Начать всё заново

— Ох, наконец-то! После разговора с Тейнавой я решила смыть с себя всю грязь и кровь, поэтому ходила на свой прудик. Скинув грязную одежду в сундук, я рухнула на кровать. — Сейчас ночи холодные, точно не для таких развлечений. Тейнава сидел всё так же за столом, что-то читая. — Спасибо за заботу, но мне всё равно на холод, — подмяла я под себя подушку. — Зато чувствую себя лучше всех. — Вот когда заболеешь, будешь ныть потом. — Не буду! Вода и правда помогла мне стереть с себя воспоминания нынешнего дня и привести голову в порядок. Осознание, что я дома, радовало меня, заставляя улыбаться во всю ширь. Я подняла больную руку над собой, разглядывая её. Повязка, что намокла от воды, более-менее высохла, а через ее ткань уже виднелось проступающее красное пятно. Аккуратно обхватив её пальцами, я тут же зашипела от боли, недовольно морщась. — Твою ж мать… Положив запястье здоровой руки на лицо, я попыталась успокоиться. — Ну-ка иди сюда, — послышался голос и звук захлопывающейся книги. Приподнявшись, я посмотрела на брата. Он не ответил, лишь поманил меня к себе рукой, отпивая что-то из кружки. — Зачем? — села я за стол. — Покажи мне руку, — похлопал он по столу. — У тебя вся рука болит или в конкретном месте? — Вся кость целиком… — уныло ответила я, ложа руку на стол. Тейнава принялся щупать её, что, на удивление, не вызывало у меня сильных болевых ощущений. — И мышцы от плеча до локтя? Я подтвердила, дотронувшись до руки и плеча. — Чудно́. Если бы и был перелом, то она болела бы только в районе запястья, а вся это странно. Стоит показать её кому-нибудь, — потер он нос. — Уверен, что Люсьен мог бы знать, в чём дело. Я тут же отдернула руку, чуть отвернувшись от него. — Ну или целителю… — тут же добавил он. Он хотел ещё что-то сказать, но я исподлобья посмотрела на него, намекая, мол, не надо. Ящер кивнул и не стал начинать, а вместо этого потянулся за книгой. Взяв чтиво, он зевнул, обнажив острые, как бритва, зубы, и тут же клацнул ими, сжав челюсти. Я улыбнулась, глядя на эту картину. — Ой… — вздохнул он, снова потерев нос. — Что? — Ничего, я это… Ты обмолвился, что во время моего отъезда у тебя контракт был. Брат заметно напрягся, опустив глаза в книгу. — Да, был. От его спокойствия не осталось и следа, из-за чего на меня нагрянуло угрызение совести. «Что это с ним?» Было видно, что тема эта ему не нравилась и обсуждать он её не хотел. Открыв рот, чтобы спросить его о нём, я тут же мотнула головой, поменяв своё решение. — Ладно, я вижу твой настрой. Я не буду спрашивать. Тот поднял на меня глаза, полные благодарности. — Спасибо. Я улыбнулась, но тут же напряглась. «Чего же там такого могло произойти? А ведь и спросить некого». Со стороны входа в зал послышались быстро приближающиеся шаги. — Кто-то идет… — молвила я, наблюдая, как Тейнава смотрел на вход и заметно насупливался. — Винсент, тут… — склонил он голову в сторону меня, видимо, намекая, что они тут не одни. Вампир вышел из-за колонны. — Ах, это ты, Клара. Здравствуй, — он деликатно поклонился. — Добрый вечер, Винсент. Мужчина тут же перевёл взгляд на ящера, мимолётное облегчение которого, возникшее в связи с тем, что я оставила его в покое, тут же исчезло. — Клара, зайди ко мне чуть позже, — обратился он ко мне, но смотрел на брата. — А ты пойдём со мной. Нужно обсудить кое-что. «Контракт», — тут же подумала я. Сначала мне показалось, что Винсент был зол или недоволен, но потом я могла с точностью сказать, что это было волнение и напряжение. Мой взгляд скользнул с вампира на ящера, который сидел словно на иголках, но, стараясь этого не показывать, лишь повёл плечами. — Ладно, — со звонким хлопком захлопнул он книгу и отложил от себя. Они ушли, оставляя меня одну, с мыслями о том, что мне делать дальше. Решив, что стоит прямо сейчас идти, я в надежде на то, что Тейнава не обидится на номер, который сейчас произойдет, заглянула в его кружку, в один заход осушила её содержимое и направилась за ними. По пути к Винсенту я наведалась в тренировочный зал и обнаружила, что половины жителей убежища нет. Телиндрил уехала к границе с Хаммерфеллом, но скоро должна была вернуться, Гогрон и вовсе где-то у подножья Джерольских гор, а Мари — в Лейавине. Очива была недавно с контракта, М’Радж Дар тоже, даже Тейнава! Одна я по своей же глупости сидела теперь без дела. Подойдя к двери в кабинет, оттуда тут же вышел Тейнава. Было видно, что состоявшийся разговор его не порадовал. — Всё в порядке? — Не совсем… — лишь кинул он и прошёл мимо меня. Проследив, как он скрывается за поворотом, я вступила на порог кабинета. — Можно? — Да, заходи. Закрыв дверь, я