Незаконченная история Лили Поттер

      – Не так, дави их – лучше пойдет сок. Сильнее... Вот, – Северус наблюдал за руками Альмы и осторожно поправлял ее. – Теперь добавляй в котел.       Худенькая черноволосая девушка, которая уже успела дорасти отцу до плеча, заливала в бурлящий котел сок дремоносных бобов. Она молчала и наблюдала, как жидкость становится светло-сиреневого оттенка. Однако большие изумрудные глаза застилала задумчивая пелена.       – Мешай семь раз против часовой и один раз по часовой.       Альма принялась отсчитывать, медленно водя длинным черпачком. Внезапно девушка сбилась и просчиталась на десятый...одиннадцатый...двенадцатый... Содержимое котла окрасилось в густо-лиловый и забродило, грозясь выпустить большие пузыри.       – Альма, стой! – быстро сообразил Снейп. – Что с тобой такое? Мы же готовили Напиток на прошлой неделе. Ну?       – Задумалась. Прости, папа, – девушка сконфузилась и потупила голову. Отец мигом опорожнил котел заклинанием.       – Ладно. Не страшно. До шестого курса нам еще далеко, ты все-таки идешь на четвертый.       За стеной подвала что-то загрохотало, засмеялось, и дверь с шумом вылетела, впуская рыжую смешливую девочку, которая внезапно нарушила покой лаборатории.       – О! Привет, заучка! – захохотала она. – Все варите? А мы там играем в квиддич – Гарри с Тедом опять всех сделали! – и девчушка ловко хлопнула руками, показывая досаду.       – Чарити Флер, сколько раз я просил тебя не входить без стука! – нахмурился Снейп. – Но тебе отцовское слово как об стенку горох. А если бы мы варили Взрывное зелье? Представляешь, что бы тут случилось?       Она отмахнулась и сбежала по ступенькам, чтобы обхватить сурового отца, который, впрочем, тут же подобрел.       – Ой, папочка, – ластилась Чарити, – не ругайся. Я же знаю, что ты бы спас меня.       – Научилась у матери, – ворчал Снейп, прижимая девочку к себе, – теперь вдвоем из меня веревки вьете.       – Что такое вить веревки? - с любопытством она заглянула круглыми карими глазами.       – Это когда ты лезешь, куда не просят, – вставила Альма, на что сестра показала ей язык и закрутилась в подол черной мантии, как часто любила делать.       – Пап, – пропищала Чарити, отмахнувшись от сестры, – а ты будешь по мне скучать?       – Буду.       – Очень-очень?       – Очень-очень, – вздохнул Снейп.       – Тогда выходи из этого погреба наверх, пока нас не раскатали Уизли и не съели весь обед.       Такие обеды в доме Снейпов устраивали уже четвертый год – с тех пор, как Альма Седрелла получила долгожданное письмо из Хогвартса. Отец, видя способности дочери, готовил ее к школе заранее, так что девушка была в классе лучшей по всем предметам, кроме полетов на метле. Он почти никогда не говорил вслух, чтобы не обижать жену и младшую дочурку, как гордился Альмой, хоть и был строг на занятиях. Как-то раз в своей аптеке мужчина фыркнул помощнику, невовремя испортившему котел, что его дочь справилась бы с таким заданием за полчаса.       Снейпы жили в собственном доме на окраине деревушки Сэнт Куайет Пол к юго-востоку от Лондона. Их коттедж, одинаково напичканный магловской техникой, зельями и книгами, стоял уединенный, но шумный. Спокойная и мечтательная Альма любила сидеть одна, закрывшись с книгой, или беседовать с отцом, зато неугомонная Чари частенько на пару с Тедом сводили с ума седеющих родителей. Редкое утро проходило без того, чтобы эти двое не сломали, не сожгли или не заколдовали что-нибудь, хотя мистер Снейп строго-настрого запрещал применять магию в присутствии Лили и часто серьезно наказывал мытьем котлов или уборкой в доме безо всякой магии.       Северус не слишком любил гостей, предпочитая это время проводить в своем «погребе», как окрестили его Лили и Чари, но по большим праздникам или, когда в дом врывался Гарри с очередной проблемой из министерства, мужчина нехотя выбирался наверх, пеняя неугомонному Поттеру на нарушенное спокойствие.       