Cloud Meadow: Reborn

      Всё так и случилось, как сосед объяснял. Разве что его знакомец, назвавшийся Димой, не смог поехать сразу, занятий делами тут же, на месте. Сказал, что отправимся завтра спозаранку, а пока я могу или комнату снять на базе отдыха, или переждать у него в подсобке. Во втором случае из удобств там только кушетка и телевизор, зато бесплатно.       Я согласился на последний вариант и до ночи слонялся по берегу озера, любуясь красотами природы. Скромно поужинал «растворимой» лапшой, немного порасспрашивал Дмитрия обо всем, что вокруг делается, но он оказался не так витиеват и красноречив, как Ахметзянов, на чем беседа и угасла. Я завалился спать… что бы как будто через секунду встрепенуться и продрать заспанные глаза.       Проводник настойчиво теребил за плечо и говорил, что нам пора ехать: досплю в машине, а ему нужно вовремя обернуться назад, чтобы на рабочем месте показаться в срок.       Дальнейшее проходило, как в тумане. Видавшая виды «буханка» на внедорожных зубастых покрышках урчала двигателем, что сытый кот, и мягко покачивалась на проселке, поскрипывая рессорами да полосуя светом фар то лес, то поле, то снова лес. Водитель ронял редкие фразы, а я пытался заснуть.       Тормоза скрипнули напротив неприметного дома в центре лесной полянки.       — Всё, конечная, граждане пассажиры, поезд дальше не идёт, — хохотнул водитель. — Пошли, Александр. За проезд поможешь бидон с молоком в салон вкинуть, а то спина уже ни к чёрту.       Он выбрался наружу, громко хлопнув дверью. Я последовал за ним, выползая в зябкий утренний воздух поздней осени и позевывая. Огляделся недоумевающим глазом: в доме темно — спят ещё, что ли? Но разве не знали, что Дима приедет? Впрочем, хотя в чаще вокруг кромешная тьма, но над лесом небо начинало светлеть, так что скоро всё ясно станет.       «Часов семь, что ли?» — лениво прикинул я, даже не доставая смартфон.       На крыльце дома, матово блестя в свете фар, стоял большой, серебристо-серый алюминиевый бидон. С молоком, вестимо. Я такие, как и коров живых, видел только на картинках. А рядом с баком, тихо и неприметно замерла девушка в старомодном сарафане до пят, в теплой меховой жилетке и с бордовой косынкой, повязанной на голову. Встречать нас вышла?       — Здрасьте, — сонно кивнул я.       Качка в буханке разморила, и спать хотелось ужасно — девушку эту я заметил не сразу. Смуглянка, почти чернокожая в сумраке, но черты лица явно славянские, тонкие и какие-то… породистые, что ли.       Мы с водителем ухватились за ручки бидона и перенесли его к задним дверцам «буханки». Пока тащили да вскидывали в салон, внутри плескалось молоко, литров сорок. А ведь в городе оно немало стоит, чуть ли не впятеро, против обычного, как говорил сосед. Но здесь — целый бидон и просто в подарок товарищу?       «Да какой подарок?» — одернул я сам себя. — «Один человек сорок литров не выпьет, даже с семьёй — молоко раньше прокиснет. Это для базы отдыха, наверное, в их столовую…»       Когда управились, водитель громыхнул задними дверьми, запуская в темный лес гулкое эхо. Подал мне руку на прощание:       — Всё, Сань, давай дальше сам, — кивнул он и взмахнул другой рукой девушке на крыльце. — Пакедова, Алёнка. Гостя не обижай.       — Не обижу, дядь Дима, — девушка впервые подала голос и весело рассмеялась. — До свидания.       Мужчина забрался в салон, запустил двигатель и включил задний ход. Коротко на прощанье ткнул по клаксону. Я же вскинул свой рюкзачок на плечо и посмотрел на мулатку Алёну, отчего ощутил себя немного неловко. Постыдная слабость моя — перед красивыми девушками робею. Может, потому и не женился до сих пор, из-за этой дурацкой неуверенности?       