обогнула стол. — Что с Тейнавой? У него что-то на контракте ведь произошло, но он мне ничего не рассказывает. — Да, у него… возникли трудности. Как бы правильнее выразиться… Если с его слов, то на контракте происходило что-то странное. Контракт он закрыл, но ему будто что-то мешало. Жертва словно знала, что за ним послали убийцу, ему приходилось действовать в замедленном темпе, продумывать шаги своих действий наперёд. Более того, жертва даже пыталась заманить его в западню. — Всё и правда странно… Винсент согласно кивнул. — В общем, этот контракт оставил на нем горький осадок, он до сих пор не хочет даже говорить на эту тему. Подобное просто не для него, чего уж говорить, но я приятно удивлен, как он повел себя в этой ситуации. Он любитель иногда действовать необдуманно, будучи полностью уверенным в своих действиях, но тут он и впрямь работал аккуратно, что для него не свойственно. Не всегда, конечно… Я опустила взгляд, задумавшись. «А ведь у Очивы…» — У Очивы ведь тоже что-то похожее было… — Да, но у неё ситуация иная. Из дневника жертвы она узнала, что тот и правда сам узнал о приближении к нему убийцы, поэтому и хотел сбежать. — А у жертвы Тейнавы, возможно, тоже мог быть дневник. — Нет. Он сказал, что осмотрел тело, но ничего не нашёл. — Он опустил глаза и еле слышно ударил кулаком по столу. — В любом случае последнее слово за Люсьеном. Я подняла на него испуганный взгляд. — Чего… Последнее слово… — Он будет решать, что в этой ситуации делать, но ситуация и впрямь никакая. Он увидел некоторое замешательство на моём лице. — Не волнуйся, контракт он закрыл, даже премия получена. Ему просто нужно время, чтобы морально от этого отойти. И вообще, я тебя не за этим звал, — попытался он сменить тему. — С этим инцидентом, что с тобой произошёл на последнем контракте, мы все кое о чём забыли. Вампир подошёл к столу. — Вот, — положил он на стол два мешка с золотом. — Это за твой контракт, который чуть не стал для тебя последним. Сначала я не поняла его, всё ещё не отделавшись от мыслей о контракте Тейнавы, но постепенно до меня начало доходить. — Точно… — протянула я, осознавая наверняка. — У меня это вообще из головы вылетело. «Действительно, ни здесь, ни в столице у меня и мыслей не было о деньгах. Видимо, контракт с этим поместьем настолько пошатнул моё физическое и моральное состояние, что и я думать забыла обо всём, что с ним связано». — Учитывая последние события, я не удивлён. Здесь за контракт в целом и премия. — Именно сейчас премия в виде золота для меня как нельзя кстати. — Правда? — Да, — придвинула я ближе к себе мешки. — Я коплю на кое-что. — Позволь поинтересоваться, на что? Я невольно улыбнулась. — Как только куплю — сразу расскажу. Винсент кивнул и начал наблюдать за тем, как я пытаюсь прикинуть, сколько золота мне заплатили. «Неплохо». Я подкинула второй пару раз и радостно улыбнулась. — Чудесно! У меня даже останется. — Ну что же, хорошо, что всё устраивает. Вижу, что смена обстановки пошла тебе на пользу или не очень… Я посмотрела на него и замерла. Взгляд его красных глаз на секунду упал на мою перевязанную руку, его глаза на секунду остановились на пятне крови, что просвечивалось через бинты. Но, подняв снова глаза на Винсента, до меня быстро дошло, что зря нервничала, ибо кровь, пробившаяся через повязку, его уже не интересовала, если и вообще интересовала. «Любопытно, его и правда не интересует кровь семьи или годы выдержки сыграли свою роль? Хотя зачастую, разговаривая с ним, и вовсе забываешь о его истинной сущности и вспоминаешь об этом только при виде его нечеловеческого цвета глаз или, что бывает реже, клыков». — А это… так, — махнула я больной рукой. — Ничего серьезного, просто на обратном пути с бандитами встретилась. — Не повезло им, — улыбнулся он, взяв бутылку с полок. — Да, мне тоже… — констатировала я, с тоской рассматривая руку. Я соврала, когда сказала, что ничего серьёзного нет. Запястье недавно было растянуто, а теперь ещё и это. Помимо самой раны, болела вся рука в целом, всю кость ломило, а пальцы было больно сгибать. Из печальных дум вывел Винсент, который подошёл ко мне и сунул в руки кружку. — Ты подумала насчёт нашего последнего разговора… Да и всего в целом? Я посмотрела на него, а потом в кружку, в которой была обычная вода. Глядя на неё, нетрудно было догадаться, о ком речь. Вампир отошёл от меня, а я, простояв так ещё несколько секунд, поставила кружку на стол и села за него. — Да. У меня голова уже пуста от этих постоянных размышлений. «Или уже не очень…» — И как? — Да никак. На контракте гость отравил, и, по моим догадкам, не только меня. Вернулась сюда, и если