Отрекаюсь!

The world was on fire and no one could save me but you It's strange what desire will make foolish people do I never dreamed that I'd meet somebody like you And I never dreamed that I'd lose somebody like you

No, I don't wanna fall in love 

(this world is only gonna break your heart)

Мир в огне, и никто не спасёт меня, кроме тебя, Желание толкает глупцов на странные поступки, Я никогда не мечтал, что встречу кого-то как ты, И никогда не мечтал, что потеряю кого-то как ты Нет, я не хочу влюбляться, Этот мир обязательно разобьет твое сердце.

[Chris Isaak - Wicked Game]

Лунные башни остались позади. Эльфы шли по неровной брусчатке мёртвого города, каждый шаг отдавался глухим эхом, растворяясь в давящей тишине. Сам воздух был вязким и тяжелым, насыщенным густой пеленой тьмы, проникавшей в лёгкие. Холодный ветер дул, пробирая до костей и обжигая кожу ледяным прикосновением. Даже доспехи не могли защитить от этого холода, который, казалось, проникал прямо в кости.  Астарион не мог отделаться от ощущения, что за ними кто-то следит. Каждый раз, оборачиваясь, он не видел ничего, лишь зловещие тени, что копошились в углах и за выступами разрушенных зданий. Искажённые корни, вырвавшиеся из треснувшей земли, были словно мерзкие лапы, готовые схватить любую неосторожную душу. Это место вызывало не просто тоску, но глубинное, всепоглощающее уныние. Оно вытягивало из него последние крупицы радости, оставляя лишь гниющее воспоминание о прошлом. Вновь и вновь в его сознании всплывали мерзкие сцены из жизни с Касадором. Эльф нахмурился и поднял взгляд на Лауру, что шла впереди, освещая их путь Лунным фонарём. Её уверенная походка, прямая спина, длинные волосы, собранные в свободный узел, приковывали внимание. Она выглядела сильной, непоколебимой. Но тишина между ними напрягала. Это не было молчание после ссоры или обиды. Это было нечто иное — редкий момент, когда никто из них не знал, как начать разговор.  Он отплатил ночью, как умел, выражая благодарность её словам. Тогда это казалось правильным, единственным, что он мог предложить. Но теперь? Теперь внутри поселилось странное чувство, что этого было недостаточно. Впервые он задался вопросом, что ещё он может предложить, кроме себя самого. И более того, по отношению к Лауре теперь это казалось неискренним. Астарион скривил губы в едва заметной усмешке. Он изменился? Нет, конечно, нет. Лишь сместил фокус своих целей. Раньше он бы не колебался, не встал на чью-то сторону, особенно если это сопряжено с риском. А теперь он здесь, в этом проклятом городе посреди мрака и ужаса, ради неё.  В который раз уже за последние сутки он возвращался мыслями к Лауре и её мотивам. Вроде бы ничего нового в её жёсткости он не открыл для себя. Всё это Астарион видел и раньше. Видел в её действиях, в холодной решимости добиваться своего любой ценой. Сегодняшний день лишь добавил недостающие части к её потерянной личности. Эльфийка ничего не помнит, но это не мешает ей быть тем, кем она возможно была когда-то. И хотя она не делала этого напрямую, Астарион чувствовал: она не была против вернуть эту власть. Даже вчера заметил, как она чуть улыбнулась словам о том, что могла бы взять то, что ей принадлежит. Приятно было видеть, как она борется с собой, с этой двойственностью. Приятно видеть, как принимает свою истинную натуру, даже если не до конца осознаёт это. Они оба понимали ценность власти. Умение эльфийки контролировать и манипулировать вызывало в Астарионе восхищение. И всё же в ней было нечто большее, что он не мог до конца понять. Искренность, которая проскальзывала в самые неожиданные моменты. Лаура была другой наедине с ним. Но он сам этого добивался практически с первых дней знакомства, как только составил свой план. И хотя его первоначальный план давно трансформировался в нечто большее, он всё равно видел бесчисленные возможности, чего сможет добиться благодаря ей. Она была нежной. Иногда. Только с ним. Её искренность, проявляющаяся в неожиданные моменты, и способность ранить словами сильнее, чем кинжалом. Но в то же время она сражалась за своих. За своих спутников. За него. Как будто он действительно имел место в её мире. И это заставляло задуматься. Астарион резко втянул воздух, вспоминая её слова: “Если не хочешь — откажись.” В нём вновь поднялась странная смесь благодарности и тревоги. Никто никогда не давал ему права выбора. Никто не воспринимал его как личность. Для всех он был игрушкой, инструментом, существом без воли. Но она… Она смотрела на него так, будто он был чем-то большим.  «Почему?» — думал он. Почему она так поступила? Что ей от него нужно? Ответ был на поверхности, но Астарион всё равно не мог заставить себя его принять. — Ты слишком тиха, — внезапно произнёс он, нарушая тишину. Лаура обернулась через плечо, её взгляд встретился с его. — Думаю, что это приятное разнообразие, — ответила она, уголки её губ слегка приподнялись. Он усмехнулся, но не стал продолжать. Всё, что хотел сказать, осталось где-то глубоко внутри. Она не должна знать. Не сейчас. Астарион опустил взгляд, глядя на мостовую под ногами. Желание быть рядом с ней крепло. Оно напоминало чувство голода, но голода, который не насытишь кровью. Он хотел быть с ней. Быть рядом. Видеть все грани её личности. И быть тем, кто может дать ей то, чего ищет, но ещё не осознала. — Ты идёшь или так и будешь плестись? — насмешливый голос эльфийки вновь вырвал из размышлений. Астарион ускорил шаг. — Что, уже соскучилась? Девушка смерила его долгим пронзительным взглядом турмалиновых глаз, но ничего не сказала.  *** — Как ты думаешь... — Лаура спустя какое-то время вновь нарушила тишину. — М? — рассеянно отозвался Астарион, продолжая осматривать окрестности. — Может стоит вернуться к остальным? Мне всё больше и больше не по душе это место. Девушка нервно озиралась. Они подошли к высокой ограде, за которой простиралось обширное кладбище. Посреди него темнело массивное здание, его силуэт терялся в плотном тумане. Атмосфера была откровенно жуткой. Астарион теперь точно был уверен, что за ними следят тысячи сущностей, теней и чёрт пойми ещё чего. Он и сам начинал задумываться, что было бы неплохо вернуться в таверну, просто чтобы отогреться и нормально отдохнуть. Но упрямство и привычка противоречить взяли своё. — Что? Трусишь и хочешь к мамочке Лаэ? Лаура мгновенно набычилась. — Может, хватит? Что было, то было! — огрызнулась она, но быстро взяла себя в руки. — И если на то пошло, то да, “мамочка Лаэ” сейчас пригодилась бы нам как нельзя кстати, на случай боя. Она на секунду замолчала, переваривая собственные мысли, а затем продолжила уже более спокойным голосом: — Но ты, возможно, прав. Пока мы дойдём до таверны, это займёт полдня… или ночи, дьявол разберёт, какое сейчас время суток. Пока объяснимся, пока соберёмся. Мне кажется, это ещё минус сутки. А если они ушли по делам Хальсина… Она оборвала фразу и, недолго думая, направилась к воротам кладбища. Неожиданно в мёртвой тишине раздался тоненький детский голос: — Мама! Мама, вы там? Пап? Папа! Эльфы переглянулись и ускорили шаг. У самой изгороди они увидели маленькую девочку-тифлинга. Та, заметив их, радостно замахала рукой. Астарион прищурился, пытаясь вспомнить, откуда он её знает. Девочка широко улыбнулась: — Эй, а я тебя знаю! Ты же… Но договорить не успела. Позади неё из ниоткуда возникли две внушительные тени. Астарион тут же схватился за оружие, но девочка даже не вздрогнула. Вместо этого она сердито нахмурилась и воскликнула: — Хватайте их! Сначала эльф подумал, что она обратилась к ним, но тут же заметил, как её руки засветились зелёным светом. Из-под земли выросли гигантские лианы, мгновенно опутавшие тени, не давая им двинуться. Астарион узнал друидскую магию — точно такую же использовала Джахейра. И тут же вспомнил девчонку. — Это же ты! Арабелла — маленькая воровка идолов из друидской рощи! — с оттенком восхищения произнёс он. Он не сразу узнал её — прошло достаточно много времени с их первой встречи в роще друидов. Тогда они только-только оправились после падения наутилоида и наивно надеялись, что их проблема с личинками решаема. Они стали свидетелями, как друиды застукали Арабеллу за кражей какого-то важного идола. И только вмешательство Лауры спасло её от смертного приговора. Эльфийка, кажется, тоже узнала её. Её губы дрогнули в восхищённой улыбке: — Никаких вычурных речитативов. Впечатляюще. Эта магия шла словно изнутри. Арабелла весело подмигнула: — Идол друидов, которого я стащила… он со мной что-то сделал. Теперь я могу творить всякие штуки — не только лианы. Нужно подумать как следует, произнести вслух нужные слова — и всё происходит само. Ну… обычно так. Лаура кивнула, но затем её взгляд стал серьёзнее: — Что ты тут делаешь? Здесь опасно. Весёлое выражение мгновенно сползло с лица девочки. Её губы поджались, глаза затуманились. — Маму с папой ищу, — тихо сказала она. — Когда Зевлор… когда он… В общем, мы попали в засаду. Мама закричала: «Бегите!» Ну, мы и побежали. Я слышала, как они у меня за спиной тоже бегут. А потом перестала. Она шмыгнула носом и с надеждой посмотрела сначала на Лауру, потом на Астариона. — Я до сих пор их не нашла. Но вы же их разыщете? Вы мне поможете, я знаю! Эльфийка вздохнула, принимая неизбежное. — Положись на меня. Я разыщу твоих родителей. Арабелла тут же оживилась, её лицо снова осветилось улыбкой. — Спасибо, тётенька! Я прямо как знала, что вы не откажетесь помочь мне снова! Она бросила обеспокоенный взгляд на тени, которые всё ещё корчились, опутанные её лианами. — Эти лозы не продержатся долго. Мне… мне можно пока остаться с вами? Пока вы не отыщете папу с мамой? Я вам не доставлю никаких хлопот — честное-пречестное! Лаура перевела взгляд на Астариона, затем снова вздохнула и спокойно сказала: — Там, в таверне “Последний свет”, должны быть наши друзья. Они устроят тебя либо в самой таверне, либо в лагере… После чего объяснила как добраться до туда.  — Вот спасибо! Вы лучше всех! — Девчонка радостно хлопнула в ладоши. — Как отыщете маму с папой, скажите им, куда идти. Я буду ждать, геройская тётя! С этими словами она мгновенно сорвалась с места и побежала в сторону, куда указала Лаура. Лёгкий ветер всколыхнул её одежду, и вскоре силуэт растворился в тенях. — Удивительно, как она сюда пробралась и как её не тронули тени, — задумчиво пробормотала Лаура, разглядывая пленённых существ. Затем она отошла на небольшое расстояние, сняла с плеча сумку и достала оттуда склянку. — Отойди в сторонку, — спокойно произнесла она, глядя на Астариона. Он вопросительно взглянул на неё, но всё же отступил. В следующий момент Лаура подожгла фитиль и метнула склянку в сторону теней. Раздался глухой взрыв, мгновенно разметавший по земле пылающие клочья лиан. Огонь вспыхнул резко, осветив пространство алыми отблесками, и вскоре затух, оставляя после себя лишь тлеющие угли и пустое место, где ещё недавно корчились теневые сущности. — На всякий случай, — пояснила она. Астарион усмехнулся и кивнул. — Ладно, пойдём вперёд, благо твой фейерверк вряд ли разбудил местных обитателей… Во всяком случае, я на это надеюсь. Лаура не стала отвечать, просто направилась к массивным воротам. Она толкнула их, и створки с глухим скрипом распахнулись, открывая вход на кладбище.Туман стелился низко над потрескавшейся землёй и надгробиями, а кое-где сквозь серые клубы вырисовывались полуистлевшие скелеты — следы давней битвы между шаритами, друидами и арфистами. Надгробия покосились и утопали в выцветшей траве, а красные лозы обвивали разрушенные статуи, словно природа медленно поглощала все остатки прошлой жизни. Близлежащие деревья стояли искривлёнными, на их стволах зияли дыры, похожие на пустые глазницы. Казалось, сама земля здесь была пропитана сыростью и забвением. Осторожно ступая по каменной кладке, усыпанной обломками мозаики и странной алой растительностью, Лаура и Астарион старались не шуметь. Эльф то и дело оглядывался, но пока вокруг всё оставалось неподвижным. — О, а это похоже, лечебница местная, — тихо произнесла девушка, когда они приблизились к массивному зданию. Как и всё вокруг, оно не избежало влияния проклятья. Его стены были изрыты трещинами, а узловатые корни, пробивавшиеся сквозь кладку, казалось, медленно поглощали его. Однако здание выглядело крепким и… обитаемым. Из нескольких небольших окон пробивался едва заметный свет. — И, кажется, вполне себе обитаемая, — так же тихо добавил Астарион. Он без лишних слов вынул кинжалы и, крадучись, двинулся вперёд, ища вход. — Тебе не нужна медицинская помощь случайно? — с наглой улыбкой бросил он через плечо. Лаура закатила глаза. — Очень смешно. Она последовала за ним, ступая мягко, почти бесшумно. Они двигались вдоль стены, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Вскоре их поиски увенчались успехом — впереди темнел проём двери.  