Страсти Джеймса Кэвизела

Кто-то настойчиво стучал в дверь, беспощадно выдернув из такого сладкого сна. Чертыхнувшись себе под нос и накинув халат, Джим побрёл открывать. За дверью стояла Лорен. - Доброе утро, милый, пора на съёмки! Поздно лёг вчера? Тебе ещё гримироваться. У тебя всего полчаса на сборы и утренний кофе. После к Нине, у неё уже всё готово. Ночь была слишком бурной, - хотелось сказать женщине правду. Джим зевнул. - Скоро буду, спасибо. Принимать душ и одеваться пришлось практически на крейсерской скорости. Только он вышел на съёмочную площадку, как тут же с кем-то, практически лоб в лоб, столкнулся. Джим инстинктивно выпустил вперёд руку и стоявший напротив едва не угодил в его объятия. - Ой, - воскликнул знакомый голос, который так сладко стонал сегодня ночью. - Кристо! - Джим! - Прости, пожалуйста, я тебя не сильно толкнул? - Джим приобнял парня за талию. - Всё нормально. А ночью было ещё лучше… - болгарин так и прилип к нему, обдавая ухо жарким дыханием. И плевать ему было, что их могут увидеть. Джим тоже не прочь был поласкаться, но реальность быстро поставила и его и его немного легкомысленного партнёра на место. - Мы только друзья и партнёры по съёмкам для всех, - успел шепнуть Джим, мягко отстраняя от себя влюблённого болгарина. - Да, прости. - Мне тоже было очень хорошо с тобой, - подмигнул ему американец, когда мужчины бок о бок, не спеша, шествовали по едва проснувшейся съёмочной площадке. - Прости, я вчера как-то незаметно уснул. - Я понимаю, ты просто устал и я тебя немного вымотал. - А вы, американцы, горячие парни! - Как и ты, милый, - Джим осторожно погладил парня по соблазнительному заду, естественно, как можно менее незаметнее для посторонних глаз. - Но как бы нам не было хорошо, давай не будем общаться на горячие темы на съёмках. - Конечно, но пока-то можно, - Кристо игриво толкнул главного актёра плечом. Джим только усмехнулся и в ответ ущипнул партнёра, теперь не только по съёмкам, за бок, чувствуя, что распаляется вновь. Но пришлось, хоть и не без труда, взять себя в руки. Внезапно оба так и замерли около огромного камня, на котором лежали всякие интересные штуки для средневековых пыток. - Это что за штуки такие? - ахнул Кристо, с изумлением и потаённым страхом взирая на незнакомые средневековые предметы устрашающего вида. - На опасные орудия похожи. Или предметы пыток, - Джим невольно сглотнул. - О, смотри какая плётка-семихвостка! При желании, ею можно было все кости переломать и внутренности в кровавое месиво превратить. - Мамочки, - Кристо слегка передёрнуло, как и Джима, но любопытство всё-таки победило обоих мужчин. - Ничего себе, бывало же такое, - Джим во все глаза глядел на средневековые предметы пыток. На предметы, которые могли в несколько точных ударов убить самого здорового и крепкого мужчину. - Вау, жесть, я такие штуки только в музее видел, - Кристо опасливо подошёл ближе. - Да, я тоже, - внезапно Джим с хитрой усмешкой потянулся к обычной плети из бычьей кожи, которая так же могла быть не менее опасной в умелых руках. - Ты сегодня ночью был плохим мальчиком? - игриво спросил Джеймс, сжимая плеть в руке и смотря, как можно более серьёзно, не мигая. - Очень плохим, - в тон ответил ему Кристо, так же игриво. - Тогда поворачивайся, обопрись о столб для бичевания и слегка нагнись! Кристо сделал, как ему велели. - Так уж и быть, пристёгивать я тебя не буду. - Джим расставил ноги для большей устойчивости и шутливо размахнулся... Как раз проходящий мимо них в это время с кружкой кофе и что-то жующий Том едва не подавился. - Ну вы даёте, извращенцы! Совсем заняться нечем, что ли, идиоты?! А ну положили на место! Рано вам ещё в такие игры играть! И реквизиты не для вас положили! Ишь чего