Ложь во благо

* * *

      Спортивный мотоцикл угольно-чёрного цвета завернул влево, после того как на светофоре вспыхнул зелёный. Мотоциклист в таком же чёрном шлеме крепко схватился за руль и, обгоняя машины, прибавил скорость. Трасса была перегружена, словно в утренний час пик.       Руль снова повернули, заворачивая туда, где движение было менее оживлённым. Это была широкая улица с большими роскошными домами, чистыми тротуарами и деревьями с шелестящей листвой — они стояли на каждом углу, образуя причудливые тени и создавая приятную атмосферу. Здесь было довольно тихо, несмотря на близость главной дороги. Улица будто отгородилась от суматохи неким барьером, не пропускающим шум.       Понизив скорость, мотоциклист ехал вдоль особняков и, когда взгляд зацепился за нужный номер, завернул во двор, припарковался чуть поодаль от дома. Сняв шлем, он оглядел двухэтажный особняк, который предстал перед ним: тёмно-коричневые облицовочные кирпичи, белые карнизы, чёрные высокие крыши, французские окна с белыми рамами.       Парень нервно сглотнул. Он быстро, бесшумно поднялся на крыльцо, но когда в голове внезапно стрельнуло: «Не надо», замер. Решиться приехать сюда, миновать несколько километров, потратить на всё это немалое количество времени — и всё для того, чтобы мяться под дверью? Ну нет. Думать об отступлении поздно. Нужно было решить проблему, а не бегать от неё в надежде, что всё само собой выправится.       Превозмогая себя, парень поднёс руку к звонку и оглянулся, чтобы проверить, не заметил ли его кто.       С той стороны раздались шаги.       Пока он собирался с духом, дверь открылась и явила миру растрёпанного Миллера, который выглядел так, словно только вылез из постели. Первое, что бросилось в глаза, — большие бордовые засосы на шее, тянущиеся под ворот футболки. Их было трудно не заметить.       — Какая честь, — протянул Луи хриплым голосом. Он склонил голову, будто приветствовал не Клода, а особу королевских кровей, и отступил, делая приглашающий жест.       Клод же ничего не ответил. Еле заметно закатил глаза от глупого фарса и с некоторой заминкой вошёл в дом.       — Мойи, Мойи, — протянул Миллер, закрывая дверь. — Так всё-таки понравилось? Пришёл за продолжением? — Он прислонился спиной к двери и сложил руки на груди.       Клод смерил его предупреждающим взглядом.       — Чего ты хочешь? — начал он сразу, без предисловий. Не хотелось задерживаться здесь надолго, однако он понимал, что быстро разрешить конфликт не удастся. Только не с Миллером.       — Я? Сейчас или ты про будущее? — Луи попытался хрустнуть шеей, оттянув рукой плечо.       — У меня нет времени на твой режим идиота. Хватит ходить вокруг да около, что тебе нужно?       Список «ННД» Клода всё расширялся, теперь туда попал новый пункт: никогда не думал, что припрусь в дом Миллера с предложением вложить меч в ножны. Ожидать внезапной атаки из-за угла, просыпаться и засыпать с мыслями о случившемся, не иметь сил думать ни о чём другом, — всё это переполнило чашу терпения. Хотелось быть уверенным, что его дружбе с Биллом ничего не грозит, поэтому он пришёл к выводу, что нужно заключить сделку.       «Сделку с дьяволом», — проскользнуло в голове.       Луи ухмыльнулся, опустив взгляд. Клод надеялся, что он обдумывает его очевидное предложение пойти на компромисс и что условие его будет в рамках разумного. Но когда парень поднял глаза, он понял: не стоит ожидать ничего хорошего от дьявола.       Луи хмыкнул.       — Готов защитить свою шкуру любой ценой, значит? Даже вот ко мне пришёл. А ещё меня упрекал…       Клод шумно выдохнул, раздувая ноздри от раздражения, и перевёл взгляд в сторону. Что уж греха таить, он виноват. Виноват, что допустил, чтобы так случилось, виноват, что сразу же не рассказал обо всём Биллу. Надо было что-то делать в тот же день. Надо было оттолкнуть. Хотя бы оттолкнуть. Сделай он так — не разгребал бы сейчас эти ужасные последствия.       — Не сравнивай нас, я делаю это не для себя.       