Дорогой учитель Ким

— Хён. — Тэ рухнул на диван рядом с Юнги и положил голову ему на плечо. — Помнишь… — он запнулся, решаясь снова заговорить об этом. Он ведь совсем не всё рассказал Чону. Просто не мог, у него бы не хватило ни смелости, ни бесстыдства о таком говорить с мальчишкой. — Что? — немножко пьяно отозвался Мин прерывая затянувшуюся паузу. — Помнишь ту историю в универе? — Чон Хосок? — Юнги вздохнул. Они все забыли. Это было словно в прошлой жизни, всё это было так давно и так далеко, что все просто забыли. И вспоминать не планировали. Ведь всё закончилось. Должно было закончиться… — Да. Да… это… — Тэ прикусил губу, — я же правильно поступил? Я же не должен был соглашаться… Последняя его фраза прозвучала не как вопрос, а как слабое утверждение, неуверенная попытка напомнить себе, что он не ошибся. — Что за дурь ты сейчас спрашиваешь, спустя столько лет?! — Юнги взвился. — Считаешь, нужно было позволить ему остаться на свободе? Он не должен был сесть за то, что он сукин сын и ублюдок?! Боже, Тэ, ты что, перепил? — Просто… Хён. Это он. — Что он? — Юнги нахмурил брови. — Он на меня напал. Тут, в доме. Он, представляешь… Юнги на мгновение замер в растерянности и недоумении. Он в голове припоминал того парня, хоть помнил его и плохо, но сейчас был просто ошеломлён. — Как это… откуда ты знаешь? Ты звонил в полицию? Сказал им об этом? — Не звонил, — признался Тэхён. — Какого хрена, чёрт тебя, Тэ, ты когда отупел?! Он тебя башкой ударил, что из тебя разум вылетел?! — Юнги злился, и злился сильно. Злился, потому что боялся. Ким Тэхён — единственный, с кем Юнги был в состоянии — и более того, любил — поддерживать хорошие, добрые отношения, и одна лишь мысль, что его может однажды не оказаться рядом, пугала Юнги до дрожи в пальцах. — Не кричи, хватит. Ко мне приходила его сестра. Она мне рассказала о нём. Это и впрямь странно. Но мне стало её жалко. Юнги вскочил на ноги. В руках он сжимал пачку сигарет, сминая её, будто в руках у него была шея врага, а не раковые палочки, которые он, впрочем, обожал. — Бред собачий. Сестра? Какая сестра… у него нет и никогда не было сестры. Ты сам прекрасно это знаешь! — Откуда бы я мог знать? Мы с ним друзьями не были, — возразил Тэ. — Мне стало её жаль, Юнги. Она несчастная и ведь не виновата, что у неё такой брат. — Ты её жалеешь? Ты ИХ жалеешь? — Юнги наклонился, схватил Тэ за плечи и слегка тряхнул. — Конда он это с тобой сделал, кто тебя жалел? Она жалела? А он? Кто?! Юнги начинал кричать, но остановился, когда увидел у Тэ в глазах немую печаль и лёгкий упрёк. — Меня ТЫ жалел, разве нет? И Джини меня тогда не бросил. Хотя мог бы. И, наверное, даже должен был бросить. Я ведь… — Не говори подобного при мне. Боже, чёрт. Бред. — Юнги сунул в рот сигарету, попытался прикурить, но сигарета оказалась сломана. Он бросил её на стол рядом и вытащил другую, покопавшись в пачке в поисках целой. — Если не позвонишь копам ты, то позвоню я. Предупреждаю. Юнги схватил по стола бутылку, сделал оттуда большой глоток, оставив там сущие капли. А Тэ, улыбаясь, смотрел на него. Иногда, когда дело того требовало, его взбалмошный друг становился серьёзным. А совсем в крайних случаях не просто серьёзным, а опасным. — Выслушай хотя бы. А после уже решай. Ты, да Пак Чимин — мне больше и пойти то с этим не к кому. А ты на меня орать начинаешь. — Я не НА тебя ору, а рядом с тобой… — смягчился Юнги и уселся обратно на диван. Тэхён тихо усмехнулся.

