Остров откровений

Чайка обернулась, когда Даник был всего в двух шагах от неё. Хрипло каркнув — по-другому и не скажешь! — она распахнула огроменные крылья и взлетела, обдав Даника ветром из-под исполинских перьев. Даник даже слегка опешил. Чайка была какой-то аномально крупной. Какое счастье, что она решила не связываться с человеком! Под камнем, однако, краба не было. Даник удивлённо покрутил головой. Что же тогда птица там высматривала? Он принялся раскапывать песок, зорко глядя по сторонам. В общем, поиски его не увенчались успехом. Зато он нашёл какие-то странные мягкие яйца и удивлённо покрутил их в руках. «Это вообще можно есть?» — он недоуменно пожал плечами и решил взять одно яйцо, чтобы потом показать его Масленникову. Уж он-то, задрот, наверняка знает, чьё это! Больше на побережье делать было нечего, поэтому Даник, выложив яйцо на камень возле убежища, чтобы Дима, когда вернётся, мог увидеть его, отправился в джунгли. Там было так жарко, что наверняка все гады попрятались по прохладным норкам.

***

Рыбалка оказалась довольно успешной. Всего за какие-то полчаса-час Дима сумел выловить несколько объёмных рыбок и одну, особо настойчивую, медузу. Завязав всю пойманную добычу в тряпку, тем самым сделав из него подобие пакета, Масленников, невероятно довольный собой, направился к палатке. Даника на пляже уже не было, что, естественно, не могло не напрягать. Но Дима очень надеялся, что друг просто перегрелся на солнце и спрятался в убежище. Тщательно припрятав добычу между камнями и заглянув внутрь домика, парень не смог сдержать раздражённого вздоха. Что с Даником, мать вашу, не так?! Решив не затягивать и сразу приступить к поискам, Дима выскочил наружу. Правда, убежать далеко не получилось, так как под ногами что-то вдруг неприятно булькнуло. — Блядь! — раздражённо выругался Дима, заметив под кроссовками нечто похожее на яйцо. Детальное изучение раздавленного объекта принесло просто ужасающие открытие. Ведь это было змеиное яйцо! «Как оно здесь очутилось?» — спросил себя Дима, напрягая память и пытаясь вспомнить, насколько оно было здесь давно. К сожалению, на ум ничего не приходило, кроме желания отыскать Даника и убедиться, что с ним всё хорошо. Этим и занялся Дима, последовав по следам запаха друга.

***

В джунглях Даник просто пошёл куда глаза глядят, тем не менее, стараясь не уходить глубоко в заросли. Змей и пауков и правда не виделось — видно, те, разомлев от жары, попрятались кто куда. Даник сорвал пару плодов физалиса и сжевал их, флегматично глядя на деловито снующих по стволу ближайшей пальмы муравьёв. Возвращаться к убежищу не хотелось. Вместо этого Даник сходил к водным уступам — вдруг туда ещё прибило что-нибудь? Но надеяться на это было тупо — повезло, что вообще хоть раз это случилось. Даник пошвырялся камнями в воду, вымещая на ней своё плохое настроение, после чего, выдыхая, медленно присел под одной из пальм. Ему было жарко, и не столько из-за погоды, сколько из-за внутренней лихорадки. Ужасно хотелось чего-нибудь внутрь себя. Даник ненавидел себя за такие желания. Почему он родился мерзкой омегой? И так не красивый — жирный и языкастый, — так ещё и это дерьмо! Даник прикрыл глаза и положил голову на скрещенные ладони.

