Кватлинги. Ловушка для шельмы

      Соджун ждал брата в одной из беседок. Спустя десять минут подошёл мрачный Тэён с набитым вещами рюкзаком через плечо.       — Прости, — Соджун хотел подбодрить брата, протянул руку, но младший только брезгливо отстранился.       Всю прошедшую неделю от старшего брата в адрес Тэёна поступали одни неприятности и сейчас он не был готов так просто спустить ему всё с рук.       — Не трогай, — Тэён хмуро взглянул на Соджуна через кудрявую чёлку. — Поговорим через неделю, понял?       Для него вопиющей несправедливостью было, что всю ответственность на него переложили. Да, парень взял у отца со стола пару бутылок с алкоголем, но не доберись до них Чон-старший и обе они были бы распиты втихомолку на пару с Ёнмином в комнате так, чтобы никто даже представления не имел, что бутылки вообще появлялись на территории академии.       Практически все главы кланов уже разъехались и оставалось только три машины — главы Мин, Ким и старшей его дочери. Госпожа Мин разговаривала со старшей наследницей Ким.       — Я думала дорога замёт чуть больше времени. Никак семь часов езды от Чонджу.       — Повезло, что была в Сеуле по работе, — пожала наследница плечами. — Апелляционный суд надо было посетить. Направили в Сеульский.       Госпожа Мин понимающе кивнула головой. Её старший сын несмотря на статус работал адвокатом, а потому часто катался по разным городам от работы. Завидев братьев, Лиён стёрла с лица приветливую улыбку, адресованную госпоже Гаён и, уперев руки в бока, стала ждать, когда те подойдут ближе. Соджун с Тэёном остановившись в двух шагах от сестры поклонились ей.       Пока старшая Ким отчитывала Тэёна за безалаберное поведение, одновременно убирая его рюкзак в багажник, со стороны входа на парковку послышалось трагичное «НЕ-Е-ЕТ» и Ёнмин с разбегу напрыгнул на Тэёна повиснув у того на шее, обвив талию ногами.       Лиён стоя над лучшими друзьями как грозовое облако, прожигала их взглядом, пока Тэён отпихивал от себя Ёнмина. Наследник Пак пар уже выпустил, снова став весёлым и озорным каким его привыкли все видеть. Он не мог пропустить отъезд друга, а потому дождался отъезда отца и явился на парковку.       — Друг! — Ёнмин почти душил младшего Кима в объятиях. — Как же я могу позволить этому дракону похитить тебя?! Похитить единственную радость в стенах этого замка!       Этот самый «дракон» стоял буквально у Пака за спиной. Игнорируя драму, господин Ким, попрощался с дочерью, Соджуном и, кивнув Тэёну, сел в машину и выехал с парковки. Следом за ним и машина госпожи Гаён.       Соджун же недовольно рассматривал серебряное кольцо на пальце, а сам Тэён метался между привычным поведением с лучшим другом и правильным поведением перед сестрой, за несоблюдение которого его мог ждать даже не выговор, а многочасовая лекция минимум.       Когда, наконец, буря драмы между лучшими друзьями утихла начался шторм недовольства Ким Лиён.       — Добрый день, Ёнмин. Значит дракон? — поинтересовалась она у наследника Пак. — Тебя как вообще воспитывали, мальчишка? Не умеешь со взрослыми общаться? Даже не поздоровался! Правила этикета номер три — всегда приветствуй женщину первым, особенно если она старше или более статуснее. Правило номер двадцать, — Лиён перевела взгляд на брата. — Не стоит оборачиваться или реагировать другим образом на некорректный оклик. Правило двадцать четыре — шумное общение может оскорбить остальных присутствующих. Это уже не говоря о правиле нашего клана — уважай старших по возрасту и статусу, и правиле клана Пак, где чётко прописано, что твоя честь — это честь клана. Подумай, Ёнмин — ты сейчас представитель клана Пак и как своим поведением ты позоришь его.       — Ох, и правда, — Ёнмин приложил ладонь к груди и с наигранной тяжестью вздохнул. — Как я мог не заметить такую важную особу? — парень отвесил низкий поклон. — Мне очень стыдно за своё недостойное поведение. Вам, наверное, уже пора? Не стану вас задерживать.       Наследник Пак жестом указал на машину и наигранно улыбнулся, а Тэён, закатив глаза, поспешил сесть на своё место, чтобы его ветрами ярости Лиён не задело. Рано радовался, ведь проделать это ему пришлось дважды — сестра была не довольна тем, что младший братец не соблюдает правила этикета, забыв открыть перед дамой дверь, хоть и водительскую.       Сев на место сразу за водительским, парень вытянул ноги и почти лёг, но вновь получил замечание: «место за водительским креслом занимает только женщина». Закатив глаза, парень передвинулся на середину. Через зеркало заднего вида, Лиён прожигала брата взглядом, пока тот не сообразил ремень пристигнуть, и только после этого машина завелась и покинула парковку академии.       Тэён, как только из виду замок скрылся, выслушал целую лекцию о том, что причёска должна быть у наследника Ким в идеальном состоянии, что его шевелюра — это показатель небрежного отношения к самому себе и что его глаза не должны быть скрыты волосами, а излучать уверенность.       На середине пути до дома сестры Тэён уснул, надев наушники и включив музыку как можно громче, лишь бы не слушать бесконечный поток распекания. Он и не думал, что только хуже этим себе сделает. Проснулся он от хлопка водительской двери и как только справа показалось сердитое лицо сестры он с противоположной стороны вылез из машины, вынимая наушники, потому что «какое неуважение, Тэён! Старшие с тобой разговаривают, а ты и рад, что не слышишь! Правило этикета номер девятнадцать — когда вы говорите с кем-то (или кто-то говорит с вами) снимайте солнечные очки и наушники».       Несмотря на то, что от наследования власти Лиён отказалась, но от поддержки семьи её никто не освобождал. Жила она в просто гигантской двухэтажной квартире вместе со своим молодым человеком.       Тэёна не шибко впечатлила обстановка вокруг, потому что попросту привык жить в более комфортных условиях, но всё же успел повозмущаться про себя, пока в лифте поднимались на нужный этаж. Одно дело особняк в несколько этажей высотой, где ты чувствуешь себя как рыба в воде, а другое — многоэтажка, где живут разные семьи, и чтобы добраться до своего укромного уголка приходится преодолевать лишнее расстояние между их собственных мест обитания. Муравейник — именно так Тэён видел все дома, где под одной крышей жили люди никак друг с другом не связанные.       Вход в квартиру Лиён светился как ворота в рай. После приглушённого света в подъезде противный белый свет неприятно щипал глаза и Тэён поспешил закрыть их чёлкой. Правда ненадолго. Пока разувался Лиён подошла со спины и не спрашивая ничего завязала кудрявую шевелюру брата в хвост на макушке. Тэён просто взглядом её пытался испепелить, потому что сказать хоть слово против значило выслушать ещё правил двести этикета и в придачу причитания о том, что он не уважает старших.       Из коридора выглянуло овальное лицо Ёндже. Он первым протянул Тэёну руку, поприветствовав его с мягкой улыбкой, а после сразу же принял пальто Лиён, нежно поцеловав её в щёку. Как бы он не старался смягчить наследницу Ким, но как понял Тэён — в её присутствии невозможно сделать ни шага, чтобы не нарушить хотя бы одно правило этикета и не попасть под осуждающий взгляд (и хорошо если взглядом всё только ограничится), потому что дорогой и любимый сожитель Лиён сразу же получил обвинение в нарушении правила номер три. У Ёндже были некоторые привилегии, поэтому взгляд Лиён смягчился почти сразу же как тот извинился, вновь поцеловав её.       Ким Ёндже лично вызвался проводить их гостя до подготовленной ему комнаты. На лестнице их остановила Лиён и протянула брату книжицу в мягком переплёте, где золотыми буквами было выведено зловещее название «сорок правил этикета современной интеллигенции». К слову, расположившись на идеально заправленной кровати, Тэён ровно один раз открыл книгу на рандомной странице и прочитал одно единственное правило.       Только Тэён расслабился, зная, что из-за собственной правильности сестра не посмеет нарушить его личное пространство, как в дверь раздался стук и послышалось приглушённое «пошли ужинать». Казалось бы, что может случиться плохого в простом ужине в компании сестры? Если бы Тэён знал всю глобальность, то попросту отказался, но даже в этом случае Лиён выставила бы претензию в неуважении хозяев дома.       За столом Тэён выслушал замечаний больше, чем за все свои пятнадцать лет жизни: не ставь локти на стол! — правило номер тридцать пять. Не желай приятного аппетита — ты не готовил! — правило номер тринадцать. Почему у тебя опять волосы растрёпаны? — правило номер двадцать три. Не тянись через весь стол! — правило номер шесть. Убери телефон! — правила номера два и четыре. После последнего замечания Лиён пригрозила забрать телефон.       — Перебьёшься! — огрызнулся Тэён, пряча его в карман.       Как только доел свою небольшую порцию, он собирался поскорее убраться подальше с глаз сестры, но Ёндже остановил его, мягко положив ладонь на плечо.       — Лучше помоги сестре убрать со стола.       Тэён замер. Он и убирать объедки? Да где это видано?! Уборка — это дело прислуги. В этом доме из прислуги только сам Ёндже…       — Не буду, — категорично заявил парень.       Тэён искренне сочувствовал старшему и не понимал, как тот вообще живёт на постоянной основе с сестрой мегерой, но догадывался, что тот по собственному опыту знает, как лучше поступить в какой ситуации. Но если Ёндже не смеет перечить Лиён, это не значит, что и Тэён будет у неё на коротком поводке!       — Ну нет, братец, — Лиён схватила младшего за ухо и потащила за собой, игнорируя брань и болезненные стоны. — В этой квартире нет различия статусов! В этой квартире все равны, и ты будешь мыть посду в наказание за твою дерзость старшим!       Уборка прошла в тишине, обиде и напряжённом молчании, а сразу после Тэён всё же вернулся в свой укромный уголок в комнате и с тяжёлым вздохом упал на кровать, уже не сдерживая слёзы обиды. «Лучше бы кольцо на серебряное поменяли», — последнее что пронеслось у него в мыслях, перед тем как он уснул.       Следующий день подарил Тэёну ограничений в действиях не меньше чем предыдущий. Лиён была заранее оповещена, что эту неделю её младший брат не должен страдать бездельем — учёба продолжается, а он просто перешёл на домашнее обучение на короткий срок, а потому пока Лиён и её жених были на работе на наследника Ким свалилась просто куча конспектов и заданий, которые все остальные делали постепенно в академии.       В несколько свободных часов Тэён успел поиграть в игру на телефоне и пообщаться в общем чате наследников, где те ему сообщили о текущих делах в стенах замка. Ёнмин чуть ли не поэму посвятил всем событиям, напечатав множество сообщений, составляющих длиннющий текст:

«Почти все болтают о новой скандальной парочке. Угадаешь какой?»

      Тэён совсем не удивился, что рассказ друга начался именно с ноты чьих-то отношений. Следом Пак сам же ответил на свой вопрос, зная, что Тэён уточнять не собирается.

«И нет, явно не я, хотя это я часто оказываюсь в глазах девушек скотиной»

«Все болтают про Эрана с его бывшей (?)»

      Тэёну откровенно было плевать на любые межличностные отношения, не касающиеся его самого или Ёнмина, но друг о своих похождениях и без просьб рассказывал. Однако, тот факт, что скандал, да ещё и на почве любовного интереса наследника Мин, вообще существовал оказалось весьма неожиданным, ведь Эран не был тем, кого интересовала любовь и все её проявления. Во всяком случае так было раньше.

«На этих двоих почти каждый проходящий пялится»

      «Что совсем не удивительно», — Тэён пожал плечами и перекатился с живота на спину. Ёнмин продолжал печатать.

«Главная проблема в том, что после нашей посиделки ребята в академии явно ахринели!»

      «Я и сам в шоке. Только уже от последствий», – усмехнулся Тэён. Как оказалось, Пак имел ввиду совсем не реакцию окружающих на само застолье…

«Ты же в курсе, что Чонхёк с Раяном в студ.совете пашут? Так вот…»

«Работы у них куда больше, чем было у Соджуна»

«Они устали заполнять бланки о том, что чуть ли не каждый второй нарушает правила академии. А ВЕДЬ ДАЖЕ И СУТОК НЕ ПРОШЛО!»

      Ким хотел было узнать, что вообще происходит в замке, но только тяжело вздохнул, смотря на плашку «Принцесса Пак печатает…» Решил пустить всё на самотёк и опустил телефон рядом с собой, а сам уставился в потолок, только слушая уведомления о новых сообщениях.

«Кёниль рассказал, что его отец только за сегодня родителей двух учеников вызвал в свой кабинет (и это только то, что он слышал)»

«Я думал поседею, когда на обеде из-за скандала какой-то девке из Пак в лицо кофе выплеснули»

«Орали на всю столовую и пусть она была сама виновата, но по итогу разбираться мне пришлось, ибо КАКОГО ЧЁРТА ОНА КЛАН МОЙ ПОЗОРИТ?»

«Кажется, они совсем обнаглели… явно думают, что их задницы прикроют… если они на нас надеются, то как им объяснить, что нам на них плевать?»

«По итогу родители, которые были вызваны на ковёр орали на весь замок, что директор сам виноват, что в академии нет равенства»

«Не понимаю, чего они хотели? Чтобы нас в один ряд с остальным мусором поставили? Перебьются!»

«А вообще чаще блог читать надо».

      Пришло последнее уведомление с ссылкой на учебный блог академии где уже были освещены все новости. Тэён подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что шторм закончился и взглянул на экран мобильника. Перейдя по ссылке, Тэён пролистал последние записи. Он подписался, чтобы хотя бы эту неделю быть в курсе всего, что происходит в академии.       Из всех сообщений, отправленных Ёнмином, Тэён ответил лишь на предпоследнее, и то больше ради самого себя, стриггеревшись на новую больную тему.

«Мусором… Я мусор… Так сказала моя сестрица»