💕💕💕

— У тебя кто-то есть? — Ёнджун протянул Чону стаканчик с кофе. — Ты утром так быстро убежал, что когда я проснулся, то решил, что стал причиной неверности. — Я бы не сказал, что есть. Ничего такого. Но этого и впрямь не следовало делать. — Чонгук забрал кофе, подул в крышечку и, поморщившись, когда обжёг губу, сделал глоток, ощущая, как горячая жидкость приятно согревает пищевод. — Почему? — Ёнджун сидел напротив и, немного наклонившись вперёд, заглядывал Чону в глаза. — Было же всё хорошо. Если у тебя никого нет… — Я не так сказал, — перебил его Чон. Он сам не понимал, почему сопротивляется. Ёнджун красивый, на голову красивее множества из окружения Гуки. Приятный голос, мягкие волосы, пошловатая, соблазнительная улыбка. Да и ведь… у Гуки никого. На самом деле никого. Он немного влюблён в своего учителя, но ведь… что это значит? Совершенно ничего не может значить. Так почему же Чон сопротивляется изо всех сил? — Да ладно, чего ты… — Ёнджун надул губы. — Извини, я не собирался грубить. Просто… — он вздохнул и принялся ковырять ложкой свой чизкейк, — сейчас я не могу думать об этом. Не ищу отношений. Окей? И можно ведь больше об этом не говорить? — Конечно, не расстраивайся так. — Он отвечал, соглашаясь, но глаза его говорили совсем о другом. И от этого Чону стало не по себе. Глаза этого мальчика сияли, отражая всё на свете, но не отражая ни одного его собственного чувства, кроме, пожалуй, самолюбования. Чон тогда не до конца понял, но ему стало не по себе оттого, что в этом парне он не увидел ничего доброго. А паскудства в жизни Гуки было и без того предостаточно. — Супер, — через силу улыбнулся Чонгук. — Расскажи о себе? Ты учишься? Я вот в этом году школу закончил, а дальше никуда не пошёл. Не могу понять, чего хочу. — Он прикусил губу, расплылся в сладкой улыбке и потянулся. — А может, вообще ничего не хочу. — Как можно не знать, чего хочешь? То есть, — Чон хмыкнул, с сарказмом покривив рот, — вообще никаких мыслей? — Не-а, — подтвердил без тени сомнения Ёнджун. — Печально. Я пойду в армию сразу после школы. — Ооо! Вот как?! — Глаза Ёнджуна загорелись и он несколько раз побарабанил ноготками по столику. — Настоящий мужчина. Чон глянул на него исподлобья и изумлённо вскинул бровями. — Да разве лишь в этом должна проявляться мужественность? — Нет? А в чём? — с интересом выспрашивал Ёнджун, не отводя взгляда от лица Чона. — В заботе, я думаю. О своей семье, своих любимых. В верности и всяком таком… быть для кого-то всем миром или типа того. Это же нужно заслужить, разве нет? А если заслужишь, то ты настоящий мужчина. Альфа, за которого омеге не будет стыдно. Чонгук говорил об этих вещах, потому что иногда ночами он о такой жизни и мечтал. Сам себе говорил, что вряд ли у него будет на такую жизнь шанс, но верить так хотелось. И тем сильнее хотелось, когда он смотрел на учителя Ким. У того уже однажды была семья, Чон не знал, какой она была, эта семья, но ему казалось, что именно такой. И он, Гуки… вообще никак, никоим образом не вписывается в такую жизнь. Боже, а как бы хотелось! До душащих в горле слёз