Заглуши мою боль

— Итак, я бы хотел ещё раз обсудить то, что произошло в выходные, прежде чем закрыть эту тему навсегда, — говорит Август трём девушкам, что сидели напротив него. Их разделял только стол. Мужчина не промолвил и слова до момента, как они вошли в кабинет. Девушек он посадил на уже привычные для Джесси и Майи кресла. Теперь русская сидела по середине, по правую руку от неё — латинка, а по левую — голландка. Сам Август расположился в своём кресле напротив, выжидающе смотря на них. Он ожидал, что они сами бросятся рассказывать, что произошло. Однако они были молчаливы, поза и взгляд были у них одинаковы. Правая нога закинута на левую, руки скрещены на груди. В глазах скептис, недоверие, раздражение и злость, а устремлено это все на него. Хольт рассудил, что разговор будет тяжёлым, ведь никто не хотел идти на контакт. — Мико уже мне все рассказала, я просто хочу услышать вашу версию, — вздыхает он, откидываясь на спинку кресла, и тоже скрещивает руки на груди. Однако долго просидеть так не может, ведь иначе на одежде тут же образуются складки. Что было удивительным, так это то, что голландец сегодня отдал свое предпочтение простой хлопковой белой рубашке и черным прямым брюкам. Просто и лаконично. Не было привычного люкса, однако картину это не портило. Зато на руке блестели дорогие часы от известного бренда, ну и золотые запонки тоже весьма выделялись. — Майя, начнём с вас, — обратился к девушке, тут же переходя на русский. Родригес удивлённо приподняла бровь. Кажется, ей становится понятно, зачем они тут. Август хочет проверить, насколько правдивы слова Мико. Во взгляде Соколовой горит растерянность, видимо, она ещё ничего не поняла. Голубые глаза косятся в сторону младшей, которая шмыгает носом и ловит на себе взгляд. Ученая неуверенно произносит: — Прямо все? — Прямо все, — отвечает сама Хольт, однако глаза говорят другое. Мико не может себе позволить отрицательно помотать головой, поэтому она вкладывает в свой взгляд все, что может. Карие глаза смешно расширяются, и русская не может сдержать ухмылки. Однако этого ей хватает, чтобы понять подростка. Глаза голландки похожи на Августовские, такие же насыщенно карие, но в них нет той тихой угрозы и безжалостности. Они не намного ярче, но будто правда отражали ещё светлую душу девочки. Ещё не столкнувшуюся с жестокостью мира бизнеса, тяжестью ответственности и не видавшую таких проблем со здоровьем, с которыми её брат столкнулся слишком рано, что заставило молодого юнца быстро повзрослеть и взять все в свои руки. Темноволосая моргает особенно сильно и медленнее, чем обычно, без слов успокаивая и показывая ей, что «своих не сдаём». Если была бы возможность, Соколова задорно подмигнула бы, но это могло раскрыть их небольшой молчаливый диалог, за которым, к слову, подглядывала Родригес. Как хорошо, что среди них есть опытная наемница. — Мы с Джесси поехали в клуб, чтобы отдохнуть. Потом случайно обнаружили Мико, в не трезвом состоянии. Чтобы с ней точно ничего не случилось решили отогнать её друзей, по виду не лучше неё самой, и забрать с собой, — поведала полуправду Майя, пожимая плечами и послушно переключаясь на русский. Хольт едва заметно закатил глаза, понимая, что это явно не все. Однако кивнул, потому что не нашёл несостыковок со словами сестры, которая рассказала примерно то же. Хотя Мико мало что помнила, поэтому свой рассказ она составляла из обрывков воспоминаний и воображения. Ещё с детства девушка усвоила: хочешь соврать — скажи полуправду. И этот метод подходил к этой ситуации как нельзя лучше. — Джесси, — мужчина переключил свое внимание на ещё одну свою сотрудницу и заговорил по-английски. — Твоя версия теперь. Что-то новое латинка ему тоже не рассказала. Она как всегда немного отвлеклась от темы, начиная в подробностях рассказывать, как провела ночь. У неё то с памятью все было отлично, и даже алкоголь редко мог затуманить её сознание, беспощадно режа воспоминания. Так что лица тех уродов она тоже запомнила. И пусть