Страсти Джеймса Кэвизела

Италия, Рим, студия Чинечитта, ноябрь-декабрь, 2002 год. Джим вышел из гримёрки в студию. Одежды Иисуса шуршали с каждым его шагом и Джим слегка приподнял подол, чтобы было легче идти. Мужчина с интересом оглядывался, будто впервые находился на съёмочной площадке. Он будто плыл сейчас по этой грешной земле, ощущая себя настоящим Христом. Первым его увидел в святом перевоплощении именно Мэл. - О, Боже, - перекрестился режиссёр, - будто и правда к нам спустился на грешную землю прекрасный Иисус. Джим - ты просто восхитительно выглядишь. Джеймс только скромно улыбнулся. - Благодарю, Мэл. Мне так хорошо и спокойно сейчас в ЕГО образе. - Просто мурашки по телу, - Мэл пристально оглядывал его. - Именно так и выглядел настоящий Иисус. Грим шикарный. - Вот это да! Отлично! Просто дух захватывает! - к ним подошёл коротко стриженный, спортивного телосложения парень лет тридцати. - Я даже немного испугался. Думаю, где же я так согрешил, что ко мне сошёл сам святой Иисус? Мэл гордо улыбался. - Джим, познакомься, это мой ассистент, моя правая рука - Том Дэвис. А это - Джеймс Кэвизел и именно он и будет исполнять роль Иисуса Христа. Мужчины пожали друг другу руки. Том учтиво поклонился, заставив Кэвизела вновь скромно улыбнуться. - Очень приятно! Поздравляю! Вот молодец! Настоящий мужик! Такую роль не побояться сыграть! Если бы Иисус сейчас снизошёл к нам, он бы был именно таким. - Серьёзно сказал Том. - Просто класс. И Гримёры постарались на славу. Но только я не припомню, чтобы у Иисуса были голубые глаза, - шутливо добавил он. - Но они у тебя очень красивые, такие ясные и пронзительные. - Согласен, у него просто глаза ангела, - вторил Мэл. - Но к сожалению, как бы эти глаза не были прекрасны, нам придётся поменять их на карие с помощью световых эффектов. Джим едва не зарделся, как красна девица, потупив эти самые прекрасные глаза в пол. - Гримёры просто волшебники! Я даже не вспомню сейчас, как ты, Джим, выглядишь в обычной жизни. Кэвизел не успел познакомиться ни с кем из съёмочной бригады, так как мужчину сразу же увели гримироваться, чтобы он полностью смог войти в роль, раствориться в ней. - Я специально пригласил из Голливуда самых лучших, - Мэл не отрывал взгляда с Джима/Иисуса. - Мне нужны только профессионалы. И ты не подведи меня, малыш, - Мэл подмигнул ему. А внешность у него просто незабываемая! - Никогда, - твёрдо пообещал Джим, немного волнуясь. Взгляд Гибсона обжигал. Было приятно. Было волнительно. Ему нравилось внимание такого известного и влиятельного человека к своей скромной персоне. И очень хотелось брать с него пример. И пусть он будет учителем его… - Благодарю ещё раз, что доверил именно мне сыграть эту роль. - У меня не было ни малейших сомнений выбрать именно тебя. Пойдём, познакомлю тебя с остальными членами съёмочной группы. Они отличные ребята! - Мэл осторожно, будто Джим был хрупкой вазой или сосудом, взял его под локоть и мужчины практически бок о бок пошли прогуляться по съёмочной площадке. Джим смотрел серьёзно, не улыбаясь, пребывая в каком-то лёгком шоке, даже трансе, сейчас и не ощущая себя самим собой теперь. - Надеюсь, мы все станем не только дружной командой, но и семьёй за всё время предстоящих съёмок. - Буду рад познакомиться, - Джим улыбнулся, ощущая, как волнение постепенно начинает покидать его. Он взглянул на небо и судорожно облизал губы. Джим реально был сейчас сыном Божьим. Он прикрыл глаза, молясь про себя, чтобы эти съёмки стали лучшими в его жизни. Чтобы после не происходило в его жизни. Беды, потеря работы, страдания или мир, любовь и гармония. Он перенесёт все, лишь бы быть ИМ. Постарается полностью перевоплотится в эту святую роль. На съёмочной площадке сейчас находились не все, поэтому пришлось знакомиться с остальной командой чуть позже. Этим же днём. К нему подошла улыбчивая блондинка. - Ой, я в раю с самим Иисусом Христом. Джим, ты в