Поначалу, когда они еще жили в убежище Дамблдора, он не мог привыкнуть к тому, что приходится делить дом вместе с юношей. Снейп ворчал, жаловался на разбросанные вещи, закатывал глаза к потолку от рассуждений парня и работы в мракоборческом центре, но уже следующей зимой Гарри распрощался с семейством и обзавелся своим домом и женой. Сперва Снейп радовался и потирал руки, но скоро Лили заметила, как он часто бесцельно бродит по комнатам, ища, к кому бы придраться. Пару раз он опробовал свои непедагогические методы на Тедди, за что тут же получил от жены, и больше не испытывал судьбу.       – Гарри, Северус ужасно скучает по тебе, – смеялась она в телефонную трубку, раззадоривая мужа, – похудел, осунулся. Заходи как-нибудь на досуге.       И Снейп, скрипя и бормоча себе под нос, открещивался от Лили, которая знала: он ждет конца недели.       – Северус! – кричала Лили из кухни, когда того тащила через коридор младшая дочь, – Помоги унести вон тот поднос – у Кики сломана ручка, ей тяжело колдовать.       Мужчина заглянул в проем, где было видно, как его любимая жена, полноватая розовощекая, в зеленом платье, и уже седая Молли Уизли копошились на кухне, полушутя толкали друг друга, спорили и попутно успевали готовить. На столе стоял огромный поднос, уставленный пуддингами, кексами и прочими сладостями.       – Ты и сама справишься, – негромко ответил Северус, так, чтобы его не услышали. Но острая на слух Молли тут же обернулась и открыла рот. Чари ущипнула отца за руку.       – Тс-с-с! Пап, колешься, – зашептала она.       – Беру-беру, – поспешно отозвался Снейп, помахивая палочкой, и отправляя десерты по коридору. Легкое подмигивание, жесты руками – и дело улажено.       – Ага, – развернулась Лили и расставила руки в бока, когда увидела дочь, залезавшую под отцовскую мантию. Мать не на шутку сердилась. – Чарити Флер, ты ничего не хочешь сказать?       Рядом с ней стояла худенькая домовиха и потирала поломанную руку. Кики неудачно трансгрессировала, когда неуемная девочка носилась по лужайке с волшебной палочкой, выкрикивая все подряд.       – Я больше не буду, – надула губки Чари и отвернулась.       – А еще? – сурово спросила мать.       – Прости, Кики, – после того, как бровь Снейпа взлетела вверх, протянула девочка.       – Так-то лучше. И чтоб это было в последний раз. В самый последний, слышишь?       – Я все равно завтра уеду, – буркнула девчушка, к которой подбежала эльфиха с щенячьими глазами, улыбаясь и кланяясь. Девочка взяла домашнюю помощницу за мизинец – так делают дети, когда хотят примириться. Даже с поломанной рукой Кики светилась от счастья.       На лужайке около дома царил уютный хаос. У огромного стола ловко сновали Джинни, Анжелина Уизли, некогда Джонсон, и Одри, жена Перси. Мужчины о чем-то совещались, с азартом поглядывая на еду. У раскидистого дерева, носилась орава детей, пища толкая друг друга, а Джордж Уизли, который за четырнадцать лет здорово поменялся, забрасывал их Порошком мгновенной тьмы и растаскивал в разные стороны. Невысокий мальчишка барахтался под руками дяди, что-то кричал своим кузенам и кузинам и чуть не плакал от злости. Назревала нешуточная бойня.       Отец вместе с дочерьми прошел к столу, где его окликнул Артур.       – А, Северус! – подошел поближе седой мистер Уизли и уже тихо добавил, – Отказался все-таки?       – Да. Ни к чему это.       – А то за твоей младшей, – он, смеясь, потрепал ее по макушке, – глаз да глаз нужен. Настоящая вейла!       – С этой вейлой я не продержался бы и недели, – ухмыльнуся Северус. – Да и зачем мне это – я только жить начал.       Чарити, вившаяся под ногами обоих, заливисто хохотала.       – Наш папочка каждый год так говорит! Ой, смотрите, – указала она на дерево, откуда ковылял черноволосый мальчишка, – Липучке попало.       