Как быть?

Усилия мастера Фольмара дали некоторые плоды. Я смог, наконец, создать телекинетический щит, правда, не вокруг тела, а перед собой – что-то вроде греческого асписа – такое же круглое. Но как мы с Фольмаром не бились, ни натянуть щит на тело, ни хотя бы увеличить до 3-4 метров (ну это мой мозг так перевёл окружающее в привычные размеры) не удавалось. Попытки сдвинуть щит приводили к его развеиванию. Посмотрев на это, Фольмар предложил мне создать специальный якорь вокруг которого и формировать щит, а потом попробовать перемещать щит уже вместе с якорем. У замкового столяра мной была заказана своеобразная деревянная крышечка, диаметром примерно 15 см (я показал столяру на пальцах), к одной стороне этой крышки была прикреплена деревянная же ручка, похожая на дверную. Вышел своеобразный деревянный баклер только очень маленького размера. Поразмыслив, я вместе с этим баклером попросил столяра изготовить деревянный жезл длиной около 20 см и диаметром сантиметров 5. Получив желаемое, я вместе со всеми этими приспособлениями явился на тренировку к мастеру Фольмару. Стоя перед ним я начал формирование щита, но только пропуская энергию через свою деревянную крышку. Щит сформировался как по заказу – плотное светло-голубое поле диаметром около полутора метров (я потом померил пядями – получилось шесть) отлично формировалось вокруг баклера и даже могло перемещаться следуя за с ним. Удары шестом и мечом игнорировались полностью, я видел сквозь поле как Фольмар бьёт по щиту, но ударов не чувствовал. Вес у деревянной крышки был небольшой и держать щит не составляло труда. Здесь следует сказать, что энергия удара, а мастер бил по щиту энергетически насыщенным оружием, поглощались щитом – от этого его цвет делался более насыщенным. Эксперименты со щитом позволили нам выяснить, что щит всё же было возможно перегрузить. Несколько частых ударов напитанным энергией мечом перегрузили щит и он разрушился с оглушительным хлопком, хлестнувшим по нашим с мастером ушам. Я пошатнулся на ногах, в ушах зазвенело. В тренировочный зал вбежали несколько солдат во главе с каким-то незнакомым мне офицером. Он возбуждённо что-то говорил, энергично жестикулируя, но я кроме тонкого писка в ушах ничего не слышал. Эмпатия доносила до меня его возмущение, страх и даже любопытство, но мы с Фольмаром его не слышали. По шевелящимся губам Фольмара я понял, что он что-то возражает офицеру, но вся эта пантомима выглядела для меня как немое кино. Сделав несколько глотков я сквозь писк с трудом услышал как Фольмар и офицер продолжают говорить, но слов я разобрать пока не смог. Тренировка на сегодня была закончена и я пошёл к себе получить массаж от Янки, принять ванну и бежать, пока ещё осталось время до начала обеда у коменданта, в библиотеку – там ещё оставались необследованными несколько шкафов с книгами. Янка, как всегда ждал меня наготове в гостиной. Быстро пройдя в ванную, я сбросил с себя туфли, вытянул из шаровар рубашку, расстегнул её, скинул на пол и, развязав завязки и штанов и трусов, вышагнул из упавшей на пол одежды. Оказавшись полностью обнажённым, я улёгся животом на покрытый чистой белой простынёй массажный стол, заранее подготовленный Янкой. Он, набрав в руки ароматического масла, потерев их, согревая, начал массаж с моих плеч, лопаток и широчайших мышц спины. Чередование лёгких поглаживаний, несильных шлепков и проминающих глубинные слои мышц, воздействий убаюкали меня и я выпал из реальности, задремав. Очнулся от того, что массаж спины как-то уж очень сильно затянулся и массировалась вовсе не спина. Я ощутил тёплые маленькие ладошки Янки на своих ягодицах и к ним прикасались не только руки. Проверив Янку эмпатией, я ощутил его возбуждение, да что там возбуждение – омежка был на грани! Горячее дыхание обжигало