Незаконченная история Лили Поттер

– Дамблдор, это вы? – тихо спросила Лили. – Да. И я очень люблю лимонный щербет. После того, как он произнес верный пароль, в двери показалась щель, и от сердца женщины тут же отлегло. Лили опустила палочку и открыла дверь пошире, впуская посетителя. – Джеймс спит, я его разбужу. – Не надо, Лили. Послушай меня, – прервал волшебник, протягивая сверток. – Ваша мантия. А вот это, – он держал в руках свою палочку, – спрячь у себя. На время. Он всунул ей в руки волшебные атрибуты. – Погодите, это же ваша палочка? – она растерянно посмотрела на профессора. – Разумеется. Сохрани ее у себя. Спрячь понадежней. Пусть пока она будет твоей. Я, видишь ли, не до конца разобрался со свойствами. – Но, сэр, это же ваша палочка! – воскликнула женщина. – Да, Лили, – спокойно ответил он. – Сэр, это глупо – отдавать свою палочку в такое время. – Разумеется, ты права. Но нам с ней нужно отдохнуть друг от друга. Воспользуюсь запасной. Женщина все еще не понимала, к чему он клонит, и пыталась найти хоть каплю логики. – Видишь ли, – он погладил седую бороду, и в этом жесте неуловимо сквозило волнение, – до того, как я взял вашу мантию, палочка не приносила мне никакого вреда. Но сейчас... слишком уж соблазнительна сила, которая попала мне в руки... К тому же мисс Трелони нынче ведет себя крайне беспокойно. – Сэр, я вас не понимаю... Лили осторожно заглянула в голубые глаза, и на секунду ей показалось, что в них плещутся лихорадочные огоньки. Голос волшебника был спокоен, но что-то странное, что так не шло рассудительному Альбусу Дамблдору, прозначалось в его чуть более резких движениях, жестах, в напряженной фигуре, закутанной в расшитую длинную мантию. Она смолчала о своих наблюдениях, но от директора не укрылась ее внимательность. – Джеймсу не отдавай. Твоих исключительных способностей хватит, чтобы уберечься от возможных последствий, – сказал он напоследок. И он распрощался с ничего не понимающей Лили, которая сжимала в руках тоненькую мантию и палочку самого могущественного волшебника Англии.

***

– Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его…– кричал Джеймс внизу. Она мигом взмыла вверх по лестнице, влетела в комнату к сыну, схватила его на руки и притаилась. Сомнений быть не могло – это он. Их выдали. Проклятая палочка осталась в гостиной. Лили стояла в растерянности и не знала, что ей делать. Забаррикадировать дверь – он разломает ее в щепки. Бежать в окно – он умеет летать. Трансгрессировать – Гарри слишком мал и не выдержит. Выхода не было. На лестнице послышался голос Джеймса, свист и стук. Все затихло. Она даже боялась думать, что могло это значить. Лили судорожно оглядывалась вокруг себя. Ни одна здравая мысль не приходила ей в голову. На руках плакал маленький Гарри. Дверь открылась, и, словно змея, в ней проскользнул он, отодвигая стул и наспех наваленные коробки. Она машинально спрятала сына в кроватку и заслонила ее собой, раскинув руки. – Только не Гарри, пожалуйста, не надо! – Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь… – раздался едкий шипящий голос. Он, как и лицо его обладателя, был страшен и в этот миг утратил все человеческое. Она закачала головой: – Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня… – В последний раз предупреждаю… Волан-де-Морт нацелил палочку. Его тонкие руки изящно скользнули в воздухе, готовясь к неравному бою. На худых бледных пальцах сверкнуло что-то черное, соскользнуло, звякнуло об пол и покатилось к ногам Лили. Но оба были слишком обращены друг к другу и не увидели маленький черный камень, упавший к ногам новой хозяйки. – Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно… – Отойди… Отойди, девчонка… Руки темного мага взметнулись, как ленты, и два страшных слова вырвались из омерзительного рта, направляя прямо в сердце Лили зеленый луч. Огонь. Удар. Боль. Лили Поттер упала на пол. Её рука, описывая круг в воздухе, безвольно изогнулась и накрыла собой черное кольцо.