Джеймс Сириус Поттер был первым сыном Гарри, но дома его звали просто Липучка. Когда мальчик родился, ни у кого, кроме Снейпа, не возникло сомнений, как его нарекут родители. И этот день стал одним из худших воспоминаний бывшего профессора. Он столь красноречиво выражал свое недовольство и бурлил, как котлы в аптеке, что одним вечером его подушка и одеяло оказались в погребе.       – Поспишь тут, пока не остынешь, – язвительно говорила тогда Лили.       Мужчина никак не мог привыкнуть к тому, что в его дом заявился маленький человек, носящий сразу два ненавистных ему имени. Когда мальчик подрос и стал приезжать в гости чаще, то его внимание привлек именно Северус, по привычке кутавшийся в темную мантию и обросший длинными по плечи волосами. Мальчишке до того нравился этот загадочный субъект, что он не упускал возможности схватить его за подол, когда тот уставший возвращался с работы, дернуть за черные пряди или выскочить с вигзом, когда серьезный мистер Снейп читал газету. Когда Джеймс бывал в аптеке, то даже в редкие приходы умудрялся наделать шума, чего аккуратный и педантичный в работе хозяин просто не выносил.       – Поттер, насколько ты был несносным ребенком, но твой сын превзошел вас всех! – злился Снейп.       Мальчишка не понимал, отчего злится этот странный дядя, который добр с его бабушкой и маленькими Альмой и Чарити, и он настойчиво и упорно продолжал ходить за ним по пятам, пытаясь раскрыть эту тайну.       – Чего ты прилип ко мне? – буркнул однажды Северус, когда тот пробрался в его лабораторию. – Тут тебе не место.       – Я хочу знать, что ты делаешь, – просто ответил мальчик и ткнул пальцем на стол. – Что это?       – Бодроперцовое зелье.       – Зачем?       – Лечиться от простуды, – закатил глаза Снейп.       – А если я заболею, оно меня вылечит? – пропищал Джеймс.       Мужчина едва кивнул головой и скинул ингредиенты в котел. Тот зашипел и выпустил сизую дымку.       – Ух ты, кру-у-уто! – пропел Джеймс. – А сделай еще!       Северус фыркнул, но от похвалы не отказался, и показал мальчишке еще пару магических вывертов, от которых ребенок пищал от восторга. С того времени почти каждую неделю Джеймс просился домой к бабушке и дяде Северусу, за которым неустанно следил и, затаив дыхание, наблюдал, как он варит зелья. Поначалу Снейп шикал и выгонял его из подвала, но упорный Джеймс возвращался снова и снова, тихонько выглядывая сначала из-за двери, потом со ступеней, а потом все ближе и ближе продвигался к столу, пока однажды мужчина не смирился.       – Ладно, Липучка, садись тут, но ничего не трогать. Веди себя так, будто тебя здесь нет. Понял?       А еще через несколько лет Липучка удостоился первой похвалы, когда помогал Альме нарезать ингредиенты.       – У него сейчас толку в зельях больше, чем у Гарри Поттера на четвертом десятке, – сказал Северус как-то раз.       Теперь же Липучка уныло брел к столу весь в слезах и безвольно махая руками.       – Джеймс? – наклонился Артур. – Кто тебя обидел?       – Никто, – отрезал мальчик и покосился на дерево.       Подошли родители, поправляя рубашку на сыне и осторожно расспрашивая, что случилось. Но мальчик молчал, надуваясь все больше и больше, как шарик, пока не лопнул и зарыдал.       – Почему у меня не может быть три дедушки? – хныкал Джеймс. – Почему Рози говорит, что бывает только два дедушки и две бабушки? Это несправедливо!       – Милый, потому что у нас с папой по два родителя, – утешала Джинни.       – Ну и что?! – кричал он. – У Теда их вон сколько! Две мамы, два отца и куча братьев и сестер. И никто ему не говорит, что они чужие. Если Альма и Чари – мои тетки, значит, мистер Снейп – мой дедушка! А Рози орет как ненормальная, что я ему не внук. Дура Рози! Тогда она мне не кузина.              Всюду замелькали снисходительные улыбки и утешения. Подлетевшая Лили тут же шепнула мужу на ухо, что неплохо бы ответить мальчику. И тот, слегка наклоняясь, глухо произнес:       – Видишь ли, так устроено природой, что у тебя только два дедушки, и один из них – мистер Уизли, – начал Снейп и тут же ощутил тычок в спину, – но... но для тебя я могу сделать исключение.       – Значит, ты мой – дед? – тут же просиял Джеймс.       – Ладно. Пусть будет дед, – выдохнул Снейп. Джеймс расплылся в улыбке, шмыгая носом и роняя на траву последние слезы. Мужчина на секунду смягчился, а затем выпрямился и принялся снова ворчать со свойственной ему манерой. – Липучка, прекращай реветь, ты завтра едешь в Хогвартс, а не за новыми пеленками. Умей уже стоять за себя, иначе половина курса навешает тебе подзатыльников!       И он пошел к столу, усаживая своих девочек, не замечая широкой улыбки Лили, Артура и сдержанного, но благодарного взгляда Гарри, который качал головой, слегка смеясь над своими мыслями. Минуту испортила Молли, тяжело вздохнув:       – Вот что бывает с детьми, когда родители разводятся. Они же славные, добрые дети, но им нет покоя, пока мать с отцом ежедневно пилят друг друга. Где Гермиона? Ее дочь, между прочим, завтра впервые едет в школу!       – Там же где и вчера, дорогая, – ответил Артур. – В министерстве. Обещала к вечеру появиться.       – Как же! Наш министр соизволит посетить свою семью, – скривилась миссис Уизли. – Я сразу говорила: ничего хорошего в этом браке не будет! Но кто меня слушал! А теперь еще ты подлил масла в огонь – зачем посоветовал ее на должность?       – Молли, милая, – развел руками степенный Артур, – она блестящий работник! Может быть, ей не так хорошо удается быть женой и матерью, но руководить она умеет, уж поверь. У каждого свое предназначение.       Миссис Уизли только шикнула и и села за стол, куда уже подтягивались остальные гости. Празднование последнего дня каникул было в самом разгаре. Поздравляли студентов и особенно новичков – Чари, Джеймса, провинившуюся Рози – и Теда, получившего значок старосты. Парень широко улыбался, веселя всех утиным носом, и даже за столом не мог расстаться с «Молнией 2010» – подарком приемных родителей. Он знал печальную историю родных отца и матери, но, благодаря заботе Лили, наставлениям Северуса (тот хоть и прохладнее относился к мальчику, но исполнял долг вполне прилично) и многочисленным друзьям и родственникам, он не чувствовал себя обделенным. И сейчас для пятикурсника с Пуффендуя пробил звездный час. Его хвалили, поздравляли, тут же подшучивали, лишь только черноволосая Альма застенчиво опустила голову и, слегка улыбаясь, смотрела на свое отражение в тарелке, а он нарочито громко благодарил и надеялся, что в следующем году сменит еще и Каспера Бруствера на капитанском посту.       – Смотри, не свались, звезда школы, – подметил Северус, кивая на метлу. – А то много на себя взвалил.       – А я легкий, – беззаботно улыбался Тед. – И, в случае чего, ты сам меня научил летать без метлы.       Компания за столом присвистнула и неодобрительно посмотрела на Снейпа. Кроме него, они знали только одного человека, умевшего так перемещаться по воздуху.       – Мистер Снейп, вы – амбассадор Темной магии, – хохотнул Рон, подливая себе в стакан содержимое из неизвестной бутылки, которую достал из кармана. – Действуете втихушку под прикрытием министерства? – и он поглядел на Гарри, видимо, уже смирившегося.       – Прекращай морозить чушь, Рон, и убери эту гадость - здесь дети, – фыркнул друг. Анджелина, сидевшая рядом, ловко махнула палочкой, и Манящие чары отправили бутылку прямиком ей в сумочку.       – И че? – разозлился Уизли, провожая взглядом зелье. – Будто вы не знаете, что так летал Сами-Знаете-Кто.       Некоторые гости за столом побросали вилки, неловко кашляя. Лили схватила помрачневшего Теда за руку и начала шептать на ухо. Молли погрозила сыну кулаком и пожаловалась мужу, что Рону при разводе повредили голову. Красноречивый дерганный взгляд родителей, уже давно копивших тревогу за сына, надавил на Рона, и тот, отодвинув от себя еду, собрался уходить.       – Вот и посидели, – процедил Северус. – Да будет тебе известно, Уизли, что летать без метлы волшебники умели еще веков так десять назад, но кто-то, видимо, ни черта не слушал профессора Бинса. И, если один известный тебе субъект смог выучиться, то это не его привилегия. Темная магия не всегда служит злу. Закончим на этом.       Он захотел было покинуть праздник, но умоляющее лицо Лили, просившей не портить радость детям, заставило его сесть обратно. Чари, сидевшая слева от отца, схватила его за рукав и прошептала:       – Дядя Рон глупый. Разве можно сравнивать тебя с Томом Реддлом? Он был злой и мерзкий, а ты добрый и умный.       – Спасибо, Чари. Ты – мой главный адвокат, – невесело улыбнулся Снейп.       Обед плавно перетек в ужин с разговорами, детскими играми и звоном посуды. Гарри, забыв, что он глава мракоборческого центра, во всю забавлялся со старшими детьми, малышкой Полумной, которая сидела у папы на крошках, и младшей сестренкой. Старшая сидела на траве с блокнотом и карандашами, доставшимися от матери. Остальные собирали стол к вечернему чаю.              Всеобщую идиллию нарушила Гермиона, появившись и тут же вызвав на себя гнев Рона и неодобрительные взгляды семейства. Поздоровавшись с детьми, выслушав от Молли нотации о материнстве и карьере, она повернулась к Снейпу, который не сбегал в свою конуру только благодаря надзору Лили, пригвоздившей его подле себя:       – Мистер Снейп, значит, все-таки отказываетесь от должности директора Хогвартса? Жаль, миссис МакГонагалл очень рассчитывала на замену.       Новость тут же разнеслась по кругу и наделала много шуму и удивленных возгласов среди детей. Артур, растянувшись на скамейке, только улыбнулся, постукивая о подлокотники. Вопросы полетели со всех концов.       – Что?       – Мистеру Снейпу предлагали стать директором?       – Почему вы отказались?       – Эх, как бы мы бы заткнули этого неженку Скорпиуса со своими баснями про родичей!       – Дедушка Северус, соглашайтесь, – пищал Джеймс. – Я помогу.       Лили выпрямилась и очень серьезно посмотрела на мужа. Она даже не догадывалась, что где-то за ее спиной идут торги на директорское кресло.       – Почему я узнаю об этом только сейчас?       – Как? – встряла Гермиона. – Минерва и вам предлагала должность профессора магловедения.       Удивлению миссис Снейп не было предела. В каждой черточке лица сквозило недовольство, а в глубине зрачков уже вспыхивали молнии. Конечно, это был шанс, чтобы не расставаться с детьми, которые теперь покидали дом в полном составе.       – У Лили есть работа, – спокойно ответил Северус. – ее книгами завалена вся библиотека.       – Но девочки и Тед... – напряженно начала жена.       – И чего они не знают о маглах? Посмотрят по телевизору или через калитку!       – Ты его сломал, папа! – выкрикнула Чарити. – Уже третий.       Северус поджал губы и покачал головой, посылая дочери неодобрение под тихий смех.       – Кто ж знал, что у волшебников до сих пор нет собственного канала, - чуть слышно пробормотал он.       – Так. Не уходи от темы. Почему ты мне не сказал?       В воздухе повисло молчание. Миссис Снейп выпустила локоть мужчины, на который опиралась, и пытливо ждала ответа. За ними пристально следили Уизли и Поттеры.       – Я не хочу, - сталкиваясь с клокотавшим внутри огнем, твердо отвечал мужчина, – чтобы мои дети знали меня как сурового директора, чтоб на них лежала ответственность, чтобы на них глазели как на меня в суде четырнадцать лет назад. Чтобы кто-то навроде Рона тыкал в меня пальцем и говорил: «Он не имеет права учить детей! Он Темный маг, прихвостень Пожирателей!» У меня нет никакого желания возвращаться в школу. Закроем эту тему. Я только начал жить, – уже тихо закончил он.       Лили взглянула на него еще раз, и в обращенном к ней твердом, но пронзительном взгляде читались забота и любовь.       – Ладно, – прошептала она, выпуская пар из груди. Сердце ее оттаяло, как и всякий раз, когда она смотрела в глаза черной ласковой ночи, – будь по-твоему.

