По ту сторону лагеря Ч.2.

Даффи

      Мягкий солнечный свет сочился из приоткрытого окна сбоку, пока лёгкий ветер редкими порывами поддувал ко мне белые, прозрачные занавески, хоть как-то разгоняя духоту в медпункте. Внутри пахло спиртом и сыростью и, то ли хлоркой, то ли каким-то моющим средством… Всё было слишком белым: расставленный ряд нескольких кроватей, огороженных белыми перегородками. Белое постельное, подушки, одеяла, да даже футболка на мне была белоснежно чистой.       Перерождение.       Невинная обстановка, древесные стены вокруг, будто то был медпункт, выстроенный на скорую лапу во время Второй мировой. Сам же я ощущал себя раненным солдатом, только что вернувшимся с горячей линии фронта. Однако мой долг, пусть и наполовину, я считал выполненным, и всё по одной причине:       Сегодня ночью я в полной мере осознал, что обратная сторона лагеря существует.       Её влияние может и было незаметным, но не ощутить его уже было невозможно. Оно касалось каждого, кто тут находился. Оно объединяло, связывало нас своей невидимой нитью, чтобы столкнуться с ней. Чтобы мы были к этому готовы.       Вот только… К чему?       В мою голову не приходило никаких ответов. Наоборот. После произошедшего у меня появилось лишь ещё больше вопросов, на разгадку которых могла уйти целая жизнь. Это и было её ценой — узнать всё и умереть.       Я плавно перевёл свой вдумчивый взгляд на окно, за которым начиналась лесная полоса из деревьев.       Ответ определённо был, и я это знал. Но не существовало той формы, при которой мы смогли бы его понять. Его нельзя было увидеть, потрогать или услышать, только почувствовать и ощутить, что он был в нас самих. Он крылся в дыхании хвойных деревьев, в шёпоте травы и листьев. В рассказах и байках за костром, которые передавались из поколения в поколение. В черноте тёмного леса, который оживал по ночам и переплетал в себе все наши жизни, чтобы в один момент оборвать.       Это была своя сторона лагеря, непостижимая, но одновременно до того весомая, что каждый мог ощутить её тихое присутствие, и чем больше мы смотрели в эту темноту, где крылись все ответы, тем больше она нас обнажала. Она выявляла нас, словно снимки на заполненной плёнке, потому что видела всё насквозь, видела какими мы были на самом деле, и пробуждала в нас это.       Её глаза словно пустые глазницы, а чернота в них замещала за собой всё — точно всеобъемлющие.       Мой взгляд углубился, и в отражении окна я вдруг увидел себя. Пара жжённых фингалов, ссадины и пластыри на щеках, вот он — взгляд и последствия того, кто ненадолго столкнулся с разгадкой этой необъятной тайны.       Фиолетовые глаза ещё поблескивали на солнце, в них ещё была какая-то искра, но чуть углубишься и бездонная пропасть — всё, что в них было. Моя внутренняя вселенная уже столкнулась с непридуманной правдой вокруг. Я уже чувствовал, как она смешивалась с её недосягаемостью и в то же время сокрушительной силой. Ведь сколько до звёзд не тянись, всё равно никогда не дотянешься. Но без лишних слов бойся, если когда-нибудь приблизишься к ним, ведь тогда уже никакая ложь не скроет истину твоего разума.       Ты поймёшь, что никакая кровоточащая рана на твоём теле не может быть залатанной. Это была наша боль, наша тёмная сторона лагеря, отражение темноты нашей, и наступила пора признать её настоящей.       Можно было подумать, что происходящее было лишь сказкой. Одной из тех пугающих выдумок, которые мы рассказывали новеньким, дабы ради прикола испугать их. Однако и такому мнению имелось место быть, поскольку я сам долго осмысливал то, что со произошло со мной, там, в лесу. Те непостижимые тайны, которые расширяли мои границы допустимого, того, что реально, а что вымысел. То, что помогало мне понять:       Такое бывает возможным.       Наш лагерь открывал новую главу своей жизни. Я уже побывал на его обратной стороне, чтобы понять, что я действительно был там и видел всё по-настоящему. Я уже знал, что оно существует, и для всех нас настало время выбрать свою сторону.       Впрочем, всё действительно начиналось, как в бульварном детективном романе. Но это был мой рассказ, моё приключение по ту сторону лагеря.

И я там был.

ЧАСТЬ II «МАЛЕНЬКАЯ ИМПЕРИЯ МАРШАЛА»

             Я отвёл свою голову в сторону и посмотрел на белое одеяло, которое прикрывало мои ноги. Насколько же здесь всё было чистым и аккуратным… Казалось, что солнечный свет буквально отскакивал от всего белого, что тут находилось. Меня малость слепило, словно зимой в Канаде… Сказать, что мне не нравилось в медпункте — ничего не сказать. Здесь всё было слишком упорядоченным:       Завтрак, обед, по расписанию.       Никого, кроме вожатых и персонала не пускать.       Выйти попи́сать — по разрешению медсестры.       Я не был сильно ранен, как все думали. Всё синяки, да ссадины… Однако для них этого уже было достаточно, чтобы положить меня сюда. Им хватало и того факта, что я пробыл в лесу целые сутки, а вместе с этим и мои поиски, шумиха и возвращение. Каждому было дано додумать эту историю в своей голове, но у них было на это право, я не мог на это жаловаться. У всех было своё видение, чтобы представить через какие невероятные трудности я прошёл, чтобы вернуться обратно в лагерь. По крайней мере, так всё происходившее для них выглядело более грандиозным.       Я определённо был героем этого дня. Ну, а как же!.. У всех моё имя было на слуху: «Даффи Джей Фокс возвращается обратно» — словно заголовок в «Сан-Франциско кроникл», а уж остальные подробности каждый мог додумать для себя сам. Для них это было настоящим событием и поводом порадоваться за парня, которого они никогда не знали. Ведь все эти истории когда-то были лишь историями, пока все не поняли, что она происходит на самом деле, у всех на виду.       Все вдруг осознали, каково наблюдать за этим вживую, когда скаут резко пропадает и также резко возвращается. Однако их смутило даже не моё внезапное возвращение, их испугало то, каким я оттуда вернулся.       Для них это было настоящим откровением.       Утром, наша вожатая Мисс Мяукинс расспрашивала меня о произошедшем. О том, почему ушёл, как заблудился. Что делал в лесу, какие были примерно места, где я был. Как нашёл дорогу обратно, почему пошёл именно к Лин, и почему вырубился на пороге её домика. Однако самый главный вопрос, волновавший её больше всего — почему вся форма, которая была на мне — в крови.       Но я молчал.       Я рассказывал лишь только ту правду, которую она хотела услышать. Пусть мои синяки и говорили сами за себя, но моя ложь была исчерпывающей. Ведь действительно, какой был смысл пытаться рассказывать об этом, если я и сам мало чего понимал?.. Дрался, вырубился, очнулся — медпункт. Может я и был самым приближенным к тому, что творилось за занавесом этой тайны, однако кем я был, чтобы знать всё?       Я знал свою крупицу правды, но даже этого не хватало для того, чтобы охватить всю картину целиком. Я знал это просто, как факт, что оно существует: свечение чьих-то глаз в ночном лесу, способность вырубить кого-то лишь силой мысли…              Я вычурно по-философски поджал своей губой и равномерно покивал.       … И всё?.. Я думал, если ты имеешь сверхспособности, то будешь хотя бы уметь делать чуть больше. Чего-нибудь вроде телепатии, уметь читать мысли, быть супер-сильным на крайний случай. … Не, это, конечно, прикольно, но неужели это было всё, что могли сделать Аарон с Дианой?.. Уж, не говоря про то, что они могли воспользоваться своими джедайскими примочками, когда открывали на меня охоту.       Почему тогда не сделали ничего подобного, когда я дрался с Аароном? Не вырубили меня? Ведь он же ясно дал Диане понять, когда кричал ей: «Жмахни его». Понятно, что это она умела вводить в коматозное состояние лишь силой мысли, но… Почему у неё не получилось?.. Тем более, если до этого у неё это выходило исключительно безупречно, то почему именно тогда она не могла ничего сделать?       Другой вопрос в том, почему ничего не мог сделать сам Аарон? Ведь не просто же так его глаза тоже светились. Конечно, это выглядело круто и в какой-то мере пафосно, но неужели он только и мог этим похвастаться?       Я почесал себе за ухом, вдумчиво глядя в одеяло перед собой.       Выходит, если Диана могла делать одно, значит Аарон умел делать что-то другое?.. Ага, лишь бы знать, что он мог, дабы быть готовым к нашей второй встрече… Если она, конечно, ещё состоится.       Я думаю так: если Аарон не боялся показываться в лагере, значит было что-то, что помогало ему в этом, особенно в период, когда они активно пускали против меня слухи. По крайней мере, он спокойно ходил в столовую и с лёгкостью мог находиться в лагере, нежели, чем это делала Диана. Возможно потому что их джедайские способности были разными.       Я беззвучно усмехнулся и поморщился, слегка помотав головой.       Лесные джедаи…       — Ох!.. — измученно выдохнул я с напряжённой улыбкой.       Твою мать, кто ж знал, что это дело было с налётом долбанного мистицизма!.. Знал бы я это раньше, тогда мои правила расследования имели бы иной план действий. По крайней мере, спектр моих доводов возымел бы более обширный характер, и инструментарий моих мыслей стал бы больше.       Я работал только с тем, что знал и понимал. А по итогу ничего не узнал и не понял… Стоило ли говорить, что всё это до сих пор находилось за гранью моего понимания? Даже не эти джедайские примочки, а именно сами Аарон с Дианой. Ведь не просто же так они делали всё то, что делали: крали вещи, пускали слухи, подкладывали записки… Список может продолжаться и дальше, если учитывать события прошедшей ночи.       Однако я знал, что никаких рефлексий не хватит для того, чтобы найти какие-либо ответы. … Знал, но не понимал. Я чувствовал, как меня мысленно откидывало туда, обратно, в лес. Я ловил себя на том, что уже тянулся, чтобы встать и убежать. Найти Диану, разобраться во всём том, что здесь происходило!.. Но в то же время понимал, что она вряд ли что-либо рассказала бы мне. Да и найти её я вряд ли бы смог…       Ведь это не я её искал. Это она нашла меня. А сам я планомерно и целенаправленно преследовал своего же убийцу.       От осознания этого любые синяки и ссадины на моей морде казались чем-то жалким и несущественным. Я ещё легко отделался, и я это понимал. После подобного действительно тяжело поверить, как для медсестры и вожатой каждая царапина на моём теле вызывала у них беспокойство и удивление.       — «Да, я подрался с деревом», — сухо и бесстрастно отвечал я.       После этого менялось восприятие течения жизни вокруг. Моё собственное мировоззрение отсеивало все те вещи, что казались важными. Всё то, что постоянно мельтешило у меня перед глазами резко утратило своё значение, я видел только то, что должен был, и знал:       Мои глаза теперь быстрее привыкали к темноте.       Я слишком много говорил про смерть, но я никогда не был к ней так близок, как сейчас. Хуже всего осознавать, что не понимаешь этого, вплоть до момента, пока не сталкиваешься с ней напрямую, с теми, кто готов по-настоящему убить тебя. Тогда действительно понимаешь, что всё это время ты ходил по скользкому лезвию бритвы. Осознанно. Пока не попадаешь в лапы тому, кто может, а главное хочет тебя прикончить.       Диана могла убить меня. Ещё там, в лесу, когда я впервые увидел её голубые глаза. Но не убила.       Для меня это было главной загадкой — Почему? Если она больше всего добивалась моей смерти, то почему остановилась после всего, что уже было для этого сделано? Более того, у Дианы был целый день, чтобы завершить свою финальную часть плана, ведь к моей смерти было подготовлено всё. Всё, для того, чтобы она осуществилась, но… Ничего так и не произошло.       Я уж молчал про то зачем она это затеяла… Её мотив так и остался выше моего понимания, непостижимый, словно звезда на небе. Он определённо был, как и причина всему тому, что она делала и говорила. Ведь даже тому, что по итогу, она решила не убивать меня тоже имелась своя причина.       