Когда рушатся убеждения

      Когда Честер сказал, что они нашли кое-что интересное, Брукс не предполагала, что это будут... скелеты. Два человеческих скелета с истлевшей одеждой. Они мирно лежали на пыльной и изъеденной молью кровати, сцепив костлявые руки и переплетаясь пальцами в последнем объятии. Это выглядело жутко романтично. Паутина висела по всей комнате, её тонкие нити мягко покачивались от движений и дыхания присутствующих. Воздух стоял спёртый и затхлый, и пыль, лежавшая на всех поверхностях, задачу не облегчала.       Над скелетами порхали и трудились два судмедэксперта и один криминалист. Вивьен стояла около тумбы у стены и отрешенно смотрела за их работой. Рядом с ней стоял Рид. – Что думаешь? – спрашивает он и трёт свой подбородок сухими грубыми пальцами.       Вивьен невесело хмыкает и переступает с ноги на ногу. – Честно? Ничего.       О чём можно думать, когда череда безумия продолжается?       Бенджамин бросает на неё косой взгляд, отмечая весьма потрепанный внешний вид. Он был против того, чтобы она сюда приезжала, но Честер настоял на том, чтобы она тоже присутствовала. Её осунувшееся и бледное лицо прибавляло к её возрасту ещё лет так десять. Мужчина тихо цокает. – Ты отдыхать собираешься? Или мне тебе отдать приказ, Брукс? – он хмурится, его голос отдаёт ноткой заботы, и Вивьен тихо вздыхает. – Да как-то... – она замолкает, подбирая слова. Она ещё час назад сидела в своей гостиной с двумя волшебниками и обсуждала это же дело, а теперь стоит и смотрит на скелеты. У разума произошло замыкание. – Как-то...       Брукс снова не знает, что сказать и лишь повторяет свои слова, чтобы заполнить паузу.       Как-то странно. Сюрреалистично. Ненормально. Раздражающе.       Одна сплошная головная боль. – «Как-то» что, Брукс? – Рид невесело хмыкает и проводит рукой по коротким волосам. – Тяжело, – наконец она выдыхает хоть какой-то ответ, продолжая наблюдать за работой людей в белых комбинезонах, – сложно... – Сложно пойти домой и лечь спать? Сложно дать себе отдохнуть? – мужчина поворачивается к ней и скрещивает руки на груди. Он чувствует раздражение из-за её упрямого трудоголизма и беспокойство из-за её разбитого состояния.       В душе Вивьен поднимается волна неожиданной ярости. Она не должна этого чувствовать, не должна злиться на чужую заботу о ней, но ей трудно сдерживаться. В жизни происходит такое дерьмо, с которым она сама справиться не может, и чужие советы только усугубляют ситуацию. Брукс резко оборачивается на Рида, чтобы ответить, но её прерывает звук неловкого покашливания. – Мы открыли чердак, сэр, – сообщает молодой офицер и уходит после того, как Бен ему кивает.       Брукс вылетает из комнаты первая и идёт по коридору в сторону лестницы, ведущей на чердак. Это место единственное в доме, которое было заперто на ключ, и понадобились очень аккуратные и умелые навыки, чтобы взломать замок и не уничтожить улики, если таковые имелись. – Аккуратней здесь, – отдал приказ другим Честер, стоя посреди комнаты и оглядываясь. Вивьен заходит вместе с Ридом, и они тоже осматриваются.       Чердак не был заполнен хламом, как должно было бы быть. Наоборот, это место больше походило на кабинет. У стены стоял стол, заваленный всякими бумагами и какими-то вещичками, начиная от ручек и карандашей и заканчивая камнями. Самыми обыкновенными камнями. Галька с пляжей, куски расколотого мрамора, обычные булыжники и ещё Бог знает какие камни. На полу, на полках, в шкафах тоже всё было завалено разной ерундой и странными приборами. Единственное, что поглотило внимание всех троих – стена напротив стола. Стена во всю свою длину и высоту была обклеена разными вырезками из газет, статей, журналов, а что-то было написано от руки.       «Существовали ли ведьмы на самом деле?», «Процесс над салемскими ведьмами», «Скандинавские руны», «Свойства камней: легенды и мифы», «Магия: вымысел или забытое ремесло», «Откуда взялись сказки и легенды», «Местные утверждали, что видели дракона в небе...», «Сообщения о теневых существах, замеченных на городских улицах»...       И ещё сотни других газетных листов, пожелтевших от времени, влаги и пыли и уничтоженных черной плесенью.       