kiss me through the phone

Быть наследницей JRJ Financial Group было тем, о чем Дженни никогда не говорила в Новой Зеландии. Она даже не тратила время на размышления об этом. Это был факт, с которым она никогда не ожидала столкнуться, пока ее отец не уйдет на пенсию, что должно было произойти в далеком-далеком будущем, когда, как думала Дженни, она бы занималась тем, чем хотела заниматься в своей жизни, и была бы более подготовлена к этому. Она вспомнила, как ее друзья в Новой Зеландии узнали правду о ней. Это разделило их на людей, которые были готовы распространять преувеличенные истории о ней в СМИ для быстрого получения денег, людей, которые заигрывали с ней в надежде, что она профинансирует их тусовки, и людей, которых отпугнул скандал с ее отцом и, следовательно, Дженни тоже в процессе. Чонин был единственным, кто был рядом с ней, и все же она разбила ему сердце. Один телефонный звонок от ее матери, и вся ее жизнь в Новой Зеландии сгорела дотла. Она сидела на диване и потягивала вино из бокала, просматривая фотоальбом за годы, проведенные за границей. Ее рука покоилась на Куме, который лежал на диване рядом с ней. Возможно, все произошло не просто так, подумала она. Люди, которые стояли, обнимая Дженни на фотографиях, которых она когда-то называла друзьями, давно с ней не разговаривали. Возможно, она романтизировала жизнь, которой больше не имела, а возможно, её и не существовало вообще, или, по крайней мере, не так, как она помнила. Ее телефон лежал лицевой стороной вниз на кофейном столике перед ней. Она не переставала смотреть на него все утро и заставила себя отложить его после того, как слишком долго писала и удаляла слишком много сообщений для Лисы. Дженни полагала, что если Лиса хочет поговорить, то ей придется сделать первый шаг, но часть ее беспокоилась, что она действительно ясно выразилась прошлой ночью. Она отложила фотоальбом вместе с бокалом вина и заставила себя подняться на ноги. “Прогуляемся?” Дженни спросила Куму. Она устала предаваться воспоминаниям и ждать звонка, которого явно не будет. Немного свежего воздуха в любом случае пошло бы ей на пользу, а Куме не помешало бы немного размяться. Кума тявкнул, спрыгнул с дивана и начал вилять хвостом. По крайней мере, один из них был в хорошем настроении. Когда она только закончила надевать пальто и туфли, зазвонил ее телефон. Дженни остановилась как вкопанная. Она повернулась, наблюдая, как телефон вибрирует все ближе и ближе к краю журнального столика. Глупо было позволять себе тешиться надеждами, учитывая, чем закончился их разговор прошлой ночью, но с каждым шагом, приближающим ее к телефону, она позволяла себе все больше и больше надеяться. Она подняла его, прежде чем он упал, медленно перевернула и выдохнула, когда прочитала имя Лисы на лицевой стороне. Впервые за всю неделю она колебалась, прежде чем ответить. “Привет”. Просто услышав ее голос, она почувствовала облегчение. Она снова села на диван. Кума осталась у двери, выглядя озадаченным тем, почему Дженни больше не стоит. “Привет…” осторожно ответила Дженни. Она предположила, что Лиса, вероятно, звонит по поводу логистики возвращения их телефонов и ничего больше. “Я действительно не ожидала услышать тебя”. “Да, я знаю… Об этом… Я звоню, потому что хотела извиниться. Я не очень хорошо все это восприняла”. Дженни промолчала и предпочла позволить Лисе продолжать говорить. Она все еще не собиралась позволять себе слишком расслабляться. “У меня было время собраться с мыслями. Я не могу представить, чтобы такое личное событие в моей жизни транслировалось на весь мир подобным образом или чтобы мне приходилось иметь дело с чем-то подобным, когда все смотрят на тебя. Я чувствовала себя такой виноватой из-за того, что поискала это в Google, не поговорив сначала с тобой.” Сообщение о том, что Лиса посмотрела это, задело ее, но Дженни не могла ее винить. Проявлять любопытство было естественно, и Дженни не сказала бы, что не поступила бы так же, если бы они поменялись ролями. “Я хочу, чтобы мы двигались вперед, и для этого я хочу, чтобы мы были квиты”. Дженни