      От ребят в чате пришло множество вопросов и удивлённых смайликов, но Ёнмин ничего не прислал. Тэён от накатившей на него обиды на Лиён почти стёк со своей кровати на пол. Стоило ему выйти из комнаты и телефон в его руке начал звонить, а на экране высветилось ожидаемое: «Принцесса Пак».       — Она так и сказала?! — возмутился Ёнмин как только Тэён принял звонок. Не в стиле его было что-то преувеличивать и раздувать из мухи слона, поэтому Пак был возмущён такому обращению с его другом.       — Она сказал, что у меня нет статуса в этом муравейнике… — поникше ответил Ким.       — Прировняла тебя к… ко всем?!       — Оттягала за ухо и заставила мыть посуду, — у Тэёна в глазах скопились слёзы. Он ни разу за свою жизнь не делал никакой работы по дому, ведь все обязанности лежали на прислуге. Никто и никогда не посмел бы так с ним обращаться, но Лиён…       — Она сделала что?.. — Ёнмин в недоумении замолчал, а Тэён уже представил открытые в изумлении рот друга и выпученные глаза. — Твой отец знает?       Тэён зажмурился, избавляясь от мешающих смотреть под ноги слёз. Он ступал ступенька за ступенькой на первый этаж квартиры, сам не понимая зачем туда идёт.       — Что я скажу ему? — Ким шмыгнул носом. — Он Соджуна-то лишил статуса. Надо мной просто позлорадствует!       Тэён ещё не отошёл от шока того как с ним поступил родной отец. Да и с Соджуном не гуманней… Он был не готов звонить ему с повинной и жаловаться на сестрицу на второй же день. Гордость не позволит.       — Может она на эмоциях дала тебе такое… задание?       — Я мыл посуду четыре раза! — возмутился Тэён и вновь почувствовал жаркий прилив злости и обиды. Он вытер глаза от слёз рукавом толстовки.       Сам не заметил, как дошёл до дивана в гостиной и через спинку перевалился на него. Ким обнял подушку.       — Четыре?.. — опять воцарилась пауза. Ёнмин сам не мог переварить как вообще можно так издеваться. Не мог представить, как можно заставить выполнять грязную работу прислуги. — А что прислуга?..       — В этой тюрьме такой не имеется, — Тэён закатил глаза, снова шмыгая носом. — Здесь прислуга — это, видимо, я…       Тэён не обратил внимания на то как дверь открылась в коридоре, но после возмущенного возгласа Лиён ему пришлось неохотно принять сидячее положение, сбросить вызов с Ёнмином, наспех вытереть влажные глаза и спрятать мобильник в карман толстовки.       — Ты весь день валялся на диване? Хоть что-нибудь за день сделал? — возмущалась наследница Ким. — Опять выглядишь будто из ужастика вылез! Я тебе вчера плохо объяснила? Правило этикета номер двадцать три — аккуратность и внимание к своему внешнему виду — это признак хорошего воспитания!       Тэён только тяжело выдохнул, когда сестра ему резинку протянула. Пришлось все кудри снова в хвост затянуть. И был бы он рад, если бы этим всё ограничилось, но нет… сначала сестра узнала, что за задания по учёбе он так и не садился и велела ему заняться этим, а потом сообщила «радостную» новость, что как только тот закончит они пойдут приводить внешний вид Тэёна хотя бы в подобие приличного образа.       Что не так с его внешним видом Тэён не понимал. Он всегда носил только лучшую одежду далеко не второсортных брендов, имел чувство стиля и был вполне аккуратен со своими дорогими шмотками. Однако Лиён не согласна была, что джинсы, кеды и толстовка (хоть и дорогих брендов) подходят для младшего наследника самого крупного, богатого и уважаемого клана страны.       — Купим тебе нормальный костюм, обувь и заедем в парикмахерскую, — перечисляла Лиён, пока её младший брат лениво натягивал кроссовки. С горем пополам Тэён дописал все конспекты и сейчас мечтал только о том, чтобы полежать на диване с музыкой, а не тащиться по магазинам по прихоти ворчливой старшей сестры. Сам план действий на день и без того не радовал, но как оказалось, самое ужасное было по дороге.       Всё началось, как только они шагнули за порог подъездной двери.       — Правило номер семнадцать — придерживай за собой дверь! — возмутилась Лиён после того как дверь за Тэёном с шумом захлопнулась. Как оказалось, ходить правильно он тоже не умеет: — Правило этикета номер двадцать девять — мужчина должен идти слева от дамы!       Избегая очередных поучений, он всё же вспомнил правила номер двадцать шесть и шестнадцать, а потому сначала открыл водительскую дверь машины, дождался, когда сестра займёт своё место, а потом сам сел на заднее сидение — посередине, вытянувшись как по струнке, потому что: «Ты наследник или куда? Спину держи ровно, а в машине твои длинные конечности не должны никому мешать, поэтому держи их при себе, пожалуйста!».       По всем правилам посадки в машину он вообще должен был сидеть спереди рядом с сестрой, но таких почестей решил избежать, чтобы она лишний раз не отвлекалась от дороги, на то, чтобы попрекать его за любое действие.       Тэён, фактически был в положении выше сестры, потому что та отказалась от своего статуса, но парень всё ещё считал её старшей сестрой, а значит наследницей, что по положению и возрасту была выше, но это не помешало ему занять самое почётное место в машине. Совершенно не важно ему было, что это правило распространялось на авто представительного класса. Кто мешает представить, что ты важная шишка с личным водителем?