Вивьен чувствует, что земля уходит из-под ног. – И кто из двоих Данбаров строил теории заговора, м? – хмыкает Оливер, пока смотрит перед собой. – Данбар-младший жил здесь после смерти своего отца два года, последний год здесь никто его не видел, – рассуждает Рид, вспоминая слова Брукс. – Сын мог продолжить дело своего отца. Смотри, тут какая-то вырезка аж с 1939 года... «Сила алхимии: древнее искусство или лженаука?», – Честер проводит рукой по волосам, со скептицизмом и каким-то веселым смешком читая заголовок. – И люди действительно такое пишут и даже верят...       Брукс хотелось засмеяться. О Боги, если бы он только знал, если бы он только знал...       Она вот половину суток назад тоже так думала. Жила себе спокойно в мире науки и твердой убежденности в том, что ничего необъяснимого нет. Но всё оказалось наоборот. Два волшебника в её доме, один из которых может превращаться в собаку, а другой всего лишь Министр магии. Подумаешь, ерунда какая-то... Вивьен трёт устало переносицу и давит в себе смешок, закусывая губу.       Почему-то между растерянностью и головной болью от новых загадок Вивьен испытывала странное чувство извращенного удовольствия от тайного знания, которым она теперь владеет. Усталость и безумие прошедших дней словно срывают с тормозов хоть какое-то здравомыслие, которого она придерживалась. Но теперь раз мир вокруг сходит с ума, нужно соответствовать, верно?..       Тот, кто собирал эти записи, явно что-то знал. Только вот что он пытался этим добиться? Постичь то, что ему было недоступно? Или же он работал сообща с волшебниками? Брукс слегка передергивает плечами, потому что следующая мысль посылала какие-то странные неприятные мурашки по рукам.       Что если Данбары сами были волшебниками?       Отсюда возникала другая проблема: она не знала, как связаться с Сириусом. Когда они с Кингсли уходили, никто ей не сказал, как их можно вызвать. Конечно, Блэк упоминал, что им нужно поговорить вечером, но Вивьен его тактично отослала... – ...ен. Вивьен! – она вздрагивает, когда её трясут за плечо. Брукс резко оборачивается и смотрит на Честера потерянным взглядом. – Эй, ты что, задумалась об этой чепухе на стене?       Да. – Нет, – она трясёт головой и возвращает свой фокус внимания на нынешнюю ситуацию. – Просто думаю о том, что съесть сегодня на ужин.       Врёт, безбожно и правдоподобно врёт.       Честер тихо смеётся. – Самое время подумать об ужине, когда внизу мирно спят скелеты. – Нам ведь мало трупов, плюс ещё два неизвестных, – хмыкает Рид, не разделяя веселья своих подчиненных. – Нужно установить их личности и время смерти. Нужно собрать улики и изучить их, на это уйдет время, которого у нас нет... – вслух говорит Вивьен, окидывая взглядом комнату и замечая на столе рамку с фотографией.       Она подходит к ней и берёт её в руки, стирая пыль с изображения. На неё смотрят два мужчины: один молодой парень, лет двадцати, а второй взрослый и солидный мужчина. Они были похожи друг на друга, так что, скорее всего, это и были Данбары. Отец и сын. Фото отца в базе не было, а про сына она не знает, искал ли Честер что-нибудь. – Олли? Есть информация по младшему? – Начали искать. Не найдем в течение недели, объявим в розыск, – мужчина подходит к ней и смотрит на фото. – Это он? – Вивьен тыкает пальцем в парня. Честер кивает, и она рассматривает мужчину постарше. – Описание, которое дал владелец антикварной лавки не подходит под описание Данбара-старшего. Этот полностью светловолосый и с белой кожей. Кто-то украл его личность. А для чего? – рассуждает Брукс, гипнотизируя снимок, словно он может дать ей все ответы. – И этот человек ещё и расплатился именно чеком на имя Данбара-старшего, а не его сына, который был жив. И чек прошёл, понимаешь? Банк отправил ответ на наш запрос. Они, конечно, удивились тому, как умерший человек смог расплатиться со своего уже несуществующего счёта, но они не нашли этой операции у себя. И что у нас получается, моя милая Вивьен: каким-то магическим образом произошла оплата, которая априори невозможна. Либо владелец антикварной лавки соврал нам насчёт того, что он получил деньги, либо... – Оливер запинается в своем монологе и хмурится. – Либо виноват дворецкий, да? – шутит она без единого намёка на веселье, мужчина тоже усмехается и проводит рукой по волосам с разочарованным вздохом.

