Незримая

      — Какого шлака ты делаешь в моей комнате, Сентинел?       Едва её голос прозвучал в комнате, Прайм тут же повернул свой шлем к Ригель, в его оптике читалось отвращение и презрение. Рэмпейдж это не напугало — она не раз получала в свою сторону подобный взгляд, только перемешанный с ненавистью и завистью. В принципе, Старскрим смотрел так на всех, кого хвалил Мегатрон, так что изумрудно-зелёная фемка вообще не воспринимала нападки сикера в свою сторону. Пара пинков и порезов, чуть не стоивших летуну потерей крыльев, и Скример от неё отстал, шарахаясь при каждой встрече. Однако Рэмпейдж понимала, что Старскрим — существо жутко везучее и хитробамперное, поэтому старалась держать ухо востро на случай, если он вздумает ей напакостить.       Сентинел медленно встал с платформы, его голубая оптика сверлила Ригель своим холодным взглядом, но, опять же, её это не напугало. Прайм сделал небольшой шаг к ней, явно пытаясь вселить в неё страх перед ним.       — Ты... — тихо сказал он спокойным низким голосом. Сентинел затем неприятно усмехнулся и швырнул катану куда-то в сторону. Оружие со звоном приземлилось возле рабочего стола Ригель, издав противный лязг. Прайм сделал ещё шаг, скрестив серво на грудных пластинах, почти копируя позу Ригель. — Я всегда знал, что с тобой что-то не так... что ты пытаешься что-то скрыть. Я просто не мог догадаться, что же.       На губах меха возникла холодная улыбка. Холодная и какая-то зловещая.       — Я и не думал, что ты десептикон.       Ригель незаметно стиснула денты, выругавшись про себя. Похоже, Сентинел нашёл скрытый паз, в котором она прятала свою катану. Как он вообще его нашёл? Наверное, он намеренно искал на неё компромат и нашёл. Проклятье.       — И что? — слегка вскинула надоптиковую дугу она. Фемка понимала, что Прайм хотел её разозлить, чтобы она психанула и напала на него, дабы арестовать её за это. Не дождётся, решила фемка, самоконтроль у неё в программе.       — И что? И что?! Ты смеёшься?! Что значит "и что"? — презрительно усмехнувшись, сказал Сентинел и с нахмурившейся оптикой приблизился к Ригель. — Ты служила Мегатрону, ты определённо убивала автоботов ради забавы, наслаждаясь каждым мгновением...       Ригель не шелохнулась. Не сказать, что ей было плевать на то, что говорил о ней Прайм или кто-либо другой, но её это задело. Фемке самой было стыдно за своё прошлое как Рэмпейдж и за зверства, которые она учинила по приказу Мегатрона. Тем не менее, Ригель следовала Кодексу Незримых и старалась не убивать зря. Она умела хитрить без последствий для себя.       — Я должен арестовать тебя прямо сейчас за всё, что ты сделала... — злобно зашипел Сентинел.       Прайм внезапно схватил Ригель за руку и грубо толкнул в стену. Удар был в какой-то степени ожидаем, но Незримая не хотела внезапно сорваться и случайно прибить этого мистера Подбородок-размером-с-астероид. Хватит с неё убийств. Надоело.       Фемка закряхтела, ударившись спиной о стену. Быстро оправившись от толчка, она схватила сервопривод Сентинела и скрутила его за его спиной, прижав меха лицом к стене. С губ Прайма слетело тихое ругательство, которое кибертронка поняла как "проклятье".       — Пусти меня! — заорал синий мех, свирепо глядя на фемку через плечо. Он попытался вырваться, но хватка Ригель была крепкой, словно сталь.       — Ты совершил большую ошибку, придя сюда, Сентинел, — невозмутимо отозвалась Ригель, почти рыча, словно тигрица. Будь она ещё злее, то из её горла точно вырвался бы настоящий звериный рык. — Ты пришёл в мою комнату, порылся в моих вещах и напал на меня. Думаешь, я так просто это прощу?       — Я пришёл сюда в поисках доказательств и я их нашёл! — воскликнул Сентинел, вновь пытаясь вырваться из хватки фемки, но безуспешно. Ригель чувствовала, как Прайм кипел от злости, явно не ожидав, что его попытка одолеть её так быстро провалится. На мгновение кибертронку это даже рассмешило: будучи меньше ростом и комплекцией, она могла одолеть противников наподобие Сентинела.       — Подумать только... ты служила Мегатрону... — тихо добавил Прайм, в его голосе буквально сочилось презрение. Ригель даже не дрогнула, хотя в глубине души ей стало мерзко. Пускай война давным-давно закончилась, её прошлое до сих пор висело на её шейных кабелях тяжёлым грузом. Мёртвым грузом, как бы каламбурно это ни звучало. Шлак, в мыслях это звучало по-настоящему ужасно. Задумавшись, Ригель практически пропустила мимо аудио дальнейшие слова Сентинела. Кажется, он назвал её "подлым десептиконом". Шлак, она столько раз слышала эти слова от своих противников во время Великой войны, что уже их не воспринимает.       Внезапно Ригель почувствовала, как её швырнули в сторону. Фемка закряхтела, ударившись спиной о стену своего отсека. В некоторой степени этот толчок отрезвил её, и Незримая мигом очнулась, вставая в боевую стойку, готовая к драке. Перед ней стоял Сентинел, явно злой и раздражённый не меньше самой бывшей десептиконки. Да что там, Ригель была в бешенстве.       — Я должен арестовать тебя прямо сейчас и бросить в камеру вместе с остальным десептохламом, — снова заговорил Прайм, его тон был полон презрения. — Я должен..!       Он внезапно замолчал, словно что-то вспомнил, и его оптика странно расширилась. На его губах появилась неприятная и какая-то хитрая улыбка, от которой все инстинкты Незримой разом взвыли, будто сигнал тревоги. Ригель не нравилось это выражение на лице Сентинела. Он явно что-то задумал. И, как ей подсказывает опыт, что-то очень нехорошее.       — Знаешь... Мне тут кое-что не даёт покоя, — медленно начал Прайм с той же хитрой улыбкой. — Ещё с прошлой недели...       Ригель понадобилась вся её многоворновая выдержка, чтобы не начать тупо моргать, словно беспроцессорный дрон. Быстро же у него меняется настроение, заметила она, следя за каждым движением меха перед ней. Тот, в свою очередь, начать кружить вокруг неё и смерять её взглядом. Он вёл себя словно опасный хищник, дожидавшийся подходящего момента, чтобы напасть на свою добычу и сожрать её. Фемка промолчала, с невозмутимо холодным видом приподняв надоптиковую дугу. Сентинел продолжил свой акт устрашения, хитрая улыбка на его лице стала шире.       — В последнее время вы с Ультра Магнусом стали очень... — он сделал паузу, словно тщательно подбирая дальнейшие слова. — Близки, не так ли?       Незаметно для Сентинела Ригель напряглась. Какого шлака? О чём он вообще говорил? Почему он упомянул в этом разговоре самого Магнуса? Какое отношение он имеет к ней?!       — С чего ты взял? — твёрдо спросила Ригель холодным тоном.       Сентинел в ответ зловеще засмеялся, его хитрая улыбка стала шире. Было видно, что он буквально упивался своей властью, которой, как он думал, обладал над фемкой. Незримая про себя считала, что Сентинел лишь верил, что может ей командовать просто потому, что старше неё по званию. И Прайм активно этим пользовался сейчас.       — Не стоит отрицать, Ригель, — продолжал Сентинел. — Я несколько раз видел, как вы с Магнусом о чём-то болтаете... и заметил, как он на тебя смотрит. Знаешь, взгляд такой заинтересованный и... признательный.       Ригель и "бровью" не повела, но в глубине искры ей стало не по себе. Неужели Магнус... действительно так на неё смотрит? Или же Сентинел специально такое говорит, чтобы намеренно её позлить? В целом, ему это удаётся, ведь Незримая и так была на взводе из-за того, что Прайм теперь знал её тайну. И в некотором смысле она была в его своеобразной "власти". Если он сообщит о ней куда надо, ей квинтец.       — Он не может оторвать от тебя оптику, думая, что ты не замечаешь, — сказал Сентинел, остановившись позади Ригель и понизив голос. — Я и сам прекрасно знаю этот взгляд.       Ригель подавила желание фыркнуть и издать насмешливое «Ха!» Это было нелепо и самую малость смешно, но она скрыла это, не дав Прайму очередного повода для провокаций.       — А ты-то тут причём, Сентинел? — бесстрастно спросила Незримая.       — Причём тут я? Ну, скажем так, мне интересно. Не нравится мне то, что Ультра Магнуса кто-то интересует, — буркнул Сентинел, продолжая кружить вокруг фемки. Его хитрая улыбка на мгновение поникла, и на его лице отразилось раздражение. — И особенно не нравится, если этот кто-то — бывший десептикон.       — Пф-ф, и почему же? — безразлично фыркнула Ригель. Её уже начинала забавлять сама ситуация, в которой она оказалась.       Оптика Сентинела сузилась, и Незримая заметила, как его гнев понемногу нарастал.       — Потому что я не позволю бывшему десептикону вмешиваться в дела моего командира.       Ригель захотелось просто расхохотаться в голос. Так вот что его волновало! Что она, пусть и бывший десептикон, фемка, упаси Оллспарк, станет через Магнуса управлять целым Кибертроном? Смешно! Ха, ха и, ещё раз, ха!       — Ты хоть представляешь, какой вред можешь нанести, если воспользуешься своим... — продолжал тем временем Прайм, внезапно остановившись перед ней и ткнув в неё пальцем. — "фемским обаянием", чтобы соблазнить Ультра Магнуса и манипулировать им, внедриться в руководство Автоботов?       На мгновение Ригель показалось, словно её облили чем-то мерзким и противным. Подобные обвинения были словно хлёсткая пощёчина по её чести и достоинству. Чтобы она, Незримая, Воин Солнечного Тигра, использовала соблазнение для достижения высокой должности и манипуляций другими ботами? Да никогда в жизни она этого не сделает!       С другой же стороны, Ригель было смешно. Как же плохо этот самовлюблённый дурак её знает!       — Ха! — язвительно фыркнула Ригель. — Мне абсолютно плевать на это "руководство", и Ультра Магнус меня точно не интересует.       Лицо Сентинела чуть ли не перекосило от раздражения, едва мех услышал её тон. Ригель про себя ухмыльнулась: как бы Прайм её ни бесил, ей было смешно наблюдать, как он злился.       — Тогда что же тебя интересует, а? — спросил он, скрещивая серво на грудном отсеке. — Что тебе нужно от Автоботов? Каков твой план?       Ригель мысленно выругалась, раздражаясь всё больше. Похоже, он так просто её не оставит. Чтож, он задал вопрос, она даст ему ответ.       — Честно? Ничего, — решительно сказала фемка, скрестив сервоприводы на грудном отсеке. Её голос стал ровным и твёрдым, не оставляя места для дальнейших вопросов. — Больше никаких убийств и насилия. До тех пор, пока мне не придётся убивать других ботов лишь потому, что мне так приказали.       Ригель едва успела подавить весёлый смешок: Сентинел молчал несколько мгновений, явно задумавшись над её ответом. Он выглядел весьма удивлённым, стоило заметить, и, видимо, не ожидал услышать таких слов от фемки.       — Ты правда думаешь, что я в это поверю? — сказал Сентинел полным скептицизма голосом. — Ты бывший десептикон, ты сама это сказала. Что, если ты лжёшь?       «Во имя Оллспарка, ну что за идиот...» — подумала про себя Ригель, сдерживая желание изобразить фейспалм. Она не настолько стара, чтобы не помнить своих собственных слов. Так что, то, что она заявляла о своей ранней принадлежности к этой мерзкой фракции — ложь из уст Сентинела. Но она и не отрицала своё прошлое, по крайней мере, вслух.       — Я этого не говорила. Это твои слова, Сентинел, — сказала фемка с уверенным взглядом своей ледяной оптики, гордо подняв шлем. — Я не отрицаю своего прошлого как печально известной Рэмпейдж. Я убивала других ботов, потому что верила, что Мегатрон хотел изменить Кибертрон.       Ригель прервалась, её оптика сощурилась, обретая выражение, похожее на раздражение и разочарование.       — Что заставило меня дезертировать от Десептиконов? Чтож, я скажу, — продолжила она, её голос стал холоднее. — Я разочаровалась в своём бывшем лидере. Как только он узнал об Оллспарке, самом мощном источнике энергии и жизни, то отказался от всего, за что сражались десептиконы. За что сражалась я. Так скажи мне, Сентинел...       Незримая сурово нахмурилась.       — Что бы ты сделал, если бы разочаровался в Ультра Магнусе, своём лидере, которого так уважаешь? — задала риторический вопрос она.       В отсеке повисла тишина. Сентинел уставился на фемку широко раскрытой оптикой, в которой явно происходил какой-то мыслительный процесс. Ригель видела, что её слова заставили Прайма задуматься. В его взгляде промелькнула знакомое выражение, которое могло означать: «Ненавижу это признавать, но она права». Сине-оранжевый мех медленно опустил взгляд и какое-то время молчал, прежде чем заговорить снова:       — Есть одна вещь, которую я не понимаю...       «Ну что на этот раз?» — подумала про себя Ригель, раздражённо закатывая оптику. Только она подумала, что Сентинел оставил эту тему, так он снова за неё взялся. Вот же поганец...       — Почему Ультра Магнус? — тихо спросил Сентиннел, медленно поднимая взгляд на фемку. — Почему он из всех автоботов?       — Почему что? — не поняла Ригель, нахмурившись. К чему всё это ведёт?       — Ты сказала, что Ультра Магнус тебя не интересует. Однако совершенно очевидно, что его интересуешь ты, — медленно произнёс Прайм, сузив оптику и отведя взгляд. — Ты бывшая десептиконка и ты... красивая. Он — лидер Автоботов. С чего бы боту такого статуса интересоваться тобой?       — Как будто я знаю, — просто ответила Ригель, не меняя позы. Она правда не знала, почему Магнус интересовался ей.       Оптика Сентинела медленно, недоверчиво расширилась, его лицо скорчилось в хмуром выражении.       — Ты... не знаешь? — спросил он, сузив взгляд. — Хочешь сказать, что не замечаешь, что Ультра Магнус испытывает к тебе чувства? Что ты ему интересна на личном уровне?       — Возможно, он ценит мою работу как инструктора по обучению юнцов, — спокойно ответила Ригель, но в глубине её искры медленно, но верно закипал гнев. Она правда не знала ответа на этот вопрос. А когда её правде не верили — её это бесило. Фемка продолжила: — Я думала, всем очевидно, что меня не интересуют ни Ультра Магнус, ни романтические отношения в целом.       — Тогда почему он так на тебя смотрит?! — резко спросил Сентинел, снова теряя самообладание и крепко сжимая кулаки. — Почему он постоянно смотрит на тебя заинтересованно? Почему он всегда делает тебе комплименты и выискивает тебя в толпе? Я не идиот, я знаю этот взгляд...       — Я НЕ ЗНАЮ! — заорала Ригель, срываясь. Её самообладание всё-таки сдало, дав волю гневу и обиде. — Ты меня слышишь, Сентинел?! Я! Не! Знаю!       Сентинел заметно отшатнулся, когда Незримая закричала на него, явно застигнутый врасплох. Фемку никак не удивила его реакция на её вспышку гнева. Она знала, что Прайм привык к тому, что все его побаивались из-за вспыльчивого нрава. Она была одной из немногих, кто был достаточно смелым, чтобы кричать на офицера, стоящего выше по званию.       — Бред! — воскликнул Прайм с низким рычанием, сузив оптику от гнева. — Ты должна знать! Быть такого не может, чтобы ты была настолько невнимательной и глупой!       — Хочешь, чтобы я повторила?! Отлично! — продолжала кричать Ригель, ещё сильнее разозлившись. — Я! НЕ! ЗНАЮ!       — А я тебе не верю! — крикнул в ответ Сентинел, повышая голос. — Ты просто специально издеваешься надо мной, десептикон!       Терпение Ригель лопнуло, как раздутый до предела пузырь. В комнате на мгновение возникла яркая огненно-желтая вспышка, и на Сентинела прыгнуло что-то огромное и тяжёлое. Вместо Ригель над мехом нависала гигантская угольно-чёрная тигрица с золотистыми полосками по всему корпусу, переливаясь под светом ламп. От лба до плеча тянулась ярко-жёлтая, словно само солнце, грива, на длинном полосатом хвосте покачивалась того же цвета кисточка. На Прайма уставились разъярённые золотисто-жёлтые глаза, а из раскрытой оскаленной пасти доносилось угрожающее рычание.       Сентинела отшвырнуло на пол от внезапного удара. Пару мгновений он просто лежал, ошеломлённый, прежде чем до него дошло, что вообще произошло. Прайм в недоумении уставился на тёмного зверя, нависшего над ним с грозным видом. Ригель, вернее, уже Рэмпейдж, одна из её форм, сделала медленный, угрожающий шаг, её острые клыки блеснули под светом ламп. У зверя была приоткрыта пасть, из которой доносилось низкое предупреждающее рычание. Было ясно: тигрица в ярости.       Рэмпейдж видела, как Сентинел попятился назад, пытаясь сократить расстояние между ними, при этом не сводя с неё своего переполненного ужасом взгляда. Тигрица слышала бешеный стук его искры, словно у загнанной в угол добычи. Она чётко ощущала — чуяла! — его ужас перед ней, перед десептиконом, о чьей жестокости и свирепости ходили самые страшные слухи. Ещё один шаг, из её лап выскочили серебристые когти, опасно сверкнув под ярким освещением. Из её горла доносился низкий рокот, грозный и пугающий. Рэмпейдж была зла. Очень. Очень. Зла.       