Девочка Риндо

      Кейте кажется, что она не создана для этого мира, в котором живут её родители. Хотя, тут скорее дело в том, что юная Синохара с самого детства знает — Джиро и Мэй сознательно задвигают её в полную тень, будто девушке вообще нет места под солнцем. По крайней мере, как самостоятельная единица точно.       И вот сейчас, сидя рядом с Риндо в салоне авто, где вкусно пахнет дорогой кожей и кофе, Кейта ужасно нервничает, потому что впервые будет не просто на светском приёме, а одной из тех, на кого будут направлены все взгляды присутствующих. Хуже того — там будут её родители и несостоявшийся жених, и девушка уверена: скандала не избежать.       Но, кроме неё, никто не напрягается совсем, и Кейта отчаянно пытается так же ухватиться за эту соломинку спокойствия, нервно переводя взгляд небесно-голубых глаз с вида за стеклом на своего соулмейта, и Риндо чувствует это, крепче сжимая тонкие пальцы и делясь с Синохарой уверенностью — он будет рядом, что бы ни случилось.       — Они не съедят тебя, — младшему Хайтани и объяснять ничего не нужно, потому что он точно знает, какие мысли сейчас забивают прелестную голову Кейты — она боится встречи с родителями, как стихийного бедствия, от последствий которого обязательно пострадает. — Посмотри на ситуацию с другой стороны.       — С какой, например? — интересуется девушка и в который раз одёргивает себя, чтобы не облизнуть губы и не испортить макияж. Разумеется, когда она увидела себя в зеркале после того, как Мия закончила над ней колдовать, Кейте показалось, что она никогда не выглядела так изумительно: нежно-голубое шёлковое платье было настолько изящным и воздушным, что ткань больше напоминала воду, стекающую мягкими волнами вниз по телу, а блеск украшений — блики солнца сквозь морскую гладь.       — Например, — подаёт голос Ран, сидящий за рулём и уверенно лавирующий в плотном потоке машин к месту назначения. — Что твои родители на самом деле крайне трусливые люди. Им хватает ума показывать свою значимость перед тобой, но при тех, кто превосходит их силой, — они лебезят и заискивают. Как это «чудесно»: самоутверждаться за счёт своего же ребёнка.       — Если коротко, — продолжает Риндо, притягивая Кейту ближе к себе, чтобы она смогла посмотреть ему в глаза. — Они побоятся даже подойти к тебе.       — А если устроят скандал — сами же себя опозорят, — Мия захлопывает пудреницу и кидает в золотистый клатч. — Для твоих родителей репутация значит очень много, и они скорее язык себе откусят, чем начнут выяснять отношения.       — Да, но помолвка с Нобу всё ещё в силе, — при одном упоминании имени этого ублюдка, что мог бы стать для Синохары настоящим воплощением всех страхов и кошмаров, Риндо крепко стискивает челюсти — ему приходится прилагать титанические усилия к тому, чтобы сдерживать яростного зверя внутри себя, которому хочется переломать все кости в теле Вакидзаси. Если потребуется, то младший Хайтани устроит кровавую драку прямо на приёме. Префект не идиот и прекрасно знает, кто такие «Бонтен», поэтому и ведёт с ними свои дела.       — А это, мой цветочек, не твои проблемы, — Риндо мягко улыбается и касается губами густых шоколадных волос, вдыхая нежный ягодный аромат, что исходит от Кейты. — Так что расслабься, всё будет хорошо.       Ран переглядывается с Мией, и оба усмехаются, без слов понимания, что вечер всё равно не пройдёт гладко: мир сильных никогда не бывает спокоен. Каждый раз, окунаясь в него, попадаешь в бушующий океан страсти и интриг, и этот мир либо растопчет тебя, либо вознесёт на самый верх. Преимущество «Бонтен» в том, что им не нужно скрывать своей истинной сути — они зло в чистом виде, и готовы драться до последнего вздоха, чтобы удержать то, что считают своим. На них нет золотых масок, скрывающих прогнившее нутро, а вот у большинства присутствующих на сегодняшнем рауте — есть, и им страшно лишиться своих привилегий.       — Да и, кроме нас, вряд ли кто-то решится пронести туда оружие, — Ран смеётся, и Кейта понимает — для него точно нет никаких запретов и преград. Весь мир как огромная игрушка, и старший Хайтани ловко управляется с ней, заставляя всё сущее подстраиваться под себя.       — Кого ты там убивать собрался? — интересуется Мия и смотрит в боковое зеркало, замечая, как по бокам от их машины пристраиваются две изящные чёрные Audi — вечное сопровождение.       — Честно сказать, я бы там каждого второго порешил, — спокойно отвечает старший Хайтани. — Знаешь же, какие они мерзкие крысы.       Синохара закусывает губу и прислоняется щекой к плечу Риндо, чувствуя, как он медленно гладит её спину, и когда мужская ладонь дотрагивается до голой кожи — по телу проходит дрожь, оседая золотистым теплом внизу живота. Лучше бы они сейчас были далеко отсюда, только вдвоём, вместо того, чтобы ехать на этот приём.       — Кейта?       — М? — она поднимает голову, и Риндо касается её губ. Сердце в груди делает кульбит, а весь мир и тревоги сразу же перестают иметь значение, кроме нежности и ласки Хайтани, что совсем не спешит, полностью наплевав на то, что они в машине не одни.       — Я обещаю, что, если они хоть пальцем тебя тронут, им не поздоровится, — Риндо знает, что Ран мысленно исправляет последнее слово на более ёмкое «жить», потому что лучше остальных знает свирепую дикость младшего брата — не стоит посягать на то, что младший Хайтани считает своим, а Кейта — полностью его. — Ты веришь мне?       Твёрдая непоколебимость его слов вселяет в душу одновременно и трепет, и ужас, потому что Синохара видит на дне чёрных зрачков то, что Риндо старательно прячет от неё — глубокую тьму, в которой ему привычно и уютно. Но вместо страха и отвращения, что её родственная душа имеет другую сторону, а сильные руки, сейчас с мягкостью и нежностью обнимающие её, по локоть в крови — совсем не отталкивает Кейту, притягивает, потому что рядом с Риндо она чувствует себя в полной безопасности.       Вселенная умеет шутить, потому что Синохара никогда бы не смогла подумать, что в объятиях самого настоящего зверя может быть тепло и безопасно. Может быть так правильно.       — Верю, — она улыбается, а потом вдруг девушка удивляется сама себе: её родители действительно очень боятся «Бонтен», их влияние в криминальном мире возведено в абсолют, и чтобы хотя бы минимально потеснить их, надо будет приложить максимум усилий. Так какая же реакция будет у Джиро и Мэй, когда они увидят свою дочь, которую считают бесполезной, рука об руку с Риндо Хайтани — руководителем «Бонтен»?       Страх. Тот самый, мешающий сейчас самой Кейте увидеть ситуацию в реальном свете, а правда такова, что ужас перед родителями, что столько лет угнетали Синохару, зашоривает ей глаза, не давая понять главного — Джиро и Мэй следует бояться куда больше Кейты, потому что она теперь является цветком «Бонтен», а Манджиро Сано — её покровитель.       — Ох, а это точно светский вечер для «своих»? — голос Мии наполнен ехидством, когда они подъезжают к шикарному зданию городского музея, в котором префект проводит званый ужин, а заодно устраивает аукцион, все деньги с которого — разумеется — будут пущены на онкоцентры, приюты и нужды многодетных семей. — Такое ощущение, что здесь, как минимум, будут Оскар вручать.       — О да, за лучшую коррупционную схему, — Ран останавливает машину около парнишки, одетого в ярко-красную куртку, что помогает гостям: нежно и бережно паркует дорогие элитные иномарки по местам, чтобы прибывшие не утруждались такими низменными делами. — Начальник полиции победит.       — Это который тебе тачку «подарил»? — уточняет Мия, и старший Хайтани ей улыбается — сразу видно, что они делят общую тайну.       Мужчины первыми покидают салон, чтобы помочь своим спутницам, и как только изящная серебристая лодочка Кейты касается асфальта, со всех сторон звучат щелчки — то жадные до новых сплетен журналисты и фотографы уже делают снимки братьев и их дам: завтра все первые полосы будут пестреть заголовками о том, что дочь четы Синохара променяла своего жениха на Риндо Хайтани.       — Голову выше, Кейта, — Мия не улыбается, но весь вид молодой женщины буквально кричит о том, что все окружающие — пыль у её ног, и это выражение точно подстраивается под облик Рана. Мужчина оказывается около жены, и она берёт его под локоть, а Кейте внезапно хочется запечатлеть этот момент на холсте, потому что они сейчас представляют собой настоящее искусство. Тот самый незыблемый идеал, к которому так стремятся все остальные, кто приглашён сюда.       — Пойдём, цветочек, — и как только Риндо обнимает Синохару за талию, наплевав на любой светский этикет, девушка понимает — со стороны они выглядят точно так же, как Ран и Мия. Все девушки и женщины, что сейчас поднимаются по широким ступеням и обдирают каблуками дорогой ковёр, мечтают оказаться на месте Синохары. — Не смотри им в лицо. Все, кто здесь есть, — уроды.       — Мы тоже здесь, — мягко говорит Кейта, ощущая, как длинные пальцы поглаживают её талию сквозь тонкий шелк — слишком приятно.       — И нас с братом считают апофеозом аморальщины и всей дряни, что есть в мире, — Риндо усмехается, неспешно поднимаясь по ступеням вверх, будто на его плечах надета длинная мантия. От вспышек фотоаппаратов он не вздрагивает и совершенно не обращает внимания, будто всех остальных здесь и не существует. — Просто представь, что в лицах многих сегодня ты увидишь сочувствие — как же, связалась со мной.       — Я знаю правила этой игры, — Кейте не так уютно, как её соулмейту, но она пытается делать вид, что ей плевать, хотя и чувствует на себе скользкие любопытные взгляды, пытающиеся проникнуть прямо под кожу. Девушка ощущает горячую зависть и любопытство, как её оценивают и мысленно ставят оценку — младшему Хайтани она не пара. — Только за глаза они будут говорить, что это я тебя не достойна.       — Я всегда могу переломать всем таким говорившим челюсти, — беспечно откликается Риндо, а перед ними уже распахиваются тяжёлые двойные двери, и пара окунается в роскошь и праздник: префект не поскупился на это. Совсем старый дурак не боится того, что его не просто с треском уволят, а скорее — линчуют.       Они следуют дальше, а младший Хайтани удачно подталкивает Кейту ко входу в выставочный зал, где висят шедевры мирового искусства, чтобы скрыться подальше от любопытных глаз и влиться в толпу лениво прогуливающихся здесь селебрити и министерских шишек, а Рану и Мие снова достанется участь блистать перед лицом папарацци. Младшему же больше всего на свете хочется просто побыть с Синохарой наедине.       Девушка же забывает обо всём, потому что она так давно мечтала побывать в Национальном музее современного искусства Токио, где префект и решает провести вечер любования своей властью и силой. Как удачно всё совпадает, и Кейта восторженно рассматривает произведения искусства, которые известны на весь мир, а Риндо послушно следует за ней, давая время насладиться и почувствовать себя в своей стихии. Он не может перестать любоваться выражением лица своего соулмейта, на котором написан почти детский восторг, а сама Синохара напоминает рождественское утро: прекрасная и как будто недосягаемая, именно по этой причине Хайтани крепче впивается пальцами в тонкую талию — боится, что Кейта исчезнет.       