Запечатленная волчица

Несколько дней я жила в состоянии тревожного напряжения, словно внутри меня бушевала ураганная ярость. Это чувство было совершенно новым и пугающе незнакомым, как если бы в моей душе разразился шторм. Я всегда считала себя человеком открытым, не стесняющимся выражать свои эмоции. С детства меня отличали конфликтность и прямолинейность: если что-то не нравилось, я немедленно говорила об этом, не боясь перечить ни отцу, ни брату, ни сёстрам. Со мной было бесполезно спорить – моё упрямство граничила с одержимостью, я просто не могла отпустить ситуацию, пока не добьюсь своего. И даже когда ошибалась, я отстаивала свою позицию до последнего, не столько из-за уверенности в своей правоте, сколько из желания оставить за собой последнее слово. Однако последние дни принесли кардинальные изменения. Моя привычная, пусть и взрывная, прямолинейность уступила место чему-то совершенно иному. Это была не просто волна гнева или раздражения. Внутри меня бушевал глубокий, пугающий хаос – неконтролируемая и всепоглощающая ярость, похожая на демона, жаждущего разрушения. Этот внутренний зверь рычал и бился, угрожая разорвать на куски всё вокруг, а также саму меня. Он был непредсказуем, и это ощущение бессилия перед собственными эмоциями наполняло меня ужасом и отчаянием. Сидя на крыше нашего дома, я молча глядела на облачное небо, которое навевало мысли о бескрайности. Сквозь серые тучи почти ничего не было видно; только через небольшие проблески света можно было разглядеть несколько звёзд и полумесяц, который отчаянно пытался пробиться сквозь облачную завесу. Разглядеть... Скажем честно, у меня с начальных классов было зрение минус три, и увидеть звёзды даже на чистом небе без очков было невозможно. Однако за последние несколько дней моё зрение внезапно улучшилось, как будто магия восстановила его до идеального состояния – а возможно, даже лучше! Я никому об этом не говорила, но многие конечно же мгновенно заметили, что я больше не ношу очки. Это улучшение зрения не было единственным плюсом, который появился у меня в последнее время, когда я стала осознавать проявления своего «внутреннего демона» – по иному назвать это своё состояние я никак не могу... Мой слух стал резким и острым, что поначалу создавало массив дискомфорта, но вскоре я научилась его контролировать. Я стала физически сильнее, гораздо сильнее, что временами даже пугало меня. И ещё – холод, похоже, я совсем перестала чувствовать, словно переставала воспринимать его как нечто значимое... — Вот ты где, — раздался сзади знакомый голос Сета. Я почувствовала его приближение ещё до того, как он появился в поле зрения, когда он бежал в облике волка. На самом деле, он поднимался так шумно, что даже если бы не моё новое «суперчутьё», я бы всё равно ощутила его приближение. Сет Клируотер – единственный человек, с которым я веду близкие отношения, и я с уверенностью могла бы назвать его своим братом. Наша дружба, зародившаяся ещё в детстве, оказалась гораздо прочнее и явнее, чем любые связи, которые я испытывала ранее. Особенно это заметно на фоне отношений с моими родными, старшими сёстрами и братом. Мы с Сетом были связаны не только общими интересами, но и многовековой дружбой наших семей, уходящей корнями к нашему общему предку – Таху Аки. Эта связь была настолько крепкой, что мы с Сетом, будучи ровесниками, были словно двойняшками, способными понимать чувства и переживания друг друга с полуслова. Когда он уверенно подошёл ко мне и спокойно сел рядом, свесив ноги с края крыши, я почувствовала, как вокруг нас воцарилась атмосфера покоя. Его присутствие дарило мне уверенность в том, что рядом находится кто-то, кто всегда поддержит, независимо от обстоятельств. Сет был одет в джинсовые шорты – это не удивительно, учитывая, что он оборотень. Температура в Ла-Пуше совершенно не беспокоила его. Наверняка, его; скорее всего, ему было даже жарко. Вот он и ходит в одних шортах, как и остальные члены стаи Сэма, никогда не задумываясь о том, что для обычных людей такая одежда могла бы показаться странной. — Завтра у Беллы свадьба, — тихо произнёс он, как только сел