Primavera

      Как часто мы представляем свою жизнь, и как редко наше будущее совпадает с желаемыми планами. Почему? Неизбежно сталкиваясь с реальностью, мечты рассыпаются, как карточный домик, снесенный легким порывом ветра.       Печально, если грезы были светлыми, а в итоге все обернулось кошмаром, но до чего же прекрасно, когда случается обратное.       Серая обыденность, приевшаяся многим людям: обычный детский садик, среднестатистическая школа, а что потом? Колледж, или, если повезет, университет и, разумеется, работа.       У нее не было амбиций и иллюзий, что она добьется в жизни каких-то высот. Ее родители едва сводили концы с концами, трудясь на нескольких работах одновременно, чтобы прокормить немаленькую семью. У них не было лишних денег на то, чтобы дать ей билет в лучшую жизнь, поэтому она старательно училась, чтобы поступить в колледж самостоятельно.       Кристен с детства была обделена заботой. Она дарила окружающим людям свою любовь, тем самым пытаясь компенсировать пустоту, что зияла внутри нее. Поразительно, как порой мы можем заботиться о других, когда о нас никто не заботится. В раннем возрасте она пришла к выводу, что любое внимание к себе должно быть заслужено: хорошими оценками, помощью или чем-либо еще.       Ей так хотелось иметь значение, хоть для кого-то. Чтобы было кому написать в час ночи, чтобы кто-то спрашивал, как у нее дела не из вежливости, а действительно желая узнать. Ей хотелось, чтобы кому-то было не плевать на нее. Ведь никто не жаждет быть одиноким, верно? Но желание помогать окружающим сыграло с ней злую шутку. Она даже не подозревала, что люди лишь использовали ее. Она довольствовалась их фальшивыми улыбками и грелась в отблесках притворного дружелюбия. Ей бы хоть крупицу тепла и любви. Все, чего она когда-либо хотела, — это быть кем-то.       Средний, недолюбленный ребенок. В школе невзрачная, но милая девочка, которая всегда поможет и, если нужно, отдаст последнее. Но кто поступил бы также? Кто пожертвовал бы чем-либо ради нее? В ней было столько света, который грел всех, кроме нее самой и, жила она лишь верой в лучшее будущее.       Половина класса воспользовалось ее ответами на контрольной по истории, но когда учительница отчего-то решила, что списала она, то все промолчали. Конечно, ведь собственные оценки им дороже. Кристен не стала оправдываться. Она была готова переписать собственную, честно написанную работу, чтобы и дальше прикрывать одноклассников. Ребят, которые предали ее не задумываясь.       Кристен свято верила в то, что ее когда-нибудь полюбят, что жизнь у нее будет счастливой, и что работать она будет там, где ее помощь пригодится. Главное для нее — это быть нужной. Она всегда с удовольствием выполняла поручения учителей, добровольно сидела с младшими детьми и не претендовала на что-то большое. Кристен вполне устраивала ее жизнь. В этой серости была стабильность и понимание того, чего следует ожидать в дальнейшем.       Однако, как говорилось ранее, мы не можем все предусмотреть и предсказать будущее наперед. Порой жизнь принимает неожиданный поворот, и хорошо, если мы можем к нему приспособиться и двигаться дальше, как ни в чем не бывало. Хуже, если одно событие меняет привычную жизнь, переворачивая все верх дном.       Так случилось, когда Кристен встретила свою будущую лучшую подругу: яркую, смелую девочку с неуемной энергией. Непохожую ни на кого другого. Вики была тем человеком, что хохочет, как сумасшедший. Смех ее, при этом, был заразительным и приятным. Она была из тех, кто танцует под дождем и поет, посреди многолюдной улицы. Она проживала каждую секунду, а не тратила свою жизнь впустую.       Они стали болтать по телефону обо всем на свете до самого утра, гулять, неожиданно срываться из города, чтобы устроить пикник. Кристен нравилось иметь значение. Нравилось, что кто-то общается с ней, не требуя ничего взамен. Жизнь перестала быть серой.       С того судьбоносного момента минуло несколько лет. Ныне Кристен учится в школе «Аврелия», не предназначенной для столь заурядных личностей, как она.       Во многом ее переводу сюда поспособствовала подруга. Виктория не спрашивала ничьего мнения, поставив всех, в том числе и своего отца, перед фактом. Кристен предложили стипендию, а она была так очарована, восхищена и признательна, что согласилась без раздумий.       