***

      Директор проводил в окно взглядом машину родителей одного из учеников и тяжело вздохнув повернулся к главному охраннику академии. Тот смиренно ждал нового распоряжения. Основная задача охраны была проста — не впускать чужих и следить, чтобы любопытные богатые детишки не совали носы в опасный лес, окружающий замок. Помимо этого, они поглядывали за порядком, когда рядом не было учителей или смотрителей. Распоряжения директора Джунхо практически не менялись из года в год, а сейчас он выглядел мрачнее тучи.       Он был высшим, кто был ответственен за тысячу детей на этой территории, а всего в нескольких десятках километров объявилось зло, положившее глаз на такое удобное сосредоточие источника материала для исследования. Дети кватлингов пропадают буквально отовсюду, а что может быть полезней места, где собраны самые значимые и талантливые не только из этой страны, но и с разных уголков мира?       Первым испытанием для смельчака, осмелившимся позариться на детей академии Аями был бы проход мимо Шиями — города, в котором было сосредоточено самое безжалостное, в здешних лесах — клан Ли, в частности его глава, готовый перерезать глотки каждому, по вине которого хоть волос упадёт с голов его драгоценных детей. Повезёт, если проберёшься через город не замеченным и тебя не сожрут по дороге к замку, а в случае чего тут уже есть подготовленные взрослые, в лучшей мере чем подопечные обладающие своими силами, большинство которых принадлежало к тому же клану Ли. Справишься и с ними? По твою душу придёт другой защитник — Аями, под опекой которого сейчас каждый ребёнок на территории замка. Предосторожностей много не бывает, а потому было велено увеличить бдительность наблюдения, часы патрулирования и внимательность досмотра каждого посетителя.       Директор отдавал краткое распоряжение слишком долго, делал длинные паузы между словами. Мужчина в собственных мыслях тонул как в болоте, что было не удивительно, беря в расчёт последние события в академии. Несмотря на предусмотренные уставом правила было понятно, что все они безусловно соблюдаться не будут с тем сосредоточием богатеньких избалованных детишек в одном месте, но порядок хоть какой-то должен быть, а потому вслед за усилением охраны последовало распоряжение о немедленном продвижении правил, причём продвижении весьма настойчивом.       Джунхо дорожил своей репутацией и репутацией своего семейного дела — академией, но она на глазах начинала рушиться всего после недели учебного года. Хоть было и ожидаемо, что, собравшись все вместе детишки глав пяти великих кланов что-нибудь да учудят, но последствия этого были явно недооценены.       Наказание даже для наследников не подало пример остальным в правильном движении мыслей и на правила академии многие начали плевать, а на самом директоре было повешено клеймо того, кто свои же правила не соблюдает. «Никакого равенства» кричали ему в лицо родители тех, кого Джунхо вызывал в свой кабинет из-за недостойного поведения. Наивные и правду думали, что их чад поставят в одну линию с наследниками великой пятёрки, а не зная всей ситуации слюнями, будто ядом в лицо прыскали директору, что их детей наказали слишком жестоко, требуя, чтобы и наследники понесли заслуженное наказание. Сами же наследники, приняв наставления родителей и директора отбывали свои «сроки» в неделю будучи паиньками.       Братья Чон к новой должности в дисциплинарном совете отнеслись со своим привычным подходом — с юмором. Наказывали даже тех, кто неровно дышал в их сторону. Соджун же голым себя чувствовал, лишившись статуса. Никто к старшему наследнику Ким менее почтительно относится не стал, а сам он и не светил серебром лишний раз. Ёнмин с головой ушёл в учёбу в первый же удобный момент, подвернувшийся под руку.       На какое-то время среди дружной и шумной компании наследников стало тише, а потому и близнецы вновь стали больше времени проводить с Дохёном, чем с остальными, им для этого лишнего толчка и не надо было — просто чуть меньше внимания со стороны таких активных ребят как Раян или Ёнмин. Хватило всего одного дня, чтобы за обедом за столом ребят освободилась добрая половина мест.       На следующий же день каждой группе, каждому студенту пришлось выслушать весь список правил в академии, причём дискуссия на этой теме разгорелась совсем не для пятнадцатилетних детей. Первыми из компании наследников под удар попали Мёнхёк с Ёнмином, у которых в среду первым же уроком стояла этика, на которой было решено провести воспитательную беседу с учениками.       — То есть нам в тряпочку молчать, пока другим всё с рук сходит? — высказал своё недовольство один из студентов после правила седьмого. Как и ожидалось большинство взглядов сразу устремились на наследников Пак и Ли. Мёнхёк по натуре своей вспыльчив был и не любил ни внимание к своей персоне, ни тем более осуждения и если Ёнмин просто игнорировал всё вокруг, то Мёнхёк уже готов был начать угрозами сыпать.       — Ты бы лучше в ситуации разобрался, — учитель Тэджун откашлялся, собираясь продолжить.       Ким Тэджун был куратором этой группы, а ещё был самым строгим учителем в академии. Именно он всегда ворчал по любому поводу и запоминал каждую оплошность ученика. На его занятия опоздать было самой большой ошибкой, которую ты мог совершить. Преподавал мужчина математику, а директор Джунхо ценил его компетентность. Ким Тэджун был чуть ли не единственным, кто не смотрел на статус ученика, однако он не бросал даже самого безнадёжного на произвол судьбы, а вдалбливал тому в голову знания, занимался с ним дополнительно и всегда вытягивал из ямы безнадёжности.       Мужчине и сорока не было, но ходил он всегда хмурый, что, однако не мешало ему за свою группу переживать как за собственных детей. В любой ситуации он вставал на сторону своих подопечных, что показывало тем, что первое впечатление о человеке может быть обманчиво. Когда ученики узнавали мужчину чуть глубже чем просто ворчливого и недовольного жизнью учителя, то он становился им как родной.       — Не понимаю в чём разбираться, — усмехнулся ученик. — Всё понятно, как лепестки на ромашке — младшим господинам всё с рук сходит, что ожидаемо, зато нас — обычных смертных директор карает не жалея. Это я ещё не говорю про то, что наследник Мин славу получил как не самого приятного человека. Ах, простите… кажется всё же говорю.       — С чего ты вообще взял, что ребята не понесли наказание за свой проступок? — поинтересовался учитель, когда язвительный ученик перестал скалиться, поймав на себе злобные взгляды Мёнхёка и Ёнмина. — Или ты решил, что их на крестах надо было во дворе академии распять в назидание вам как надо вести себя? Ребята своё наказание получили, как и каждый кто нарушал вслед за ними устав академии, — парень собирался возразить, но мужчина не дал ему и слова вставить. — Каждый из ребят получил наказание за свои действия или бездействия и, если они отличаются от тех, что получили другие в кабинете директора — это не значит, что они были менее жёсткими.       Всего за неделю пребывания наследников в академии они смогли привлечь к себе слишком много нежелательного внимания и если к более старшим ребятам относились снисходительно в силу привычки за предыдущий год, то новенькая «элита» произвела неизгладимое впечатление. Первокурсники почувствовали свободу с прибытием своих младших господинов и надеясь на их попечительство творили что в голову придёт даже не думая, что наследники на них плевать хотели, если не презирали вовсе, а презирать было за что. Пятнадцатилетки довольно впечатлительные подростки, а потому слухи про Эрана многих сильно взволновали.       К общим сплетням прибавились сплетни о некомпетентности директора, массовые беспорядки и учителя старались держать на плаву нервную систему директора и поддерживать порядок среди учеников, давая тем наставления и, если надо, ставя детишек на место.       — У каждого из вас есть своя личность, свой характер и своё воспитание, — начал объяснять учитель. — И если для одного из вас наказание за какой-либо поступок может быть серьёзным, то для другого даже наказания не придумают. — Мужчина оглядел ребят и задержавшись взглядом на одной из девушек попросил её подняться. — Скажи мне, твой отец насколько я знаю собирает ретро авто, которые скупает по всему миру, что будет если ты один из его драгоценных автомобилей испортишь?       