Девочка Риндо

      Кейта испытывает какое-то странное нервирующее чувство, заседающее занозой в грудной клетке. Девушке хочется спрятаться за широкой спиной своего соулмейта, и от этого становится только хуже: в предстоящей поездке нет ничего страшного, однако у Синохары кожа покрывается мурашками, стоит подумать, как она встретится с родителями Мии.       Взгляд снова и снова цепляется за профиль Риндо, что сидит за столом вместе с Раном. Свет восходящего солнца мягко касается лица младшего Хайтани, обливая смуглую кожу расплавленным золотом, и Риндо становится похожим на божество. Длинные густые ресницы прячут аметистовые глаза, а Синохаре отчаянно хочется поймать их взгляд, чтобы ещё раз убедиться — всё в полном порядке.       Её соулмейт легко угадывает настроение своей родственной души и поворачивает к девушке голову, ласково усмехаясь.       — Иди ко мне, — Риндо протягивает к Кейте руку, и она встаёт с дивана в гостиной, почти сразу же оказываясь на коленях Хайтани и обнимая его за шею.       Старший Хайтани ехидно усмехается, но Кейта не улавливает в нём злобы или раздражения: просто Ран такой, но даже от него девушка ощущает исключительно доброжелательность и заботу. В конце концов, она становится частью их семьи, а значит — никому не позволено обижать Синохару.       — Пожалей её, брат, живого места же нету, — старший из братьев широко ухмыляется, а на дне чёрных зрачков отплясывают черти.       Кейта густо краснеет, потому что засосы, оставленные Риндо, не смогла замаскировать ни одна тональная основа; да Синохара и не хочет их прятать, потому что после той ночи, когда младший Хайтани не пытался сдержать себя, Кейта смогла увидеть его таким, каким никто не сможет. Метки Риндо она будет носить с гордостью, сходя с ума от мысли, что принадлежит такому мужчине.       — Своей жене это расскажи, животное, — беззлобно парирует младший Хайтани и оставляет поцелуй на шее Кейты. — Мия запросто может сойти за леопарда.       — За самого красивого леопарда, — улыбается Ран и откидывается на высокую спинку стула. Он с долей ехидного умиления глядит на брата и Кейту, что после скрепления связи вообще не могут отлипнуть друг от друга. — Но в Токио их скоро станет на одного больше благодаря тебе.       — Ты чего докопался до меня? — Риндо усмехается, вообще не стесняясь своего абсолютного счастья. — Иди лучше помоги жене.       — Так и скажи, что снова сосаться будете, как пара малолеток, — однако Ран действительно поднимается из-за стола и выходит с кухни, чтобы проверить, как там его соулмейт: Коко перед их отъездом к родителям Мии совсем задёргал жену Рана. — Душа моя, хочешь я сам пошлю Хаджиме в пешее эротическое?       Звук его голоса стихает, исчезая за массивными двойными дверьми кабинета, где находится Мия, а Риндо и Кейта остаются наедине, и для Синохары это становится личной сказкой: тёплой и уютной, с потрескиванием огня в камине и надёжными объятиями своего соулмейта.       — Снова переживаешь? — догадливо спрашивает младший Хайтани, и Кейта обвивает его шею руками, пряча лицо в мягких прядях лиловых волос. — Цветочек?       — Да, — доносится глухой голос, и Риндо хочется разорвать родителей Синохары на мелкие куски. — Я как будто еду подглядывать за чужой счастливой жизнью ребёнка, которого с детства любили.       — Всё не так, Кейта, — мягко говорит мужчина и кладёт ладонь на щёку девушки, чтобы она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Для Итачи и Акеми ты станешь таким же любимым ребёнком, как все мы.       — Но ведь я им никто! — с трудом верится в то, что кто-то посторонний будет хорошо к ней относится только потому, что Кейта просто существует. Она и к хорошему отношению Рана и Мии всё ещё привыкает.       — А так важно быть кем-то? — младший Хайтани гасит в себе дикое желание немедленной расправы над двумя недоносками, что взрастили в собственном ребёнке такие комплексы и травмы. — Ты прекрасна любой, мой цветочек, и любить тебя надо без всякой на то причины.       — Не могу до сих пор привыкнуть к мысли, что любовь родителей кому-то не нужно было заслуживать, — усмешка выходит грустной. Кажется, что полных розовых губ касается горькая настойка, что проникает в рот и оседает на вкусовых рецепторах противной плёнкой.       — И тебе не надо, — говорит Риндо. — То, что Мэй дала тебе жизнь, не обрекает тебя на вечную благодарность ей. И уж тем более не обязывает любить эту суку!       — Но она ведь моя мама, — мягко возражает Кейта, а младший Хайтани фыркает и закатывает глаза. Синохаре вопреки всему, хочется начать улыбаться от такой яркой реакции.       — Мама, цветочек, у Мии. У тебя — сука, что, я уверен, воспринимает тебя соперницей, — Риндо нежно обхватывает ладонями щёки Кейты, поглаживая скулы большими пальцами. — Это они должны вымаливать хоть каплю твоей любви и возможность прощения их скотскому отношению к тебе. Ты же им не должна ничего, поэтому забудь о той жизни. Я покажу, как должно быть по-настоящему, хорошо?       — Да, — выдыхает Синохара, и младший Хайтани притягивает девушку к себе, испытывая физические муки от желания поцеловать своего соулмейта. Всё тело пронзает возбуждение, и Риндо проникает языком глубже в приглашающе открытый рот Кейты, что сплетается с ним во влажном страстном танце.       Хайтани хочется взять Синохару прямо на обеденном столе, ловя губами громкие стоны и чувствовать, как его любимой девочке хорошо с ним и под ним. Мужчина сдерживает себя, зная, что сейчас не самое подходящее время, но даже мимолётное касание к Кейте, как тысячивольтный разряд — достигает костей и плавит их.       — Да сколько можно-то? — голос Рана доносится из-за спины, и Риндо хочется показать старшему брату средний палец, напоминая, что они с Мией вели себя куда хуже.       — Ты когда стал такой ханжой? — интересуется младший Хайтани, и они с Синохарой встают на ноги. Риндо хочется громко рассмеяться, потому что шея брата вся в алых отметинах, а на губах остатки помады Мии, что сейчас старательно стирает размазанную косметику со рта. — Классно выглядишь. Или думаешь, Итачи тебя спать отдельно от жены положит, поэтому пытаешься насытиться?       — Смотри, как бы я сам тебя отдельно от Кейты не положил, — ничуть не смутившись, отвечает Ран. — Едем?       — Да.       Все вещи уже были уложены в машину старшего Хайтани, что была припаркована около подъезда. Родители Мии ещё лет шесть назад переехали в большой уютный дом, когда Итачи решил, что больше не хочет заниматься бизнесом. Его дело тут же перехватил Ран; он же и выбрал родителям своей жены дом, который подарил им в тот день, когда женился на Мии.       — Мальчики заждались, Риндо, — широко ухмыляется старший Хайтани, когда они все оказываются в салоне джипа. Здесь приятно пахнет сладкой карамелью, и Кейту эта деталь трогает до глубины души. Отношение Рана к своей жене видится девушке настоящим чудом, потому что слава старшего короля Роппонги идёт впереди него и считается, что сердца у него нет.       — Ты по этой причине решил остаться в доме своего тестя аж на три дня? — смеётся Риндо и берёт Кейту за руку, всё ещё чувствуя нервозность своего соулмейта.       — Нет, потому что хочу провести время с семьёй, засранец мелкий.       — Кто бы знал, какой ты на самом деле милый и чувствительный, — Мия пристёгивает ремень безопасности и ласково проводит пальцами по предплечью мужа, видя, как светлые волоски встают дыбом от этой незатейливой нежности. Она поднимает глаза и встречается с кипучем фиолетовым морем во взгляде Рана, что затапливает её с головой.       — Умер бы от такой дозы умиления, душа моя, — игриво отвечает старший Хайтани и бегло чмокает жену в губы. — Всё, поехали.       На этот раз за ними не едет никакого сопровождения, но Синохара уверена, что машина, как минимум, бронированная, потому что врагов у «Бонтен» хватает. Кейте иногда приходится напоминать себе, что даже у таких людей может быть жизнь, которую они старательно прячут от других. Её родители были сделаны из иного теста и считали, что весь смысл заключается исключительно в показушном благополучии и внушительности банковского счёта. Поэтому сейчас, когда девушке начинают открываться чужие секреты, она впитывает их, как губка. Ей так же интересно, как и страшно, посмотреть на родителей Мии, а главное, как они обращаются с братьями Хайтани, которых боится вся Япония.       — Любовь моя, мама спрашивает сможем ли мы отвезти завтра пацанов в клинику?       — У них что-то случилось? — Ран сворачивает на другую улицу и вливается в поток машин, движущихся прочь из душного Токио. — Сможем, конечно.       — Нет, плановый поход.       — У Мии есть братья? — тихо спрашивает Кейта у Риндо, и тот ухмыляется, мотая головой.       — Нет, цветочек. Ты всё поймёшь, когда мы приедем, — мужчина хитро улыбается. — Тебе понравится, обещаю.       Эта информация становится новым витком любопытства Кейты, потому что видеть, как Ран проявляет о ком-то заботу, кроме Мии и Риндо — непривычно. Скорее всего, родители его жены и сами не догадываются, что находятся под бдительным колпаком, поскольку совсем не безразличны старшему Хайтани.       Машина выбирается за пределы города и мчится по широкому шоссе. Родители Мии живут неблизко, но скорее всего это сделано специально, чтобы быть как можно дальше от городской суеты. Кейта с интересом рассматривает пейзаж за окном, слушая вполуха разговоры в салоне и музыку на фоне, но мыслями всё ещё находится в своих переживаниях. Нелегко избавиться от чего-то столь привычного, как вечное чувство вины и понимания, что тебя не любят собственные родители.       Кейта знает, что любима другим человеком, и отвечает ему полной взаимностью, но та маленькая девочка, живущая внутри неё, всё ещё верит в детскую мечту о том, что когда-нибудь и мама с папой ответят ей взаимностью на тёплые искренние чувства. К сожалению, с годами эта вера уменьшается, а девочка исчезает, осознавая горькую правду — любовь самых близких с рождения людей ей не получить.       Сможет ли тогда Синохара получить это нужное любому ребёнку чувство от других людей? Кейте хочется верить, что да; в её жизнь уже пришёл Риндо, что смог показать своей родственной душе: она тоже достойна любви, и он готов отдать всё, что у него есть.       В какой-то момент Синохара окунается в дрёму, а просыпается в объятиях Риндо, когда машина замедляет ход. За окном видны аккуратные высокие заборы и множество зелени, в которой буквально утопают дома, стоящие на широких участках. Джип движется вглубь деревушки, где теперь живут родители Мии, а вскоре останавливается около изящных кованых ворот.       — Приехали, — тихо говорит Риндо, и Кейта видит, как створки разъезжаются, пропуская машину на территорию, а затем закрываются, издавая едва слышный лязгающий звук. — Пойдём?       Синохара чувствует спазм внизу живота, но кивает и выбирается из салона вслед за Риндо, что крепко обнимает Кейту за талию, ощущая волнение своего соулмейта. Перед ними уже стоит Ран, а рядом с ним Мия, держащая мужа за руку.       Дверь в дом распахивается, но вместо родителей девушки, которых ожидает Синохара, во двор выскакивают две здоровенных собаки, что с громким лаем несутся в их сторону. Кейта на мгновение сжимается в инстинктивном страхе, но сразу же расслабляется, когда одна из собак — большой чёрно-белый кобель с пятном на лбу — бросается к Рану и встаёт на задние лапы, пытаясь лизнуть мужчина в лицо.       Второй пёс — также мальчик приятного кофейного оттенка с умильным пятном в виде сердечка на носу — подлетает к Риндо и радостно лает, выпрашивая ласку. Животное вертится кругом и никак не может успокоится, выражая бурную радость от приезда младшего Хайтани. Краем глаза Синохара замечает, как первый пёс, успев лизнуть Рана, бросается к Мии и та смеётся, уворачиваясь от когтистых объятий, но всё равно ласково треплет собаку по голове.       — Об этих мальчиках шла речь, — усмехается Риндо. — Понги, сидеть.       Пёс исполняет команду и виляет хвостом, ожидая похвалы и смотря на младшего Хайтани хрустальными голубами глазами. Рядом вдруг усаживается второй кобель — у него глаза немного темнее.       — А это его старший брат, — представляет собаку Риндо.       — Роп, — заканчивает Ран, и Синохара поднимает голову, глядя ему в глаза.       — Вы назвали собак… Роппонги?       — Если бы существовал конкурс, как поизъёбистее себя восхвалить, они бы взяли первое место, — смеётся Мия, а Роп подпрыгивает на месте и снова кидается к ней, пытаясь опереться лапами о плечи и лизнуть в лицо. — Уйди, пирожок, вон хозяина лизни лучше!       