Всегда и навеки

      Стол был накрыт на скорую руку, и во всём: от смятой скатерти до скромности блюд прослеживалась спешка. Слуги под предводительством управляющей Вильбии Доран быстро покидали трапезную. Сонные, с недовольными лицами, они искоса смотрели на незваных гостей. Мотьер проводил их внимательным взглядом: такого пренебрежения к себе он давно не наблюдал. Порядки в замке сильно изменились со смерти Фарвила Индариса, хотя люди, что здесь работали, остались те же. Но у Амона не было уверенности в их молчаливом согласии, как прежде.       Чиновник вздохнул. Сильная воля покинула владение Чейдинхол. Сколько ещё оно простоит, движимое одной лишь инерцией? Впрочем, не важно. Любые недовольства в Сиродиле можно обернуть себе на пользу. Главное, чтобы нынешний порядок не развалился раньше времени.       — Что у вас с братом? Я наслышан про недавнее представление на рыночной площади, из-за чего расплодилась уйма слухов. Почему вы не обсудили столь спонтанное решение со мной, Ваше сиятельство? — чиновник даже не присел. Пренебрегая приличиями, он сразу начал с интересовавшей его темы.       В голосе Мотьера проскальзывали нотки менторского тона, правда, сам граф едва ли это замечал. Старший Индарис, будто нашкодивший мальчишка, просто стоял, опустив руки. Причина такого поведения заключалась в скуме, а масла в огонь добавляло отсутствие Илета. Ещё никогда граф не чувствовал себя таким одиноким.       Цицерон, заметив сконфуженность и потерянность Аланила, незаметно дёрнул того за рукав, и взглядом указал на стол.       — Ах, да… Может, сначала перекусите с дороги? Наверняка, путь был не близкий… — заторможено пригласил граф гостей на ужин. Его зрачки были расширены, а движения медлительны. Слова подбирались с неохотой, складываясь в скомканную речь.       Амон, сдержанно кивнув, принял приглашение. Сев вполоборота, он подался всем телом вперёд, сложив руки на коленях. Чиновник явно торопился, и тратить время на мягкие словесные обороты и кушанье не собирался. Гостья, что явилась вместе с Мотьером, также из вежливости села за стол, но к еде не притронулась.       — Верно, мы прибыли из Кватча, — продолжил Амон, как ни в чём не бывало. — Но всё-таки я осмелюсь предупредить, Ваше сиятельство, надолго мы здесь не задержимся. Из столицы к вам уже направляются журналисты «Вороного курьера», нам с Перегриной не хотелось бы с ними пересекаться.       Когда до Аланила дошли слова чиновника, он, будто карточный домик, сложился, упав на рядом стоявший стул. Граф предвидел, что они явятся сюда, но накрывшая его блажь самоуверенности прошла, и теперь он остался наедине со своими страхами. Его напуганный взгляд встретился со взглядом Мотьера в поисках поддержки.       — Надеюсь, у вас есть уважительная причина, почему вы так поступили со своим младшим братом? У вас имеется в запасе красивая история для газеты? — по всей видимости чиновник не собирался думать за двоих. И в данном жесте Аланил ощутил циничность партнёра по заговору, так как ранее последний всегда помогал с советом. Неужели, обиделся? Это было на него не похоже.       — Кхм… — замялся граф, удивлённый чужим пренебрежением к себе. — Цицерон, сядь, — он указал рукой на пол, и Цицерону пришлось подчиниться, опустившись возле хозяйских сапог. Скорее всего, стоя рядом, шут сбивал графа с мысли. — Красивая история? — переспросил Аланил. — Нет у меня такой. Поймите. Причина вовсе не в моём брате, а в этом проклятом старике. Илет на нём помешался! Мне кажется, этот святоша заколдовал его! — внезапно сорвался граф, вспомнив недавнюю ссору. — И как только я захотел припугнуть Ярнара, мой брат тут же перебежал на его сторону!       — Дался вам этот альтмер? Или… я в чём-то не осведомлён? — вскинув бровь и сев прямо, поинтересовался Амон.       — Нет, нет… Ничего такого… Поверьте, — взмахнув в воздухе руками, всполошился Аланил. Он ощущал себя не в своей тарелке. Прибывшие гости совсем вывели его из колеи и заставили вспомнить всё, что он хотел бы забыть.       — Мы на вас рассчитываем, — подытожила женщина, улыбаясь своим лицом без улыбки. А граф ощутил, как по спине струится пот.       Вся сцена представлялась старшему Индарису какой-то глупой комедией. Ведь Мотьер знает, кем был Ярнар до вступления в титул первосвященника. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о причинах конфликта. Однако Амон не вмешивался, лишь снисходительно осуждая. А его наводящие вопросы — ничто иное как издёвка. Забава.       «Почему он так ведёт себя? Что я такого сделал?» — задался наконец очень важными вопросами Аланил. Уязвлённый, он медленно принялся копаться в пучинах памяти, дабы понять причину чужого поведения.       Отчего же поощрение императорского чиновника было настолько важным для графа Чейдинхола? Кто вообще такой Амон Мотьер?