удумали, здесь не Садо-Мазо клуб! С лёгким отвращением на лице Джим кинул плётку обратно, словно та, внезапно, превратилась в ядовитую змею в его руках. - По БДСМ кайфуете, сладенькие? - фыркнул Том издевательски. Джим только закатил глаза, а Кристо поджал губы. - Ты посмотри только, чем у тебя тут актёры занимаются! - повернулся он к подошедшему в этот самый момент Гибсону. - Во всю к предстоящим съёмкам готовятся! - Да, я видел, - хмыкнул Мэл. - Доброе утро. Так, друзья мои, не трогайте ничего, эти штуки не игрушки. Поранитесь ещё! - Ага, тем более для таких детишек, как вы! - фыркнул Том, отпивая кофе. - Доброе утро, Мэл. Что это за орудия пыток такие? - спросил Джим изумлённо. - Только не говори, что МЕНЯ всем этим пытать будут?! Моё чувствительное тело такого не выдержит. - Не тебя, а Иисуса, это, во-первых, а во-вторых, тебя даже не заденет. Обещаю. Мы примем все меры предосторожности. Больше будет визуальных эффектов и компьютерной графики. Жестокость будет, будет кровь, да. Но я должен показать, КАК сильно страдал Иисус, весь спектр его мук, - с какой-то маниакальной решительностью добавил Мэл. - Обязательное условие. - Не думал, что мы ужасы снимаем. Люди ведь при просмотре фильма в обмороки попадают, - Джим покачал головой. - И мне всё равно через это проходить морально. Чувствую, будет не легко. - Крепись, друг. - Кристо сочувственно хлопнул его по плечу. - Где вы всё это достали? Неужели таким раньше пытали живых людей? Джима передёрнуло. Какой-то лютый хоррор, а не драма, получится. - В музее дали напрокат, - Мэл задорно улыбался, а вот Джиму было ни черта ни смешно. - Скоро начнём сцены пыток снимать. Через неделю, примерно. - Жду с нетерпением. - Джим вновь взглянул на страшные штуки и мужчину охватил озноб и не только от прохлады этого утра. - Нет, если так хочется мальчику, опробуй и на нём эти заманчивые штучки, а не только на его герое, - весело и непринуждённо сказал главный ассистент режиссёра. - Реалистичнее будет, ха! - Том, проваливай отсюда! - прикрикнул на него Гибсон. Тот заржав, ретировался по своим делам. Джим с Кристо только переглянулись. - Придурок! - фыркнули оба. - Бывает у него, не обращайте внимания, - махнул рукой Мэл. - Так он вполне милый и безобидный парень. - Мы заметили, Мэл. - Джим усмехнулся. - Поначалу он мне даже понравился. А сейчас я вижу, как ошибался. Обычно, я практически сразу понимаю, что передо мной за человек. - Он не такой плохой, каким хочет казаться, - неожиданно заступился за своего коллегу Мэл. - Вы давно дружите? - спросил Джим, пристально смотря на главного режиссёра. И какое ему до этого дело? - Достаточно, чтобы понять такого человека, как он. - Ясно, - Джим всё так же продолжал сверлить Гибсона взглядом, будто видел его впервые или хотел выведать все его тайны. - Скоро съёмки, - Мэл улыбнулся, тем самым сворачивая разговор. - Надо готовиться. Джим ещё долго провожал его затуманенным взглядом. И очнулся только после того, когда его кто-то игриво толкнул. - Ты все глаза на нём оставил, - пошутил Кристо. Джим промолчал. Он полностью ушёл в свои мысли. Что-то явно было не так с этим Томом, а Мэл его очень даже рьяно защищал. Любовники? Вряд ли. Родственники? Не похожи. Друзья? Возможно. А с ним самим-то, что происходит? Почему он начал постоянно думать о Гибсоне? - Кэвизел в гримёрку! - крикнул кто-то. - Мне пора, - он подмигнул слегка расстроенному Кристо. - Через час-полтора увидимся. - Буду с нетерпением ждать. И Джим, помахав ему, последовал в нужном направлении, предвкушая новый съёмочный день. *** ...