За всей этой вознёй Кейта не успевает заметить, как из дома к ним выходят родители Мии, что останавливаются на широком крыльце и не перестают улыбаться. Девушка слегка поворачивает голову, пытаясь проследить за Понги, что обходит её по кругу и принюхивается, иногда касаясь мокрым носом светлых джинсов, но замирает, наконец-то увидев чету Айкава собственной персоной. На их лицах цветут ласковые улыбки, до краёв наполненные родительской любовью и счастьем от созерцания своих детей. В груди на мгновение всё стягивает колючей проволокой, потому что у своих родителей Кейта никогда не видела такого взгляда.       Вот как выглядит безусловная любовь, данная с самого рождения! Будто истинное чудо, и Синохара отчаянно хочет получить хотя бы кусочек этого чувства.       — Пошли, — Мия сама берёт её за руку, сжимая ладонь тонкими пальцами и оставляя позади братьев, которых оккупировали их подопечные, выпрашивая внимание и ласку. — Не волнуйся, тебя здесь ждали.       От слов жены Рана становится ещё страшнее, будто бы Синохара идёт на свою казнь, потому что совершенно не знает, как стоит себя вести в подобной ситуации. Она — птенец, выпавший из гнезда, которого родители не захотели брать обратно и давать ласку. Руки потеют, и Кейта пытается незаметно вытереть ладонь о мягкую джинсу.       — Привет, — широко улыбается Мия и, отпустив Синохару, взлетает по ступеням вверх, оказываясь в крепких объятиях высокого черноволосого мужчины с мягкими тёмными глазами и усталыми морщинками вокруг них. Кейта смотрит на это действие, как на нечто невероятное, потому что с трудом может себе представить, чтобы Джиро когда-нибудь сделал что-то подобное.       — С приездом, милая, — Синохара переводит взгляд в сторону, окунаясь с необыкновенную синеву глаз миниатюрной женщины, так похожей на Мию. — Я — Акеми, счастливая многодетная мать.       И она смеётся, как человек, который не испытывает злобы и зависти, а наслаждается тем, что имеет. Кажется, что это не смех, а заливистый ручеёк весело бежит меж скал, легко преодолевая любые препятствия.       — Я у вас вообще-то одна родная, — фыркает Мия, и мать целует дочь в лоб, обнимая за плечи, а затем снова переводит взгляд на Кейту. — Но вот тебе ещё один ребёнок. Соулмейт Риндо.       — Наконец-то наш мальчик тебя встретил, — отец семейства, Итачи Айкава, подходит ближе к Синохаре и протягивает к ней руки, заключая в самые нежные отеческие объятия, от которых у Кейты слёзы наворачиваются на глаза. Она замирает, не зная, как правильно себя вести, но мужчина и так всё понимает, оставляя поцелуй на макушке девушки. — И правда, как цветочек.       — Прости, — Мия прикрывает ладонью рот, пряча улыбку. — Мне пришлось им рассказать, иначе тебя замучили бы расспросами.       — Враньё, — безапелляционно заявляет Акеми и ласково улыбается, оставляя ещё один нежный поцелуй, но уже на лбу Кейты. — Где мой любимый зять?       — Здесь, госпожа, — Ран появляется, словно чёрт из табакерки, уже успев обменяться рукопожатием с Итачи, что сейчас о чём-то говорит с Риндо. Старший Хайтани с хитрой улыбочкой наклоняется к Акеми, и та касается его лица нежным материнским жестом, полным заботы. — Рад снова видеть вас.       Роп звонко лает, крутясь у их ног, и Акеми бесцеремонно толкает огромного амстаффа в грудь, пытаясь отодвинуть, но пёс только радостно тявкает, сразу же принимаясь вилять хвостом.       — Такой же наглый и задиристый, как ты, Ран, — вполне добродушно замечает Акеми, а Ран смеётся, опуская ладонь на крупную голову собаки.       — То есть — та ещё душка, — усмехается старший Хайтани, а Кейта стоит и жадно наблюдает за всем происходящим, думая, что готова так провести вечность, наслаждаясь тёплым родственным общением. Ей на талию опускаются крепкие родные руки, и сердце в груди на секунду замирает, готовое взорваться от ничем не замутнённого счастья.       — Теперь это и твой дом, мой цветочек, — тихо говорит Риндо ей на ухо и улыбается. Он без проблем считывает чувства и эмоции своего соулмейта: Кейта до краёв наполнена любопытством и смущением, всё ещё не до конца уверенная, что может здесь находиться. — Пойдём?       