Однако я не знаю кто выглядел в этой ситуации более глупым:       Диана, потому что пошла вразрез с планом.       Аарон, потому что не послушался Дианы.       Или я, потому что так ничего и не понял.       А возможно мы все втроём наебались в каком-то месте.       Меня лишь пугало то, что существовала сила, которая была больше Аарона и Дианы вместе взятых. Та, о которой они сами боялись говорить, которую они сами не могли понять. Пугало, что здесь присутствовала какая-то другая сторона, которая резко оборвала их планы на завершающем этапе.       Их разговор. Я и сам это слышал, был кто-то ещё.       Тот, кому они «помогали».       И «она».       Другой вопрос в том, кто из всех нас был хорошим, а кто злым. Может, конечно, здесь и не было светлых или тёмных сторон, но все определённо занимали свои места. Для Дианы и Аарона я несомненно был злодеем, а они для меня. А эти «третьи силы» для них тоже были противниками, поскольку помешали им осуществить их план.       Не сдвигая своего вдумчивого и слегка испуганного взгляда с одеяла, я шмыгнул носом.       …       Может эта «она», про кого они говорили, пусть и пассивно, но помешала им? Как видимо, друзей выбирать не приходилось… Знать бы только ещё кто мне помог не умереть в эту ночь, если, конечно, эта «она» была кем-то материальным…       Однако одно я знал точно: всё это как-то было неразрывно связано со мной, а значит в этой истории было место и для меня. Вот только какое именно — неизвестно.       Я плавно развернул свою голову в сторону двери и задумался.       Казалось, вот оно. Выходи, да беги обратно в лес, ищи ответы на все вопросы!.. Мне это стоило всего лишь малейшего усилия, поддаться, и я мог спокойно убежать отсюда. Но я не делал этого. Меня не пугало даже то, что я мог вновь близко встретиться со смертью. Мне в какой-то мере хотелось этого — умереть, но зато с полным осознанием того, что здесь происходило.       Но дело было даже не во мне. Не в моей смерти.       Если такова была ставка — узнать всё, но умереть, то были те, чьи жизни были просто закреплены за мной, а вслед могли погибнуть и они. Для меня это была слишком большая ответственность, которую я мог на себя взять.       Конечно, хотелось узнать, чего и как там!.. Думаю, также, как и любому другому, кто оказался бы на моём месте. Но я не был готов пойти на такие риски. Я искренне боялся за Лин, да даже за Артура и остальных. Я не хотел когда-нибудь увидеть, как Диана холодно убивает каждого, кого я знаю, а потому не мог пойти на такое.       Это была моя цена — пожертвовать их жизнями и своей, но я не был готов пересилить себя, чтобы заплатить её. Это было выше меня.       Ведь кто я был такой, чтобы подвергать остальных опасности? С собой я был в праве решать всё, что захочу. Но другие… Они слишком сильно любили свою жизнь, чтобы расставаться с ней. Я же? Я любил свою ещё больше, чем все вместе взятые. Я знал что я чувствую, чтобы продолжать жить дальше.       Но я уже не боялся смерти. По крайней мере, не так сильно. И если я к ней стремился, то лишь для того, чтобы понять насколько хороша жизнь.       Многие не понимали и этого. Знали, но не могли почувствовать. Я всегда понимал, что я делаю, как живу, что ощущаю. Чувства нужны были всем, без исключения, без этого мы были бы неодушевлёнными предметами. Те маленькие аспекты нашей жизни, которые мы не замечаем, к которым мы уже давно привыкли, живём, словно по инерции большого взрыва. Мы — точки, раскиданные по вселенной, и каждая со своим космосом внутри.       Но чувства кого-то одного неразличимы с чувствами другого. Мы все живём одинаково, чувствуем то, что могут чувствовать другие. Все мы умели это делать, в этом не было никакой разницы. В нас была одна любовь и одна ненависть, словно разные стороны одной монеты. Менялась лишь форма, но все мы единицы, неотличимые от других единиц.       Мы одни. Мы — мелкие точки во вселенной. Мы? Нет. Каждый был сам для себя. Каждый был один. Вся красота снежинки обрывалась ровно в тот момент, пока не приземлялась в один большой, омытый грязью сугроб. Мы — месиво, но это не самое страшное. Наша трагедия в том, что трагедии нет и она всё никак не наступит. Мы хотим проблем. Не потому что они нужны нам, не для того, чтобы они были. Мы просто ждём повода проверить наши чувства на прочность.       Я приподнял лапу перед собой и расправил. Мои костяшки на ней были содраны и покрыты тонкой красной корочкой. Я видел это под прорезью на бинтах, которые скрывали набитые чёрные синяки. Я чувствовал, как безобразные царапины тёрлись и щипались о бинты каждый раз, когда я сжимал лапу в кулак.       Только представить… Тысячи лейкоцитов боролись за то, чтобы в мои изодранные после драки лапы не попали какие-либо бактерии или микробы. Сложно поверить, что твоё тело буквально защищает тебя от смерти. Ага, особенно когда ты так часто о ней думаешь… Как-то это шло вразрез с теми мыслями, что крутились у меня в голове… Но я не мог не думать об этом.       Все чьи-то жалкие вопли о том, что кто-то хочет убить себя на самом деле ничего не стоили. Никогда. Потому что в самый критичный момент понимаешь, что хочешь жить. Я осознал это ещё там, в лесу, когда напрямую столкнулся с приближающейся смертью. Осознал, что хочу не просто быть живым, а хочу чувствовать себя живее всех живых.       Я сжал свою лапу в кулак, что он затрясся, пока не плюхнулся сбоку от меня. Моя голова откинулась кверху на подушке, и я сдавленно выдохнул.       Вот только… Кто я после этого?..       Герой-детектив, способный голыми лапами намертво забить свою жертву?.. У меня не было никакого оружия, чтобы закончить нашу борьбу быстро. Мне оно было не нужно.       Я непроизвольно зажмурился, а перед глазами замелькали события прошедшей ночи. Мои отчётливые и хладнокровные удары по щекам белого оленя с зелёными глазами. Я помню, как буквально хотел вмазать его голову в твёрдую землю, как лопнет его череп от моих безжалостных ударов по его морде. Но я не помню, чтобы эти чувства были моими.       Каждый раз, когда я думал об этом, в груди крепло чувство отторжения, оно отталкивало любые мысли, которые приходили мне в голову, а затем неприятно жгло.       То был не я… По крайней мере, мне хотелось так думать. Я не знаком с тем лисом, который способен избить кого-нибудь до полусмерти. Я старался не думать об этом.       Ай-яй-яй. Наш лисёнок снова хочет разрезать себя на множество маленьких кусочков?       Я зажмурился с новой силой и отвернул голову в сторону окна.       Да отъебись ты, и без тебя тошно…       Без меня? Ты хотел сказать без себя. Ты ведь сам всё это придумал, ты хотел осмыслить все чувства, которые были в тебе. А теперь снова отторгаешь от себя свою же значимую часть? Это была твоя боль, твои стёртые костяшки на лапах. Это был ты, кто избил его до полусмерти. Никого другого там не было.       Я истошно промычал и перекатил голову в другую сторону.       Хватит говорить мне, что я этого хотел!.. Мне не было приятно от того, что я с ним сделал!..       Сейчас нет. А тогда да. … Пойми, нет таких чувств, от которых мы можем отречься. Они все наши. В противном случае, если ты не покоришь эту часть самого себя, то худо будет всем. Не только тебе, но и всем остальным, с кем ты общаешься. Ты уже выпустил этого зверя из клетки, и твоя пора не поймать его, а примириться с ним. Теперь, когда ты откроешь глаза, ты поймёшь, что мир не исчез, не изменился. Ты не изменился.       …       Я безвольно распахнул свои глаза и измученно посмотрел выше. Солнце жалило за окном, заливая медпункт ярким светом. Всё оставалось таким же ослепительно белым. А я всё лежал под белым одеялом, в белой футболке, с белыми бинтами на лапах. Я устало провёл взглядом по потолку, после чего задумался.       Интересно, всё всегда было таким ярким?..       Я чуть поморщился, прикрывая глаза своей лапой, пока вдруг не услышал стук в дверь. Я плавно развернул голову в сторону, где был выход из медпункта, пока кто-то не зашёл вовнутрь.       М-м-м? Неужто вожатая решила снова устроить допрос?.. Если так, то я бы и сам не прочь знать ответы на некоторые вопросы!.. Хотя, кто бы мне смог на них ответить…       Однако это была не она, и я увидел трио, которые скромно входили сюда, словно школьники, опоздавшие на урок.       Пф!.. Я устало усмехнулся, щурясь от солнца сбоку, но смотрел всё на них.       Ну ещё бы!.. Их появление тут было делом временным, что уж говорить!.. Кто, как не они могли с гордостью похвастаться, что знали Даффи Джей Фокса ещё до того, как он пропал из лагеря!.. Но, признаться честно, я был рад видеть этих засранцев вместе.       Я надменно и в то же время устало улыбнулся им, приподняв лапу в знак приветствия. Забавно было наблюдать за тем, как грозный и серьёзный волк Эллис скромно помещался в этом маленьком здании медпункта, и уж особенно то, как он нелепо объяснялся перед медсестрой, что наша вожатая разрешила пустить их сюда.       Да нифига она не разрешила, и я это знал. Уж тем более ребят из другого отряда, и уж тем более, если учитывать, как весь персонал целый день бегал вокруг меня. Оно и неудивительно, они боялись за меня, но они не могли понять, что все те царапины на мне были сущей мелочью. По крайней мере, для меня.       Я тихо усмехнулся и слегка помотал головой.       За Ирландцем скромно подтягивались Артур и Лея. Они терпеливо выжидали, переглядываясь друг с другом, пока суровый волк выбивал себе и остальным пропуск в медпункт, чтобы увидеть меня. Иногда они безмятежно хлопали своими глазами, в которых сияло любопытство, и они поглядывали в мою сторону, чтобы убедиться наверняка, что я был живой.       Я выпрямился, сидя на кровати, и вытянулся чуть вперёд, чтобы получше разглядеть их.       Вот теперь я действительно чувствовал, что вернулся обратно. Может никто из них не знал об этом, но именно они принесли с собой тот кусочек жизни, которая была у меня до этого. Сам я представал перед ними одним из тех немногих авантюристов, кто пусть ненадолго, но заглянул в тёмные глаза тайны нашего лагеря. И, по крайней мере, остался после этого жив…       Я тихо шмыгнул носом, усмехнувшись, и безмятежно рассматривал каждого, кто решил навестить меня.       Ирландец до сих пор объяснялся, Лея выжидала, скрестив руки на груди, а Артур пусть и посматривал на меня, но за всё это время ни разу не улыбнулся. Артур… Честно говоря, было непривычно видеть его в окружении волка, который его до этого избил, и тигрицы, с которой он находился в открытой конфронтации. Интересно, как они вообще познакомились?..       Я всё оглядывал их, моя усталая улыбка безмятежно сияла им в ответ, пока я вдруг не задумался.       А чего это вообще Артур делал вместе с ними?.. Ведь если получается, что они пришли одной компанией, а Лея стояла рядом с ним, они друг с другом переглядывались, а она знала всё про наше расследование, а Артур нет, то…       …       Моя улыбка сделалась неуверенной, глаза чуть расширились от удивления, и я поспешил лечь обратно.       Ой.       Я вдруг понял в какой западне я был, потому что в самом худшем случае, они пришли не ко мне, они пришли конкретно за мной.       Ведь если Артур уже успел с ними до этого пообщаться, значит уже успел узнать, что я вовсе не заканчивал своё расследование. Наоборот, скрывал его некоторые значимые детали и продолжал его вести, вот только уже с Леей. Вот чего он такой хмурый стоял!.. Но худшее, что могло в этом быть — он мог знать о моей измене с Кейти.       Я беззвучно выговорил что-то вроде «блять» и безучастно отвернул свою голову в сторону окна. Тем временем, переговоры Ирландца и медсестры уже стали спокойнее, пока она не разрешила им войти, и они прошли ко мне. Пока троица подходила к моей кровати, я ещё раз мысленно сказал про себя «блять», но уже более удручённо.       