Бродячий бордель

      Асфальт ударил в лопатки. Панибратски, как старый приятель, хлопнул по спине в знак приветствия, и Тео подумал, что начинает привыкать. К падениям, ударам и саднящей боли. К ней особенно. Ее он ощущал почти всем телом так ясно и насыщенно, словно сигналы, от нервных окончаний спешащие в мозг, воплотились в уродливую суку, которая теперь сидела сверху, давила грудь своей костлявой задницей, когтистыми руками сжимала ноющие ребра и вылизывала шершавым языком разбитый рот.       Злобная, приставучая тварь.       Отворот пиджака наждачкой царапнул содранные костяшки, когда Нотт полез за сигаретами. Сейчас, вероятно, был не самый удачный момент для еще одной привычки, но он просто не придумал, чем можно заняться, лежа на тротуаре.       Уличный фонарь высоко над головой мигнул и разгорелся ярче, мимо на скорости пронесся автомобиль, обдав улицу парами бензина.       — Блядь… — голос Малфоя прозвучал справа.       Тео никогда прежде не аппарировал из положения лежа, поэтому первый раз вышел не слишком удачным: их выкинуло в паре футов над землей и расшвыряло по сторонам. А могло расщепить к драконовой бабушке, так что в целом Нотт остался собой доволен. Вытянув наконец из кармана измятую пачку и зажигалку, он лениво повернул голову и принялся созерцать.       Драко стоял в коленно-локтевой на расстоянии в несколько ярдов и ошарашенно крутил белобрысой башкой. Его взгляд скользил по улице, цеплялся за грязные кирпичные стены, за облезлые решетки на редких окнах и помятые мусорные баки. Разбитые губы плаксиво кривились, на скуле наливался синяк.       Изумительное зрелище.       Теодор улыбнулся, отчего схватившаяся было в уголке рта корочка лопнула, и кровавая соль обожгла язык.       — Мы где? — еле слышно шепнул Малфой.       — В пизде, — охотно ответил Тео и открыл пачку.       В результате драки ее содержимое превратилось в крошево из табака и бумаги, но одна сигарета все же уцелела. Повезло. Нотт зажал ее в зубах, предварительно сглотнув вязкую от крови слюну, и чиркнул колесиком зажигалки.       — Где мы?! — Драко, не удовлетворившись ответом на свой вопрос, почти сорвался на визг, и первую затяжку приправил легкий привкус дежавю.       Он так же визжал на третьем курсе, получив в лицо мощный джеб от Грейнджер. Наверное, ей было охуительно приятно сделать это. Тео решил, что обязательно спросит. Ему точно было охуительно приятно. Он бы радостно поделился с ней впечатлениями прямо сейчас.       Дьявол… Она же осталась в Уилтшире и скорее всего уже его ищет. Он обещал, что вернется быстро, и прошло уже… Да нарл знает, сколько.       Ладно. Не страшно. С Гермионой ничего не случится, там ведь все поместье набито гостями, в том числе министерскими сотрудниками. А Забини заболтает ее хорошенько, так что она, если повезет, даже не заметит, что Нотт задерживается. Может, заметит и поволнуется немного. Не смертельно. Он объяснит ей все. Позже. Сперва нужно закончить здесь.       — Сука… — Малфой тем временем, покачиваясь, поднялся на ноги и принялся судорожно ощупывать свой пиджак.       — Палочку ищешь? — Тео выпустил струю дыма в ночное небо и затянулся вновь.       Драко же замер, нелепо прижав ладони к груди, словно стеснительная девица в общей душевой. Он, конечно, уже понял, что древка нет в кобуре, и в связи с этим, вероятно, на самом деле ощутил себя голым. Нервно дернув кадыком, спросил:       — Где она?       Теодор загадочно улыбнулся и принял сидячее положение. Затушил окурок прямо в налипшей на тротуар жвачке, ярко-розовой, кажется, клубничной, а затем медленно вытащил из кармана палочку. Свою. После малфоевской она охуенно удобно легла в руку. Родная, знакомая до каждого дюйма отполированного корпуса. Верная. Проводник магии, продолжение руки.       Несколько секунд белобрысый сверкал ненавидящим взглядом из-под бровей, потом рванулся с места так резко, что асфальт скрипнул под дорогими туфлями. И так же резко затормозил, почти ткнувшись бедром в кончик древка.       — Назад, — скомандовал Тео. — На три шага.       Заведомо уязвимое положение больше не волновало, поэтому он не торопился вставать с тротуара. С помощью палочки он разделался бы с безоружным противником, даже если бы висел вниз головой с кляпом во рту. Возможно, Малфою такое пришлось бы по вкусу. Неспроста же он вжался своим стояком в живот Нотта, едва в их драке образовалась пауза.       Фу, блядь…       Не думать об этой херне, просто не думать. Не анализировать, не делать выводов, а забыть, как страшный сон.       — Ты спятил, — отступив на требуемое количество шагов, процедил Драко и вытер кровавые слюни с подбородка манжетой рубашки. — Какого хуя ты творишь вообще?       — Сложно сказать, — призадумался Теодор. — Веселюсь, вероятно. Твой бал — унылое говно, поэтому развлекаюсь как могу. Цистерна шампанского и вагон икры не идут ни в какое сравнение с возможностью дать тебе в морду.       — Не представляешь, что я сделаю с тобой за это. — Малфой плавно отвел полу пиджака и удостоверился, что кобура действительно пуста. Поджал разбитые губы.       — Папочке на меня пожалуешься? — предположил Тео. — Боюсь, из Азкабана он ничем не сможет тебе помочь.       — Где моя палочка?       — Понятия не имею. Может, ты обронил ее в травку, пока терся об меня членом?       Блядь… Вот не хотел же поднимать тему, но… Просто любопытно.       В школе Драко не волочился за мальчиками, если не считать Поттера, конечно, зато девчонки сами охотно волочились за ним, и теперь Тео интересовало, в какой момент белобрысого занесло в голубую гавань.       — Мне показалось, что ты не против. — Малфой вдруг успокоился: лицо расслабилось, в движения вернулась привычная ленца. Он не спеша вынул из нагрудного камана шелковый платок и протянул Нотту. — У тебя кровь.       — Похуй. — Теодор быстро скользнул языком по уголку рта, продолжая удерживать Драко на прицеле. Пусть засунет эти дешевые уловки себе в жопу. Наверное, ему будет даже приятно. — Тебе именно что показалось. Из всех членов в мире я предпочитаю иметь дело только со своим собственным.       — А как же Уизли?       — Наверное, для тебя это станет сущим откровением, но с человеком можно дружить, не трахая его.       — Ясно. — Малфой бережно промокнул платком собственные кровоточащие губы. Слегка поморщился. — У вас нежная мужская дружба, я понял. Ты винишь меня в старомодности касательно моих убеждений, но сам при этом весьма ограничен.       — Зато у тебя границы нехерово так раздвинулись, — цокнул языком Нотт. — Вообще плевать с кем, да?       — Отчего же? — Драко изобразил вежливое удивление. — Ты чистокровный волшебник, так что, как видишь, я все еще верен своим принципам.       Угу, особенно когда ходишь в бордель трахать шлюх под Оборотным. Наверняка они все чистокровные с родословными длиннее Темзы, а проституцией занимаются исключительно для души. Раздвигая ноги, раздвигают границы.       — Не для тебя моя мандрагора цвела, — хмыкнул Тео. — Уж извини.       — Да все в порядке, — отмахнулся Малфой и, оправив полы пиджака, степенно застегнул его на две пуговицы. — Просто небольшое недоразумение. Об этом, — сделал акцент он, — я готов забыть сию же секунду.       А о чем не готов, хотел было уточнить Теодор, но не успел.       Драко вдруг двинулся на него широкими, уверенными шагами, на ходу поправляя запонку на пропитанной кровью манжете.       Придурок. Решил, что уже достаточно заговорил зубы?       Тео не стал распыляться на вербальные предупреждения, а шарахнул сразу невербальным Оглушающим, но красный луч рассыпался искрами в каком-то дюйме от груди белобрысого, а в следующее мгновение ботинок из драконьей кожи с размаху впечатался в челюсть Нотта.       Он рухнул навзничь там же, где и сидел, и асфальт снова приветливо вдарил по лопаткам, как бы говоря: «Устраивайся поудобнее, приятель, нам предстоит много времени провести вместе», а злая сука по имени Боль жадно вгрызлась в подбородок.       — Ты же не настолько наивный? — спросил Малфой. — Ты же не думал, что нападение на меня сойдет тебе с рук?       Он стоял совсем близко без всякой опаски и крутил в пальцах почерневшую запонку. Видимо, на эту побрякушку были наложены защитные чары, которые уничтожили Оглушающее. Пожалуй, Теодор погорячился, когда счел, что авроры не могли научить белобрысого ничему такому, что тот, будучи безоружным, смог бы противопоставить атакующей магии.       — Знаешь, — Нотт приподнялся на локтях и сплюнул кровь из прокушенного языка на ботинки Драко, — всего на секунду… Да, так и думал.       — Зря, потому что об этом я забывать не намерен. — Малфой отшвырнул в сторону свою запонку, и она звякнула по тротуару где-то за головой Тео.       Ага. Дрянь одноразовая. Есть вторая, но она тоже скорее всего рассчитана только на одно заклинание.       Теодор вскинул было руку с палочкой, но Драко среагировал молниеносно и припечатал ее подошвой к асфальту. Раздался отчетливый хруст.       Кости. Салазар, хоть бы это были кости, пожалуйста…       Блядь…       Нотт шевельнул придавленным запястьем и кончиками онемевших пальцев ощутил вместо древка лишь торчащий из рукояти острый скол.       — Давно хотел тебе сказать, — пропел Малфой, — грязнокровка не оскорбление в адрес Грейнджер, а всего лишь неоспоримый факт. — И каблук второго ботинка ударил Тео в грудь.       