Пожалуйста, утешьте одиноких

      День выдался пасмурным. Ветер дует с севера, холодный и пронизывающий, он настырно лезет под одежду, пуская неприятную дрожь по телу. Толпа нетерпеливо топчется на месте в жалких попытках согреться. Даже Паккун жмется к его ногам и переодически вздрагивает. Их собрали на главной площади Конохи ближе к полудню в срочном порядке — и шиноби, и гражданских. Какаши нашел почти все знакомые лица, помимо тех, кто сейчас находится на миссиях. Если здесь почти вся деревня, то стоит ожидать очень важных новостей. — Какаши-сенсей, — по правую руку от него скулит Наруто, постоянно потирающий плечи, — зачем нас собрали здесь? Холод невыносимый, у меня уже даже нос замерз.       Хотел бы Какаши знать зачем, только вот догадки в голове крутятся не самые воодушевляющие. Такие массовые сборища на центральной площади Конохи случаются чаще всего по праздникам, но сегодня календарь предательски показывает самый заурядный будний день. Ответить на вопрос, заданный Узумаки, Какаши не успевает. — Смотри, совсем скоро отвалится. — Как бы между делом равнодушно подмечает Сай, за что получает удар в бок от Сакуры, тут же сдержанно прокашливаясь. — Что? От обморожения люди даже конечности теряют. В Академии что ли не учились?       В ногах Какаши хмыкает Паккун. — Учились. На улице хоть и прохладная, но все же ранняя осень. — Парирует Сакура, застегивая под горло молнию на форменной куртке. — Наруто, не слушай его. Чтобы отморозить нос в такую погоду, нужно стоять на улице гораздо дольше.       Наруто облегченно выдыхает, но ладошкой нос все-таки прикрывает и растирает его до легкой красноты. Наблюдая за своими учениками, Какаши легко улыбается под маской, удобно скрывающей его веселье. Он стал сенсеем седьмой команды около года назад. К его удивлению, те самые шумные малыши, чью драку ему пришлось однажды разнять у Резиденции Хокаге, единственные смогли пройти его испытание колокольчиками. К их словесным перепалкам Какаши привык, хотя порой и делал команде замечания ради поддержания дисциплины.       По толпе проходится шепоток, привлекающий внимание к крыше Резиденции. — Приветствую всех жителей Конохи! — Наконец властный голос доносится до заждавшейся толпы. Мгновенно площадь поглощает тишина, ведь с крыши к ним обращается не Третий Хокаге. — Я, Шимура Данзо, с превеликим прискорбием и болью в сердце сообщаю, что всеми уважаемый Третий Хокаге, мой друг и соратник, покинул наш бренный мир прошедшей ночью.       Сначала среди народа катится волна недоверчивых перешептываний, затем всхлипы и плач разрезают тишину. — Память о его деяниях и подвигах никогда не будет стерта из истории нашей деревни… — Все дальнейшие реплики Данзо посвящены восхвалению заслуг Третьего.       Какаши видит, как, не веря в услышанное, хлопает глазами его команда. Сначала к боку прижимается Сакура, утыкается носом в его зеленый жилет. Крепко сжимает и разжимает кулаки Наруто, а Сай опускает глаза, зависая взглядом в пространстве перед собой. У самого Какаши вздохнуть получается с трудом, он сжимает челюсти и чувствует подбирающуюся к горлу тошноту, но механически продолжает гладить Сакуру по волосам.       Хатаке внимательно следит за Шимурой, не отрывая взгляда, и ни капли не верит в его скорбь и сожаления о смерти соперника, занимавшего пост Хокаге так непозволительно долго. Насколько он знал, Хирузен успешно отодвигал Данзо в сторону каждый раз, когда могла произойти передача власти. Теперь Сарутоби для старого червя не помеха, вот и вылез из штаба Корня, как раз погодка позволяет. С неба сорвались первые капли дождя.       