Девушка неловко замялась. Понимая, как сильно её отец дорожит своей коллекцией она даже близко к гаражу не подходила, а наказание за такой проступок мягким явно не было бы.       — Боюсь ничего хорошего, сэр, — осторожно произнесла она. Учитель понимающе кивнул и перевёл взгляд на парня на задних рядах.       — Твой отец каждый раз разъезжает на дорогих иномарках и всегда разных, — ученик довольно усмехнулся такой славе о его отце. — Поцарапай ты его Феррари, как ты думаешь, что бы он тебе сказал?       — По факту ничего… Покрасил бы машину по новой. Причём полностью…       Тэджун улыбнулся. Семьи обоих ребят были достаточно богатыми, чтобы позволить себе хоть две новые машины, но реакция у каждого родителя была бы разной. Мужчина объяснил ребятам, что у каждого человека свои ценности, а родители или прочие взрослые в выборе наказания опираются на более эффективный способ. Чтобы продемонстрировать свои слова остальным, и они поняли их, мужчина вновь обратился к тем двум ребятам.       — А теперь возьмём уже известную нам ситуацию понедельника, — ребята неловко поджали губы на пытливый взгляд учителя. — Как поступили бы ваши родители будь на месте Ёнмина и Мёнхёка вы?       — Их бы просто исключили… — послышался голос из класса.       — Нет, — поправил учитель. — Именно родители.       — Стандартная лекция о поведении, — пожала плечами девушка.       Парень промолчал, опустив взгляд. Одно дело железная коробка на колёсах, которую можно заменить на другую такую же, но отец не спустил бы ему с рук ни тот позор, который бы он накликал на их семью, ни исключение из самой престижной академии страны.       До других ребят в классе начинало доходить. У каждого из ребят были свои семьи со своими правилами и ожиданиями и из этих ожиданий строилась серьёзность наказания за тот или иной поступок.       Этика у первого курса второй группы факультета Гианоры прошла за чтением лекций по поведению их куратором. Как и остальным группам на прочих факультетах их кураторы проводили воспитательные беседы, дабы снизить поток нарушения устава академии.       — У вас то же самое? — поинтересовался наконец Ёнмин, когда ребята увиделись на перерыве.       — «Сравнивать себя с наследниками дело последнее. Что было бы сравни я себя с господином Ли? Что было бы сравни себя наш директор с господином Ёнгом? Хару, как думаешь, твоему отцу понравилось бы если бы я заявил, что его надо ставить вровень с учителем, директором или кем-либо другим? Понравилось бы ему потребуй я для него наказание?» — процитировала Хару своего куратора.       Мёнхёк, хмуро глядя на сестру покачал головой. Он понимал, что если его отцу скажут подобное, то попросту головы не сносят на плечах. Отец близнецов не самый добрый человек, а потому церемониться не стал бы. С детства он наставлял Мёнхёка о том, что мусор остаётся мусором под ногами, если какая-нибудь веточка зацепится за тебя и начнёт тащить вниз — сломай её и втопчи в землю.       Кёниль же пропустил свой урок этики, как и все Ли из его группы. На третьем уроке сын директора лежал на диване в холле замка. В креслах неподалёку от него расположились прочие его одногруппники из Ли. Они обсуждали сплетни академии, а Кёниль невольно слушал их, пытаясь уснуть на этот свободный час.       — Ходит с заклеенной губой, — чуть слышно сказал один из ребят. — Говорят Тэмин его хоть и подлечил, но следуя старым принципам оставил его рану до конца заживать самостоятельно.       — Ты хоть один случай знаешь, чтобы Тэмин лечил какую-либо рану полностью?       Воцарилась недолгая тихая пауза. Кёниль и сам невольно задумался, что врач академии всегда придерживается позиции, мол организм должен сам бороться с проблемой, иначе никакого иммунитета не выработается.       — Слышал от старших, что даже сильнейшие несчастные случаи он до конца не долечивает.       — Какой тогда толк от человека с целительством?       — Не дать умереть? — пожал кто-то плечами.       — Хрень это всё, — фыркнул другой парень.       — Он даже наследника не долечил, — шепнула девушка.       — Кстати, насчёт этого, — говорящий наклонился и все остальные рефлекторно приблизились, сужая круг. — Говорят его глава Ли так отделал. За что?       Кёниль уже предчувствовал наказание этих ребят, если они не заткнутся. В свободное кресло подсел староста группы.       — Вы бы заткнулись, — процедил он. — Или я вам устрою карму за сплетни или сын директора.       Вся компания перевела внимание на Кёниля, но тот упорно продолжал всех их игнорировать. Ребята решили, что он спит, но сбавили тон в голосах.       — Мало того, что его семья вторая по значимости в клане, так ещё и глава с директором в дружеских отношениях. Одно слово этого парня своему папочке и все мы будем шипеть как змеи с разрезанными надвое языками за сплетни о главенствующей семье.       Но Кёнилю было плевать на них. Найдётся тот, кто всё расскажет, а он лучше не будет вмешиваться в эту их попытку суицида. К тому же его больше волновала вчерашняя ситуация в столовой. Канна с ним утром поговорила и сообщила, что они с Дарэном помирились и всё у них закончилось на хорошей ноте, но по наглой физиономии парня, Кёниль понимал, что ничего не закончилось, а по смущению и растерянности сестры — нифига не хорошо.       Кёниль всё больше погружался в сон, а ребята на креслах всё же нашли новую тему для обсуждения.       — Вы слышали новости о «семи архангелах»? — поинтересовалась девушка.       — Та популярная группа?       — Ага. Говорят, они возвращаются.       Последнее пронеслось в голове Кёниля эхом и напомнило о страшном…       Голоса одногруппников таяли всё быстрее, а у Кёниля в голове образы семи парящих архангелов с белыми крыльями сменялись на парящие тёмные силуэты с яркими синими и красными крыльями бабочек.       Они опускались на пропитанную красным землю, закрывались своими крыльями, а после ярких вспышек на их местах появлялись люди с оружием и учёные в белых халатах.       Старые шрамы от инъекций на руках парня начали зудеть и Кёниль не заметил, как расчесал их до крови. Красные ручейки спускались по предплечью и капали с пальцев на толстые корни дерева.       Листья с деревьев посыпались дождём, перекрывая парню обзор на наступающих к нему людей бабочки. Он старался не потерять их из виду, следил за каждым, но листья всё больше перекрывали видимость.       Послышался крик и Кёниль на долю секунды успел увидеть, как лисица с четырьмя огненно-рыжими хвостами повалила человека с оружием на землю и впилась клыками в его горло. Люди бабочки начали падать один за другим. Только рыжие хвосты будто языки пламени выделялись сквозь падающую листву.       Кёниль с ужасом заметил бога смерти, что забирал души убитых Кумихо людей. С каждой забранной душой Кёнилю, казалось, что должно было становиться легче, но на него всё больше накатывала паника: «Что если смерть придёт и за ним?»       Но вот силуэт божественный приблизился и Кёниль вдруг осознал, что вовсе не бог собирал души с этого леса. Вокруг него, словно в танце, кружила маленькая девочка. «Жнец» — понял парень.       Девочка показалась такой знакомой и близкой Кёнилю, что эта связь напугала его ещё больше и он отступил на шаг от приближающихся к нему фигур.       Всё вдруг замерло. Листья перестали падать, Кумихо испарились, но тела убитых по-прежнему лежали на земле, среди корней деревьев.       «Эта девочка… такая… родная…» — Кёниль тряхнул головой от таких мыслей и развернулся, чтобы убежать подальше от этой парочки, но всё вокруг вдруг переменилось.       Парень стоял посреди столовой родного дома бабушки и дедушки. Сами старики сидели за столом запрокинув головы. По их лицам и шеям тянулись дорожки запёкшейся крови. Увидев причину гибели родных, Кёниль в ужасе сдавленно простонал и отступил назад. На столе стояла открытая бутылка вина и два опрокинутых уже пустых стакана.       Кёниль вновь развернулся, наровясь сбежать и отсюда, но взглядом упёрся в зеркало. Зеркало, в котором он сам не отражался… Зато позади в отражении за столом он заметил бога смерти, мирно попивающего отравленное вино сидя между трупов бабушки и дедушки. А напротив, где должно было быть отражение самого Кёниля — девочка-жнец.       Девочка улыбалась, а всё её тело, кроме лица, покрывали бабочки, что иногда медленно, словно дразнясь, хлопали крыльями. Жнец резко прильнула к зеркалу, но бабочки не разлетелись, зато сам Кёниль отступил испугавшись. Она что-то говорила, но парень её не слышал. Жнец беззвучно шевелила губами, а на запотевшем зеркале проявлялась надпись:

«Будь осторожен! Они идут!»

      Бабочки с её тела разлетелись, сквозь зеркало проникли в комнату. Виски пронзила сильнейшая боль и Кёниль, вцепившись в свои же волосы, опустился на пол, зажмурился и свернулся калачиком. Он стонал от боли, а девочка из зеркала прошла в комнату.       Боль нарастала, Кёниль кричал, срывая голос, кричал от отчаяния.       Эхом его крику слышался девичий смех.       Кёнилю пришлось открыть глаза, когда его начали трясти. Канна. Маленькая Канна трясла брата, звала его, плакала, а позади её другие две девочки, — жнец и та, другая — с чёрными косичками и холодным взглядом. Они смеялись и бегали, прыгали и хохотали, играли и радовались, а Кёниль кричал от боли.       Новая волна и он открыл глаза…       Кёниль лежал на полу в холле замка. Вцепился в собственные волосы и плакал. Кричал от боли, а голоса собравшихся вокруг одногруппников для него звучали так тихо…       Всё, что происходило в следующие два часа Кёниль помнил отрывками. Между вспышками боли он слышал, как кто-то звал врача и директора. Снова вспышка и вот его ведут по коридору, поддерживая, а впереди мелькает белый халат Ли Тэмина. Боль и вот он уже в больничном крыле академии, он слышит, как врач звонит госпоже Гаён, как просит её приехать и как голос отца велит вызвать психотерапевта.       Он ещё пытался открыть глаза и что-то осознать. Видел склонившегося над ним Тэмина, чувствовал иглу и слышал, как ему твердят, что это успокоительное. Он рывками вырывал себя из объятий тьмы. Видел отца рядом, Ли Тэмина, нервно расхаживающего по кабинету, но потом он уснул. Погрузился в темноту без снов, без видений, без предсказаний. Покой…       Эта ситуация нагнала мраку на всех в стенах академии. К концу учебного дня все ходили тихие и мрачные. Почти никто не обсуждал произошедшее, а на счастье директора Джунхо многие студенты поняли последствия своих неблагоприятных действий и конец дня был крайне спокойным.       В течении всего дня в начале каждого урока абсолютно каждый учитель напоминал ребятам о проведённой на первом уроке лекции и не запомнить наизусть правила, когда тебе их за день повторяли пять раз подряд было бы достижением.       Перед пятым уроком Канна уже хотела на стену лезть от бесконечных одних и тех же пунктов правил, которые она и без того практически каждый день выслушивала от отца в его кабинете. Она знала о произошедшем и была в нетерпении навестить брата в больничном крыле, поднять ему как-то настроение, отвлечь от случившегося нажаловавшись, но придя туда, брата не обнаружила.       Тэмин сказал, что уже отпустил Кёниля. Ребята в его группе лишь плечами пожали, мол не видели и не знают ничего. В расписании стояло занятие по развитию сил, а у всех Мин из его группы было окно и Канна смекнула, что скорее всего он на пару с наследником Мин там, где при всём своём желании она не смогла бы найти их. Лишь понадеялась, что это очередное путешествие не сделает хуже сложившуюся ситуацию.       Эран не зря считается в своём возрасте чуть ли не профессионалом по перемещениям во времени. За счёт того, что любопытный подросток посещает прошлое чаще чем собственную комнату он владеет навыком перемещения во времени на уровне старшеклассника.       Кёниль попросил друга об одолжении. Эран не мог отказать, к тому же это было действительно важно, а друг и без этого выглядит как зомби. Не добивать же его отказом… Никак Эран не ожидал, что, помогая Кёнилю выцепить учителя на утреннем занятии в академии он попадёт под удар и вместо положенного отдыха будет заниматься развитием силы.       Парни чуть ли не сразу после звонка с четвёртого урока рванули в прошлое, для важного разговора с наставником Мин. Никто из вызванных людей ещё не приехал, а Кёнилю не терпелось во всём разобраться.       Оба парня рассчитали время, чтобы попасть в момент, когда раннее занятие другой группы с наставником закончится, но тот ещё не покинет академию. Наставник Мин был единственным в академии способным помочь ребятам из своего клана в развитие их сил, а зал для практик был всего один, поэтому каждое утро перед занятиями и каждый вечер после их окончания он отдавался в полное распоряжение клану Мин. Занятия всех групп, факультетов и курсов были распределены на всю неделю из-за чего некоторые не могли на выходные покинуть академию, потому что были единственными, кто в субботу собирались в зале практик для развития своих сил с наставником.       Выловили наставника Джэсона уже на парковке и тому пришлось отправить бедного таксиста обратно всё с такой же пустой машиной, однако с деньгами за потраченное время и бензин. Кёниль надеялся отнять у мужчины не так много времени и лишь задать пару вопросов, но тот в начале оборвал парня.       — Раз уж у вас окно, и вы час гуляете в прошлом, а я свободен потому что отправил своё такси из-за вас обратно… позанимаемся, и вы мне всё расскажете.       До начала учебного дня оставалось меньше часа, десять минут из которого наставник потратил на попытки научить Эрана остановке времени, что у того получалось крайне скверно. Кёниль же поглядывал со стороны. После нескольких тщетных попыток наставник Джэсон всё же сдался и все трое направились в сторону корпуса столовой — мужчина завтракать, а парни за компанию с серьёзным разговором.       Без сотни толпящихся студентов и внутренний двор, и сам замок казались очень пустыми. По дороге им встретился только один смотритель, а у столика выдачи обедов повар — Ли Чонгу, который угостил наставника Мин ароматным утренним кофе с овсяным печеньем и налил парням по кружке горячего какао. Расположились они недалеко от стойки выдачи обедов.       На прошлой неделе Кёниль в лоб спросил наставника о предсказании девушки-мантика с первого курса. Кёниля волновал вопрос о его надёжности, ведь девушка, которой всего пятнадцать могла и ошибиться. Кёниль прекрасно бы это понял, потому что в свои шестнадцать толком не может управлять такой же силой. Доказательства тому — кошмары-видения.       Кёниль хотел поговорить с наставником сразу после того как в кабинете отца услышал о пропавшем мальчике и подробности смерти его родителей, а потому в лоб спросил мужчину об угрозе, нависшей над ним, его сестрой, их родителями и всей главенствующей семьёй. Он сам не смог рассказать о случившемся сегодня и рассказал Эран, единственный кому пока что Кёниль осмелился пересказать свой сон.       — Ты же должен понимать, что время не линейно и может измениться в любой момент, — спокойно ответил мужчина. — Последнее время ты очень остро принимаешь все новости о бабочке, а стоило бы отгородить себя от этого.       — Но ведь есть фиксированные точки в истории, во времени, — возразил Эран. — Матушка знает, что это случится и этот сон только подтверждение.       Мин Джэсон прекрасно знал, потому что сам объяснял это на первом же курсе, но внутри него теплилась надежда на то, что он хотя бы успокоит сына директора. Восемь лет занятий с психотерапевтом могли просто обнулиться за пару дней, если организация бабочки подберётся слишком близко, напомнив детям директора о пережившем. А это уже происходит…       Наставник просто покивал головой, не зная, что добавить и на какое-то время за столом воцарилось молчание.       С кухни слышались приглушённые голоса поваров. Все трое провели в столовой около получаса.       — По-хорошему тебе стоит переговорить с главой Мин, — на вздохе заметил наставник. — А ещё лучше найти тебе личного наставника мантика.       — Единственным достойным мантиком была моя тётя, — Эран нахмурился. — Увы, но она уже ничем не поможет.       — Знаю, — кивнул наставник.       Приближалось время начала занятий, о чём ребята поняли, когда в двери столовой вошли двое учителей. Пока наставник Мин отхлёбывал свой кофе, Эран и Кёниль проводили взглядом двух вошедших мужчин.       Чон Джиана и Ли Сихвана частенько можно было заметить вместе, а потому такому дуэту никто особо не удивился. Учитель истории и по развитию сил сходились в методе преподавания и больше своим поведением были похожи на студентов чем на уже взрослых состоявшихся мужчин преподавателей. А вместе они выглядели весьма комично — один в строгом костюме, белой рубашке и в галстуке, а второй в спортивных брюках и мешковатой толстовке. Эран и Кёниль одновременно поздоровались, когда мужчины подошли ближе.       — Рано проснулись или прогуливаете? — поинтересовался Чон Джиан, заранее предугадав ответ. Так рано в академию мог явиться кто угодно, но если это наследник Мин с его лучшим другом, то скорее всего они из будущего опять нырнули в прошлое как частенько любил делать Эран.       — У нас важное дело, — натянуто улыбнулся в ответ Кёниль, кивнув на наставника Мин. Немного погодя и эти двое мужчин будут в курсе произошедшего. Стоит подождать, и они поймут такой болезненный вид Кёниля и его ранее посещение академии для разговора с наставником.       — А ты, Джэсон, — обратился Джиан к Мину. — Всё ещё здесь? Обычно к этому времени только разговоры ходят, что ты тут появлялся.       — Пусть дальше так и будет, — усмехнулся мужчина. — Ты меня не видел — я вас тоже.       Мужчины пожали друг другу руки и учителя истории и по развитию сил ушли за стойку выдачи обедов. Повар Ли Чонгу уже привычно наливал мужчинам утренний кофе с пончиками.       — Я слышал о способе вызвать видение у мантика, — неуверенно выдал Кёниль. Джэсон нахмурился, не понимая какую мысль парень пытается донести до него. — Я тут подумал, что, если вызвать нужное ведение и закончить всё прежде, чем оно произойдёт. Нужно всего лишь распознать лица, места и подстроить всё правильно, чтобы поймать бабочку и предотвратить ту самую опасность.       Мысль до наставника он донёс, но тот разочарованно выдохнул, поджав губы. Не хватало ещё, чтобы этот парнишка вмешивался в ход истории, которая и без него идёт под откос.       — Нет, — одновременно произнесли Джиан и Джэсон. Учитель Чон, подойдя к столику с кружкой кофе добавил: — Я ещё на первом курсе объяснял, что людям с силами класса A внушить что-либо просто невозможно. А если и получится, то это противоречит правилам клана. Я думал, что чётко передаю вам свою мысль, а ты должен был запомнить её, хотя бы потому, что именно для тебя она является ключевой.       Кёниль почувствовал обиду. Он готов потерпеть эту боль, лишь бы опасность больше не нависала над всеми ними.       — Если ты забыл, то вот тебе ключевая мысль, — добавил наставник Мин. — Два покровителя.       Кёниль был буквально единственным, на кого не могли воздействовать абсолютно никто — ни клан Мин, ни клан Ли. Он был единственным с двумя покровителями сразу — духа Аями со стороны родного клана Ли и Бога Хроноса со стороны клана Мин, в котором ему уже несколько лет приходилось учиться новой для него религии. «Неужели вовсе нет способа?..»       Что наставник Мин, что госпожа Гаён, что Эран повторяли ему одно и то же, что теперь Бог защищает того, кто носит способность времени. Это и было отличительной чертой и особенностью людей с силами времени — у них, как и у клана Ли был своеобразный защитный барьер. Единственной разницей между порядками обоих кланов, к которым теперь относился Кёниль было то, что если Аями защищает всех людей Ли, то Хронос покровительствует лишь над теми, кто носит в себе его способность, а не кватлинги в клане Мин просто числились с большим довеском правил.       — Ну конечно… — Кёниль разочарованно поджал губы. Хотел было уже найти в друге поддержку, но и тот на него смотрел взглядом, в котором читалось «придурок».       — Ладно ребята, — откашлялся Сихван. На пару секунд он замолчал. — Вы же помните устав академии?       — Да, сэр, — отозвались парни.       Чон Джиан и Ли Сихван попрощались и направились к выходу, оставив кружки на столе выдачи. Эран проводил мужчин взглядом. Те остановились, пропуская в столовую Ли Сыльги и Эран толкнул Кёниля в плечо, кивая на женщину, идущую в их сторону с гордо поднятой головой.       Сын директора скривился, как только в его поле зрения появилась эта женщина. Он сразу вспомнил картину у кабинета отца. Если до этого он просто недолюбливал учительницу, то после того случая он начал питать к ней ненависть. Эран был вторым просвещённым в эту ситуацию человеком после Канны (Кёниль всё же сдался и рассказал другу о том, что видел) и невольно сам начал испытывать недоверие к женщине.       Ли Сыльги быстрым уверенным шагом приближалась к парням, а Кёниль уже предчувствовал очередное «Если твой отец узнает…». Наставник Мин обернулся, проследив за взглядами парней.       — Ладно ребята, — неуверенно начал мужчина. — Мне пора по своим делам, а вам на занятие, пока вы не опоздали.       — Спасибо, — кивнул Кёниль наставнику. Оба парня попрощались с мужчиной и Эран поспешил вернуть их обоих в настоящее время во избежание неприятного разговора с учительницей Ли.       Сын директора из этого «приключения» вынес для себя несколько вещей. Во-первых — он осознал насколько сильно питает неприязнь к одной из учительниц академии. Если быть точнее, то мысленно мечтал преподать женщине урок хорошего тона, навсегда отучив ту лезть в чужие семьи. Во-вторых — во время лезть ему не дадут, даже для всеобщего блага и ему придётся терпеть видения и ждать удара со стороны бабочки. В-третьих — к наставнику Мин лучше подходить, когда у того времени в обрез, чтобы он не припахал тебя к занятиям.       Госпожа Гаён уже около десяти минут ожидала Кёниля и Эрана. Женщина расхаживала по кабинету Джунхо, причитая, что тот не уследил за двумя подростками, один из которых не в стабильном состоянии.       За женщиной молча наблюдал сам Джунхо, психотерапевт Кёниля и Ли Тэмин. Все четверо нервно ждали новостей о возвращение «блудных сынов» (как назвала их госпожа Мин).       Вернуться парни должны были к залу практик, а, чтобы не пропустить этот момент, туда была приставлена Канна, которая только под ногами крутилась последние десять минут, а потому ей было дано «важное задание», а взрослые ушли с коридора ждать в более благоприятную атмосферу.       Джунхо велел подать кофе в его кабинет, но к кружке притронулся только психотерапевт. Сам директор потягивал коньяк, стараясь унять мечущиеся мысли по поводу состояния сына.       После того как Канна привела брата в кабинет отца, прошло около сорока минут прежде чем оттуда кто-то вышел. Канна ушла на последний урок и только потом заметила взрослых на тропинках внутреннего двора. Девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока физрук заканчивал свой урок «важной» речью.       Канна нервно вертела головой в разные стороны. Задев пушистым хвостом Чонхёка вся ссутулилась и отошла на шаг кланяясь:       — Извините, господин Чон, — чуть слышно пробормотала она.       — Прощу если прекратишь крутиться, — немного раздражённо ответил Чонхёк. — Тебе в туалет надо? Отпросись!       Канна только головой помотала и отступила ещё на пару шагов. Она натягивала рукава серой спортивной толстовки, переступала с ноги на ногу.       — Мне нужно, чтобы те из вас, кто записан на какие-либо спортивные дополнительные занятия принесли мне копию вашего бланка на вступление в клуб, — строго велел учитель Бан. — Бассейн, танцы тоже считаются спортивными занятиями.       Чонхёк поднял руку. Канна только мельком взглянула на наследника, а после вновь обратила внимание в сторону выхода со стадиона.       — А если я везде по чуть-чуть и нигде официально? — поинтересовался наследник Чон.       — Знаю про бокс, — заметил учитель. Чонхёк кивнул. — Бассейн? — Чонхёк снова кивнул. — Танцы? — Очередной кивок. Учитель недоверчиво прищурился. — Ещё что-то?       — Думаю про театральный, — задумчиво сообщил Чонхёк.       В группе ребята уже начали перешёптываться, бросая удивлённые взгляды на наследника Чон. Только Канне было всё равно. Она была записана лишь в бассейн и пока что там не пересекалась с Чонхёком.       Тут девушка почувствовала объятия со спины. Она хотела было вырваться, но хватка была крепкой. Дарэн положил ей подбородок на макушку и сжал сильнее.       — Что ты делаешь? — растерялась Канна.       — Ты, кажется, нервничаешь, — Дарэн пожал плечами. — Я разве не должен успокоить свою девушку?       Он хитро улыбнулся, а Канна возобновила свои попытки вырваться из объятий одногруппника.       — Мы не встречаемся, — шёпотом, но зло процедила она, пытаясь расцепить руки парня.       — Разве не ты всем наплела обратное? — усмехнулся Дарэн. — Нужно подыграть этой легенде. Считай, что ссоры не было и я тебя не бросал.       Хару, стоящая всего в нескольких шагах от парочки раздражённо закатила глаза и сморщилась: «Ну и мерзость».       Прозвенел звонок с урока, и большая часть группы сразу направилась к выходу. Хару и Чонхёк ждали, когда основная часть ребят уйдёт, а Дарэн по-прежнему держал Канну в объятиях.       — Ну отпусти же, — Канна начинала злиться. — Мне нужно поговорить с врачом, пока он и госпожа Гаён не уехала! Мне нужно знать, что с Кёнилем всё в порядке и его боли пройдут!       Дарэн на все жалобы только глаза закатил, а вот Хару вдруг осенило: «Нужно поговорить с госпожой Гаён! Нужно спросить у неё про кольца!»       Хару попросила Чонхёка забрать её вещи, а сама аккуратно протиснулась через одногруппников и почти бегом направилась на парковку. Если госпожа Мин тут ненадолго, то искать её лучше или там, или у ворот академии, но Хару не помнила ни одного раза, чтобы машина главы Мин парковалась у ворот замка.       Через несколько минут Хару выловила женщину, когда та садилась в свою машину.       — Извините, госпожа Мин, — Хару привлекла её внимание, а сама, подойдя ближе, оперлась руками в колени, восстанавливая дыхание. Любопытство было сильнее здравомыслия. — Я хотела спросить. — Хару по-прежнему говорила с паузами. Дыхание понемногу приходило в норму, но эти редкие короткие вздохи причиняли чуть ли не физическую боль и без того слабому организму наследницы, а говорить в таком состоянии вообще было пыткой. — Вы же из-за Кёниля приезжали? У него два кольца. Одно с гравировкой клана Ли, а второе с вашей — клана Мин. Отец рассказал мне с братом некоторые правила и теперь я думаю нормально ли, что один из Ли состоит сразу в двух кланах и до сих пор остался живым?       Хару только после заданного вопроса подумала о том, что может нельзя было рассказывать о том, что Хару и Мёнхёк знают о чистоте крови. Вдруг про это правило знают только Ли и сейчас она разболтала страшнейший секрет клана, за который отец её наверняка просто убьёт…       — Ах, ты про это, — улыбнулась Гаён. — Ты знаешь к какому классу сил Кёниль относится?       Хару не знала и по правде этим никогда не интересовалась, но теперь у неё появилось это желание.       — Спроси у него как-нибудь, — глава Мин подмигнула девушке и села в салон, захлопнув за собой дверь.       Хару отошла на пару шагов, и машина главы Мин покинула парковку и прилегающие территории замка Аями.