***

Лили очнулась в белом коридоре. Рядом не было никого – только белый свет, страшно режущий глаза. Она пробовала закричать, но вместо голоса услышала карканье. Женщина ужаснулась: она в ловушке, и нет ни единой души, кто бы мог сказать ей, где она и что с ней. Внезапно перед Лили показался белый силуэт, будто проявляющийся из ниоткуда. Фигура становилась все явственнее, пока наконец женщина не разглядела отделившуюся от света мантию, покрывающую человека с головы до пят. – Кто вы? Как мне выйти отсюда? Там мой сын в лапах темного мага, – прохрипела Лили. – Отсюда еще никто не выходил. – Где я? Я умерла? – все так же хрипела не похожим на человеческий голосом Лили. – И да, и нет. – Что это значит? Фигура не ответила и лишь пристально изучала непрошеную гостью. – Ты когда-нибудь слышала о Дарах Смерти? – прозвучал голос. Лили поморщилась. Кто-то в Ордене рассказывал байку, но она не помнила сюжета. – Нет. – Ты стала случайной повелительницей Даров Смерти. Тебе принадлежит Бузинная палочка, Мантия-невидимка, а теперь и Воскрешающий камень. А я – их Страж. – Что? Какой камень? – Не думал я, – раздалось из-под мантии, – что людям так легко завладеть тем, что создано самой Смертью. Но ты сильная и храбрая, очень храбрая волшебница. Как ни странно, у тебя есть шанс вернуться, – голос не обращал внимания на возгласы Лили. – Повелителя Смерти нельзя убить, он может лишь добровольно покинуть ваш мир. Женщина слушала и не верила. – Тогда верните меня к ребенку! – закричала она. – Перед Убивающим заклятием ты прибегла к жертвенной магии. Тебе придется оставить эту жертву здесь, чтобы вернуться. – Что? – Лили совершенно не понимала, что это значит. – Оставь здесь то, чем ты готова пожертвовать, и тогда попадешь обратно. – К сыну? – К сыну. Подумай хорошо. Лили огляделась вокруг себя. Ничего такого, что бы она могла отдать, не было. – А если я верну эти Дары? – Нет. Они и так наши. Она подумала еще. Ответ пришел сам собой. – А магию? Могу я отдать свою магическую силу? Белая мантия на секунду замолчала, как бы размышляя над ответом. – Можешь. – Забирайте, – твердо сказала Лили. – И верните меня к сыну. – Магия – неотделимая часть тебя. Отдав ее, ты будешь долго страдать, знай это. – Плевать. Все равно, лишь бы быть с Гарри. Фигура растворилась, и Лили изнутри прожгло невидимым огнем. Она очнулась в магловской больнице почти через год, когда уже никто не надеялся, что незнакомка придет в себя. Её никто не искал, к ней никто не приходил, за исключением чудаковато старика, назвавшемся дядей и заявившем, что у бедной сиротки, кроме него, и родственников-то нет. Врачи разводили руками – они не могли установить ни причину болезни, ни чудесное исцеление. Первые дни больной было все равно – она лишь устало водила глазами и вяло реагировала на вопросы врачей. Но позднее, когда ум стал яснее, она задала вопрос, так взволновавший ее. Ведь, кроме больничных стен, она не смогла вспомнить ничего: ни имени, ни того, как попала сюда. Тогда-то ей и сказали, что зовут ее Зои Терп, что на нее напали, и вот уже год она лежит недвижимая, изредка навещаемая родным дядюшкой. А через три дня к ней вошел тот самый старик с серебристыми волосами и бородой в сером дорожном пальто, ласково погладил ее по голове и произнес: – Как ты себя чувствуешь? – Кто вы? – спросила она. – Ты меня не помнишь? – Я совсем ничего не помню, – она как будто силилась отыскать его в памяти. – Мне сказали: я – Зои. – Зои означает жизнь. Это великое счастье, что ты жива, моя милая. Но оно дорого тебе обошлось. Теперь старик приходил к ней часто. Она узнала, что зовут его Альбус Дамблдор – какое странное имя – и что он, как и она сама, – волшебник. Вот только никакое волшебство не могло поставить ее на ноги и заставить руки работать. Она лежала еще несколько месяцев, в слезах приказывая себе пошевелиться, так что каждое движение врезалось ей в новую память. В одно из посещений Дамблдор пришел с фотографией, на которой она узнала себя в окружении молодого мужчины и крохотного свертка, где спал ребенок. – Ой, она движется! – вскрикнула женщина. – Да. Это волшебная фотография. А вот это, – он ткнул