Я всё-таки решился мельком глянуть на них, и увидел максимально бесстрастное выражение морды Ирландца, который всё надвигался ко мне. Пока он не расплылся в широкой и самодовольной ухмылке, заметив меня.       — О-хо-хо! — звонко усмехнулся он. — Живой, чертяка! — и прошёл к моей кровати, вытянув лапу в знак приветствия. Я слегка усмехнулся ему и устало взглянул выше.       —… А то ж блин!.. — и ответил ему на лапопожатие.       — Мы уж думали ты помер! — спокойно усмехнулся он, потряся мою лапу, даже не замечая бинтов на ней.       — Да?.. — безучастно спросил я, слегка усмехнувшись. — И кто так думал?..       — Ну, я так не думал, — выпрямился Ирландец, перестав жать мою лапу, а затем тихо усмехнулся. — А они да, — и кивком показал на оставшуюся компанию.       — Ну чего ты врёшь всё!.. — отмахнулась от него Лея, одарив меня лёгкой улыбкой. — Не думали мы так!.. — не сводя с меня взгляда, добродушно сказала она. — Привет, Даффи, — и вновь неподдельно искренне улыбнулась.       — Привет, — легонько кивнул я ей, устало улыбнувшись, и плавно перевёл свой взгляд на Артура, который стоял сбоку от неё.       Взгляд его янтарных глаз не то был напряжённым, не то радостным от того, что он видел меня, но понять его я не мог. Неужели он всё-таки что-то знал? Я попытался устало вглядеться в него, чтобы лучше осознать ту эмоцию, которую он выражал, а точнее ту, которая больше преобладала в нём. Злость или радость. Однако даже этого не хватило для того, чтобы я мог понять в какой ситуации я находился.       Артур стоял, скрестив руки на груди, и всё осматривал меня, пока я не ухмыльнулся ему, устало усмехнувшись.       — Привет, Артур, — я протянул ему лапу навстречу, которая была наполовину белой из-за бинтов. Он тут же расправил свои руки и пожал мою лапу в ответ, однако не так сильно, как это делал Ирландец.       — Привет… — слегка улыбнулся он, кивнув. — Непривычно тебя без формы видеть!.. — и легонько потряс, стараясь не сжимать её крепко.       — Кстати, да, — спокойно подметил Ирландец. — Я тебя ни разу без формы не видел, — кивком показал он на меня, слегка ухмыльнувшись.       Лея чуть прищурилась, задумавшись, а затем вкрадчиво добавила:       — Я, кстати, тоже…       — Оу, — слегка усмехнулся Артур, мельком оглядев их. — Это я однажды видел, как Даффи в ней уснул.       — Ну да, — тут же безучастно сказал я, а затем укоризненно усмехнулся. — Так мне спать хотелось!..       — Чего, ещё и моешься в ней? — со смешком подхватил Ирландец.       Артур с улыбкой помотал головой и продолжил.       — Нет, он не моется…       — Никогда, — тут же беззлобно добавил я, после чего все усмехнулись.       — Ну да!.. — посмеялся Артур. — Особенно после того, как мы шампуни потеряли…       — Да ну!.. — я выкинул ещё пару смешков, саркастично взглянув на него, а затем задумался. Я ненадолго утих, после чего моя улыбка утратила свой искренний блеск. —… Потеряли… — тихо добавил я и плавно отвернул голову в сторону окна.       Думал, что потеряли, когда на самом деле украли…       — Ну… — замешкался Артур, как-то неодобрительно спросив после. — Да?.. Ты же сам говорил?..       Я напряжённо выдохнул носом, попытавшись улыбнуться ему, и посмотрел.       — Я помню, — коротко и беззлобно ответил я, однако затем решил быстро сменить тему. — А, чего вы, кстати, — и оглядел всех, кто стоял возле кровати. — Решили стенд ап в мою честь устроить? — а после улыбнулся им чуть шире.       Ирландец ухмыльнулся, скрестив руки на груди, и кивком показал на меня.       — Ну, а как же не пообсирать тебя, — а затем, задумавшись, усмехнулся. — Особенно после того, как ты там заблудился.       Из меня вылетел неподдельный и искренний смешок, после которого я откинулся на кровати, расслабившись ещё больше.       — Ну давайте тогда!.. — высокомерно и нагло улыбнулся я. — Кто лучше всего пошутит, тот получит от меня главный приз!.. — и убрал лапы под свою голову.       — О, это я сейчас придумаю!.. — самодовольно ответил Эллис, потряся пальцем в мою сторону. Его сосредоточенный взгляд застыл на одной точке, пока в его голове проносилась тысяча и одна шутка в мою честь. Он думал, пока вовсе не замер с безжизненной улыбкой на своей морде. Его палец ещё пару раз мельком дёрнулся и он, не сдаваясь, коротко добавил. — Сейчас!..       Однако все мы понимали, что хорошей шутки он уже не придумает.       Лея, безмятежно улыбаясь, цокнула и помотала головой.       — Нашёл кого спросить про шутки… — с усмешкой сказала она. В ответ на это Ирландец недоверчиво прищурился, переведя на неё свой хмурый взгляд.       — А чего это?.. — тут же возник он. Лея выдохнула, словно не замечая его предъявлений, и с лёгкой и понимающей улыбкой, повернулась ко мне.       — Потому что ты слишком прямолинейный и серьёзный ворчун, которому надо объяснять все шутки, которые тебе рассказывают — спокойно говорила она так, будто это было чем-то очевидным. — Потому что ты их не понимаешь, а потом бубнишь и недовольный ходишь…       — Так блин… — слегка усмехнулся он, потупившись взглядом в свои ноги. — Сложно придумать, когда специально надо.       — Ну вот о чём я и говорю, — надменно посмотрела она на него. Эллис ещё раз поднял на неё свой недовольный взгляд, а затем вернулся ко мне.       —… Кстати, чего за приз то ты придумал? — спросил он спустя паузу.       — Поцелуй конечно же, — без раздумий ответил я. А после чего отправил ему воздушный смачный чмок. — Так что, давай, Лея, — хитро и нагло ухмыльнулся я, застав её врасплох. —… Не шути.       Её глаза резко и удивлённо расширились, однако стояла она неподвижно. Её серые глазки застыли, глядя на меня, пока она не моргнула, отвернув голову в бок.       —… Выбор главного победителя сфальсифицирован! — резко выпалил Артур, указав в сторону Ирландца.       — Ребят, вам точно сейчас девушка в компании нужна?.. — перекидывала Лея взгляд на каждого из нас.       — Ура, я победил, даже!.. — безрадостно сказал Эллис, лениво приподняв кулак в воздухе. — Ничего не сделав.       …       — Ты старался, — безучастно добавил саркастично раздосадованный Артур.       — Да… — насмешливо подтвердил он, потупив взгляд в свои ноги, а затем снова скрестил руки на груди. —… А вообще ты специально это придумал, — скрывая недовольство продолжил он. — Теперь ты тут больше всего шуток кидаешь.       Я нагло и звонко усмехнулся пару раз, а затем откинул свою голову ещё выше кверху.       — Я превратил этот стенд ап в стенд ап про вас, — напыщенно и размеренно сказал я. Эллис слегка закатил глаза и надменно посмотрел в мою сторону, раздумывая о том, как можно парировать меня в ответ.       Он хотел побить меня в этой схватке и думал, что у него что-то получится? Ну уж нет!.. Из защитного положения я выбрался в активное наступление, и теперь ничто не могло сдвинуть моё лидирующее место в этой словесной баталии.       —… Да вы все лисы такие, — сдавшись, отмахнулся он. — Слово скажешь, а потом все стрелки на остальных переводите.       Я спустил свою голову ниже, и с широкой и хитрой улыбкой посмотрел на него.       —… Не-е-е, — противно протянул я, не спуская с него наглого взгляда. — Мы делаем так, что вы сами этого не замечаете, — а затем подпёр руки за головой удобнее. —… Кстати, если вам главный приз не нравится, можно поменять его на другой.       Все вдруг насторожились, задумавшись. Артур пару раз безмятежно хлопнул своими глазами, вопросительно посмотрев на меня.       —… На какой?       — На пиздюли, — самодовольно сказал я, переведя взгляд на Артура, который ближе всего стоял ко мне. А затем с чувством глубокой иронии усмехнулся, посмотрев на Ирландца. — Хотя, в таком случае, Артур уже победитель.       Все стояли молча, пока вдруг не поняли о чём шла речь. Эллис молча отвернул голову в сторону окна и улыбнулся более напряжённо, чем было до этого.       —… Сука, — он беззвучно потрясся от смеха и недовольно продолжил. — До конца жизни теперь припоминать будете.       — Вообще-то справедливо, — укоризненно добавила Лея, ненадолго потупившись в свои ноги.       — Так мы помирились уже, — спокойно выпалил он, мельком глянув на неё. А затем тяжко выдохнул, отведя глаза в сторону. — А вы теперь вспоминаете про это постоянно.       …       — Да-а-а, — цокнул я, равномерно помотав головой, при этом не спуская пристального взгляда с Ирландца. — Тут про каждого наберётся куча шуток для стенд апа.       — Да за последние дни уже шуток для отдельного выступления на сцене хватит… — отмахнулся он, пройдя к соседней кровати и начал садиться туда. — Можно хоть Джорджа Карлина звать, если бы он жив был…       — Хей, ты куда сел? — взволнованно усмехнулась Лея, проследив за ним взглядом.       — Да пофиг… — вновь отмахнулся он, не глядя на неё. — Всё равно тут никого больше нет, — и спокойно сел туда. —… Сейчас в лагере в принципе неспокойно стало, — спустя паузу вдумчиво продолжил он, задержав свой взгляд на одной точке. Ирландец сидел, многозначительно глядя вперёд себя, а я лежал и думал:       Неспокойно в лагере. Чертовски, блин, верно, вот только единственное в чём он ошибался — в лагере не стало напряжённо, так было всегда. Всё это началось ещё с момента, как мы приехали сюда, если это не случилось раньше, а мы об этом даже не знали. Но больше всего в этом пугало, что от нас здесь никогда и ничего не зависело. Ведь правда, как бы мы не старались повлиять или изменить события, во всём этом мы никогда не играли значимой роли и вряд ли будем.       Сплетники, несмотря на все свои длительные старания, так ничего и не добились.       Я, пусть и потративший не меньше усилий, раскрыл их настоящие имена, но не смог сделать ничего, чтобы понять их мотивов.       Ирландец, так долго гадавший, кем же была эта девица, которая оставляла ему тайные любовные записки, не нашёл кто это был.       Лея же так и не узнала, что я отомстил тому парню, который так нагло воспользовался ей.       А Артур вовсе потерялся где-то посреди моего же собственного расследования и уже совсем не понимал что происходило.       — «Вот бы быть, как он», — на секунду возникло в моей голове. Стой, а почему как Артур? Ведь он же совсем ничего не знал, чтобы выстроить цельную картину происходящего. Но в какой-то мере, в этой истории, ему повезло больше всего.       Он жил в той иллюзии, которую я сам же ему выстроил, и в которую я сам хотел так яростно поверить. — «Этого всего не было», — подумал я вслед, переведя взгляд снова на кровать по соседству с моей. Ни Дианы, ни её светящихся в темноте голубых глаз, ни слухов… В той реальности, которую я сам для себя на момент выдумал — ничего этого не было.       Это была красивая реальность, наивная, но всё же красивая. И всё же выдумка. Принять её, как единственно верную для меня значило сдаться и уподобиться тем, кто жил этой ложью.       Подумать только, как мой собственный разум активно старался отречься от увиденного, будто ничего этого не существовало. Как мой мозг подгонял под все допустимые стандарты мои же воспоминания, превращая их в искажённую иллюзию, ту, которую я может быть и видел, но которой не существовало взаправду. Он подчистую выравнивал мою память, и я уже смутно мог представить себе пару голубых хрустальных глаз, которые светятся где-то среди деревьев. Также, как и мои хладнокровные удары по белой мордашке белого оленя с изумрудным цветом глаз, красными от его же крови.       Ребята продолжали о чём-то разговаривать, а я спокойно, но в то же время потерянно рассматривал их, погружённый в собственные мысли. О чём они разговаривали?.. Я видел, как открывались их рты, но я не мог связать ни единого слова с тем, что они говорили, и всё превратилось в общий гул, знакомый, но уже далёкий. Мне приходилось буквально напрячься, чтобы понять о чём шла речь, но то оказался обыденный разговор, прерываемый рядовыми смешками и одним единственным словом, которое повторялось чаще всего: «Слухи».       