бы не Люсьен, то умерла бы прямо в убежище. Оказывается, в припадке я выбежала на Очиву с Тейнавой и орала, что это он меня отравил. На последнем предложении я невольно поморщилась, прикрыв глаза. — Ты вскочила из-за сильнодействующих трав, что содержались в противоядии. Борясь с принесенным ущербом, оно ещё и сильно пошатнуло твою память. Мне известны подробности вашей с Люсьеном встречи в форте. Услышав это, я пропустила пару смешков, опустив голову. — Из-за этого всё ещё смешнее получается… — Согласен, вышло интересно… В подобной ситуации все люди реагируют на это по-разному. В смысле… причина для агрессии у каждого своя. Некоторые обрывки памяти могут соединиться в один, и получилось как на примере с тобой, а у кого-то же может быть вполне весомая и настоящая причина. Это всё индивидуально. Я понимающе кивнула, взяв в руку кружку. — Мы тут с Тейнавой поговорили, когда я вернулась. Он мне и раньше, как оказалось, намекал на это, но я только сейчас об этом догадалась. — О ком ты? «О ком? Как же в точку…» — О Люсьене. Тейнава думает, что я могу изменить его, — снова вернула я взгляд на кружку. Взяв ее, я сделала пару глотков, наблюдая за реакцией Винсента. Он ничего не ответил, но задумался, а я решила продолжить. — В день моего ухода из убежища Вы тоже пытались это донести до меня. И сказали бы, но почему-то решили не говорить. — Верно, повременил. — Почему? Он прикрыл глаза и внимательно всмотрелся в меня, словно хищник, оценивающий жертву. — Я чувствую злость в твоём голосе. Мне она абсолютно понятна, но понятна ли тебе? — Вы уходите от ответа, — замотала я головой, осознавая, к чему он вёл. Мне не хотелось этого слышать. — Но задеваю правильную струну. — Нет, нет, нет… — снова отрицала я. — Мне прекрасно известно о твоём к нему влечении. Влечении, что появилось еще до твоего отравления. Не знаю только, видит ли то же самое Тейнава или у него нашлись другие причины на тебя давить. — Давить… — неконтролируемо вырвалось из меня. — Какое же правильное определение. — Именно. И ты вправе винить нас за это давление, оказанное на тебя, но позволит ли тебе твоя совесть и ты сама? Я подняла на него глаза, поджав губы. — Ты задаешься вопросами: о нём, о его поступках, о его действиях в твою сторону. Позволишь ли ты отрицать эту очевидную истину? Я смотрела на него, не в силах выжать из себя хоть слова. Разговоры с ним всегда выходили глубокими, но таковыми они были только из-за него самого. Хуже нет скрывать своих истинных побуждений о человеке от того, кто знает его слишком хорошо. Да и дело было даже не в этом. «Теперь мне ясно наверняка: он не видит, а знает о моих мыслях, вопросах да и в принципе обо всём, что связано с Люсьеном. Возможно, ещё способности вампиризма ему в этом помогают, но это в меньшей степени. Это насколько же надо хорошо знать человека, чтобы можно было определить мысли кого-то другого о нем». Я лишь закрыла глаза, отступившись от той мысли, что нужно что-то сказать. — Ответ мне известен. — Допустим. Если Вы всё знаете, то давайте хотя бы озвучивать ничего не будем. Не хочу, я не… Да, я не хочу. — Хорошо, не будем. Рано или поздно ты сама захочешь вернуться к этой теме. Я задумалась, медленно прикрывая глаза. — Но я хочу кое-что спросить… — Я внимательно слушаю, — повернулся он ко мне. — Тейнава сказал, что раньше Люсьен был другим. Я… примерно поняла, каким, но вопрос в другом: Вы знаете причину, почему он так изменился? — Честно — нет. Я долго думал над этим вопросом, но нормального и, по моим оценкам, правильного ответа я так и не нашел. — Ну хоть какие-то мысли свои озвучьте. — Ничего внятного ты от меня, к моему сожалению, не услышишь. Есть мысль, что из-за должности, но такое ощущение, что это начало происходить с ним ещё до ранга «Уведомитель». Возможно, из-за обязанностей, кои легли на его плечи в связи с высоким званием, но тут та же ситуация, что и в первом случае. Есть, как выяснилось, наша общая с тобой версия, что это влияние извне, но мне сложно всерьёз задумываться на эту тему, даже несмотря на то, что я назвал это очевидным фактом. Он замолчал, давая понять, что на ум у него больше ничего не идёт. — Это всё? — Да, пожалуй. — И впрямь легче не стало… Ладно. — И всё же он тебе и впрямь интересен. Я подняла на него глаза, но тут же закрыла их, начиная махать руками. — У тебя странная реакция. Ты прямо-таки гонишь мысли о нём. — Не нужно, прошу, — посмотрела я на него. — Но Ваши способности… Вы можете узнать всю правду о моих мыслях прямо сейчас. Обо всём, что я думаю. — Ты права, — отвёл он глаза и посмотрел куда-то в потолок, словно боясь теперь вернуть их на меня. — Но я могу