Это явно был не главный вход. Узкая дверь вела в небольшое боковое крыло лечебницы. Прямо перед ней в сырой земле зияла свежевырытая могила. Лаура нахмурилась, приглядываясь к содержимому. Гроб был сломан и раскрыт, внутри него было пусто, но рядом, у самой стены, сидели несколько скелетов, словно специально оставленные здесь на вечный отдых. Лопаты, ещё испачканные комьями сырой земли, валялись тут же, а у стены стояло ещё два гроба. Их древесина выглядела настолько трухлявой, что казалось, прикоснись — и они рассыплются в пыль. Эльфы, осторожно ступая, вошли внутрь. Перед ними открылась картина запустения: вдоль стен выстроились деревянные кровати с тёмными изголовьями. Некоторые были пусты, другие накрыты потрёпанными одеялами. Пол покрывали грязные тряпки, местами разложенные циновки и ободранные шкуры животных, которыми когда-то утепляли помещение. А у окна в пыли тускло поблёскивали забытые музыкальные инструменты и детские игрушки. Прежде здесь явно пытались соблюдать порядок, но теперь помещение дышало заброшенностью. Воздух был тяжёлым, пропитанным пылью и затхлостью. В тусклом свете они заметили чью-то фигуру. Женщина двигалась между кроватями беззвучно, её движения были плавными, почти механическими. Сестра казалась существом, которое смерть уже забрала, но оно отказалось уйти. Бледная, местами отдающая синевой кожа была в трещинах и потёках засохшей крови. Каркас головного убора скрывал часть её лица, одежда была местами рваной и покрыта засохшими бурыми пятнами. Красные ленты, когда-то аккуратно завязанные на запястьях, теперь потемнели от времени. Она поправляла лежащие на постелях тела так бережно, будто они были живы. Один из «пациентов», облачённый в тёмную одежду, давно не дышал — тело закоченело, но сестра словно не замечала этого. Второй был свежее, и на его коже виднелась запёкшаяся кровь, а запястье было неестественно вывернуто. Кровь, проступившая сквозь матрацы, высохла, но запах разложения всё ещё витал в воздухе. Астарион и Лаура приблизились к ней, стараясь разглядеть лежащих на кроватях. Эльф мгновенно узнал отца Арабеллы. Рядом лежала и мать девочки. Оба были бледны и неподвижны, глаза пусто открыты. Медсестра, увидев эльфов, внезапно затараторила: — Не надо звать доктора! У меня есть зелья, я наложу швы — у меня всё получится, я знаю… Она осеклась. Было трудно сказать, куда именно она смотрит — странный медицинский чепец закрывал её глаза. Но она явно видела их. — А, так вы пациенты. Это детская палата, а приёмный покой вон там, — ровно добавила она и кивнула в сторону двери. Лаура задержала взгляд на телах тифлингов и негромко спросила: — Зачем ты ухаживаешь за мёртвым телом? Сестра замерла, её лицо исказилось выражением искреннего удивления. — Мёртвым? Пациент просто спит. Я дала сильное обезболивающее. Эльфы переглянулись. Лаура подмигнула Астариону, затем медленно закатила глаза, приподняла подбородок и нараспев произнесла замогильным голосом: — О! Да! Я чувствую душу пациента, он просто отдыхает, а его тело тем временем исцеляется. — Да, да! Я знала, что мои руки меня не подведут! — женщина явно обрадовалась её словам. — Теперь пациент точно пойдёт на поправку. Медсестра снова принялась хлопотать по «ухаживанию», перебирая грязные губки в корыте, поправляя пыльные простыни на койках, будто эти мелкие заботы имели хоть какой-то смысл. Эльфы ещё раз взглянули на тела несчастных тифлингов. Было ясно, что родители Арабеллы давно погибли, и нужно об этом сообщить девочке. — Пойдем, — тихо сказал Астарион, кивком головы указывая на выход. Они покинули комнату и оказались в просторном холле, который тоже был приспособлен под палату. Здесь царил ещё больший беспорядок: тряпки, пропитанные пятнами, были разбросаны по полу, повсюду валялись бинты и прочие следы когда-то проводимых процедур. Кровавые отметины потускнели, но всё ещё были различимы на полу и стенах, напоминая, что жизнь, когда-то кипевшая в этом месте, давно угасла и превратилась в скверный мираж прошлого. *** Лаура осмотрелась — обстановка была жутковатой, но ей ли жаловаться на это? Когда-то в этом приёмном отделении собирались пациенты, надеясь на лечение, но теперь всё вокруг погрузилось в запустение. Потолок уходил далеко вверх, пол покрывала потрескавшаяся плитка. Красные занавески, висящие в проёмах, выглядели слишком яркими для этой обстановки, ткань местами была порвана, а края запачканы чем-то тёмным. У стены валялись перевёрнутые носилки, на которых когда-то перевозили больных, рядом — сложенные матрасы с рваными прорехами и пятнами неизвестного происхождения. Старая лестница уводила на верхний ярус, её ступени были покрыты толстым слоем пыли. Глубже в приёмном покое картина становилась зловещей: вдоль стен тянулись ряды тел, завёрнутых в грубую ткань, словно забытые останки тех, кто надеялся здесь исцелиться. На полу лежали пропитанные кровью матрасы, а в центре комнаты, на резном металлическом столике, стояла склянка с густой красной жидкостью. Казалось, кто-то продолжал поддерживать здесь ритуал смерти. За красными занавесками темнела дальняя часть зала, где угадывались очертания мебели и следы борьбы. Пол был весь в размазанных потёках крови. В некоторых местах они казались свежими. Как будто кто-то или что-то здесь недавно передвигалось. Зайдя за грязную ширму, Лаура попала в ещё одну палату: здесь стояло несколько кроватей, давным-давно переставших служить местом для выздоровления. Тусклый свет едва проникал через витражные окна, отбрасывая красноватый отблеск на потрескавшиеся стены и ветхое бельё. Красные портьеры, когда-то предназначенные для уединения, теперь напоминали траурные покрывала. На полу валялись обломки деревянных стульев и осколки посуды. Среди всего этого беспорядка виднелись разбросанные кости. Человеческие. Некоторые всё ещё в обрывках ткани, но большинство давно очищены временем. Пахло затхлостью, пылью и какими-то лекарствами. И всё же… Что-то не так. Как будто в комнате кто-то ещё был. Притаившись в тени. Внезапный звон разбитого стекла заставил Лауру вздрогнуть. Она чертыхнулась, резко развернулась и быстрым шагом вернулась назад. Она нашла источник шума почти сразу. Астарион стоял у полок, сердито перебирал склянки, издавая характерный лязг. — И тут засохшая. Фу, — прошипел