Сентинел продолжал отступать, на каждый его шаг приходился один шаг тигрицы, прищурившей оптику в самой настоящей ярости. Рэмпейдж буквально кипела ей, потому нависала над мехом с неприкрытым желанием разорвать его на куски. Она заставила Прайма прижаться спиной к стене, заводя его в ловушку. Кибертронец держал свои сервоприводы поднятыми, в его оптике читался непередаваемый ужас, а весь его корпус сотрясал страх.       — П-прошу... — заикаясь, заговорил Сентинел. — Н-не надо...       Рэмпейдж остановилась, но не из-за мольбы. Её ноздри были в считанных сантиметрах от его лица, в которое ударило её горячее дыхание. Прайм крепко зажмурил оптику, ещё сильнее вжимаясь в стену спиной в ожидании неминуемой смерти. Несколько мгновений тигрица стояла перед мехом, издавая низкий рокот, готовый перерасти в полноценный рык.       — Уходи, — донёсся искажённый женский голос со стороны зверя. Было довольно трудно понять, была это Ригель или же Рэмпейдж, но сам голос звучал по-настоящему жутко. — Уходи, пока у тебя есть шанс, глупец.       Сентинел нерешительно открыл оптику, в удивлении и шоке уставившись на Ригель-Рэмпейдж.       — Ч-что..? — заикаясь, спросил он дрожащим голосом.       — Я не собираюсь повторять, — сурово произнёс искажённый голос Ригель, губы тигрицы совершенно не двигались. — Уходи, Сентинел.       Сентинел затрясло ещё сильнее. Ригель наблюдала за каждым движением меха, буквально слыша, как стучали стыки его брони и бешено билась его искра. От Прайма просто несло страхом, и Незримая это чуяла. Сентинел медленно отошёл от стены, нервно сглотнув, пятясь к двери в коридор под её холодный и злой взгляд. Когда между ними осталось достаточно большое расстояние, Прайм повернулся и рванул прочь чуть ли не со скоростью света, покидая комнату. Дверь с шипением захлопнулась, замок мигом её запер. Снова возникла ярко-желтая вспышка, и вместо свирепой тигрицы была Ригель. Изумрудно-зеленая фемка сидела на полу, медленно сворачиваясь в клубок и тихо всхлипывая. Как же ей все надоело. Она устала.       Почему судьба решила разрушить ее жизнь именно сегодня?       П-прошу... Н-не надо...       Эти две фразы пробудили в Ригель давние воспоминания, которые она хотела больше всего забыть. Она столько раз слышала эту мольбу из уст множества кибертронцев, чья жизнь зависела от взмаха её клинка. Столько раз она видела эту мольбу в чужой оптике, из которой клик за кликом утекала жизнь, как и энергон из повреждённых магистралей. Столько раз она была глуха к этим мольбам, позволяя своим серво взмахнуть клинком, даря смерть. Она была быстрой и безболезненной.       Раньше Рэмпейдж считала, что все эти убийства были во благо. Но теперь, оглядываясь назад, она понимала, как же сильно ошибалась. С самого начала она ошибалась во всём: в выборе стороны в войне, в выборе пути, в выборе союзников, в выборе лидера, за которым последовать.       — Дура... какая же я дура... — едва слышно зашептала Ригель, обнимая колени сервоприводами.       П-прошу... Н-не надо...       — Нет... Оставьте меня в покое... — тихо всхлипнула Ригель, сжимаясь всем корпусом, словно желая сделаться как можно меньше размером. — Убирайтесь...       В процессоре вновь пронеслось:       П-прошу... Н-не надо...       Однако то были голоса не её жертв. То была она сама. Шлак, как же давно это было, когда Ригель мысленно возвращалась в своё детство. Она была слишком занята войной, тренировками и попытками убежать от собственного кровавого прошлого. Однако Ригель сейчас чувствовала себя по-настоящему маленькой и беззащитной. Как в тот самый день, когда её создателей не стало, что навсегда изменило её жизнь. Ей хотелось, чтобы кто-то пришёл к ней, утешил её, заверил, что всё будет хорошо. Чтобы кто-то сказал, что она не чудовище, недостойное любви или хоть какого-то тепла. Чтобы кто-то выслушал её без всякого осуждения.       Ригель тихо вздохнула, всхлипнув. Она с горечью в искре понимала, что ей не найти такого бота. Любой, узнав о её прошлых грехах, наверняка назовёт её чудовищем. Хоть она уже много ворн живёт другой жизнью под другим позывным и корпусом, её настоящая оболочка, её истинная суть всё ещё была с ней.       Она всё та же Рэмпейдж. Только без прежней жажды энергона, что была тогда, во время Великой войны.       За тяжёлыми воспоминаниями Ригель не заметила, как уснула, свернувшись клубком на холодном полу, не потрудившись забраться на подзарядочную платформу.