его образе просто невероятен! Спустился к нам на грешную Землю? Добро пожаловать, милый. Похоже, женщина его хорошо знала. Джим улыбнулся. - Привет. Да, решил спуститься с Небес к вам, дорогие люди, чтобы с вами всегда пребывал Мир и покой, - подхватил он шутку женщины. А может он и не шутил вовсе. - Добрый день! Какой красивый низкий мужской голос! - восхищенно промурлыкала женщина, - А меня зовут Лорен. А я тут работаю этим… принеси-подай, иди на хрен, не мешай. Джим, не сдержавшись, хихикнул. - Прости, пожалуйста, - быстро спохватился он, вспоминая об элементарных правилах приличия и интеллигентно кашлянув. - Да ничего, - расхохоталась женщина, - я уже привыкла. Да и самой нравится эта беготня. Полная свобода действий! Поэтому, если что-то понадобится - только свистни! - Непременно, - кивнул Джим. Игриво подмигнув, Лорен оставила его, и Джим пошёл гулять дальше. Он как раз рассматривал исторические декорации к предстоящим съёмкам, когда что-то его отвлекло. - Привет, - внезапно прозвучало за его спиной, и так скромно, что Джим не сразу понял, кто именно с ним говорит. Мужчина обернулся. - Ой, - вздрогнул молодой красавчик лет двадцати семи-восьми. И он внезапно заговорил на незнакомом языке, и так быстро, что не возможно было разобрать, что это вообще за язык такой, смотря шокировано и медленно отступая. - Простите, что напугал, - Джиму самому стало не по себе, что на него так остро отреагировали. Точнее - на его Христа. Он осторожно прихватил парня за локоть, а то мало ли, тот ещё в обморок грохнется. - Это вы меня простите, пожалуйста, я такой дурачок, - заговорил пугливый незнакомец на чистейшем английском. - Испугался Иисуса Христа. Но Вы так похожи на него, ох… Вот это да! Вы - просто живое воплощение сына Божьего. Настала очередь Джима удивляться. - Благодарю! Вы так отлично говорите на английском! Вы итальянец, да? Первый раз слышу, чтобы они так хорошо, без акцента, разговаривали на моём родном языке. Что не может не радовать, я только силён в французском, ирландском, и немного немецком. Сейчас изучаю испанский. Итальянский не знаю вообще. Придётся подучить пару-тройку фраз. - Парень задорно рассмеялся. - Нет, я болгарин. Но тоже европеец, Вы правы. - Я думал, что буду работать только с итальянскими актёрами, - проговорил Джим. - Ой, надо же, итальянский с болгарским спутал. Вот я болван! - Нет, что Вы, здесь и болгары, и румыны, и евреи, и даже есть актёры из Туниса. Но в частности итальянцы, да. Будем работать в такой вот разношёрстной компании. Многие, особенно те самые итальянцы, не говорят на английском, поэтому будут действовать только через переводчика. - Как вы осведомлены. Давайте оставим официальность в прошлом, - предложил Джим с лучезарной улыбкой. - Давайте. Ой, то есть давай. - Джеймс Кэвизел к твоим услугам, - Джим подал руку для пожатия. - Можно просто Джим. - Кристо Живков, очень приятно, Джим. - Можно просто Крис. И вам, американцам, так будет удобнее обращаться ко мне. Они пожали друг другу руки. - Замечательно! Правда, я так похож на Иисуса? - спросил Джим. - Да, одно лицо! Грим просто шикарный! Но, я думаю, именно ты и есть Иисус. Или ангел с невероятно голубые глазами. Грим только подчеркнул нужные черты. У тебя такие добрые, глубокие, прекрасные, небесного цвета, немного грустные и сразу притягивающие к себе глаза. А глаза, как говорится, зеркало души. Ты верующий, Джим? - Да, я верующий, но без фанатизма, - признался Кэвизел. - Не знаю, может после съёмок я пересмотрю свои взгляды на религию. А вот мой отец верующий полностью и он точно меня убьёт, когда узнает, кого именно я буду играть. - Прямо такой строгий? - Нет, он хороший. Но вот только я не знаю, как он отреагирует на мою роль святого человека. Иисуса он очень уважает и часто посещает церковь. - Тем более. После такой роли он тебя на руках носить должен! - заверил его Кристо. - Это вряд ли, - хохотнул Джим. - Но