он с откровенным отвращением, смахивая очередную пустую бутылочку в сторону. Эльфийка подошла ближе, с любопытством наблюдая за его действиями. — Ты чего так рьяно ищешь? Вампир сделал недовольное лицо и, покачав головой, отбросил очередную пустую склянку: — Хотел найти хоть каплю приличной крови, но всё давно либо высохло, либо разлито. Были надежды на небольшой перекус, ведь ты не всегда под рукой, радость моя. Нектар, который даёшь ты, конечно, несравнимо лучше, чем любая местная мерзость… Но иногда удобно иметь что-то такое под рукой. А здесь, увы, ничего подходящего не осталось. Он вздохнул, снова покосившись на ржавую полку, где стояло ещё несколько склянок. — Печальное место. Впрочем, чему удивляться? Лаура, сдерживая невольную улыбку, слегка качнула головой: — Пойдём, посмотрим, что находится там, — кивнула она в сторону больничных коек, откуда только что пришла. Она двинулась в сторону палат, и Астарион без особого энтузиазма последовал за ней. Эльфы бесшумно вошли в тёмное отделение, держа оружие наготове. Подозрения девушки оправдались — они оказались здесь не одни. На сестринском посту сидела женщина в таком же одеянии, как и та, что ухаживала за мёртвыми пациентами в детской палате. Её осанка была безупречно ровной, движения размеренными, а пальцы перебирали полуистлевшие документы. Когда она заметила их, её лицо оживилось, а голос, неожиданно ласковый, нарушил тишину: — Нам нужен доктор? Нам очень плохо? Мы безнадёжно больны? Астарион, не сводя с неё взгляда, покачал головой. — Нехорошо, — с лёгким укором протянула сестра. — Но подождать может. Встаньте в очередь — вас примут. Она снова углубилась в бумаги, будто разговор был окончен. Лаура взглянула на Астариона, потом кашлянула, привлекая внимание сестры. — Я тяжело больна, — медленно произнесла она. — Тёмные наваждения отравляют мой разум. Сестра отложила документы и повернулась к ней, заинтересованно склонив голову. — Хм-хм… Давайте посмотрим, давайте посмотрим. На что жалуетесь? Лаура, изображая обречённость, вздохнула: — На всё. Я теряю контроль и убиваю направо и налево. — Удивительная болезнь… — протянула медсестра, не меняя интонации. — Такой ещё не бывало в нашем учреждении. Она задумалась, затем, словно найдя ответ, оживлённо добавила: — Наш замечательный хирург Малус Торм с большим интересом вас осмотрит. Эльфы переглянулись.  Сестра плавным жестом указала в сторону: — Вперёд, до амфитеатра. Торопитесь. Спасение близко. Девушка едва заметно усмехнулась и, развернувшись, направилась в указанном направлении. Астарион не двинулся с места. — Что ты задумала? — негромко, но раздражённо спросил он, не спеша следовать за ней. Лаура обернулась и приподняла бровь: — Тебе совсем не любопытно? Узнать, кто ещё обитает здесь? Какой-то родственник Кетерика — ты не находишь это интересным? Мужчина улыбнулся и, наконец, двинулся следом. — Ну-у-у, возможно, ты права. Эта лечебница действительно прелюбопытное местечко. Они подошли к массивным двойным дверям. Лаура осторожно толкнула их, и тяжёлые створки с приглушённым скрипом открылись, впуская их внутрь анатомического театра. Скамьи для зрителей пустовали. А вот на помосте среди медсестёр стоял очевидно тот самый Малус Торм. Высокий, неестественно худой, с иссохшей кожей пепельного оттенка. Лицо пересекали тёмные вены, похожие на чернильные трещины на фарфоре. Глаза, скрытые за странными линзами, отражали слабый свет, придавая его взгляду болезненное, жуткое выражение. Его кружевное жабо, когда-то белоснежное, было покрыто бурыми пятнами, а алые разводы на ткани выглядели так, словно впитали в себя боль каждого, кто прошёл через его «лечение». Его тело тоже было искажено. Не только тьмой Шар, но и его собственными экспериментами. Его руки — длинные, неестественные, с металлическими когтями вместо пальцев. Вместо ног — сложные механические конструкции. Вокруг него застыли медсёстры. Их лица — безжизненные маски. Их движения — плавные, выверенные, как у марионеток. В руках — хирургические инструменты, готовые к работе. Белые одежды давно стали красными, впитав кровь пациентов, что ступали сюда, но не выходили обратно. На металлическом операционном столе лежал человек. Обритый наголо, он дрожал, прикованный кожаными ремнями. Лицо застыло в маске ужаса, рот был приоткрыт в немом крике, но из горла вырывались лишь хриплые, прерывистые вдохи. Малус Торм склонился над ним, рассматривая его. — Предназначение этого скальпеля, сестры, заключается в умиротворении, — его голос был ровным и спокойным. — Ибо скальпель этот есть длань самой Шар. Смотрите за реакцией пациента, когда я касаюсь нужного нерва. Ну же, не дрожи так. Скоро тебе станет… легче. Он сделал знак одной из медсестёр. — Прошу, сестра, продемонстрируй всю глубину твоего милосердия. Медсестра кивнула, подошла к жертве и опустила скальпель. Острие скользнуло вниз, встречая плоть, и из разреза потекли алые ручейки крови. Мужчина лишь едва слышно простонал. Малус нахмурился. — Остановись. Твоя рука бьёт там, где надо гладить. Мы еле слышим вздохи умиротворения пациента. Лаура почувствовала, как внутри вновь поднимается тёмное чувство мерзкого удовольствия от происходящего. “Ты чувствуешь это? Это прекрасно.” Оно нашёптывало, растягивая слова, увлекая в тёмную бездну. Девушка моргнула, отвлекаясь от нахлынувшего ощущения. В этот момент Малус, будто ощутив её интерес, поднял голову. Он изучал её. Потом Астариона. А затем улыбнулся. — Возможно, это наши неожиданные гости заставили твою руку дрогнуть, сестра. Он двинулся вперёд, его механизированные ноги издавали тихий скрип. — Подойди, не стесняйся. Ты не медсестра, но это неважно. Я рад всем ученикам. Лаура посмотрела на Астариона. Тот, хмурясь, покачал головой. Почти незаметно. Но она уже приняла решение. Девушка сделала шаг вперёд, её губы тронула лёгкая улыбка. Вампир всё же последовал за ней и остановился чуть поодаль, встав в расслабленную позу, но Лаура видела — он готов к атаке в любую секунду. Эльфийка изобразила воодушевление, будто горит желанием выслушать всё, что скажет Торм. Снова играть так играть. — Да, я хочу учиться. Просвети меня, — воскликнула она.  