мою кожу – он целовал меня и наслаждался этим! «Отставить!» - протелепатировал я омежке и Янка замер, застигнутый врасплох. Я повернулся на бок, спустил ноги вниз и сел, небрежным жестом руки откинув волосы за спину. Да, с волосами надо что-то делать, мешают неимоверно, но все знатные оме ходили с длинными волосами – «привилегия» ходить с короткими волосами, ну в крайнем случае до плеч, как у Лило, есть только у омег-слуг. Янка отскочил от массажного стола и затравленно и, как-то даже умоляюще, смотрел на меня, прижав сжатые в кулачки руки к подбородку. Глаза его были полны слёз. По эмпатии – страх, неуверенность и даже обида! и всё это на фоне огромного базового чувства любви ко мне. Уж это-то я научился хорошо чувствовать от окружающих меня пятерых омег. «Иди сюда», - протелепатировал я Янке. Он несмело, бочком приблизился. Я протянул руку и поманил Янку ещё ближе. Подошедшему омеге я запустил руку в волосы и немного помассировал кожу головы. Янка прикрыл глаза, две слезинки скатились по его щекам, он шмыгнул носом и как сомнамбула подшагнул почти вплотную ко мне. Я вздохнул, втянув носом будоражащий запах молодого возбуждённого омеги. Пахло кардамоном, немножко мятой и чуть-чуть горечью полыни. Ну вот он, готовый на всё. Только скажи. Бросит свою жизнь к моим ногам и не спросит зачем. В 16 лет. Я опять вздохнул. Да когда слух-то восстановится? Надо поговорить и срочно, а нормально говорить не могу. Я привлёк Янку к себе, чуть раздвинув ноги и притянул его к своей груди, прижав его щекой к себе. Обожание и вновь возникающее возбуждение накрыли меня. «Яночка, дорогой мой, я знаю всё о тебе, скажи мне, зачем я тебе?» - задал я вопрос, обнимая голову омеги и невесомо целуя его в темя. Шмыгнув носом и вздохнув Янка что-то прошептал. «Я тебя не слышу. Думай словами, как будто говоришь и я получу от тебя ответ» - проинструктировал я омегу. «Оме, вы же знаете, я вас люблю…» - с какой-то печалью ответил Янка. «И?...» - замер я в ожидании. «Я не смогу без вас жить» - просто констатировал он. «Погоди, погоди. Я не являюсь твоим истинным» - ответил я, торопясь – «в чём проблема? Найдёшь себе истинного и родишь ребёнка. Со мной у тебя детей никогда не будет, ты же знаешь. Я тоже омега. Кроме того, моё состояние здоровья тебе известно. Так что, я не та кандидатура, что тебе подходит» - ответил я замершему у меня на груди омеге. «Оме, так я вам не нужен?» - растерянно ответил он. «Нет, нет, что ты» - поспешно ответил я, зная о повышенной эмоциональности омег, результат отказа может быть каким угодно, и самоубийство здесь наиболее вероятно – «мне очень приятно, что ты заботишься обо мне. Я никого другого в этой роли видеть не хочу. Но подумай сам. Ты омега, если ты останешься со мной, то детей у тебя никогда не будет. Да, ты сейчас молод и сам ещё ребёнок, но настанет время и тебе надо будет выполнить своё предназначение – а от меня ты родить не сможешь. А если я стану твоим истинным, то появление ребёнка станет невозможным. А секс… удовольствие… Ты хочешь его именно от меня? Я не могу быть с тобой близким – мы станем с тобой истинными. Вот смотри, оме Шиарре, всё, что у нас с ним происходит, это потому, что я являюсь его истинным. И это произошло против моей и его воли. А назад дороги нет – ты знаешь». Вот такую развёрнутую телепатическую речь я задвинул Янке. Эмпатия подсказала мне, что убедить его не удалось – юношеский максимализм омеги не был моим союзником. «Оме, я не хочу детей, я хочу быть с вами» - ответил Янка, ожидая моей реакции. «Ладно, давай мы с тобой не будем решать этот вопрос окончательно» - решил я пока остановиться, видя, что Янка, ослеплённый любовью, готов жертвовать всем, чем угодно, лишь бы быть рядом со мной. Отняв Янку от груди, я увидел, что он преданно глядя на меня, тянется губами