Луи закатил глаза.       — Да, конечно.       — Ты не знаешь Билла, — отрезал Клод. — Не тебе делать выводы. Я виноват, это моя оплошность, для меня она не имеет значения, но… Для Билла имеет. Не хочу, чтобы случившееся всё испортило.       Луи задумчиво смотрел на него. Сейчас на его лице не осталось и тени сна. Ухмылка медленно сползла с губ. Этот момент можно было с яркой вспышкой запечатлеть на камеру и добавить в папку с удивительным названием «Миллер без ухмылки». Там, правда, было бы всего несколько фото.       — «Оплошность», «случившееся», — начал перечислять Луи. — Говоришь, что это не имеет значения, хотя сам даже назвать «оплошность» своим именем не можешь.       — Просто скажи, что ты хочешь, и я уйду.       Луи ухмыльнулся, очевидно заметив нетерпение в его голосе.       — Хорошо, — выдохнул он, показывая, как эти уговоры успели утомить его. Он долго смотрел на Клода снизу вверх, будто бы испытывая его нервы на прочность. В глазах плясали черти. — Я молчу об «оплошности», но взамен ты… — Его взгляд задумчиво вспорхнул в сторону. Выдержав напряжённую паузу, он в конце концов выдал: — Трахаешься со мной.       Клод опешил на мгновение. Однако, переварив услышанное, быстро переменился в лице.       — Ублюдок, думаешь, это смешно? — процедил он и двинулся в сторону Луи, но предусмотрительно остановился через пару шагов. — Богом клянусь, Миллер, я выбью из тебя всю дурь, если не прекратишь…       — Кто сказал, что я шучу? — перебил Луи. — Ты трахаешься со мной, и я молчу о ситуации на крыше… Ну или спишь, если для девственника первый вариант звучит слишком грубо.       Помещение затопило молчанием, пока Клод пытался прийти в себя. Мысли, как волейбольный мяч, летали от одних эмоций к другим и не давали опомниться. Его бросало то в непонимание, которое нахраписто тискало его в своих липких руках, то в ярость. Эта игра лишила его дара речи.       — Ну так что? — Луи попытался привлечь внимание, однако Клод пребывал в прострации, и думалось туго. Ему казалось, что это всё шутка и сейчас Миллер, от души посмеявшись над ним, назовёт реальное условие, но секунды уходили, за ними пошли уже минуты. Миллер продолжал выжидающе смотреть на него.       — У тебя есть время подумать, — вновь прервал молчание Луи.       И тогда Клод пришёл в чувство.       — Ты, должно быть, издеваешься, — выговорил он, не смея даже вообразить себе нечто подобное.       Луи тихо рассмеялся, потирая согнутым пальцем внутренний уголок глаза.       — Нет, Мийо, не издеваюсь.       «Разве что самую малость».       — И как ты себе это представляешь? Знаешь, что будет, если Билл или кто-то в школе узнают?       Он даже думать об этом не хотел. Билл никогда бы его не простил.       — О, значит, это всё, что тебя волнует.       Клод осёкся, но сразу же взял себя в руки.       — Я не согласен, — сказал он, удивляясь, что вообще приходится произносить вслух такой очевидный ответ. — Скажи что-нибудь другое.       — Другого я от тебя не хочу.       Клод воздержался от повторяющегося желания закатить глаза. Раздражение взметнулось до отметки «опасно», однако голос разума твердил: «Ударить не можешь, уйти тоже, остаётся только потерпеть».       Он всё ещё чувствовал, будто над ним глумятся, умело водят за нос, как когда-то Билла.       — Что, больше никто не соглашается тебя трахать, поэтому приходится шантажом заставлять? Если это так, то откуда столько засосов? Неужели какой-то бедолага тоже в безвыходном положении?       Прикрывая глаза, Миллер издал смешок.       — Выход есть всегда, — монотонно процитировал он. — Не люблю эту фразу, но к твоему случаю она подходит. И я тебя не заставляю, это просто мои условия.       Клод заскрипел зубами.       — На кой хрен я тебе сдался? Попроси что-нибудь приземлённее, я…       — Знаешь, — громко перебил Луи, перекрывая его голос своим, и вскинул ладони в предостерегающем жесте. — Думаю, нам стоит для начала попробовать один раз, а дальше посмотреть, получится ли вообще что-нибудь. Вдруг я тоже не захочу? Обычно девственники полные профаны в постели.       — Так, хватит, — рявкнул Клод, не желая больше слушать домыслы о его сексуальном опыте. Точнее, об его отсутствии.       Луи зашёлся тихим смехом.       Клод смотрел на него, и терпение грозилось лопнуть, как воздушный шарик. Всё полетело к чертям, мысли всё время блуждали на самом дне, словно не могли выбраться к поверхности; он не мог сосредоточиться ни на учёбе, ни на игре, ни на друзьях, порой даже семья стиралась из головы, настолько всё было плохо. А Миллер нашёл эту ситуацию смешной.       Он вновь сделал предупреждающий шаг к Миллеру, надеясь, что это хоть как-то напугает его, заставит отнестись к ситуации посерьёзнее. Однако на деле он лишь сокращал расстояние между ними.       — Я спрошу ещё раз, — сказал он сдержанно. — Что тебе нужно?       Луи, уже оборвав свой приступ смеха, с шумным и тяжёлым вздохом прикрыл глаза. Судя по всему, происходящее казалось ему до невозможности забавным, ведь Луи знал, что в этой игре правила диктует он, а Клод так и остаётся игроком на поле, который должен соблюдать их, если не хочет, чтоб его дисквалифицировали.       — Я уже сказал. Ты можешь согласиться, а можешь оставить всё как есть. Выбор за тобой.       Клод хотел сказать, что нет никаких вариантов, из которых можно было бы выбирать, но передумал и выпустил воздух из лёгких. Миллер всё равно не поменял бы свою пластинку. Вместо этого он озвучил своё предположение:       — Если я откажусь, ты не отстанешь…       Луи, улыбаясь, слегка покачал головой.       Взгляд карих глаз обречённо и раздражённо скользнул в сторону.       Они оба знали, что Билл ещё не скоро разберётся со своими чувствами. Помани Луи его пальцем — тот побежит. Возможно, не сразу, но побежит. Поэтому нельзя было просто взять и уйти, закрыв глаза на произошедшее между ними на крыше.       Клод резко осёкся и с изменившимся выражением поднял глаза на Луи. Этот вопрос долго терзал его, и сколько бы он ни размышлял, найти ответ так и не получилось.       — Зачем ты… Зачем было делать это? — кое-как выговорил он, стараясь подобрать правильные слова и при этом не выдать, насколько ему сложно.       Луи вскинул брови, уголки его губ медленно поползли вверх.       — Господи, Мийо, ты ещё скажи «Тот, кого нельзя называть», — фыркнул он. — Кто его знает? Может, это был мой коварный план, чтобы потом шантажировать тебя, как с фотографиями, помнишь? Или мне просто так захотелось…       «Захотелось?» — пронеслось в голове у Клода.       — А ты почему меня не оттолкнул? Я ожидал по меньшей мере удара справа.       Клод стушевался и готов был постыдно отвести взгляд, однако быстро взял себя в руки.       — Как этим можно шантажировать? Билл без явных доказательств не поверит тебе.       — Чертовски правильно, — напыщенно подметил Луи шёпотом. — Так любезно кинутый тобой платок — достаточно хорошее доказательство, не думаешь?       Прошли секунды три-четыре, прежде чем осознание резко обрушилось на Клода. Он почувствовал, будто что-то внутри ухнуло вниз.       Луи с улыбкой наблюдал за ним.       Клод, постепенно возвращая себе внезапно утраченную способность говорить, да и в принципе соображать, проглотил тяжёлый ком в горле. Когда охваченный страхом разум начал понемногу проясняться, он попытался проанализировать слова Миллера. Логическая цепочка быстро выстраивалась, и это помогало расслабиться.       — Полагаешь, сунешь ему под нос этот платок, и он догадается, что он мой? Никаких инициалов владельца на нём нет, это просто кусок ткани, который может принадлежать тебе или кому угодно. Кому угодно из тех, у кого ты брал в рот.       Луи, вместо того чтобы оскорбиться, вскинул брови и улыбнулся шире.       — Вау, Мийо, ты делаешь успехи, — выдал он и принялся сильными движениями массировать плечо, прикрывая глаза то ли от боли, то ли от удовольствия. — А про «не поверит»… Не знаю, как по мне, всё решает момент. Даже если не поверит, я найду другой способ, не переживай.       — Да твою ж мать, — устало вздохнул Клод и потёр лицо.       Луи мило улыбнулся, хлопая глазами. Он наконец отделился от двери и направился к нему.       — А всё можно прекратить лишь твоим ответом.       Сделав ещё неспешный шаг к нему, он остановился. Между ними оставалось расстояние в полтора метра, но Клоду казалось, что даже это безбожно мало. Хотелось сделать шаг назад от греха подальше, однако он не двинулся с места. Чувство, что эту сцену они уже разыгрывали, не покидало.       — Ну же, Мийо.        Клод смотрел прямо в эти прозрачные глаза и терялся. Он обещал себе, что больше не останется с Миллером наедине, потому что рядом с ним обязательно происходит нечто необъяснимое. Но обещание уже нарушено. Он один на один с Миллером. Кругом ни души, лишь Луи, снова на расстоянии вытянутой руки.       — Блядь. — Клод отвернулся и начал мерными шагами ходить по наливному полу, пытаясь уложить всё в голове.       — Помни, что я ни к чему тебя не принуждаю, ты сам пришёл ко мне, — сказал Луи.       Клод остановился и, повернув голову, уставился на парня. Глаза снова своевольно опустились к усыпанной бордовыми пятнами шее, по пути цепляясь за чуть припухшую рану на нижней губе. Выступившая на ней кровь за ночь засохла и превратилась в нетвёрдую корочку. Походило на то, что рану задели. Запоздало поняв, что Луи может заметить его взгляд, Клод перевёл глаза на его лицо. Тот смотрел всё так же — заинтересованно и выжидающе, уголки губ оставались чуть приподнятыми.       «Небось весело ему».       Клод коротко вздохнул и отвернулся, скользя задумчивым взглядом по светлым стенам холла, будто надеясь найти на них ответы.       Хотелось оказаться сейчас совсем в другом месте. За пределами этого дома, этой улицы, да и мира в целом. Хотелось убежать в далёкий мир эскапизма и остаться там, пока «хорошо» не наступит. Но жестокая действительность зажала его в стальные тиски и сдавила так сильно, что дыхание перехватило. Это был тот самый момент, когда нужно было выбрать меньшее из двух зол. Сложность заключалась в том, чтобы решить, какое из них меньшее, — отказаться и рассказать Биллу всё как есть или же согласиться и уберечь его от плохого? Очевиднее было бы выбрать первое, ведь так правильно. Клод признается, и ему больше не придётся мучиться от нескончаемых обвинений голоса разума. Однако, если Билл не простит его, если он отвернётся, что тогда делать? Как быть, если эта правда убьёт кого-то, ведь перемотать время уже будет невозможно.       Клод с тяжёлым вздохом вновь обратился к Луи, долго всматриваясь в его глаза.       — Мне нужно время.       Луи пожал плечами, показывая, что ничего против не имеет.       — У тебя есть день, — сообщил он.       — День?       — Целых двадцать четыре часа, Мийо, чем ты недоволен?       — Недостаточно, — возразил Клод. — Неделя минимум.       Луи задумчиво поджал губы, в упор смотря на Клода.       — Доклад, — сказал он. — Будешь думать, пока мы вместе поработаем над докладом по экономике.       Клод сначала замер в недоумении, а когда снизошло озарение, брови сдвинулись к переносице.       — Мне необязательно находиться с тобой, чтобы обдумать предложение, — сказал он, не сдерживая недовольство.       — Отличная идея, хорошо, что я вспомнил об этом, — похвалил себя Луи.       — Эй. Ты меня слушаешь? Я уже нашёл партнёра.       — Не волнует. Теперь я твой партнёр, — развёл руками Луи. — Приходи завтра. Примерно к двум часам. Дома как раз никого не будет, — игриво добавил он.       Клод от раздражения шумно выдохнул и вновь провёл ладонью по лицу, словно пытаясь стереть усталость. Ему больше нечего было сказать. На ходу придуманную ложь про партнёра просто пропустили мимо ушей.       Голубые глаза неотрывно смотрели на него, на то, как он приближается и встаёт напротив, чуть не ударившись носками кроссовок о босые ноги Луи. Тот, видимо, ожидал, что он скажет что-то или сделает, однако Клод лишь смерил его долгим взглядом и прошёл мимо, к выходу.