Я тихо усмехнулся на какую-то мини-шутку от Ирландца и свесил голову чуть ниже.       Слухи… Я уже так часто слышал и думал об этом слове, что потерял его значение. Однако то оказалось лишь следствие того, что действительно творилось за занавесом лагеря. Я видел перед собой ребят, но даже ни на секунду не задумывался о том, чтобы рассказать им про увиденное. Для них я тот, кто постоянно жил маленькой ложью, перетекающей в большую и объёмную. Она пронизывала меня, это то, из чего я был соткан. Мои импульсы, резко возникающие в голове и мысли про величие и самолюбие становились фактами, уже неоспоримыми и единственно правильными.       Для них я сам был непостижимой тайной, которую сколько не старайся понять, так и…       Я еле слышимо усмехнулся и слегка помотал головой.       Я мог мигом разрешить все их проблемы, гордо и величаво рассказать о своих подвигах, о тех, которые я совершил в тёмном ночном лесу, но… Мне не хотелось этого делать. Вся проблема была даже не в том, что они бы не поверили в мой рассказ. Уж стали бы они… Я представляю себе, как Ирландец, серьёзный и хмурый волк, внимательно послушал меня, а затем согласился со всем, что я рассказал. Однако дело было даже не в этом.       Я мог выдать им все ответы на вопросы, которые так волновали их последнее время, для этого было достаточно всего одной фразы: «Я нашёл сплетника». Быть может тогда бы они прислушались ко мне, может ненадолго поверили бы в это, но что-то мне подсказывало, они в этом не нуждались.       Подумайте сами, у Ирландца была прекрасная возможность представить в голове тайную поклонницу, которую он никогда не узнает, зато её образ — бесконечно красивый и невероятный, всё то, что он мог назвать для себя любовью, было не конкретно в Диане, а в том прелестном образе, который он для себя придумал. Ведь для него это была самая настоящая возможность встретиться с той нежностью и добротой, которую он никогда не признает в себе. Хотя бы в своих мечтах, которые никогда не воплотятся в жизнь. Но это были те мечты, которые помогут ему понять, чего бы он больше всего хотел в жизни, чтобы он знал, к чему или кому он хочет стремиться сам.       Для Леи и Артура это была пора понять в чём они были не правы, чтобы задуматься не только о сплетнях, как о самоцели, а о том, какие ошибки они совершили, которые привели их к этому. Именно то, что, как им казалось, заставило их циркулировать во всех произошедших событиях. Пока они думали, что тоже являлись причиной всем слухам, их объединяла одна цель, одно желание, оно позволяло им по-другому взглянуть на жизнь, увидеть её более ясно. Чтобы в один момент понять, что цель исчерпала себя. Но пока они были вместе, несмотря на первопричину, которая заставила нас всех собраться рядом, они могли более отчётливо разглядеть самих себя, чтобы прижиться со своим отражением в зеркале и наконец помириться с ним.       А теперь представьте, что я разрушил всё одной фразой.       Они бы узнали кто это был, и ничего бы не изменилось. Ни тебе счастливого конца, ни счастливой жизни после. Особенно учитывая, что за всем этим: за шпионажем, за сплетнями, за слежкой, за воровством, стояла всего лишь одна девушка, которая, как им казалось, была ответом на их вопросы. Пока у них была невидимая цель, что заставляла их двигаться вперёд, пока они хоть как-то действовали в её поимке, все могли ощутить то еле уловимое ощущение жизни, которого они так хотели. Именно ради которого они когда-то приехали в лагерь.       Но я молчал.       Было ли это лицемерно? А то ж блин!.. Я был главным и самым ярким представителем лицемерия и лжи в этом лагере, но я не говорил, что мне это не нравилось. Лишь будучи в полной мере эгоистом и лгуном, мы достигали большего, мы прикасались к образу идеала, вечно отдалённого от нас. Конечно, пусть мои действия и не были столь благородными, но зато я знал точно, они были практичными.       Я точно знал, что я был причиной всему.       — Слухи-слухи… — недовольно продолжил Ирландец, плюхнув лапы на свои колени. — Задрали вы, честно, со своими слухами…       …       Я пару раз поморгал, приспустив свой взгляд ниже, и ко мне наконец-то вернулась способность слышать нормально. Что со мной такое было?.. У меня было ощущение, что мир вокруг словно ускользал от меня, и голос в собственной голове приглашал меня стать лишь наблюдателем своей жизни. Вся информация, подступающая ко мне снаружи, просеивалась словно через сонный фильтр, а сам я находился, будто бы в вакууме. Будто бы моё тело в какой-то момент поставили на автопилот, и теперь оно было само по себе.       Однако с Ирландцем я был полностью и безоговорочно согласен, поскольку всё, что они сейчас говорили, уже не имело для меня какого-либо значения.       — Тебе то, конечно, пофиг, — деловито и недовольно ответила ему Лея, скрестив руки на груди. — Тебя то это почти не коснулось.       — Не коснулось… — Ирландец многозначительно посмотрел вперёд себя, с застывшим отчаянием в янтарных глазах. Он медленно вздохнул, надув свои щёки и тяжко выдохнул, беспечно поморгав. —… Это всех коснулось, — устало продолжил он после небольшой паузы. — Неважно — почти-не почти, всех, — холодно заключил он.       Я отвёл свой взгляд чуть ниже и задумался.       — Просто это… — скромно начал Артур, после чего все развернулись к нему. — Уже не шутки.       — Я знаю, — коротко ответил Ирландец, вновь отведя свой взгляд вперёд, а затем измученно поморщился. — Ну разве вы сами не видите, что, чем больше вы реагируете на него, тем больше ему нравится это? — и посмотрел на Лею, не ожидая от неё ответа. —… Тем более, последние несколько дней и так от сплетника никаких новостей!..       — И нам теперь вообще сидеть сложа руки? — спокойно, но со всей серьёзностью спросила она.       Ох, и долго они ещё собирались спорить об этом?.. Я устало перевёл взгляд на Лею, которая с важным видом стояла в ожидании его ответа. Серьёзно, дай им настоящего сплетника в лапы, так они ещё и погрызутся на ровном месте. Причём друг с другом.       Всем этого хотелось. Что уж тут говорить, это было и так видно!.. Однако без подобных высказываний было никак, особенно когда обвинять было некого. Не хватало того мистического скаута, на которого можно было спихнуть все свои проблемы, а потому вина распределялась между всеми нами, просто для того, чтобы кто-нибудь был виноватым.       Ну ведь не бывает же так, что никто не остался без наказания!.. А, как видимо, бывает. В это то и было сложнее всего поверить.       Ребята всё продолжали находить поводы, чтобы продолжать обсирать друг друга, а я лежал и думал, вот бы ко мне вновь ненадолго вернулись те приступы потери реальности, чтобы получше услышать голос в моей голове. Там велось собственное расследование, со всеми новыми подробностями, которые я знал, и которые всё никак не складывались воедино, а они всё спорили и спорили…       — Ох, да, то есть ты бы так же сидел, если бы на тебя всё свалилось? — сдержано спросила она.       —… Ну, нет, но… — задумался Ирландец. — Просто достаточно и…       Мгновение.       Ещё один удар.       Сделай удар — точно убьёшь.       Мой кулак несётся, буквально сдирая кожу с его белой морды.       Я это помнил. Также, как и кровь, летящую в разные стороны.       — Забить, да? — приподняв бровь, укоризненно спросила Лея. — Для тебя всё так просто?       Я чуть зажмурился от солнца сбоку и слегка напрягся.       Давай, ведь ничего не стоит.       Ты можешь его убить. Ты хочешь его убить.       — Я об этом не гов!..       — Хватит.       Все вдруг развернулись, чтобы посмотреть на меня, и затихли. Я сидел, устало и чуть хмуро рассматривая каждого в ответ, пока мой взгляд говорил сам за себя. Он говорил им заткнуться.       —… Сам не хочу ничего про это слышать, — сдержано ответил я, не сводя с них глаз. Я оглядел всех ещё, а затем безмолвно отвернул свою голову в сторону окна. — Надоело уже, — сказал я, и никто больше не проронил ни слова. Я ещё недолго помолчал, а затем продолжил. —… Ирландец прав, — добавил я. — Задрало это всё.       Лея приподняла на меня свой напряжённый взгляд, нетерпеливо отстукивая пальцем по своей руке.       —… Ты ведь сам больше всего хотел узнать кто был сплетником, — язвительно добавила она после небольшой паузы. — Больше нет желания?       Я отрешённо посмотрел на неё в ответ и устало моргнул.       — Да, больше не хочу, — сухо сказал я, а затем почувствовал, как мои губы ненароком дёрнулись.       Выпали им всю правду! Скажи им всем, что это Диана была сплетницей! А раз спросят кто это такая, пошли их нахуй! Пусть хоть ненадолго это их заткнёт, только берегись, вопросов потом не избежать!..       Я поджал губой и с хмурой мордой отвернулся в сторону, чтобы из меня не вырвался мой собственный голос.       — Ладно, не будем об этом… — удручённо и тихо ответила Лея.       Какое выпалить, ты о чём? Об этом вообще не может идти речи!.. Я как потом объясняться буду? Они ж меня замучают вопросами.       Да какая нахер разница, ты и так тут уже на скамье подсудимых! Ребята пришли сюда не только для того, чтобы посмотреть на живого тебя, нет!.. Они чего-то про тебя знали, и это факт. Я уже давно заметил, как Артур точил о нас свой считывающий взгляд! Это всё из-за Кейти, потому что он догадывался о том, как ты подставил его! Твои военные преступления не могли не остаться незамеченными, и насрать, что ты пропадал в лесу целый день!.. Его это смущать не будет.       Даже если он догадывался, мне в любом случае не избежать этих расспросов, так что пусть грызут себе глотки, пока кровь из них не польётся.       О, это ты умеешь! Вонзать свои когти так, пока жертва не захлебнётся в собственной рвоте или крови, насрать!.. Или избить кого-нибудь до полусмерти. Избить. Ты же помнишь? Помнишь? Конечно, знаю, что помнишь! Ты здесь был власть имеющим, потому что знал и видел то, что не могли видеть другие, так что ты решал, знать им или не знать. Вот только неважно что ты выберешь, никто тебе за это не скажет даже спасибо. В обоих случаях ты превратишь их жизни в чуть больший хаос, чем было до этого. Но лишь слегка, не обольщайся.       Я бы посмотрел на остальные способы раздуть этот хаос!..       Конечно есть, и ты его используешь постоянно! Выбирая из двух зол ты можешь и не выбирать никакого. Ты можешь ничего и не делать, вот только твоё бездействие это тоже действие, и это приводит к необратимым последствиям. Мы с тобой не любим принимать важных решений, мы любим трудности, иначе так жить неинтересно. Поэтому нахер ответственность и выбор! Мы морды безответственные! Пусть весь мир катится в жопу, из которой невозможно выбраться, а мы просто посидим и посмотрим.       …       Я спустил свой взгляд чуть ниже, немного пощурившись от жалящих лучей солнца, а затем понял, что никто так и не нарушил наше длительное затишье. Ребята, как стояли, так и стояли, не зная какую тему предложить взамен слухам и тайнам. Ведь действительно больше не было ничего, что можно было бы обсудить, кроме как события последних дней.       Не говори ничего, если тебе не о чем сказать, не рассказывай о себе, не выдумывай тему из воздуха. Вся суть общения в том, что оно надоедает, когда вам больше нечего рассказывать. Я не хотел тратить свой запас внутренних сил на очередное высказывание о переживаниях по поводу сплетников, ведь ещё бы!.. Дерьмо то на каждого нарылось, а никто и не хотел, чтобы оно оставалось увиденным.       Однако спустя мгновение я развернул голову вперёд, и словил на себе пристальный и вдумчивый взгляд Ирландца на себе.       А он что?.. Чего это он так на меня смотрел? Он наблюдал за мной так, словно попутно следил за течением мыслей в моей голове и одновременно оценивал. Попробуй реши, понравится тебе такое!.. Но, несмотря на моё внутреннее негодование, он продолжал, и, казалось, даже не моргал всё то время, пока смотрел на меня.       