Воздух вышибло из легких, и он вырвался изо рта вместе с фейерверком из кровавых капелек. Тео согнулся, перекатился на бок и скукожился в позе эмбриона. Свободной рукой заскреб грудь в тщетной попытке вдохнуть снова. Закашлялся, подавившись собственной кровью.       — То, что один из близнецов Уизли сдох, тоже неоспоримый факт, — продолжил Драко, освободив наконец запястье Нотта от своей подошвы. — Советую тебе не быть таким ранимым и усвоить: я всегда говорю то, что считаю нужным.       — Ты тупой ублюдок, — прохрипел Теодор, как только смог втянуть в себя немного пропитанного бензином воздуха. — Ты сломал мою палочку.       — О, мне так жаль. — лицо Драко, бесстрастное и равнодушное, маячило сверху, заслоняя фонарь, и слегка расплывалось, словно Тео смотрел на него сквозь мутную воду. — Можешь прислать счет.       — Ты не понял. — Несмотря на суку-Боль, которая, очевидно, решила трахнуть его до потери сознания прямо на грязном тротуаре, Нотт сипло рассмеялся.       От этого смеха на роже белобрысого наконец проступили какие-то эмоции: губы сжались в тонкую линию, глазки забегали из стороны в сторону, будто силились отыскать подвох, а подвох был, да еще какой.       Отсмеявшись, Тео кое-как перевернулся на живот, затем поднялся на колени. Посмотрел на обломанную рукоять в своей руке и сказал:       — Добро пожаловать в магловский Лондон, говнюк.       Кажется, до Малфоя начало доходить. Он попятился на пару шагов и закрутил башкой, снова осматривая кирпичные стены и зарешеченные окна. На побитой роже плавно проступало понимание того, в какой жопе он очутился благодаря Нотту. Очень далеко от своего сраного Уилтшира, без палочки, без магловских денег и, главное, без малейшего понятия о том, как функционирует окружающий мир.       Мир, в котором Тео ощущал себя как рыба в воде.       — Перенеси меня назад, — дрогнувшими губами потребовал Драко, — иначе, клянусь, я и без магии выбью из тебя все дерьмо!       — Ты тупой ублюдок, — устало повторил Теодор. — Ты сломал мою палочку.       Верное оружие, продолжение руки… Уебок. Надеюсь, в попытках выбраться ты забредешь куда-нибудь в Сохо, и местная публика еще сильнее раздвинет твои границы.       — Настоятельно рекомендую рассказывать всем встречным маглам о том, какими грязными животными ты их считаешь. — Нотт сплюнул вновь скопившуюся во рту кровь и с садистским наслаждением улыбнулся Малфою. Тихо добавил: — Желаю удачи, — а затем, пошатываясь, встал на ноги.       И был немедленно сбит с них резким толчком.       Асфальт поприветствовал его в третий раз. Тео проехался по нему, клацнув зубами, содрав щеку. Приподнял голову и тут же получил в нее мощный удар ботинком. В правом ухе что-то взорвалось и зазвенело, а сверху посыпались новые удары.       — Скотина… — задыхаясь от злобы, шипел Драко, молотя Нотта подошвами, как кусок мяса. — Тварь. Сдохнешь здесь. Как крыса. Сдохнешь…       Теодор закрывал голову руками и пытался ползти, размазывая кровь по тротуару, но блядские ботинки белобрысого настигали вновь и вновь. Перед глазами дрожала багровая пелена, сука-Боль пировала и скалила клыки, кусала, жевала, выламывала ребра и кричала женским голосом:       — Эй! Ты что творишь?! А ну, оставь его в покое!       Краем уплывающего сознания Нотт отметил, что это странное требование. Ему казалось, ей нравится жрать его заживо и впиваться когтями под кожу.       — Я вызову полицию, слышишь, урод?! — голос приближался вместе с цокотом каблуков. — Помогите! Здесь человека убивают!       Тео плохо понимал, о какой помощи идет речь, ведь Малфой прекрасно справлялся и сам. Без магии. Как и обещал. В избиении уже не было никакого смысла: если Нотт и вправду отдаст концы прямо здесь, на грязном асфальте, в луже собственной крови, то уже точно не поведет белобрысого за ручку обратно в его мэнор, а больше некому. Но белобрысый все равно бил, бил и бил. Или…       — Эй. — Теодора тронули за плечо. Легко, почти невесомо, но он все равно дернулся так, что свело позвоночник. — Тише-тише, эй. Он убежал. Все, больше он тебя не тронет… Я сейчас вызову «Скорую». Все будет хорошо, ангелочек…       Ангелочек.       Чтобы не провалиться окончательно в подступающую со всех сторон тьму, Нотт отчаянно уцепился за это слово. Было в нем что-то знакомое. Отдаленное. Словно из другой жизни. Кто-то называл его так. Кто-то когда-то уже пах так же — полевыми цветами и жженой травой.       С трудом подняв веки, Нотт всмотрелся в нависшее над ним женское лицо. Симпатичное. Обеспокоенное. Он уже видел его прежде.       — Все будет хорошо, — повторила обладательница лица и бережно погладила его по волосам.       Тео улыбнулся в ответ. Надеялся, во всяком случае, что вышло нечто, хотя бы отдаленно похожее на улыбку. Имени он не помнил, поэтому, разомкнув слипшиеся от крови губы, прохрипел кое-что другое, что все же отложилось в памяти:       — Бусинка...