Паккун негромко и приглушенно прорычал. Какаши скорее почувствовал, чем услышал, исходящие от него вибрации. — Но кресло Хокаге не может долго пустовать, поэтому сегодня утром был проведен Совет джоунинов с участием Дайме. — Какаши и его нинкенов редко подводило чутье. Данзо продолжает свою речь уже более воодушевленно. — Конохе нужен сильный лидер, способный сохранить наследие предыдущих Хокаге и готовый вести деревню в светлое будущее. По решению Совета, с сегодняшнего дня, я с большой гордостью и благоговением принимаю этот непростой пост. Я, Шимура Данзо, Пятый Хокаге, клянусь защищать и оберегать каждого жителя Конохи. Своим первым указом я перевожу мои отряды АНБУ в ряды Военной полиции, которая будет отвечать за правопорядок, соблюдение законов и безопасность нашей деревни.       В разных частях площади появляются знакомые фарфоровые макси. Личная армия Данзо показывается на глаза изумленной толпы впервые, пока их лидер принимает церемониальный хаори. — Разве у кого-то помимо Хокаге могут быть свои отряды шиноби? — Сакура поднимает на сенсея стеклянные глаза. — Сенсей, кто такие АНБУ? — Оборачивается к нему задумчивый Наруто.       Знали бы они насколько одновременно правильные и неправильные вопросы они задают. От Какаши не укрывается, как Сай отводит взгляд от любопытства товарищей и пытается отмолчаться, не привлекая к себе внимания. Полагаясь на собственную интуицию, выращенную в суровых реалиях службы среди тех самых АНБУ, Хатаке принимает решение промолчать. Он им обязательно все расскажет, только не здесь.       Заинтересованные жители деревни внимательно слушают необычные речи оратора. Гражданские никогда не чувствовали ответственности за будущее родной деревни, всегда полагаясь на защиту шиноби, а теперь новый лидер подчеркивал ценность вклада каждого жителя в будущее благосостояние деревни. — Давайте вместе выведем нашу деревню на новый политический уровень. Нас будут уважать и бояться другие страны. Это будет непростой путь, но вместе мы справимся и приведем Коноху к процветанию!       Толпа громко улюлюкает, вскидывая вверх сжатые кулаки, пока Какаши настороженно оглядывается, оценивая обстановку. Сейчас несколько команд, включая седьмую, явно сомневаются в адекватности происходящего и не поддерживают народный клич, отчего со стороны выглядят лысым пятном среди леса поднятых рук. Он встречается с озадаченными взглядами Гая и Куренай — те словно принимают для себя важное решение, но промедление с их стороны подвергает риску не только самих сенсеев, но и их учеников. — Поднимите руки вверх. — Шепчет Какаши, подталкивая за локти седьмую команду, затем и сам поднимает кулак в воздух, чтобы они как можно скорее последовали его примеру. — Нужно поддержать нового Хокаге.       Ничего не понимающие ученики хмурятся, но просьбу сенсея выполняют и делают это за мгновение до того, как на их команде останавливает внимание одна из фарфоровых масок.       Данзо избавится от тех, в чьей преданности засомневается.       Раскинув руки в стороны новоиспеченный Хокаге наслаждается своим триумфом и полнотой власти, наконец оказавшейся в его руках, и под нестихающее ликование толпы скрывается в Резиденции. — Возвращайтесь домой. — Сквозь толпу Какаши подталкивает учеников в нужном направлении. — Но, сенсей, сегодня же у нас тренировка. — Перенесем на другой день. Вечером я зайду и сообщу вам, когда приходить на полигон. — Он подхватывает Паккуна и настойчиво вручает его тушку в руки Сакуры. — И собачку покормите.       Возможно, в намеках Хатаке и был слаб, но он искренне надеялся, что его подающие надежды ученики вынесут из его поведения нужную для себя информацию.       Они должны сидеть дома и не высовываться, а Паккун за ними присмотрит.