этого не делать, и я решил, что так и поступлю. — Медленно обведя взглядом комнату, он всё-таки посмотрел на меня, будто до конца определяясь с решением. — Нет, не буду, — окончательно отказался он. — Мне и так известно немало, поэтому я воздержусь. — Ладно. Наверное… Следует даже поблагодарить Вас, — поднялась я со своего места. — Не стоит. Попридержи свою благодарность для другого человека. Думаю… Она скоро пригодится. Я посмотрела на выход, не решаясь выйти. — Тебе тяжело, я вижу это. Ты думаешь, что мы только подливаем масло в огонь, но это не так. Не знаю, как Тейнава, но я, наоборот, хочу избавить тебя от лишних мук. Лишних вопросов, заблуждений и прочего вздора, что мешает тебе двигаться дальше. Если так и продолжится, то это может привести к ещё более плачевным для тебя последствиям, чем те, что у тебя есть сейчас. Без нашего вмешательства ты бы задавалась теми же вопросами, но ответов на них ты бы так и не получила. — Вмешательство — это слишком прямолинейно. — Согласен, но определения лучше не найти. Подумав, мне пришлось выдернуть себя из мыслей. — Иди. Ты хотела прогуляться и выпить. — Я не говорила. — Я не буду смотреть в глубину твоей души, но желание, находившееся на поверхности, я могу увидеть, не прикладывая к этому никаких усилий. Надеюсь, ты простишь мне это. Ах да. Ещё кое-что. Я собралась уже уходить, но тут же остановилась. — Люсьен просил меня передать тебе, что с удачным завершением контракта ты повышаешься в звании. Я задумалась на пару секунд и почти сразу же закатила глаза. — Да… Теперь я что-то такое припоминаю. У меня совсем голова отказывается думать насчёт этого контракта. Если бы Вы мне про это и золото не напомнили, то я бы и не вспомнила. — Не осуждай себя за это. В жизни каждого убийцы бывают задания, которые он хочет стереть из памяти. Так что поздравляю, теперь и в твоей жизни есть такой контракт, да вот жаль только, что и поздравлять здесь не с чем. Новость о том, что меня повысили, не волновала от слова совсем. Ничего не изменится, даже сложность заданий, ибо это чистая лотерея. Ну или прихоть Уведомителя. — Хорошо, спасибо. Я пойду. Он кивнул, и я покинула кабинет. Выйдя из тоннеля, я завидела две фигуры. — Эй, Клара! — махнула мне Очива, подзывая к себе. — С возвращением, Телиндрил, — поздоровалась я, подойдя к ним. — Как контракт? — Просто ужасно! Вертела я этого проклятого орка вместе с его треклятым лагерем, — вздохнула она, стягивая перчатки с рук. — Пошли, расскажешь нам о своём путешествии. — Вы идите, а я пойду проветрюсь. — Ты в порядке? — В полном, — отмахнулась я. Они переглянулись, но, не став более ничего спрашивать, направились в жилые помещения, а я же к тайному выходу. Выбравшись из колодца, мои глаза самопроизвольно закрылись, а грудная клетка расширилась от глубокого вдоха. Посмотрев на небо, я рассмотрела появляющиеся на нём звёзды. Солнце уже давно зашло, оставляя после себя багровое зарево на западе. Взгляд зацепился за острые шпили часовни, медленно спускаясь к окнам и ниже к дверям. Выйдя из-за дома, я двинулась медленными шагами по городу в попытках подумать хоть о чём-то, но моё сознание словно противилось мне, а глаза цеплялись за всё подряд, что видели, лишь бы найти что-то интересное. На улице дул несильный, но холодный ветер, заставляющий слегка ёжиться и невольно вздрагивать. «Плащ был бы как раз кстати. Хорошо, что хоть до месяца Первого зерна было уже рукой подать. Скоро холода закончатся, и можно будет не волноваться о том, что заболею. — По руке прошёлся разряд боли, когда я шаркнулась ею о перила мостика над водой. Пришлось остановиться и рефлекторно посмотреть на неё. — Ну вот и как мне теперь меч держать? Даже тетиву не натяну в ближайшее время». В таком состоянии я дошла до жилого квартала, уже ища знакомый мне дом, завидев который, я чуть притормозила, пока совсем не остановилась. В доме на первом и правом крыле второго этажей горел свет, вызывая на моем лице лёгкую улыбку. «Надеюсь, что всё хорошо». Простояв ещё с минуту, я двинулась дальше. Подумав о Тее, я вспомнила о её отношении к Тёмному Братству. Несмотря на слова и её саму, меня не покидало чувство некоторой нервозности и беспокойства. Я не была уверена, что обычный городской человек мог так спокойно рассуждать на тему убийств и быть, так сказать, на одной волне с убийцей, пусть даже и со своим спасителем. Убийца-спаситель… Вообще не вязалось. Впрочем, мне оставалось только надеяться и верить, что завтра же она не пойдёт и не расскажет страже о том, что произошло. Выйдя ближе к городским воротам, я остановилась и посмотрела в сторону таверны. «Вот туда-то мне и дорога».