***

      Стиральный порошок.       Черный кофе.       Овсяная каша.       Спирт.       Кажется, что-то еще… Ну да, цветочный парфюм, точно.       Именно так пахло в доме Нэнси, в маленькой кухоньке, где она пыталась привести в порядок разбитую физиономию Теодора. От вызова врачей он наотрез отказался, от похода в магловскую больницу, разумеется, тоже. Тогда она позвала его к себе, и он отказываться не стал. Сидел теперь на табуретке, навалившись локтями на стол, и прижимал к левой половине лица чистое полотенце, в которое Нэнси завернула лед. И терпел легкое пощипывание, пока она обрабатывала правую половину его лица проспиртованным ватным тампоном.       — Черт… — отложив на стол окровавленный кусок ваты, она отщипнула чистый от большого мотка, смочила спиртом и прижала к рассеченной брови Тео. — Никак не останавливается…       Имела ввиду, конечно, кровотечение, которое он мог сию же секунду остановить с помощью магии. Его палочка погибла, но древко Малфоя лежало во внутреннем кармане. Грейнджер ждала в Уилтшире и теперь уже точно сходила с ума от беспокойства. Бордель перемещался по улицам Лондона, впуская в свои недра все новых и новых клиентов. А Нотт торчал в крошечной магловской квартирке с девушкой, которая его спасла.       Какая ирония.       Спасла его, Теодора-талантливого-мальчика-Нотта, непревзойденного мастера магических дуэлей. Она, простая магла из бара на углу лондонской улицы.       «Даже не узнала тебя сперва, — поддерживая его под руку, рассказывала Нэнси, пока они брели по тротуару в сторону ее дома. — Просто шла со смены, услышала драку, как в боевике, чесслово…»       И бросилась помогать незнакомцу. Без палочки, без магловской железной дудки, с голыми руками против белобрысого говнюка, который был на две головы ее выше и раза в полтора шире в плечах.       «Достала из сумки лак для волос и как давай пшикать. Девчонки говорили, что главное попасть в глаза. Я не попала, но он все равно удрал почему-то. И слава богу! Если честно, было капец страшно».       Какое совпадение.       Они потрахались разок в темном тупике. Тео даже не запомнил ее имени, а свое и вовсе не назвал, так и остался Ангелочком. Не планировал больше приходить в тот бар, не чаял столкнуться с ней когда-нибудь снова. Записал их встречу в разряд случайных сексуальных приключений, приятных, но ничего не значащих, сливающихся в одну сплошную череду других похожих встреч. Но по какому-то неведомому наитию утащил Малфоя в окрестности именно того бара. И остался жив благодаря этому. Благодаря Нэнси. И она вдруг перестала быть просто хорошенькой барменшей с упругой попкой и косяком за пазухой, а стала девчонкой, которая живет в крохотной квартире недалеко от места работы, таскает в сумочке лак для волос и, несмотря на собственный страх, не может пройти мимо случайного парня, которого избивают ногами до кровавых соплей. Теперь Нотт знает, чем пахнет в ее доме. Спросил ее имя и собирается помнить до гробовой доски.       — Ох и наваляли же тебе, Ангелочек, — сочувственно вздохнула Нэнси, вытирая кровь с его лица.       — Теодор, — запоздало представился он и поморщился, когда спирт тонкой струйкой потек по ободранной щеке. — Можно просто Тео.       — Тео, ясно, — улыбнулась она. — И как же тебя угораздило-то, а?       Нотт всерьез задумался над этим вопросом.       Какое дежавю.       Много дней назад после встречи с Нэнси он попал в бордель. Прогулка по Лондону, выкуренный косяк, парни в поло, черный кэб, Мейсон Флипс… Такая вот цепь случайных событий. Сегодня он снова встретил Нэнси и снова пойдет в бордель, уже намеренно и даже не ради себя ненаглядного. Иными словами, можно было бы утверждать, что вся эта безумная история получила свое начало именно в тот дождливый июльский день, но правда заключается в том, что…       — Я влюбился, — просто ответил Тео.       — О-о-о, понятно, — рассмеялась Нэнси. — Вечная тема… Из-за девицы подрались?       — Можно и так сказать.       Из-за девицы, да. Из-за Грейнджер. А еще из-за Уизли, слова Малфоя о котором послужили спусковым крючком первого удара. Все, что последовало дальше, Нотт делал ради них, и белобрысый может отпиздить его еще сотню раз за то, как банально это звучит.       — Девица-то хоть в курсе? — Нэнси забрала у Тео намокшее полотенце и, вытряхнув остатки льда в раковину, полезла в холодильник за новым.       — Не знаю. Я… не говорил ей.       — Ну так не тяни, Ангелочек… Ой, прости. Тео, — хлопнула она себя по лбу и снова рассмеялась. — Не так-то просто отвыкнуть. Знаешь, у моей бабушки, пусть земля ей будет пухом, в буфете стояла открытка, а на ней херувим, кудрявый, вот точь-в-точь, как ты. И даже лицо похожее. — Она хорошенько встряхнула форму для льда и принялась выкладывать кубики на полотенце. — Бабушка всегда говорила, что он приглядывает за мной, так что, когда ты заглянул в мой бар, оно как-то само собой привязалось. Знала бы бабуля, что я трахну своего ангела-хранителя, ха-ха… Все-все, не слушай меня. И давай все-таки вызовем «Скорую»? Не обижайся, но видок у тебя паршивый.       — Мягко сказано, — просипел Нотт. — Уверен, видок у меня откровенно дерьмовый, но давай лучше вызовем моего друга.       — А он врач?       — Да. — Наверное, впервые ложь далась Тео с таким скрипом. Но не рассказывать же Нэнси про зелья, мази и заклинания, с которыми никакие врачи не нужны.       — О, ну хорошо. — Она отложила полотенце со льдом и указала на выход из кухни: — Телефон в прихожей.       Так.       Телефон, угу. Это такая штука, с помощью которой маглы связываются друг с другом на расстоянии. Пожалуй, воспользоваться им будет разумнее, чем усыплять Нэнси чарами и уходить из ее квартиры, не попрощавшись. Более того, аппарировать с чужой, враждебно настроенной палочкой в таком побитом состоянии небезопасно. В первый раз повезло, но не стоит испытывать удачу на прочность повторно прямо сейчас. Очень скоро в борделе и так предоставится масса шансов.       Кое-как поднявшись на ноги, Нотт, пошатываясь, побрел в указанном направлении.       Аппарат покоился на небольшой полочке у входной двери и был похож на тот, что висел в красной будке на Уайтхолл: гладкая трубка, витой провод, наборный диск. Тео постоял немного, не зная даже, с чего начать. Потом решил действовать ровно так же, как уже действовал десятки раз, пользуясь гостевым входом в Министерство магии. Он поднял трубку, прижал к уху и пару секунд слушал непрерывный однотонный гудок. Потом погладил пальцами диск и понял, что не знает номера. Должен же быть конкретный номер, верно?       — Какие-то сложности? — Из кухни выглянула Нэнси. Видимо, у нее на роду было написано приходить Нотту на помощь.       — Забыл нужные циферки, — покаялся он, уже прикидывая, как половчее послать Патронуса, чтобы она не заметила.       — Так возьми справочник, — пожала плечами Нэнси. — Вон он, на пуфике под телефоном. — И снова скрылась в кухне.       Плечом зажав трубку, Теодор подтянул к себе толстую книгу в мягкой обложке, раскрыл на середине и пробежался взглядом по ровным строчкам. Надо же, оказывается, маглы догадались записать эти бессмысленные комбинации цифр и каждую соотнести с фамилией.       Умно.       Перелистав страницы почти в самый конец, он обнаружил Уишоу, целый столбец, но составители справочника заботливо выделили цветами разные районы города. В желтом Камдене Уишоу оказалась только одна. Быстро запомнив номер, Нотт вернул книгу на место и негнущимися пальцами правой принялся вращать диск.       Вскоре непрерывный гудок сменился серией длинных. Они лились в ухо, почти усыпляли, и Тео вдруг понял, что готов вырубиться прямо на полу чужого дома. Что устал. Заебался. И проебался тоже. С гребаным Малфоем. Так просто позволил ему превратить себя в отбивную. Сам предостерегал Гермиону, и сам же подставился, как тупой мудак. Да, раны легко залечить, стоит только выбраться отсюда. Но палочку уже не вернешь, как и попранное самолюбие.       Теодор-самодостаточный-мальчик-Нотт. Пошел-ка ты на хуй. Столько раз мы с тобой сами пытались выгрести из дерьма, а в итоге нас за шкирку вытаскивали оттуда другие. Сперва Уизли, теперь вот Нэнси. Одиночество, на которое мы так яростно надрачивали годами, оказалось неспособно уберечь от проебов и разочарований. Людей от такого берегут близкие. Нормальных, не зацикленных на себе людей, так что сдохни, гнида, и не появляйся больше никогда.       — Больше никогда… — разбитыми губами прошептал Тео и приготовился уже повесить трубку, но гудки неожиданно прекратились, раздался какой-то шорох, а потом недовольный старческий голос:       — Алло!       — Миссис Уишоу, — он и помыслить не мог, что однажды будет рад услышать сварливую домовладелицу Грейнджер, — позовите Джорджа.       Просто позовите его, пожалуйста, блядь, прямо сейчас, пусть он придет…       — Вы с ума сошли?! — возмутилась старуха. — На дворе ночь! И я не знаю никакого Джорджа! Вы кто вообще?!       — Ваш сосед с третьего этажа. — Нотт медленно вдохнул и выходнул, соскребая в кучу остатки сил, и продолжил: — Вы угощали меня пирогом. Это очень важно. Пожалуйста, помогите мне…       Как ни странно, Уишоу выслушала его сбивчивую просьбу и согласилась сходить на второй этаж, в квартиру Гермионы, хотя напоследок все же посоветовала купить часы и смотреть на них почаще.       Пару минут Тео, привалившись к ближайшей стене, слушал тишину в трубке, потом снова раздался шорох, а следом неуверенный голос Рыжего:       — Эм-м… Алло?       — Привет… — Услышать Джорджа оказалось во сто крат приятнее, чем старуху. — Это я.       — Рапунцель? — удивился он. — С ума сойти! У Малфоя в поместье что, есть телефон?!       — Я звоню не из поместья.       — А откуда? — Рыжий удивился еще сильнее, и в красноватом мареве, дрожащем перед глазами, Нотт почти увидел, как взлетели на лоб его выразительные брови.       — Это долгая история, — прошептал он, до боли в ушибленной руке сжимая трубку.       — Все в порядке? — заволновался Уизли. — У тебя голос странный…       — В относительном. — Нотт тяжело сглотнул взявшийся неизвестно откуда в горле ком и прикрыл воспаленные веки. — Могу я тебя попросить?       — Конечно.       — Забери меня.       Пожалуйста. Приди за мной. Расспроси как следует о пиздеце, что случился, и дай в ухо за то, что я позволил себе быть таким болваном, а потом забери отсюда в квартиру Грейнджер, я пиздец как хочу к Грейнджер, ты даже вообразить не можешь, так блядски сильно хочу…       К вам обоим.       — Адрес, — потребовал Джордж, и на памяти Тео голос его еще никогда не звучал так собранно.       — Мэйфилд-роуд… — Он припомнил табличку на углу дома Нэнси и номерок с двери ее квартиры. Подумать только, дошел сюда почти самостоятельно. Чисто на самоуважении. Благо, было недалеко от того места, где Малфой выбивал из него дерьмо.       — Скоро буду, — пообещал Рыжий, и в больное ухо полетели короткие гудки.       Нотт бережно опустил трубку на место и плавно сполз по стене на пол. Прижался затылком к цветочным обоям и прикрыл глаза. Оставалось дождаться Джорджа. Сам он больше никуда не дойдет, это уж точно.       На кухне Нэнси напевала что-то и гремела посудой, черным кофе теперь пахло сильнее. Пол покачивался под задницей из стороны в сторону, как дно лодки, тело адски болело, словно превратилось в один сплошной синяк, и дико хотелось курить. А тонкий детский голосок почти над самым ухом тихо спросил:       — Ты кто?       Тео медленно поднял веки и увидел перед собой девочку лет шести. Маленькую, сонную, с торчащими косичками и плюшевой собакой, трепетно прижатой к груди.       — Ты кто? — шепотом повторила она.       — Почему ты шепчешь? — задал встречный вопрос Нотт.       — Чтобы Нэнси не услышала. — Девчушка опасливо покосилась в сторону кухни. — Мне сейчас надо спать, а я не сплю. Если она заметит, тут же отправит в кровать.       — Она твоя мама? — продолжил расспросы Тео, тоже машинально перейдя на шепот. Он также не желал, чтобы Нэнси вышла в прихожую и застала его таким: растекшимся по полу, словно вчерашняя овсянка.       — Моя тетя. — Девочка присела напротив и уложила собаку к себе на колени. Ласково погладила плюшевую морду и спросила в третий раз: — Так кто ты?       — Вошлебник, — честно ответил Нотт.       — А почему такой побитый?       — Подрался с одним злобным колдуном.       — Победил?       — Нет.       — Значит, ты не очень хороший волшебник, — заключила девочка.       — Хороший, — с напускной обидой возразил Теодор, — а вот боец плохой. Так что поделом мне.       — Очень больно? — Девочка простодушно указала пальчиком на его бровь. Потом подумала и указала уже на щеку. Потом подумала еще и просто обвела рукой всего Тео.       — Да, — не стал он кривить душой, — но это ничего. Я быстро вылечусь.       — С помощью магии?       — Угу.       — А мне покажешь?       — Нельзя, — Нотт с искренним сожалением покачал головой, — нам запрещено использовать магию в присутствии обычных людей.       — Вот так всегда. — Девочка нахмурилась и сердито скрестила на груди ручки. — И как же мне теперь узнать, что ты не врешь?       Никак, хотел было ответить Теодор, но потом немного поразмыслил и украдкой сунул руку в карман брюк.       — Я не вру, — заверил он, — и кое-что все же могу тебе показать, если обещаешь, что это останется между нами.       — Обещаю! — тут же приободрилась малышка. — Честно-честно, я никому не скажу! Клянусь Снаффлом! — И она подняла над головой свою собаку.       — Серьезная клятва, — оценил Нотт. — Годится. Иди-ка сюда.       