***

      Какаши шагает по узким улицам деревни в сторону недавно отстроенного района, где не так давно получил служебную квартиру по распоряжению Третьего-самы. Замечает новых стражей правопорядка, то тут, то там мелькающих на крышах. Он почувствовал слежку сразу после инаугурации, как только отправил свою команду по домам.       Неужели Данзо настолько ему не доверяет после ухода из АНБУ?       О безопасности ребят оставалось только надеяться. Хоть его клон, скрываясь, и проводил их до самого дома Сакуры, где, по всей видимости, его ученики и решили скоротать время, ожидая информации от своего сенсея, волнение не отпускало. Чутье щекотало преддверием опасности, заставляя собрать в кучу выдержку бывшего АНБУ.       Крадучись даже к собственному дому, он проверяет преследователей и несколько раз оборачивается практически у самого подъезда. Не каждый АНБУ из Корня способен проследить за ним. У нужной двери он появляется, миновав пустой коридор, ключ в замке поворачивается легко.       Зависая в дверном проеме, он не торопится войти, внимательно осматривает пространство коридора прежде, чем перешагнуть порог. Квартира была такой же пустой, как и несколько часов назад перед его уходом на главную площадь Конохи. Какаши скользит настороженным взглядом по кухне-гостиной, стягивает маску, внимательно принюхивается. Большая часть запахов, висящая в воздухе, вполне привычна для его жилища, но острый нюх цепляется за еще один — едва уловимый.       Какаши не сомневается, в его отсутствие сюда точно кто-то заглядывал, хоть внешний вид квартиры и молчит о незваном посетителе. Аккуратно сложенный плед на краю дивана не сдвинут ни на миллиметр; книги на деревянных полках стоят в той же дотошной последовательности; ящики и шкафчики плотно закрыты, будто к их дверцам никогда не прикасались.       Никогда не прикасались…       Он прикасался, сегодня утром. Какаши присаживается на корточки, проводит пальцами по ручкам небольшого комода. Ни одного пятна, даже от его пальцев.       Короткий стук в дверь заставляет машинально натянуть маску обратно и схватиться за кунай. Кто бы ни стоял на лестничной площадке, острое лезвие найдет его горло прежде, чем он успеет войти в квартиру. Остановить атаку сумел лишь до боли знакомый запах, уже глубоко вбитый на подкорку его сознания. Плотная маска скрывает облегченный вздох, когда в выглядывающей из-за двери черноволосой макушке он узнает своего извечного друга-соперника. И видок у него весьма растерянный. — У тебя было не заперто. — Без приветствия бросает Гай и проходит внутрь без приглашения. Вины за свое вторжение он, конечно же, не чувствует. Зеленый зверь Конохи не фонтанирует привычным переизбытком энергии, а наоборот задумчиво сминает губы, бросает беглый взгляд на обстановку квартиры, словно ищет подвох. Или засаду. — Ты так быстро исчез после инаугурации, я не успел поговорить с тобой. — Нужно было кое-что проверить. — Какаши рваным движением убирает оружие в сумку. — Что-то важное? — Мгм. — Неопределенно мычит Какаши, отворачиваясь к следующему шкафу. — О чем хотел поговорить?       Конечно, он понимает, что речь пойдет о Данзо. Но Хатаке уточняет скорее машинально, оставаясь больше заинтересованным поисками, ради которых он и вернулся в свою квартиру. Зная, что Данзо поручил Военной полиции следить за ним, он бы ни за что сюда не сунулся без острой на то необходимости.       Он хлопает ящиками, где хранятся его документы — свитки с личной информацией о нем, его семье, о миссиях и заданиях… Ему нужен лишь один из них. Тот самый свиток от Третьего, сохранность которого также важна, как и выполнение миссий уровня АНБУ. Сосредоточенный Копирующий не замечает, что его вопрос остается без ответа.       Свитки и бумаги сыпятся на пол, пока Какаши выгребает содержимое шкафов, а задние стенки нахально смеются ему в лицо пустотой. Хочется выдрать и их тоже, лишь бы найти пропажу.       