Его руки пристегнули железными оковами к колонне для бичевания - должны были начаться съёмки пыток Христа и они пока только готовились. Было страшно и одновременно волнительно. Справиться ли он с такой ответственной ситуацией? Ещё он прекрасно знал, что у актёров, игравших Римских солдат в руках будут только палки, и предупредили, что пока его будут снимать со стороны лица, его «палачи» будут использовать настоящие кнуты. Джим сглотнул и глянул через плечо на тех, кто по сценарию должны будут истязать Иисуса. Итальянцы дружелюбно улыбались ему, (те самые, которые должны были терзать и издеваться над Иисусом, а вот с Джимом всё обстояло в точности, да наоборот), говоря на своём языке, незаметно окружая и с удовольствием оглядывая полуголого американца. И Джим приободрился. И чего он испугался? Не по нему же будут бить, а по железной перегородке за его спиной. Кэвизел выдохнул и выпрямил плечи, показывая себя. У Мэла в этот самый момент затрезвонил сотовый. - Buon giorno, ragazzi! (Привет, ребята!) - поздоровался Джим с итальянцами на их родном языке, поворачивая голову к коллегам-европейцам и игриво подмигивая, заметив ответную реакцию. - Come va? (Как дела?) - всё, что он пока знал на итальянском. Мэл краем глаза следил за ними, говоря по телефону. Итальянцы разом заткнулись, но через секунду закудахтали так, что у Джима едва не полопались барабанные перепонки. Какими же они были шумными, с ума сойти! Он поморщился и невольно напрягся. Итальянцы, словно слетевшиеся на мясо коршуны, стали жадно кружить рядом. - Ребят, отлучусь ненадолго, тихо тут у меня, - шутливо погрозил пальцем Мэл. - Не шалить, смотрите! Том - ты за старшего! Но только он ушёл, как началось. Итальянцы, эти озабоченные животные, без разрешения распустили руки: начали гладить трепещущую сильную спину главного актёра. А после бока, бёдра, и конечно же задницу, не переставая улюлюкать на своём. - Эй-эй, прекратите, - со смехом, как-то вяло и неохотно попытался сопротивляться Джим, немного шокированный и одновременно сам же побуждая на активные действия, виляя бёдрами и прогибаясь в спине. Его продолжали, теперь уже без малейшего зазрения совести и стыда, лапать и гладить. - Держим дистанцию, господа! Ага, так его и поняли! А после и вовсе сам осмелев и повернувшись Джим, как мог в своём, практически обездвиженном положении, чмокнул губами воздух, имитируя поцелуй, посылаемый всё тем же итальянцам. Кто-то из европейцев с хихиканьем, довольно ощутимо хлопнул его пониже спины, а после и по заднице. Джим так и замер шокировано. Вся съёмочная группа и сама застыла в оцепенении от картины перед глазами. - Я не понял, мы что, порно снимаем? - прохрипел Том себе под нос. Но его и так бы никто не услышал. Всё внимание коллег было приковано сейчас на вовсю распалившихся актёров. Ещё немного и Джима пустили бы по кругу. - Эй, дети мои, что творите такое?! - делано-строго прикрикнул на разошедшихся актёров главный оператор. - Забыли, какой фильм снимаем? Грех это большой! Что за разврат на съёмочной площадке? Совсем с ума по сходили! Я вам!.. Про любовь после думать будете. Совсем без любви плохо, Джим только вздохнул. А эти съёмки стали нравиться ему всё больше и больше. Ещё бы, столько внимания разом! Похоже, долгое отсутствие секса делало своё дело. Нужно было что-то решать. Работа-работой, но физическую потребность никто не отменял. Но пока что нужно было сконцентрироваться на съёмках. Не хватало ещё подвести Мэла! Слегка подрагивая от холода, мужчина смиренно ждал, когда они наконец-то начнут работать. Тело стало приятно согреваться под мощной струёй тёплого воздуха обогревателя и главного актёра совсем разморило. Ну, Кристо, берегись. Этот горячий болгарский парень разжёг в американце бурное пламя. - Не больно? - спросил Джон, неожиданно подойдя к нему и проверяя его пристёгнутые запястья. - Да всё отлично, терпимо, - Джим улыбнулся, внимательно