***

      Всё началось ещё до окончания войны с Альдмерским Доминионом и подписания мирного договора. В горне столкновения двух империй и родился, как личность, Амон Мотьер. Человек с необузданными амбициями, потомок когда-то захудалого дворянского рода и обладатель рьяной предприимчивости. Свои первые большие накопления он заимел на перепродаже оружия, скупая мечи, стрелы и амуницию у кузнецов из северной части Сиродила, и переправляя её на юг имперским легионерам. Из-за осады и захвата столицы была разрушена логистика в Империи, и Амон удачно встроился в заданные условия, продавая втридорога, купленное за бесценок.       Когда же война подошла к концу, принеся с собой шаткий мир, Мотьер не стал почивать на лаврах. Он купил плодородную землю близ Коррола и Скинграда на деньги, вырученные от перепродажи оружия и снаряжения. А затем, приведя наделы в надлежащий вид после колоссальных разрушений, пожаров и разграбления руками простых крестьян, сдал им же землю в пользование.       Благодаря ренте доход семьи Мотьеров стал расти, а вместе с ним и аппетиты. Деньги — это власть, и Амон нашёл ей выгодное применение. Он внёс в казну Империи крупный денежный взнос и занял освободившееся после войны место в Совете Старейшин. Так и появился на свет высокопоставленный чиновник Его величества — Амон Мотьер. А в среде его конкурентов только и были споры, какому даэдра этот ушлый бретонец продал свою душу, дабы так возвыситься над остальными?

***

      — Постарайтесь наладить отношения с братом, — вывел из раздумий вкрадчивый голос чиновника. — Мы же не хотим недоразумений, что раздует «Вороной курьер»? — с этим вопросом он обратился к Перегрине.       — Может всё-таки обсудим предмет нашей встречи, а не семейные неурядицы Индарисов? — недовольно высказалась гостья.       — Дело хорошее! — подметил Мотьер. — Я уже направил своих подчинённых осведомить коллег из нашей партии. Но к вам, — чиновник перевёл взгляд на Аланила — я решил заглянуть лично. И, как вижу, не прогадал!       Граф улыбнулся, не зная, как ещё реагировать на такую нескрываемую оплеуху. Давно ли Мотьер так нагло ведёт себя с ним? Неужели он, граф Чейдинхола, всё это время был просто ослеплён властью карьериста? Старался быть на него похожим, словом, души в нём не чаял и даже немного завидовал чужой скрупулёзности. Нет… Быть такого не может. Всё-таки он, Аланил, представитель куда древнего рода из самого Морровинда, а не какой-то выскочка из мелких дворян Сиродила.       «Меня просто… ослепили деньги… И лихость, с которой Мотьер ведёт свои дела! Может, мне просто привиделась эта дерзость и он вовсе не грубил мне? Это юмор у него такой…» — продолжал убаюкивать себя Аланил. Ему не хотелось верить, что его попросту используют, ведь это другие попадают в нелепые ситуации, но он-то точно умнее. Да и Мотьер — старый друг, с ним так не поступит.       — Я бы хотел кратко изложить наши дальнейшие планы и пояснить, какое в них вы занимаете место, Ваше сиятельство, — лицо чиновника всё так же выражало пренебрежение. А граф всё никак не мог понять, в чём причина.       — Цицерон, слушай внимательно, вдруг я что-нибудь пропущу или забуду. Эти проклятые головные боли… — Аланил положил руку на плечо дурака словно родитель, поучающий малое дитя. В ход пошли нелепые оправдания и жалобы, которыми граф старался прикрыть своё задетое достоинство. Перегрина, хмыкнув на это, остро подметила:       — Мотьер, тебе надо было изначально идти со своими вопросами к шуту. Зачем ты тратишь наше время?       Цицерон громко захохотал, но быстро получил сапогом в бок. А чиновник, увидев округлившиеся от удивления глаза Аланила, лишь цыкнул на спутницу. В глубине души понимая, почему она ни во что не ставит нового графа Чейдинхола. Но всё же…       — Простите её, нервы шалят… Сами понимаете. Пройдя такой тернистый путь, очень сложно остаться мягкой и нежной женщиной.       — Да уж! Понимаю, — согласился Аланил, но решил уколоть гостью в ответ. — Мне, в отличие от неё, и половину того, что она делала, делать не пришлось. Мне повезло родиться в правильной семье.       — Кхм! — напряжение росло, и нужно было срочно его сбросить. — Давайте перейдём к делу! — напомнил Мотьер. — Ваше сиятельство, в ближайшие месяцы в Кватче произойдёт маленький погром. И судя по опыту в Бруме, этот переполох должен перерасти в бунт. Вы спросите, для чего? — Амон устало откинулся на спинку стула. — Я отвечу: он вспыхнет, чтобы погаснуть. Вы удивлены? Не стоит. У данного мероприятия достойная причина — император окружил себя Имперским Легионом, и было бы замечательно отвлечь солдат этим маленьким «огоньком».       — Хах! Ладно, допустим… — вклинился в чужие объяснения Аланил, ощутив на мгновение себя важным. — Но император ещё не сошёл с ума, дабы разбрасываться силами столицы. Наверняка он попросит поддержки у графств, при условии, что бунт будет действительно масштабным.       — Что ж, тут я вас и попрошу о помощи, — кивнул Мотьер.       — И какого рода эта помощь? Нет, подожди… Я кажется, понял. Но это уж слишком… — боязливо запротестовал Аланил.       — Вам не о чем переживать, где ваши владения, а где Кватч? — успокаивал Мотьер, мерно отбивая пальцами по столу.       — Но даже если всё пойдёт по твоему плану. Есть же ещё они… — опомнился граф Чейдинхола.       — Вы логично рассуждаете, это не может не радовать. Да, тайная полиция. Спорить не стану, это высокая планка, которую нам предстоит преодолеть. А благодаря вашим заслугам эта планка стала ещё выше…       — Что вы имеете в виду? — испугано встрепенулся Аланил.       — Не вы ли бахвалились в «Вороном курьере» великой победой над Тёмным Братством? Что ж, теперь мы пожинаем её плоды…