Однако я уже знал что он меня спросит.       — Слушай… — отрешённо начал он, проронив своё первое слово. —… Так чего у вас за тёрки были с этим оленем? — и сделал чуть более заинтересованное выражение морды.       От этого вопроса я почувствовал, как моя лапа непроизвольно сжала простынь, и слегка стягивала её.       — Хм!.. — хмыкнул я, подняв другую свою лапу выше, чтобы почесать за ухом. — У нас… — бездумно сказал я, потупившись в свои ноги, и почесал.       Твою мать, как знал!.. Вот только, что мне, собственно, было на это отвечать? Что я его чуть не убил, когда встретил ночью в лесу? Или о том, что он подпольно действовал вместе с красавицей-волчицей на пару?       — Ты знал, что мы это спросим, — самодовольно ухмыльнулся он. — Все об этом только и говорили, когда поняли, что ты пропал!..       — Да, — невзначай добавил Артур, внимательно посмотрев на меня. — И почему ты сказал мне, что его искал Майк?       Я вновь вдумчиво посмотрел в одеяло, безвольно продолжая чесать себе за ухом.       — Ну так!.. — укоризненно начал я, однако затем умолк.       Я осознал, что мои губы застыли, не сдвигаясь с места. Моё положение стало ещё более безвыходным, что усугубляло мою возможность сказать хоть какое-либо слово. Однако действительно, что я мог им сказать?!.. Я понял, что в моей голове было слишком пусто, там не пролетело ни единой мысли.       «Вылет: Медфорд, Орегон — Сан-Франциско, Калифорния задерживается до неопределённого времени!»       Конечно, я знал, что они об этом спросят!.. Но, как видимо, своей смерти не ожидаешь никогда. Надо было действовать от обратного, рассказать только о том, что они знали сами, мне была нужна опора, от которой можно было бы оттолкнуться!.. Вот только что именно они знали, чтобы рассказывать об этом?!.. Сейчас я не мог понять наверняка о чём размышлял каждый, кто находился рядом со мной, но одно я знал точно: почти все здесь чего-то недоговаривали. Дерьмо было на каждого.       Я соврал Артуру, что Лея и была сплетницей. Одной из.       Я сказал Лее, что больше не веду своё расследование с Артуром. По неопределённым обстоятельствам.       А теперь они были вместе и ждали моего ответа, сверлили взглядами, и моя грудь в какой-то момент безвольно опустилась на выдохе. … Словить лиса в его же лжи, удобно они устроились!.. Это ещё мало кому удавалось, но должен отметить, ситуация была для этого подходящей и, действительно, не спросить они меня не могли.       Ребята до сих пор смотрели на меня, и одна только Лея…       Я вдруг заметил некоторые мельтешения с её стороны, и украдкой глянул на неё.       Лея?       Она безучастно стояла в стороне, со скрещёнными на груди руками, и обречённо поглядывала на меня. Однако, как она заметила, что я на неё смотрю, она напряжённо и одновременно удручённо нахмурилась, кивнув в сторону Артура.       Это что ещё такое?       Тигрица слегка мотнула головой, вновь указав на Артура, и огорчённо поморщилась.       «Не говорить»? Я посмотрел на неё чуть пристальнее, чтобы понять её посыл, и еле заметно прищурился. Вот уж, конечно, понимай их после этого, что можно говорить, а что нельзя… Я не мог не отметить, что это шло мне на руку, но неужели Артур не знал, что её шантажировали?.. А, к чёрту, раз тут все друг другу врали…       После этого её серые глазки, за которыми скрывались неподдельный стыд и отчаяние, мнимо сползли ниже. Я вздохнул, причмокнув губами, после чего моя лапа безвольно плюхнулась сбоку от меня. Моя грудь окончательно спустилась на выдохе, и я спокойно посмотрел ниже.       — Майк его тоже искал, — безмятежно начал я, а затем мельком оглядел ребят, ненадолго зацепив внимание на каждом из них. — В тот день, вечером, я отошёл за гитарой, — продолжил я, указав кивком на окно. — Ну, в музыкальный… А когда вернулся, этот олух уже стоял на пороге у Лин!.. — прошипел я под конец фразы, отвернув голову в сторону.       …       —… А почему он к тебе пришёл? — спустя паузу удивлённо спросил Артур.       — Я откуда знаю, пойди и спроси его… — недовольно ответил я, приспустив свой взгляд ниже.       Если тот ещё жив…       Ирландец, сидя на соседней кровати, глубоко вздохнул и вытянулся, растянув руки в стороны.       — Ой, да-а-а!.. — протянул он, а затем резко выдохнул, согнувшись обратно. Он сложил свои локти на коленях и отрешённо посмотрел на белую перегородку перед ним. —… Самое чего интересное, этого оленя никто не искал!..       — Не искали?.. — вкрадчиво спросил я.       — Его и не знает никто, чтобы искать, — Ирландец слегка пожал плечами и задумался. —… Будто его и не было тут. Вожатые спрашивали про то, что у вас там случилось, — он медленно приподнял свою лапу, чтобы почесать щёку, однако на полпути остановился и показал на меня. — Тебя то все знали, а его не было нигде!.. Никакого Аарона в лагере не было, — звонко, но напряжённо усмехнулся он, помотав головой.       Это было именно тем, что я услышал: «Никакого Аарона в лагере никогда не было». Ну ещё бы!.. Конечно, его никогда здесь не было официально, его имени не существовало ни в одной строчке списка всех присутствующих в лагере. Призрак, которого мы сами выдумали, и в которого хотели верить.       Аарона никогда не было в лагере, но он был одним из тех, кто начал эту борьбу. Однако были и те, кто стоял выше его, и я понимал: этот кто-то был среди нас.       Стоило ли говорить, что в этом деле меня смущало множество деталей?.. Думаю, вопрос риторический… Однако, даже если думать рационально, зачем в таком случае Диане и Аарону понадобилось ехать из самого Техаса, чтобы устроить шпионскую спецоперацию против меня? Как-то далековато для такой простой поездки, особенно учитывая то, что ни в Остине, ни во всём Техасе в целом у меня никаких знакомых не было.       Однако я понимал, что никакие рациональные правила здесь попросту не работали. Тут было нечто большее, что было выше нас вместе взятых, то, что невозможно по-настоящему осмыслить или осознать. Если здесь и были какие-то правила, которым подчинялись все, кто стоял за ширмой этой глобальной тайны, то я знал, что мы никогда не сможем их понять.       А скорее всего, им подчинялись и мы.       Я приподнял свой взгляд чуть выше и заметил, как Ирландец всё-таки почесал свою щёку, вдумчиво посмотрел вперёд, а затем продолжил:       — У них сейчас достаточно забот, для того, чтобы искать, кто не живёт в лагере.       — А чего так?.. — безучастно спросил я.       Ирландец резко задумался, посмотрев куда то в сторону, он безмятежно и потерянно поморгал, а потом слегка пожал своими плечами.       —… Не знаю, свалилось как-то всё разом!.. — едва заметно ухмыльнулся он, вновь почесав свою щёку. После этого он тяжко вздохнул, откинув свою голову кверху, а на морде засияла лёгкая, но в то же время напряжённая улыбка. —… Я сюда отдыхать приезжал, а не напрягаться!.. — взволнованно усмехнулся он напоследок.       — Так а чего произошло то?.. — чуть более заинтересованно спросил я.       — Всего, и понемногу, и побольше, — сказал он, а на выдохе спустил свою голову в исходное положение. —… Вчера ночью грузовик должен был с едой приехать, — беззаботно продолжил он. —… А так и не приехал!.. — вкрадчиво добавил он после небольшой паузы.       Однако Лея, которая всё стояла рядом с ним, вдруг недоумённо насупилась, и взглянула на него.       — Ночью?.. — озадаченно спросила она. — Ты же говорил вечером приедет.       — Ну да, говорил, — безмятежно продолжил он. — Так нам сказали, что он задержится и ближе к двенадцати подъедет. Нас и попросили позже подойти.       Лея поджала к себе ближе руки, которые всё также были скрещены на груди, и начала еле заметно потирать локти. Её взгляд спустился чуть ниже, застыл, и на мгновение сделался безжизненным и помрачённым. Хватило всего секунды, и вот, всё её уныние в серых глазах мигом улетучилось. Она посмотрела на Ирландца и вновь обратилась к нему.       — А он приедет?.. — робко спросила она, на что тот тут же звонко усмехнулся.       — Приедет, куда он денется!.. — и шлёпнул своей крепкой лапой себе по колену. —… Но всё-таки, я понять не могу, куда он правда мог деться!.. — недоумевая продолжил он.       Я внимательно слушал и наблюдал за Ирландцем и еле заметно нахмурился, стараясь ничего не пропустить мимо навострённых ушек.       Пропажа грузовика с едой?.. Это что ещё за новости?.. Мало того, что мне пришлось буквально пережить эту ночь, тут же назревали какие-то внеочередные проблемы…       На первый взгляд это была самая рядовая новость, из разряда тех, что вожатые собирались вместе, чтобы решить общую проблему: вроде сбора всех скаутов или набора на лагерные мероприятия. Это была стандартная новость, те, которые мне повседневно рассказывала Кейти.       Ну, которые, я обычно не слушал.       Однако тут меня неприятно напрягал факт, что всё это случилось буквально параллельно с теми событиями, что я успел пережить. Грузовик пропал посреди ночи, а мы не знали как именно это произошло. Преступление и загадка для настоящего детектива, что уж тут говорить!..       Какая-то насыщенная ночь и, действительно, «как-то всё разом свалилось». Мало того, что мне без этого хотелось отсюда уехать, так сейчас это чувство нарастало и крепло. На этот раз проблема охватывала не только скаутов и их личные проблемы, а в целом всю верхушку лагеря: вожатые, заведующие, директора, потому что в самом противном случае весь лагерь рисковал остаться голодным на неопределённое количество времени. А это уже, я думаю, являлось достаточной проблемой, чтобы распустить всех по домам.       Хотя, учитывая, что происходило вокруг, это, казалось, было лучшим из возможных вариантов…       Ну ведь правда, какой же это лагерь без самого главного события дня! Самый настоящий обряд: приём пищи, сопряжённый с торжеством и удовольствием — цивилизация: завтрак, обед, ужин, а без еды и столовая была не столовой. Хотя, я и сам не ел нормально последние несколько дней… Не потому что не хотел, нет. Я хотел жрать также сильно, как и измотанные физкультурники вечером.       Однако сейчас я думал только о том, как снова увижу Лин и предложу ей уехать отсюда. Лагерь уже дал нам достаточно, чтобы продолжать находиться тут, теперь его миссия была на этом завершена. Он уже преподнёс нам всё, что мог. Много хорошего, так и не очень, вроде приключений по тёмному лесу, с долбанным налётом мистицизма…       Конечно, было интересно остаться и опробовать свои навыки, как скаута, на прочность!.. Но наше дальнейшее пребывание было сопряжено с сильным риском и, к сожалению, риском для жизни. А что делать тем, кто всё-таки останется здесь? Конечно же открыть кружок каннибалов, тут даже долго думать не пришлось!       Я едва заметно улыбнулся, выжигая одеяло своим задумчивым взглядом, однако виду не подавал.       А может самому его открыть перед тем, как уехать? Ну а что, идея хорошая! В лагере было предостаточно хищников, которые глотки будут друг другу драть, когда их оставят без необходимого количества рыбёшки. А про остальных, вроде Артура, я вообще молчу!..       Однако, если рассматривать эту ситуацию серьёзно, то она действительно напрягала. Это не было абсолютным страхом перед непредвиденными обстоятельствами, но, признаюсь, вызывало у меня лёгкое волнение. Может я бы и не задумывался об этом, если бы Ирландец сам не переживал по поводу грузовика. Конечно, виду суровый волк не подавал, он относился к этому через призму иронии, но по нему было видно, что его, как минимум, заботила эта ситуация.       Сосредоточенный взгляд Ирландца соскользнул в сторону и замер в одном направлении, он явно обдумывал все вытекающие последствия из этой ситуации. В его почти незаметной ухмылке былая беззаботность превратилась в едва уловимое напряжение. Единственный вопрос, который всё никак не слетал с его неподвижных губ, он хотел, но не осмеливался спросить вслух: «Куда пропал грузовик этой ночью»?       