ко мне для поцелуя. Бля, делать-то что? Кто мне ответит? * * * На обеде у коменданта моё внимание обратил на себя посвежевший Листерин. Оме выглядел более чем прилично. Лицо его порозовело и немного округлилось. Круги под глазами ушли и он даже улыбался, о чём-то беседуя со своим супругом. Заметив меня, входящего в обеденный зал с осторожно идущим после секса на шпагате Шиарре, он улыбнулся и кивнул мне. В ответ я тоже улыбнулся и, предложив Шиарре руку, мы в сопровождении Янки и Оле проследовали к своим местам. Обед, также как в прошлый раз, закончился заполненным жареным мясом птицы блюдом, утащенным Янкой и Оле к нам в апартаменты. После разговора с Листерином и моей ему подсказки по подпитке энергией ещё неродившегося ребёнка, я задал себе вопрос: почему же мастер Тилорн не отслеживал состояние Листерина и не видел, что ребёнок высасывает его. Конечно, без разговора с самим медиком понять, почему он не в курсе, что ребёнок Листерина искусник, невозможно. Но может быть, здесь дело в том, что организм Листерина не позволяет диагностировать состояние ребёнка мастеру Тилорну и выяснить, что ребёнок искусник. Тем более, что такие случаи очень редки. Я же вижу энергию, а местные нет. Подкармливание омег мясом дало свой результат, и в нашем жилище на некоторое время воцарилась спокойная обстановка: Шиарре ходил с осторожностью – всё таки растяжение тонких мышц бедра я ему обеспечил, ситуацию с Янкой я подвесил, пока отложив её решение, Оле хватало моего тисканья, а перешёптывания с Янкой сдерживали его от любовных поползновений в мою сторону. Эльфи и Лило, подкармливаемые нами, немного успокоились и острота их панических атак значительно снизилась. По крайней мере, стихотворных чтений для их засыпания в последнее время не требовалось. Наши эксперименты с мастером Фольмаром позволили мне более менее овладеть телекинетическим щитом и уберечь его от перегрузки и разрушения: на деревянную крышку-баклер я нанёс руны со словами «стабильность», «прочность», причём слово «прочность» пришлось нанести по кругу крышки с обоих сторон – снаружи и внутри со стороны ручки. Первая же попытка перегрузить щит показала, что рунная надпись, напитавшаяся энергией, начинала светиться и, достигнув какого-то своего предела, вспышкой сбрасывала излишек энергии во вне. Часть этой энергии проскакивала по моей руке, вызывая покалывание. Заказанный мной деревянный жезл длиной примерно сантиметров 20, я решил использовать для энергетического хлыста или меча, не знаю как его назвать точнее. Что-то получалось, я выпускал через жезл бледно-голубой «световой меч» примерно метровой длины. Фехтовал этим мечом с мастером Фольмаром. Но какого-то выдающегося результата не было – меч был того же диаметра, что и жезл и в своём воздействии на противника напоминал обыкновенную круглую дубинку. Резать или прожигать что-то он не мог. Мои размышления над этим «световым мечом джедая» привели к ещё одной серии экспериментов. Результатом этого явилось то, что мне всё-таки удалось начать использовать телепортацию. Проводя «джедайским мечом» по тренировочному манекену, кончиком меча удалось вырезать из манекена очень тонкую, порядка 1-2 мм, пластину материала поперёк корпуса манекена и телепортировать этот срез в сторону от самого манекена. Рассечённый идеально ровным разрезом наискосок, манекен развалился на две части, показывая полированный срез. К сожалению, телепортацию я пока (мне казалось, что пока!) мог применять только через кончик «джедайского меча». Эксперимент с нанесением надписей на жезл меча позволил всего лишь только сделать из круглой энергетической дубинки плоскую полосу с режущими кромками. Задумавшись над тем, что происходит с предметами во время телепортации, я решил отследить происходящее, провалившись на грань подсознания