буду хотя бы надеяться, что он не устроит скандал. В последнее время у нас с ним были довольно напряжённые отношения. - Не переживай, родители всегда будут любить своих детей, чтобы не произошло. А Библию ты читал? Или какую-нибудь религиозную литературу, чтобы знать историю жизни и… смерти Христа? - Читал. Я родился в семье убеждённых католиков и библия в моей школе была обязательным предметом. Но и к роли подготовился, прочитал всю нужную литературу, включая и Евангелие. - Я поэтому немного испугался твоего образа, просто очень реалистичный. - Благодарю, к Вашим услугам, добрый человек, - Джим поклонился ему. - Оу, видел бы меня сейчас Марк! - американец весь раскраснелся от переполняющих его счастья и эмоций. Ему очень хотелось в данный момент найти хоть какое-то зеркало, чтобы ещё раз полюбоваться на себя в образе Иисуса. - Марк? - улыбнулся Кристо. - Это мой лучший друг, с которым, как говорится, и огонь и в воду, - гордо ответил Кэвизел, - мы с ним словно кровные братья. Можно тебя попросить сфотографировать меня в этом Божественном образе? Немного похвастаюсь, когда приеду обратно в США после съёмок! - С радостью! Джим передал ему свой фотоаппарат, который не забыл прихватить с собой. - Давай, присядь на пол. Точнее - на корточки, чтобы одежды разметались вокруг тебя. Получится прекрасно! Джим грациозно опустился на пол, благо тот был чистым. Он хихикнул: - Я немного запутался в этих одеждах. А дома даже халат редко ношу, футболки, да джинсы. - Ты прекрасен в них и в этом образе, я не устану это повторять. Только я пока не знаю, как ты выглядишь по-настоящему. Но я надеюсь, что не менее прекрасно. - Пусть для тебя это будет сюрпризом, - подмигнул ему Джим, понимая, что начинает откровенно заигрывать. Кристо ему понравился. Как, похоже, и тот ему. - Не боишься такой серьёзной роли? Ведь жизнь Иисуса в последние часы его жизни была очень… суровой и жестокой. - Ты про то, что его распяли? - приподнял бровь Джим. - И не только, и про то, как его били, бичевали, издевались, ох… - Кристо заметно поёжился. - Как он всё это смог вынести? - Да, тяжело представить. Но ты не бойся, ведь всё будет не по-настоящему. Но мне да, немного страшновато и одновременно волнительно. Каждому человеку даётся в жизни хоть одно испытание, которое он обязан вынести. Если это мой крест, я буду нести его до конца. Да я и всегда хотел стать Иисусом, чтобы почувствовать и пережить все его страдания, все его муки на этой земле. Джим весело расхохотался, когда увидел, как вытянулось лицо болгарина. - Нет, нет, я про его моральные страдания. Я точно не захочу почувствовать все те телесные наказания на своём собственном теле. Я ведь не мазохист. Да и ни один из людей не сможет вынести таких мук, только Христос. - Ох, бедный Иисус, такие муки вынести… Так жаль его, - Кристо тяжело вздохнул. - Хорошо, что он после переродился и стал настоящим бессмертным Богом, которого никто не посмеет изувечить и который мог проходить сквозь запертые двери. Как я читал. - Верно подметил. Это будут и мои муки и я постараюсь вынести их. Страшно и волнительно одновременно. Оба на секунду-другую замолчали. - Представляешь, мы будем работать с самим Мэлом Гибсоном! Так волнительно. И я, немного, признаюсь, его очень побаиваюсь и стесняюсь, - заговорщицки зашептал Кристо. - Он такой талантливый и крутой актёр. Я все фильмы с ним пересмотрел ни по одному разу. - Мэл - отличный мужик, не переживай! Я хоть с ним знаком не так давно, но мне вполне хватило, чтобы понять, что все эти дурацкие сплетни про него просто пустой вздор. Да и он великолепный актёр! Просто легенда Голливуда. Нам есть на кого равняться и с кого брать пример. И режиссёр он, я уверен, очень профессиональный и ответственный. Не волнуйся! Он не укусит. - Успокаивающе похлопал Джим своего нового друга по плечу. - Не все режиссёры - звери и деспоты, которым наплевать на чувства актёров и