хотелось бы. — Оооуу… — протянул Ёнджун, выдёргивая его из размышлений. — Ты романтик. — Считаешь это романтичным? — Считаю это… — Ёнджун задумчиво вытянул губы, подбирая слово, — несбыточным. — Чушь, — усмехнулся Гуки. — Хотя… — он окинул его пристальным взглядом, прищурился глаза и усмехнулся, — для такого, как ты — да. Несбыточно. — А для такого, как ты? — Тоже. — Чонгук кивнул, но сразу добавил: — Наверное. И по другим причинам. Мы разные. Но для других такая жизнь… гармоничная… доступна. — А знаешь… — Ёнджун протянул руку, коснулся пальцев Чона, положил свою ладонь поверх его руки и наклонил голову, лукаво сверкая глазами. — Это правда. А ещё правда, что хоть мы и разные, всё же оказались в одной постели. Думаешь просто так? А? — Что сказать… — Чон пожал плечами. — У меня стояло. Хоть я и не помню, но уверен, что стояло. Там бы мог быть и кто-то другой, не ты. Ёнджун рассмеялся, благосклонно прикрыл глаза, но руку Чона не отпустил. А тот смотрел на неё некоторе время, а затем тяжело вздохнул. Когда это он дал обет воздержания? Он таких обетов не давал. Но Ёнджун вызывал в нём непонятную тревогу. — Отношения тебе не нужны, — согласно кивнул Ёнджун, — тогда… секс? Чонгук облизал губы и внимательно уставился ему в лицо. Раздумывал, кажется, так долго, что даже Ёнджун начал нервничать. — Окей. Без последствий. — Кооонечнооо! — мигом согласился Ёнджун, стискивая пальцами его ладонь. Чон подумал, что как бы там ни было, за эту слабость, которую он себе позволяет, никто не пострадает. Ни он, ни Ёнджун, ни тем более учитель Ким. А последнее волновало Чона сильнее всего. Этот секс ничего не значит, а следовательно не причинит никому вреда. Мир работает не так. Или работает не так просто. Вдвоём они сидели друг напротив друга, о чем-то трепались, а Гуки время от времени проваливался в воспоминания. Он помнил кожей прикосновение руки Тэ, оно было таким живым, естественным и красивым. Чон видел в Тэ не просто учителя, он в нём видел красоту этого несовершенного мира, видел доброту, нежность. Он ни разу не осмелился представить его в постели, ни разу не воображал, каким бы он мог быть в момент страсти, какая бывает между не просто людьми, но между альфой и омегой. Тем более Чон не мог позволить себе вообразить его с собой. Иногда, когда мысленно он к этому приближался, то невольно крепко зажмуривался, чтобы невзначай не переступить эту грань. И вместе с тем задумывался — а как там за ней, за этой гранью? «Если однажды небеса рухнут на землю и заставят меня признаться в своих желаниях, я, наверное, провалюсь под землю» — думал при этом Чон. И между тем ни разу и ни с одним омегой в постели он не был скован. Никто и никогда не оставался разочарован. Разочарованным чаще всего был Чон. Он хотел души, но тело его отказывалось ждать. И что оставалось делать? — Ой! — Ёнджун пощёлкал пальцами у него перед лицом. Тот сидел, подпирая голову рукой, и таращился в окно. — Ммм? — рассеянно помычал Чон. — Прости, иногда задумываюсь. Идём? Он не слышал, и даже не думал переспрашивать, что Ёнджун говорил. Ему попросту было плевать.

