Двенадцатый Предвестник Фатуи

Найти Заполярный Дворец не составило труда. Высокое здание посреди Снежной притягивало взгляд к себе и к своим блестящим куполам. Иван задрал голову, восхищенно разглядывая сердце города. В паре кварталов должен был находиться ларек Миши. Но в паре кварталов в какую сторону? Пара кварталов это много или мало? Разум юноши снова заполонило множество вопросов, ответами на которые он не обладал. — Простите, не подскажете, где я могу купить валенки? — спросил он у проходящей мимо женщины в высокой меховой шапке. — В паре кварталов к югу будет торговый ряд. Идите по этой улице и не пропустите. — Спасибо. Иван отправился в указанном направлении. Вскоре и правда появилось множество ларьков, торговавших всякой всячиной. Путник не удержался и потратил немного заработанной в качестве няни моры на шапку, как у Тевкра, которую здесь называли «ушанкой», и длинное пальто. Пройдя еще пару метров, он заметил большой развал валенок и поспешил к нему. — Здравствуйте, вы, случайно, не Миша? — А кто спрашивает? — недружелюбно ответил светловолосый рослый мужчина. — Меня зовут Иван, ваш отец из деревни Морепесок сказал, что вам требуется работник. Он просил передать вам это, — Иван протянул мужчине записку Васнецова. Тот быстро пробежал ее глазами и нахмурился. — Да, работа есть, шерсть с овец собирать. Овцы к югу от города пасутся, значит. Там теплее, и трава есть, а не только снег. Отец пишет, дома у тебя в городе нет, чтоб я приютил тебя, значит. Места у меня немного, думаю, можно тебя на скамье разместить, но должен будешь часть зарплаты мне оставлять, за еду. — Не стоит, — поспешно встрял Иван, — Вы с отцом и так мне очень помогаете. У меня есть немного денег, я могу остановиться на постоялом дворе. — Это было бы хорошо, — заметил мужчина, заметно потеплев по отношению к Ивану после этих слов, — За банком к юго-востоку отсюда есть недорогая гостиница, думаю, тебе подойдет. С утра должен будешь на пастбище идти, выпускать овец из загонов, пасти их, шерсть стричь по надобности. С заходом солнца запускаешь овец обратно в тепло, а собранную шерсть Наташе приносишь. Адрес ее запишу тебе. Наташа тебе платить за шерсть будет. Она валенки и валяет, а я продаю их потом, значит. Ну что, справишься? Иван поспешно закивал. — Замечательно. Пойди поздоровайся с Наташей, представься. Затем осмотри пастбище, Макар там заправляет, должен будет овец пересчитать, чтобы мы уверены были, что ты их не теряешь и не воруешь. На сегодня все, после пересчета животины можешь отдыхать. Завтра с рассветом на работу. Иванов поблагодарил своего нанимателя и направился по адресу, где должна была обитать Наташа. Она оказалась юной и миловидной девушкой с курносым носиком и вьющимися каштановыми волосами. — Проходи, Иван, покажу тебе, как валенки валять. — Да зачем мне, я же только овец стричь буду… — Тебе не интересно, значит? — надула губки Наташа. — Интересно, конечно, просто не хотел, чтобы ты время свое на меня тратила. — Глупости! Мне про валенки рассказывать — одно удовольствие! Иван улыбнулся и с интересом послушал ее лекцию о валянии с демонстрацией навыков. — Приятно было познакомиться! Жду тебя по вечерам с шерстью! — помахала девушка ему на прощание. Перед тем, как отправиться к Макару на пастбище, Иван заглянул в гостиницу за банком, про которую рассказывал Миша. Она была простенькой и невзрачной, но ему многого и не требовалось. Пожалуй, его единственным условием был доктор в шаговой доступности. Раненое тело отдавало болью при каждом движении, да и обрабатывать свои пострадавшие пальцы он был не способен. Чтобы быть в состоянии работать, ему стоило бы посещать лекаря каждое утро на протяжении долгого времени. К счастью, лечебница находилась в том же квартале, в двух домах к востоку. Иван был полностью удовлетворен и заплатил хозяйке «Метелицы» за комнату. Обстановка была аскетичной. Деревянная кровать с тонким матрасом, простенькие стол и стул, да небольшой платяной шкаф. Иван усмехнулся. Это даже больше, чем ему было нужно. Ведь у него даже нет вещей, которые он мог бы разместить в шкафу. Закрыв комнату на ключ, он перекусил в столовой при гостинице и направился к южному выходу из города. Работа не ждет. К сумеркам мужчина вернулся в город. Дорога до пастбищ занимала больше времени, чем он предполагал, да и старик Макар считал и видел плоховатенько, постоянно сбивался и начинал подсчет овец заново. Закрывшись в своей комнате, Иван разделся и повалился на кровать, уставившись на видневшиеся в окне звезды. Впереди его ждала тяжелая и безрадостная жизнь. Но это была жизнь! То, о чем он так страстно мечтал сутки назад, плетясь в неизвестность