Одна из сестёр повернула к девушке голову, её голос звучал бесцветно: — Отсутствие. Малус Торм удовлетворённо кивнул. — Отсутствие, — повторил он, делая шаг к привязанному пленнику. — Ни одно другое слово не передаёт устремление сердца Шар столь точно. Торм склонился ниже, касаясь когтями щеки несчастного. — Это путь по лезвию скальпеля, что ведёт от боли к умиротворению. И с этими словами он медленно опустил руку… Лаура даже не успела осознать, что именно происходит, пока металлические когти хирурга не вонзились прямо в глаза пленника. Тот дёрнулся, из груди вырвался хриплый, протяжный стон полный страданий и боли.  Эльфийку замутило. Внезапный приступ тошноты, глухой всплеск ненависти. Она ожидала чего угодно, но не этого. Даже её тёмная сторона, вечно тянущаяся к крови, не проявилась, оставив лишь одно чистое, яростное желание — убить это отвратительное существо, что когда-то было эльфом. Она резко выдохнула, сжимая кулаки, стараясь держать лицо безмятежным. Астарион замер, его губы дрогнули от отвращения, лицо исказилось гримасой ярости. Он прошипел, скорее для себя, но Лаура всё же услышала: — Он сумасшедший… точь-в-точь как Касадор. Малус же продолжал своё «обучение», не замечая, как изменились лица эльфов. Голос хирурга по-прежнему звучал мягко и благожелательно: — Видишь? Что есть свет в глазах, как не злокачественная опухоль, заставляющая тебя видеть терзания бытия? Если свет — симптом, то тьма — исцеление, ибо в свете есть присутствие, но во тьме — отсутствие. Медсестра эхом повторила его слова, словно молитву: — В свете — присутствие. Во тьме — отсутствие. Торм медленно развернулся к Лауре и развёл руки. — Но взгляни на себя. Милость Шар продолжает ускользать от тебя. Ты отчаянно стремишься присутствовать в настоящем. Мы не хотим видеть, как ты страдаешь. Позволь нам исцелить тебя. Эльфийка увидела, как все медсёстры разом повернулись к ней, держа наготове хирургические инструменты. Астарион напрягся, готовый атаковать. Но Лаура подавила желание схватиться за оружие. Она взяла под контроль своё отвращение и придала лицу задумчивое выражение, позволяя губам дрогнуть в лёгком сомнении. Затем медленно скользнула взглядом по медсёстрам, прежде чем перевести его на Торма. — Сёстры не готовы, — спокойно произнесла она. — Они не вылечат меня, а сделают только хуже. Малус печально вздохнул, опустив голову. — Их разрезы пока далеки от идеальных. С этим я не могу спорить, — задумчиво признал он. Он обвёл взглядом своих подопечных, склонив голову набок в раздумьях. — Как бы сделать так, чтобы их руки не дрожали… И если бы он смотрел сейчас на эльфийку, то, возможно, заметил бы, как в её глазах вспыхнуло хищное злорадство. — Отчего бы им не попрактиковаться друг на друге? — тихо предложила она. На лице Торма отразилось искреннее восхищение. — И то верно… Разве не каждый из нас нуждается в исцелении? Он развернулся к своим ученицам, распростёр руки, словно проповедник перед паствой. — Скальпель не делает различий. Пусть каждая из вас встанет на его умиротворяющий путь. Хирург поднял руку, и его голос наполнился фанатичным восторгом: — Отсутствие, сестры. Примите его. Медсёстры не колебались. Они повернулись друг к другу, их лица оставались безучастными. Никто из них не выказал сомнения или ужаса. Только полное, безоговорочное принятие. Словно единый механизм, они подняли скальпели. И стали наносить друг другу удары. Лаура даже не моргнула, когда их руки, державшие хирургические инструменты, рассекли тела друг друга. Одни падали, другие продолжали наносить новые разрезы, пока последняя из них не рухнула замертво. Малус Торм огляделся. Его улыбка стала шире. — Самый счастливый миг для наставника — видеть, как его уроки приняты всем сердцем. Он поклонился в знак признательности, затем заговорил с новой, искренней теплотой: — Они завершили своё обучение благодаря тебе. И за это тебе полагается награда — обещанное исцеление. Подойди и очутись в объятиях нашей Тёмной Владычицы. Астарион незаметно двинулся ближе к девушке, но она, сохраняя притворное благоговение, едва заметно толкнула эльфа локтем. Не вмешивайся. Всё под контролем. Она сделала шаг назад, словно колеблясь, и подняла руки в почтительном жесте. — Ты бы оказал мне этим великую честь, но я недостойна. Эльфийка опустила голову, а затем добавила: — Окажи мне другую честь, учитель. Покажи мне, как идти путём Госпожи Ночи. Молю тебя. Она тут сложила ладони в умоляющем жесте. Глаза Малуса вспыхнули радостью. — Твоё усердие заслуживает всяческого одобрения. Торм поднял свои длинные механические пальцы, разглядывая их, будто видел впервые. — Хорошо. Стань же своим собственным скальпелем. Наблюдай — и ты станешь моей преемницей в услужении Шар. Он наклонил голову, и в следующее мгновение, без колебаний, резко вонзил один из когтей себе в глаз. Его тело дёрнулось, он пошатнулся. А затем рухнул на пол. В помещении повисла мёртвая тишина. Лишь прерывистые стоны ещё живого пленника нарушали её. Астарион подошёл к Лауре и глубоко вдохнул. — Уф… надо сказать, спасибо тебе. Она удивлённо посмотрела на эльфа. — За что? Тот невесело усмехнулся. — Очень уж напоминал Касадора по садизму и речам. И пусть ты убила его не своими руками… Это всё равно было приятно. Хотелось бы посмотреть, как такое ты могла бы… — он осёкся, словно сболтнул лишнего, но затем всё же закончил. — Чисто в теории… провернуть подобное с этим мерзким вампиром. Лаура посмотрела на него внимательно, но его лицо оставалось непроницаемым. Она не стала отвечать. Вместо этого сделала шаг к пленнику, который всё ещё слабо дышал на операционном столе. Как он вообще ещё жив? Тёмный Соблазн внутри тут же ожил, обволакивая мысли ядовитым шёпотом. «Некоторые из них крайне живучи… Помнишь, как ты разматывала им кишки, а они всё ещё пытались умолять и вопить?» Лаура стиснула зубы, игнорируя голос, и пробормотала исцеляющее заклинание. Голубоватое сияние вспыхнуло под её ладонями, оно прокатилось мягкой волной по коже пленника. Глубокие порезы начали стягиваться, но не до конца. Этого было недостаточно. — Чёрт, сюда бы Шэдоу… — пробормотала девушка, недовольно разглядывая свою работу. — В этом плане я не достаточно хороша. Она резко повернулась и подошла к Астариону и, не спрашивая разрешения, залезла в его сумку. — Эй! — театрально возмутился он. — Дорогая моя, я, конечно, привык к твоему нахальству, но это уже переходит все границы. Лаура выудила несколько пузырьков с целебным зельем и обернулась к пленнику. — И не смотри на него так! — предупредила она, заметив, как эльф бросал алчные взгляды на