А уж Алёна, большеглазая, полногубая, с правильным овалом лица, как будто нарочно оказалась невероятно собой хороша. Что еще больше удивительно, если не забывать, где мы с ней находились. Я от чего-то думал, что Иван слегка перехваливает окрестных дам и встретится мне непременно простоватая, даже грубая внешность. Те, кто по своей воле из города возвращаются к жизни в деревне, не гонятся за глупостями вроде макияжа и цветастых тряпок. Но не ожидал я, что сосед ни на грамм не приврал о красоте местных барышень — девушка на крыльце, освещенная удалявшимися фарами, впечатляла. Хрен её знает, что она за личность — красотки же обычно тупые стервозины? — зато как женщина, Алёна дала бы сто очков форы любой голливудской красотке. Высокая, крупная телом, с большой грудью и полными, округлыми бедрами, но не толстуха ни разу. Даже тяжёлая русая коса, перекинутая на грудь через плечо, и та при ней.       — Меня Алёнкой зовут, — дружелюбно кивнула девушка.       — Алекса… то есть Саша… — представился я, хотя в этом и не было смысла после слов водителя.       — Проходи в дом, не стой на холоде, — позвала Алёна. — Хозяин предупреждал, что ты приедешь. Ступай за мной, провожу. Только осторожно — тут темно, не споткнись.       Не дожидаясь ответа, она обернулась к дверям, и я наконец-то заметил, что она вдобавок ко всему ещё и беременна. Не видел этого из-за яркого света фар. А еще мои бесстыжие зенки успел разглядеть, как под жилеткой качнулись её полные груди. Бог мой, на девчонке не было лифчика, но крепкие титьки торчали, словно литые!       Девушка тем временем, не оборачиваясь, протянула ладонь.       — Чего? — растерялся я.       Может, какой-то пропуск нужен? Иваныч о таком не говорил.       — Дай руку, — Алёна оглянулась с улыбкой. — В темноте наверняка же споткнешься, лоб расшибешь — Хозяин меня ругать станет.       Я кивнул и поднялся на крыльцо, взял ее за руку. Уши тотчас вспыхнули от стыда: теплые девичьи пальцы не просто вцепились в ладонь, а резво сплелись с моими пальцами в мягкий замок, словно мы были парочкой! Незнакомцы обычно так не поступают, но Алёна сделала это настолько непринужденно, что я совершенно растерялся.       Мы вошли в дом, в густую непроглядную темень, на фоне которой отчетливо выделялись более светлые провалы окон. Я почуял прогретый воздух — печку, что ли, топили? — запах смолы и ещё чего-то, довольно приятного, что я определи для себя, как «деревенский дух». Не видел ни зги, слышал только скрип половиц под ногами, да тяжкое дыхание девушки, которая вела меня за руку.       «Что она сопит так?» — подумал с тревогой, когда мы прошли уже как будто полкомнаты.       — Эй, сестрица Аленушка? — окликнул ее как можно более непринужденно. — У тебя там всё хорошо? А то ты, уж прости, так пыхтишь…       — Всё нормально, — девушка ответила с добродушием в голосе. — Это просто мои девочки ножками пинают, мучают маму.       Ага, точно, она ж в положении. На таком сроке малышня в пузе наверняка уже довольно активная, брыкливая.       — У тебя двойня? — брякнул я наобум, лишь бы не молчать, хотя это вроде как не моё дело.       — Угу, — Алена ответила с явной гордостью в голосе. — Мне скоро рожать, месяц остался…       Она неожиданно остановилась и обернулась в темноте:       — А хочешь потрогать? — спросила заговорщицким тоном.       — Чего потрогать?       — Животик, что же ещё.       — А м-можно? — проблеял я, сбитый с толку.       — Конечно можно! — чуть ли не возмущенно ответила девушка. — Даже нужно!..       Она подошла вплотную, мягко толкнув тугим, округлым животом мне в пузо. Наощупь отыскала ладони и опустила их отчего-то себе на ягодицы, а не на живот.       — Вот, сам пощупай, какие они озорницы…       Внушительных размеров тугие «озорницы» под сарафаном так и подмывали стиснуть их покрепче.       — Угу… — глухим голосом пробормотал я.       Осторожно передвинул руки с крупной попы на не менее крупный живот. Замер, не зная, что дальше делать — «ну и глупая же ситуация!» — а спустя миг вздрогнул. Как по заказу, под пальцами, изнутри живота, раздались короткие тычки давления, что подтвердила и Алёна — томно вздохнула, хватаясь за меня руками.       — Вот же непоседы!.. — с нескрываемой истомой в голосе прошептала она.       — Ага… — как зачарованный покивал я.       Хотя ситуация оказалась совершенно дикая — впервые на мне беременная женщина вот так виснет! — но это движение внутри женского тела восхитило и очаровало. И необузданной похотью, которая восемь месяцев назад стала для него предпосылкой, и ощущением великого, светлого таинства, зревшего у Алёнки под сердцем.       Девушка вцепилась в меня так, будто готова была на пол упасть. Прильнула всем телом, напирая тугим животом и мягкими титьками. Мне стало уже откровенно не по себе — «а чё делать-то?» — но не оставалось ничего иного, кроме как обнять её в нелепой попытке удержать дородное тело. Не ровен час и правда осядет тут.       — Э-эй? Ты в порядке?       — Да-да! Всё хорошо… — задыхаясь, прошептала девушка. — Ещё секундочку, передохну.       От неё так изумительно пахло — женщиной, свежестью, — что я просто поверил и согласился постоять в темноте ещё немного. Что бы здесь не происходило, можно и подождать.       Алёна отдышалась и отступила.       — Спасибо, — судя по тону, она явно улыбнулась. — Ты добрый и заботливый. Хорошо, если ты с нами останешься.       Девушка снова приблизилась, привстала на цыпочки, и как ни в чем не бывало, без затей поцеловала меня в губы! Я и опомниться не успел, а она уже чмокнула влажными губками. Сделала это безо всяких намеков, странным образом выразив благодарность и повергая меня в глубокое смущение: не сказать, что девственник, но с беременными девчонками впервые целуюсь.       Алёна тем временем снова взяла меня за руку и повела через дом — сквозь одну большую комнату. Толкнула дверь в противоположной от входа стене… и я зажмурился от слепящего света, ворвавшегося в помещение и резанувшего по глазам.       Торопливо проморгался, недоуменно ступая в птичий щебет, и понял, что мы снова оказались на улице… но здесь уже царил почти полдень, а солнце стояло высоко в небе! И вдобавок ко всему зрело жаркое лето…       Я заторможенно оглянулся назад, в темное помещение за спиной, сквозь окна которого едва-едва забрезжил рассвет.       — Н-но как так-то? — пробормотал севшим голосом. — Это же невозможно, да?       — Почему здесь день, а там — ночь? — как будто между делом уточнила девушка и тут же пожала плечами. — Все новенькие об этом спрашивают, но я не знаю. Спроси у Хозяина, когда вернется — он расскажет. А пока идем, покажу, где ты будешь жить.       Девушка направилась от дому вниз по склону, на ходу скидывая меховую безрукавку и в движении становясь как будто выше на добрых две головы. Показалось, что ли?       — Угу, — рассеянно кивнул я и поспешил за ней.       — Только дверь закрыть не забудь, — обронила Алёна, не оборачиваясь.       — Ага… Точно… Забыл, — я бегом вернулся к двери, самой обычной на вид, деревянной, из плотно подогнанных оструганных досок.       Медленно притворил её. И тут же открыл!.. Но нет, за ней всё осталось, как прежде — я увидел всё то же, уже не такое темное помещение, озаренное светом снаружи, и провалы светлых окон.       — Не бойся, она никуда не пропадет! — уже издали крикнула девушка.       — Ага, не пропадёт… — пробормотал я, захлопнул дверь и побежал за Алёной.