***

      – Не слушай никого. Ты давно уже реабилитирован, – отозвалась женщина, складывая тарелки после ужина, когда гости разошлись по домам. – Он просто срывается без Гермионы.       – Да мне плевать, – мрачно ответил Снейп, барабанивший пальцами по дверному косяку. – Главное, что девочки и Тед считают иначе.       – А я? – игриво спросила она, вытирая руки.       – Ты... – и по лицу пробежали хитрые чертовские ужимки. – Я вроде как знаю, что ты считаешь меня белым и пушистым, чуть ли не ручным.       – Ой!       – И крутишь мной, как хочешь, – хмыкнул он.       Она подошла и крепко обхватила его. Даже через полтора десятка лет это была все та же азартная и упрямая Лили, готовая на авантюры и проделки.       – Но ты же сам позволяешь, мой Темный рыцарь. Кстати, мне надо навестить Дадли – парень так и не встает. И отправить вещи Долгопупсам. Ой, а еще забрать книгу из типографии. И посмотри у Кики ручку. Так я могу на тебя рассчитывать? – она закусила губу и глядела щенячьими глазами, отчего Северус только усмехнулся, назвав ее неугомонной. Женщина привстала на цыпочки и легко поцеловала его. Мягкие губы коснулись сухих и шершавых, сливаясь в поцелуе, которого весь день жаждали оба. И, как два застуканных подростка, они прервались и стыдливо огляделись, когда наверху что-то упало, и обреченный голос Альмы заглушил смех младшей сестры и вопли Теда. Двери в комнатах хлопнули, и все снова затихло. Родители со смехом закатили глаза.       – Вот что меня точно беспокоит – так это Альма. Она не заболела? Весь день просидела как в воду опущенная.       – О-о-о, наш отец наконец-то вылез из погреба! – хохотнула женщина, стирая с его губ помаду. – Заметил-таки. А я еще в начале месяца тыкала, но у тебя на уме одни котлы.       – Когда это? Не было такого!       – Было! – она играючи ткнула пальцем в темно-синий сюртук. – Ты отмахнулся и сказал, что это мои придумки.       – Я зарабатывал деньги, неплохие между прочим, – буркнул Снейп. – Лучше скажи, что за проблема у нее, а то, кроме учебы, она со мной ничем не делится – даже рисунки не показывает.       Женщина тряхнула копной волос и сложила руки на груди.       – Не тебе одному. У этой проблемы, мой милый, название из трех букв, и она – на всех ее рисунках.       – СОВ? – прищурился мужчина, отчего Лили засмеялась.       – Теряешь навыки, мистер шпион.       Снейп открыл рот. Его лицо наконец-то осенила догадка, и он весь выпрямился и разгладился, уставившись на жену, которая улыбалась и медленно кивала. Она наслаждалась своей маленькой победой и тем, что обставила мужа на его же поле – он особенно трепетно относился к Альме. Северус уже собирался разразиться тирадой, но вдруг осознал, что его сокровище уже повзрослело до амурных дел, и удивляться или ругаться тут не из-за чего. Он пригладил черные с сединой волосы и робко посмотрел на жену.       – Давно?       – Думаю, с этого года.       – А Тед?       – Предлагаешь пойти и спросить? Нет уж, пускай сами разбираются.       – Ну я ему задам, – процедил Снейп. – Вскружил голову моей девочке! Будет работать в аптеке все каникулы!       – Успокойся, Северус, – Лили остановила его жестом и мягко взяла его за руку. – Тед ни при чем – это возраст. Твоя гордость наконец-то узнала, что, кроме учебников, существуют и другие радости жизни. Не удивляйся, если вместо «Расширенного курса зельеварения» она возьмет магловские романы.       – И что теперь делать? – растерянно спросил он.       Она оперлась на его плечо – самое крепкое и надежное в мире – и задумчиво сказала:       – Жить, мой дорогой дед. И удивляться, как летит время.