💕💕💕

Ким Намджун очень гордился своей семьёй и своим происхождением. Он обожал свой статус, свой безупречный вкус и своё положение в обществе. И был очень, ОЧЕНЬ расстроен и разочарован, когда последняя сделка не просто провалилась, а провалилась с треском и грохотом, обратив в разруху множество и множество его трудов. И под обломками оказались и положение, и статус. Изо всех сил Джун думал, как бы сделать, чтобы никто этого не заметил. Для этого, несомненно, нужны были деньги. Малость, такая простая до безупречности, и такая сложная в своей сути, что от противоречий начинало тошнить. Джун ругал сам себя, партнёров и весь мир на чём свет стоит. Он не был готов к полнейшему провалу, потому впал в неглубокую депрессию, из которой его очень кстати выдернула одна лишь встреча с дамой, о которой прежде он слышал, но никогда не был знаком достаточно близко, чтобы открыто просить помощи. И всё же… помощи просила теперь именно она. Весьма специфичное предложение перво-наперво выбило Джуна из равновесия. Но, поразмыслив, и, что важнее, насмотревшись на фотки милейшего блондинистого создания, он согласился. Жениться, завести детей — велика ли плата за собственное благополучие? Вовсе нет. Джун размышлял, не представляя, как будет сложно жить идеально. Да и Пак Чимин не выражал охоты двигаться к брачным узам, и тем более детям. А дети — важнейшее условие богатой дамы. А Чимин оставался в большинстве своём прохладным и даже, если не сказать больше — равнодушным. Даже в постели. Глаза его не выражали ничего более благосклонности. И это… БЕСИЛО. Как можно такой ледышке НЕ изменять? — Хотя, наверное, нужно было начинать это делать после свадьбы, — тихонько сетовал сам себе Джун, закидывая очередной глупый букет на заднее сидение машины. — Чёрт, потратил на это говно уже целое состояние. Хоть один бы не полетел на помойку… Высокомерный говнюк. Ради того, чтобы Чимин его простил, он даже сменил машину, в которой тот и застал его подлую неверность в один из чудесных, тёплых и сухих осенних дней. Которые уже теперь сменились короткими, тоскливыми и промозглыми промежутками между ночью и глубокими сумерками. Джун не стал ехать домой к Чимину, тот бы его и на порог не пустил. А вот у работы он скандалить не станет, и ему придётся поговорить. Это Джун знал наверняка. Он припарковался рядом с воротами, закурил и стал ждать. Несколько раз он нервно бросал взгляд на часы, бурчал себе под нос ругательства. Со звонком из дверей повалили ученики. Джун со скучающим видом провожал их взглядом. На пороге показался Ким Тэхён. Джун его помнил, несколько раз видел с Чимином. «Милый, но с первого взгляда понятно, что не даст» — подумал тогда Джун, да и забыл о нём. Тот уже выходил из ворот, когда заметил машину Джуна и самого Джуна внутри. Видимо, хотел что-то сказать, но его догнал высокий парень, окликнул и Тэ остановился. Они отошли в сторону и о чём-то заговорили. Намджун полностью потерял к ним интерес, продолжая дожидаться Чимина. Пак Чимин вышел из здания школы в окружении нескольких учеников. Завидев знакомую тачку, он обречённо опустил руки и Джун видел, как он вздохнул. Да, деваться некуда. Разве что бежать через кусты позади здания школы. И небо свидетель, Чимин этот вариант рассматривал. Лишь бы больше не слушать очередную ложь. Ах, как чертовски он устал от лжи. И она настолько напоминала его жизнь, что ему казалось, будто в мире и нет больше ничего, кроме лжи. Он тихонько выскользнул из ворот, безуспешно надеясь притворится невидимкой. Джун сразу выскочил из