***

Запах Даника заставил Диму обойти добрую часть острова. Уже постепенно начинал затеваться закат, а мелкого казахского омеги всё не было и не было. Эта ситуация невольно удручала. Ведь точно такое было уже вчера! «Никогда больше не спущу с тебя глаз, мелкий засранец!» — раздражённо размышлял Дима, виня себя за такую глупую оплошность. Знал же, что так будет! Где вот его теперь иск… Остановившись, Дима глубоко втянул носом воздух. Ему показалось, или здесь запах Даника был наиболее интенсивным? «Пожалуйста, пусть будет так!» — мысленно попросил всех известных богов Масленников, аккуратно приоткрыл занавес из лиан и облегчённо вздохнул. Вот он где! Несмотря на радость вперемешку с диким желанием связать и запереть в логове, Дима не спешил подходить к другу, помня про случай с прошлой ночи. Нужно было чем-то осторожно заманить. Только вот чем? Что нравилось Данику в последнее время? — А, вот ты где! А я рыбу наловил, — вспомнив о тяге друга к еде, похвастался Дима, осторожно выдавая себя. Даник приподнял голову, настороженно внюхиваясь. Интенсивный запах Димы снова вскружил ему голову, но раздражение и голод всё же были сильнее. Он сел. — Я яйца нашёл, — хмуро заметил он, с прищуром глядя на Диму и пытаясь понять, в каком тот был настроении. — Их чайка сожрать хотела, но не смогла достать. — А, так это всё же были твои яйца, — догадливо выдохнул Дима и слегка неловко улыбнулся, почувствовав двойной контекст. — Они принадлежали змее. Хорошо, что ты их нашёл. — Даник выглядел раздраженным, но вроде как от него не пахло болью, поэтому парень немного успокоился. — Пойдём, что ли… поужинаем? — Яйца змеи?! — Даник встревоженно вскочил, на миг даже забыв о своих болях. — Ой-ей!.. А это не опасно? Змей он боялся. Как и любой адекватный человек, впрочем. — Не опасней, чем сидеть под осиным гнездом, — мягко подметил Дима, качнув головой вверх. — Судя по состоянию плода, он был уже мёртвый. Значит, змея бросила его уже давно. Пойдём, пока нас не покусали. Даник опасливо глянул наверх. И как он не заметил это гнездо?! Видимо, течка делала его не только тупым, но ещё и слепым. — Идём, — тихо пробормотал он, приближаясь к Диме с толикой опаски. Однако организм его пока реагировал вяло. От Димы пахло морской солью и рыбой, а последний запах вызывал ещё и голод. Съевший давно физалис Даник слегка провёл языком по губам. Пить хотелось зверски, да и есть тоже. — Значит, тебе удалось поймать рыбу? — уточнил он, вспомнив то, с чего Масленников начал свой разговор. — Да. И не одну, — довольно поделился Дима и, чтобы не испытывать терпение друга, направился вместе с ним к берегу. — Я использовал испорченное мясо краба как приманку. И, представляешь, это сработало! — Круто, — пробормотал Даник слегка уныло. Ну вот, пока он дурью маялся, Дима уже им пропитание нашёл. И не просто нашёл — выловил, чуток разбавив несколько однообразную пищу. А что ты сделал, Даник? Под скалой сидел? А, ну да, змеиные яйца нашёл! — Я ожидал чуть больше интузиазма, — больше в шутку, чем действительно прокомментировал Дима, невозмутимо шагая вперёд. — Но ничего, котенок! Ты просто ещё не видел их размер. Пойдем, солнце, не отставай! — с улыбкой подначил Масленников, когда путники почти пришли к лагерю. Даник облизнулся. — Да я и маленькой буду рад, — проворчал он. — Извини, не знаю, что на меня нашло. Какие-то волны то любви ко всему живому, то, наоборот, злобы. Наверное, я просто схожу с ума. На самом деле, он знал, что с ним творилось, но не хотел об этом говорить. — Ты уверен, что змеиные яйца безобидны? — уточнил он, сменяя тему. — Всё хорошо, — ответил Дима сразу на две реплики друга. — Я понимаю тебя. Когда у меня… ну… тоже эти самые… ну, ты понял. Масленников сам не знал, почему вся эта тема с течками и омегами его так смущала. Это было глупо, но он никак не мог себя заставить спокойно говорить о таких вещах. — В общем, я тоже люблю есть. Точнее не поесть, а пожрать. Тем более чего-нибудь сладкого. А когда еды нет, то грущу. Единственое спасение — ГОСТ. Когда монтирую, нет особого времени на рефлексию собственного тела… Неловко рассмеявшись, Дима выиграл себе пару мгновений на формулировку следующего предложения. — Извини, — наконец выдавил он. — Я… я был тогда не прав, подозревая тебя в употреблении. Нужно было догадаться раньше. И… Солнце, не воспринимай меня неправильно, пожалуйста. Но… ещё раз извини, если лезу в личное, но… нам было бы легче, если бы мы делились друг с другом нашим состоянием. Я понимаю, что это сложно и подозрительность омеги делает это практически невозможным, но так реально было бы легче. Если бы я знал, что ты чувствуешь, я бы не делал тебе больно или страшно своим поведением. Если ты хочешь побыть один, просто скажи. Я отойду и не буду приближаться. Это нормальное желание каждого человека. Просто так мы оба будем знать, где находимся и… в какой-нибудь экстремальной ситуации это может спасти жизнь. Если тебе хочется есть — говори. Я ж просто не знаю, как там у тебя… Мой омега любит поесть, но омеги моих бывших девушек — нет. Они могли вообще не есть ничего, приходилось кормить как-то хитростью. И да, я проводил течку с омегами… Но… это всё протекало индивидуально… что, впрочем, естественно. Имён называть не буду и даже не проси, но с одной из девушек мы даже проводили вместе её течку, как омега и омега. Тогда мы не были готовы к появлению детей, и это был неплохой вариант. Вот. Говорить что-то о личной жизни для Димы было крайне тяжело. Не позволяло воспитание и собственные моральные принципы. Но парень решил пойти на такую откровенность. Камон! Они на чёртовом острове! А его другу нужна помощь и моральная поддержка! Уж если его интересует данный вопрос, можно немного и раскрыть себя. Даник помолчал. Откровения Димы его, надо сказать, удивили. Он думал, что друг, как это и было обыкновенно, просто забьёт на эту тему большой и толстый болт. Однако Дима, похоже, решил быть с ним чуточку откровеннее. Хотелось отплатить ему тем же — друг всё-таки, — но Даник даже не знал, что добавить в довольно эмоциональную тираду друга. — Ясно… — пробормотал он, чтобы хоть что-то сказать. — Спасибо за монолог. Я… я постараюсь быть откровенней. От рассказа Димы стало чуточку легче. — Спасибо, — выдохнул Дима, надеявшийся на худший результат. Благодарно улыбнувшись другу, парень поспешил увести его к лагерю. Солнце уже начинало садиться за горизонт, темнело, а комары здесь были особенно лютыми. Ещё не хватало получить какую-нибудь экзотическую тропическую болячку. По прибытию на место Дима попросил друга нарезать овощи, а сам взялся за разведение костра и жарку рыбы. Стоило зажарить её всю, иначе она могла стухнуть. После сытного ужина Масленников предложил Данику пойти отдохнуть, а сам остался на улице под предлогом создания новой ловушки для краба и конденсатора для получения воды. Хотя на самом деле третий, неназванный пункт был самым важным — поиск таблеток.