рядом. Я почувствовала, как его украткий взгляд мелькнул в мою сторону, но вскоре был быстро отведён к небу, где полумесяц мелькал из-за облаков. Белла... Изабелла Свон – подруга детства Джейкоба, моего старшего брата, который уже как месяца два-три, если не больше, сбежал из дома. Хотя косвенно можно было считать, что его побег был связан именно с Беллой, мне это было в какой-то степени безразлично. Честно говоря, я почти ничего не знала о своём брате и никогда не интересовалась его жизнью. Мы не были близки, и это стало очевидным ещё в далёком детстве, когда мы постоянно боролись за внимание нашей матери. А после её трагической смерти в автокатастрофе, эта борьба только усилилась и перенеслась на наших отца и старших сёстр. Проблемы стали многократно хуже, чем тогда, когда мама была жива, ведь теперь на кону стояло не просто внимание, а всё то тепло и забота, которые нам были так нужны. Каждый из нас по-своему страдал, но никто не знал, как выразить свои чувства. Сложно признавать, но Джейкоб всегда был первым – он пользовался привилегиями, которые казались предназначенными только ему. Мама, когда была жива, всегда таскалась лишь с ним, а я часто оставалась в тени. Отец же, погружённый в работу, проводил всё свободное время исключительно с единственным сыном, что только усиливало моё чувство изоляции. Я наблюдала за тем, как он получает всё внимание и заботу, в то время как я оставалась в стороне, как призрак в собственном доме. Ребекка и Рейчел, наши старшие сёстры, тоже были предоставлены сами себе, но в отличие от меня они всегда поддерживали друг друга. После смерти мамы они начали проводить всё своё время с Джейкобом, заботясь о нём и защищая его так, как только могли. А я оставалась одна, словно лишняя деталь в этой семьи. Я бы соврала, если бы сказала, что это осталось в прошлом. В моём сердце всё ещё жила сильная обида и зависть – эти чувства были невыносимыми. — ...И? — без интереса спросила я, пытаясь дождаться продолжения его мыслей. Он замер на полуслове, словно ожидал чего-то от меня, задержав дыхание в ожидании реакции. Его нерешительность только подогревала моё раздражение. — Тебе не хотелось бы побывать на свадьбе?... — наконец произнёс он, осторожно взглянув мне в глаза, словно боялся произнести это вслух. В его голосе звучало что-то вроде надежды, но я не могла понять, на что именно он надеется. — Меня не приглашали, — мгновенно отрезала я, отвернув голову от названного брата. Мысли о Белле не покидали меня с прошлого лета, как назойливый муравей, который не оставляет в покое. Я узнала от Сета и Лии, что она крутила интрижку с одним из Калленов – этого опасного и загадочного семейства вампиров, и этот факт вызывал во мне непреодолимую злость и отвращение. Как можно было любить того, кто высасывает жизнь у людей? Человек и вампир – что за бред?! И, как я знала, эта безумная девушка фактически добровольно выбрала променять свою человечность на безумие, стремясь стать одной из них. Это решение казалось мне настоящим предательством, не только по отношению к себе, но и ко всем, кто любил её и заботился о ней, включая её семью и друзей, вроде как, они у неё были. Чем больше я погружалась в эти размышления, тем сильнее не могла понять, почему Сет всё ещё продолжает общаться с этой подружкой «кровососущего демона». Ладно уж, Джейкоб – его поведение я всегда списывала на его детскую влюблённость в дочку шерифа, а также на его врождённую тупость, которая порой вызывала у меня лишь раздражение. Но позицию Сета я не понимала. Он знал, что хладные демоны были исконными врагами квилетов; нас учили этому с ранних лет, и это знание впиталось в нас с молоком матери. Так почему же он продолжал поддерживать эту связь? — Белла сказала, что я могу привести с собой кого угодно, — почти сразу ответил он, и от этих слов меня слегка передёрнуло. Я не могла избавиться от ощущения, что это приглашение было не просто дружеским жестом, а чем-то большим, чем-то, что могло изменить всё. — ...