Вокруг Меня лишь Яндере

На некоторое время я впадаю в ступор. Мозг попросту отказывался проводить какие-либо мыслительные процессы. — Это… — опустив взгляд, я хватаюсь за голову, всё ещё не в силах осознать происходящее. — Так что хватит… хватит разыгрывать разыгрывать *духовную связь* и… — Это невозможно… — …Что значит «невозможно»?! Это твой ребёнок! — Ты врёшь… — И зачем мне врать об этом?! — Либо это не от меня… либо нет никакой беременности… — заключил я дрожащим шёпотом. — Я не делала это ни с кем кроме тебя! — … — Прекрати дурачиться… оставь её… и я всё прощу… просто… останься со мной… — …У тебя есть доказательства? Если мы прямо сейчас поедем на узи… — …Почему ты упираешься?! Неужели мне так сложно поверить?! — Ты можешь врать о чём угодно, и я не стану хуже к тебе относиться… но об этом врать не смей. — Почему?! — …Потому что я не могу иметь детей. — Что…? — …Бесплоден я. — … вместо ответа, она несколько секунд пыталась переварить, что я только что сказал. — Так что… — я продолжил. — Либо мы прямо сейчас едем в больницу… если ты правда не врёшь, я возьму ответственность… — Этого… не может быть… — остекленевший взгляд, ничего не выражающее лицо. Тидзуру опустилась на землю и тупо глядела вникуда. Как кукла с обрезанными нитями. — …Этого просто… не может быть… — …Либо лучше признайся сразу… я не хочу, чтобы моё мнение о тебе упало ещё сильнее… — выдавил я, всеми силами стараясь сохранить беспристратный тон. Ответа не последовало спустя минуты три, я начал озираться по сторонам в поисках телефона. В её кармане. Всё ещё не подающая никаких признаков на движение, или даже хотя бы намёк на реакцию, Тидзуру продолжала бездумно смотреть вникуда. — …Сочту это молчание за признание. Верни телефон, пожалуйста. Механическим движением она просовывает руку в карман, после чего швыряет в мою сторону запрашиваемый предмет, даже не взглянув в мою сторону. — Ключи. — … Идентичное движение. Подняв предметы с пола, я набираю номер скорой помощи. После прояснения деталей, получив необходимое *скоро будем*, я кладу телефон обратно в карман и поворачиваюсь в сторону Котори. Однако стоило мне начать идти… — …Она знает об этом? — позади слышится безжизненный голос. — …Я ей рассказал. — …Вот как. Более она ничего не говорила. *** Я подхожу к Котори. — …Ты в порядке? — спрашиваю я, абсолютно точно зная, что нет. — …Оно выглядит хуже, чем есть на самом деле… — еле слышно пробормотала она, даже не открывая глаз. — Ты даже не знаешь, как оно выглядит… — я качаю головой. — Я в порядке… правда… — в очередной раз попыталась меня заверить, но… Сомневаюсь, что она выйдет из больницы без инвалидности. Впрочем, она переживала и куда худшее, так что всё может быть. — …Я вызвал скорую. Давай отнесём тебя в медкабинет, — поднявшись с места, я открываю дверь на крышу, после чего осторожно, как принцессу, поднимаю её на руки. Её лицо искажается от боли при каждом моём прикосновении, она сжимает зубы, дабы не застонать, но успокаивается сразу, как только мне удаётся зафиксировать её положение. Пнув дверь ногой, я покидаю крышу, оставив Тидзуру в полном одиночестве. …Снова. *** Уложив Котори на койку, я уселся на пустующее кресло медсестры и принялся дожидаться приезда скорой. — Воды? — Если несложно… Подставив пластиковый стаканчик в необходимое место, я набираю воды из кулера, после чего протягиваю тот Отонаси. Та, однако, не смогла самостоятельно поднять голову, так что пришлось придерживать её свободной рукой. — Спасибо… — прохрипела она, после чего прокашлялась, и изо рта вперемешку со слюной вылетел маленький сгусток крови. — Не разговаривай… — с напряжением в голосе попросил я, прикрывая глаза ладонью. — …не трать силы. — Ты не