машины, словно под него подложили бомбу. — Чимини! Стой, не уходи, прошу! Чимин осмотрелся, чтобы убедиться, что никто не обращает на них внимания. Он вздохнул, покусал губы и подошёл к машине. — Не ори на всю округу, я не глухой, — мрачно попросил Чимин. — Знаешь, когда человека не пускают в дверь, обычно это значит, что его видеть не хотят, и преследование — не лучшая стратегия. — Чимини, ну правда, выслушай, умоляю. — Я наслушался уже тем вечером, когда ты с моей предприимчивой матушкой обсуждал своё неудачное приобретение. Она тебе доплатила? — Чимини… — укоризненно протянул Джун. — Ну так попроси, чтоб доплатила! — Чимин хлопнул его по плечу, собирался уйти, но Джун его остановил, коснувшись руки. — Не надо так. Я так сказал только потому, что наоборот не хотел, чтобы это становилось сделкой. Я думал, что если так скажу, она поймёт наконец, насколько абсурдно заключать подобные сделки, где объект — её сын. Ты правда неправильно понял. Неправильно, детка! Я хотел всё исправить, просто выбрал неверный путь… Я… люблю тебя… — Чудный монолог, — послышалось со стороны. — Охуенный монолог, я бы сказал! Вдохновенная речь! Чимин обернулся и уставился на Юнги, от удивления округлив глаза. Тот заулыбался. — Вообще-то, у меня нет привычки подслушивать чужой трёп, — оправдывался он, — но так совпадает, что именно твой трёп я и подслушиваю. — Он кивнул на Джуна. — Складно придумываешь. Не пробовал фантастику сочинять? Я бы… Юнги договорить не успел, Джун мгновенно оказался рядом, схватил его за ворот куртки и со всей дури ударил лицом о колено. Кровь из носа брызнула так неистово, что брюки и край бежевого плаща Джуна моментально пропитались багровой жидкостью. — Как блять ты меня уже достал, парень! — Он ещё раз ударил его и Юнги отшатнулся, отступив на шаг назад. Он покачнулся, тыльной стороной ладони вытирая кровь с лица, и постарался сфокусировать взгляд. Эти два удара совершенно сбили его с толка, но и вместе с тем будто привели в движение некий механизм, посредством которого гнев застилал глаза и всё животное существо, что было в Мин Юнги, буквально зверело на глазах. Пока эти двое на глазах у шокированного Пак Чимина выясняли, кто из них больше альфа, в строне от этой суеты, за воротами у самого забора, Тэхён, прижимая к груди несколько книг, дул на замёрзшие пальцы. — Ты чего, Чони? Выглядишь обеспокоенным. — Сонсенним, можно спросить? — Спрашивай. — Тэхён удивлённо пожал плечами. Чонгук прищурился и наморщил нос. — Я вчера думал… — Это похвально, — перебил его Тэ и улыбнулся, когда тот слегка надулся. — Прости, не мог удержаться. Тэхён пошутил и из-за этого теперь Чон всё сильнее нервничал. Минувшей ночью лёжа в постели Ёнджуна и слушая, как тот что-то бормочет во сне, он только и думал о Тэ. И чем сильнее он пытался отгородиться от этих мыслей, чем сильнее старался заглушить их беспорядочным трахом или алкоголем, тем навязчивее они становились. Утром Гуки, проигнорировав кофе и вопрос куда это он, даже не потрудившись зайти домой за сумкой, сорвался в школу. Весь урок Тэ он его совсем не слушал, только смотрел и думал, почему чем дальше, тем сильнее хочется быть к нему ближе? Это взросление так протекает? Или влюблённость всегда такая — сперва мягкая, но чем дальше, тем больше ошеломляет? И вместе с этим волнующим чувством росло чувство разочарования в самом себе. И тогда он подумал, что… может быть, когда-нибудь? Не сейчас, но через год, два, пять? — Сонсенним. Если бы вас спросили, какого альфу вы считали бы достойным, что бы вы ответили? Тэхён