осматривая свои скованные руки. Странные ощущения стали одолевать мужчину. Обездвиженность беспокоила и… возбуждала? Да ещё когда без разрешения его же и смачно тискали совсем недавно. - Можно было под них мягкую ткань подложить, чтобы не поранить кожу. Мало ли, при съёмках будешь сильно дёргать руками. - Джон, расслабься, - коротко рассмеялся Джеймс, - я ведь не хрупкая девушка. Перетерплю все неудобства. Не переживай. В некоторых профессиях ещё опаснее бывает. - Но то, что о нём так заботились, ему нравилось, что скрывать. - Молодец, отличный настрой! Очень помогает для такой сложной роли. - Джон ещё раз проверил его запястья. - Сильно руками не дёргай, чтобы не повредить кожу. Но следи потом во время съёмок за моей или командой Тома, когда нужно будет метнуться в нужную сторону или упасть. - Понял, спасибо. - Джим обвёл взглядом съёмочную площадку и людей на ней. Он так и стоял там, голый и прикованный, ощущая на себе множество заинтересованных и мужских и несколько женских взглядов. Но ему показать было что, поэтому стесняться было ни к чему, особенно после съёмок с голым задом. Он даже сейчас холода так сильно не ощущал. Просто стоял слегка сгорбившись, по-другому не позволяли скованные руки и просто подставлял тело под мощную струю тёплого воздуха обогревателя, который поставили так, чтобы тот не попадал в кадр. - Эй, Кэвизел, - неожиданно крикнул ему из-за оператора Том, - тело у тебя - отпад! - Спасибо, - Джим вскинул голову, да так изящно, что накладные длинные волосы рассыпались по шее и немного спине. Полностью выпрямиться он не мог ещё и из-за своего роста, и теперь стоял на полусогнутых в очень соблазнительной позе, выгнув спину и задницу. В такой, что всем нравилась. Итальянцы, изредка, за его спиной, продолжали что-то говорить на своём языке, наматывая круги рядом с ним и не забывая сюсюкать. - Всё свободное время, похоже, в качалке проводишь? - продолжал свои расспросы главный помощник режиссёра, так и пожирая его глазами, словно голодный хищник. - Не без этого, стараюсь следить за собой, - не без гордости ответил Джим. - И в баскетбол играл по молодости. - Вау, да ты у нас бывший спортсмен? - Да, хотел спортивную карьеру делать, да не получилось из-за травмы ноги. Ушёл в актёры. - Встречаться со мной не хочешь? Нам бы было хорошо вместе! Джим только покачал головой от его такого откровенного предложения. Ничего не стесняется, засранец. Ишь ты, вконец осмелел, пока Мэла рядом не было. Да где же он? Джим почувствовал себя не в своей тарелке от этого переполняющего воздух тестостерона возбуждённых мужчин. Том так и пожирал его глазами, только что слюной не капал. Хотя сам он тоже завёлся. Было от чего. - Мне очень лестно твоё предложение, - просто начал Джим, - но прости, Том, ты не в моём вкусе. - А что так? Слишком плох для тебя? Ишь ты, зазнайка какая! С остальными-то вон как заигрываешь!.. Или так сильно итальяшки нравятся? Так мы, американцы, погорячее будем! Ещё всем европейцам покажем небо в алмазах. Надрал бы я тебе задницу, Кэвизел... - Отвали от него, озабоченный! - рявкнул на него Джон, не выдержав. - Совсем с ума сошёл, что ли?! Ты не в борделе, вообще-то, находишься! - А ты куда лезешь, мать твою? Рот свою закрой! - рыкнул Том коллеге. - Не твоё дело! - Так, ребята, брэйк. Ещё ваших боев без правил на съёмочной площадке не хватало, - очень вовремя встал между ними Калеб. - И следите за языком! Ага, так его и послушали! Джим молча наблюдал за этой перепалкой, ощущая, как по телу бегают странные мурашки. Вот это да, да за него едва не подрались! Замечательно. Ещё этого не хватало. Нет, бывали случаи, когда мужчины нагло лезли к нему с примитивными желаниями и раньше, но он сразу же пресекал наглецов