***

После обеда — хотя правильней сказать, ужина — Даник почувствовал себя устало и отправился в убежище. Он прилёг у стены и зевнул. Это был не особо насыщенный на события день, но он всё-равно забрал у него много сил. — Спокойной ночи, — пробормотал он в спину Масленникова, который, не чувствуя себя усталым, продолжал оставаться на улице. И откуда только брал силы! Под свист волн и лёгкий шелест деревьев с джунглей быстро наступил сон. Даник уткнулся носом в сухую подстилку и провалился в объятия Гипноза.

***

«Чёртовы крабы!» — ругался Дима, обыскивая каждую чёртову норку этих чёртовых крабов и так и не находя заветного тубуса. Он же точно засунул его в эту вот норку! Куда же эти таблетки подевались?! Перерыв, наверное, полпляжа и так ничего не найдя, Дима вновь почувствовал подступающие волны отчаяния. Если бы он знал раньше… Но ведь откуда ему знать?! Смена раздражения на самого себя, Даника и ситуации в целом, грусти и какого-то безумного страха за то, что может произойти в будущем постепенно привели к какой-то просто невероятной смеси из эмоций, по ощущениям очень похожими на панику. «Так, спокойно! — строго обратился к себе Дима, когда почувствовал, как враз стало тяжело дышать, а грудная клетка отозвалась противной сковывающей болью. Нужно было срочно что-то делать, поэтому Масленников поспешно прилёг на прохладный, влажный песок, прикрыл глаза и заставил себя дышать медленно, через нос. — В крайнем случае, проведем течку вместе… — нехотя признал он, даже в таком состоянии понимая, что ситуация неизбежна. — Это будет как оказание… поддержки. Да, дружеской поддержки. В этом же нет ничего плохого? Не буду его трогать, просто побуду рядом… как тогда, с Полей. Ей вроде понравилось. А может, всё и само обойдётся? Вроде Даничка пока сам неплохо держится…» При упоминании имени друга Дима рефлекторно обернулся в сторону палатки. Судя по тихому сопению, Даник уже спал. Это не могло не радовать, ибо Масленников не хотел, чтобы тот переживал за него. Ещё немного полежав на песке и окончательно придя в себя, Дима поднялся на ноги и быстро, механически, выполнил все запланированные действия, ещё раз прошёлся по берегу, не отходя далеко от лагеря, и вернулся к своему казахскому товарищу. Забираться к нему в палатку парень не стал, боясь незапланированных последствий, вместо этого он лишь осторожно укрыл друга одеялом и, убедившись, что тот дышит, с ним всё хорошо, отправился спать в свое убежище. Умостившись так, чтобы лучше видеть палатку с Даником, Дима ещё полежал немного, обдумывая события дня, и наконец уснул.