Пять лет свиток пролежал нетронутым, словно всеми забытым. За это время Какаши успел покинуть АНБУ под нелегкими уговорами Третьего Хокаге, вернуть обратно в Академию несколько команд генинов, но все-таки стать сенсеем тех шумных малышей, хоть и порядком подросших. — Надеюсь, что ты ищешь то, что поможет нам избавиться от Данзо. — Гай присаживается рядом и звучит слишком непринужденно.       Какаши едва сдерживается от желания закатить глаза и надеется, что преследователи, любезно сопроводившие его до дома, или незваный гость не додумались установить в его квартире прослушку. Порой его друг мог быть на удивление недальновидным.       С учетом создания Военной полиции Хатаке на его месте серьезно бы задумался, произносить ли столь резкие фразы вслух…       Ведь достаточно запустить к нему в дом каких-нибудь жуков Абураме, которые с большим удовольствием доставят лакомую информацию их владельцу, а тот, в свою очередь, донесет новому Хокаге. Мысли о мерзких тараканах, бегающих по его педантично чистому жилищу, вызывают неконтролируемый приступ брезгливости.       Обсуждать тему инаугурации человека, который никогда не должен был прийти к власти, они не будут. По крайней мере не в стенах этой квартиры.       Время неумолимо клонится к закату, а оранжево-красный горизонт окрашивает кровавыми красками небосвод, когда Какаши разочарованно вздыхает, наконец осознавая, что необходимый свиток в квартире отсутствует. — Данзо хочет принять присягу у всех шиноби деревни, рангом от чуунина и выше. — Ставит в известность Гай. — Когда? — Странно, что никто из АНБУ не сообщил об этом Хатаке лично. — Через пару часов.       Какаши сжимает кулаки. Данзо тот еще заносчивый ублюдок. Он ни за что не позволит разгуливать по деревне тем шиноби, которые не принесут ему присягу, а вид склонившихся сторонников Хирузена только польстит его высокомерию и жажде власти. — Мы должны пойти. — Неожиданно резюмирует Гай. Неужели уже смирился с новыми порядками, грядущими в ближайшем будущем? — Надо присягнуть хрыщу на верность и отвести от себя любые подозрения. Никаких поспешных решений, Какаши.       Хочется громко рассмеяться. От подозрений со стороны Данзо он никогда не избавится. Ни о каком доверии между Копирующим и Пятым Хокаге не может идти и речи. И пропажа свитка, о существовании которого должны были знать только сам Хатаке и Третий Хокаге, — прямое тому доказательство. Только зачем он Данзо? В том, что свиток выкрали именно люди нового Хокаге, сомневаться не приходилось.       По крайней мере, в такие совпадения Какаши не верил.       Хатаке давит на веки, и каждой клеткой своего существования отрицает даже фиктивную верность Данзо и его системе управления. Он знаком с его методами, моралью и политическими взглядами. Достаточно лишь взглянуть на его детище — Корень, чтобы понять, что приводить деревню к благополучию он будет вовсе не с помощью пряника…       Наверняка Третий Хокаге понимал, что Данзо рвется к власти, поэтому и передал ему тот свиток, и Какаши не был бы гением своего поколения, если бы не продумал запасной план. И именно его наличие позволяло не поддаться панике, а сохранить абсолютное спокойствие. — Мне нужно заглянуть в одно место, боюсь на присягу не успеть. — Решение принято. Какаши подхватывает свой небольшой рюкзак, всегда собранный для срочных внеплановых миссий. — Какаши… — Предупредительно тянет Гай, надеясь уберечь друга от глупостей. — У всех есть выбор, и свой я сделал, пока не поздно. — Какаши направляется к выходу и закидывает рюкзак на плечо. — Если ты решишь играть в преданность Данзо, то я не стану тебя останавливать…       Гай мнется у выхода всего пару секунд, взвешивая столь радикальное решение, но все-таки исчезает среди крыш, тенью двигаясь за Какаши в противоположную от Резиденции сторону. В сторону квартала Учиха.