Я хочу, чтобы ты пошла со мной и мамой. — А Ли? — после недолгого молчания спросила я, опустив голову и глядя на свои босые ноги, свешенные с края крыши, которые покачивались в такт мелодии ветра. — Она недолюбливает Беллу, — выдохнул Сет. Его голос стал тихим, подстать моему, как будто мы оба понимали, что обсуждаем что-то важное и деликатное. Мне это даже нравилось: в такие моменты он становился особенно милым и заботливым. — А я её знать не знаю, — напомнила я, стараясь придать своему голосу уверенности. Но внутри меня шевелились сомнения. В моих словах не было ни капли лукавства, я действительно говорила правду. Я ведь даже не была знакома с Изабеллой Свон. Если бы не дружба моих сестёр и брата с ней, и их общие фотографии, которые какое-то время весели на холодильнике, я бы, возможно, и не узнала о её существовании. Хотя, справедливости ради, я всё же узнала бы о ней благодаря нашим родителям, которые дружили. Однако разница в возрасте, заключающаяся в лет так пять, создала между нами определённый заслон, и у нас не было никаких тем для разговоров. Я не могла провести глубокий разговор с девушкой, которая была для меня просто именем на фотографии, и эта мысль всегда оставляла меня с ощущением неловкости и дистанции. В детстве я помню, как Белла неплохо дружила с Ребеккой и Рейчел, в то время как Джейкоб всегда следовал за ними хвостиком. Я всегда чувствовала себя немного сторонней, поскольку маленькой мне хватало общения с Сетом, аего старшей сестры, которая не ладила с моими сёстрами,чтобы не оставаться одной, присматривала за нами. Судя по всему, уже тогда Джейкоб начал чувствовать к Белле что-то большее, но я не могу утверждать точно, ведь тогда они все были лишь глупыми детьми. Время шло, и постепенно Инородная Белла исчезла из нашей жизни. Позже, если я не ошибаюсь, с 2002 года, она просто перестала приезжать в Форкс.Причины были мне не известны, и, честно говоря, они меня и не сильно волновали. В 2004 году я поступила в Военную Академию, расположенную в штате Северной Каролине, в городке Оук Ридж. Из-за учёбы мне не удалось увидеть её снова, когда она, теперь уже как постоянная жительница Форкса, появилась в городе, а не просто приезжала на несколько недель на каникулы. Весь этот период, когда я отсутствовала, казался покрытым туманом, и теперь, когда Сет приглашал меня на свадьбу Беллы, это звучало как-то странно. Я вдруг ощутила некое смятение внутри себя, которое угрожало выльется в ревность. Сет был моим единственным близким человеком, и когда он начинал разговоры о ком-то ином, чужом, это вызывало у меня легкое беспокойство. Не то чтобы я хотела запереть его в своём мире, но тем не менее, мысли о том, что он может поделиться своими эмоциями с кем-то другим, причиняли мне неудобство, и я не могла понять, откуда берутся эти чувства. — Ну, Салли... Пожалуйста. Хотя бы ты доверься мне, прошу... — прошептал Сет, и я заметила, как его голос дрогнул. Это вызвало у меня мгновенную реакцию: я обернулась к нему и закусила губу, чувствуя, как внутри меня нарастает волнение. Его эмоциональное состояние было мне не безразлично, и я не могла игнорировать ту искренность, что светилась в его глазах. — Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я, подняв свои ноги и прижав колени к груди. Это была моя привычная защитная поза, когда я чувствовала себя некомфортно или уязвимо. Я старалась скрыть свои эмоции, но они всё равно прорывались наружу. — Стая, она... Они даже слушать не хотят о Калленах и Белле... — начал он, его голос был полон напряжения. Я могла чувствовать, как его слова искали поддержки и понимания, но я не могла их ему дать. — И я их понимаю, — резко перебила я, нахмурившись. Внутри меня разгорался огонь недовольства. — Хладные демоны – исконные враги квилетов! Мы всегда знали это. Они не просто чужие; они представляют собой угрозу для всего, что нам дорого. Сет вздохнул, и я увидела, как он пытается собраться с мыслями. — Салли, выслушай, пожалуйста! — произнёс он довольно резко и громко, но затем поспешно прикусил губу, словно осознал, что его эмоции берут верх над разумом, чего он точно не хотел в этот момент. — Прости... — добавил он уже более тихим голосом, и в этом извинении звучала