на месте. А сегодня даже на словах постоять за себя не мог. Только сам и заигрывал, тем самым подливая масла в огонь. Актёры-итальянцы тоже притихли, наблюдая за перепалкой американцев. - Подрочи иди, раз так невтерпёж! - кипел праведной яростью Джон. - Я тебе сейчас так подрочу, член отвалиться! - Том, сжав кулаки, угрожающе пошёл на коллегу. Съёмочная площадка просто грохнула от общего хохота всей съёмочной группы. - Ребята, умоляю вас! Забыли, где находитесь?! - попытался вразумить обоих главный оператор. - И забыли на какую тему фильм снимаем, чтобы так развязно себя вести! Ошалели совсем?! А ну-ка мир! - Калеб, иди на хер! - рявкнул Том, совсем забывшись в своей ярости. - Да ты… - начал Дешанель с возмущением, но его прервал самый главный человек на всей площадке. - Что здесь происходит? - раздался властный голос Мэла. - Простите, что задержался, важный разговор был. Джим при виде него позволил себе расслабиться. Наконец-то! При Гибсоне все ходили по струнке смирно. Включая и самого главного актёра. - Да всё хорошо, так, просто небольшие недоразумения, - Джон первым отошёл от Тома, смерив его презрительным взглядом. - Да, Мэл, всё отлично! - Том поджав губы, тоже ретировался на своё место, подмигнув напоследок Джиму. Внимательный взгляд серых глаз сразу же метнулся в сторону Джеймса, который застыл, словно статуя. Мэл нахмурился. Его главный актёр выглядел немного потерянным и испуганным, что не могло не настораживать. Джим боялся, что попадёт именно ему. - Джим, ты как? - Мэл ступил к нему, внимательно оглядывая всего. - Как настроение? - Лучше не бывает, - улыбнулся Джеймс. Он так и приклеился к австралийцу взглядом, ощущая уже знакомое волнение, когда тот был так близко. Опасно близко, не держа дистанцию. Мэл, как ни в чём не бывало, подошёл к нему; горячие пальцы на секунду-другую прикоснулись к его левому запястью. - Не больно? - поинтересовался и Гибсон. - Или просто не комфортно? - Нет, всё отлично, - Джим дышал, словно загнанный зверь, смотря исподлобья. Да что они все сегодня сговорились, что ли?! Да не больно ему! И в следующую секунду чувствуя, как кожу в тех местах, где совсем недавно прикасались пальцы Гибсона начало ощутимо покалывать. Ноги мгновенно превратились в желе, когда всё тело - в мягкий, расплавленный воск. Лепи, что хочешь, называется. Джим выдохнул, на мгновение прижавшись вспотевшим лбом к скованным рукам, ощущая разгорячённой кожей приятную прохладу металла. Этот мужчина действовал на него как-то странно. Завораживал и волновал. Джим вздохнул-выдохнул и тряхнув головой, попытался успокоиться и войти в рабочее настроение. Он серьёзный актёр и сейчас пришло время работать, а не сопли пускать. Но тело так и продолжало искрить от возбуждения. Даже холодная погода теперь была актёру ни по чём. - Господин режиссёр, почему бы нам не приступить к работе? - деловым тоном поинтересовался он, когда немного начал владеть собой. Надо было отвлечься самому, и отвлечь взбунтовавшееся от желания тело. Мэл, уже уходящий от него, резко, всем телом, повернулся. - Я всегда за! Вот рабочий настрой у тебя какой сегодня, не нарадуюсь просто! - Мэл невинно подмигнул ему... Это был чертовски сложный день, но в тоже время и шутливый и… возбуждающий. - О чём ты сейчас думаешь? - спросил Мэл, смотря пристально, когда они готовились к съёмкам. - О всех своих грехах, - прохрипел Джим, смотря исподлобья и его взгляд блуждал уже очень далеко от реальности. - Отлично, зафиксируй это выражение на своём лице. Представь все ужасы, которые будут происходить с твоим героем. Стань им, перевоплотись в него! Да, отлично! Снимаем! - азартно крикнул Мэл. - Камера, хлопушка, мотор, начали! Они сняли эту сцену на ура, когда Иисуса раздели и