прикованного. — Он и так намучался. Никакой крови! Вампир раздражённо поджал губы и фыркнул. — Да я разве… — он закатил глаза, но выражение лица выдавало истинные мысли. Он бы с удовольствием напился крови этого несчастного. Как и Лаура… Соблазн внутри неё не унимался, нашёптывая убийственные мысли. «Неужели ты отпустишь его? Доверься своим истинным желаниям. Ты ведь хочешь, хочешь услышать, как он стонет…» Девушка стиснула зубы и сосредоточилась на ранах пленника, обмакивая относительно чистую тряпицу в зелье и осторожно промывая раны. — Тише, дружище, — бормотала она, скорее пытаясь успокоить саму себя. Она чувствовала, как пульс в висках отзывается тяжёлыми ударами. Заглушить Соблазн становилось сложнее. — Прости, но глаза я точно не смогу тебе вернуть… Плевать. Ты можешь оторвать ему голову. Ему уже всё равно. Лаура с силой оттолкнулась от стола, отходя в сторону, заставляя себя дышать ровно. — Астарион! — резко окликнула она, отвлекаясь. — Освободи его. Я не могу… вскрыть замок. Вампир лениво повернул голову с верхних ярусов амфитеатра, где уже рылся в стопках книг. — Ах, дорогая моя… Надо заняться улучшением твоих навыков взлома. Он легко сбежал вниз и в три грациозных шага оказался рядом, с обычной улыбкой присел на корточки рядом с пленником. — Смотри и учись. Лаура сделала несколько шагов назад, делая вид, что рассматривает висящие на стене зарисовки человеческого тела. Она не могла позволить себе смотреть на пленника. Не могла позволить Астариону увидеть выражение её лица. Она не могла сказать ему, что творится у неё в голове. Не сейчас. Щелчок. Ещё один. И вот последний замок разомкнулся. Мужчина дёрнулся, а затем, всё ещё мыча от боли, рванул прочь. Лаура сделала было шаг вперёд. — Стой! Не ходи… Но он даже не оглянулся. — …там может быть опасно, — устало закончила она, недоумённо подняв бровь. Астарион вздохнул и с ухмылкой развёл руками. — А я тебе говорил. Смысл вообще спасать этих страждущих? Стараний много, благодарности ноль. Но в следующий момент его взгляд изменился. Ухмылка исчезла. Он медленно подошёл к Лауре, всматриваясь в её глаза. — Что с тобой? Ты какая-то… бледная. И, заметь, на этот раз я тут совершенно ни при чём. Лаура прикусила щёку изнутри, пытаясь справиться с нарастающим шумом в голове. Кровь стучала в висках всё громче и громче, заглушая всё. Убить. Кого угодно. Даже… Она сглотнула, крепче сжав кулаки. — Что-то мне нехорошо, — слабым голосом призналась она, стараясь не смотреть на эльфа. — Голова кружится. Надо отдохнуть. Астарион прищурился, явно не веря её словам. — Ты? Жаловаться на самочувствие? Он огляделся, оценивая обстановку. — Ну, слушай… Тут тихо. Вряд ли кто-то вломится. Давай сделаем привал. Лаура саркастически усмехнулась, скрестив руки на груди. — Ух ты! Забота от тебя? Ну, надо же. Вампир закатил глаза. — Ну, ты ценный союзник, и было бы глупо потерять тебя. — Только союзник? Он замер, будто взвешивая слова, затем, вздохнув, пожал плечами. — Ладно… Больше, чем союзник. Довольна? Лаура кивнула, не особо задумываясь над его словами, и поднялась по лестнице на верхний ярус амфитеатра. Усевшись на одной из старых деревянных скамеек, она принялась рыться в сумке в поисках еды, пока не выудила кусок вяленого мяса, которым они запасались судя по всему ещё в Гримфордже. Она скептически осмотрела кусок, смахнула с него прилипшие волосы, пыль и какие-то крошки. Астарион брезгливо скривил лицо. — Фэ. Ты это действительно собираешься есть? Лаура ещё раз повертела мясо, внимательно осматривая его, подула и откусила. Вроде нормально. Есть можно. Эльф аж весь передернулся. — Омерзительно. Девушка даже не повернула головы. — Я же твоё меню не обсуждаю. Вот и ты в моё не лезь. Что есть, то и ем. Наступила короткая пауза. Астарион сидел рядом и молча смотрел на неё. Лаура, чувствуя его пристальный взгляд, в конце концов повернула голову. — Что? Она ожидала шутки, какой-нибудь подколки, но он вдруг заговорил серьёзно: — Ты думала, чем займёшься потом? — Потом? Ну… Отдохну и пойдём дальше. В глазах вампира промелькнуло раздражение. — Да нет же, не сейчас. Потом. Он чуть наклонился вперёд, пристально разглядывая её лицо. — Если мы сможем контролировать головастиков или избавиться от них. Если уничтожим всех этих Абсолютистов. Что ты будешь делать? Лаура на мгновение замерла, осознавая, что раньше не задавалась этим вопросом всерьёз. — То, о чём мы говорили — власть, влияние — звучит заманчиво. Она запнулась, потом продолжила, её голос стал жёстче. — Но в первую очередь я хочу узнать, кто стёр мне память. И убить его. Последние слова она произнесла с мрачным удовольствием. Астарион присвистнул. — Месть? Прекрасно! Одобряю. Он ухмыльнулся. — С каждым разом я всё больше убеждаюсь, что мы очень похожи. Лаура хихикнула и, немного подумав, задала встречный вопрос: — А ты? Что будешь делать ты, Астарион? Он ответил сразу, не задумываясь. — Тоже отомстить конечно! Хочу прикончить этого свихнувшегося садиста. Но в следующую секунду его лицо помрачнело. — Хотя… Не знаю, смогу ли. Лаура нахмурилась, но он уже говорил дальше, не глядя на неё. — У него десятки слуг, власть, сила. Я, скорее всего, в лучшем случае снова стану тем, кем был всегда. Она покачала головой. — Ты же не один… Мы могли бы пойти вдвоём. Я помогу тебе избавиться от Касадора. Астарион резко поднял глаза. — Ты хочешь помочь мне? Девушка пожала плечами. — А почему бы и нет? Мы похожи. Да, и я те… Она запнулась, прежде чем тихо добавить: — Скажем так... Ты мне не безразличен. Астарион приподнял брови, а затем расплылся в самодовольной ухмылке. — Вот значит как? Он чуть наклонился вперёд, его голос стал насмешливым. — Но что ты хочешь взамен? — О-о-о… — Лаура театрально задумалась. Эльф напрягся, явно ожидая чего-то сложного. — Ну, мне придётся изрядно попотеть, чтобы помочь тебе с Касадором… Она выдержала паузу. — Так что я рассчитываю, что ты сможешь выполнить одну важную просьбу для меня.  Астарион нахмурил брови и с раздражением выпалил: — Так чего же? Ну? Эльфийка коварно улыбнулась: — Всего лишь один поцелуй. Она не сдержалась и рассмеялась, наблюдая, как выражение его лица сменяется от серьёзного к недоумённому, а затем к довольному. — Ах, вот оно как… Его голос стал низким, почти мурлыкающим. — Это будет трудновыполнимо… Но так уж и быть. Я согласен. Лаура только хмыкнула и снова полезла в сумку. На этот раз она выудила надкусанное яблоко. Оно выглядело неважно: чуть помятое, мякоть уже давно потемнела, её же волосы прилипли к кожуре и какая-то пыль со дна рюкзака.  