Как быть?

Эберсвинус фон Кухерейниген, барон Боденхаузен и Ландерман, кавалер Ордена Церингенского Льва, начальник охраны герцога Джанаса Торпатинна был вызван к своему сюзерену и получил указание привезти в замок Хоэншвангау – местопребывание герцога и летнюю резиденцию короля Тилории Арлена Торпатинна – опального супруга герцога Ульриха Фрейтага Генриха фон Фалькенштейна. Доставить велено было немедля. Взяв четверку верных людей, Эберсвинус фон Кухерейниген отбыл в форт Херренкимзе, в котором находилась тюрьма для содержания особо важных преступников. Через два дня утомительной скачки группа Кухерейнигена прибыла на место. Зайдя к коменданту форта и отдав предписание, Эберсвинус фон Кухерейниген, прошёл к тюремному корпусу и на входе в каземат на него с визгом налетело косматое голое ободранное существо. Воин-искусник Эберсвинус среагировал мгновенно, выбил из руки напавшего ключи от камер и вырубил его с помощью Великого Искусства. Подскочившие подчинённые споро вытащили тело беглеца (а сомнений в этом не было!) на свежий воздух и положили у колодца на расстеленный плащ. Присев над лежавшим, фон Кухерейниген убедился, что первоначальное впечатление его не обмануло – это действительно был супруг герцога – оме Ульрих Фрейтаг Генрих фон Фалькенштейн. Но в каком он был состоянии! Левую сторону лица покрывала гематома, по краям отливавшая всеми цветами радуги, а в центре абсцесс налившийся нездорвой сине-багровой темнотой. Левый глаз заплыл, посиневшие веки распухли, из узкой щели глазницы сочился жёлто-зелёный гной. От глазницы распространялся резкий неприятный запах. Полопавшиеся полуоткрытые губы обметало, в трещинах была видна запёкшаяся кровь, зубов во рту видно не было. Волосы, когда-то роскошного золотого цвета, сейчас сбились неопрятными колтунами, перепачканными в крови и Сила знает в чём ещё, и были полностью седыми! Осторожно повернув голову лежащего Эберсвинус увидел, что из левого уха Ульриха стекает кровь. Истощённое до крайней степени, сгорающее от высокой температуры, безволосое тело оме покрывали синяки и ссадины, на левой груди начальник охраны герцога увидел широкую рваную рану, из которой сочилась сукровица. Продолжив осмотр фон Кухерейниген, увидел, что пальцы на руках оме переломаны, от правого плеча до самой кисти тянется зарубцевавшийся причудливый извилистый шрам. Под съёжившимся половым членом была видна ужасная рана, покрытая коркой ожога, ноги Ульриха на первый взгляд были целы. Перевернув безвольное тело супруга герцога, начальнику охраны открылась ужасающая картина исполосованной шрамами спины оме, часть шрамов зарубцевалась, некоторые были покрыты струпьями, из других сочилась сукровица. Из заднего прохода оме натекала кровь и небольшая лужица её уже впиталась в плащ. Резко повернувшись к спутникам, обалдело пялившимся на лежащего человека, Эберсвинус рявкнул: - Аптечку, воды, быстро! Засуетившиеся подчинённые резво приволокли седельные сумки с аптечкой и флягами с вином. Руал быстро вытянул из колодца ведро с водой и поставил его рядом с плащом на котором лежал оме. - Оботрите, - приказал Эберсвинус, - да осторожнее, олухи. Разорвав чистую холстину, прилагавшуюся к аптечке, Руал намочил её в ведре и осторожно промокая раны лежавшего стал обтирать исхудавшее тело пленника. После обтирания фон Кухерейниген обработал свои руки аквавитой, и взялся за обработку ран. Открытые раны Эберсвинус промокнул тампоном, свёрнутым из чистой холстины, смоченным в спирту. После обработки присыпал их порошком растолчённой травы стеллании. Вытащив из походного набора аптечки иглу фон Кухерейниен шёлковыми нитями ушил зияющую рану на груди, разошедшуюся к тому времени на значительную ширину. Ушитую рану начальник охраны также обработал целебным порошком. От боли и холода я очнулся, со стоном открыл единственный глаз и увидел склонившегося надо мной мужика-искусника. - Trinken Sie es, ome (выпейте это, оме), - обратился ко мне какой-то человек, осторожно приподняв мою голову, он поднёс к губам горлышко фляги. Запах корицы, цветов и вина и чего-то ещё попал мне в нос из фляги. Сделав пару глотков, я откинулся назад, единственный мой видящий глаз с облегчением закрылся. «Другого выхода кроме помещения в стазис, нет. Великая Сила, придётся всё время пути