пальцем, – твой сын Гарри. – У меня есть сын? – она вытаращила глаза. – Да, – степенно ответил Дамблдор. – До болезни у тебя были муж и сын. – А почему они не приходят? Где мой муж? – быстро спросила она. – Джеймс убит, а Гарри воспитывается у твоей сестры. Что-то тяжелое тут же упало внутри. Как она могла забыть свою семью! И почему муж убит? Старик не давал никаких ответов. А дальше пошли тягучие дни томительного ожидания. Память упорно не хотела возвращаться к владелице и на долгие годы сокрыла от Лили тайну ужасного хэллоуинского вечера. Те крупицы, которые нехотя подкидывал ей разум, не давали никаких результатов – она не могла толком объяснить, кто был хранителем тайны дома, куда пропал Воскрешающий камень и как вообще у Лили оказались Дары Смерти. Ее мучали дикие головные боли, странные видения, мешающие сон и явь, а в сердце залегла глухая, щемящая тоска. Многие вещи из прошлой жизни она окончательно забыла. Но для старого волшебника хуже было другое: как ни силился Дамблдор обнаружить в Лили хоть каплю былых магических сил – все было тщетно. Со временем она научилась отличать признаки магии, видеть ее, но обладать ею, творить, колдовать – женщина разучилась раз и навсегда. Правда, для нее самой это было неважно. Её единственным смыслом жизни стал Гарри. Увидеть его, обнять, прижать к себе – все это она представляла в своих снах. Но Дамблдор не позволял. Любое, даже неосторожное волшебство, которое проявляется с детства, по его словам, могло ее убить – так слаба была Лили. Еще он опасался, что чудище, которое едва не прикончило женщину, вот-вот вернется и закончит начатое. И никто, кроме них двоих, не должен знать общей тайны. Даже родной сын. Он отправил ее в Америку, где от скуки она выучилась на художника. Картины, появлявшиеся в памяти, Лили переносила на бумагу. Огромный замок с величественными и грозными коридорами, забавные студенты в смешных одеждах, говорящая шляпа – Лили лихорадочно рисовала раз за разом, приводя в восторг работодателей и публику. Она написала портрет Гарри и всюду возила его с собой от дома к дому. С каждым годом Лили тосковала все больше и больше, упрекая своего спасителя, выговаривая ему всю свою боль, а в ответ слышала только «еще не время». Между тем время текло ужасно быстро, а Лили же считала, что часы остановили ход. В ее сознании постепенно всплывали Джеймс, довольный и счастливый, трогательно печальный и серьезный Римус, добрый Питер и бесшабашный остряк Сириус – верные друзья, которых разлучила жизнь. Она узнала о печальной судьбе всех мародеров, но теперь ей они казались такими далекими, чужими, неродными, словно это были не ее муж, не ее друзья. О коротком замужестве напоминало лишь обручальное кольцо, которое Лили спрятала в шкатулку, как прячут подальше от глаз неудобные вещи. Ей было стыдно перед памятью мужа, но она не могла обнаружить в себе ни капли теплых чувств, кроме укора. Однажды во сне, когда память Лили все чаще подкидывала остатки былой жизни, к ней пришел черный худой юноша с пучками сальных волос. В том удивительном сне он протянул ей руку с зачарованным цветком, переливающимся цветами радуги. Юноша едва заметно улыбнулся, взяв ее руки и вложив них прекрасную, неземную лилию. – Я сделал ее для тебя, – тихо сказал он. – Положи ее на окно, и она будет жить от солнца. Так впервые она вспомнила о Северусе. А потом и о «грязнокровке». И о дружках со Слизерина, заклеймивших себя Черной меткой. Его след давно потерялся, как и тот зачарованный цветок, но позднее, услышав о сне, Дамблдор уверил Лили в полном раскаянии мужчины и в том, что он заботится о Гарри, как умеет. И она поверила. Поверила и желала отплатить благодарностью. Она переступила через оскорбительное слово «грязнокровка» – теперь оно было бесконечно далеким, вымученным и, наверняка, сказанным в сердцах. В ее обрывочной памяти никак не могли слиться воедино запуганный и кроткий мальчик с хмурым и желчным юношей. Она видела их обоих со стороны, но только теперь поняла, что оба Северуса хранили к ней что-то большее, чем дружбу. И до дня их новой встречи Лили Поттер жила чужой жизнью, которая постепенно становилась своей.

