От Харуно с любовью

      — Я сделаю вид, что не слышала этого, Виктория.       Мать строго взглянула на свою дочь из-под очков. Ее и без того тонкие губы вытянулись в струнку, а из-за прищура глаза окружила паутинка морщин. Взгляд родного человека сейчас был холодным и презрительным. Правда, Вика уже и не помнила, когда было иначе. За последние десять лет эти глаза смотрели только так, отдавая всю нежность младшему брату, а ей доставались лишь скудные объедки ненависти и агрессии родителей.       — Н-но… пожалуйста, мам! Я всего на три-четыре часа уйду, а потом вернусь и хоть всю ночь с Витей посижу, а вы с папой отдохнете. Мне даже денег не надо давать, я сама заработала на билет!       Не стоило этого говорить. Она осознала это слишком поздно. Будучи в радостном предвкушении от фестиваля аниме и японской культуры, который должен впервые пройти в их маленьком городке, она слишком расслабилась и отключила чувство самосохранения, посмев такое ляпнуть перед матерью.       За одно мгновение вены на висках и шее женщины вздулись. Ее лицо исказилось от гнева, глаза расширились, а губы искривились в хищном яростном оскале.       — Ах ты неблагодарная дрянь!       Подскочив с места, мать подлетела к Вике, с размаху залепляя ей пощечину, от которой лицо девочки развернулось на девяносто градусов, а сама она полетела на бетонный пол больницы.       — Вот, значит, как ты беспокоишься о брате?! Вот как ты о нем заботишься?!       Вика не успела прийти в себя от падения, как сильные руки матери схватили ее за волосы, выволакивая из одного коридора в другой. Она тащила девчонку, пока та хваталась за ее руку, стараясь хоть как-то уменьшить боль из-за натянутых до предела волос.       Другие пациенты и персонал больницы лишь безразлично смотрели им вслед, не смея вмешиваться в воспитательный процесс.       Мать вновь швырнула дочь на пол и нависла над ней коршуном. Казалось, еще немного и она распушит перья и вцепится острыми как бритва когтями в ее горло, чтобы разорвать жалкую добычу на мелкие кусочки.       Раньше мама не была такой. И под «раньше» Вика подразумевала десять лет назад, когда Витя еще не родился. Тогда и мама, и папа были добрыми и веселыми людьми. Они втроем весело проводили время: совместные прогулки, обеды, поездки. Самая что ни на есть настоящая и дружная семья, где на зависть многим царили любовь и гармония. А потом мама забеременела и, намучившись с тяжелыми преждевременными родами, подарила этому миру маленького Витю. Он родился на седьмом месяце с такой кучей болячек, что по нему можно было на практике изучать медицинский справочник. И отказ одной из почек был меньшей из всех болезней. Стоит ли говорить, как это подкосило обоих родителей?       В те времена Вике было всего шесть лет, и она плохо понимала, что же все-таки случилось. Единственное, что она знала, — так это то, что братик очень сильно болеет. А потом начались они: побои, срывы родителей, постоянные крики.       Впервые отец поднял руку на Вику, когда дочь спросила, пойдет ли он с ней на первое сентября, поскольку мама находится с братиком в больнице. Тогда папа очень долго и сильно кричал на нее, а потом, схватив ремень, выпорол ее, да так, что следующие несколько дней было больно сидеть.       Никто из родителей не пошел с ней на первое сентября. Наверное, если бы соседка не вела своего сына на линейку, Вике пришлось бы идти туда совсем одной. Что, в общем-то, она и делала, начиная со своего первого учебного дня.       Как ни странно, учителей ничуть не смущало, что первоклассница ходит одна в школу и домой. И все они не забывали дать свои наставления, как же Виктории необходимо помогать своим бедным родителям.       В то же время на нее свалились все домашние обязанности: уборка, глажка, готовка и все такое прочее. Уроки приходилось делать самой, как и учиться шить и стирать. Мама, которая была в больнице, просто перестала интересоваться жизнью дочери, а отец, приходя с работы, либо игнорировал ее, либо, если находил какой-нибудь косяк, начинал, как обычно, кричать. Да еще и так, что закладывало уши. И это не говоря уже о побоях ремнем.       Позже мама и брат вернулись домой, и Вика искренне надеялась, что теперь станет легче. Спойлер: нет. Стало только хуже. Помимо этих обязанностей, добавились еще стирка и глажка пеленок, приготовления смесей для малыша, укачивание его, если мама слишком уставала.       Жизнь шла своим чередом, но легче не становилось. Наоборот, подобно болоту, такая рутина с каждым днем затягивала Вику все сильнее, превращая ее в безвольную рабыню своих родителей и прикованного к постели младшего брата.       «Приберись дома, ведь мы сидим с Витенькой и работаем!»       «Какой еще праздник в школе? Какой костюм? Твоему брату на лечение нужны деньги! Иди в том, что есть».       «Поездка с классом? Постыдилась бы! Брат к кровати прикован, а она ехать веселиться собралась!»       «Какая музыкальная школа?! Иди посиди с братом! Нам с отцом нужно на работу».       «Не трогай! Это игрушки для Витеньки! Что значит, тебе тоже хочется?! О брате бы подумала!»       «Вечно в телефоне сидишь! Все свои мультики смотришь вместо того, чтобы с братом посидеть!»       Если говорить начистоту, то Вика не испытывала к брату ни жалости, ни любви, ни какого-либо теплого чувства. Как она могла любить того, кто превратил ее жизнь в сущий ад?!       День за днем все было одно и то же: встать в пять утра, чтобы приготовить родителям завтрак, сходить с утра в больницу, посидеть с братом до девяти, потом идти в школу ко второму уроку, досидеть до двенадцати — и снова в больницу, где сидеть до восьми вечера, пока родители не придут с работы, при этом пытаясь учиться, в то время как десятилетний Витя капризно просит то почитать ему, то поиграть с ним, то покормить с ложки. И это при том, что большую часть всего он мог сделать самостоятельно. А что же Вика? Учебу она тянула еле-еле, и то благодаря учителям, которые многое ей прощали, ведь «у тебя больной братик, ты так много помогаешь родителям, такая молодец». А у нее был выбор? По возвращении домой ей обязательно нужно было приготовить ужин и вернуться в больницу, чтобы отдать его родителям, и только тогда появлялось время для себя. Ну, как появлялось… Нужно было еще убраться в доме, сделать уроки, постирать одежду родителей и начистить их обувь. Итого на себя у нее оставалось часа три от силы, чтобы просто элементарно поспать.       И стоит ли говорить, что далеко не все учителя относились к ней так лояльно? Бывало, что Вика просто отключалась, и вместо того, чтобы отправить девочку отлежаться в медпункт или домой, учителя (их было меньше, чем сочувствующих, но все же они были) начинали на нее кричать, швыряли ее вещи, чуть не доходили до рукоприкладства, угрожающе замахиваясь. И, конечно же, когда эти учителя жаловались родителям Вики на успеваемость дочери, то дома начинался скандал.       «Тебе что, так сложно нормально учиться? Мне некогда отвлекаться еще и на твои глупости!»       — Твой брат прикован к постели! Он на улицу последний раз выходил два года назад! — кричала мать на всю больницу, пока Вика сидела на полу, прижимая трясущимися руками к груди телефон, на экране которого светился яркий сайт фестиваля, рассказывающий о веселье и друзьях. — А ты вместо того, чтобы быть с ним, хочешь идти развлекаться с друзьями?!       От обиды Вика готова была расплакаться и рассмеяться одновременно. Друзьями? Какими друзьями? Благодаря стараниям отца и матери у нее просто не было друзей. Она была одна. С шести лет она была одна! Не было никого, с кем бы она могла поделиться той болью, которая наполняла ее сердце.       И, пожалуй, единственное, что ее спасало от суицида, так это смелые и отважные герои внутри ее телефона, за которыми она наблюдала в короткие минуты свободного времени. Аниме, мультфильмы, дорамы — это стало ее спасением. Стало тем, что придавало ей сил идти дальше, что бы ни случалось в жизни, как бы сильно ни кричали и ни избивали ее родители. Только благодаря этим ненастоящим людям с широкими улыбками и решительными взглядами она до сих пор жила.       — Фестиваль! Ишь, что удумала! — кричала мать, вновь замахиваясь и ударом выбивая телефон из рук дочери. — Пойдешь веселиться с друзьями, а что насчет твоего брата?! Он не может покинуть больничной палаты! Тебе его ни капельки не жалко?! Да кто ты вообще такая, чтобы тратить свое время еще и на друзей!       — Мамочка! Пожалуйста! Не надо!       Вика вскрикнула, поднимая руки, чтобы закрыть голову от нового удара. Но вместо этого пинок пришелся по животу, заставляя девушку согнуться пополам, почти целуя пол, пока из глаз ручьями хлынули слезы.       «Страшно. Так страшно. И больно. Помогите… хоть кто-нибудь…»       — Дрянь! Неблагодарная тварь! Лучше бы ты не родилась, сука! Лучше бы Витенька здоровым был, а не ты!       Руки, ноги, что-то твердое — в какой-то момент Вика перестала понимать, чем именно ее избивает мать. Каждый удар ощущался столкновением тяжелого молота с наковальней. Искры разлетались в темнеющих глазах. Последним, что она увидела в меркнущем мире, были очень странные слова:

▶ Игровая Система второго шанса «Реквием» активирована ◀

─── ◉ ───

▶ Идет загрузка… ◀

▶ Введите имя пользователя ◀

▶ Пользователь не отвечает на запрос. Выполнить автоматический ввод имени ◀

▶▶ Виктория Воробьева ◀◀ ▶ Пользователь определен ◀ 【Добрый день, уважаемый Пользователь! Мы рады приветствовать Вас в игровой Системе второго шанса «Реквием». Данная Система направлена на удовлетворение амбиций людей, погибших в результате несчастного случая, не успевших реализоваться в жизни. Здесь Вы можете воплотить самые заветные желания, любые мечты и фантазии, в реальность! Наша Система подберет специально для Вас образ жизни на ближайшую бесконечность. Вы в любой момент сможете скорректировать его по желанию.】

▶ Анализ пользователя ◀ ▶ Создание подходящего пространства ◀ ▶ Создание подходящего чара ◀ ▶ Загрузка внутреннего пространства пользователя ◀ ▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

▶ Вы готовы начать игру? ◀

【ОШИБКА】

─── ◉ ───

      — Какой ужас, вся деревня вырезана… — Кизаши тяжело вздохнул, отделяясь от других ниндзя и направляясь по центральной улице поселения. Он растерянно оглядывался по сторонам, но среди множества тел не находил ни одного намека на жизнь. — Еще и на территории Страны Огня. Кто мог устроить такое зверство?       Мужчина покачал головой, останавливаясь у большой стелы в конце улицы и смотря на тело ребенка с волосами цвета лепестков сакуры, лежащего у ее основания. Легкие пряди слегка подрагивали на ветру, детское лицо казалось умиротворенным, из-за чего при виде него сердце мужчины болезненно сжалось. Этот мальчишка был так похож на его трехлетнюю дочь. Что бы чувствовал Кизаши, если бы здесь и сейчас лежала малышка Сакура? Нет, не важно, чей это ребенок. Он не должен был пострадать!       Харуно присел около ребенка и коснулся ладонью его лица, убирая пряди волос. Еще теплый. Видимо, все случилось совсем недавно. Возможно, если отправить сейчас ниндзя на разведку, то удастся напасть на след убийцы? Неожиданно и почти незаметно под пальцами почувствовался удар. Совсем слабый. Потом еще один и еще. Быстро сместив пальцы с виска на шею мальчишки, Кизаши прижал их к выступающей венке. Ему не показалось… Ребенок еще был жив. Он был жив!       — Ниндзя-медика сюда! Быстро! Ребенок еще жив!