Я внимательно посмотрел на Эллиса, заглянул в его вдумчивые янтарные глаза, он был непоколебим перед своим желанием узнать правду, и в то же время держался стороной от подступающего, как ком в горле, волнения, однако, результат: ответа не было.       —… Может просто не выехал? — вкрадчиво спросил я, а как на меня посмотрели Лея с Артуром, я дёрнул своими бровями.       После моего вопроса Ирландец плавно отстранился от своих мыслей. Он продолжал смотреть в одну точку, в которую смотрел до этого, устало моргнул, но сидел всё также неподвижно.       —… Да выехал… — отрешённо ответил он, при этом не меняя слегка напряжённого и задумчивого выражения морды. — Наш вожатый потом звонил им, спрашивал… — он свесил свою голову чуть ниже, явно прокручивая эти события у себя в голове, а затем тихо усмехнулся, удручённо поглядев в пол. — Да и то!.. — коротко отмахнулся он.       — Что? — спросил я его лёгким кивком.       Ирландец ненадолго поник, задумался, аскетичным взглядом взглянул чуть выше, но на нас не посмотрел. Его разум на мгновение застыл в воспоминаниях вчерашнего дня, и через небольшую паузу он коротко сказал:       — Связи нет!..       Я слегка улыбнулся, беззвучно усмехнувшись и вопросительно посмотрел на него.       — То есть, как это нет?       — Ну-у-у как!.. — протянул он, расплывшись в лёгкой улыбке, и наконец выпрямился. — Через раз удаётся позвонить!.. — он несильно прихлопнул лапой по своему колену, а затем тихо выдохнул. —… Только эти будки старинные нормально работают… — недовольно добавил он.       — Это которые недалеко от площади? — невинно поинтересовался Артур в сторонке.       — Да, те самые… — беззаботно и спокойно ответил Ирландец. — Разве что, там из рабочих только пара осталась!..       Класс, ещё и связи практически не было!.. Вот пусть теперь те, кто сидел допоздна в телефоне, помучаются от того, что не получат порцию смешных и прикольных картинок в интернете. Хотя мне было не до смешных и забавных картинок… Тем более в телефоне, я его где-то потерял.       С каждой рассказанной новостью от Ирландца я чувствовал щепетильное волнение в груди, которое заставляло меня слегка съёживаться и напрягаться. Что-то похожее испытываешь в канун Рождества или в день перед Хэллоуином, но это чувство было более помрачённым, будто вот-вот должно произойти что-то необратимое.       А возможно уже произошло, и мы просто этого не знали.       Ага, учитывая какой масштаб происходящего потихоньку охватывал весь лагерь, я был готов поверить во всё что угодно!.. Даже в то, что к исчезновению связи и грузовика были причастны Диана с Аароном, особенно принимая во внимание все их мистические способности.       Что-ж, не смогли убить, так решили весь лагерь измором взять? В таком то случае наверняка умру от голода, из-за того, что грузовик с едой не приехал в лагерь!.. … Ну или от лап мамы, потому что не буду отвечать на её звонки…       … А действительно, как мне было ей позвонить?.. Вот блин, теперь тоже придётся воспользоваться этими дурацкими будками, чтобы позвонить домой…       — Удивительно, что эти будки в принципе работают!.. — вдумчиво добавил я, тупясь взглядом в свои ноги под одеялом. — Из них можно прямиком в прошлое позвонить…       — Да… — спокойно и отрешённо сказал Ирландец в ответ, а затем с ухмылкой взглянул на меня. — Ну, в общем, единственное хорошее, так это то, что ты нашёлся. А то пиздюлей бы потом всем вставили!.. — с лёгкой усмешкой добавил он.       — Я знал, что ты больше всего будешь рад моему возвращению, — с наглой и надменной улыбкой спокойно ответил я.       Взгляд Ирландца вдруг по-издевательски застыл на мне, а ухмылка сделалась чуть более напряжённой. Он не моргал всё то время, пока смотрел на меня, как вдруг Лея слегка пихнула его в плечо и усмехнулась.       — Он тебя подловил, — спокойно сказала она ему. Эллис натянул на себя саркастичную улыбку, а затем пару раз моргнул.       —… Я безгранично счастлив, что ты вернулся обратно… — недовольно проговорил он и отвёл свой взгляд в сторону. Лея улыбчиво поморщилась, слегка помотала головой и вновь посмотрела на меня.       — Он не очень любит признавать, что умеет радоваться!.. — укоризненно продолжила она, явно выдвигая это заявление в его сторону.       —… Всё, что я умею чувствовать это злость, — буркнул он спустя небольшую паузу и сделался недовольным. —… И прямо сейчас именно к тебе… — и исподлобья взглянул на неё, явно испытывая своё терпение.       — Ой, да ладно тебе, — радостно и надменно продолжила она. Лея потянула грозного волка за щёку, после чего нам показались его кровожадные и злобные клыки. Он на секунду возмущенно оскалился, но несмотря на все провокации, поддался ей. —… Самому ведь интересно кто тебе записки подкладывает, и не признаёшься, — спокойно проговорила она, высвободив его пушистую щёку из-под заточения.       Однако в моей голове тут же всплыло имя его тайной поклонницы: Диана.       Ирландец чуть свесил свою голову, потупил взгляд в ноги, а затем тихо и удручённо выдохнул.       —… Нихера мне не интересно уже… — спокойно, но вместе с тем, безнадёжно сказал он, будто бы уже давно смирился с тем, что никогда не узнает её. —… Хотела бы, так подошла.       Артур слегка усмехнулся в сторонке, а затем с довольной улыбкой посмотрел на него.       — Тайная поклонница больше не оставляла никаких посланий? — безмятежно спросил он, однако тут Артур фатально оступился.       …       —… Блять, — сухо и сдержанно ответил Ирландец, а глаза его сделались стеклянными. — Если я хоть раз ещё от кого-нибудь услышу про поклонницу, ударю каждого, кто про неё спросит, — грозно, но не поддаваясь полностью своему гневу выцедил он сквозь зубы.       Все тут же умолкли, не решаясь в очередной раз испытывать его терпение, которое и без того было на пределе, а я вот задумался. Я спокойно сидел и с интересом разглядывал озлобленного волка, ведь я то знал кем она была. А они нет.       Только представить, в Ирландца влюбилась таинственная девушка из леса… Ещё бы он её нашёл, ведь в лагере то она практически не появлялась!.. Однако, несмотря на это, всё-таки Диана периодически забредала к нам, чтобы оставлять ему свои любовные послания. Тоже мне, дорогу обратно не знает…       Я вдруг осознал, что помимо меня, Ирландец тоже имел важное значение для Дианы. «Даффи и Эллис» — были мы с ним как-то побратаны её вниманием, что-то меня вместе с ним связывало, но что именно знала только сама Диана. Вся разница была только в том, что ко мне она относилась, как к самому настоящему ублюдку, всячески старалась изжить меня из лагеря, а к своему волчонку, пусть и без сердечек, сразу и «люблю» и «нравишься».       Вот тебе и расстановка приоритетов!.. Спасибо, хотя бы меня ты ненавидишь действительно честно.       Однако, как бы то ни было, возможно среди её многочисленных записок Ирландцу имелось место не только нескончаемым признаний в любви, возможно там было что-то ещё, быть может какое-нибудь предостережение от беды или намёк на происходящее в лагере. Возможно он сам её когда-то видел в лагере. Уж мне то она вряд ли бы стала что-либо рассказывать, а за своего любимого волчонка она переживала и точно не хотела подвергать его какой-либо опасности. Выходит, Эллис мог тоже о чём-то догадываться!..       Может быть он поэтому так переживал по поводу пропажи грузовика? Хотя он и не видел даже большей части того, что успел увидеть я. Однако возможно он ещё мог мне помочь приблизиться к разгадке тайны Дианы-голубоглазки. Быть может её записки смогут рассказать мне чуть больше, чем она сама?       Да, вот только!.. Пока у нас были лишние уши в компании, Ирландец не особо собирался что-либо рассказывать при посторонних. Даже больше, злился при каждом упоминании его тайной поклонницы, а ещё, блин, Артур со своими дурацкими вопросами!.. Дурак, сколько раз ему говорил не лезть на рожон, особенно к волку, который до этого его избил…       Мне было необходимо как-то вновь вывести Ирландца на разговор про его поклонницу, чтобы узнать что ещё Диана писала ему в записках.       Вот только как мне заставить его об этом рассказать?.. Я понимал, что Эллис не станет говорить, а уж тем более со мной, о таких деликатных для него темах. Надо было что-то придумать, а вот конкретно что — хах, не знаю!.. Однако одно я знал точно, чего он не мог: имя его тайной поклонницы, именно то, что могло заинтересовать его больше всего, а значит стоило немного приоткрыть для него этой занавес тайны.       …       — Ну так, чего там с поклонницей? — насмешливо спросил я, разогнав напряжённую тишину между нами, на что Лея тут же с опаской и предостережением посмотрела на меня. Она еле заметно поёжилась и слегка помотала своей головой, как бы говоря мне не играться с огнём.       Однако, несмотря на мою наглость, Ирландец просто молча свесил свою голову, а спустя небольшой момент ожидания, беззвучно затрясся от нервного смеха.       — Ох!.. — глухо выдавил он на измученном смешке. — Вы меня заебёте с этим… — наигранно обречённо выдохнул он и выпрямился вновь. Я расслабленно вытянулся на кровати, забрав свои лапы за голову и окинул его самодовольным взглядом.       — Ты знал, что мы это спросим!..       — Нет, не знал… — сухо заключил он. Я заметил, как он едва заметно сжал губы, напряжённо, но не так сильно, чтобы сердиться по этому поводу. Для этого он был слишком сдержанный.       Волновался ли он? Может быть да, слегка, но скорее всего он просто не хотел раскрывать такие личные темы на всеобщем обозрении. Конечно ему было любопытно узнать кто это был, вот только как мне прощупать эту почву, чтобы не пресечь границы дозволенного?..       Хм…       Я приподнял свой взгляд чуть выше его губ и заглянул в глаза, как вдруг мне пришла в голову идея, как можно подойти к этой теме со стороны.       —… Ну а чего ты напрягаешься? — беспечно продолжил я, слегка ухмыльнувшись. — На вас, волков, лисицы только так вешаются.       — Да ну… — отрешённо ответил он, всё вдумчиво смотрел в одну точку и даже не удостоил меня ответным взглядом. — Лисицы… — чуть удивлённо добавил он, призадумавшись над этим. —… Я ни о чём таком вообще даже не думаю!.. — Ирландец слегка ухмыльнулся, однако я успел уловить эту едва проскочившую печаль в его ухмылке, а затем в его янтарных глазах.       — Да ла-а-адно!.. — насмешливо, но в то же время спокойно протянул я. — Лисицы всегда и покрупнее и повыше любили, вам даже стараться особо не надо. Член наружу достать и уже полдела сделано.       Тот резко расплылся в широкой и надменной улыбке, чуть не усмехнулся, однако сдержался, что нельзя было сказать про ребят: они тут же невольно выдали свой смешок практически в унисон.       — Ну уж нет!.. — продолжил он и помотал головой, словно отказываясь даже от мысли про эту затею. — Меня лисицы не очень интересуют!.. — с долей иронии сказал он, а затем как бы вскользь добавил. — Уже было, не хочу…       Однако это не могло остаться незамеченным, и Лея тут же подхватила это замечание.       — То есть, как это было? — слегка удивлённо спросила она, и Ирландец тут же понял, что оказался в западне, потому что вопросов было не избежать. Он потерянно поморгал, ожидая любой подмоги извне, однако ни я, ни Артур не знали как ему можно было помочь. В этот раз он сам вырыл себе эту могилу и сам должен был выбраться из неё.       Что?.. Это как получается, наш волчонок уже пытался найти кого-то помимо своей тайной поклонницы? Интересно было бы посмотреть, как он именно пытался это сделать.       Взгляд беззаботной тигрицы приобрёл более укоризненный настрой, и она уже смотрела на него более серьёзно.       — Эллис, не говори мне, что… — неуверенно продолжила она, однако с некоторой опаской в своём голосе.       — Ну-у-у!.. — слегка поморщился он, уже не ожидая никакого снисхождения с её стороны, но спустя мгновение полностью расслабился и спокойно сказал. — Ладно, да, я подходил к ней.       Это к кому он успел подойти?..       — Ох!.. — Лея тут же цокнула, недовольно закатив свои глаза, а я всё сидел и пытался понять про кого они говорят. — Я же говорила тебе, не надо к ней подходить… — с какой-то печалью возмутилась она, но это не походило на злость или волнение, скорее на чувство глубокой досады, вот только от чего?..       — Ну мне просто интересно было, — слегка пожал он плечами в ответ. — Получится или не получится, — беззаботно сказал он. Лея задержала на нём свой удручённый взгляд и еле заметно поморщилась.       — Я же тебе говорила, она какая-то высокомерная…       Да про кого они?..       — Это кто? — не удержавшись спросил я, вновь включившись в разговор. Лея тут же взглянула на меня, собираясь что-то сказать, однако вместо неё решил ответить Ирландец.       — Мэри, — сухо выпалил он, а затем добавил с присущим ему ирландским акцентом. — Марион Фонтайн. Самая ледяная девушка в этом лагере!       Я вдруг замер с застывшими от удивления глазами.       — Фонтейн, а не Фонтайн… — подправила его Лея. — И не Марион, а Мэриан.       Мэриан?.. Неужели та самая Мэриан, которую я знаю?       — Плевать, для меня все английские имена звучат одинаково, — однако Эллис остался невозмутимым. Артур, который всё стоял рядом с моей кроватью, вдруг недоумённо поморщился и посмотрел на меня.       — Даффи, это не?.. — только спросил он, как я приподнял свой палец в воздух, чтобы дать Ирландцу и Лее слово по этому поводу. Они ненадолго взглянули на меня, однако затем продолжили свой рассказ.       — Ты лишь наполовину ирландец, а уже ругаешься на англичан, — с тихой усмешкой сказала она ему.       — Я в первую очередь американец и, да, и моя лучшая половина ирландская, — сдержанно ответил он. — Мы все англичан не любим. Без обид, — мельком глянул он на Артура, на что тот поджал губой и слегка помотал головой. После этого заявления Лея тихо вздохнула и вновь посмотрела на волка.       — Так и признай, ты просто расстроился, — беззлобно сказала она. Эллис ненадолго задумался, хмуро посмотрел вперёд себя, а затем нехотя добавил:       — Чуть-чуть… — тихо признался он.       Я настороженно сидел, плавно и поочерёдно перекидывая взгляд между этими двумя.       — А что произошло?.. — вкрадчиво спросил я, приподняв одну бровь.       —… Да есть тут одна лисица… — неохотно ответил Ирландец. — По всему лагерю ходит, ни с кем не общается. Симпотная, но!.. — и пожал плечами, ненадолго задержав в воздухе. Он задумался, а потом, не найдя подходящих слов, на выдохе отпустил. —… Высокомерная такая, молчит, даже не смотрит, когда говоришь. То ли стесняется, то ли ещё чего, не знаю… Я ж говорю — англичане!       Я внимал Ирландца, пока вдруг не понял, что лежу слишком открыто и откровенно для того, чтобы обсуждать такие темы вслух, а всё моё тело самовольно начинало еле заметно съёживаться, словно пытаясь спрятаться от подобных разговоров.       Ой, а чего это я?.. Что случилось? Мне хотелось закрыться от всех и укрыться под одеялом, чтобы никто не видел, что я даю слабину при любом упоминании о Мэриан. Я лежал, забрав руки за голову и дальше, но уже не так уверенно, как прежде. Хватило всего одного её имени, чтобы заставить меня стесняться также, как смущался Ирландец, когда говорили про его тайную поклонницу.       Вот только разговор уже зашёл в совсем другое русло, теперь это касалось по большей части меня!.. А сам я лежал скованно и неловко, словно с раскрытыми из груди чувствами наружу, и теперь все могли это увидеть, но, блин, неужели она мне так нравилась?.. Если это, конечно, была та Мэриан, о которой я мог подумать.       — Кхм… — я чутка покряхтел горлом и лёг в привычное положение, убрав свои руки на кровать, а затем на живот. — Ну, а как она выглядела?.. — с лёгким кивком спросил я.       — Она… — ненадолго задумался Ирландец, а затем надув щёки, выдохнул. — Обычная белая лисица, чего там ещё…       Я скажу, что там было ещё:       Взгляд карих глаз, который невозможно не заметить на себе, и действительно, один раз посмотрит — точно влюбишься, и уже никогда от этого не отделаешься.       Да, это определённо была та самая Мэриан, которую я знаю… Просто!.. Может по внешним параметрам она полностью походила под описание Ирландца, но что касалось её характера малость вводило меня в ступор. Это она была высокомерной и самой холодной лисицей в лагере?.. Потому что по его словам я представлял себе совсем другую девушку, способную лишь на надменный взгляд в твою сторону, и то, если решит, что ты этого достоин.       Как-то это всё шло вразрез с тем, какой я видел её на самом деле!.. Потому что для меня она была и хрупкой, и нежной, и скромной, но никак не той, какими словами обозвал её Ирландец. Высокомерная… Пф! Интересно было бы посмотреть, как он вообще подходил к ней познакомиться, раз уж всё так печально вышло!       — Неудивительно, что тайная поклонница так и осталась тайной!.. — с наглой усмешкой продолжил я. Ирландец вдруг приподнял свой взгляд выше, а затем перевёл его на меня.       — В смысле?..       — Я с ней знаком. С Марион, — надменно ответил я. — Я боюсь представить, как ты общаешься с девушками, если она не захотела с тобой говорить.       Стоило ли упоминать, что его взгляд тут же стал напряжённым? Он вмиг сделался более сосредоточенным, но при этом оставался достаточно сдержанным, чтобы за один раз не выплеснуть всё наружу, и вся эта сконцентрированная неприязнь была направлена на меня.       Однако это уже было настоящим вызовом. Как видимо, грань, которая была допустимой, всё-таки была пройдена. Единственное, что я скажу: я не специально!       Ирландец молча потянулся, чтобы встать с кровати, на что Лея тут же начала его останавливать.       — Эллис, не надо!.. — она пыталась его задержать, прикрывая путь рукой, однако несмотря на это, он всё равно прошёл половину расстояния до моей кровати и остановился. Он сверкнул мне своей напряжённой ухмылкой, глядя на меня буквально свысока, а сбоку я заметил, как Артур отступил чуть назад, ближе к тумбочке.       — Ну давай, приподними свой подбородок выше, покажи, что ты тут главный, — спокойно, но в то же время нагло сказал я, хитро глядя на него.       — Ну ребята, ну хватит!.. — тихо прошипела Лея, взывая нас к разуму. Однако я лежал, даже не дёрнувшись, даже не боясь того, как он смотрел на меня.       — Давай, ударь лежачего, я к этому готов, — после моих слов Ирландец чутка дёрнулся в мою сторону, но дальше ступать не стал, слегка наклонился, словно собирался плюнуть в кровать, но лишь немного сощурился, вглядевшись в меня, и отступил.       — Ну и мешки у тебя под глазами… — напоследок, недовольно, но всё с той же лёгкой ухмылкой выкинул он, а затем сделал шаг назад, выдохнул, словно выпуская дым из своих ноздрей.       — Это не мешки, это фингалы, — невинно ответил я, а затем тихо усмехнулся.       — Да я уж понял, что ты там с деревом подрался… — сухо продолжил он, скрестив руки у себя на груди, и на меня он больше не смотрел.       После этого я вновь почувствовал, как мои стёртые костяшки на лапах неприятно заныли. Раны на ней цепляли мелкие нитки бинтов, что заставляло их щипать ещё больше.       Да, очередную драку выдержать было бы тяжело, но не мог же я не сказать об этом!.. Тем более, когда он так волновался из-за своей тайной поклонницы, будто это ставило под вопрос всю его репутацию… Репутация — пустой звук, слово, не имеющее своего настоящего значения, и уж тем более последняя вещь, о которой стоило переживать. Полируя свой общественный образ до блеска, запомни, что можно перестать быть собой, и свобода была определённо не в этом.       Для них это был настоящий конец света. Но был ли?       Вот и Ирландец пока не мог, но что самое важное, не хотел этого понимать. Хотя, казалось бы, всё было так просто…       Грозный волк до сих пор стоял, сверкая еле уловимым напряжением в своей лёгкой ухмылке, что-то обдумывал и вот-вот собирался что-нибудь сказать, однако ждал пока полностью остынет. Лея неподдельно злобно нахмурилась мне и недовольно посмотрела на меня. Удивительно, я не видел её такой злой даже когда нам пришлось с ней познакомиться, сейчас же она была искренне злой, а вдобавок ещё и расстроена тем, что мы поругались с Ирландцем. Её взгляд буквально обвинял меня за то, что я это начал, но ведь действительно. Я знал, что я это начал.       — Может ты с ней и общался… — нехотя проронил серьёзный волк, всё отрешённо глядя куда-то в сторону выхода. — Но спроси кого угодно, эта белая лисица отшивала каждого, кто к ней подходил, — сухо проговорил Ирландец, а затем расправил свои руки, сдержанно выдохнув. — Так что это ты зря про меня сказал!.. — и постарался ухмыльнуться чуть шире, однако вышло это не очень. По крайней мере так он теперь почти полностью выдавал свой недружелюбный настрой.       —… А тебе так важно это доказать мне?.. — нагло, но без былого задора спросил я после небольшой паузы. — Чего ж ты тогда свою тайную поклонницу не нашёл?       — Даффи! — резко прошипела Лея в мою сторону. — Зачем?       — Бессмысленно… — тихо, но напряжённо выдохнул Ирландец. — Такие, как он никогда не изменятся.       — Да? — тут же беспечно спросил я в ответ. — Может я её знаю?       Эллис тут же удосужился поднять свой заинтересованный взгляд на меня, однако спешить не стал. То-то же, ещё бы он не задумался!.. Это должно было вызвать у него незамедлительную реакцию, но пока мы оба выжидали момента, чтобы он спросил об этом. Но он проверял меня, изучал, водил по мне считывающим взглядом, чтобы понять, было ли это на самом деле или нет. Я не сдавал своих позиций, мои глаза были настойчивы, уверены, но в то же время спокойны. Мне то было всё равно, пускай хоть часами думает, я знал ответ, а ему вот было интересно.       Он не выдавал своего любопытства, хотя по нему было видно, что он этого хотел. Ведь правда, единственная занятная зацепка, и то, которая, была неразрывно связана со мной, однако он всё же не решился послушать хитрого лиса.       —… Не знаешь ты нихера, — сухо выкинул он. — И это факт, — раздосадовано добавил он и развернулся.       — Неужели? — самодовольно спросил я, хитро ухмыльнувшись на манер, как это делал он, однако тот уже не смотрел. Ирландец спокойно направился в сторону выхода, а напоследок бросил мне фак через своё плечо.       — Эллис, ну куда ты? — взволнованно спросила Лея, поспешив за ним вслед.       — Дела, — бесстрастно ответил он ей, проходя дальше, а затем удалился, пока дверь вдалеке не открылась.       Тигрица вновь развернулась ко мне, будто собиралась вот-вот убить, пока мы не услышали, как дверь мирно закрылась в сторонке. Неудивительно, Эллис не стал бы бушевать перед медсестрой, которая так бережно относилась ко мне на протяжении всей первой половины дня. Это была не та ситуация и не то время, чтобы запугать меня своим грозным видом, я знал, что он мог хоть избить, хоть поранить, но выигрышное положение всё равно было за мной.       Неприятно? Да. Некомфортно? Ещё бы!.. Однако поверьте мне, я знал что нужно было делать. А может я просто хотел посмотреть, как он будет цепляться за своё не очень то и доброе имя, кто знает!.. Но вместе с тем у меня попутно складывалось впечатление, что он вдобавок ещё и защищал честь девушки, которой не знает, но которой так дорожил. Во романтик!.. Безнадёжный романтик-хулиган, таких ещё надо было поискать!.. Однако Ирландец был самым настоящим ублюдком, вроде меня, поэтому не стоило обманываться его красивой внешности, рациональности и спокойствию. Ведь не просто же так он получил своё прозвище, и это необходимо помнить всегда.       