***

Когда она закончила говорить, в «Норе» воцарилась звенящая тишина, прерываемая всхлипами миссис Уизли и Флер. Все обитатели дома собрались вокруг нее и пребывали в большом потрясении, равносильным тому, когда увидели ее в Большом зале. Гарри сидел рядом, держа мать за руку. Его губы дрожали. Лили ласково гладила юношу по густой шевелюре. – Почему Дамблдор не устроил встречу, когда я был маленьким? – со злостью спросил сын. – Он говорил, что ты не можешь контролировать свои способности. Сильная эмоция вызвала бы в тебе магическую силу, и она бы убила меня, - сквозь слезы ответила Лили. – Но я в это не верю. Ты не можешь мне навредить. Альбус обещал: когда ты поступишь в Хогвартс и научишься правильно использовать волшебство, мы встретимся. – Но мы не встретились! – вскрикнул Гарри. – Вообще-то не совсем так, – ответила Лили. – Я приезжала в Литл-Уининг. – Когда? – ошарашенно посмотрел на нее Гарри. – Тебе было восемь. Ты ковырялся в песочнице у Дурслей. Петунья позвала тебя домой, и я так и не решилась подойти. Я приезжала и на следующий год, и на твое десятилетие: стояла вот так и смотрела издалека. Дамблдор потом меня здорово отчитал. Подарки присылала на каждый день рождения и на Рождество, только без отправителя. – Я ничего не получал! – Не удивительно. Тунья наверняка их выбрасывала или отдавала своему сыну. Они с горечью смотрели друг на друга, осознавая, сколько потерянных лет и событий пролегло между ними. – А потом я узнала, что ты встретился с Волан-де-Мортом, и для меня не осталось надежды. Как рано ты повзрослел... – грустно сказала Лили. – Гарри, видимо, после схватки с Квиреллом, Дамблдор понял, что Волан-де-Морт близко, и опасался, что он и его шайка отыщут миссис Поттер, – пыталась рассудить Гермиона. – А если бы я умер второго мая? Что тогда? – взбесился Гарри, так что схватился побелевшими руками за волосы. Лицо Лили дернулось. – Были люди, которые могли тебе рассказать, но почему-то не сделали этого, – сказала она, покосившись на черную фигуру Снейпа, прислонившегося к стене. Тот смолчал. – Но ты же выжил. Миссис Поттер дала тебе защиту, - ответила за всех Гермиона. – Значит, Дамблдор знал, что все получится. – Гарри, – тихо начала Лили, – мне тяжело это говорить, но надо радоваться тому, что мы вместе. Я знаю, ты тоже страдал, но прошлого не вернуть. Иногда мне кажется, что Альбус украл у меня семнадцать лет жизни и обратил их в пыль, а иногда я думаю, что он подарил мне больше, чем жизнь, – она улыбнулась своим мыслям, и маленькие морщинки запрыгали на лице, выдавая тяжелые испытания. – Меня ненавидели Дурсли! До Хогвартса я жил, не зная, кто я и что я. И эти годы теперь не в счет? – Гарри выпрямился и нервно заходил по комнате. – Нет, Дамблдор не имел права распоряжаться моей и твоей жизнью! Там, в лесу, когда я лежал без сознания, он намекнул, что меня ищут и ждут, но даже ни слова не сказал, что это ты! Еще и врал мне три года назад про бесплотный дух из палочки... Подожди! Я же видел вас с отцом на кладбище, когда Волан-де-Морт возратился! Вы помогли мне забрать Седрика и уйти через портал! Как такое вообще могло быть? – Когда это было? – обомлела Лили. – Гарри участвовал в Турнире Трех волшебников, и Барти Крауч заманил его в ловушку на кладбище, – тут же пояснила Гермиона, которая с жаром следила за историей. – Там и возродился Волан-де-Морт. И тогда, как сам Гарри рассказывал, вы с мистером Поттером возникли из палочки, как...как... – Как привидения, – помог Рон. – ...