среди вьюги. Он сжал в руке мерцающий Глаз Бога. Кем же он был? Глаз Бога — это редкость, знак признания Архонтами. Выдающиеся люди с высокими стремлениями и храбрыми сердцами получали его в помощь для достижения своих великих целей. Вряд ли он был рыбаком, портным или кузнецом. Может, искателем приключений? Хм, гильдия искателей приключений брала свое начало в Снежной. Может, после выздоровления ему наведаться туда? Терзаемый размышлениями и свежими ранами, он долго ворочался на узкой кровати. Как бы он ни старался пораньше заснуть, вихри мыслей крутились в его голове словно снежинки за окном. А еще на сердце лежала невероятная печаль. Ощущение тоски не оставляло его, но он не помнил, по чему тосковал. По семье? Возможно, у него есть любящая жена и орава маленьких ребятишек? Интересно, а они такие же наивные, как Тевкр? Иван усмехнулся. Кто знает, может, он и правда был другом его брата? Быть может, по друзьям? Товарищам по гильдии искателей приключений? Или коллегам из Академии? Он вполне мог быть ученым из Сумеру, потерявшим память из-за опасных опытов. — Кто же ты? — пробормотал он, обращаясь к самому себе, — Почему ты ничего не помнишь и отчего тебе так тоскливо? Никто ему не ответил, тишину нарушали лишь завывания ветра за окном. Иван ощупал израненными пальцами обожженную кожу под глазом. Он даже не помнил историю этого шрама, которого, по-видимому, очень стыдился. Что ж, после всего, что он пережил, этот шрам вскоре перестанет быть единственным. Когда молодой человек, наконец, смог заснуть, его невзгоды не закончились. Ему снился сон, где он стоял один под проливным дождем и звал отца. Но время шло, и никто не приходил на зов. Он был в отчаянии и очень напуган. Ему надо было что-то сделать, но он не знал, что. И не знал, был ли способен на это. Он старался мужественно перетерпеть ливень и выполнить задание, данное отцом. Но ливень не кончался, а отец… Отец не появлялся. Иван проснулся с первыми лучами солнца. Голова болела и от ран, и от беспокойного сна. Заказав в столовой чашку чая с баранками, он перекусил и направился в лечебницу. Местный доктор, тоже Иван, обработал его раны и обмотал свежими бинтами. Пальцы были смазаны каким-то неизвестным юноше раствором, оказавшимся смесью слизи гидро слайма и растения под названием ромарин. Это средство на удивление быстро убрало болевые ощущения из ладоней. После лечения, которое должно было стать его рутиной, Иван, закутанный в плотное пальто, в валенках и шапке-ушанке поспешил на пастбище. Все его нутро противилось этому, словно говоря, что он не был рожден для этого. Но он не помнил, для чего был рожден, а другую работу ему не предлагали. Макар встретил его ворчанием, наказав вернуть овец в целости и сохранности. Иван увел скот пастись, с тоской глядя на пустынное пастбище, на котором росло едва ли достаточное количество травы. Работа была скучной, и он лениво скитался по полю, периодически пересчитывая своих подопечных. Днем он перекусил бутербродом, заранее припасенным в столовой, усевшись на поваленное бревно. Тоска, которую он испытывал, сколько себя помнил, то есть уже целых три дня, навалила с новой силой. Неужели он так и не узнает, кто он, где его семья, неужели он проведет свою жизнь, не имея никого ближе этих овец? От размышлений его отвлекли странные звуки, одновременно напоминающие и человеческую речь, и лай собак. Приподнявшись со своей импровизированной скамьи, Иван увидел вдали хиличурлов, направлявшихся, безусловно, к нему. Овцы испуганно заблеяли и стали разбегаться в разные стороны, а человекоподобные монстры с улюлюканьем шлепали за ними на своих кривых ножках. Ну уж нет! Не мог он позволить хиличурлам убить овец в первый же его рабочий день. Подняв с земли крепкую палку, он ринулся к монстрам, ловко избивая их своим деревянным оружием. Отвлекшиеся на него дикари бросили овец, окружая противника. И тогда он вспомнил про Глаз Бога у себя на поясе. Спустя несколько минут Иван осмотрел замороженных и избитых хиличурлов, убеждаясь, что они более не представляют угрозы. Только после этого он отбросил в сторону палку и застонал от боли, проснувшейся во всем теле. — Помочь тебе овец-то пересчитать после такого? — послышался голос Макара. Ворчливый дед спешил к нему, уже не выглядя таким недовольным. — Ошибся я в тебе, парень. Больно уж подозрительно ты выглядишь. Но вижу, работу воспринимаешь серьезно, а значит, поладим мы с тобой. Эко ты их раскидал! Аж гордость берет. Воин! — Какой воин, дед Макар? Я же просто овец пасу. — Впервые вижу пастуха с Глазом Бога, — захохотал Макар. — Ага. Самым бесполезным Глазом Бога на территории Снежной, — грустно улыбнулся Иван.