приковали к колонне для наказания. А позади слышались только издевки и смешки римских солдат на латыни... Джим стал настоящим Иисусом, и вся съёмочная группа видела его чудесное перевоплощение в сына Божьего. Мэл ликовал. Даже Том перестал на всех скалиться, полностью уйдя в работу и даже похвалив Джима после. - Кэвизел, пять тебе! Отлично сняли! - Том вздёрнул вверх большой палец… Но не всегда всё было гладко. - Так, Джим, хватит уже, расслабься, - твёрдо попытался угомонить его Мэл, - или реально ударят по-настоящему. Он тогда как в воду глядел... - Страшно мне, а вдруг и правда ударят по-настоящему? - зашептал его главный актёр, заметно дрожа. Голубые глаза так и бегали: он ожидал реального наказания. Спина была напряжена, как и вся поза актёра. - Где это видано, чтобы актёров увечили на съёмках? Про несчастные случаи думать не будем, - Мэл потрепал его по длинным волосам и подмигнул только ему одному. - Иисус покорно принимал наказание. Наказание, которое он не заслуживал. Джим вскинул голову и посмотрел пристально в серые глаза, которые были так близко сейчас, что он видел в них своё отражение. Гибсон смотрел так же, не мигая. Они будто изучали друг друга. Именно тогда между двумя мужчинами стало зарождаться что-то большее, что-то прекрасное, но что-то пока недосягаемое… Недоступное. Джим понуро опустил голову. После поднял её. Мэл тепло улыбнулся, ободряюще подмигнул и оставил его одного… Съёмки продолжались. ...Видя, как Джим неловко переступает коленями и стыдливо прячет глаза, Мэл едва не выронил громкоговоритель, который всё время держал в руках. Он внезапно догадался, что именно происходит с Кэвизелом. - Можно я ненадолго отлучусь? - спросил Джим, стараясь ни на кого не смотреть и чувствуя, как пламенеют щёки. Но, очевидно, под слоем грима это было не так уж и заметно. Зато было заметно другое. Но пока не всем. А только одному. - Родной мой, какой уже по счёту раз? - спросил Мэл вздыхая. - Ладно, иди. Терпеть тоже нельзя. - Простудился, видимо, на постоянном холоде, ещё волнуюсь сильно, - жалко забормотал Джеймс в своё оправдание, когда его запястья освободили и мужчина на всех парах попрыгал в сторону туалета, на ходу накидывая куртку. ...Съёмочная группа ждала его минут десять, может чуть больше. Мэл в нетерпении бродил туда-сюда. Джим появился неожиданно под едва слышные смешки актёров и съёмочной бригады. - Ты что там так долго делал? - спросила гримёр, по-быстрому нанося кое где потёртый грим-краску на странно довольного, даже можно сказать удовлетворённого Кэвизела. - Тебе плохо? - Простите за ожидание, у меня всё отлично, - Джим, под изумлённый взгляд главного режиссёра, вновь опустился на колени и положил руки на колонну для бичевания, всем своим видом показывая, что он вновь готов продолжить работу. Мэл только и глядел на него с открытым ртом. - Приготовиться к съёмкам, - отлип Гибсон, когда Джима приковали вновь. - Начали! Камера! Хлопушка! Мотор! Джиму ещё немного на гримировали «исполосованные» плечи, грудь, немного спину и понеслась душа в рай. Джима хватило почти на час непродолжительных съёмок. - Можно я отойду ненадолго? - спросил он, не зная куда девать взгляд. - Милый мой, ты достал, - Мэл стал заметно раздражаться. - Потерпи, Бога ради. - Что происходит вообще? - Том грозно, сверху-вниз, смотрел на Джима, который чувствовал себя как озабоченный подросток. Тот только неопределённо пожал плечами, старательно пряча взгляд. Признаваться было стыдно. Ещё бы! Иисус Христос, который обожает, когда его бичуют! Было от чего сойти с ума. - Проблемы со здоровьем, Кэвизел? Или с башкой? Джим сейчас мечтал только об одном: провалиться под землю, ведь именно сейчас он мечтал о запретном. Но никогда никакой тяги у него