виноват… — Только я один и виноват… — Это неправда… ты не можешь быть в этом виноват. Я слышала ваши разговоры в клубе… — … — я осёкся. — Она просто угрожала тебе самоубийством… у тебя не было другого выбора. — Откуда… ты знаешь? — Киригири-семпай показала записи с камер видеонаблюдения. — … — …Она показывала их всем, кто приходил сегодня в актовый зал. — Только из клуба? — …Со всей школы. — … — Директора и ещё нескольких учителей уволят… — За секс со школьницами? Она кивнула, насколько хватило сил. — За такое сразу сажать должны… — я отвёл взгляд. — Скатертью дорога. Не знаю, злиться ли мне на неё за то, что вероломно игнорирует права на неприкосновенность частной жизни или радоваться, что избавила мир от кучки гнилых ублюдков. (Неудивительно, что она во мне разочаровалась, ведь я сам вёл себя как один из них…) Цена социализации. — …Ты в самом деле хочешь, чтобы я был рядом? После всего, что было…? Вместо ответа она протягивает руку и кладёт её в мою. Стоит мне сжать её, как на её лице расплывается лёгкая улыбка. Даже если она и злится, ей всё равно больше некуда идти. (Нет…) Она была бы в порядке, даже будь я с кем-нибудь другим, до тех пор, пока я счастлив. Другое дело, что она не верила, что Тидзуру сможет меня таковым сделать. И вот, что вышло в итоге… — … (Подобное всепрощение… чем я его заслужил, интересно…?) Да ничем не заслужил. Она оторвана от реальности, раз считает, что ты достоин хоть чего-то хорошего в этой жизни. Твоя участь гнить в канаве в одиночестве до конца своих дней, и всё, что ты делал на протяжении последних месяцев, это пытался доказать ей, нет, им обоим, что ты бездушная мразь, недостойная чьей-либо любви. Но они упорно отказывались это увидеть, за что и поплатились. Было бы гораздо проще, не будь у тебя постоянного чувства вины и этого тупого потерянного вида, вызывающего у них чувство жалости. Ты облажался. Я облажался. На каждом шагу. *** Скорая приехала под аккомпанемент полицейских. Оказав первую помощь и оформив первичную документацию, её унесли на носилках в машину, а меня, с её требования, посадили на пассажирское место. Большую часть полицейских оставили в школе для разговора с персоналом, а несколько отправились за нами в больницу. Оставив Котори на попечение врачам, я оказался один на один с ними. Их присутствие более чем логично, ведь травмы Котори не были вызваны случайно. Конечно, я мог бы попытаться скрыть этот факт, но… Не знаю, хочется ли мне покрывать Тидзуру после такого. Да и не то чтобы Котори согласилась этому подыграть. Она имеет более чем полное право заявить на неё. В конечном итоге, я решил ничего не утаивать и рассказать всё как было. Сопоставив наши с Котори версии, они не нашли никаких расхождений, а потому… — Когда вы покинули крышу, она всё ещё была там? — служебным тоном спросил офицер с ручкой и блокнотом в руках. — Да, но с тех пор уже достаточно времени прошло… может, она уже ушла. — Вам известен адрес нападавшей? Я назвал адреса её квартиры в центре, и дома её отца неподалёку от моего. — Принято. — …Что теперь будет? — я пытаюсь говорить беспристрастно, но не похоже, что у меня выходит. — Нам всё ещё нужно уточнить детали и лучше во всём разобраться. Ко всему, они обе несовершеннолетние, да и всегда есть шанс, что конфликт будет улажен сам по себе, и потерпевшая не будет писать заявление. Если же нет, дело пойдёт дальше, вплоть до суда с участием родителей, учителей и свидетелей. Из последних есть только вы. — … — В самом плохом для неё раскладе… десять лет. Я не ответил. Я даже спросил-то скорее для формальности. Разумеется, очевидно что будет дальше. В этом даже не было необходимости сомневаться. Этим же вечером Тидзуру нашли повешенной в собственном доме.