Этот день становится ещё одним витком в новую жизнь, где Синохаре не нужно лезть из кожи вон, чтобы обратить на себя родительское внимание. В доме Итачи и Акеми царит полностью противоположная атмосфера той, что есть в особняке Джиро и Мэй. Здесь каждое пространство наполнено любовью и теплом, что чувствуются в самой крошечной детали, и Кейта тянется к этому, точно впервые прозревший ребёнок.       Синохара подставляет лицо закатному солнцу, сидя на деревянной ступеньке веранды позади дома, где у Акеми был разбит огромный цветник, а по периметру участка росли ягодные кустарники и деревья. Взгляд медленно скользит по многочисленным бутонам чайных роз и роскошных пионов, источавших изумительные ароматы.       Сзади раздается тяжёлый топот когтистых лап, и рядом устраивается Понги, внаглую кладя крупную голову на колени Синохары. Девушка запускает пальцы в короткую палевую шерсть и гладит пса, наслаждаясь моментом. Она видит в глубине сада изящную беседку с большим столом, за которым расположились мужчины. С той стороны доносится аромат поджаривающегося мяса, и слюна выделяется сама собой.       — А я смотрю, псина Риндо быстро считала, кто его соулмейт и теперь липнет к тебе так же, как и хозяин? — Мия появляется сзади с двумя бокалами вина и усаживается с другой стороны, протягивая один Кейте. Не проходит и секунды, как у её ног возникает Роп, укладываясь максимально близко.       — Как и пёс Рана, — улыбается Синохара и отпивает вино, катая на языке приятное послевкусие. Кейта уже знает, что этот момент навсегда засядет в её памяти, как один из самых прекрасных. — Вот уж не думала, что братья имеют домашних питомцев.       — Если бы была возможность, то мы забрали бы их в Токио, — узкая ладонь ложится на голову амстаффа, и тот прикрывает глаза, наслаждаясь лаской. — Но с нашим графиком… Так что живут у родителей и держат в страхе всю округу, как, собственно, и их хозяева свой квартал когда-то.       — Мия, — голос Акеми раздаётся из-за спин девушек, и жена Рана поднимается на ноги, от чего Роп недовольно ворчит, а Кейта ухмыляется, потому что уж слишком похоже пёс реагирует на маленькую Хайтани — будто это реально Ран. — Отнеси-ка это папе, ладно?       Спина от чего-то покрывается мурашками, когда Акеми оказывается сзади и мягко касается головы Синохары, поглаживая и пропуская длинные волосы сквозь пальцы.       — Ты зажимаешься, будто пугливый котёнок, — мягко говорит женщина. — Не бойся, цветочек Риндо, мы уже тебя любим.       Кейта не знает, что можно на это ответить, но Акеми и не ждёт этого, а просто усаживается рядом на ступенях, греясь в лучах солнца, что льёт на окружающее пространство расплавленное золото. Женщина одним своим присутствием делает так, будто к ноющим ранам на теле прикладывают холодный компресс, и становится легче.       — Так бывает, Кейта, — говорит Айкава, — что тот, кто должен стать для тебя всем, пока ты растёшь, в конечном итоге становится пропастью, из которой практически невозможно выбраться. Однако тебе такой шанс выпал, когда появился Риндо.       — Вы… — Синохара слегка тушуется, потому что ей неловко спрашивать подобное, но любопытство пересиливает смущение. — Вы ведь точно знаете, кто они, но вопреки всему принимаете Рана и Риндо, как своих детей, верно?       — Им, как никому другому, нужна родительская поддержка и любовь, — отвечает Акеми и улыбается. — У них всю жизнь были только они сами, а теперь есть вы с Мией, и мы. Когда есть семья, в которой тебя любят, это не слабость, а сила, и только идиоты считают иначе.       В её голосе проскальзывает неодобрение, и Кейта понимает — госпожа Айкава прекрасно знает о том, кто её родители и какая у девушки была жизнь до встречи с соулмейтом. Почему-то на губах сама собой возникает улыбка, и Синохара находит взглядом Риндо, чувствуя, как любовь к нему буквально окрыляет её.       — Пойдём, милая, — госпожа Айкава улыбается и встаёт, утягивая за собой Кейту. — А то они съедят всё без нас.       Девушка идёт вперёд, чувствуя, как ещё на один шип, оставленный в сердце её родителями, становится меньше. Жаль, что собственная мать никогда не станет хоть чуточку похожей на Акеми, но Синохара точно знает одно — если у них с Риндо когда-нибудь появится ребёнок, он с самого детства будет чувствовать и знать — его любят.