и с роду не было! Да, эти съёмки открывали в нём всё более новые запретные желания и мечты, которые, возможно, затаились где-то в самой глубине его порочного существа, а сейчас так лихо пытались вырваться наружу. - У меня всё в порядке и со здоровьем, и с головой, - спокойно отозвался он. Съёмочная группа и актёры-итальянцы дружно захихикали. Даже последние, казалось, стали понимать коллегу-американца. Мэл быстрым шагом подошёл к беспомощно прикованному и стоящему на коленях Джиму, склонился над ним и почти грубо поднял его низко опущенную голову за подбородок и зашептал интимно в самое лицо изумлённого актёра: - А я смотрю, кое-кому всё происходящее приносит наслаждение, да? Кайфует он тут. Извращенец мой. Думаешь, многие здесь не понимают, куда и главное - зачем ты бегаешь? Извращенец мой сладкий. Давай тогда и твоя плоть узнает, что есть самое настоящее бичевание, раз ты так кайфуешь от всего процесса. Желаешь? Не отвечай, вижу, что хочешь. Просто боишься попросить и реализовать. А мне на съёмках очень нужна реалистичность. Так давай покажем, мой хороший, всем экстра-класс, м-м-м? И включим Энигму для фона, под неё ещё красочнее получится. Музыка совсем не помешает, а звук голосов всё равно потом накладывать заново в звукозаписи. Вот тогда-то Джим разозлился. Да как он может, думает, что ему всё позволено? - На себя посмотри, садист, - буркнул он, совсем не соображая, что его могут услышать. Да и пускай! - Маньяк чёртов. Устроил тут кровавую бойню с бедным Иисусом… Да такого в самой Библии не было! Иисуса никогда не пытали так жестоко! - Прикусывать язык было поздно. Сейчас он просто защищался. Что он мог поделать, если опасность возбуждала его. Хотя, раньше он за собой такого не замечал. Или делал вид? А этот… режиссёр увидел его самые смелые фантазии и выдал их сразу и напрямую, буквально сбив с ног и выбив дух. Поэтому и приходилось защищаться, тем самым нападая. - Отлично, мы друг друга понимаем без слов. Теперь бичевать тебя буду я. И по-настоящему. Мне нужна реалистичность, а мой главный актёр и не против. Что ж, устроим. - Мэл обошёл его, на ходу взяв плеть. Джим едва не позеленел от ужаса под гримом. Беднягу резко затошнило. Тугой ком застрял в горле. Нет, настоящее бичевание он точно не выдержит! Люди в те века под такими пытками умирали, не выдерживая и нескольких ударов. Как такое вообще возможно?! Да, сейчас он был в образе Христа, но чтобы и сам он, актёр, должен был испытывать те же муки, что и сын Бога, об этом не могло быть и речи! Но кое-кто думал по-другому. Джим судорожно сглотнул. Остальной народ во все глаза уставился на них: кто-то со страхом, кто-то с интересом. - Ребят, не ссорьтесь, вы что? - попытался вразумить их Джон, но было поздно. Буря уже началась. - Мэл, не нужно! Он же живой человек! - Мэл, давай, всыпь ему хорошенько! - наоборот подстегнул главного режиссёра ублюдок-Том. - Мэл. Пожалуйста, не надо, - умоляюще прохрипел Джим, беспомощно дёрнув прикованными руками и… вдруг понял, что деваться некуда, и он покорно принял теперь уже СВОЁ наказание. Его будто не слышали. Удар плетью пришёлся точно по заднице, заставляя содрогнуться всем телом. Плеть не нанесла никакого ущерба, так как удар был слишком слабым, но Джим заорал и забрыкался, всё-таки было довольно больно, даже через толстую ткань набедренной повязки. И мужчина в ужасе ожидал следующих. - Ещё раз? Или все сорок? - рявкнул Гибсон. - А Иисус вынес девяносто ударов. Даже больше! Давай переплюнем его. Мы ведь всё сможем! Мэл вновь стоял напротив, опасно поигрывая плетью. Джим вскинулся, словно необъезженный жеребец и послал их режиссёру-недоумку полный презрения взгляд. Чёртов алкоголик! Джим пытался исподлобья, зло, испепелить Гибсона