✧

Дверь убежища скрипит и с гулким эхом открывается, запуская в святилище непонятно откуда взявшийся сквозняк, хотя, возможно, тот был вызван личностью, что вернулась сюда после долгого отсутствия. Не задерживаясь в дверях, пришедший проходит в святилище, не обнаружив в нём ни души. Видимо, он уже привык, что по приходе сюда его всегда встречает хозяйка убежища. Но этому спокойствию он был даже рад; после долгой дороги и уже наскучившему ему топоту копыт Люсьену хотелось только одного: тишины. Вступив на порог убежища, его почему-то посетило сомнение, что эту тишину он сегодня получит. Как бы он ни любил полагаться на интуицию, его она редко подводила. А жаль, ибо интуиция эта почти всегда обещает ему не самое приятное и желанное. В планах было пойти к Винсенту, но, прислушиваясь к своей интуиции, он не замечает, как уже открывает дверь жилых помещений. Не сказать, что это его особо тронуло, скорее у него появилась ещё большая злоба на свою же интуицию за то, что та с такой лёгкостью отключала его от реального мира. В голове вдруг проносится мысль, что уже все спят, но, словно на опровержение его доводов, ещё в тоннеле он слышит чей-то заливистый смех и восклицательные предложения. Как это обычно и бывает, со звуком приближающихся шагов кто-то обязательно да выглянет, чтобы позвать к себе, махнуть рукой или кинуть какую-нибудь лёгкую шутку. Но при виде Уведомителя всё в корне меняется: голоса стихают, а сидящие за столом покорно ждут прихода того, кто заставил их замолчать. Да даже не то чтобы заставил. Тенденция эта скорее появилась из ниоткуда, но быстро въелась в общество. Люсьен либо так и прислушивался к своей интуиции, либо думал о чём-то другом, ведь то, как Телиндрил высунулась из-за колонны, а потом тут же спряталась за ней, выглядело как минимум странным, но не для него. Не увидел. Сняв капюшон и стянув перчатки, он прямо на ходу достаёт из внутреннего кармана робы стопку документов, больше походившую на пачку писем. Люсьен замедляется, пока не останавливается у стола, не бросив даже мимолетного взгляда на сидящих. Босмерка, только прибывшая с контракта, слегка мрачнеет, видя его таким. На языке вертится уместный, но не для этого случая вопрос: а всё ли, собственно, в порядке? Спикер рассматривает пергаменты, перебирая один за другим. Но вопрос этот и правда ненужный. Эльфийка смотрит на Очиву, а та лишь слабо пожимает плечами и еле заметно кивает, мол, всё в норме. В случае с Люсьеном и правда всё в норме, а волноваться следовало, если бы он о чём-то спрашивал. Хозяйка убежища это хорошо выучила, так же как и еще пара-тройка жителей убежища. Но для тех, кто его редко видит, как на примере с Телиндрил, это было чуть ли не в новизну. Вот он шумно выдыхает и передает Очиве стопку контрактов. — Имена, как и обычно, указаны, — осматривает он присутствующих, только сейчас коротко им кивая в знак приветствия. — Вы ведь недавно с контрактов вернулись? Цепкий взгляд Уведомителя останавливается на Тейнаве, когда он замечает серьёзные изменения в его поведении после оглашенного вопроса. — В чём дело? — тут же спрашивает он, полностью переключая своё внимание на него. Тот не отвечает, но знает, что ответить придётся. — Тейнава, ты… — Нет, — резко отвечает он, на секунду даже пугаясь своей острой реакции. — Контракт выполнен. Всё в порядке. Уведомитель не верит, что всё действительно так, но, что странно, не пытается добраться до истины, а, может, просто не успевает, ведь за брата решает сказать кое-кто другой. — Насколько я знаю, — встала Очива со своего места. — Подробности известны Винсенту, — намекает она ему, переводя взгляд с брата на Уведомителя. Снова странность для окружающих, ведь он не спорит, а понимающе кивает. Хотя и спорить он не любил, это тоже прекрасно все знали. Но здесь не было даже чего-то наподобие «вы что, не можете прямо сказать?» или «говорите сейчас, не смея что-то скрывать». Странностей много, но Очива, снова поднимая глаза на Люсьена, всматривается в его лицо и быстро находит ответ, который и так был очевиден. Бледность лица и тёмные от недосыпа круги под глазами свидетельствовали только об одном. Очевидном и, что, к сожалению, уже обыденном. Снова дорога без сна, снова много работы и снова недостаток времени на отдых. Хотя вроде и волноваться было не