Август не узнает о том, что произошло с его милой сестрой, Родригес сама лично разобралась с теми парнями, доходчиво объяснив, как поступать не стоит, особенно с сёстрами оружейных магнатов. Синяки на их телах и лице будут гореть ещё долго, но ни один из них не напишет заявления в полицию об этом. Голландец поморщился и остановил рассказ одним взмахом руки. Кабинет снова погрузился в напряженную тишину. Майя не понимала, свободны ли они и могут ли идти? Или ещё придётся ждать, пока Август придумает, что сказать? — Одно в этой истории мне остаётся не ясным. Почему никто из вас двоих не позвонил мне? — взгляд его сам собой упал на Соколову, вспоминая утро воскресенья, когда Хольт заявился к ней и разбрасывался обвинениями. Не сказать, что его мучили угрызения совести, но явный отказ девушки присутствовать на его запланированной тренировке что-то да означал. Ученая просто выжидающе посмотрела на наемницу, которая тяжело вздохнула, принимая тот факт, что именно она отговорила первую звонить беспоющемуся брату. — Майя предлагала, — оправдала Джессика знакомую. Русская победно посмотрела на голландца и взмахнула рукой, кивнув. Мол теперь понятно, что она тут не причём? И Август понял, причём ещё тогда, когда приехал с сестрой домой в воскресенье, то есть когда остыл и отбросил эмоции в сторону. — Я отказалась. Будем откровенны, тут все в курсе о твоей проблеме, Август. Тебе не стоило видеть Мико в том состоянии, в котором она была. По моему мнению, твои эмоции зашкаливали бы намного больше, чем тогда, когда ты приехал к Майе в воскресенье. А мы все тут знаем, что это опасно для всех. — Ясно, свободны, — махнул на них голландец. Толку то с них никакого, только зря время потратил. Девушки, как по команде, поднимаются со своих мест. Так как Майя сидела посередине, то ей пришлось немного подождать, пока Джесси и Мико отойдут, чтобы смогла выбраться и она. За эти доли секунды девушка успевает кинуть взгляд на Хольта. Это было ошибкой, потому что он это заметил и, как только брюнетка поднимается с кресла, остановил её, тут же вспоминая о разговоре наедине. — Майя, а вы задержитесь, — Соколова опять плюхается обратно, тяжело вздохнув. Ученая интуитивно понимает, о чем будет разговор. Младшая Хольт и Родригес оставляют их вдвоём. Первую вообще не заботило, почему вдруг Майе нужно остаться, латинка только изогнула ровную бровь, но ничего не сказала. Видимо, характер взаимоотношений этих двоих будет ещё долго оставаться в тайне, в том числе и для них самих. Кабинет накрывает громкая тишина. Август вопреки всему не спешит начинать разговор. Просто сидит и прожигает девушку напротив взглядом, думая о чем-то своём. У них есть, как минимум, пара острых тем, которые стоит обсудить. А ещё у них очень много работы. Тем не менее, несмотря на спешку, они молчат. Голландец думает, что Соколова должна начать разговор и хотя бы попытаться объяснить, почему её сегодня не было. Голова ученой сейчас свободна от мыслей. Она ощущает спокойствие и безмятежность. Наверное, это из-за вида в окне, куда уставилась русская. Бескрайняя водная гладь, над которой кружили множество чаек. Вид завораживал, хотелось оказаться сейчас на пирсе, чтобы почувствовать этот запах и лёгкие порывы ещё холодного ветра. Понятия не имея, сколько они так просидели, Майя наконец-то возвращает внимание на Августа, который уже должно быть наизусть выучил её профиль. Темноволосая не могла не почувствовать этот выжидающий взгляд, но первое время его получалось игнорировать. По карим глазам напротив было сложно понять хоть что-то, девушка не могла понять: это ей кажется или его глаза действительно стали темнее? Хотя может дело в освещении… — Как прошла тренировка? — не выдерживает Соколова и обращается на русском. В голове всплывают открывшиеся подробности от Мико. В груди отчего-то горит что-то, разнося по всему телу. Она никак не может понять, что это ничто иное как раздражение. Рука непроизвольно сжимается в кулак, недлинные ногти с аккуратным