почувствовала, что ее брови в замешательстве сошлись на переносице. “Квиты?” “Да. К сожалению, ни одна газета не интересуется моей жизнью, поэтому вместо этого я собираюсь рассказать тебе о некоторых смущающих, личных вещах, которые произошли со мной в моей жизни. Пристегнитесь, потому что их много”. Это вызвало удивленный смешок у Дженни, когда она попыталась понять ход мыслей Лисы. “Лиса, в этом действительно нет необходимости”. “Позволь мне сделать это, Дженни, я хочу. Чтобы сэкономить время, я расскажу тебе только те, где я совершила какую-то глупость, потому что была влюблен в хорошенькую девушку”. “Точно...” Сказала Дженни, удивляясь, почему Лиса решила, что она захочет услышать обо всех девушках, в которых она была влюблена, но она не собиралась пытаться остановить ее, когда та явно была в ударе. “Когда мне было семь, я впервые влюбилась в свою учительницу и была слишком застенчивой, чтобы заговорить с ней, поэтому я не могла сказать ей, что мне нужно в туалет и описалась у всех на глазах”. Дженни фыркнула. “Вау, какое начало”. “О, дальше будет только хуже. Когда мне было десять, я влюбилась в свою лучшую подругу и была так напугана и сбита с толку, что убежала из дома и часами пряталась на дереве. Когда мне было тринадцать, та же самая подруга хотела, чтобы я ее поцеловала, и все закончилось тем, что я ударила ее головой, и у нее из носа пошла кровь прямо на меня. Когда мне было четырнадцать, я впервые влюбилась в корейскую девушку, но не могла нормально говорить по-корейски и назвала ее толстой вместо хорошенькой, чем довела ее до слез. Оказалось, что Чеён нарочно солгала мне, чтобы напакостить. Когда мне было семнадцать, я выпила слишком много пива на вечеринке моего краша, а потом меня вырвало на ее туфли. Когда мне было двадцать, я была у своей бывшей девушки, разбила антикварный фарфор ее мамы, и мне запретили появляться в ее доме. Когда мне был двадцать один год, мне пришлось выпрыгнуть из окна той самой подружки, когда ее мама рано вернулась домой, и в итоге я вывихнула лодыжку прямо перед большим танцевальным конкурсом.” С каждым прогрессивным событием в списке Лисы Дженни все больше и больше сотрясалась от беззвучного смеха. Она знала, что Лиса, должно быть, ей нравится, потому что Лиса не отталкивала ее, а наоборот, вызывала у нее все большую симпатию. “А совсем недавно, когда мне было двадцать четыре, я облила незнакомку кофе за восемь евро, потому что увидел ее в аэропорту и остолбенела, потому что она была такой красивой, что я забыла, как ходить”. Ее смех затих, губы приоткрылись от удивления. “Лиса...” - выдохнула Дженни. Она разрывалась между желанием смеяться и плакать. Это был милый жест, и он полностью отражал Лису. “Как видишь, я иногда бываю глупой. Мне действительно жаль, что я так отреагировала. Просто это было так… Слишком многое пришлось принять...” “Я знаю, это много...” “Дженни, дай мне закончить”. Дженни могла слышать улыбку в её голосе. “Это было тяжело, но ты была права, ты все еще ты, и ты мне нравишься. Если уж на то пошло, я просто… Я просто в восторге от тебя, Джен”. Она была так сосредоточена на прозвище, что чуть не пропустила остаток предложения Лисы. “Думаю, я просто чувствовала себя неуверенно”. “Моя жизнь на самом деле не такая, какой ее изображают”. На самом деле, свобода в жизни Лисы была тем, что она мечтала иметь. “Трава соседа всегда зеленее, верно? Если ты захочешь поговорить о чем-нибудь, что произошло, я здесь”. Ей все всегда это говорили, но это был первый раз, когда Дженни действительно захотела принять чье-то предложение. “Ты сейчас свободна?” “Да, я свободна”. “Тогда не хочешь пойти со мной на прогулку? Я собиралась захватить Куму на одну, прежде чем ты позвонила”. “Да, я бы с удовольствием. Дай мне только одеться, я все еще в пижаме”. Она закончила надевать на Куму поводок и достала свою пару наушников, пока ждала Лису. В трубке послышались отдаленные шорохи и шуршание молний, затем торопливые шаги, и запыхавшаяся Лиса сообщила ей, что она готова. “Это было быстро”. “Я не хотела, чтобы ты передумала”. Дженни дважды