Девчушка послушно подалась чуть ближе и округлила глазки в ожидании чуда, а Тео загадочно поводил в воздухе ладонью, показав ее со всех сторон, произнес какую-то околесицу, призванную имитировать заклинание, а затем потянулся и достал из-за детского ушка галлеон. Научился данному фокусу на досуге у Рыжего. С ума сойти, какое впечатление этот незамысловатый трюк производил на волшебниц, четко знающих, что золото не поддается чарам трансфигурации.       — Ух ты! — Девочка о трансфигурации, конечно, ничего не знала, но все равно впечатлилась.       — Держи. — Нотт вложил монету в ее маленькую ладошку.       — Красивая, — внимательно изучив отчеканенного на реверсе дракона, малышка глубокомысленно сдвинула бровки, — но ненастоящая.       — Настоящая. Только из волшебного мира. И сделана из золота, так что в твоем мире тоже имеет ценность.       — Я не буду ее тратить. Оставлю на память о тебе. — И она зажала монету в кулачок.       А Нотт подумал почему-то: существует ведь некая вероятность, что на одиннадцатый день рождения в окно к этой девочке постучится сова с письмом о зачислении в Хогвартс. Вспомнит ли она тогда о побитом, окровавленном незнакомце, который разбросал ноющие кости в квартире ее тети? И даже не показал ей истинной магии. Если вспомнит, то быстро поймет, что он ее обманул, но при этом все-таки был настоящим волшебником, подарившем ей галлеон. Может, однажды они даже встретятся. Она зайдет, например, в магазин Джорджа, чтобы купить Забастовочных Завтраков и с их помощью прогуливать уроки…       — Не грусти, — шепнула вдруг девочка и легонько погладила его по коленке.       — Я не…       — Грустишь, — не дала возразить она. — Ты ведь мальчик, а мальчишки всегда грустят, когда кто-то их побьет. Но ты не должен, ведь тот колдун, с которым ты подрался, был очень сильным.       — Почему ты так решила? — заинтересовался Нотт.       — Ну как, у него же волосы белые, — снисходительно пояснила девчушка, потрепав себя за косичку, — как у Мерлина. А в мультиках Мерлин всегда самый сильный.       — Цвет волос никак не влияет на магический потенциал, — усмехнулся Тео. — Не верь своим мультикам. Чтобы стать сильным волшебником, нужно хорошо учиться, много читать и практиковаться… — принялся объяснять он, но потом запнулся. Взглянул в наивные детские глаза и с подозрением спросил: — А откуда ты знаешь про белые волосы?       — Видела. — Девочка пожала плечами, а затем встала с пола, шагнула ближе к Нотту и провела рукой по воротнику его пиджака. — Вот.       Не веря своим глазам, Тео уставился на маленькую детскую ладошку, и короткий серебристый волосок на ней еле заметно трепыхнулся от его дыхания. Нотт моргнул пару раз и не выдержал: беззвучно заржал, хотя впору было зарыдать от того, как болели ребра.       Малфой, гребаный сукин сын… Как же ты попал, говнюк, ты себе даже не представляешь. Гуляй по Лондону, паскуда, расширяй границы и наслаждайся свободой. Пока можешь.       — Ты очень наблюдательная, — отсмеявшись, похвалил Теодор. — Можно, я это заберу?       — Бери, — разрешила малышка. — Мне не нужны чужие волосы. — И она брезгливо тряхнула ладошкой.       Нотт поймал волосок на лету и бережно спрятал во внутренний карман пиджака, в котором уже лежала палочка Малфоя.       Полный набор для похода в бордель.       — Айрис! — Из кухни высунулась Нэнси и гневно округлила глаза. — Ты почему не в постели?! А ну-ка марш!       — Да иду уже… — Девочка недовольно надула губки и, прихватив Снаффла, посеменила в указанном направлении. — Пока-пока, волшебник.       — Пока, малышка, — улыбнулся Нотт. — Спасибо тебе.       — За что это? — прищурилась Нэнси, когда ее племянница покинула прихожую.       — Ты оставляешь ее одну в квартире, — вместо ответа заметил Теодор.       — Приходится. У меня вечерние смены по четыре часа, а ее отец опять надрался, так что… Поверь, у меня ей гораздо безопаснее. И, в отличие от тебя, она знает все нужные номера. И вообще, не твое это дело, Ангелочек.       Ну да, совершенно точно не его. Их случайный секс и тот факт, что в детстве Тео тоже часто оставался один из-за дерьмового папаши, ничего не меняют.       — Ползи-ка лучше на кухню и выпей кофейку с болеутоляющим, пока мы твоего друга ждем. — Взгляд Нэнси вновь сделался сочувствующим.       — Я лучше тут посижу, если ты не против, — на секунду прикрыв глаза, прошелестел Тео.       — Совсем паршиво?       От необходимости сознаваться в своем бессилии избавил звонок в дверь.       — О, дождались, — довольно заявила Нэнси. — Я открою. — Она кое-как протиснулась мимо Нотта и зазвенела цепочкой.       