о чем, ведь хозяйка убежища не раз слышала от Винсента, что Люсьену такой образ жизни даже нравился. Что ему пришлось по душе в этом — она не знала, но затрагивать эту тему не хотелось. Вернее, не так. Хотелось, но, смотря на Уведомителя, она понимала, что для подобных разговоров он… Закрыт. Теперь закрыт. Такую характеристику она ему давала, не совсем правильную, но по-другому выразиться попросту не получалось. Уставший, вымотанный дорогой, он стоит сейчас перед ними, тратя, скорее всего, свои последние силы на это. Так ли это было на самом деле? Очива могла поклясться, что если что-то или кто-то его вынудит поехать в другой город, то он уедет на пару дней, даже не задумавшись об отдыхе. И ведь выдержит, несмотря на то, что сил почти нет. И всё же, так ли это было на самом деле? В этом вопросе снова всё упиралось в это: «Чем больше знаешь человека, тем глубже в него смотришь». Так оно и было. Любой незнакомец при виде его сказал бы, что всё в норме и этот человек себя прекрасно чувствует. Но люди, хорошо знающие Уведомителя, лучше не будут тревожить вовсе, ибо видят, что человек этот не хорошо себя чувствует, даже несмотря на его рабочий настрой, что был всегда, и свежесть ума. Впрочем, трезво мыслил он тоже всегда. Вероятно, это качество он выработал за долгие годы такой жизни. И жизни в хорошем смысле, пусть даже и только для него самого. Ничего более не сказав, Люсьен разворачивается и собирается покинуть зал, как его окликает Очива. — Уведомитель, — зовёт она его, на что тот сразу оборачивается. — Клара вернулась. Снова странно, но, услышав это имя, на его лице не было раздражения, как это бывает обычно. Выражение лица остается прежним, а он только задумывается, пытаясь решить, стоит спрашивать или нет.

— «Уходи, Люсьен».

— И где же она? — вырывается словно неконтролируемо. — Сказала, что пошла прогуляться. Озвученное ею заявление остается без ответа, а Люсьен, задумываясь лишь на секунду, уходит из зала, направляясь к Винсенту. В памяти невольно вспыхивает их последняя с ней встреча. Не было каких-то неоднозначных эмоций по этому поводу. Он не был удивлен тогда её поведению просто потому, что привык к нему. Привык к её характеру, высокомерию и заносчивости. Грубо говоря: «А чего мне ещё следовало от неё ожидать?» Ответ прост: ничего. Ему не была интересна её жизнь, да и кому будет интересна жизнь обычной избалованной девчонки, которая в прошлом была какой-нибудь знатной девицей. Убила один раз и впоследствии решила, что может так убивать направо и налево. Таким могло бы быть его мнение, но нет. Нет, потому что так думать не давали последствия, при которых они познакомились. Помимо этого, нельзя было не брать во внимание её физическую подготовку, умения и быстрое продвижение в рангах. Всё это лишь доказывало, что всё не так просто. Но это уже мало его волновало, а судил он из того, что видел. Но всё же, несмотря на всё это, он просто не мог больше не замечать того неоспоримого факта, что что-то всё-таки во всём этом есть. Во время этой поездки он нехотя, но вспоминал об этой надоедливой и шумной особе, чего не делал ранее. Пытаясь спихнуть всё это на просто недавние события, подвергающие его думать о ней, его не покидала мысль, что спихнуть так просто не выйдет. Даже сейчас, направляясь к Винсенту, он думал о той пачке контрактов, что была в кармане. На каждом конверте было написано имя убийцы: того, для кого этот контракт предназначался. И её имени не было ни на одном из контрактов. Казалось бы, всё просто: «Не хочу отпускать её на контракт, чтобы та не наделала глупостей. Подобными вещами нужно заниматься, имея нормальное здоровье». Но сколько же здесь было странностей, кои так не нравились ему же: это «не хочу отпускать её», но здесь же поправка для собственного успокоения «чтобы не наделала глупостей». «Волнуюсь за её здоровье? Нет, скорее, за своё время и выполнение её обязанностей. Не горю желанием доделывать за неё ею же работу». Возможно, что это утверждение имело двойное дно, но этого он ещё долго не признает, если эту отговорку и вовсе утверждением можно назвать. Пребывая в размышлениях, он не замечает, как доходит до кабинета вампира. Тот отвечает сразу и разрешает войти, сам стоя с каким-то пергаментом, но по приходе Люсьена быстро забывает о его содержании. — Интуиция