Астарион застонал, прикрыв лицо рукой. — Боги! Ради всего святого! — взмолился мужчина. — Пожалуйста, скажи, что ты его выкинешь и не станешь есть. Вместо ответа эльфийка равнодушно смахнула с яблока сор, плеснула на него воды из фляги и откусила. — Да, нормальное оно. Отстань! Не пропадать же добру. Я голодная.  Он в ужасе наблюдал за этим действом, потом мельком взглянул на трупы, лежащие внизу. — Хотя, если ты с таким аппетитом ешь, глядя на этот натюрморт, чему я вообще удивляюсь. Лаура только хмыкнула, но вместо ответа вернулась к их разговору: — Хорошо, вот мы победим Касадора. И что дальше? Чем займёшься? Вампир пожал плечами. — Жить? Занять его место? Пока не знаю. Надо ещё разобраться, зачем он вырезал эти руны на моей спине. Есть у меня одна идейка, помимо помощи Рафаила, но я пока не разобрался, как получить нужную информацию… Он на мгновение задумался, глядя в пустоту, но уже через несколько секунд его взгляд снова сфокусировался на ней. — А ты? Отомстишь — и что потом? Лаура сразу же ответила: — Я вот сидела и думала об этом… И знаешь, хочу просто взять лютню и отправиться путешествовать по Фаэруну. Я устала. Хочу петь песни, встречать людей, знакомиться, дружить… Астарион фыркнул. — Ага, знаю я вас, бардов. А ещё трахаться и напиваться. Короче говоря, бродяжничать. Он ухмыльнулся, откинувшись назад. — Но ты же буквально создана для власти. Для роскоши. Почему передумала? Лаура ощутила, как внутри закипает раздражение. — Не знаю! — резко бросила она. — Ты прав, часть меня жаждет этого. Особенно, когда я видела, как мне кланялись в Лунных башнях. Но другая моя часть хочет покоя и свободы. И вторая часть, во всяком случае сейчас, перевешивает. — Иметь власть, деньги, уважение… Разве это не есть свобода? — не унимался мужчина.  Девушка сжала кулаки, сдерживая желание спорить. — Может, и так. Я пойду осмотрюсь. Она поднялась и, прежде чем уйти, бросила через плечо: — Одна. Не дожидаясь ответа, Лаура спустилась вниз. Её взгляд зацепился за небольшую дверь позади помоста. Она дёрнула ручку. Заперто. Кабинет Торма? Не теряя времени, присела возле его трупа и, не испытывая ни капли брезгливости, начала обшаривать карманы. Украдкой взглянула на Астариона. Как он отреагирует? Но тот даже не смотрел в её сторону — вампир по локоть зарылся в свой рюкзак, явно пытаясь вытащить что-то объёмное. Эльфийка продолжила своё занятие. Из складок окровавленного камзола извлекла амулет непонятного назначения и сунула его в карман. Но ключа так и не нашла. Она вздохнула, на секунду задумавшись: позвать эльфа? Нет, из принципа попробует сама. Лаура достала шпильку, опустилась перед замком и принялась возиться с механизмом. Прошло пятнадцать минут. Чёрт. Она вытащила кинжал и попыталась взломать дверь силой. Тоже безрезультатно. Выбить её? Лишний шум. Придётся звать взломщика. Она направилась обратно и увидела, что Астарион сидит, склонившись над большой книгой, от которой исходило зловещее фиолетовое свечение. Эльф что-то бормотал, и по его тону было ясно: он говорил не сам с собой. Лаура медленно поднялась, вслушиваясь. — Ну-ну… Что ты скрываешь? Ты умеешь призывать мертвецов? Воскрешать их? Нет? Тогда заткнись и дай мне почитать спокойно. Эльфийка прищурилась. Астарион продолжал раздражённо шептать, будто вступил в спор с невидимым собеседником. — Нет, я не стану их убивать! Он на секунду задумался. — Ну, разве что Лаэзель… Но тут же вскрикнул: — Я не могу. Не буду. Довольно! Отпустите меня! Силой захлопнув книгу, он выдохнул и наконец заметил Лауру. — Ой… Привет. Вампир попытался улыбнуться, но вышло неубедительно. Лаура скрестила руки на груди. — Интересная книжка? Астарион открыл рот, собираясь оправдаться, но она вдруг резко прищурилась, всматриваясь в обложку с жуткой рожей. — Погоди-ка… Её глаза вспыхнули гневом. — Так это… Так вот кто её стащил из моих вещей! А я уж всё гадала, кто это мог быть. Хотела Гейла прижать к стенке. Эльфийка возмущённо всплеснула руками. — Тебе не стыдно?! Астарион резко вскочил и, не теряя времени, начал заталкивать фолиант обратно в рюкзак. — Радость моя, ну, я у тебя её всего лишь… одолжил! Да и, согласись, такие вещи негоже таскать девушке. Тем более я хотел вернуть её обратно. Лаура расхохоталась, её смех эхом разнёсся по амфитеатру. — Ты и благородство? Тогда бы лучше палатку мою носил, помощник. Она вновь прищурилась. — А ну, выкладывай. Зачем она тебе? Эльф поднялся, небрежно отталкивая рюкзак ногой подальше. Из него выпала ещё одна маленькая книжка, но он на это не обратили внимания. — В этой книге записаны мощные некромантские заклятия. Но её стерегут духи. Стоило мне открыть её, как в голове зазвучали шёпоты теней. Я несколько раз пытался уже… И каждый раз, когда я смотрю в неё, они врываются в разум. С ними невозможно договориться. Лаура задумчиво провела пальцем по обложке. — Можно ли с этим что-то сделать? — Может, да. А может, нет. Кто-то здорово постарался защитить её содержимое. Значит, это не просто сборник фокусов. Эльфийка перевела взгляд на него. — Но зачем она тебе? Астарион закусил губу и нехотя ответил: — Я подумал… Может, в ней есть что-то про мои шрамы. Он покачал головой. — Ну, а если нет… Ею всегда можно будет просто прибить Касадора. Книжка-то тяжёлая. Лаура прыснула от смеха. — Звучит как идеальный план. О, а это что? Она наклонилась и подняла с пола ту самую небольшую книгу. Кожаный переплёт был потрёпан, страницы пожелтели. Астарион пожал плечами. — Ухватил в комнате Бальтазара. Похоже, его личные записи, но я ещё не вникал. Думал как-нибудь перед сном почитать. — Перед сном? — она снова хихикнула. — Да уж… Идеальная литература для вечернего чтения. — Ну, не хуже, чем книжки про кровавые перевороты и убийства королей, дорогуша. Лаура усмехнулась, но спорить не стала. Она раскрыла дневник и бегло пролистала несколько страниц, заполненные мелким, размашистым почерком. Большая часть записей представляла собой бессвязные заметки о ритуалах, расчётах и экспериментах. Но чем дальше она читала, тем неприятнее становилось ощущение в груди. Некоторые страницы были испещрены детальными описаниями экспериментов. “Субъект прожил дольше, чем ожидалось. Несмотря на удаление конечностей, всё