***

             На душе отчего-то слишком тревожно. Ни еда, ни вода в горло не лезут. Сакура одной рукой крутит кружку с остывшим чаем, скребя ее дном по поверхности стола, другой — гладит Паккуна, удобно устроившегося на ее коленях после еды. Наруто усиленно поглощает ужин, с набитыми щеками успевая нахваливать вкус еды под довольный взор ее матери. Вот уж кому счастье набить пустой желудок.       И это было привычно. Даже спокойный Сай, тыкающий палочками в кусочки курицы в своей тарелке. Он присоединялся к ужинам в гостях у Сакуры гораздо реже, чем Наруто, захаживающий почти каждый день, но она была рада, что ее нелюдимый сокомандник вроде бы старался стать полноценной частью седьмой команды. В такие дни они даже перетаскивали стол в гостиную, так как на крохотной кухоньке вчетвером сложно разместиться. — Что-то от Какаши-сенсея нет вестей. — Все-таки вздыхает Сакура. — Он обещал зайти вечером.       За столом повисает молчание. Искусственная семейная идиллия разбивается меткостью ее вопроса. Присутствующие за столом на самом деле понимают, что в деревне что-то происходит. И именно это что-то неприятно зудит под кожей и заставляет часто поднимать глаза на часы, нетерпеливо ожидая прихода сенсея. — Уж за кого, а за Какаши-сенсея точно не стоит переживать. — Мебуки ласково треплет Сакуру по волосам и пытается улыбнуться. — Слышала, что сегодня джоунины и чуунины дают присягу новому Хокаге. Стандартная процедура. Уверена, что Какаши-сенсей сейчас в Резиденции.       Мебуки не является куноичи, но когда-то она была женой джоунина — Кизаши Харуно, трагично погибшего в стране Волн незадолго до поступления их единственной дочери в Академию. Вовсе необязательно быть шиноби, чтобы понять, что ситуация в Конохе скверная. До власти дорвался человек, который так долго не мог ее получить. Человек, о котором Кизаши — бывший АНБУ — рассказывал очень пугающие вещи. — Уверена, он вот-вот придет. — Мебуки принимается убирать грязную посуду со стола и шутливо шикает на Узумаки. Она держится изо всех сил, чтобы волнение не передавалось детям, ведь они чувствуют эмоции лучше, чем взрослые. — Наруто, оставь своему сенсею хоть порцию на ужин! — Простите, Мебуки-сан, так вкусно, что невозможно остановиться. — Отвечает Наруто с набитым ртом. Его непосредственность немного разряжает напряженную обстановку. — Твое пузо никто прокормить не в состоянии. — Бурчит себе под нос Сай и с хмурым видом отодвигает от себя тарелку с недоеденной порцией. — Зато мое лицо не такое бледное, как твоя рожа. — Наруто откидывается на спинку стула. — Здоровый румянец только наесть можно! — И как ты терпишь эти препирания? — Паккун поднимает взгляд на Сакуру и тыкается макушкой в ее зависшую ладонь. Мол, чего остановилась? Продолжай давай. — Попроси Какаши стукнуть их лбами.       Могла бы Сакура по привычке продолжить препирательства и сказать, что она и сама в состоянии стукнуть их лбами, но почему-то молчит и косится в сторону Сая, не до конца понимая, что с ним сегодня происходит. Он ведет себя странно еще с инаугурации — чересчур молчалив, загружен, постоянно огрызается и редко поднимает на них с Наруто глаза.       Тяжелый стук в дверь прерывает размышления о состоянии напарника. — О, вот и Какаши-сенсей! — Мебуки спешит к двери, чтобы впустить долгожданного гостя.       Только вот за дверью вместо Какаши Хатаке стоят двое шиноби в фарфоровых масках. Улыбка мгновенно сползает с лица Мебуки, а руки непроизвольно скрещиваются на груди. Кроме Какаши-сенсея они никого не ждали этим вечером. — Чем обязаны военной полиции? — Ее строгий тон привлекает внимание седьмой команды, но они не выходят в коридор, повинуясь странному желанию не попадаться на глаза новым стражам правопорядка.       