искренность. Я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло. Сет всегда был рядом, всегда поддерживал меня в трудные времена, даже когда я начинала прогонять его, обзывать и так далее... Я знала, что он не просто так настаивает на том, чтобы я пошла с ним на эту чёртовую свадьбу сумасшедшей и кровососущего. В его словах звучала надежда, как будто он верил, что смогу понять его точку зрения и увидеть ситуацию с другой стороны, несмотря на всю мою нелюбовь к этому событию. Чёрт, я ненавижу эту свою слабость к нему! Это не было любовью, которую ощущаешь по отношению к своей второй половинке; оно больше напоминало чувства, которые испытываются к младшим братьям, которых так хочется защищать и дарить им всё то, что они хотят. Хотя Сет и был старше меня всего на несколько месяцев, он часто вёл себя как самый невинный ребёнок в мире, с той искренностью и непосредственностью, которые было трудно не любить. Ещё чутка помолчав, я вздохнула, глубоко осознав, что это решение требует от меня гораздо большего, чем просто физического присутствия. Я положила руку на его ладонь, чувствуя тепло его кожи, и произнесла: — Ладно... Я хочу загладить вину, потому, Сет, я выслушаю тебя и постараюсь понять. Приму это так же, как и ты, когда я сообщила, что не желаю приезжать даже на каникулах в Ла-Пуш. Сет посмотрел на меня с такой искренностью, что внутри меня зажглось, что-то теплое. Его взгляд был полон понимания и поддержки, и это вселяло в меня некую уверенность. Он всегда был тем, кто мог поддержать и утешить, когда мир вокруг казался слишком сложным и запутанным. Я вспомнила все те моменты, когда он был рядом — от беззаботных дней, проведённых на пляже, до тяжёлых разговоров о будущем. Каждое воспоминание наполняло меня спокойствием, но внезапно, его лицо изменилось, и взгляд устремился на мою руку, которую я положила на его ладонь. — Ты?... — прошептал он, и в его голосе я уловила нотку тревоги. В следующую секунду он резко отдёрнул свою ладонь, словно она обжигала его, и переместил её мне на лоб, от чего меня слегка передернуло от неожиданности. — Т-ты вся горишь!... — Что?... А... Наверное, приболела. Голова у меня и правда побаливает, — неохотно сказала я, отстраняясь от его руки и заставляя себя улыбнуться. Я чувствовала, как пламя стыда разгорается внутри меня, и пыталась найти слова, чтобы успокоить его. Сет всегда так сильно переживал за людей, которых любил, и даже небольшое недомогание могло встревожить его больше, чем следовало бы. Все мы неуверенны в своих ощущениях, и мне казалось, что это не просто маленькая болезнь; это касалось чего-то гораздо более глубокого и сложного, чем физическое состояние. Может быть, это была моя собственная неуверенность, отражающаяся в моих глазах, которую я не могла скрыть. Я вздохнула, стараясь собрать мысли в единую целостную картину, но в тот момент поймала его взгляд, полон тревоги и ожидания, что заставило моё сердце забиться чаще. Какое-то время он молчал, прикованный ко мне беспокойным взглядом, и я заметила, как сильно он задумался о чём-то. Его губы поджались в тонкую линию, а плечи слегка дрогнули. Он прикрыл глаза и опустил голову, погружаясь в свои мысли, и в этот момент мне показалось, что время растянулось, заполняя пространство вокруг нас тишиной. Она была тяжёлой и давящей, словно мы находились в коконе, из которого невозможно выбраться. Он открыл глаза только спустя некоторое время, и всё это выглядело безумно странно – он будто бы ушёл в себя, пытаясь справиться с теми волнениями, которые не мог выразить словами. Я ни могла не задаться вопросом: что это с ним? — ...