─── ◉ ───

ЗАГРУЗКА СИСТЕМЫ [ОШИБКА] [ОШИБКА] [ОШИБКА] Вход во внутреннее пространство пользователя [ОШИБКА] [ОШИБКА] [ОШИБКА] Вход успеш… [ОШИБКА] Запуск аварийного протокола сохранения души [ОШИБКА] [ОШИБКА] [ОШИБКА] Повторный запуск протокола сохранения души Протокол успешно запущен Пользователь перемещен в выбранный мир для достижения оптимального психоэмоционального состояния для подключения к Системе Подключить разум пользователя к подходящему телу [ОШИБКА] Повторная попытка подключения ❏ ❐ ❑ ❒ ❏ ❐ ❏ ❐ ❑ ❒ ❏ ❐ ❑ ❒ ❑ ❒ Аватар пользователя определен Имя: Хара Тору Пол: Мужской Возраст: 5 лет Раса: Ч🝗人ㄖ⻏🝗长 Уровень: [ОШИБКА] Здоровье: 5/100 Чакра: [ОШИБКА] Контроль: ⑥/①⓪ Запас сил: [ОШИБКА] Ловкость: ➌ Выносливость: 3 Интеллект: 己5 Профессия: [ОШИБКА] Кеккей Генкай: [ОШИБКА] Общее состояние: крайняя слабость, физическое истощение, истощение чакры Очки системы: 10 000 (бонусные очки) Общая информация: Ваша деревня была разрушена неизвестными. Вы остались единственным выжившим, но были спасены ниндзя Листа. Странные воспоминания о темном тумане не покидают вас. Физически вы практически не ранены, однако сильное истощение и низкий уровень чакры чуть не стали причиной гибели. ༺》Королевское задание 《༻ Стабилизировать психоэмоциональное состояние разума. Осознать собственную смерть. Определить цель для [ОШИБКА] ᘇ•ᘄ Основные задания ᘇ•ᘄ Обрести семью с братом или сестрой. Найти цель [ОШИБКА] Завести друзей (не менее 3 человек). Завести отношения (не менее [ОШИБКА]) Посетить 10 [ОШИБКА] мира Заниматься любимым делом на протяжении [ОШИБКА] лет. Жить в комфортном месте на протяжении [ОШИБКА] лет. • ✻ • Дополнительные задания • ✻ • Прожить в осознанном состоянии [ОШИБКА] лет Вступить в брак с [ОШИБКА] Изменить пары персонажей, сделать будущие семьи отличными от канонных. [Для более успешного выполнения миссий Вам будет выдан чар-помощник] Активация чара-помощника [ОШИБКА] [ОШИБКА] [ОШИБКА] Активация чара-помощника временно отложена [Время до повторной активации 5500 ч. 35 м. 17 с.] ▶ Синхронизация разума пользователя и тела Хара Тору ◀ ▶ Синхронизация успешно выполнена ◀ ▶ Выполняется загрузка мира… ◀