ещё сохраняет сознание. Интересно, можно ли подавить крик, если удалить язык до эксперимента?” Девушка почувствовала, как её губы искривились в гримасе отвращения. “Попытка внедрить дополнительное сердце в грудную клетку провалилась. Тело отторгло орган в течение двух часов. Возможно, стоит попробовать с ещё одним живым материалом.” Она перелистнула дальше. “Тест на воздействие тени дал интересные результаты. Подопытный впал в ступор, но не умер. Значит, можно выдержать дольше. В следующий раз попробую увеличить концентрацию магии, посмотрим, выдержит ли плоть.” Она уже собиралась закрыть книгу, когда взгляд зацепился за одну из записей: “Признаться честно, я не ждал, что Кресса сможет спасти падшего — после всего того, что с ним случилось. Я надеялся, что существо-носитель умрёт; оно само наверняка бы этого хотело. Не думаю, что исследования Крессы принесут много пользы: существо при атаке получило повреждения гораздо более сильные, чем те, на которые способен обычный паразит. Но Кресса, похоже, без ума от этой мерзкой твари. Что ж. Пусть поиграется.” Лаура нахмурилась. Имя казалось смутно знакомым, отзываясь странным эхом в памяти. Через несколько страниц шла ещё одна запись: “Оглядываясь назад, могу сказать, что зря позволил Крессе сохранить её питомца. Она была безутешна с самого момента отправки твари на один из наутилоидов: «Она там без меня совсем пропадет. Она особенная. Я ей нужна!». Тьфу. Из свирепой твари получится отличный воин Абсолют, а моя лучшая ассистентка вздыхает по ней вместо того, чтобы делом заниматься. Тьфу еще раз. Ну ничего. Скоро одумается.” Кресса… Имя связанное с Лунными Башнями. Знала ли она её? Вероятно. Стоит перечитать дневник повнимательнее. — Ты позволишь? — спросила она, не поднимая глаз. Вампир только махнул рукой. — Как пожелаешь. Но если найдёшь что-нибудь особенно мерзкое, обязательно покажи мне. Лаура изобразила улыбку и кивнула. — Вообще-то, ты мне нужен. Астарион уже приоткрыл рот, готовый вставить язвительный комментарий, но эльфийка опередила его: — Дверь вскрыть. Я пыталась, но что-то никак… — Ты меня удивляешь. На его лице появилось самодовольное выражение. — Ты меня разочаровываешь. Растеряла навыки? Где твоя сноровка? Ладно, пошли. Они спустились к помосту. Астарион скользнул взглядом по комнате и внезапно наклонился, вытаскивая что-то из-под стола. — О, смотри, лютня. Интересно. Лаура нахмурилась и взяла инструмент. Лютня была старая, потрёпанная и с расстроенными струнами. Она попробовала взять ноту. Ужасно. Поморщилась, подкрутила колки. Но струны звучали всё так же глухо и безжизненно. — Пфе, старьё, — она поморщилась и небрежно положила инструмент на стол. — Барахло. Астарион усмехнулся и присел к замку, рассматривая его. — За что ж ты его так? Кинжалом ковыряла? Он цокнул языком, осуждающе покачав головой. — Иди сюда, покажу, как такие вскрывать. Лаура удивлённо выгнула бровь. — Ты мне лекцию собираешься читать? Вампир раздражённо дёрнул плечом. — Так показывать или не надо? — Ладно. Эльфийка словно нехотя, шагнула ближе и тоже присела. Астарион протянул руку: — Чем пыталась вскрыть? Лаура протянула шпильку, затем пожала плечами: — И кинжалом тоже. Астарион взглянул на шпильку с лёгким скепсисом, но покрутил её в пальцах и хитро улыбнулся. — Ну, сойдёт. Хотя так-то… Я вообще отмычки с собой таскаю. С ними проще. Лаура хохотнула: — Ах, ты мошенник! С отмычкой я и сама справлюсь. Давай лучше покажи, как работать со шпилькой. Он многозначительно вздохнул. — Ладно. Будешь пробовать сама, а я только направлять. Прежде чем Лаура успела возразить, Астарион мягко положил свои ладони поверх её. Она напряглась от неожиданности. Прохладные пальцы, лёгкие прикосновения, его дыхание совсем рядом — всё это заставило её сердце предательски колотиться. — Расслабь руки, — тихо сказал он, придвигаясь ближе, так что его губы почти касались её уха. Его голос был низким, неспешным, с той самой хищной ленцой, от которой по коже пробегали мурашки. — Вот так. Чувствуешь щелчок? Нет? Тогда чуть левее… Да, да, вот сюда. Он медленно направлял её пальцы, удерживая её руку своими ладонями. Каждое его движение было почти неуловимо нежным, умышленно тягучим. И он знал. Знал, что её сердце в этот момент бьётся как бешеное. Замок щёлкнул. Лаура медленно повернулась к нему, взгляд скользнул по его губам. Она уже было наклонилась ближе, но тут громыхнуло. Они тут же отшатнулись друг от друга, настороженно замерев. — Слышал? Астарион кивнул. — Со стороны приёмного. Он знаками показал, где ей занять позицию, сам мгновенно взбежал наверх, достал лук и приготовился к выстрелу. Снова удар. Грохот. Топот ног. И потом — — Ignis! Мгновение спустя — взрыв, запах палёного. Лаура вслушалась, а потом расслабилась. — Это же… В этот же мгновение двери анатомического театра с грохотом вылетели с петель. — А-а-а! Всем не двигаться, твари! В зал влетела Карлах с топором наперевес, рядом с ней с боевым кличем — Лаэзель. Следом ввалились Шэдоухарт, Уилл и Гейл. Последний с точно таким же Лунным фонарём, как у Лауры. И тут же вслед за завыванием Карлах раздался не менее громкий вопль: — А, НУ, ОТПУСТИ МЕНЯ, СУЧИЙ ТЫ ПОТРОХ! Лаэзель сразу же накинулась на Гейла: — Да, заткни ты её же! Сил нет слушать эти завывания! Никто ещё не заметил эльфов. Внимание группы было приковано к телам на помосте. Карлах огорчённо вздохнула. — Ой, а тут уже всё готово. Шэдоухарт присела на корточки у одного из трупов, покосилась на него. — Они ещё свежие. Лаура, наблюдая за ними сверху, наконец подала голос: — Нравится наши художества? Астарион тоже показался, ухмыляясь. Отряд тут же оживился. — Как вы тут оказались? — Где вас, мать вашу, носило?! — Спасибо гномам и Минтаре, что хоть сообщили, что видели вас. Уилл ходил по залу, осматриваясь, пока его взгляд не упал на лютню. — О! А вот и лютня, что нам нужна. Галдёж начал стихать. Лаура подняла ладони: — Так, кажется, нам нужно обменяться новостями. Что за лютня? Откуда у вас фонарь? Почему он так занятно орёт? Мне очень интересно всё знать. Эльфийка указала на верхний ярус: — Мы там уже обустроились на привал. Располагайтесь. Она бросила взгляд на Астариона. Пока группа начинала рассаживаться, Лаура взглянула на Астариона. Тот усмехнулся и выразительно качнул головой в сторону вскрытой двери, и многозначительно изогнул бровь. Лаура лишь хитро улыбнулась в ответ.