проверила, заперта ли ее входная дверь, прежде чем позволить Куме вести ее по их знакомому маршруту. “Куда ты собираешься пойти?” “Рядом с моим отелем есть классный парк. А как насчет тебя?” “Мне нравится водить Куму вдоль реки Хан”. “Я тоже люблю гулять вдоль реки Хан!” “Думаешь, мы когда-нибудь проходили мимо друг друга?” Дженни задумалась. “Я бы определенно запомнила тебя”, - Лиса ответила мгновенно. - “И ты бы точно запомнила девушку, которая споткнулась о собственные ноги и упала в реку, потому что была слишком занята, пялясь на тебя”. Дженни хихикнула. “Если бы ты не пролила мой кофе, я бы тебе помогла”. “Да, точно, как будто ты бы намочила свой Chanel”. “Возможно, для тебя я сделаю исключение”. “Я невероятно польщена”. “Я бы все же отправила тебе счет позже”. “Разумеется”. “Но на нем был бы мой номер телефона”. “Серьезно? Напомни мне прыгнуть в реку Хан, как только я приземлюсь”. Она была уверена, что выглядела сумасшедшей, так много смеясь посреди улицы, но всегда было трудно не смеяться, когда она разговаривала с Лисой. На некоторое время они погрузились в комфортное молчание, которое в конце концов нарушила Лиса. “Так ты хотела поговорить?” Вопрос был задан мягче и серьезнее, чем Лиса обычно говорила с ней. “Думаю, что да”. “Мне жаль твоего отца”, - начала Лиса. Дженни вздохнула. “Он был моим героем, понимаешь?” Она покачала головой, вспомнив, как он умолял ее простить его. “Сейчас от одной мысли о нем меня тошнит”. “Как ты узнала?” “Мне позвонила мама за час до выхода новостей. У нее там были контакты, и они подумали, что предупредят ее, прежде чем разрушить наши жизни”. При мысли об этом ее все еще бросало в дрожь. Она плотнее запахнулась в пальто. “Ты с ним с тех пор разговаривала?” “Нет. Он пытался связаться, но сжег мосты, как только сделал то, что сделал. Нам с мамой прекрасно без него”. “Если бы тебе не нужно было возвращаться в Сеул, что бы ты сейчас делала?” Дженни задумчиво напевала, обдумывая вопрос. На самом деле она не позволяла себе думать об этом. “Я все еще была бы в Новой Зеландии. Может быть, у меня была бы работа в банке? Я, вероятно, была бы помолвлена с Чонином.” “Ты хотела бы быть такой?” Она не знала, какую часть Лиса имела в виду, но Дженни поймала себя на том, что все равно качает головой, даже если тайка не могла ее видеть. “Нет. Это моя жизнь. Я не могу жить с «что, если», это сведет меня с ума. Мама дала мне выбор в прошлом году, и это был мой выбор - согласиться. Я не могу сожалеть об этом”. “Я тоже стараюсь так жить. Ни о чем не жалею”. “Не жалеешь? Правда?” Поддразнила Дженни. “Потому что, судя по тому, что ты сказала мне сегодня утром, тебе стоит задуматься разочек или два”. “Нет, потому что без этих событий, происходящих в моей жизни, я бы не была сейчас здесь и не разговаривала с тобой по телефону”. “Ты хочешь сказать, что единственная причина, по которой мы разговариваем друг с другом, это то, что ты описалась, когда тебе было семь?” “Одна из них”. “Это не очень романтично”. “Я приберегаю романтику до нашей встречи”. Дженни не позволила себе дрогнуть, хотя ее щеки были теплее, чем обычно. “Да? Что ты собираешься делать? Тебя стошнит на мои туфли?” “Хорошо, не заставляй меня сожалеть о том, что я была так честна с тобой”. “Я просто говорю, ты привела мне около десяти причин, почему мне не следует встречаться с тобой”. Она улыбнулась, услышав возмущенный возглас Лисы. “Я не знала, что ты танцуешь”. “Я все еще занимаюсь этим, но для развлечения. Раньше я делала это на соревнованиях”. “Серьезно?” “Да, у моей мамы все еще есть эта стена с трофеями в нашем доме в Таиланде”. “Вау”. Она понимала, что было бы слишком смело говорить Лисе, что она хочет посмотреть, как она танцует, - но она знала, что это было бы именно то, что Лиса сказала бы ей, и к тому же бесстыдно. Вместо этого она перестраховалась. “Когда они вернулись?” “Пару лет назад. Я осталась здесь - очевидно”. “Ты, должно быть, скучаешь по ним”. “Очень сильно. Но я стараюсь навещать их два или три раза в год. Вообще-то я должна съездить в гости этим летом. Но тяжело не видеть