***

      Брукс покидает дом только спустя час. Она с облегчением выходит на крыльцо, проталкиваясь сквозь сотрудников, и вдыхает свежий воздух после недавнего дождя. У пешеходной дорожки рядом с домом собрались любопытные соседи ещё с самого утра, но их сдерживала оградительная лента и несколько рядовых полицейских, которые стояли с раздраженными лицами, уже порядком уставшие от вопросов людей.       Она засовывает руки в карманы легкого пальто и спускается по ступенькам, чтобы покинуть это место. Чем ближе она подходит к калитке, тем больше на неё обращают внимания жители этой улицы. Пожилая пара стояла ближе всех к ленте, и они окликнули её: – Детектив!       Вивьен вздыхает и дежурно улыбается, узнавая в этих людях ту пару, которая уже отвечала им на вопросы, когда она и Честер пришли сюда в первый раз. – Я знал, что что-то тут нечисто. Не зря парень как сквозь землю провалился, – говорит мужчина, слегка покачивая головой и хмуря свои седые брови. – Парень хороший был, как и его отец... – тихо вторит ему жена, с любопытством поглядывая за спину Брукс. – Может быть, вы видели, чтобы к нему кто-то приходил? Кто-то подозрительный? По вашему мнению, – решается спросить Вивьен, хоть она и не планировала сегодня работать.       Пока мужчина задумывается, остальные соседи подбираются ближе, распуская уши, чтобы услышать интересующие их подробности.       Вивьен хмыкает. Толпа занимается тем, чем занимается толпа. – Когда парень ещё жил здесь, я однажды слышал, будто он с кем-то ссорился в доме. Я тогда шёл мимо и удивился, остановился даже, чтобы послушать, вдруг что-то случится, – начал говорить мужчина, держа свои пальцы на подбородке с задумчивым видом. – Я не видел, чтобы к нему кто-то заходил или выходил. – Вы расслышали, о чём они ссорились? – задает вопрос Брукс и про себя удивляется: это насколько громко надо было ругаться, чтобы их услышали снаружи дома. – Нет. Потом пару раз в окнах моргнул свет, и шум прекратился. – Моргнул свет? – Да, это не было похоже на лампочку или фонарик. Было слишком ярко, словно... – он замолчал, подбирая описание, а потом разочарованно хмыкает: – Даже описать не смогу, детектив. В общем, это было необычно.       Вивьен вздыхает и проводит пальцами по краю оградительной ленты. Никто не заходил и не выходил. Необычная вспышка света. Краденая личность. Два скелета. И чердак, полный всякой чертовщины. Убийство миссис Эттвуд и ожерелье с сапфирами открыли ящик Пандоры.       Она поднимает голову и оглядывает толпу ещё раз. Стоят, перешептываясь между собой, и строят догадки похлеще версий детективов. Брукс издаёт невеселый смешок, и её взгляд останавливается на фигуре на углу улицы.       Фигура стояла неподвижно, облаченная в черное пальто. Она видела, что лицо было открыто, но она не видела его. Словно кто-то заблюрил её взор. Вивьен на миг закрывает глаза, затем открывает, но ничего не меняется. Быстро проскочив под лентой, она хлопает по плечу рядового и начинает переходить дорогу в сторону той человеческой фигуры. Человек не двигается, но когда Брукс пересекает узкую улочку, он устремляется прочь.       Она ускоряет свой шаг, не бежит, чтобы не привлечь ненужного внимания. Человек двигается быстро, но не достаточно, словно хочет, чтобы Вивьен не отставала. Как будто специально. Её сердце вдруг заходится в каком-то странно напуганном ритме, но она не отступает.       Они попадают на оживленную улицу, через которую можно попасть в большой парк. Лавируя сквозь толпу людей, Брукс не упускает из виду черное пятно, так резко выделяющееся на фоне всех остальных. Она хлопает себя по бокам и ругается, потому что не взяла с собой оружие. Тем временем фигура целенаправленно движется в парк, и Вивьен ускоряет шаг. Сердце колотится уже где-то в горле, и ею овладевает странное дурное предчувствие. Что-то не так. Она судорожно выдыхает, закусывая губу, продолжая двигаться дальше, но её кто-то резко толкает в плечо, из-за чего она разворачивается в другую сторону по инерции, делая рваный вдох, потому что дыхание сперло.       