Паккун спрыгивает с коленей Сакуры, внимательно принюхивается прежде, чем утробно зарычать. — По распоряжению Пятого-самы команда номер семь должна проследовать с нами в Резиденцию для аудиенции с Хокаге. — Бесцветно отвечает одна из масок.       Сакура прижимает кулаки к груди и встречается с озадаченным взглядом Наруто, который также не понимает заинтересованности нового Хокаге в их команде. Они всего лишь генины. Личные разговоры команды с Хокаге были столь редкими, что ограничивались лишь получением миссий и последующим отчетом о ее выполнении. При чем Какаши-сенсей частенько отчитывался в одиночку, отпуская ребят отдыхать и не томиться еще несколько часов в Резиденции, добивая крупицы своих сил. Успеют еще на своем веку. — В столь поздний час? — Не теряется Мебуки. На свой вопрос получает лишь кивок. — Какаши-сенсей отведет ребят к Хокаге, как только вернется. — Они должны проследовать с нами немедленно. Это приказ.       Сердце стучит у самого горла, перекрывая дыхательные пути. Кажется, что во рту суше, чем в жаркой пустыне Суны. Сакура тяжело сглатывает и поджимает губы. — С каких пор военная полиция сопровождает генинов? Ответственность за них несет назначенный в команду сенсей. — Мебуки скалится, не собираясь отдавать детей в руки приспешников Данзо. — Повторяю еще раз, если вы не расслышали. Какаши-сенсей выполнит приказ, как только вернется.       Дверь захлопывается перед носом непрошенных гостей. Мебуки не собирается церемониться с прихвостнями Данзо. Только вот фарфоровым маскам преграды гражданских не помеха, поэтому они и появляются сразу в гостиной, игнорируя человеческий способ войти внутрь, растерянную Мебуки и узкий коридор, чем и застают испуганных детей врасплох. — Неподчинение Военной полиции карается законом и позволяет применить силу.       Это каким таким законом?       Первым скручивают Наруто столь стремительно, что тот даже не успевает осознать появление опасности за собственной спиной. АНБУ зажимает его в крепкой хватке, вплотную приставляя к горлу тати. Узумаки едва держится на цыпочках, стараясь не перерезать себе горло без чужой помощи. Стоит лишь опустить пятки на землю, и холодная сталь с большим аппетитом вгрызется в его кадык. Рефлекторно, одной рукой он цепляется за предплечье пленителя, другой — за острое лезвие. На ковер под ногами падают первые кровавые капли.       Еще никогда Сакура не видела своего сокомандника настолько шокированным. Зачем им Наруто? Что вообще происходит? Сакура бросается к нему, но не успевает сделать и пары шагов, как ее ловко перехватывают поперек туловища. Спиной она ударяется о чей-то торс, а у горла останавливается чужой кунай. В нос бьет резкий запах краски… — Сай, ты что делаешь?! — Хрип Узумаки выбивает почву у нее из-под ног. — Служу Хокаге.       Наруто застывает в руках АНБУ в унисон с ошеломленной напарницей. Этого не может быть! Они, черт возьми, команда! Как он может нападать на своих же товарищей со спины, нарушая главные ценности, которые им в течение последнего года прививал сенсей? Это так… так подло.       Воздух застревает в горле, еще никогда Сакура не ощущала холодное дыхание смерти настолько близко. И ее жизни действительно угрожает один из участников седьмой команды. Ей такое и в страшном сне не могло присниться. — Немедленно отпустите детей! — В проходе меж коридором и гостиной приходит в себя Мебуки.       Вторя возгласу старшей Харуно, снизу раздается грозный рык, затем острая боль в лодыжке заставляет АНБУ, удерживающего Наруто, потерять бдительность и ослабить хватку. Сложно игнорировать взбешенного пса, когда он со всей присущей ему силой нинкена вгрызается в твою ногу с отчаянной яростью и не намеревается ее отпускать.       Наруто выскальзывает из захвата и пинает АНБУ в колено, пока Паккун выигрывает для него пару жалких секунд, которые он опрометчиво тратит, ведь пытается вооружиться, ковыряясь в набедренной сумке. Слишком медленно. Пальцы бесконтрольно дрожат, и Наруто не в силах совладать с этим тремором. Но он успеет, он обязательно успеет защитить Сакуру и Мебуки-сан. Он должен! Однако тати второго АНБУ оказывается быстрее.       