удивлённо вскинул брови, застыв со сплетёнными пальцами у своих губ, всё ещё пытаясь согреться. — Достойным… чего? — напряжённо выдавил он. — Вас. Тэ обалдел настолько, что выронил книги из рук. Принялся судорожно собирать их, наклонившись к земле. — Это… что за вопрос? Боже… я не должен был быть с тобой откровенным. Теперь ученики будут считать меня инфантильным… — сбивчиво и нервно заговорил он. — Никто ничего не скажет, Ким-сонсенним. Я никому и ничего никогда не расскажу. Просто ответь и я отстану. Клянусь. — Но зачем? — Голос Тэ предательски дрогнул. Он смотрел на Чона, сердце билось. Это звучало, выглядело и даже пахло как некоторая надежда. Надежда, которой быть не может. «Это просто ужасно. То, что он так на меня смотрит, то, что он мне говорит. Боже, хоть бы в меня сейчас молния ударила…» — Хочу знать, что вам нравится. Пожалуйста, скажите. — Чону хотелось дотронуться до Тэ, но он боялся, что это совсем разрушит то хрупкое доверие, какое сейчас было между ними. Они ведь… никогда о таком не говорили. И если бы Тэхён только знал, каких чудовищных трудов это стоило Чону. Он собирался с духом всю ночь, трахая ловкое тело Ёнджуна, и всё утро, рассматривая нежное лицо Тэ на фоне скучной, школьной доски, и весь день на других уроках, с детским нетерпением дожидаясь перемен, чтобы в коридоре поймать его взглядом. — Внезапный вопрос. Ты поставил меня в неловкое положение… Я думаю, что не только альфа, но и омега… Любой человек в первую очередь должен быть честным. И заботиться о том, что любит, и тех, кого любит. Думаю, так. А что? Теперь скажешь, что за соцопрос? Чонгук улыбнулся, опустив голову. — Я так и знал. Вы очень добрый, учитель. Я… Его слова прервал вой полицейской сирены. Тэхён беспокойно осмотрелся и направился в сторону, куда свернула проехавшая машина. Чонгук за ним не пошёл. Он проводил его взглядом и грустно вздохнул. Он и услышал и не услышал то, чего хотел. Он немного огорчился, потому что не услышал того, что хотел бы знать именно о партнёре, какого бы хотел себе Тэ. Именно альфа. Какой ему нужен? Сильный? Способный на поступок? Или наоборот, покладистый и спокойный? Что-то, чего, очевидно не скажешь малознакомому мальчику, к тому же твоему ученику. Потому Чонгук на многое и не рассчитывал. И был рад, что Тэ всё же хоть что-то ответил. Не проигнорировал. Ответил. БОЖЕ! Улыбаясь и чувствуя сладкое довольство собой за свою смелость, Гуки вышел с территории школы и направился по улице, когда заметил толпу. Пара копов усаживали в машину Мин Юнги, всего в крови и с разбитым лицом. — Омо… Хён? Тэхён говорил с одним из офицеров и выглядел очень обеспокоенным. — Чего тут случилось? — спросил Чон одного из парней из своего класса, который тоже болтался в толпе. — Бывший и настоящий учителя Пак выбивали друг из друга дурь. Такое представление, просто цирк! — отозвался тот. — Настоящий? У учителя Пак разве кто-то есть? — Ну не думаю, что посторонний станет из-за него морды бить. — Так это ты просто предположения делаешь? Мудак, одни сплетни… — Чон легонько толкнул его в плечо и направился в противоположную сторону, собираясь добраться до дома и немножко побыть одному. Немного в стороне он заметил машину, а внутри, прилипнув ладошками к стеклу — маленький Джини. Чонгук подбежал и тут же распахнул дверь. — Эй, ты как тут оказался? — Хён, а почему там полиция? — Тебя привёз Юнги-хён, да? — Чонгук вытащил ребёнка из машины, взял на руки, нацепив кое-как ему на голову шапку, и направился обратно, где толпа уже начинала рассасываться. — Да. Специально