взглядом. Правда, получалось всё плохо. Он заведомо знал, что проиграет. Мэл сразу же установил свои границы, кто тут главный и кого надо слушаться. Это была какая-то странная игра между ними двумя, и нравилась больше, чем вызывала отвращение. Джим опустил голову и шумно вдохнул и выдохнул. Но после, не прошло и нескольких секунд, все-таки не выдержал и сдался: - Нет-нет, пощади хотя бы меня, я всё понял! - Джим тяжело дышал и не только от страха. Чёрт, всё происходящее, его завело ещё сильнее. Член под набедренной повязкой был словно каменный. Джим так и прилип к колонне для наказаний, грудью упав на её и не смел пошевелиться. Сейчас он презирал себя, что возбуждался от ТАКИХ сцен. Сейчас от образа Иисуса в нём не осталось ничего. Только внешность, точнее грим. Все вокруг уже хохотали до упаду. А у Калеба едва камера не задымилась от такой горячей картины. - Ребят, - сквозь смех выдавил он, - мы же не горячее БДСМ-порно снимаем… Прости меня Господи… Но получилось очень живо. - Ты это снял? Дай-ка гляну, - Мэл ступил к его камере. - Ух ты, просто здорово! То, что мне и нужно было. Вот, что я ждал от тебя, Джим! Отлично! Только меня немного видно на заднем плане. - Тебя можно убрать после на компьютере. Джим поднял голову. - Дайте и мне посмотреть, - заискивающе попросил он. Так вот для чего Мэлу был нужен весь этот, с позволения сказать, спектакль. Для реалистичности. Как ни странно, наоборот, чтобы вскипеть ещё сильнее, Джим ощутил, что больше не сердиться на своего режиссёра. Он даже был благодарен ему. Хотя пришлось перетерпеть многое за это короткое время. От страха, ненависти, беспомощности, и обратно. И чего-то ещё. Чего, он пока не понимал. Его освободили от железных оков, к которым он уже стал привыкать, и мужчина, шатаясь, поднялся и на нетвёрдых ногах, под пристальным взглядом главного режиссёра, подошёл к камере. - Мне тоже нравится, - радостно признался он. - Очень… реалистично. Они переглянулись с Мэлом, который стоял скрестив руки на груди. Сердце в груди Джима внезапно сделало неожиданный кувырок. Он выдохнул, стараясь придать себе невозмутимый вид. - Всё, ребята, на сегодня закругляемся, - хлопнул в ладоши Мэл. - Отлично поработали! Всем спасибо! Джим первым ретировался со съёмочной площадки. Было ужасно стыдно. Он закрылся в своём номере, чтобы немного отдышаться. Но выходить на улицу надо было. Да и грим с тела и с лица удалить бы не помешало. Чесалось от него всё адски. А кое-где кожа даже болела и горела. Он машинально погладил задницу. А Гибсон знал, куда бить. Эта сцена была вульгарной, глупой и… горячей. Отдышавшись и сделав вид, что сегодня не произошло ничего сверхъестественного, мужчина снова вышел наружу, на свежий воздух, к людям. На площадке народу было мало. Калеб проверял отснятый за день материал, рядом топтался его помощник. - Джимми, как дела? - дружелюбно улыбнулся Калеб. - Не болит ничего? - Лучше и быть не может, - усмехнулся Джеймс и, достав сигарету, закурил. - Нет, ничего не болит. - Вот и отлично, - подмигнув ему, - главный оператор продолжил деловой разговор. - Со всех четырёх камер картинка получилось просто замечательная. Отредактировать и будет вообще конфетка. Очень зрелищно и реалистично. Его помощник согласно закивал. Джим внимательно слушал их и дымил. Внезапно со спины его кто-то нежно приобнял. Мужчина повернул голову и расплылся в улыбке. Рядом стояла Беллуччи. Женщина успела переодеться, сейчас на ней были джинсы и пуловер. Сверху была накинута тёплая куртка. - Любишь итальянскую пасту? - спросила Моника. - Обожаю! - Джим кивнул. - Я вообще всеядный. - Тогда пошли, - подмигнула красавица-итальянка. - Посидишь с нами. Джим покорно последовал за женщиной, совсем позабыв, что он в гриме...