***

Даник проснулся посреди ночи с нечёткой головной болью и желанием опорожниться. Сладко зевнув, он перевернулся на живот и встал, выбравшись из убежища. Димы рядом не было, и Даник запаниковал было, но почти сразу успокоился, почуяв его запах, исходивший из шалаша напротив. «Так вот ты где, дружище!» — Даник почувствовал иррациональную обиду, которая была вполне глупой, ведь Масленников всего-лишь пытался защитить его от себя. Тряхнув головой, Даник обошёл скалы и сходил в туалет, не забыв потом закопать ямку. «Надеюсь, этот маньяк, или кто нас сюда притащил, не следил сейчас за мной», — подумал он слегка смущённо, чувствуя себя котом, который сходил в лоток под внимательным взглядом хозяина. Ночной океан почти не двигался. Ветра не было, но и жара спала. Отличная погодка для отдыха на природе, даже комары сильно не доставали. Даник некоторое время посмотрел на расстилавшуюся вокруг водную гладь, присев на камень, после чего встал и направился к убежищу. Дима сладко спал, посапывая и свернувшись в клубок. Даник присел перед ним на корточки, разглядывая разгладившееся во сне лицо друга. Сейчас Дима выглядел свежим и отдохнувшим, каким никогда не бывал во время бодрствования. Даник протянул руку и провёл по скуле друга пальцами, едва касаясь его самыми кончиками подушечек. По сердцу прошлась неведомая истома, заставившая Даника слегка прикусить губу. Не понимая, что творит, он склонился и, коснувшись носом шеи Димы, втянул приятный будоражащий аромат. Альфа был рядом — так близко, так доступно… Но Даник не мог позволить себе что-то большее, чем просто небольшие касания. Жалобно поскуливая, он свернулся в клубок под боком у друга и положил голову на его живот. Ну почему в его жизни всё всегда должно быть так сложно?! Вскоре природа взяла своё, и Даник забылся беспокойным сном, крепко сжав во сне Диму, чтобы тот не посмел сбежать.

***

Пожалуй, это была первая ночь, в которой Дима действительно хорошо выспался. Возможно, дело было в невероятной усталости, вмиг одолевшей вымотанное проблемами тело. А возможно, и в неблагоприятных природных условиях, ибо впервые за долгое время пребывания на острове Масленникову было и не холодно, и не жарко, в самый раз. Рядом лежало что-то тёплое и мягкое, отчего так хотелось ближе прижаться к этому источнику комфорта и поспать ещё. Впрочем, что Дима и сделал, решив немного пойти на поводу своих желаний. Потянувшись вперёд, парень свернулся клубочком вокруг приятного тепла и даже приобнял его рукой, подгребая ближе к себе. Затем секунда на осознание — и Дима резко вздрагивает и рефлекторно отдёргивается в сторону, чтобы лучше увидеть это живое существо, прильнувшее к его боку. К счастью, поводов для беспокойства не нашлось, так как этим самым существом был Даник, видимо, ночью перебравшийся к нему в шалаш. Что такое? Ему холодно? Страшно? «Надо как-то выбраться, а то снова испугается…» — мысленно напомнил себе Дима, вспомнив, что Даник уже вытворял подобное, только под воздействием желаний внутренней омеги. Но подумать об освобождении было гораздо легче, чем сделать, ибо пальцы Даника так сильно сжимали его бока, что даже дышать было тяжело. Масленников ещё какое-то время поёрзал в удушающих объятьях, попытался даже просто выползти из чужих рук, но маленькое пространство шалаша и страх, что он просто завалится от одного неосторожного движения, не позволили ему продолжать. «И что делать?» — беспокойно подумал Дима, окончательно бросив попытки освобождения и просто замирая на месте. Дыхание Даника щекотало его живот, отчего было даже немного щекотно. Но как бы Дима не прислушивался к своим ощущением, он не испытывал никаких негативных чувств. На душе было легко и спокойно. Будто бы так и нужно было, будто бы так было и правильно.