приехал за мной, потому что мама попросил. — Здорово. Только мы не будем близко подходить к полицейской машине, поэтому посмотреть не получится. Окей? Пацан руками обхватил его за шею и разочарованно помычал. — Это же не из-за мамы? — с тревогой спросил он. — Нет, нет. Мы его тут, в сторонке подождём, да? — Угу. — Супер. Хён тебя бросил одного? Почему? — Он не бросил! — с жаром возразил ребёнок. — Он хороший, должен был помочь другу! — Ким-сонсенним такого не одобрит, — усмехнулся Чонгук и помахал рукой Тэ, который с тревогой бросал взгляды то на сидевшего в полицейской тачке Юнги, то на своего ребёнка на руках у Чона. — Хён о нас заботится… — Ну, потому что он хороший. А когда ты вырастешь, то тоже будешь хорошим и будешь заботиться о своих родных. — А ты? — спросил Джини совсем честно, как могут спрашивать только дети. — Ты тоже будешь? Ты же любишь маму. Чон густо покраснел, хорошо осознавая, что ребёнок совсем НЕ О ТОМ ведёт речь, и для него отношения между людьми просты и понятны. Но всё равно покраснел, будто его уличили в таком постыдном поступке, что хоть сквозь землю провались. И он облегчённо вздохнул, когда Тэ побежал в их сторону и отвечать не пришлось. — Ты чего красный? Заболел что ли? — спросил Тэ, прищурив глаз и забирая у Чона ребёнка. — Да уж… — хмыкнул Гуки. — А что там? Драка за честь учителя Пак? — Чонгук усмехнулся, но тут же осёкся, когда заметил укоризненный взгляд Тэ. — Простите… — Слушай, Чон Чонгук, — начал серьёзно Тэ, и Чон напрягся. — Ты же скажешь, если у тебя будут проблемы? Просто ты совсем плохо учиться стал. Я волнуюсь. И это не было ложью. Тэхён при всей своей несобранности в отношении Гуки всё-таки оставался учителем, и его волновало, что с тем что-то происходит. — Наверное… мне не нужно было идти в старшую школу, — горестно усмехнулся Чон. — Прости, сонсенним. Тэхён грустно улыбнулся, понимая, что он, вероятно, прав, но вслух хотел сказать совсем другое, когда откуда ни возьмись на Чона напрыгнул Ёнджун. — Видел драку? — Он принялся жаться к нему и целовать в щёки. — Отвали. Откуда ты тут? — Чон старался высвободиться из его хватки. Стыд, который он испытал, стоя с этим парнем перед Тэ, не описать словами. Будто бы он прямо на его глазах снял дешёвую проститутку и попользовал. — Так ждал тебя, чтобы прогуляться с тобой после школы, — будто бы ничего не замечая отвечал Ёнджун. — Я устал. Иди домой. — Чони, если даже ты ошибся с выбором, постарайся хотя бы, чтобы это время даром не прошло. — Тэхён немного смутился присутствием Ёнджуна, но в целом сохранил довольно правдоподобное хладнокровие. — До завтра, Чон Чонгук. Тэхён, перебирая пальцами ключи от машины Юнги, направился к тачке. Нужно было отвести ребёнка к родителям и поехать забрать Юнги из участка, куда того увезли вместе с Джуном. — Ну и день… — себе под нос пробормотал Тэ, когда Чонгук его окликнул. — Ким-сонсенним! — Он догнал его и ухватил за руку. Пацан у Тэ на руках невозмутимо таращился на него своими большими и честными глазами. — До завтра. Я приду, клянусь. — Конечно. Хорошо. — Тэхён улыбнулся, но больше ничего говорить не стал, заметив в стороне нетерпеливую фигуру Ёнджуна. Чонгук проводил взглядом удаляющуюся машину, покусал губы и развернулся к Ёнджуну. Схватил его за руку и с силой тряхнул. — Никогда не приходи, когда тебя не просят. Понятно? — Он не кричал и не злился, но сказал уверенно. Ёнджун даже немного потерялся в его взгляде, но почти сразу улыбнулся. — Стесняешься меня? Или боишься, что твой учитель тебя не так поймёт? — Он