Она шипит от досады и быстро оглядывается в поисках преследуемого незнакомца, но нигде его не видит. Брукс стоит посреди пешеходной дорожки и вертит головой по сторонам в каком-то диком отчаянии. Он исчез. Да чёрт возьми!       Внезапно откуда-то раздается крик.       Люди рядом начинают оглядываться, останавливаясь по пути. Какая-то возня происходит дальше в парке, где начинается небольшая лесополоса. Брукс срывается на бег, расталкивая прохожих. Сердце бешено бьется, кровь шумит в ушах и дыхание вырывается неровными выдохами. Она видит впереди небольшую толпу и устремляется туда. – С дороги! Я из полиции.       Перепуганные, они все расступаются. На их лицах застыл шок, кто-то прикрывает рот рукой от испуга и отвращения.       Вивьен встает как вкопанная, глядя на землю. На труп.       Мужчина в строгом хорошем костюме, лежит мирно с руками по бокам. Когда-то белоснежная рубашка была теперь вся красной от крови, которая щедро окропила её из глубокой раны под подбородком.       Парк. Характерная рана. Брукс качает головой в неверии. Это снова произошло.       А потом она поднимает взгляд на лицо и медленно начинает оседать на влажную траву. Лицо. Его лицо. Она накрывает рот ладонями.       Это был Фрэнк.       Её бывший муж лежал перед ней бледный и весь в крови. Мертвый.       Вивьен чувствовала, как земля уходит из-под ног уже не в первый раз за день. Весь мир, встревоженные голоса людей – всё это размывается, оставляя белый шум и труп перед ней. Она не могла поверить своим глазам, не могла осознать, что произошло. Не могла сделать вдох. Выдох. Единственное, что оставалось в её сознании – это лицо Фрэнка, белое и безжизненное.       Кто-то осторожно поднимает её за плечи и разворачивает к себе лицом. Рид смотрит на неё сочувствующе и хмуро, в его голове сотня слов и вопросов, но он молчит, слегка потирая женские плечи в успокаивающем жесте. Он отводит Вивьен в сторону, и она следует за ним как безвольная и безмолвная кукла. Поворачивается и снова видит тело – ошибки быть не может, это действительно он...       Здесь уже и Честер, и несколько рядовых, которые начали оцеплять место преступления. Видимо, тот парень, которого она похлопала по плечу перед тем, как последовать за незнакомцем, предупредил остальных.       И снова толпа. Снова любопытные люди. Она замечает на себе взгляды, и понять, о чём они думают, когда видят разбитую женщину, не составит труда.       Подъехала служебная машина. Бенджамин ведёт к ней Вивьен, открывает дверь и усаживает её, всё ещё придерживая за плечи. – Брукс, – он слегка трясёт её, чтобы она посмотрела на него. Когда женщина поднимает свои стеклянные глаза, он говорит: – Мне жаль.       Мне жаль.       Она тяжело вздыхает и закрывает глаза, снова роняя голову. В голове сплошная пустота и лишь силуэт трупа висит перед глазами словно насмешка. Слёз не было. Было лишь непонимание, злость, снова непонимание. Почему из всех людей именно он? Именно Фрэнк и именно это дело. Теперь его фотография поселится рядом с другими жертвами. Почему...       Брукс медленно вскидывает голову и шепчет, потому что сил на большее нет: – Это не случайность, это не случайность... – голова начинает качаться из стороны в сторону как в бреду, и только одна мысль горит ярко, как Солнце: это не случайность. – Что ты имеешь ввиду? Кого ты преследовала? – спрашивает Рид серьезным тоном и садится рядом на сидении, оставляя одну свою руку на её плече в знак молчаливой поддержки. К нему кто-то подходит, но он молча его отсылает. – Он специально ждал меня, – Вивьен закусывает ноготь своего большого пальца. Мысли в её голове бьются в агонии. – Он хотел, чтобы я шла за ним, он не убегал... Он привёл меня сюда... – Кто, Брукс? – мужчина ещё сильнее хмурится, стараясь быть терпеливым. – Я не знаю... – её шепот разбивает пространство и его надежды, – не знаю... Я не видела лица, оно... – она осекается, вспомнив лицо без лица. – Оно было чем-то закрыто. На нём была полностью черная одежда. Потом меня кто-то сильно толкнул в плечо, и я потеряла его из виду. Потом...       