***

      Платформа девять и три четверти кишела маленькими и большими волшебниками и волшебницами. В дыму поезда одни вытирали слезы, прощаясь и давая последние наставления, другие деловито грузили чемоданы, третьи весело щебетали и радовались старым друзьям. Лето пролетело незаметно, и вновь двери Хогвартса ожидали, когда его обитатели войдут в замок.       Семейства Снейпов, Поттеров и Уизли заняли добрую часть платформы, провожая многочисленных сыновей и дочерей. Шуму добавляла неугомонная Чари, которая с замиранием сердца ждала, когда залетит в вагон, который унесет ее в школу. Она уже бывала там с отцом однажды, и едва не свернула шею, разглядывая все подряд.       – Там говорящие портреты и лестницы, которые меняют направление, – объясняла она Рози и Джеймсу, которых одергивала, зашнуровывала и завязывала Джинни. Оба с утра в азарте и спешке кое-как натянули на себя одежду и помчались на платформу, так что теперь матери и тетке приходилось наводить марафет. – Папа, между прочим, умеет их останавливать, – хвасталась девочка, размахивая волшебной палочкой       – Чари, они встанут, как влитые, когда увидят тебя, – хохотнул Снейп, неслышно подкравшийся к троице. – Убери-ка палочку, а то стрельнешь в кого-нибудь!       Девочка сощурилась, точь-в-точь, как мать, но палочку все-таки спрятала.       – Дедушка Северус, – пропищал Джеймс, победоносно поглядывая на Рози и закидывая себе на плечи под маминым надзором рюкзак, – а ты навестишь нас?       Мужчина глубоко вздохнул под натиском Липучки и пообещал быть в следующем месяце. Мальчик принялся что-то считать на пальцах.       – До-о-ол-го, – наконец протянул Джеймс. – А можно я тебе буду писать?       – Ну, пиши, - пожал плечами "дедушка". – Но про родителей не забывай, – и он кивнул на названную сноху, которая мягко улыбалась и распихивала еду по детским карманам.       – И я! И я! – подпрыгнула Чарити, ловко ухватившись за отцовские плечи, крепко его обнимая. – Я очень люблю тебя, папочка, но, кстати, на Слизерин не пойду.       – Не сомневаюсь, – шепнул Снейп, – иначе ты разбомбила бы все подземелье и свела бы с ума старого Слизнорта.       – Фу! Сли-и-изерин, – протянула Рози и состроила гримасу. – Там учатся одни снобы.       – Эй, полегче, – грозно предупредила Чари, пока Джеймс Сириус поджал губы и весь как-то съежился. – Это факультет моего отца! - и девочка прижалась к папе, закручиваясь в подол мантии. Она победно вздернула нос кверху, так что Рози отступила, и, заставив отца наклониться, игриво прошептала свой секрет, который хранила для него все утро:       – Я тебе кое-что скажу, только не выдавай меня, – зашелестела на ухо девчушка. – Наш Тед спрятал в рюкзак фото Альмы – я сама видела! Думаю, кое-кто влюбился.       Северус почувствовал, как внутри оттаяла последняя льдинка. Сегодня он проворочался до глубокой ночи, впервые не зная, что делать. Но теперь в голове словно сложились кусочки паззла.       – Думаю, – он чмокнул Чарити в нос и тут же принял серьезный вид, – кое-кому лучше смотреть за своими вещами и не болтать направо и налево. Как бывший директор говорю.       Альма стояла вместе с матерью и двумя старшими братьями, держа в руках карликового пушистика. Она кивала головой после каждого наставления Лили и Гарри и украдкой поглядывала на Теда, не расстававшегося с метлой.       – Это для Розмерты, – Лили укладывала свертки в рюкзак дочери, – а это для Хагрида – он совсем разучился готовить. Не перепутай.       Снейп подошел, перекинулся парой фраз и многозначительно подмигнул Лили. Та просьбу поняла и, незаметно пеняя мужу, повела старших детей укладывать вещи, оставляя отца наедине с дочерью.       – Напиши мне, когда вас отпустят в Хогсмид, – издалека начал Северус. – Мы с матерью приедем.       – Хорошо, – кивнула она, закидывая синий рюкзак - в цвет своего факультета - на плечи, – Я научусь готовить Напиток – не переживай.       Снейп вздохнул и приобнял дочь.       – Ты не обязана. Делай то, что нравится, - на этих словах, которых девушка долго ждала, она подняла на него большие черные глаза и грустно кивнула.       – Слизеринцы больше не задирают?       – Нет, – тихо ответила Альма. - Почти нет.       – Ты помнишь: я не вмешиваюсь в твою жизнь, но, если нужна помощь – скажи. Или можешь попросить Теда.       Альма крепко сжала пушистика. Фарфоровое лицо постепенно заливалось румянцем.       – Знаешь, – пространно начал Снейп, – я очень поздно понял, что в жизни все нужно делать вовремя. В твои годы я бегал вокруг Лили в школе и дома и не решался сказать, как сильно она мне...кхм...нравится, – он понизил голос, видя, как дочь заерзала на месте. – Я совершал идиотские и страшные поступки, потерял твою мать почти на двадцать лет. И, если бы не великий Альбус Дамблдор, потерял бы навсегда, - глаза мужчины вдруг увлажнились, он шмыгнул носом, отворачиваясь. Отец не хотел показывать дочери пример слабости, но глаза, губы, руки говорили об обратном.       – Пап! – смущенно шикнула Альма. – Я знаю эту историю. Если ты себя винишь, то напрасно. Мы все знаем, что ты – добрый и отважный.       – Благодаря тебе, - он погладил девочку по голове. - Ты все изменила. Хогвартс помнит, каким я был. Поэтому хочу, чтоб ты не повторяла моих ошибок. Но иногда лучше сделать и жалеть, чем не сделать и пожалеть дважды, – и он, встречаясь взглядом с дочерью, почти незаметно метнул в Теда, который в сотый раз показывал Джеймсу Сириусу свою метлу.       Альма вспыхнула до кончиков ушей. Она, конечно, поняла, что отец разгадал ее секрет и почувствовала, будто ее поймали с поличным на чем-то очень неприятном, но видя любовь и заботу на родном лице, уткнулась ему в грудь, пряча свой стыд.       – Ты думаешь?       – Думаю. И что-то мне подсказывает, шансов у тебя гораздо больше, чем у меня в четырнадцать.       Поезд издал предупредительный гудок, призывая студентов занять места в купе. Родители на прощание обнимали детей. Северус еще раз обошел свое семейство, похлопал Теда по плечу, призывая не зазнаваться и следить за сестрами.       И тут произошло то, чего никто не ожидал.       Маленькая Чарити, когда поняла, что поезд увозит ее в другую жизнь, к удивлению взрослых, захныкала.       – Эй, боевая подруга! – крикнул Гарри. – Выше нос! Я жду тебя в мракоборцах.       Но Чарити еще пуще залилась слезами, забыв про рюкзак и палочку, оставшиеся в руках матери. Она нехотя побрела в купе вслед за Рози и Джеймсом.       – Чари! – скомандовала Лили. – Ничего не забыла?       Женщина игриво махнула в небо, показывая на потерянную палочку, и ослепительный столб искр взмыл вверх, заставляя всех на платформе обернуться в ее сторону. Она, Гарри, Джинни, старшие Уизли – все, кто знал ее историю, стояли, точно пораженные громом, и не могли вымолвить ни слова. Лили отпрянула от палочки, точно от электрического тока, и зажала рот рукой.       – Мама! Ты колдуешь!       – Бабушка, я думал, ты магла!       – Мерлиновы кальсоны! Но это невозможно...       – Тетя Лили, какого дракона вы разбудили?       Происшествие вышло невероятное. Ее окружили и рассматривали, будто в первый раз, юные волшебники высунулись из окон и, разинув рты, выискивали, где случился переполох. Гарри трясущимися от волнения руками подобрал палочку, сумку и едва успел запихнуть их в окно купе, в котором висела его младшая сестренка и верещала от радости. Многочисленные племянники и племянницы махали двигающейся платформе. Лишь только Северус стоял спокойный и почти невозмутимый. И, пока Лили тяжело дышала и приходила в себя, он лишь приобнял ее за плечо и просто сказал:       – Я догадывался. Видимо, с годами даже наверху меняют решения.       – И опять не сказал! – выкрикнула потрясенная женщина, сверкая глазами. – Ну почему, почему ты от меня все время что-то скрываешь?!       – Потому что мне важнее твое спокойствие, – ответил он под прощальный гудок уходящего поезда, помахав рукой. – А моей магии хватило бы на нас двоих.