Выбор, который мы делаем, влияет на нашу дальнейшую жизнь. Едва переступив порог, она превратилась в изгоя. Все учащиеся считали своим долгом сказать ей какую-нибудь гадость. Они шептались у нее за спиной или бросали в глаза обидное: «Собачка Пурит. Наследнице огромной корпорации ни к лицу общаться с нищенкой». Разумеется, все эти разговоры прекращались, когда Виктория появлялась в их поле зрения, однако тут же начинались вновь, как только она уходила.       Кристен прекрасно понимала, что она здесь чужая, но по какой-то причине не могла забрать документы и вернуться в старую школу. «Неблагодарная, — мысленно корила она себя, — Разве лучших друзей бросают?» После подобных раздумий она оставалась, не смея и помыслить об уходе. Твердила, что окружающие просто злые и избалованные ребята, но в этом нет их вины. Оправдывала самые ужасные слова в свой адрес и молча сносила насмешки. Она терпела и не жаловалась подруге, пока все не зашло слишком далеко.       К сожалению, некоторых людей нужно осаживать сразу, поскольку вседозволенность развращает любого и даже самый милый человек может стать отъявленным негодяем, если вовремя не принять меры. От оскорблений ребята постепенно перешли к издевательствам. Почему нет? Ведь им за это ничего не будет. А если никакого наказания не последует, то можно поступать так, как заблагорассудится.       Все началось с того, что ее вещи спрятали, и ей пришлось искать их по всей школе, искренне надеясь, что они находятся в здании, а не в ближайшем мусорном баке, например. Никто не комментировал это и не вмешивался, но почти у каждого на лице играла злорадная усмешка.       В другой раз парень задел ее плечом так сильно, что она врезалась спиной в стену. Это было больно и обидно. Никто не подумал заступиться за нее. Окружающие прятали смешки за кашлем, а она сдерживала слезы.       Однажды на физкультуре ее затылок встретился с баскетбольным мячом. Инвентарь прилетел с другого конца зала. Девушка, швырнувшая в нее мяч, фальшиво улыбнулась и извинилась, но не выглядела виноватой. Кристен упала, и никто не помог ей подняться. Какое-то время она лежала на полу. К счастью она отделалась тупой болью в области затылка и парочкой синяков. Никаких сотрясений и шишек.       Все эти издевательства были явлениями редкими. Она вполне могла закрыть на них глаза и стерпеть. Реальные проблемы начались, когда на нее обратила внимание Беатрис Бьен. Она была старше и училась в другом классе, однако, каким-то волшебным образом, умудрялась оказываться рядом, когда никого не было.       Она одна, а Бьен с сестрой неспешно направляются к ней, словно случайно тут очутившись. Кристен со вздохом признала, что пустая рекреационная — не слишком надежное место. Прилюдно обычно следовало ожидать только оскорблений и насмешек, с молчаливого одобрения окружающих. Но что будет сейчас? На всякий случай девушка приготовилась к худшему, ибо ждать хорошего не приходилось.       — О, Темо! — всплеснула руками Беатрис с наигранным удивлением и с милой улыбочкой продолжила, — Как неожиданно, что ты снова одна! Не волнуйся, я исправлю эту досадную оплошность.       В ее карих глазах заметна издевка, ее губы искривлены в ухмылке, но даже так она остается ужасно привлекательной. Такой хорошенькой, что плеваться хочется от досады.       Бьен приближались, нарочито медленно, пока Кристен молча молила всех известных ей богов о том, чтобы девушки развернулись и ушли куда угодно, лишь бы подальше от нее. Беатрис, не получив ответа, с присущей ей небрежностью в голосе добавила:       — Кстати, а где эта досадная оплошность снова шляется?       — Не называй ее так, — неприязненно поежилась Кристен и, найдя в себе остатки храбрости или безрассудства, произнесла, — Она не какая-то ошибка.       — Ну да, она конкретная ошибка... — довольно громко пробормотала Беатрис и, окинув ее оценивающим взглядом, спросила, — Так, где твой полуразумный сиамский близнец?       — У нее важные дела, — ответила Темо, нарочно игнорируя часть с оскорблениями, зная, что любая попытка спорить обернется лишь большим потоком издевок со стороны Бьен, — Придет сюда, как освободится.       — Какая досада, — протянула Беатрис с наигранной грустью, — Какая досада, что мы никак не освободимся от ее общества.        — Ты пришла поговорить об этом? — Кристен все еще не совсем понимала сути этого диалога. Смысла в нем не было никакого.       — А может, я просто зашла поздороваться, — притворно обиженным голосом произнесла Беатрис, — Может, беспокоюсь о том, какое пагубное влияние на тебя оказывает эта неуловимая птица.       — Птица? — вырвалось у Темо, окончательно утратившей суть происходящего.       — Обломинго, — будничным тоном ответила Беатрис и страдальчески вздохнула, — Только начинаешь надеяться, что потерялась, а она возвращается. Разве не облом?       — Нет. Занятия уже закончились, — нахмурилась Кристен. Она попыталась перевести тему, чтобы спровадить Бьен, — Разве вам не пора домой?       — От чего же ты тогда здесь? — поинтересовалась Беатрис, рассматривая ее, как зверушку в зоопарке, — Priss команды соответствующей не отдала?       — Какой еще команды? — непонимающе переспросила Темо.       — «К ноге», например, — съязвила девушка и сложила руки на груди, — Пока вижу, что был дан «голос».       — Почему ты вечно ко мне цепляешься? — ее тихий вопрос прогремел в пустом коридоре, давя на и без того расшатанные нервы, — Что я тебе сделала?       — Ничего, — и в этом спокойном тоне Беатрис сквозил намек на что-то большее, но к сожалению, Кристен не могла понять, что именно, — Я лишь помогаю осознать, что это место не для тебя. Попробуй выйти и зайти в другую дверь, может удастся попасть в Алфею.       — Это уже не твое дело, — сказала Темо и выпрямилась. Сколько можно повторять одно и тоже? Из раза в раз твердят, что она неуместна и, что ей здесь не рады. Им всем не надоело? — Не тебе решать, где мое место.       Бьен приблизилась к ней. Бежать? Не имеет смысла, догонит, и тогда ей точно не несдобровать. Кричать? А толку? Кто ее услышит в этой пустой рекреационной? А если и услышат, то сомнительно, что помогут, скорее прихватят попкорн, чтобы понаблюдать за происходящим. Ждать Вики? Неплохой вариант, вот только когда она придет? Бьен не убьет ее в школе, верно?       Беатрис подходит, почти вплотную, улыбаясь так широко, что страшно становится, ведь в глазах у нее нет ничего, кроме полного безразличия, будто перед ней и не живой человек вовсе.       — Дорогая, кажется, ты не поняла, — прошептала она безмятежно, однако насмешка в ее голосе все еще была ощутима, — Это наш мир, а не твой. Ты всегда будешь здесь чужой, и тебе лучше поскорее убраться обратно в страну фей и радужных единорогов, пока еще жива.       Бьен, действительно верит в то, что говорит? Они живут в одной стране, дышат одним и тем же воздухом, в конце концов. Откуда в ней и в других столько уверенности в том, что они особенные? Темо силится понять, отчего богатые ребята считают себя чуть ли не новой веткой развития человечества. Хотя причина в том, что так проще самоутверждаться и унижать других. Одно дело — гнобить равного себе по статусу, а совсем иное — того, кто ниже. Гораздо проще разделить в своём сознании людей на своих и чужих, чтобы не мучится виною, не иметь проблем с совестью и, более того, не жить с мыслью, что тоже самое может случиться с ними.       — Благодарю за совет, однако не стоит указывать другим, что нужно делать, — ответила Кристен. Она старалась быть вежливой, но слова вырвались из нее раньше, чем она успела их обдумать, — Разве твоя мама не говорила тебе этого в детстве?       Беатрис смотрит на нее, чуть склонив голову, и неожиданно смеется, совсем тихо, недолго, но почти искренне. Бьен фальшивая насквозь, но от нее опасностью веет за милю, это ощущается на интуитивном, бессознательном уровне. Такую тронешь и сгоришь дотла, но Темо молчать не может, и без того сдерживается часто.       Беатрис успокаивается, и ее лицо озаряется ухмылкой, высокомерной и злобной. В следующий момент Кристен ощущает боль на правой щеке, а в глазах огоньки пляшут. Рука у Бьен тяжелая, пощечину та отвесила хорошую, ударила наотмашь, видимо, ничуть не церемонясь. Но за что? Раньше она никогда ее не била.       — Скажешь мне еще раз такое, и ударю в два раза сильнее, — пообещала девушка, почти ласково, невозмутимо отбрасывая локон волос, упавший ей на лицо, — Надеюсь, ты запомнила. Научись следить за своей речью.       — Да что я такого сказала? — недоуменно вопросила Темо и возмущенно добавила, — Ты не можешь отвечать рукоприкладством на обычные слова.       На сей раз пощечина более сильная, и пальцы смыкаются на её подбородке, поднимая его вверх, злые глаза вглядываются в неё.       — Наивная дура. Как видишь, небо не рухнуло, — процедила Беатрис с заметным раздражением, — И получила ты за дело, даже если этого не поняла.       — Ты тоже говорила мне неприятные вещи, — неуверенно пробормотала Кристен после того, как Бьен отпустила ее и отошла.       — Какая я злодейка, — насмешливо протянула она и презрительно хмыкнула, — Мои слова — это моя ответственность, а за твои отвечает кто, если не ты сама? Сиамский близнец?       — Нет, просто… — растерялась от такого напора Темо, но ее безжалостно перебили.       — Просто – что? — грубо уточнила Беатрис, — Ты не способна получить по роже за то, что язык за зубами не удержала?       — Прости, я не думала, что тебя это заденет, — извинилась Кристен, сама, не понимая за что. Она ощутила вину за сказанное. Ей было ужасно неловко и стыдно.       — Очаровательная наивность — фыркнула девушка. Из нее вырвался смешок, — Это так нелепо, что даже забавно.       Бьен отвернулась от нее. Разве она не обиделась? Может, стоило выразиться иначе? Впрочем, главное, что она больше не злится и не отвешивает пощечины.       — Пожалуй, нам пора, — задумчиво протянула Беатрис, обращаясь к своей сестре, что не проронила за все это время ни слова, — Потеряшка скоро явится.       Подтверждая ее правоту, дверь открылась и в рекреационную вошла девушка. У нее немало занятий, но по виду ее этого не скажешь. Виктория Пурит плавно приближается к ним, расслабленная, будто и дел никаких не было, и воодушевленная, словно пребывание в школе ее радовало.       У Вики имелось чувство юмора. Она была самой популярной девушкой в школе, преуспевала в учебе и занимала первое место в рейтинге, среди учащихся. Бьен смотрелась блекло на ее фоне и, кажется, страшно ей завидовала, однако ничего не могла сделать. Отец Виктории — очень влиятельная персона, и никто в здравом уме не решится перейти ему дорогу. Поэтому Беатрис приходилось сдерживаться, утопая в собственном бессилии. Ведь тронуть Пурит — значит выкопать себе могилу.       — Великие Бьен боятся меня? — раздался насмешливый голос. — Я польщена.       Кристен улыбнулась, почувствовав себя гораздо лучше, чем прежде. Теперь ей ничего не угрожает и можно расслабиться.       — Конечно, боимся, Пурит, — закатила глаза Беатрис и ехидно добавила, — Случайно не тебя просили позировать для Чужого? Ты поэтому такая смелая?       — Смелая. Мне вечное сопровождение не нужно, — рассмеялась Виктория, указывая на Клариссу, похожую на безмолвного охранника, — И прекрати зажимать Кристен по углам.       — На чужое не претендую, — хмыкнула Беатрис, демонстративно поднимая руки, — К тому же блондинистые Микки Маусы не в моем вкусе.       — В твоем вкусе только зеркало, — насмешливо фыркнула Виктория, — Это твой единственный спутник жизни, потому что другие на тебя не посмотрят. Прекрати донимать Кристен.       — Единственный — это здорово, — невозмутимо парировала Беатрис и язвительно добавила, — А вот множеством я бы не гордилась, но тебя всегда привлекали большие цифры.       — Аккуратнее, Бьен, — с нахальной улыбкой сказала Вики, но в голосе ее мелькнули первые признаки гнева, — Мне ничего не стоит вышвырнуть вас из школы.       — Твоему отцу, ты хотела сказать, — поправила Бьен, сложив руки на груди, — Сама-то ты ничего из себя не представляешь.       — Это ты ничего не стоишь, — презрительно усмехнулась Виктория, — Наследница чего ты там? Магазина? Второсортной компании? На твоем месте я бы поостереглась открывать рот. У тебя нет столько денег.       — Осторожнее, Пурит, — прошипела Беатрис яростно, но в глазах ее полное безразличие, пустое и холодное, почти бездушное, оттого еще более пугающее. Кристен ежится от этого взгляда, — Когда-нибудь папочки не будет рядом, чтобы защитить тебя.       — Пустые угрозы, — отмахнулась Вики, прекрасно зная, что Бьен не посмеет ее тронуть. Губы ее растягиваются в ухмылке, — Вот же я, стою перед тобой, ударь. Заставь взять слова назад, заставь жалеть, чего ты? Сейчас моего отца тут нет.       — Не сегодня, — спустя пару секунд молчания произнесла Беатрис и, фыркнув, сказала, обращаясь к сестре, — Пойдём.       — О да, иди к своему папаше. Попроси его выделить деньги на пистолет для твоей охраны. Может, удастся накопить! — крикнула им в след Виктория и расхохоталась, когда Бьен, не оборачиваясь, ушли, хлопнув дверью.       Как мало некоторым людям надо для счастья. Очередная победа в словесной перепалке. Разве подумала она в тот момент о своей подруге? Вряд ли. Но в глазах Темо она была героем, спасшим ее от злой Бьен.       — Ты в порядке? — спросила Вики и Кристен уловила в ее голосе нотки тревоги, — Что ей здесь было нужно?       — Все нормально, — пожала плечами Темо. Вспоминать о произошедшем не хотелось, впрочем, как и думать о том, что так задело Бьен, — Не знаю, зачем она приходила.       Виктория была не самым наблюдательным человеком, однако и дурой она не являлась. Она отдавала себя отчет в том, что Беатрис не из тех людей, кто заходит поздороваться. Вики внимательно осмотрела ее и остановила свой взор на покрасневшей щеке.       — Это что? — она поджала губы и глубоко вздохнула, чтобы не закричать, — Эта сука тебя ударила?       — Да, но… — Кристен попыталась объяснить, но подруга перебила.       — Мне стоило прибить её, пока она была здесь! — воскликнула Виктория, раскрасневшись от злости, и, обернувшись на дверь, решительно добавила, — Впрочем, они вряд ли далеко ушли.       — Да стой же ты, — Темо схватила её за руку, не позволяя сдвинуться с места, — Я это заслужила.       Подруга изумленно таращится на неё, словно не веря своим ушам. Будто вот-вот выпрыгнет оператор с камерой и заявит, что это не более, чем розыгрыш. Но Кристен молчит какое-то время, а после начинает рассказывать. Беатрис, кажется, задели слова о матери, но почему? Может, Бьен сочла это оскорблением и разозлилась? Или манера речи была похожа на ту, что использует Вики, и это походило на издевку? Надо было извиниться еще раз, так, на всякий случай.       — Свои обиды пусть держит при себе, — уже более спокойно, но все еще возмущённо сказала Виктория, — Эта дрянь забыла своё место.       По всей видимости, она сочла это личным оскорблением. Ее глаза недобро блеснули, и она, наверное, уже что-то задумала. Кристен насторожилась. Пурит была очень мстительной и злопамятной, но, что еще хуже, ей никогда не нужен был повод для ссоры с Беатрис. В какой-то степени эта ненависть была странной. Сейчас она наверняка думает, что имеет право злиться и что месть в данном случае будет оправданной. Кристен не успела вымолвить и слова, как вдруг подруга расслабилась.       — Пойдем в парк? — спросила Вики с мягкой улыбкой на лице, без какого-либо намека на ярость, — Тебе полезно бывать на свежем воздухе.       Виктория заботливо заправляет ей выбившуюся прядь за ухо и ласково проводит рукой по покрасневшей коже, которую потом они обязательно обработают лечебной мазью, чтобы не осталось синяка.       Темо тепло улыбается в ответ. Как она посмела подумать о ней в таком ключе? Виктория ведь никогда не давала ей повода: заботится, заступается за нее, следит, чтобы с ней все было в порядке, волнуется. Они лучшие друзья.       Кристен толком не знавшая любви, верила, что Вики — лучшее, что может быть в ее жизни. Она боготворила ее, хотя та совершенно не заслуживала подобного к себе отношения. Но это казалось правильным. Несмотря на всю непохожесть, этим двоим было действительно комфортно и весело друг с другом, и кто бы что ни говорил, но они являлись друзьями, пусть и с совершенно разными взглядами на жизнь.       «Ты спасаешь всех, но кто спасет тебя?» Кристен не переставала надеяться, что однажды в ее жизни появится неравнодушный человек. И, в конце концов, она встретила свою подругу, которая была готова слушать ее, поддерживать и находиться рядом. Бедная, она так идеализировала ее, позабыв о том, что мир вокруг вовсе не сказка, а люди далеко не идеальны.       Кристен всегда стремилась быть хорошим человеком. Осознанно или нет, но у нее получалось. Только в подруги она выбрала девушку, что всегда была собой, не пытаясь вылепить из себя нечто иное. Плохо ли это? Спорный вопрос, на самом деле. Не все качества нужно гордо нести и выставлять напоказ. Темо же и вовсе делала вид, будто недостатков у Виктории нет, а, быть может, и верила в это. Она достаточно наивна, чтобы делить мир на белое и белое, которое притворяется черным.       К сожалению, порой мы настолько любим и дорожим человеком, что закрываем глаза на его отрицательные черты. Пурит жила так, как привыкла: брала от жизни все, не отдавая ничего взамен, делая исключение только для близких. Можно ли назвать такого человека хорошим? Вряд ли, но она была такой для Темо.       Мы не можем знать, что будет дальше, но мы можем жить сейчас. Иначе в погоне за будущим мы упустим возможность наслаждаться настоящим.