Наруто может поклясться, что видел, как сверкнул кончик оружия, и слышал, как со свистом сталь разрезала воздух, когда АНБУ занес тати для решающего удара. Сам Узумаки как на ладони. Не может ни напасть, ни защититься. Успевает лишь инстинктивно прикрыть голову руками и зажмуриться, готовясь к волне боли. Однако через секунду-две-три ничего не происходит. Только чужой вздох, полный боли, и надрывный крик Сакуры «Мама!» заставляет его открыть глаза и вернуться в реальность.       Торчащий из спины Мебуки окровавленный клинок он видит первым, вторым — темно-бордовое пятно, заполняющее изнутри кольцевой символ клана Харуно. По бездушному лезвию тонкими ручейками стекает кровь, чья крупная капля срывается с острия. Наруто следит за ней словно завороженный, пока та не разбивается кляксой о белый ковер. Мебуки успела оттолкнуть Узумаки в сторону, приняв смертельный удар на себя.       Она с трудом глотает воздух и, с последними силами, всаживает широкий кухонный нож в плечо АНБУ. Когда только она успела схватить его со стола? Лишь потом оседает на колени. Ее тело глухо валится на пол, пока АНБУ роняет оружие и отшатывается в сторону, пытаясь подавить волну парализующей боли. Столь отчаянной выходки от обычной гражданской женщины он никак не мог ожидать. — Мама! — Надрывный крик Сакуры оглушает.       Она не может отвести взгляда от стекленеющих глаз матери, от родных губ, застывающих в последней предсмертной улыбке. Горячие слезы обжигают похолодевшую кожу щек. Нет, нет! Она не верит в происходящее! Не хочет верить, от чего и пытается выбраться, безнадежно брыкаясь в крепком захвате, чем только ухудшает свое положение — кунай задевает тонкую кожу. — Мама, нет! Нет!       С хлопком исчезает Паккун, отброшенный в сторону мощным ударом первого АНБУ. Ему ничего не стоит разобраться с бешеным не боевым нинкеном, особенно когда чакры хозяина нет поблизости.       Они остались одни. Против двух профессиональных убийц и человека, которого даже бывшим товарищем язык не поворачивается назвать.       Мир вокруг Наруто неожиданно замедляется. Перед глазами отрывочно мелькают — окровавленное тело женщины, которую он любил как собственную мать; зареванная Сакура, что старается бороться с силой удерживающего ее Сая; враждебно настроенные АНБУ, чье шипение от неожиданных травм не предвещает ничего хорошего.       Внутри расползается что-то жгучее, темное, чужое. Оно заполняет вены тягучей неконтролируемой яростью. Как эти предатели вообще посмели так поступить с ними?! Рыдания Сакуры слышатся издалека. И их звук отдаляется от него все дальше и дальше, погружая сознание в оглушительную тишину, и растворяется где-то в далеком пространстве вместе с образами фарфоровых масок, готовых скрутить Узумаки и наконец выполнить задание Хокаге.       Лежащее под ногами тело Мебуки-сан стремительно теряет очертания, смазываясь в сплошную алую картинку перед глазами. Кажется, будто кровь, что успела впитаться в ковер, беспрепятственно ползет дальше — по полу, стенам и потолку, постепенно заполоняя всю комнату. Она окончательно топит в багровых волнах очертания белых масок…       В голове пульсирует лишь одна мысль: «Предатели ни за что не смогут уйти отсюда, пока не расплатятся за содеянное».       Он должен…       Гнев обдает нутро кипятком, обжигает внутренности и, выбравшись наружу, пузырится на коже оранжевой чакрой, разнося вокруг волны сокрушительной силы. Его сознание подчиняется странному наваждению и тонет бурлящей лаве ярости.       Последнее, что слышит Наруто, теряя связь с реальностью, чужой гортанный смех, идущий из запертой клетки, спрятанной в самой глубине его души.