Во всяком случае, свои достойные качества он использовал вовсе не из благородных назначений:       Криминальный авторитет в лагере, спаивающий молодых скаутов, после чего их находят храпящими под какой-нибудь одинокой сосной возле леса. Это было его лап дело, поэтому он заслуживал наказания, и он это знал. Ирландец заслуживал своего наказания столько же, сколько заслуживал я. Он не был лучше меня, но и не был хуже, а потому мы оба в равной степени были ублюдками, ни больше ни меньше.       Его единственной реакцией на нежность и всякие милости, сюси-пуси, было злостью, закипающей до ненависти. Он не мог принять свои эмоции, а значит был также слаб, как и все остальные, и это удручало больше всего.       Поэтому стоило ли мне над ним злорадствовать? Абсолютно единогласное, а главное демократичное и взвешенное: да.       Мы были свободны настолько, насколько доверяли своим чувствам, а не отдаляли их от себя.       Вот только никто не хотел осознавать таких простых вещей, а особенно Лея с её озлобленным взглядом, который был направлен прямо на меня.       — Даффи, нахера?!.. — тихо разразилась она, постаравшись не вскрикнуть на весь медпункт. — Нахера это всё было устраивать?!..       — Не бойся, он ещё вернётся, — со спокойной и хитрой улыбкой ответил я, взглянул на Артура, стоявшего рядом, однако он не разделял со мной моего удовольствия. Неужели он боялся присоединиться ко мне?.. Между прочим, я был единственным, кто не опасался ответить суровому волку, особенно после того, как он на него огрызнулся!..       — Ну а зачем было ругаться с Эллисом? — Лея приподняла свою лапу, недоумённо глядя на меня, а затем показала ей в мою сторону. — Ты просто взял и обидел его! — раздосадовано, но громко прошептала она. В ответ на это я беззвучно шмыгнул носом, улыбнулся, и отвёл свою голову в сторону окна.       —… Я знаю что я сделал, — сказал я.       — Ну так объясни что ты сделал!.. — тут же недовольно выпалила она.       — Любой бы застеснялся на его месте, — безмятежно проговорил я, плавно переведя на неё свой взгляд. — Ты же сама его упрекала, что ему якобы неинтересно.       — Ох… — Лея тяжко выдохнула, слегка закатив свои глаза кверху. — Ты не знаешь его, чтобы говорить на такие темы…       — Знаю, — коротко ответил я. — Он не просто застеснялся, а ещё испугался.       Однако после моего резкого и в меру дерзкого вывода, она приподняла на меня свой обвинительный взгляд, и начала отстукивать пальцами по рукам, которые всё также были скрещены на её груди.       — То есть тебе бы понравилось, если бы обсуждали твои личные темы?.. — спросила она скорее риторически. — Ему надо было просто рассказать обо всём этом при нас всех? — она не дожидалась моего ответа, говорила, однако я всё равно сказал:       — Да, — и по-дурацки невинно улыбнулся. — Ему бы от этого полегчало.       — Вы не так знакомы, чтобы обсуждать такое!.. — тут же негромко выпалила она, но я чувствовал, как она уже хотела взорваться, однако держалась. Лея укоризненно помотала головой, приподняв свои брови вверх. —… Не забывай, я про тебя тоже все секреты знаю.       — Ну тогда давай, я знаю от чего мне больно больше всего.       Твёрдость моего голоса в этот момент заставила её малость отступить. Мои брови слегка нахмурились, взгляд был более серьёзным. Он стал непоколебимым. Лея смотрела на меня уже не так уверено, как прежде; всё также хмуро, но больше она не решалась сказать и слова. Её губы дёрнулись, словно от бессилия она была готова просто напросто зарычать, но вдруг они сомкнулись, и плотно прижались друг к другу.       Я видел, как угасал её взгляд, вся злость в нём медленно стекала в беспокойство и глубокую досаду, а вместе с тем ещё и обиду. Ведь не каждый же день встречаешь лиса, нежелающего играть по общим установленным правилам и приличиям. В таком случае, я был верхом неприличия!.. Но однажды с таким приходится столкнуться, и, может они этого пока не знали, но они этого хотели больше всего.       Я вовсе не хотел их обидеть, не подумайте, никого из них. Больше всего мне нравилось, что я приблизился к пониманию свободы, а они нет.       Я не хотел показаться перед ребятами умным всезнайкой, который мог всеми неправдами доказать, что они были не правы. Такого бы и я нахуй сразу послал, не постесняюсь!.. Просто я был для них тем откровением, которого они пугались, не хотели признавать.       Нам всем было что терять, и мне, и ребятам, но я уже не боялся.       Лея не могла в это поверить, особенно учитывая как я носился последние несколько дней в поимке преступника, а теперь меня это вовсе не заботило. Я видел в её глазах непонимание и настоящее презрение, которые, как ей казалось, я действительно заслуживал.       — Рассказывай?.. — тихо, но настойчиво спросил я, но она всё стояла. В какой-то момент тигрица моргнула, и только тогда отвела свой взгляд в сторону, но после этого её серые глазки дали слабину, и она посмотрела на меня более недоверчиво, чем раньше.       —… Что с тобой стало, Даффи?.. — неуверенно и опечаленно спросила она, выдержав короткую паузу, а затем слегка пощурилась. — Чем мы тебе так не угодили, что ты так поступаешь с нами?..       — Вы? Ничем.       — Тогда что? — тут же переспросила она. — Что на тебя нашло?..       — А может я действительно знаю его тайную поклонницу? — я окинул её слегка надменным взглядом, а затем медленно провёл языком по внутренней стороне нижней губы.       — И что, это было поводом ругаться с ним?.. — недовольно, но в этот раз спокойно спросила она. — Поклонница… — тихо фыркнула она вслед.       Лея всё-таки ненадолго задумалась после моих слов, её взгляд безмолвно застыл, направленный на меня, но теперь она углубилась в своих размышлениях. Безрадостная тигрица складывала в своей голове все детали воедино, но всё, что там происходило: нестыковка, после чего вся картина происходящего рушилась на самом её основании.       В это было сложнее всего поверить, и поэтому никто не уловил никакой связи — я пропадал в лесу, результат: узнал имя тайной поклонницы.       Лея плавно отстранилась от своих мыслей, моргнула, и наставила на меня свой недоумевающий и серьёзный взгляд.       — Тем более, ты не можешь знать кто это был, — сухо проговорила она, констатируя, словно факт, тот единственный вывод, который в её голове казался правильным. — Ты целый день пропадал в лесу, откуда ты мог это понять?..       — У меня всё-таки было много времени подумать, — с приподнятыми вверх бровями ответил я, самодовольно и надменно, а затем бесстрастно добавил. —… Наедине.       Я видел это, как от солнечных дневных лучей сверкнули её серые глаза, буквально на мгновение они выдали едва уловимое любопытство, которое, однако, тут же сменилось безучастностью.       Интересно ли ей было? Ещё бы ей не было!.. Учитывая сколько постоянно разговоров сводилось к обсуждению или сплетников, или тайной поклонницы, это не было удивительным. Однако для них я был жуликом. Я останусь моральным и бесчестным уродом, просто потому что я был причиной по которой начиналась любая драка, а не останавливалась.       Пальцы Леи недовольно пробивали дробь по её рукам, пока она настойчиво, почти безэмоционально смотрела на меня, и со всей серьёзностью сказала:       — Ты ничего не знаешь.       — Да ну? — слегка ухмыльнулся я.       — Тогда рассказывай, — вполне очевидно парировала она. Её голос уже был усталым, измученным, но тем не менее, не лишённым любопытства. Она скрывала его. Лея пожала своими плечами и вновь помотала головой. — Или ты ничего не знаешь… — Я расскажу всё только Ирландцу, — спокойно и безмятежно ответил я. — Мне надо посмотреть его записки, и посмотреть что она ещё писала ему.       Белые щёчки Леи, словно у хомячка, медленно надулись от недовольства, а затем и её губки. Однако вот взгляд сделался по-настоящему злым.       — Ну знаешь ли!.. — только и выдавила она. — Хотел бы, так всё сказал и помог!..       Я сам не любил говорить эту фразу, однако в этот раз всё-таки сказал:       — Всё не так просто, — вдумчиво и малость саркастично растянул я, а затем удручённо добавил. — А вообще, нифига не просто…       — Знаешь, — напряжённо продолжила она. — Я теперь действительно не удивлена почему кто-то решил пускать против тебя слухи.       После чего я приподнял свой взгляд выше, а затем перевёл его на неё.       — Ладно, — сухо, но спокойно ответил я. — Давай тогда ещё в придачу расскажу почему мне пришлось наврать Артуру, что это ты была второй сплетницей.       Она затихла. Резко, без слов, просто замерла. Смотрела на меня, как на настоящего предателя, испуганно и обессиленно злобно. Представьте себе, хватило всего дня моего отсутствия, чтобы усомниться в наших, вроде как, дружеских отношениях. Все недоговаривали, все здесь нечестные, а я знал куда давить, где было неприятнее всего.       Артур не знал, как Лея именно попалась на уловку сплетника, а потому боялась, что и её доброе имя окажется в чёрном списке лагеря.       А я об этом знал и мог этому способствовать, ровно также, как это делали Аарон и Диана.       Один лишь только Артур шмыгнул носом, почти беззвучно усмехнулся, тем самым прервав тишину между нами.       — Я, если честно, не удивлён… — он медленно помотал головой, а на морде застыла усталая улыбка. — Вообще я чего-то такого и ожидал, когда мы придём сюда, — Артур расправил свои руки и сделал шаг в сторону моей кровати, чтобы присесть. Я тихо усмехнулся, пока он присаживался на её край, а затем спросил:       — Чего это ты ожидал?       — Ну, что ты!.. — и слегка улыбнулся, присев рядом. — Прожарку устроишь, не знаю как назвать…       — Артур, чего ты… — неуверенно начала Лея. — Хочешь?..       Тот глубокого вздохнул, не сдвигая своего взгляда с перегородки напротив.       — Никто никогда ни в чём не признается, — с опечаленной улыбкой произнёс он. — Вы все чего-то недоговариваете, это и так видно, — и свесил голову чуть ниже. — Хотели бы найти сплетника, так давно бы нашли, а тут…       — Артур… — тихо подозвала его Лея, взывая не то к жалости, не то просто хотела переманить его на свою сторону.       Однако он оставался непреклонным ни к одной из сторон, он находился на своей собственной. То связующее звено между нами, Артур был невольным и объективным наблюдателем всех событий, что позволяло ему трезво взглянуть на себялюбивых, плохих и подонков-лгунов, вроде нас. Благородный по своей сути олень был спокоен, что, честно говоря, удивило меня, и я резко пропитался к нему каким-то неподдельным уважением.       А ведь он был прав.       Ведь действительно: «Хотели бы, так давно нашли!..», общими усилиями, правдами, неправдами, но могли бы найти. Хотя, признаться честно, в наших спорах я успел потеряться и забыть, что я, в общем-то, уже знаю кто это был.       Может я и не знал всего, но той крупицы информации хватило, чтобы приблизиться к чему-то большему, к чему-то великому. Пусть все остальные малость и отставали от этого понимания, однако не признать я не мог, конкретно в этой ситуации Артур был всецело, а главное взвешенно и демократично прав.       Он сидел на краю кровати, слегка касаясь своей спиной моих ног под одеялом. Его чутка опечаленный взгляд плавно сполз немного ниже, а на морде виднелась спокойная, но немного расстроенная улыбка.       — Пока вам всем есть что скрывать, — безмятежно начал он. — Какой от этого толк…       Лея неуверенно поджала к себе скрещённые руки и удручённо посмотрела в его ноги.       — Артур, я не… — ненадолго замялась она, однако затем всё-таки робко продолжила. — Не скрывала от тебя, просто… — и не найдя подходящих слов затихла.       В ответ на это тот еле слышимо шмыгнул носом, тихо усмехнулся, и протёр свой глаз пальцем.       — Да ладно… — расслабленно, но в то же время сдержанно сказал он. — Я уже давно понял, что мне никто ничего не расскажет, — и отпустил свою руку, легонько прихлопнув по колену, а затем на выдохе сказал то, что меня выдернуло из реальности и тут же вернуло обратно. — Вчера мы ходили к Кейти, чтобы узнать что у вас произошло.       …       Твою м-!..