белым френчем врезаются в нежную кожу, но русская этого даже не замечает. Все её внимание сконцентрировано на начальнике. Как и его, в принципе. Он не замечает, что на его телефон, который лежал на массивном столе, все чаще приходят сообщения, создавая вибрации. Потом посмотрит, ему сейчас важнее другое. — Как обычно, — Август решается сам подвести к основной теме разговора. — Только вот не ожидал увидеть кого-то кроме вас. «Что ж, ты быстро адаптировался к изменениям. Ещё скажи, что не понравилось», — думает Майя и закусывает губу, чтобы эти слова точно не вылетели из её рта. Она не имела никакого права произносить что-то подобное. Но почему все-таки пожар негодования разжигается все сильнее? — Я хотел уточнить, не связано ли это с той неприятной ситуацией? — продолжает Хольт. Ученая в ответ открыто удивляется. Вспоминается вчерашний разговор со Светой, и догадки подтверждаются. Похоже голландца и вправду заботила та ситуация. Соколова думала о том, что ему было плевать на сказанные им слова. К тому же это лишь пара неосторожных фраз, произнесенных на эмоциях. — Нет, — опровергает девушка, но не может удержаться от небольшой грубости. — Мир не вертится вокруг вас, мистер Хольт. Я с самого утра здесь, чтобы разобраться с проектом, который должен быть закрыт через пару недель. — Мистер Хольт? — усмехаясь, переспрашивает мужчина, будто услышал только это. — А ведь ещё вчера я был просто «Август». — Хотите обвинить меня в нарушении субординации? — едко улыбается Майя, сдерживать внутри бурю становится все сложнее. И, кажется, Хольт это замечает, отчего усмехается ярче. С каким-то азартом он понимает, что видеть эмоциональную сторону девушки нравится ему куда больше, чем деловую и спокойную. — Нет, просто хотел сказать, что вы и дальше можете обращаться ко мне по имени. — Спасибо, — выплевывает она. — Могу идти? — Я не закончил, — властно произносит Август, становясь серьёзным. — И всё-таки по поводу вчера. — голландец медлит, подбирая правильные слова. Все-таки зная русский, сказать что-то двусмысленное тут легко, что может усугубить ситуацию. К тому у него было слишком мало опыта в извинениях. — Мои слова были непозволительно грубыми по отношению к вам. Я не хотел бы, чтобы этот инцидент помешал нашему сотрудничеству. Приношу свои извинения из за себя и за неудобства. Я не могу отрицать вашей заботы и вашего участия в ситуации с моей сестрой. Однако впредь я хотел бы, чтобы о похожих случаях вы сообщали мне сразу, — хоть мужчина и надеялся, что этого не повторится. Брюнетка лишь кивает. — Хорошо, — поднимается Соколова с кресла, между делом бросая. — И все же я рада услышать это лично от вас, пусть и присланные цветы неимоверно красивы. — Цветы? — недоуменно спросил Хольт. Ученая переводит взгляд голубых глаз на мужчину, который не понимал, о чем идёт речь. Причём здесь цветы? — Букет, который вы вчера мне прислали, — напрягается та. Голландец хмурится. Что-то не припоминает он такого. Ситуация становится какой-то сюрреалистичной, пусть они так не считают. — Боюсь, я ничего вам не присылал. Кто-то прислал вам цветы от моего имени? — Нет, но я подумала… — восклицает русская, слов как-то резко не хватает, и она путается. — Что я… Что вы… Видимо, я ошиблась. — Видимо, потому что обычно я букеты не дарю, а если бы это произошло, то сделал бы это лично или через помощника, чтобы такой путаницы не было, — скептично произносит Август. Как-то не понравился ему тот факт, что девушке дарят букеты. Оперативно, однако, она нашла себе поклонников. Пусть и сама этого ещё не поняла. Главное, чтобы потом ученая не отвлекалась на кого-то другого от него самого — думает мужчина — точнее от его позвоночника. — Конечно, — усмехается Майя, закусывая губу. Сама не понимает, почему расстроилась. Это же должно было избавить её от проблем с начальником и принести облегчение. А такого пока все ещё не наблюдалось. — Как я могла подумать, что вы сможете опуститься до такого, — язвительно отвечает брюнетка. Говорит то, что