меня не подвела. Я знал, что ты сегодня придёшь, — улыбается он какой-то странной улыбкой. Люсьен не замечает этого или делает вид, что не видит. — Интуиция… — лишь устало на выдохе произносит он, доставая из внутреннего кармана робы очередную стопку с контрактами, рассматривая один за другим. — Клара вернулась, — решает вампир начать сразу с главного. Уведомитель чувствует раздражение, но не показывает этого, а лишь хмурится. — Мне это известно, Очива сообщила. «Почему мне об этом сообщают? Пришла и пришла, какая разница?» — Не хочешь поговорить с ней? «Не имею ни малейшего желания, да и смысл?» — А есть повод? — продолжает он просматривать документы. Винсент не отвечает, но это не значит, что ответить нечем. Он молча смотрит на своего Уведомителя, ожидая, когда тот этого не выдержит. Люсьен пытается не замечать алых глаз на себе, но не выходит, усталость берет над ним верх, уступая дорогу раздражению от подобных выходок. Как и предполагалось ранее, он не выдерживает, резко опуская пергаменты, и полный озлобленности взгляд обрушивается на собеседника. — Чего ты от меня хочешь? — на удивление тон его остается ровным. — Действий, — обходит он стол, не убирая с него пронзительного взгляда. — Сделай первый шаг, и всё изменится. Она примет его. Хотелось задать вопрос: «О чём ты вообще говоришь?». Первый шаг? Он издевается? Но вопросы меркнут на фоне осознания, из-за чего Люсьен недовольно скалится и отворачивается. — Не смей копаться в моих мыслях, — от злобы его и без того твердый голос грубеет ещё больше, наводя некоторое беспокойство, да вот только не на собеседника. Винсент лишь удивляется, а его губы снова расплываются в удовлетворенной улыбке. — И не собирался. Тебе же известно, что я пользуюсь этим лишь в исключительных случаях. Но умело пользуюсь вашим знанием об этом… — добавляет он в конце. Собственно, именно знанием он пользовался гораздо чаще, чем самой способностью. Да и зачем, когда и усилий прилагать не приходится, а люди сами так легко открываются, даже прокалываются на ровном месте. — Отдай-ка контракты… — протягивает он руку. Без слов и сомнений Люсьен передаёт ему письма, а вампир, отходя к столу, пробегается по написанным ранее Уведомителем строчкам. — Хм, интересно… — протягивает он, перебирая письмо за письмом. Последнее тоже не заинтересовало его. — Нет, не нашел. Уверен, что её имени на контрактах Очивы тоже нет. Странно, почему… — Один вопрос: зачем? — скрещивает он руки на груди, смотря на собеседника. Винсент молчит, не понимая пока, к чему тот клонит. — Зачем мне что-то менять, да и что здесь менять? — Отношение к ней, — твердо произносит вампир, наблюдая, как собеседник усмехается и отводит взгляд. — Она такая же, как мы. — Нет. — Люсьен снова переводит взгляд на него. — Её характер и несносная натура делают из неё не «особенную», как может показаться, а порой просто невыносимую. — Не верю. Если бы всё было настолько плохо, то ты бы этого не терпел. Либо ты и сам сомневаешься в своих же словах, либо… — на последнем слове Винсент, не договаривая, переводит взгляд на Люсьена, а тот отворачивается. Это его «либо» звучало как повод не вызнать, так прочитать нужную ему информацию. Люсьен знал, что этого не будет, но все равно пытался обезопасить себя. Винсент же, видя такую реакцию, ещё больше убеждается в том, что ему и правда есть что скрывать по этому поводу, а значит, он дергает за правильные ниточки. — Почему ты ведёшь себя двояко по отношению к ней? — На этот вопрос я тебе не отвечу. — А жаль, ведь ответ бы расставил все точки над «i». Тогда я спрошу другое: как ты там сказал? Невыносимую? Слушай, а ты и правда уверен, что она такая и есть? — Я сужу сугубо из того, что вижу. — И что же ты видишь? — Мне кажется, что я в полной мере представил тебе, как я её вижу, — только сейчас он вернул взгляд на него. — Да-да, я помню. Упрямая донельзя девица, аристократка или не очень… — Винсент стал перечислять всё, что порой летело в Клару, пока та этого не слышала. Все это время Уведомитель молча слушает, соглашаясь с ним. — …И, наконец, девушка с отвратительным характером, не способная прислушаться к мнению других, даже вышестоящих. Люсьен приподнимает брови, мол, ну и что дальше? — А если я тебе скажу, что на самом деле это всё неправда? Винсент прекрасно