и просмотрев запись телепортации в информационных папках своего мозга. Гоняя туда и сюда запись телепортации, я исхитрился её замедлить и увидел, как телепортационный луч, направляемый моей волей, прорезает манекен и куда-то выталкивает вырезанное. Затем, эта вырезанная тонкая пластина манекена из ниоткуда появляется рядом с ним – и место её появления опять поддаётся влиянию моей воли. Осталось выяснить, куда пропадает телепортируемый предмет. Решив остаться в тренировочном зале для выяснения этого вопроса, я отошёл в угол, отлевитировав туда остатки разрезанного манекена. Снова войдя в то состояние, я нанёс еще один рез своим «джедайским» мечом, разрезал один из кусочков манекена и, практически чувствуя его, пожелал «вывалить» этот кусок сильно в стороне от обломков. Тонкая, полупрозрачная пластина дерева, блеснув идеально гладкой поверхностью, плашмя шлёпнулась на пол тренировочного зала там, где я хотел. Снова нырнув на грань подсознания (для этого пришлось немного «замедитировать») я, вытащив из информационной папки зрительный образ, начал его просмотр. Вот! Вот оно. Вот я делаю разрез. Ткань реальности идёт волнами и разрывается, поглощая вырезанный из манекена «блин». Перевожу взгляд на то место, где должен появиться «блин». Реальность опять покрывается волнами, разрывается, из разрыва вываливается срез манекена и плюхается на пол. Я даже поднятую при падении пыль увидел! Я несколько раз повторил эксперимент с телепортацией кусков манекена, чем изрезал его совсем в труху. Итогом всего этого стало то, что я уяснил, как работает телепортация. Я своей волей выталкиваю из реальности кусок манекена, тем самым разрезая его. И, практически, в то же самое время этот кусок манекена выныривает обратно в реальность в том месте, которое я указываю ему своей волей. Попробовав телепортировать часть манекена без помощи меча, я убедился, что это возможно, но требует сосредоточения – необходимо мысленно представить вырезанную плоскость во всех подробностях и ещё с учётом того как вырезанная часть манекена выглядит во всех трёх измерениях. Мой «джедайский» меч служит всего лишь концентратором и облегчает разрез того или иного предмета. Попытки телепортировать кусок манекена целиком без его разрезания пока не удавались – не хватало навыка представления такого куска со всех сторон. Но я думаю, что это дело практики. * * * Вернувшись из тренировочного зала, я принял ванну, телекинезом просушил волосы и отказавшись от массажа, чем расстроил Янку, направился в сад для проверки грота с порталом. Шиарре, изнывавший от скуки, просёк, что я собираюсь уходить и увязался со мной, бесцеремонно вцепившись мне в левую руку наманикюренными ногтями. Так и шёл по переходам и коридорам замка, не выпуская моей руки. В последние несколько декад в саду было довольно многолюдно – сказывалось большое количество семейств, съехавшихся под защиту замковых стен. В светлое время суток отыскать в саду свободную скамью было невозможно. Мы шли по одной из главных дорожек сада. Донельзя довольный Шиарре, гордо задрав нос, держал меня под руку, Янка и Оле шли сзади. Мы церемонно раскланивались с попадавшимися нам навстречу знакомыми оме и изредка встречавшимся альфами, сопровождавших своих супругов. Шиарре придержал меня и остановился поболтать с какими-то двумя оме, супругами одного из местных баронов. Оме были синхронизированы и их разговор был до ужаса похож на диалоги Эльфи и Лило – один начинал фразу, а другой её заканчивал. Речь шла о какой-то ерунде, я даже не прислушивался (я наконец-то мог нормально слышать!), так как мне порядком надоели эти ахи, охи, хихиканье, прикладывания ладоней к щекам, кокетливые взгляды из-под пушистых ресниц, бросаемые на меня. Шиарре искусно поддерживал диалог ни о чём. Я попробовал прощупать их