Тогда, с моей стороны, будет некорректно настаивать на том, чтобы ты пошла на свадьбу... — произнёс он, смотря на мою ладонь. Мягко и осторожно он положил на неё свою руку, а затем слегка сжал мою. — Нет-нет. Я пойду, это меньшее, что я могу сделать для тебя, но... просто ответь на один вопрос. Почему ты считаешь, что эта свадьба важна? Что она может что-то изменить? — решила я перевести тему, мягко сплетая наши пальцы, и мне стало легче на душе. — Потому что это шанс для нас всех, Салли. Шанс наладить отношения, преодолеть старые обиды и страхи. Я знаю, что это сложно воспринимать после всего того, что произошло между нашими видами... Но если мы не попробуем, то никогда не узнаем. По крайней мере, Каллены не из тех вампиров, кто пьёт человеческую кровь. Они перешли на животную! Страх и недоверие терзали меня изнутри, словно невидимые щупальца, но несмотря на это, я ощущала, что ради Сета готова на многое. Он стал для меня единственным дорогим человеком, который всегда был рядом. В его глазах я находила утешение, а в его словах – надежду. Кто бы что ни говорил, семья – это не только кровные узы, но и любовь, поддержка и искреннее понимание. Всё это я нашла в Сете; он был моим лучиком света в этом дождливом городке, моим надежным другом и верным защитником. Он – моя семья. — Хорошо... — наконец-то произнесла я, всё ещё сжимая его ладонь. — Я готова попробовать. Но это значит, что завтра ты идёшь со мной по магазинам. Надо же хоть платье с каблуками купить, — добавила я с легкой усмешкой, пытаясь разрядить атмосферу, которая всё ещё была напряжённой. — Ты и каблуки?! Да я ради этого зрелища свои кровные потрачу! — произнёс он, так же натянув улыбку. И мы оба рассмеялись. Мы оба рассмеялись, и в этот момент в воздухе повисло лёгкое волнение, будто старые обиды и недопонимания растворялись, уступая место приятным воспоминаниям. Всё же, я скучала по этой атмосфере резервации, несмотря на множество неприятных моментов, что были здесь. Но особенно я была рада снова проводить время с Сетом, который всегда был источником комфорта и света в моём мире, полным сомнений и тревог. Я вернулась в Ла-Пуш ровно через три дня после того, как Ребекка позвонила мне с тревожной новостью: Джейкоб сбежал из дома, и мне срочно нужно было вернуться в отчий дом. В академии я честно объяснила всю сложившуюся драму, сказав, что если мой брат не вернется, то вероятно, мне придётся остаться в Ла-Пуше на срок, который может составить год или даже два. Учитывая, что Ребекка совершенно не горела желанием возвращаться домой, а Рейчел, хотя и тоже вернулась в резервацию после окончания университета, заявила, что не справляется одна и ей нужна помощь в заботе о нашем отце и доме, мой уход из обучения казался неизбежным. К счастью, администрация академии отнеслась с пониманием к моей ситуации и предоставила мне неограниченное время для решения всех семейных проблем. Они заверили меня, что пропущенные несколько лет – это не конец света, и я смогу завершить своё обучение позже. Как же я была им благодарна за это! Сразу по возвращению в Ла-Пуш, Ли и Сет поделились со мной настоящей причиной побега Джейкоба, рассказали о Белле и её помолвке с вампиром. Это постепенно разрушало всё, что я знала о нашем мире, и доказало мне, что легенды, которые нам с детства рассказывал отец о вампирах и оборотнях, были правдой. Мне нужно было время на размышления, и в течение двух недель мы почти не общались, погружённая в свои мысли. Однако затем всё начало восстанавливаться, и в какой-то степени мы наладили отношения. Меня официально познакомили со стаей, и в этом новом мире, я взяла на себя заботу о своём отце. Каждый день становился настоящим испытанием, где мне приходилось балансировать между обязанностями и внутренними переживаниями, постоянно беспокоясь о собственном будущем. Но с каждым днём внутри меня росла злость, заставляющая меня вновь и вновь проклинать Джейкоба за его эгоизм и безответственность. Он сбежал из-за какой-то глупости, оставив нашего отца-инвалида, грубо говоря, одного, с неумелой Рейчел. Иногда, невольно, я начинала раздумывать и искать оправдания его поступку, пыталась найти хоть какие-то объяснения его действиям. Но, как только мне удавалось поймать себя на этой мысли, я резко отдёргивала себя, вновь погружаясь в омут обиды. Я убеждала себя, что он поступил крайне по-ублюдски, и эта обида, словно медленный, но неумолимый яд, сжирала меня изнутри, не давая жить ни спокойно, ни счастливо. С каждым днём моя ненависть к его выбору крепла, и я вновь и вновь возвращалась к воспоминаниям о Джейкобе, задаваясь вопросом, как можно было так поступить? Недоношенный волчара...