Он поворачивает голову, про себя ухмыляясь — на них смотрят, всем любопытно, но пока подойти никто не решается. Зато на заднем плане Риндо замечает кое-что весьма забавное: пару дней назад Санзу привёз в офис молоденькую девушку, которая была хирургом в центральной больнице — Майки собирает для своих людей личную гвардию эскулапов, чтобы те получали лучшее лечение. И как-то уж очень рьяно Харучиё вьётся вокруг этой девчонки, будто бы… охраняет.       Вот и сейчас Риндо видит, что номер два Бонтен стоит позади стройной Симидзу, облачённой в длинное жемчужное платье, и что-то активно шипит ей на ухо, а девушка старательно делает вид, что Харучиё — противное насекомое, абсолютно не достойное её внимания.       — Тоже заметил? — голос Рана раздаётся позади, и Кейта вздрагивает, но старший Хайтани любезно впихивает ей в руки бокал с шампанским, а потом обнимает за талию Мию. — Хвостом за ней таскается с того самого момента, как Какучё привёз сюда девчонку.       — Какова вероятность того, что она — соулмейт Санзу? — усмехается Риндо, и все четверо медленно переходят к следующей картине, на которую смотрит исключительно Синохара, попивая сладкое шампанское мелкими глоточками.       — Сто процентов.       — Кого-то ждут тонны подъёбов, — оба брата расплываются в улыбках, а Мия стискивает пальцами локоть мужа, и он поворачивает к ней голову, сразу же прослеживая направление взгляда жены. А вот и худшие родители на свете пожаловали: на лицах ни следа переживаний, печали или беспокойства — абсолютное умиротворение и счастье. Идут, улыбаются: как же, смогли сюда приглашение достать, чтобы потом пускать пыль в глаза и говорить, что префект лично их позвал на свой приём. — Такие люди и без охраны.       Мия поворачивает голову и смотрит на Кейту, что всё ещё увлечена картиной и совершенно не обращает внимание на их разговор. Синохара в любом случае не будет готова к прямому столкновению никогда, но именно сейчас её родители — распять бы их — могут воочию увидеть, с кем Кейта сюда пришла. К тому же, чуть позади четы Синохара идут Вакидзаси и их мерзкий сынок Нобу, от одного взгляда на которого хочется скривиться.       — А вот и мои почётные гости, — молодая женщина улыбается: всё просто идеально совпало — сам префект пришёл их поприветствовать — не они его, и теперь все взгляды будут направлены на их компанию.       Сэтоши Мацумото прямо весь сияет, имея возможность каждому продемонстрировать — «Бонтен» с ним в хороших отношениях, а это значит, что мужчина тоже имеет значение. Ему доставляет удовольствие, истинное удовольствие, когда старший Хайтани отвечает на рукопожатие. Брезгливое выражение лица Рана Сэтоши умело игнорирует, потому что ему необходимы связи с группировкой, что и помогла Мацумото получить этот пост. Риндо просто кивает префекту, и тот не лезет — хватает и того, что старший из братьев подтвердил их сотрудничество.       — Ваша жена само великолепие, — Риндо закусывает губу, чтобы не засмеяться в голос, когда видит, как тёмные глаза брата вспыхивают злостью и яростью — Сэтоши имеет наглость коснуться своими толстыми губёшками руки Мии, и хоть ладонь затянута в длинную перчатку, Рана бесит чужое касание к его соулмейту. — А это...       Кейта наконец-то поворачивает голову, чтобы понять — они больше не одни, а взгляды людей в огромном зале направлены исключительно на их компанию. Девушка ощущает руку Риндо, что стоит вплотную к ней, а прямо перед ней префект собственной персоной, но не это вводит Синохару в ступор, а ошеломлённые лица родителей, когда они наконец-то сталкиваются взглядами.       — Господин Мацумото, — достаточно громко говорит Риндо, хотя в зале и без того повисает выжидающая тишина, если не считать чудесной классической музыки на фоне. — Позвольте представить вам Кейту Синохару, — он делает эффектную паузу, и Ран усмехается, легко читая мысли брата, — мою невесту.       Сердце как будто перестаёт биться в груди, и до девушки не сразу доходит смысл сказанных слов, потому что Кейта по-прежнему видит только лица отца и матери, что становятся вытянутыми от шока и стыда — они на всю столицу трезвонили, что их дочь станет женой Нобу Вакидзаси, а Риндо Хайтани легко и изящно разрушает все их планы.       — Ох, мои поздравления, юная леди, — префект быстро приходит в себя, делая вид, что заявление младшего Хайтани его нисколько не удивляет. — Вы совершенно очаровательны, позвольте выразить вам своё искреннее восхищение и поздравить с грядущим браком.       — С-спасибо, — слегка заторможенно говорит Кейта, чувствуя, как её соулмейт убирает руку с талии и переплетает их пальцы.       — Что же, отдыхайте, а я вынужден откланяться, — Мацумото исчезает, хотя лучше сказать — уверенно прокладывает себе путь в сторону Харучиё, что явно не в том настроении, чтобы обсуждать дела и любезничать: Амада вовсю воркует с Какучё, активно обсуждая полотно, висящее перед ними.       — Невесту? — от шока у Кейты даже голос садится, а перед ней встают Ран и Мия, закрывая от родителей, оставшихся стоять посередь зала и не знающих, что теперь делать. Около них такими же экспонатами застывает семья Вакидзаси.       — Я же сказал, что ты выйдешь за меня замуж, — Риндо не чувствует угрызений совести, хотя его девочку такое заявление без предупреждения повергает в шок, но злости или раздражения младший Хайтани не ощущает, только растерянность, а ещё — на самом краешке — страх, потому что её родители по-прежнему смотрят на них. Младший Хайтани притягивает Кейту к себе и встречается взглядом с Джиро.       Стоит отцу Синохары поймать взгляд аметистовых глаз, горящих ненавистью и презрением, как выражение его лица меняется, становясь испуганным и неуверенным. Риндо — не Кейта, и он не только может дать отпор, но и первым кинуться в атаку, уничтожая противника подчистую. Джиро хмурится и отводит взгляд, чем вызывает у Хайтани новый приступ разочарования и гнева: вёл бы он себя так же, если бы перед ним оказалась только дочь? Вряд ли.       — Пойдём, Кейта, — Мия берёт девушку под руку, оставляя братьев наедине: знает, что они не дадут никому лишнему подойти к ним, к тому же там впереди стоит Симидзу, которую следует спасти от Санзу, а то того и гляди всех ядом оплюёт. — Хочу поближе познакомиться с Амадой.       Девушка, всё ещё пребывая в прострации от происходящего, стискивает тонкими пальцами руку Мии, боясь потерять её — будто их двоих может подхватить дикий вихрь, и Кейту непременно отнесёт в сторону ненавистных родителей, перед которыми она испытывает патологический ужас.       — Погоди, он мне только что предложение сделал? — тон голоса Синохары смешит жену Рана, и она прыскает в кулак, ласково смотря на ошеломлённую Кейту.       — Считай, что он сделал это в тот день, когда похитил тебя. Остались формальности.       — Это какие?       — Требуй кольцо, цветочек, — обе смеются, подходя ближе к Симидзу и Санзу. — Хару, что с лицом?       Риндо спокойно отпускает своего соулмейта, но всё так же смотрит на родителей Кейты и этого ублюдка Нобу, а тот будто бы и не понимает всей сути происходящего, но как только девушки отходят чуть в сторону — естественно привлекая взгляды окружающих, как два самых красивых цветка в саду, — он поворачивается в ту же сторону, пялясь на женщин Хайтани грязным масляным взглядом.       — Сейчас будет мясо, — Ран расстёгивает пиджак, под которым показываются ремни кобуры.       — Первый удар мой, — и Хайтани делают шаг навстречу Синохара и Вакидзаси.