которые заставляют бедняг работать без выходных. Орут и даже бьют. Работал я с одним таким психом, так меня доставал, что я был просто счастлив держаться от него подальше в будущем. - Ох, вот тебе не повезло. - Да, вот всякие бывают люди на свете, - Джим притворно вздохнул. Повинуясь странному порыву, он инстинктивно повернул голову, ища глазами главного режиссёра, но того ни где не было видно. - Ты так хорошо чувствуешь камеру, - восхищённо сказал Кристо, продолжая фотографировать его в разных ракурсах. - Просто, извини, откровенно работаешь на неё, будто сливаешься во едино с ней, так гармонично. - Я до двадцати пяти лет подрабатывал фотомоделью, - скромно признался Джим. - Но вот, пришло время немного вспомнить молодость. - Как здорово! Модельный бизнес - супер! - Да, правда недолго. После меня полностью поглотила спортивная карьера. Тоже, правда, до поры, до времени. - А я вот фотографией увлекаюсь, но это пока только как хобби. Может в будущем его можно будет превратить в более перспективное дело. - Зарабатывать на любимом деле - это всегда прекрасно! - с удовольствием поддержал его идею Джим. Оба мужчин уже вовсю общались, как самые добрые приятели, будто познакомились куда как раньше, а не всего каких-то полчаса назад. К ним незаметно, молча подошёл Мэл. Его актёры продолжали своё весёлое общение. - Привет, друзья мои, уже познакомились? Молодцы. - Привет, Мэл, - улыбнулся Джим. - Да, мы с Кристо будто бы уже давно знакомы. - Да, и Джеймс - отличный парень! Очень общительный и интересный. - Я всегда такой, - непринуждённо рассмеялся тот, чувствуя себя немного неловко при Гибсоне. Хотя прекрасно понимал, что бояться его точно не стоит. Не все режиссёры - злые придурки, которые только и любят, что гонять своих актёров до седьмого пота и крови. Кристо, похоже, заразил его своим благоговейным страхом перед режиссёрами. И перед этим человеком. И перед этим мужчиной... - Джим, если ты не против, давай тогда сегодня снимем финальную сцену фильма - Воскрешение Христа, - принял деловой тон Гибсон. - Всегда готов, - с готовностью кивнул Джим. - Буду счастлив поработать с тобой уже сегодня. - Не боишься? Да и не нужно стесняться, она пройдёт быстро. - Почему я должен стесняться? - немного не понял Гибсона Джим. - Иисус переродился заново, и, естественно, в обнажённом виде. Может ты будешь стесняться работать в обнажённом виде. Но мы снимем в таком ракурсе, что ничего интимного видно не будет. Не эротику ведь снимаем. - Ох, точно, я и забыл, - Джеймс на миг спрятал лицо в ладонях. - Он же у нас голым воскрешаться будет… Но я не стесняюсь. - Быстро заверил Джим, ощущая, как разгораются щёки от стыда под гримом. Но он сделает это! Да и стесняться ему абсолютно нечего. Хотя бы своего тела. Ему и без того предстоит работать на площадке практически в обнажённом виде. - Можно мне с вами? - внезапно робко спросил Кристо. - Я не помешаю. Мэл удивлённо оглядел молодого болгарина с ног до головы. - Конечно, как хочешь. Только не мешать! - Вы даже меня не заметите, - заверил Кристо немного раскрасневшись и после потупив взгляд в пол. Джим ошарашенно смотрел на него. А мальчик был не таким уж и скромным, каким хотел казаться. - Попривык немного к новому образу? - спросил Мэл главного актёра, - воплотился в Иисуса? - Я будто родился им, - признался Джеймс, когда все трое заворачивали в нужном направлении. - Умница, я знал, что выбрал тебя на эту роль не зря. - А ты разве выбирал? - с игривыми и благодарными нотками в голосе спросил Джим, краем глаза косясь на режиссёра. - Нет, и даже не хотел. Ты сразу стал ассоциироваться у меня с Иисусом, как только я увидел тебя на экранах, - признался Мэл. - Так, вот сюда прошу, господа. Все трое прошли на небольшую съёмочную площадку, отдельно огороженную от всех остальных. Джим с Кристо с интересом начали осматриваться. Обилие белого цвета резануло по глазам. Уже были готовы декорации «пещеры», где и должен был воскреснуть Иисус и повсюду горели осветительные приборы. К ним подошёл улыбающийся высокий седоволосый мужчина в возрасте. - Парни, позвольте представить вам нашего главного оператора - Калеб Дешанель, - начал знакомить всех троих Гибсон. - Джим, Кристо, добро пожаловать! - как самых почётных гостей поприветствовал их тот, умудряясь обнять сразу двоих мужчин. - Очень рад вас видеть и буду счастлив поработать с вами! Джим с Кристо переглянулись и поздоровались с весёлым мужчиной. - Смотри-ка, а мы, оказывается, уже популярны, - шепнул Кристо Джиму на ухо. - Так это же чудесно! - Джим с интересом разглядывал юркого оператора. Видимо, Мэл успел рассказать про актёров ещё задолго до того, как они прибыли на съёмочную площадку. Или даже раньше. Или его, Джима, просто знали по его фильмам, в которых успел сняться. - Как ты прекрасен в образе Христа, милый, просто восхитительно! - не отказался от комплиментов в пользу Кэвизела и оператор. - Как себя чувствуешь в этом образе? - Умиротворённо, - улыбнулся Джим, ощущая чей-то пристальный взгляд между лопаток. - Так, ну хорошо, - Мэл вышел из-за его спины. - Давайте пока начнём с небольшой репетиции. Джим так и застыл, а внутри всё сжалось. Видимо, пришла пора показать себя миру в первозданном виде. И он понял, что совсем не готов к этому. Полностью раздеваться перед публикой было страшновато. - Мне раздеваться? - ослабевшим голосом спросил он у Гибсона. - Нет пока, сейчас нам нужен гримёр тебя немного припудрить, - деловито отозвался Мэл, а стоявший рядом Кристо, наоборот, с готовностью закивал. Джим шутливо, исподтишка, показал ему кулак. Но у его нового друга уже вовсю горели игривым азартом глаза. Кэвизел неожиданно шмякнулся мягким местом прямо на пол под изумлённый взгляд режиссёра. Благо, под ногами людей был довольно толстый ковёр. - Ты в порядке? - спросил Мэл. - Ага, всё окей, посижу немного, морально подготовлюсь к съёмкам. Кристо присел рядом на корточки. - Какой ты стеснительный, - промурлыкал он едва ли не в самое ухо Джима. - Люблю таких. - А вот и нет, я не такой! - сразу же «бросился в атаку» тот. - Мне нечего стесняться, тело у меня вполне себе ничего. Слежу за ним. - Думаю у тебя прекрасное тело! - рассыпался в комплиментах болгарин. - Но остальное даже не надейся увидеть, - подмигнул ему Джеймс. - Я совсем не против увидеть и… - Кристо не успел закончить свою пламенную речь, его прервала пришедшая гримёр. Хвала Господу, Гибсон их не слышал, он общался с оператором. А вот Калеб их краем уха, да слышал. Но делал вид, что это только их дело. Джима привели в порядок и только тогда его и попросили раздеться. Джим только шумно сопел, боясь пошевелить хоть одной конечностью. - Не стесняйся, Джеймс, здесь же почти никого нет, - твёрдо успокоил его Мэл. - Даже если и было бы много народу, это не важно. Ты не должен обращать внимание на их количество. Джим кивнул, судорожно облизав губы и нервно почесав накладную бороду. - Можно нательное бельё подобрать, как обычно это делают в съёмках эротических фильмов, если актёры стесняются. - Не нужно, спасибо, - мотнул головой Джим. - Я справлюсь и без белья. - Как пожелаешь. Какое самое главное правило актёра, ну-ка, скажи мне его, - почти потребовал сейчас Гибсон. Джим нахмурился, а после быстро ответил: - Есть только актёр и камера. - Именно так. Существуют только ты и камера, и больше никого рядом. Вы с ней наедине. Ты видишь только её. На данный момент она твой мир, друг, и любовник. Играй только для неё. Отдавайся только ей. Джим после его слов решительно выпрямил спину, плечи и разделся полностью. Так быстро, чтобы потом уже не было времени передумать. Мэл оглядел его с головы до ног и сдержанно кашлянув, отошёл к камере. Остальные же присутствующие мужчины откровенно продолжали на него пялиться. - Вау, какая попка красивая! - воскликнул кто-то. Джим вздрогнул. - Кристо! - синхронно