эмпатией и меня захлестнул какой-то сумбур из эмоций в котором сочеталось, казалось бы, несочетаемое: удивление, самолюбование, стыд, интерес, страдание, гнев, злорадство. И всё это сменялось с такой высокой частотой, что у меня закружилась голова, я отвёл, направленную на этих оме эмпатию и включил телеметрию, пытаясь узнать, много ли вокруг нас подобных особей. Общение Шиарре с этими двумя оме, между тем, перешло на ультрамодные фасоны нижнего белья и он начал рассказывать провинциалам о последних веяниях в деле минимального прикрытия первичных половых признаков бодосанским шёлком и кружевами, о ширине и цвете верёвочек в трусиках танга, когда телеметрия подсказала мне знакомую сигнатуру. Повернув голову назад, я заметил оме Листерина в сопровождении всё того же слуги-омеги. Легко помахав нам ладошкой, Листерин направился в нашу сторону. Шиарре почувствовал, что я отвлёкся и, оборвав себя практически на полуслове, тоже повернулся к подходившему Листерину. Оба оме-собеседника Шиарре, увидев, что наше внимание переключилось на нового персонажа, скорчили на своих смазливых личиках гримаски и, раскланявшись с нами, удалились, держа друг друга под руку. «Ты что устроил?» - протелепатировал я Шиарре. - А что такое, оме Ульрих? Очень приличные молодые оме, и нам есть о чём с ними поговорить. В конце концов, те ужасные трусы, которые вы носите, совершенно никуда не годятся… - начал он мне пенять с серьёзной миной. - Что? Тебе не нравятся мои трусы? – возмутился я, - да что ты понимаешь в колбасных обрезках! - Ну, Ульрих, может быть в колбасных обрезках, как ты утверждаешь, я действительно мало понимаю, но какое бельё должно быть у уважающего себя оме я знаю, - с пафосом ответил он. - Ты действительно так считаешь? – я смерил взглядом Шиарре, одновременно сканируя эмпатией – издевается. - Придём домой, продемонстрируешь на себе, - не терпящим возражений тоном ответил я. - Ах, оме… вы так нетерпеливы, - ответил провокатор, притворно вздохнув, вцепившись ногтями мне в руку и поправляя золотистый локон. Ну, ну… Между тем, Листерин приблизился и я улыбнулся ему. Животик его увеличился ещё больше. Лицо светилось, глаза лучились довольством. В целом его состояние мне понравилось. Видно, что методика по накачке плода Великой Силой действительно ему помогла. Он был гораздо спокойнее. - Как вы себя чувствуете, оме Листерин? – участливо спросил я. - О, оме Ульрих, мне гораздо лучше, - ответил он, - вы знаете, те упражнения, которые вы мне показали просто чудо. Ребёнок стал гораздо спокойнее и уже не пинается так больно. Харальд говорит, что я сплю теперь всю ночь, и вы знаете… - он приблизился вплотную и прошептал мне на ухо, - я… мне хочется его. Он покраснел. - Ну вот видите, как всё хорошо, - снова я успокоил Листерина, - всё ваше беспокойство было напрасным. Я прикоснулся к руке Листерина и легко сжал его кисть с тонкими длинными пальцами. - Приходите как-нибудь к нам ещё. Поболтаем, - я подмигнул. Распрощавшись с Листерином, я быстро проверил свой грот и быстрым шагом, не обращая внимания на не поспевающего за мной, но не желающего отпускать мою руку Шиарре, полетел в библиотеку. Меня ждали ещё не изученные шкафы. А ночью я проснулся от удушья. Откинув одеяло, я сел, с трудом вдыхая ставший вдруг вязким и тяжёлым воздух. Окинув налитым кровью глазом безмятежно спящих Шиарре, Янку и Оле, я потёр ладонью саднившую грудь. Легче дышать не становилось. Из меня как будто вытягивали все силы. Не хотелось двигаться, жить, дышать, шевелиться. Апатия и удушье накатывали волна за волной. С трудом перебравшись через спящего Шиарре, я кое-как прошлёпал по полу босыми ногами к открытому окну. Половина ночного небосвода была затянута тучами, просвечивавшими изнутри багрово-фиолетовым светом. Демоны. Они добрались до нас.