обхватил его руку и прижался лицом к плечу. — Он милый, но уже ведь с ребёнком. Даже если… — Нет никаких если. — Чон стряхнул его с себя, словно тот был назойливым насекомым, и задал сам себе вопрос, за каким чёртом он связался с этим парнем. То, что в первые мгновения показалось простым, на поверку теперь ощущалось совершенно невыносимыми и чертовски неуместным. Секс без обязательств оказался совсем не тем, каким его себе воображал Чон, да и каким, впрочем, он должен быть в действительности — БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ. Но было уже поздно. Только разве он мог бы знать об этом заранее? Разве бы мог…

💕💕💕

— Оппа! Оппа! — Что он сказал? — спросил Хосок, не отрываясь от телефона. Сидел, закинув ноги на низкий столик, в комнате пахло сигаретами и немного телом Хосока. Он сам о себе всё прекрасно знал и понимал. Но то, что он из себя сейчас представлял, совсем не было каким-то достигнутым пределом, точкой невозврата. Он сдерживался. Сдерживался всю свою жизнь, пока не встретился с Ким Тэхёном и его нежной улыбкой. Впервые его захотев, он продолжал его хотеть не смотря ни на что. Он ненавидел за это и его, и себя. Неуравновешенный, в своих психических сбоях он винил его. — Сегодня я с ним не виделась. Там что-то случилось, и он, вроде бы, уехал в полицию. — Сестра уселась рядом. Они были так похожи, словно одно лицо. — В полицию?! — Хосок встревожился, бросил телефон себе на колени и уставился на сестру. — Зачем? — Нет, нет! — Она замахала руками. — Это не из-за тебя. Но оппа… — Она взглянула ему в глаза, немного вопросительно, немного горько. — Он не заберёт заявление. И думаю, не заберёт тем более, что это ты. — Ммм… — Хосок помычал и снова вернулся к телефону. — Оппа, почему же нельзя просто оставить это? Если не преследовать его и уехать подальше, я уверена, что можно будет его уговорить отказаться от обвинений. Он неплохой парень, с ним можно говорить, я клянусь, что… — Хватит! — Хосок на неё закричал так внезапно, что та вздрогнула и застыла. — Не говори о нём, будто знаешь его! Я ждал столько лет не для того, чтобы сопли тебе теперь вытирать! Хочешь, вон дверь, я не держу! — Он кивнул на дверь. — Да за каким чёртом он тебе сдался, в конце концов! — закричала она на него в ответ. — Почему ты не можешь жить, как все?! Что у тебя в голове за навязчивая идея обладать этим парнем?! Ты одержим, ты псих! И ты думаешь, что я от этого не страдаю?! — Она срывалась на слёзы, стискивая кулаки так, что костяшки пальцев побелели. — Я не хочу больше приходить к тебе в тюрьму! Не хочу, оппа! Ты сел из-за него однажды, сядешь снова! Почему ты этого не боишься?! Неужели тот единственный насильный трах того стоил?! — Теперь уже она разрыдалась в голос, глотая слёзы и вытирая сопли рукавом. — Один единственный трах! Что в нём особенного… Истерику прервала мгновенно и совершенно внезапно звонкая и обжигающая пощёчина. — Не вздумай об этом вспоминать ТАК. Поняла? ТАК об этом вспоминать не смей. Это было важно для меня. Где-то, наверное очень глубоко внутри, Чон Хосок догадывался, что его слова не совсем полностью отражают реальность. И он куда безумнее, чем сам себе хотел бы казаться. Но это бы значило, что у него никогда и ни одного шанса нет, не было, и не будет. А всё, о чём он отчаянно мечтал, это Ким Тэхён. И не важно, каким способом. Не важно, важно лишь чувство его присутствия. Пусть даже насильно. Обожать и ненавидеть его, когда он будет рядом. Обладать им. Его сердцем и телом. С помощью страха или нет, не важно… Ах, не важно.