думает, русская перестаёт фильтровать свои мысли, о чем скорее всего позже пожалеет. Оставаться здесь Соколова больше не намерена, поэтому идёт быстрее к двери. Зря, видимо, она вообще завела разговор этот. Стук каблуков заполняет возникшую тишину и сглаживает напряжение. Август её никак не останавливает, просто задумчиво смотрит вслед, вытянувшись словно по струнке. Когда входная дверь кабинета тихо хлопает, он откидывается на спинку кресла и тяжело вздыхает. Прокручивет в голове ситуацию ещё раз. Пожалуй, впервые на его памяти Майя была настолько растерянной, ей определённо было неловко. Хольт вспоминает расширившиеся голубые глаза, которые уставились на него, когда он опроверг информацию о нем как адресанта цветов. И всё-таки не давало покоя, что это был кто-то другой. Не зная зачем, но мужчина вспоминает всех лиц мужского пола, кого могла очаровать с кем могла контактировать Соколова, и приходит к неутишительному выводу, что многих со многими. Однако с каким-то удовольствием осознает, что она подумала на него и, кажется, была расстроена, когда оказалось, что это не так. Девушка же, закрыв за собой дверь, на мгновение останавливается и пытается прийти в себя. Но долго задерживаться не может, в конце концов у неё ещё есть работа. Подумать над тем, кто прислал ей цветы, она ещё успеет. К тому же от взгляда секретарши Августа хочется скрыться, что ученая и делает. У неё смешанные чувства по поводу произошедшего. Для себя брюнетка находит оправдание, что ей просто не понравилась формулировка начальника. Это логично и объяснимо, так что в лифте Майя выходит из небольшого оцепенения. Ну ошиблась, с кем не бывает. Ничего постыдного и предрассудительного тут быть не может.

***

В женском туалете, устроив себе небольшой перерыв, Соколова поправляет свой макияж. Из-за долгой работы за компьютером глаза покраснели, на них накатываются тяжесть и усталость. Хочется их закрыть и немного подремать, но такого она себе позволить не может. Поэтому пришлось идти в туалет и умываться, чтобы немного взбодриться. Стоя перед зеркалом, брюнетка аккуратно наносит тушь на длинные ресницы. А после убирает щеточку в тюбик, а затем уже его в небольшую косметичку. Следом в руках оказывается тинт малинового оттенка, который через пару мгновений наносится на губы. К платью, которое сегодня выбрала девушка очень хорошо подходил макияж в розовых оттенках. И пусть наряд не совсем подходил под офисную тематику, не надеть это платье хоть раз было бы преступлением. Оно было белого цвета и сшито из парчи. Платье было весьма коротким и не доходило даже до колена, останавливаясь на середине бедра. Юбка-солнце с воланами плавно расширялась к низу, придавая образу лёгкости и воздушности. Руки прикрывались рукавами-буффами, сделанными из белого фатина, лиф платья прочно прилегал к груди, не смотря на лёгкость ткани. Прямоугольный вырез открывал острые косточки ключиц и доходил до ложбинки между грудей. На шее была жемчужная цепочка, а на ногах белые босоножки, которые дополняли образ. Утром пришлось повозиться, чтобы найти подходящую куртку и уличную обувь. Это нужно было видеть, как Соколова носится по квартире от шкафа в спальню, а оттуда к зеркалу в прихожей несколько раз. Видите ли, зеркало, которое находилось в спальне, не устраивало, потому что было не в полный рост. Так что поверх платья на улице Майя надела бежевую кожаную куртку, которая изнутри была отделана искусственной белой шерстью. Снаружи её тоже можно было заметить, но там она была только из-за дизайнерского решения и никак очевидно не согревала. А чтобы не отморозить шею, ученая перед выходом из дома захватила с собой тёплый шарфик. И пусть ей не совсем нравилось то, как он смотрелся, ангиной болеть сейчас вот совсем не хочется. Прежде чем обуть белые босоножки в теплом здании, по морозной улице Майя шла в белых челси, которые отличались своим удобством. К тому же это приятное завершение вечера, когда можно скинуть надоевшие босоножки на каблуке и натянуть