маму”. “Какая она?” “Самая сильная женщина, которую я знаю. Она растила меня как мать-одиночка первые пять лет моей жизни, прежде чем встретила моего отчима. Я никогда по-настоящему не знала об отсутствии моего другого отца, потому что мой отчим был рядом всю мою жизнь, но я знаю, что поначалу ей было тяжело, но она никогда не показывала мне своих усилий. Мне тяжело без нее.” Дженни грустно улыбнулась, вспомнив о силе своей матери. “Да, я могу понять. Мама еще больший трудоголик, чем я, если ты можешь поверить, но она все равно находила для меня время. Я плакала каждую ночь в течение месяца, потому что очень скучала по ней, когда переехала в Новую Зеландию.” “Должно быть, это было тяжело, правда? Оказаться в таком непохожем месте?” “Определенно. Я была совсем одна, я не очень хорошо говорила на этом языке. Сначала было очень одиноко, пока не появился Чонин. Я уверена, ты понимаешь”. “Да. Мне было очень одиноко, пока я не встретила Ченг. Ты скучаешь по своим новозеландским друзьям?” “После скандала я узнала, что многие из них на самом деле не были моими друзьями”. “Прости", - пробормотала Лиса. - "Насколько все было плохо? Какие-нибудь последствия?” Дженни прерывисто выдохнула, вспоминая. “Я не могу выразить это словами. Это было худшее время в моей жизни. Мама не могла перестать плакать. Я никуда не могла пойти без репортеров на моем лице. Они бы искали что-нибудь обо мне, моей личной жизни и моем прошлом. Правление ненавидело меня. Они думали, что я неквалифицированная и слишком молодая - чего я даже не могла отрицать, - но им также не нравилось, что я женщина. Мне пришлось произвести кадровые изменения, с которыми они также были не согласны. Мне потребовалось много времени, чтобы завоевать их уважение. Но теперь, когда я показала, что JRJ Financial Group не собирается терпеть крах и прогорать, ни они, ни СМИ по большей части не заботятся обо мне так сильно. У меня есть своя личная жизнь, столько, сколько я могу позволить с такой работой.” “Мне действительно жаль, что тебе пришлось пройти через это, Дженни. Жаль, что я не могла быть тогда рядом с тобой”. “Теперь ты здесь. Этого достаточно”. Это было говорила искренне и хотела, чтобы Лиса знала. Этого было более чем достаточно. Они продолжали разговаривать, пока Кума в конце концов не начал проявлять некоторую усталость. Дженни решила повернуть назад, пока он не слишком устал, чтобы идти дальше. Ей не хотелось снова нести его домой. “Я собираюсь возвращаться”, - сказала Дженни. Лиса сказала ей, что тоже присоединится к ней до дома. “Я как будто провожаю тебя домой”, - сказала она ей, и Дженни услышала ухмылку в ее голосе. Когда она наконец вернулась к своей входной двери, это было почти похоже на окончание свидания, даже если Лисы на самом деле физически рядом с ней не было. Не хватало только прощального поцелуя. “Ну, я дома. Я думаю, это самое большое упражнение, которое Кума получал за последнее время”. Она открыла ему дверь, и он тут же подбежал к миске с водой и начал громко лакать из нее. “Прошла неделя, и мы знаем глубокие темные секреты друг друга”. “С тобой слишком легко разговаривать”, - сказала Дженни. Она осталась стоять на пороге. “Иногда с незнакомцами легче всего разговаривать”. “Ты не незнакомка, Лиса-я”. “Меня наконец-то повысили?” “Да. Ты отлично справляешься. Спасибо, что проводила меня”. “Что ты будешь делать сегодня вечером?” “Чеён и Сьюзи пригласили меня и Джису вчера куда-нибудь выпить”. “Правда?” “Они тебе не сказали?” “Вообще-то у меня не было времени позвонить им сегодня, но это приятно слышать”. “Да, я рада услышать больше историй о тебе. А как насчет тебя?” “Хочу еще немного поспать, а потом мы с Кайей собирались пойти поесть корейской еды”. “Обещай, что не будешь есть гамджатанг, пока не попробуешь мой?” “Правда? Ты сделаешь его для меня?” Спросила Лиса. “Да, когда ты вернешься, я приготовлю для тебя”. “Тогда я обещаю”, - искренне сказала Лиса. - “Я дождусь твоего”. Дженни почувствовала такую легкость, что ей показалось, она вот-вот воспарит. “Спасибо, что перезвонила”. “Спасибо, что ответила”. -