прикрикнули на прыткого болгарина режиссёр с оператором. - Простите, - без малейшей тени раскаяния отозвался тот. - Джим, присядь на корточки, боком к нам, руки на бёдра, ниже, вот так, нам нужно видеть твою руку, после, при монтаже, поколдуем с ней на компьютере, - начал командовать Гибсон. - И пока старайся не шевелиться. Просто замри. Услышишь мою команду - начинай. Ты после Иисус и никто больше. Джим кивнул. Ощущая, как тело начинает приятно покалывать лёгкими иголочками от посторонних взглядов. От ЕГО секундных мимолётных взглядов. Он всеми силами старался не возбуждаться. Захотелось пить. - Меня не видно? - всё же решился спросить он. - Там? - Нет, в такой позе - нет. - Если не возбудишься. - Даже если возбудиться, камера этого не покажет. Постараемся с ней взять нужный ракурс. - Мне сейчас обидеться или наоборот - обрадоваться? - с улыбкой прохрипел Джим, смотря в одну точку. Все волоски на его теле встали дыбом. - Лучше - обрадуйся. У тебя всё прекрасно. Да и в такой позе не будет видно ничего интимного, - мягкий баритон режиссёра умел успокаивать. - Только попку. Которую так и хочется потрогать и... - Кристо! - строго прикрикнул на него Гибсон второй раз. - Ты обещал не мешать. - Простите… Но вы только взгляните на него. Он просто великолепен! Какое прекрасное телосложение! А кожа… такая красивая, гладкая, смуглая... Тут остальным мужчинам с ним не возможно было не согласиться. - Да, даже жалко будет после портить такую изумительную кожу многослойным гримом. - Ради Иисуса мы вытерпим все неудобства и невзгоды. Начались съёмки. И они стали самыми тяжёлыми для Кэвизела за всё время съёмочного процесса. Как он после вспоминал. - Подними голову, насладись этим светом. Умница. Вспомни, как ты страдал, вспомни все свои муки, через которые прошли твои тело и душа. Вспомни, как ты страдал за людей, как ты в муках проливал свою кровь ради них. Так, умница. Теперь давай, дорогой, медленно поднимайся. В твоих глазах решительность и одновременно покой. Умница. А сейчас иди, тянись к свету, солнцу, насладись этим новым миром. Помни: ты начал жить заново. Нежный и ободряющий голос Мэла убаюкивал и заставлял подчиняться, делать всё так, как и нужно было. Манил за собой. И Джим слепо следовал за ним. И сейчас он больше не хотел ничего, только подчиняться и идти за этим голосом хоть на край света. ...И Иисус медленно поднялся, идя на свет, перерождаясь заново и чувствуя полную гармонию с новым, чистым для него Миром… Они сняли сцену воскрешения Христа с третьего дубля. Поначалу больше репетируя. Когда съёмки Воскрешения Иисуса закончились, Мэл молча передал Джиму халат, заметив, как тот бросает нервные взгляды на лежавшую рядом ткань, в которую было завёрнуто тело Иисуса. Актёр с видимым облегчением завернулся в него, чувствуя, как горячо сейчас в паху, но он продолжал всеми силами не возбуждаться. Позже, наедине с собой, он прикоснётся к себе. - Это было восхитительно! - к нему подошёл Кристо. - Так чисто и завораживающе. И правда, будто воскрес сам Иисус. Я чуть слезу не пустил. - Болгарин едва не повис на его шее. Джим только скромно улыбался не поднимая глаз, слишком долго завязывая пояс халата. - Потрясающе, Джим, шикарно! И зря ты боялся. - Мэл хлопнул его по плечу. - Убеждаюсь всё больше, что я не ошибся в тебе. Джим вскинул голову. Серые и голубые глаза пересеклись и надолго. - Благодарю, Мэл, - наконец произнёс Джим, чувствуя, как неожиданно пересохло в горле. - Моё искреннее восхищение, Джим! Моя камера просто влюблена в тебя! - не остался в долгу и сам оператор. - Спасибо, Калеб. Рад угодить твоей камере. - Джим нервно теребил пояс халата. - На сегодня всё. Можете отдыхать, - отпустил всех Мэл, проверяя только что отснятое на камере, - завтра к десяти утра на съёмки. Ты прямо так в халате иди, добежишь до гримёрки в нём, - добавил он Кэвизелу. Тот только кивнул, что-то сказать сил уже не хватило.