─── ◉ ───

      Белый потолок в маленькую сеточку трещин, запах лекарств и трав, не самая мягкая кровать из деревянного каркаса и матраса. Палата, кажется, намного больше, но кровать закрыта от других светло-голубой шторкой. Через большое окно во всю стену пробивается солнечный свет, где-то на улице щебечут птицы, вторя медсестрам больницы, обсуждающих ужасную резню в какой-то там деревне. Хара Тору лежал в кровати и не сводил взгляд с окна, не понимая, где же он находится. Может, после того, как мать его избила, его отвезли в какую-нибудь реанимацию? А может, он в психушке? Где есть такие больницы, как здесь? В каком-нибудь селе или деревне. Может, родители сослали его, чтобы они могли посвятить всех себя его брату. Как звали его брата? Тору не мог вспомнить.       Раздался щелчок двери, и палату наполнили голоса: разговаривали двое мужчин, но, судя по звуку, людей шло намного больше.       — Господин Хокаге, позвольте нам с Мебуки забрать мальчонку. Он ведь точь-в-точь как Сакура выглядит. Будет ей старшим братом. А нам это будет только в радость!       — Кизаши, я пока не могу ничего гарантировать. Мы не знаем, что это за ребенок, кто он, откуда, почему выжил. Кроме того, на его теле мы нашли сдерживающую печать, и пока непонятно, кто запечатан в нем.       Шторка отодвинулась, и Тору наконец увидел говоривших: молодой мужчина с пыльно-розовыми волосами, странно уложенными в виде цветка, старик в белых одеждах и широкой красно-белой шляпе, медсестра в странной, устаревшей форме и мужчина с черными волосами и такими же глазами. При виде этой четверки Тору испуганно приподнялся и отполз на кровати, вжимаясь спиной в подушку.       — Уже проснулся? — спросил старик, проходя и присаживаясь на стул. — Ты знаешь, где ты находишься?       Тору никак не отреагировал на вопрос, лишь прижал одеяло к груди сильнее. На глаза начинали наворачиваться слезы, а в горле неприятно запершило из-за подступающего плача. Он не хотел здесь быть. Он не знал, где находится. Психбольница? Театр? Он не знал, почему эти люди так вырядились и почему он находится здесь, где бы ни было это «здесь».       — Малыш, ты помнишь свое имя?       Подошедшая медсестра приветливо улыбнулась, склонившись к нему. Девушка протянула к ребенку руку, чтобы погладить его по растрепанным спросонья волосам, но в тот же миг глаза ребенка испуганно расширились, и он, вскрикнув, сжался, закрыв руками голову. В палате мгновенно наступила тишина. Взрослые молчаливо переглянулись, а медсестра поспешила убрать руку и аккуратно присесть на корточки у кровати.       — Малыш, все хорошо. Здесь ты в безопасности. Здесь тебя никто не обидит.       Все еще подрагивая, Тору все же высунул нос из своей защитной крепости в виде рук и еще раз оглядел всех присутствующих. Из четверых двое казались ему знакомыми. Странно знакомыми. Хотя он и был уверен, что никогда раньше не встречал ни старика в смешной шляпе, ни мужчину со смешной прической. Хотя, если подумать, то и черноволосый мужчина был на кого-то похож, только вот на кого — Тору не мог вспомнить.       — Как тебя зовут? — повторила свой вопрос медсестра, аккуратно взяв ладошку ребенка в свои руки. Хотелось сказать «Вика», но буквы во рту упорно не хотели складываться в нужное имя, вместо этого выдавая совершенно чужое:       — Хара Тору. Меня… зовут. Наверное.       — Тору, — вновь заговорил старик, — ты помнишь что-нибудь до того, как проснулся здесь?       — Я…. Я… Мама… била меня. Очень сильно. Потому что я хотел сходить на фестиваль, а не сидеть с братом в больнице. Мама сильно разозлилась и… и…       Горячие слезы ручьями хлынули по щекам. Впервые за долгое время он мог в голос порыдать, не скрывая, что ему больно и обидно. Медсестра поспешила подсесть на кровать и нежно обнять мальчика, прижимая его к себе и осторожно укачивая. Трое мужчин переглянулись и, осуждающе покачав головами, покинули палату, оставляя ребенка успокоиться.       Выйдя, все трое остановились в молчании. Хирузен Сарутоби завел руки за спину и медленно двинулся по коридору больницы, в то время как Кизаши Харуно и представитель Учих пошли следом. Они планировали если не допросить, то хотя бы поговорить с ребенком, но его состояние говорило о глубокой душевной травме. Как можно было поговорить с ним, не причиняя психике вреда? Пусть и были техники, способные залезть в мозг, но в таком состоянии и с печатью на теле была высока вероятность, что существо, запечатанное в ребенке, может вырваться и навредить не только окружающим, но и своему носителю.       — Кизаши, попытайся сблизиться с мальчиком и будь готов забрать его к себе. У ребенка должно быть спокойно на душе, чтобы мы могли выяснить о произошедшем в деревне немного больше.