Незаконченная история Лили Поттер

      – Где ты? Где ты ... Это конец! Конец...       Внутри все хрипело, и будто тоненькая нить должна была вот-вот порваться. Но едва различимый силуэт склонился над лицом и тут же расплылся в памяти. Шумный вдох и выдох. И снова этот сон.       Северус Снейп сел в кровати и зажег свет от волшебной палочки, рассеянно соображая, что бы это могло значить. Вот уже три ночи к ряду он просыпается от боли, а в глазах стоит тень. Смерть? Конечно, в этой войне шансов выжить весьма мало. Да и как жить дальше, когда все закончится.       Он накинул мантию, прошел в кабинет директора и грузно опустился в кресло, на котором всегда сидел во время бесед с Дамблдором. В окна стучался дождь, пламя на свечах едва покачивалось, а портреты спали, тихо посапывая.       – Не спите, Северус? – окликнул голос слева.       – Нет, – коротко ответил он.       – Ничто так не усыпляет, как бокал огненного виски. Я бы с удовольствием пропустил даже два, – Дамблдор в портрете заметно улыбнулся. – Но, увы, здесь такой возможности нет.       – Это упрек? – Снейп развернулся к портрету.       – Что вы! – предыдущий директор махнул рукой. – Всего лишь легкое сожаление. Гарри получил меч?       – Да. Что теперь? – устало спросил Снейп.       – А теперь, Северус, – Дамблдор понизил голос, оглядываясь на спящих соседей, – идите отдыхать с чувством выполненного долга. Вам еще понадобятся огромные усилия. А сон – это всего лишь сон.

***

      Поздней зимой окрестности Глазго заливало дождями. По улицам текли тоненькие речушки. В воздухе пахло сыростью, машинным маслом и фабричным дымом. Город будто плакал с утра, в обед и, как голодный капризный ребенок, прерывался лишь на ужин. В потоке магловских машин, людей, голосов и клаксонов совершенно никому не было дела до Второй Магической войны, какого-то Хогвартса и мира волшебников. Да и какая магия может быть в обычном городе офисных клерков, работяг и дождливых скучных будней.       На окраине, в старом унылом квартале в Рутерглене, где рядами, как луковки, посажены дома, в одном из таких типично английских промозглых каменных и неуютных домишек скрипнула дверь, а из-за нее показалась незнакомка в черном плаще. Женщина хлопнула дверью, повернула ключом, на ходу бросила его в сумочку и зашагала по дорожке, сливаясь с жидким людским потоком. Из-под кепки торчала длинная прядь медно-рыжих волос, а лицо чуть не до самых глаз окутывал черный шарф. Но даже так был виден ужасный шрам, скользнувший ото лба к некогда выразительному взору. Женщина, очевидно, стеснялась и держалась рукой за шарф, боясь показать улице свою старую незаживающую рану – напоминание о бурном прошлом.       На остановку подъехал автобус, и незнакомка, подхваченная образовавшейся толпой, поспешила войти. Она, оплатив билет, протискивалась в узком проеме между сиденьями, как вдруг ее над самым ухом окликнул звонкий голос:       – Зои, привет! Опять мы опаздываем!       – А, это ты, – улыбнулась та сквозь шарф. – У меня подгорел завтрак. Пришлось отмывать кухню.       – Зо-о-и, – растянула попутчица, - ты никак не научишься готовить. Совершенно безнадежна.       – Да, – рассеянно ответила она. – Эта магия мне недоступна.       – Тебе надо обзавестись семьей, – не унималась собеседница, на что Зои лишь слабо улыбнулась в ответ.       – Зачем? Поздно уже.       – Да брось! Ты замечательная! Сколько стран объездила, языки знаешь. А твои иллюстрации? Персонажи как настоящие, будто за углом живут. Я, кстати, всегда вспоминаю твой портрет мальчишки в очках – нереально крутой! – восхитилась незнакомка.       – Скажешь тоже, – женщина смутилась, чуть покраснела и показала на лицо. – А это? Это ведь тоже настоящее.       – Ну-у, – запнулась та. – Не главное, что у тебя снаружи. Внутри ты чистая и светлая, как хрусталь, - и собеседница засмеялась.       Автобус внезапно затормозил, и пассажиры полетели вперед. Послышалось недовольное шиканье. Те, кто сидели рядом с водителем, вытягивались с мест, чтобы разглядеть дорогу. Водитель, молодой парень, уставился перед собой, вращая глазами, и присвистнул. Автобус гудел многоголосьем, и он не сразу сообразил, что надо делать, но через минуту нажал на кнопку и с сарказмом заявил:       – Дальше не поедем. Выходите.       Дверь открылась, и охваченные любопытством люди стали выходить. Но на улице, прямо на проезжей части их ждала неожиданность, испортившая будничное утро города. Метрах в десяти от автобуса, посреди дороги, среди обломков асфальта разверзлась вниз огромная дыра, у которой уже столпились люди, отчаянно махая руками. Водители авто сигналили друг другу в след и высовывались из окон.       – Да что там такое? Идем-ка глянем.       Две женщины протискивались через толпу. В воздухе носились грозовые запахи и горький привкус обложил язык. Кое-где на земле тлели в воде угольки, валялись обломки железа, виднелись лужицы крови. От места веяло чем-то нехорошим и чужеродным. Зои подошла к обрыву, запах ударил ей в нос. Она попыталась вдохнуть поглубже и подняла голову к небу, хватая воздух. Но дыхание перехватило в тот же миг – прямо над ямой в небе светилось зловещее пятно в виде черепа со змеей.       Шарф сполз на грудь, обнажая шрам через все лицо. Один глаз был широко распахнут, а другой, обезображенный, нервно дергался. Зои вцепилась в соседку.       – Сьюзан, – хрипела и тряслась она, – передай мистеру Саммерсу, что я заболела. Не приду на работу.       И она тут же развернулась в толпу.       – Куда ты, Зои! Стой!       Но Зои уже почти бежала, держась за сумочку и что-то шепча. Не помня себя, она завернула за угол и через каких-то пятнадцать-двадцать минут очутилась у своего дома, достала трясущимися руками ключи, трижды вставляя их в замок, и, наконец, скрылась за дверью.