держать его в стазисе. Надеюсь, будет жив», - думал Эберсвинус фон Кухерейниген - Magna Potentia, fiat voluntas tua, prohibere motus, vires in hoc corpore, et custodiunt illud vivere (Великая Сила, да будет воля твоя, останови движение сил в этом теле и сохрани его живым, лат.), - произнёс он заклинание, потоки силы закрутились вокруг пальцев барона и невидимая глазу сила окутала тело Ульриха. - Тибо, Эгер – делайте носилки, он не сможет ехать сам, - распорядился фон Кухерейниген. Стребовав с коменданта форта Херренкимзе три тёплых шерстяных одеяла и пару кусков плотной холщёвой ткани, спутники барона споро сколотили из подручного материала пароконные вьючные носилки. Уложили в них безсознательное тело оме Ульриха, завёрнутого сразу в три одеяла, для предотвращения кровотечения между ног ему вложили сверток мягкой льняной ткани и в тот же день, закрепив носилки между двух коней и поменяв своих коней на заводных, группа фон Кухерейнигена со всей возможной скоростью двинулась обратно. Обратное путешествие растянулось на 4 дня – сказывалась скорость передвижения. В пути Эберсвинусу фон Кухерейнигену пришлось несколько раз обновлять заклинание стазиса – его хватало лишь на несколько часов. По какой-то причине это заклинание держалось на Ульрихе очень недолго – не более 4 часов. Перевозка безсознательного раненого наконец-то завершилась и начальник охраны показал привезённого герцогу Джанасу Торпатинну – супругу Ульриха. Брезгливо посмотрев на лежащего без сознания нелюбимого юношу, герцог сообщил присутствующим: - Я уезжаю в столицу – началась война, король отбыл к войскам, мне поручено управление столицей и прилегающими районами. Ты со мной, - обратился он к начальнику охраны, - этого, - герцог ткнул пальцем в лежащего омегу, - вылечить и привести в надлежащий вид, насколько возможно. Из замка не выпускать. Приставь пару охранников и найди ему личную прислугу. Сбежит – ответите головой. Герцог повернулся и вышел – для отъезда в столицу нужно было готовить целый обоз и оставлять это дело без надзора было никак невозможно. Кроме того, предстояло решить, кто из фаворитов поедет с ним, а кто останется в замке. И конфликтов с капризными и неуравновешенными омегами было не избежать. Отдав необходимые распоряжения коменданту замка, начальник охраны герцога Эберсвинус фон Кухерейниген вызвал к себе одного из двух находившихся в замке искусников-целителей. - Мастер Тилорн, его высочество поручил вылечить его супруга, известного вам Ульриха Фрейтага Генриха фон Фалькенштейна. Осмотрите его, я вёз его под стазисом. Я не целитель, но хочу сказать, что когда я его нашёл, состояние его здоровья было критическим. Возьмите мастера Абрахаса и жду вас через час с докладом. Указание его высочества – вылечить и восстановить здоровье оме насколько это возможно. Через час мастер Тилорн сообщил: - Что вам сказать, господин барон. Тяжёлый сепсис. Его явно мучили не один месяц. Общее истощение весьма велико, алиментарная дистрофия II степени. Повреждения внутренних органов — лёгких, печени, почек, мочевого пузыря, разрывы прямой кишки и матки. Язык удалён…, вернее то, что осталось от этого органа, мало на что способно. Тестикулы отсутствуют вместе с мошонкой, но член сохранён. Шрамы, рубцы по всему телу. Передние зубы отсутствуют. Левый глаз скорее всего будет потерян. Репродуктивных органов практически нет. Подавляющая печать повреждена… Барон вскинул голову, вновь встречаясь взглядом со старым лекарем: — Что можно сделать в этих условиях? — Мы сможем стабилизировать его состояние, но матку, яичники, семенные пузырьки и простату придётся удалить. По внешнему облику: все шрамы убрать не удастся, но лицо поправим. Мошонку можно восстановить, однако, яичек в ней не будет, работоспособность полового члена под вопросом, но внешний вид половых органов восстановим. С лицом сложнее – глаз будет удалён и ему придётся носить повязку, функции обеих ушей тоже вернём. Пальцы рук вернут свой функционал…, что ещё… ах, да, язык и зубы тоже будут на месте. По поводу печати ничего пояснить не смогу – ставил не я. — Он точно не сможет иметь детей? — Какие могут быть дети с пустым животом. Да, господин барон, понадобятся дорогостоящие лекарства и эликсиры… - Его высочество не ограничивает вас в этом, мастер Тилорн…