ну да, – девушка покосилась на Лили. – И в общем, вы помогли Гарри сбежать оттуда. Это было, кажется в июне девяносто пятого года. Лили побледнела. Конечно, она не забыла, что случилось в том июне, но не думала, что при жизни станет видимым привидением. – Я знаю, – она понимающе кивнула. – Мне померещилось это кладбище дома. Я упала с лестницы и ударилась головой. Соседка нашла меня и вызвала неотложку... Как это странно, – прибавила она, – превратиться в призрака. Хотя что удивительного – я всегда была им. Ей никто не ответил. Ребята потупили голову от навалившихся мыслей, Джинни с беспокойством глядела на своего парня, миссис Уизли вращала огромными, полными страха глазами, а позади них, стоял мертвенно-бледный Снейп. – Получается, вы с Гарри – единственные, кто владели Дарами Смерти, – вклинился Артур. Он выглядел взволнованным, но его глаза выдавали любопытство. – Фантастика! Я думал, это просто детская сказка, – отец удивленно поглядел на своих детей, а Флер, стоявшая у большого стеллажа с книгами, копошилась среди полок, видимо, отыскивая творения барда Бидля. – Я сожгу эту мерлинову книжку – от нее одни проблемы, – деловито вставила Молли. – Эти проблемы, дорогая, спасли две жизни, – отрезал Артур. – Но я все же не понимаю, Лили, почему твоя история оказалась такой тяжелой. Гарри не пришлось отдавать жертву, а тебя этот Страж забрал даже через семнадцать лет. Лили пожала плечами и вытерла слезы. – Потому что у Гарри была материнская защита, а Лили в свое время была беззащитна, – долетел сзади сухой голос, наводя на размышления. – Но я же тоже принес себя в жертву, – возразил Гарри, не глядя туда, откуда только что доносился голос. – Хватит жертв, – перебила Лили. – Я уже достаточно отдала и за тебя, и за себя, – она быстро вытерла слезы и выпрямилась в кресле. Напряженная поза говорила о решительности и недовольстве. – Но как вы оказались в Хогсмиде? – сменила тему Гермиона. – Вы нам так и не рассказали. – Приехала на Ночном рыцаре, Аберфорт позволил жить у него. Я не могла оставаться в Лондоне, когда... – она не договорила и снова посмотрела на Снейпа. – Ты жила в Лондоне? – снова удивился Гарри. – Где? – В доме Дамблдора. Снейп... профессор Снейп привез меня, – коротко ответила Лили. Все головы разом повернулись к нему. Снейп на секунду поморщился – на него смотрели как на обвиняемого, но тут же принял нечитаемое выражение лица. Лишь только глаза, обращенные к Лили, красноречиво говорили без слов. – Он тогда не знал, что это я, – поспешила успокоить Лили. – Дамблдор велел мне не разглашать своей тайны. – Лили, как можно тебя не узнать? – с удивлением спросил Артур Уизли, глядя на Снейпа. – Даже через столько лет ты – это ты. Северус, ничего не говоря, повернулся и пошел к себе. Лили показалось, что мужчина очень взволнован, несмотря на отстраненность. Миссис Уизли вытерла слезы и проговорила отрезвленным голосом: – Так! Давайте больше не будем терзать нашу дорогую Лили. Время позднее. Марш спать! И не смейте баловаться палочками, где ни попадя. Увижу – сломаю и не ждите, что куплю новые! – после ее команды вся братия неохотно встала и побрела к лестнице, перешептываясь по дороге. – Милая, – Молли мягко обратилась к женщине, – это твой второй дом. Ты можешь жить здесь, сколько захочешь – мы с Артуром будем только рады. – Конечно-конечно, – подтвердил он, – здесь ты в безопасности. – Спасибо, – Лили улыбнулась и вытерла навернувшиеся слезы. Она подбежала к Гарри, который уже успел занести ногу на ступеньку, крепко обняла его и попросила остаться. До глубокой ночи они сидели вдвоем впотьмах и говорили обо всем, что придет в голову: о детстве, о Джеймсе, Сириусе, Римусе, о школе, об одноклассниках Гарри, о его будущем. И хотя уже многое они успели обсудить до этой ночи и многое оба рассказывали дважды, но теперь эти рассказы будто открылись с новой стороны, ведь они пережили одно большое горе, только каждый по-своему.