***

      Торговый центр «Кванбок» в Пхеньяне отличался от тех, что были в Сеуле — более тусклый и менее разноцветный. В отличие от Сеульских, где всюду были тысячи разноцветных лампочек, в Пхеняне в торговом центре светил строго белый свет, и общая атмосфера отдавала минимализмом и перфекционизмом. «Самое место для Лиён» — мысленно фыркнул Тэён, оглядывая обстановку.       Сестра уже изрядно над ним поиздевалась и сейчас наследник Ким выглядел как типичный аристократ — идеальный строгий костюм и прилизанная причёска, только лицо недовольное и раздражённое. Лиён оставила его за столиком у небольшого кафе и ушла делать заказ, а Тэён коротал время перепиской в чате с наследниками.       Тэён скинул ребятам фотографию, на что те только посмеивались, ни капли не разделяя его возмущений о прилизанных кудрях.

«Это издевательство над моим достоинством»

      Тэён потянул руку к волосам, чтобы по привычке из взлохматить, но вовремя остановил себя, вспоминая недовольное лицо сестры.

«Вот давай только без отсутствия достоинства»

      Тэён фыркнул на возмущение брата, немного подумал и усмехнулся мыслям о том, что Соджун ходит по академии с серебряным кольцом.       — Извините, — Тэён взглянул на подошедшего мужчину в кепке, маске и чёрной толстовке и проигнорировав вновь опустил взгляд в телефон. — Простите, не могли бы вы передать это той женщине?       Тэён поднял глаза и взглядом проследил куда указывал незнакомец. В очереди к получению заказа стояла женщина, говоря с кем-то по телефону. Наследник Ким снова бросил взгляд на незнакомца и брезгливо сморщился: «За кого он меня принимает?! Я ему не посыльный!»       — Давай быстрее, — поторопила мужчину стоящая в стороне женщина. Она держала за руки двух малышей. На запястье одного из них Тэён заметил браслет, призванный сдерживать силы. Такие носил он и в принципе все дети вплоть до шестилетнего возраста, дабы обезопасить и себя и родителей и всё окружение от внезапного пробуждения способности.       — Очень прошу вас, младший господин, — вновь обратился к Тэёну незнакомец, протягивая ему сложенный пополам листок. Парень с подозрением оглядел обоих взрослых: «будто на похороны вырядились». — Это для нас очень важно. Просто передайте записку и что детей мы забрали — она может не переживать.       Тэён скривился и вновь опустил взгляд в телефон. Незнакомец положил записку на столик Тэёна и все четверо ушли. Спустя несколько минут к столу вернулась Лиён и Тэён спрятал телефон в карман.       — Что это? — поинтересовалась она, отодвигая листок и ставя поднос с едой на стол.       Тэён пожал плечами и оглянулся посмотреть на получателя записки. В очереди женщины уже не было и тогда парень стал оглядывать столики. Повсюду слышались разговоры людей, а где-то в стороне из детской комнаты визги малышни.       Женщину для которой предназначалась записка Тэён нашёл за одним из столиков. Рядом по всей видимости её муж. Пара по очереди потягивали напиток из трубочки в стакане и что-то обсуждая улыбались.       — Я скоро вернусь, — Тэён взял листок и не обращая внимания на вопросы сестры направился к столику, за которым сидела женатая пара. Он поздоровался и протянул женщине листок. — Вам просил передать это какой-то мужчина. Сказал, что детей он уже забрал и переживать вам не стоит.       Женщина недоверчиво раскрыла листок, пока её муж растерянно переводил взгляд с жены на наследника Ким.       — Это не моё, — женщина с ужасом в глазах буквально пихнула листок обратно Тэёну и вскочила с места. — Кто это дал тебе? Где мои дети?       Одновременно пара поднялась с места, но пары шагов не успели сделать по направлению к детской комнате как упали на пол. Тэён растерянно отступил назад, наблюдая как кто-то начинает кричать о помощи и вызове скорой помощи или охраны. Наследник бросил растерянный взгляд в сторону сестры, но её почти не было видно за собравшейся толпой.       Люди на полу стонали от боли, а у рта женщины появилась кровавая пена. С другой стороны толпы послышался грубый голос охранника:       — Разойдитесь! Дайте пройти!       Тэён опять отступил, а после опустив взгляд на листок в руке раскрыл его. Вместо ожидаемого текста в записке было всего одно слово, выделенное жирным курсивом: «ИМПАРГО», а выше рисунок бабочки. Неожиданно кто-то круто развернул Тэёна.       — Брось это! — велел какой-то парень, ударив наследника по руке. От неожиданности Тэён выронил листок, а незнакомец посмотрел ему в глаза и чуть ли не крикнул: — Бежим! — Тэён в ступоре не понимал, что происходит, а парень напротив тряханул того за плечи. — Если не хочешь, чтобы тебя повязали — бежим, чёрт возьми!       Тэён в себя начал приходить только уже вне торгового центра, когда попал на свежий воздух. Незнакомец тащил его по парковке за руку. Остановившись у мотоцикла, он снял с руля шлем и протянул Тэёну.       — Может ты уже объяснишь, что за фигню ты творишь?! — грубо выпалил Тэён, отступая назад.       Сначала какие-то незнакомцы просят передать записку, не принимая игнор как отказ, потом оказывается, что они чёртовы похитители, а родители похищенных детей падают в предсмертных муках. Тэёну не составило труда сложить в голове всю картину как пазл, но сейчас он на удивление самого себя же хотел вернуться в здание к старшей сестре, а тут вновь объявился какой–то незнакомец, утащивший его на улицу и собирающийся увезти куда-то на мотоцикле. Ещё и по руке ударил. «Да он вообще представляет с кем дело имеет?» — возмущался Тэён.       — Ты заодно с теми парнями? Двух похищенных детей вам мало, и я понадобился?!       — Ты нормальный?! — возмутился незнакомец. — Надевай шлем и садись! Я тебе объясню всё, когда приедем, но если тебя сейчас повяжет полиция за причастность к организации бабочки, то, увы и ах, объяснять тебе будут они, пока ты будешь сидеть за решёткой!       — Импарго! — выпалил Тэён. Незнакомец непонимающе сощурился. — Так было написано в той записке…       С въезда на территорию торгового центра послышался вой сирен и одна за другой заехали полиция и скорая помощь. Из дверей торгового центра выбежали охранники и один из них указал офицеру на ребят у мотоцикла.       — Чёрт, — незнакомец цокнул языком и силой надел на наследника шлем. — Садись! — прокричал он, заводя мотор. Тэён немного неуверенно сел за парнем. — Держись!