комфортные для ног ботинки. Фиксируя макияж матирующей бесцветной пудрой, русская замечает, как дёргается ручка двери и внутрь заходит знакомое лицо. Посмотрев на девушку через зеркало, темноволосая убрала кисточку и вжикнула молнией косметички. Спокойные голубые глаза неожиданно приобрели суровость и тяжесть. Вошедшая Инна неловко убрала золотистые пряди за ухо и неуверенно поприветствовала начальницу. К ней уже успела подойти Джессика, по крайней мере, она так представилась. Та уже успела пошутить насчёт произошедшего с Августом и объяснить, что такое, скорее всего, было первый и последний раз в её жизни. Так что пусть ни на что не надеется. Да Андерсон и не собиралась как-то. Как только в зале все закончилось, пелена наваждения резко спала, так же как и появилась. Трепаться об этом она никому не собиралась, у неё и друзей то особо и нет. Ну было и было. Однако если узнала латинка, то вероятно об этом узнал кто-то ещё. — Здравствуй, — поприветствовала в ответ Соколова, так и не повернувшись и смотря на англичанку через зеркало. Освободившееся руки опирались теперь на столешницу между раковиной. Несмотря на обманчивую нежность образа ученой, Инна все равно могла сравнить её с дикой кошкой, которая увидела кого-то чужого на своей территории. — Я, кстати, так и не получила результаты за сегодняшнее утро. — Техника сейчас у IT-специалистов, результаты должны скоро отцифровать и перевести в другой формат. Как только все будет готово, я лично занесу, — Андерсон видит, как начальница кивает и всё-таки разворачивается к ней. Русская сбрасывает не пойми откуда взявшееся раздражение, глаза сейчас излучают спокойствие. Словно по щелчку становится деловой, собранной и немного по-начальнически отчужденной. — Хорошо, спасибо, ты меня выручила сегодня, — Майя даже легко улыбается. И что на неё нашло? Ну подумаешь, переспала с начальником. Да и меньшего от Августа ожидать не стоило. Родригес говорила о его многочисленных интрижках, неудивительно, что ему не составило труда очаровать симпатичную сотрудницу. Хорошо, что хотя бы к самой Соколовой не лез, у неё уже был опыт, когда начальник засматривался на неё. И та прекрасно помнит, чем это закончилось, пусть и моментами какие-то плюшки у неё были. Так что Инна может ещё и повышение получит, кто знает. — Не за что, Майя. Ты всегда можешь на меня положиться, — произносит англичанка, у неё аж глаза загораются от нескольких слов благодарности. Ученая же удивлённо приподнимает брови и роняет смешок, который разбивается о плитку в женском туалете, создавая эхо. «Ух ты какая, так понравилось что ли?», — веселится темноволосая, а та все не умолкает, своими словами все больше смеша. Ведь зная определенные обстоятельства утренней тренировки, слова блондинки звучали достаточно двусмысленно. — Я вообще поблагодарить тебя тоже хотела. Ты так много сделала для меня в последнее время. Благодарность остаётся без ответа, так как русская всерьёз опасалась, что может сказать что-то не то. Разобравшись в себе, Соколова понимает, что её просто взбесил непрофессионализм со стороны каскадерши, но сейчас отношение к этому стало намного проще. К тому же ученая и сама понимала, что глупо за такое осуждать. Та ситуация не привела ни к чему плохому, эксперимент удался, а это главное. — Сейчас у мистера Хольта совещание с советом, однако после зайди к нему. Тебе нужно подписать некоторые бумаги, связанные с моим проектом, — предпоследнее слово бьет набатом по голове. Это же действительно её проект. Майя и только Майя отвечает за его руководство и исполнение. Ей доверили одну из самых серьёзных разработок, которые есть в компании. Данный факт окрыляет, возводя самооценку и настроение к небесам, поэтому девушка не сдерживается. — И всё-таки не позволяй Августу снять с себя трусики раньше времени. И по-доброму открыто улыбнувшись, ученая удаляется из дамской комнаты. Краем глаза только успевает заметить стремительно краснеющие щеки англичанки и услышать её судорожно шокированный вздох.