Объяснять очевидное дальше она не стала.       Бенджамин тяжело вздыхает и проводит рукой по волосам. К ним подходит Честер и тоже сочувствующе смотрит на Вивьен, он тихо говорит: – Тот же эпизод. Идентичная рана. На пальце синий след, словно там было кольцо... – Какой палец? – тихо спрашивает она бездумно. Просто чтобы что-то сказать. – Безымянный, – спустя несколько долгих мгновений отвечает мужчина, не сводя с неё глаз. Он видит, как её брови слегка поднимаются и тут же опускаются – единственная живая реакция.       Вивьен хмыкает. Не грустно и не весело. Она опирается локтями о колени и накрывает лицо ладонями. Пусть Фрэнк будет хоть трижды её бывшим мужем, но она бы никогда ничего подобного для него не хотела. Ни за что. В самом начале их отношений она любила его искренне и чисто, но со временем не смогла удержать эти чувства из-за постоянных ссор и разговоров его матери. Они развелись мирно, не имея к друг другу претензий. Она убирает одну руку, та безвольно повисает на бедре, и смотрит на тело вдалеке, уже накрытое белой простыней.       Кого она так разгневала, что в последнее время жизнь не перестает её удивлять во всех смыслах, в хороших и плохих. Череда сумасшедших дней и не думает прекращаться. Несущийся во весь опор поезд безумия и она, стоящая на его пути. Он вот-вот её собьет, и она не знает, что ей делать. Она не может двинуться с места. Просто стоит и смотрит...       Вдруг что-то мокрое касается её руки. Вивьен убирает другую руку со своих глаз и смотрит в серые глаза перед собой. – Бродяга... – из неё вырывается слабый вздох. Он тыкается носом в её руку и тихо скулит. – Бродяга... – Брукс кладёт свои руки ему на морду и удивляется. – Как ты нашёл меня?       Она не вспоминает об их утреннем разногласии и резких словах. Она не вспоминает своего недоверия к нему и обиды, потому что голова занята совсем другим. Вивьен лишь ощущает крохотную искорку облегчения.       Сириус четко чувствует, что здесь что-то не так. Почему она такая разбитая? Почему мужчины рядом с ней так... скорбно на неё поглядывают? Блэк хмурится про себя.       Теперь зная, что перед ней не просто животное, а настоящий человек, она понимает эмоции в его глазах. Брукс всегда казалось, что он слишком много и слишком хорошо всё понимал, и теперь вскрылось то, что за этим стояло. Она треплет его между ушами и тихо говорит, обращаясь к Риду: – Я поеду домой. Мне нужен перерыв от всего этого дерьма, – Брукс выходит из служебной машины. Ей необходимо поговорить с Сириусом, а для этого нужно было попасть домой.       Бенджамин выходит следом и аккуратно хватает её за локоть, останавливая: – Я дам тебе неделю отдыха, Брукс, – он серьезно на неё смотрит и видит, что она хочет возразить ему. – Нет. Никаких разговоров. Неделя, Брукс.       Вивьен уже чувствует, что самообладание к ней возвращается, и шок понемногу отступает, когда мозг начинает свою работу заново. Сначала она хочет поспорить с мужчиной о том, что работать ей будет проще, чем предаваться самобичеванию, но потом осекается, понимая, что она может с помощью Сириуса начать свое расследование. Эта идея горит и пульсирует в её мыслях. Раз уж кто-то на неё нацелился, она это просто так не оставит.       Кивнув, она разворачивается, чтобы уйти, но теперь уже Честер её останавливает. – Нет, ты в таком состоянии сама за руль не сядешь. – Олли... – Не спорь, – говорит он твердо, подзывает рядового к себе и даёт ему распоряжение, чтобы он отвез её домой. Она вздыхает с легким раздражением. – Мы разберемся здесь, Вивьен. Я понимаю, что это касается тебя, но отдохни. Тебе серьезно нужен отдых.       Он смотрит на неё тяжелым и бескомпромиссным взглядом. Брукс смотрит на обоих мужчин по очереди, и её почти что трогает их забота о ней. Она снова кивает и уходит с Бродягой, а за ней следом идёт рядовой.