Если до сего момента внутренний стержень хоть и трещал от натуги, но худо-бедно держался на морально-волевых, то при виде Джорджа, ступившего в прихожую с лестничной площадки, рассыпался в труху: Теодор сполз по стене чуть ниже и неловко завалился на бок.       — Мать моя чародейка… — Рыжий, решительно отодвинув с дороги хозяйку квартиры, опустился на пол рядом. — Нотт, блядь! В какой преисподней тебя черти драли?!       — Не драли, — вяло возразил Тео, ощущая, как руки Уизли сжимают его плечи и усаживают обратно в вертикальное положение. — Я не дался. Сохранил тебе верность и все такое…       — Позубоскаль мне еще. — Пальцы Джорджа сжали подбородок, слегка запрокинули голову. — Пиздец, — констатировал он некоторое время спустя, всласть налюбовавшись на физиономию Нотта. — Идти сможешь?       — Я постараюсь.       — Может быть, все-таки вызвать «Скорую»? — в четвертый раз за ночь предложила Нэнси.       Уизли словно только сейчас заметил ее присутствие: обернулся, окинул мимолетным взглядом и спросил:       — Что с ним случилось?       — Блондин под два метра ростом с ним случился, — косо улыбнулась она и скрестила на груди руки. — Агрессивный, будто его бешеная собака в голову покусала. А ты, значит, врач?       — Нет, но посмотреть могу. — Джордж оставил в покое подбородок Тео и переключил внимание на его правую руку, покрытые кровавой коркой костяшки которой заметно припухли.       — Он только учится на врача, — поспешно ввернул Теодор, чтобы поддержать свою незамысловатую легенду.       — На ветеринара, — за каким-то дьяволом уточнил Рыжий, и у Нэнси сделалось такое лицо… Как в одном магловском телешоу, где людям сперва устраивали глупые розыгрыши, а потом предлагали посмотреть в скрытую камеру. — Пошли, Рапунцель, — скомандовал он, закинув руку Нотта себе на плечи, — подлатаем тебя. Заживет как на собаке. Идти точно сможешь?       — Я о-о-очень постараюсь, — снова пообещал Тео и тут же зашипел от боли, когда Джордж потянул его с пола.       — Только попробуй в этот раз отказаться пить Костерост.       — И что ты сделаешь?       — Розгами выпорю, что ж еще. — Уизли, крякнув от натуги, поставил его на ноги. — Или Грейнджер на тебя пожалуюсь. Уже отправил ей Пат… кхе-кхе, — он покосился на Нэнси, — сообщение, я хотел сказать. Думаю, она уже ждет нас в своей квартире. Давай. Потихоньку. Левой-правой, левой-правой…       Тяжелее всего Нотту далась лестница. Одной рукой он цеплялся за перила, другой сжимал плечи Джорджа, пачкая кровью его футболку, и скрипел зубами так, что имел неплохие шансы перебудить весь дом. Пелена перед глазами стала гуще, в том ухе, к которому Малфой приложился подошвой, стоял отчетливый звон, а ребра ныли от каждого нисходящего шага. Нэнси решила проводить их и о чем-то переговаривалась с Рыжим по пути, но Тео вылавливал лишь отдельные слова, и, как ни старался, не мог сложить их в осмысленные фразы. В итоге плюнул и сосредоточил остатки сознания на том, чтобы переставлять ноги.       Наконец ебучая лестница закончилась, а в глаза, ослепляя, ударил свет уличного фонаря. Теодор заворчал, зажмурился и ткнулся лбом в Уизли. Повис на нем, как раздавленный клещ, потому что за время спуска собственный хребет по ощущениям превратился в тягучую лакрицу и отказывался удерживать тело в вертикальном положении. И болел, сука. Интересно, лакрица может болеть?       Блядь…       Почему в голову лезет сплошной херов бред? Подошва Малфоя задела мозг, видимо. Печально. Мозгов жалко даже больше, чем палочки. Новое древко можно купить, а вот…       — Эй, Ангелочек, — прохладные пальцы Нэнси коснулись его виска и заправили за ухо слипшуюся от крови прядь, — пора прощаться.       — Прощай, — кое-как сфокусировав на ней взгляд, непослушными губами бормотнул Тео, — и спасибо тебе за… все.       За помощь, за сочувствие, даже за дурацкий косяк, ведь без него не было бы у меня ни Уизли, ни Грейнджер…       — Чего уж там, — отмахнулась Нэнси. — Подлечись хорошенько, а потом заходи выпить виски.       — Обязательно зайду.       Некоторое время она смотрела на него не мигая. Симпатичная девчонка из бара на углу. С лаком для волос в сумке и металлической бусиной в кончике языка. Потом грустно улыбнулась. Покачала головой:       — Не зайдешь. — И, развернувшись, быстро пошла обратно к своему подъезду.       — Ангелочек? — спросил Джордж, как только они остались вдвоем.       — Угу. Это…       — Долгая история, я понял. Пошли, что ли, поищем укромное местечко. Хотя… В таком состоянии аппарация тебя окончательно размажет.       — Угу.       — И как быть?       На пару секунд Тео призадумался, еле-еле ворочая отбитым мозгом, потом решил, что сегодняшнее дежавю воистину стоит того, чтобы возвести его в абсолют, и ответил:       — Мы поймаем такси.