понимал, что заставить поверить его в это невозможно, но можно посеять сомнения, а дальше уже банальный интерес сыграет свою роль. — Я не поверю. — Мне это и так хорошо известно. Хм… — Он задумывается, решая, с чего начать. Внезапно к нему приходит идея, которая уж точно скрасит их разговор. — Может, как в старые добрые времена? Заключим пари? Я попытаюсь вбить в тебя то, что твои суждения о нашем ассасине неверны, а дальше увидим, что из этого получится. Люсьен хочет спросить, зачем тот так впрягся за это дело, но вместо этого лишь кивает, соглашаясь на это. — Ты давишь. Я не понимаю, почему, поэтому не буду этому противиться. Что опять-таки странно. Вампир не отвечает, а сам ловит еле весомое чувство дежавю, ведь сегодня он что-то подобное уже слышал. — Идёт, но учти, — голос спикера звучит тяжелее, чем обычно, заставляя вампира азартно улыбнуться. — Если правда будет на моей стороне, то я сдеру с тебя по полной. — Конечно! Я всё понимаю, — отмахивается он, задумываясь, с чего начать. И начать он решает с самого начала. — Ну, во-первых, скажу сразу, что Клара всё помнит, — смотрит он на Уведомителя, до которого суть сказанного не доходит, но у него уже имеются догадки. — Я про её отравление. Она помнит, как выбежала на Очиву с Тейнавой, помнит ваш разговор. Всё это время Винсент наблюдает за его реакцией. Серая и серьёзная маска спадает только тогда, когда Люсьен слышит последние три слова. Взгляд его меняется от осознания до недовольства; он стискивает челюсти, до конца понимая суть услышанного. Но эта маска спадает лишь на мгновение, а он почти сразу же возвращает себе суровость и неприступность во взгляде, делая вид, будто ничего и не было. — Помнит, и ладно, — пожимает он плечами, стараясь вложить в это действие как можно больше равнодушия. — Во-вторых, я ей рассказал о твоём… опыте с таким отравлением, — продолжает он. Здесь Уведомитель уже не выдерживает, а лицо его искажается в злобной гримасе. — Зачем ты ей рассказал об этом? — чувствует он, как внутри него закипает ярость. Это его дело и его прошлое, такое не зачем кому-то знать, тем более слышать это не от его имени. — Она спросила. Клара… Много чего о тебе спрашивала. На этом моменте мужчина шумно выдыхает, а на него вдруг обрушивается иллюзия, что это немного, но охладило его пыл. — Она хотела узнать о тебе больше, и мы ей в этом помогли. — Мы? Винсент чуть ли не смеётся, но в последнюю секунду сдерживается. — А что? Здесь не только я виновник торжества, как оказалось. Люсьену это не нравится от слова совсем. Ладно, Винсент, но чтобы кто-то ещё… Мужчина задумывается, пытаясь понять, кто еще мог приложить к этому руку. Тот, кто хорошо знает его, и тот, с кем она часто общается… Вычеркивая в уме сразу несколько имён, на мужчину сразу снисходит озарение. — Тейнава… — переводит он взгляд на вампира. Тот не отвечает. Всё ещё пребывая в гневе, которое уже развеивалось под натиском мыслей, он сам себе кивает. — Что-то ещё? — спрашивает он, словно уже смирившись и готовый принять на себя любую информацию. «Неужели может быть еще хуже?» — думает он, прикрыв на секунду глаза. Пытаясь воздержать себя от какой-нибудь едкой шутки по поводу этакого «желания», кое тот изъявил, вампир согласно кивает. — Да, ещё кое-что… — «Осталось, возможно, самое интересное». — Тейнава, он… Не единожды разговаривал с ней насчёт тебя. В большинстве случаев инициативу изъявляла она сама, а иногда разговор сам перетекал в это русло. Винсент поднимает на него глаза, мол, сказать мне более нечего. Люсьен словно этого и ждал и тут же срывается с места. — Ладно. Мне нужно подумать, — такое холодное и многообещающее слышит от него Винсент, а тот уже подходит к двери на выход. — Клара сделала некоторые выводы насчет тебя, Люсьен. Она совсем не такая, как ты думаешь. Мужчина поворачивается к нему. — Почему? — Хотя бы потому, что мы знаем о ней больше и лучше. Её жизнь до встречи с нами не была такой беззаботной и красивой, как ты думаешь. Мне хочется верить, что мнение о ней сменишь и ты тоже, как некогда это сделала она. — Он умолкает на секунду, но добавляет: — Она ушла в город. Если она так и придерживается своих желаний, то сейчас она, вероятно, в таверне, — наводка и затравка летят в ответ. Сочтя это как за конец беседы, Люсьен удаляется из кабинета.