***

Сквозь сон Даник почувствовал шевеление под собой и крепче сжал руки. Он зевнул, не просыпаясь, и уткнулся носом в живот Димы. Тот мерно сокращался под ним, приподнимая Даника и мягко опуская его. Нежный аромат мускуса, мяты и кокосов обволакивал со всех сторон. Даник поворочался во сне и шумно выдохнул. — Обденно пхнешь, прятель, — невнятно прошептал он, не просыпаясь. — Эм… Спасибо, — пробормотал Дима, замирая и прислушиваясь к едва разборчивым словам друга. Слегка опустив голову, парень взглянул вниз, натыкаясь взглядом на мерно подрагивающую в такт его дыханию растрёпанную макушку. От Даника тоже приятно пахло. Чем-то сладеньким вперемешку с естественным природным запахом. Этот аромат не напоминал Диме ни один из тех, которые довелось ощутить. Но Масленников готов был даже признать, что ему нравилось. Внутренний альфа довольно мурчал, как огромный ласковый кот, а омега млел от тепла и уюта. Такого единения от двоих своих сущностей Дима не ощущал уже давно. Обычно всё устраивало лишь альфу, а бедный омега всегда оставался в стороне. Сейчас же, с Даником, всё ощущалось как-то по-другому… Рядом с ним Дима ощущал себя комфортно. На мгновение ему даже захотелось перевернуться животом кверху, полностью раскрываясь перед другом. Что, впрочем, Масленников и сделал, аккуратно переворачиваясь в крепких объятьях и позволяя Данику удобно устроиться на себе.

***

Даник повозился, почувствовав перемещение друга, но всё так же спал. Сон его стал намного спокойней, чем ночью, но всё ещё был далёк от успокаивающего и бодрящего. Омега давил, и во сны Даника прорывались всякие непотребности, заставляя его тело реагировать должным образом. Во сне Даник лежал на мягкой воздушной перине, а сзади, поставив руки на эту самую перину по его бокам, возвышался кто-то. У него был сильный запах, трудноопределимый с первого нюха. Даник не назвал бы его приятным, но не мог сообразить, где чуял до этого. — Где Дима? — слабо пробормотал он, чувствуя дыхание на чужой шее. — А зачем тебе он, когда есть я? — Незнакомец склонился над ним ещё ниже. Чужие губы коснулись верхней части его шеи, и Даник задрожал от смеси непринятия и восторга. (На самом деле его шеи касался прутик, выбившийся из шалашной крыши, но парень этого не осознавал…) — Кто ты? — Даник поморщился, крепче вцепился в перину, начиная неосознанно подаваться назад, в сторону незнакомца. — Кто я? — Незнакомец снова слегка прошёлся языком по его шее. Будто капля влаги упала на горячую кожу, заставив Даника хрипло задышать. — Я — это ты. Твои самые низменные, самые мерзкие желания, крошка. Хочешь своего дружка? Ах, ты маленькая сучка! — Я не сучка, — нахмурился Даник. — Это… это моя природа. Как бы я хотел… быть другим. Но это невозможно… — Да, невозможно. Так что прими себя и прекрати мутыжить всем мозги! — Незнакомец мягко провёл ладонями по его бокам. — Чего ты хочешь от меня? — Ничего. Помнишь, я — это ты. Сам реши, что тебе нужно от себя. — Незнакомец, сказав эту странную фразу, снова провёл языком по шее и внезапно впился в неё зубами. Даник дёрнулся всем телом. Вспомнилось прошлое — старый номер отеля, невыносимо тяжёлый Санёк сверху, агрессивно дышащий в ухо, пот и кровь, собравшиеся вокруг… А потом Санёк впился зубами в его шею, формируя метку, и всё существо омеги внутри Даника воспротивилось этому. Он не хотел этого, не тогда и не так! Резко вскочив, Даник развернулся и схватился за то, что впилось в его шею. Однако невидимого врага там не было. Лишь злополучная ветка, под весом накопившейся на ней росы резко упавшая вниз и впившаяся в кожу возле загривка. Даник отпустил ветку и озадаченно ощупал шею. Ничего противоестественного там не было. Слегка выдохнув, Даник опустил взгляд — и замер, наткнувшись на удивлённый взгляд Димы. Стремительно покраснев, Даник вылетел из убежища и рванул куда глаза глядят. Твою мать! Дима и так бог весть что о нём думает, а теперь!.. Меж двух скал сверкнула узкая пещерка. Не понимая ничего, Даник юркнул в неё и притаился, успокаивая бешено бьющееся сердце. От бессилия и стыда хотелось плакать. Он был знаком с Димой уже много-много лет, и никогда ему не было так стыдно. — Ебать я мудак, — прошептал Даник, закрыв глаза ладонями.