В погоне за собственной тенью

      На следующий день Стас сообщил, что Антону осталось проработать в отделении всего четыре дня и с понедельника он отправляется на новое место работы. Сидя теперь в кабинете начальника и слушая наставления, Антон рассматривал, как подъезжают и отъезжают от отделения машины, сквозь решётки на окнах. Менять привычную жизнь безумно не хотелось, но механизм уже был запущен, оставалось только морально подготовиться.       — Арс тогда к Макару с Эмиром перейдёт, — подписывая бумаги, монотонно объяснил Шеминов, — Да, впрочем, какая тебе уже разница? Просто потом как из кабинета выйдешь, его позови. Тоже нужно будет передать в руки твоего «ученика». Как думаешь, кстати, справится на новой должности?       — Справится, — ответил следователь, прислонившись лбом к стене и наблюдая за птицей, прилетевшей прямо к окну, — Тем более, он же знает как всё это воровское работает. Наоборот этим двоим жизнь облегчит.       — Ты расстроился, что ли? — немного издеваясь и вместе с тем умиляясь, спросил Стас.       — Я? Нет, конечно. Просто… теперь же к новому напарнику придётся привыкать и всё такое.       — Там нет акцентности на напарниках. Обычно все поодиночке работают, так что расслабься. Кстати, тебе выделят новую квартиру уже от комитета, а у Арсения дом есть. Ну, или подождёт появление напарника с квартирой и к нему уже переедет.       — В течение какого времени нужно будет съехать?       — В воскресенье приеду и проверю, сдадите ключи и всё. Пока живите там. Ты же ничего вроде не менял в квартире?       — Не менял, — тихо озвучил Шастун, увидев, как птица улетела, и повернулся к Стасу, — Всё или что-то ещё?       — Пока всё. Если что-то ещё будет — вызову.       Антон вышел из кабинета совсем разбитый и немного хмурился по этому поводу. В этот момент с документами в руках выходил Арсений, мельком глянув на напарника.       — Всё нормально?       — Я курить, а тебя Стас вызывал к себе, — заходя в их кабинет, ответил Антон. «Если один курить пошёл, значит не очень,» — подумал Попов, но решил оставить обсуждение на потом, потому что всё равно стопку бумаг нужно было передать Шеминову.       Стоя на крыльце отделения, Шастун выдохнул дым. Мыслей в голове было слишком много, поэтому парень прикрыл глаза и растворился в моменте. Думать о будущем не хотелось, но оно постоянно о себе напоминало даже тогда, когда этого никто не ждал. Прислонившись затылком к стене, Антон выдохнул дым и всё ещё размышлял: правильное ли он принял решение со своим переводом. «С одной стороны, Арс прав, нужно идти дальше, а вот с другой… Нахера мне это дальше? Карьерный рост? Да в целом-то я никуда не тороплюсь, время ещё есть. Нет, хотелось бы, но такой ценой.»       — Ты как? — послышался голос Макара за спиной, на что думающий повернулся.       — А как должен быть?       — Ну, новая работа, новые коллеги, новая жизнь. Может, это выбило тебя из колеи и хочешь обсудить?       — Было бы что обсуждать… Хотя есть, конечно, что, но не знаю, нет желания, что ли.       — Всё сложно? — хмыкнул Макар, поднося зажигалку к кончику сигареты.       — Да, точнее и не скажешь.       — Может, мы сами всё усложняем? Ситуация-то оказывается обычной, а мы её преувеличиваем.       — Я боюсь перемен, боюсь потерять то, что имею.       — Знаешь, если оно твоё, то оно от тебя никуда не денется, а если пропадет, то никогда твоим и не было.       Антон задумчиво выдохнул сигаретный дым и посмотрел на парковку у отделения. По улице всё так же ходили люди, дети всё так же шли из школ, птицы всё так же летали, и мир не рухнул, но внутри у парня однозначно что-то изменилось. Несмотря на то, что Арсений ему внушал и говорил, что будет рядом, что примет его любой выбор, но страх всё равно был.       — Слушай, Макар, — потушив сигарету и выкинув её в ближайший мусорный бачок, обратился к нему следователь, — Представь, что у тебя есть всё, но это «всё» немного не такое, какое ты хотел изначально. Оно-то есть, и я доволен, даже иногда чувствую что-то вроде счастья, но не совсем точно то, что я хотел.       — Значит, тебе всё ещё есть куда идти. Мне психолог наш как-то сказал: «Не соглашайтесь на меньшее, если чувствуете, что достойны большего.» Да, сложно, да, может, какие-то там жертвы и косяки, но надо. Шаст, у тебя все шансы зажить в шоколаде, да ты этого и заслуживаешь, поэтому гони страх, и не проеби шанс, — парень добродушно ударил его по плечу и отошёл в сторону, думая о чем-то своём.       Усмехнувшись такой мотивации, но почувствовав, что стало легче, Антон пошёл обратно в отделение. Ира ему мило улыбнулась, но не смогла подойти, потому что разговаривала по стационарному телефону, поэтому парень просто уверенно поднимался на третий этаж в пока что их с Арсением кабинет.       Он открыл дверь и увидел, как тот сидит на диване, вытянув ноги. Арсений что-то внимательно высматривал в телефоне, поэтому даже не заметил, как зашёл напарник. Антон на секунду задумался, хмыкнул своим мыслям и закрыл кабинет на несколько оборотов. Сидящий с любопытством посмотрел на следователя. Парень на выдохе опустился на диван, долго смотрел в точку перед собой и лег тому на колени, поджав под себя ноги, при этом с трудом умещаясь на маленьком диванчике.       — Готов коммуницировать? — хмыкнул Арсений, блокируя телефон и убирая его в сторону.       — Я пиздец как устал и заебался, но в понедельник мы будем работать в разных местах. Мне страшно, но я сделаю.       — Молодец, — положив тому голову на русую макушку, прошептал Арсений, чувствуя гордость за близкого человека, — Всё хорошее сложно начинается. Ты только с пути не сворачивай, а я постараюсь поддержать.       — Я не маленький… Поддержка нам двоим понадобится. Ты же один в отделении останешься.       — Ха-ха-ха, — негромко рассмеялся Попов, отклонив голову назад на спинку дивана, — Антон, я тут проработал почти год. Поверь мне, я нашёл язык со многими людьми тут, не потому что я с тобой, а просто потому что так вышло. Я тебя умоляю. Дядя Боря, как-то сказал, что мы, Поповы, как тараканы, в любых условиях можем выжить.       — У тебя же тоже есть слабости.       — Это правда, но из них нужно сделать силу, а не уязвимость. Вот я за Есению очень сильно боюсь, но горжусь тем, что у меня такая сестра. Для тех, кто хочет нанести мне вред, она для меня слабость, но, если ей что-то угрожает, я наоборот становлюсь самым сильным. Тут как посмотреть.       Антон снова задумался и на пару секунд прикрыл глаза. Парень часто ловил себя на мысли, что он именно с этим человеком рядом, не только потому что тот симпатичный, сильный или смешной, но еще и потому что они разговаривают на одном языке. Арсений чуть ли не первый кого Антон так понимает, потому что чувствует. С ним было спокойно, несмотря на то, что они оба те еще психи: один ножом кого хочешь зарезать может или обокрасть, а другой без зазрения совести прострелить колено, не моргнув глазом.       — Красота в глазах смотрящего, — еле слышно озвучил Шастун, скорее даже для себя.       — Что?       — Спасибо, что рядом.       Арсений слабо усмехнулся и поцеловал того в макушку, чувствуя как спокойствие Антона передаётся и ему самому. Тревога о будущем уходит.       — Надо бы дверь открыть, а то…       — Ещё не постучались, так что можем так ещё посидеть.       — У тебя ноги не затекли?       — Тут, да, тут ты, как всегда прав, — прокряхтел Шастун, распрямляясь.       Напарник хотел было погрузиться снова в телефон, но Антон неожиданно притянул его к себе. Хотелось быстро поцеловать, поблагодарить за такой подарок от жизни, но Арсений чуть заигрался, придвинувшись ближе. Он слышал его уже такое родное дыхание, слышал, как громко стучит сердце, чувствовал, что он здесь, он никуда не денется, не исчезнет. Неизвестно, что будет в будущем, но, главное, что они сейчас в моменте вдвоём. Арсений многому у него учился, в том числе и жить настоящим, а самое главное, ценить его.       Неизвестно куда бы это всё зашло, если бы не стук в дверь. Антон усмехнулся и ровно сел, понимая, что ещё некоторое время будет приходить в себя, а вот Арсений поправил только волосы и двинулся по направлению к двери.       — Чего запираетесь? — скептически спросил Эмир, проходя в кабинет.       — План побега обсуждали. Неожиданно, что ты решил зайти, — произнёс Попов, практически сев на поверхность стола.       — Ага, Шаст, ты должен будешь ему написать рекомендательное письмо и в целом передать к нам в отдел со всеми бумажками, — поправил очки Эмир.       — Да, и с сертификатами о том, что не бешенный, — недовольно пробурчал Арсений.       Оба следователя посмотрели на него с некоторым непониманием, но комментировать никак не стали. Они ещё какое-то время обсудили пару рабочих моментов, касающихся перевода, а затем рабочий день подошёл к концу.       Парни ехали вдвоём в машине и молчали. У каждого в голове было одно и то же, но озвучивать не хотелось. Вроде бы оба должны сделать всё возможное, чтобы не разбежаться, как разойдутся карьерные пути, но внутренний страх всё равно присутствовал. Антон сосредоточенно смотрел на дорогу, а Арсений в окно.       — Ты же тоже это чувствуешь? — не вытерпел водитель, поворачиваясь лицом к пассажирскому сидению.       — Недосказанность и штиль перед бурей? — хмыкнул парень, поворачиваясь в ответ.       — Значит, да. Надо что-то делать.       — Надо плыть по течению и расслабиться. Страх… страх потерять тебя не может же из воздуха взяться. Внутренне я переживаю, что ты совсем уйдешь в работу, и в твоей жизни не будет мне места.       — Арс, — разбито произнёс рядом сидящий, — Я не…       — Нет, это не твои заебени, это мои заебени.       — Значит, наши.       Напарник сначала посмотрел на него недоверчиво, но в который раз Антон представлял собой полную уверенность в их отношениях. Он из раза в раз не говорил, а делал всё возможное, чтобы Арсений точно был в нём уверен. Следователя самого так иногда штормит, эмоции над ним так берут верх, что всё кажется резким, враждебным и непостоянным. Кроме одного. Что бы не случилось, он всегда помнит, куда может вернуться в случае тяжелого дня, а точнее, к кому. Этого достаточно. Всего пара слов, а стало в разы спокойнее.       — Ты чего завис? — усмехнулся Антон, замечая боковым зрением состояние парня.       — Откуда в тебе столько… уверенности?       — Думаешь, зря?       — Да нет, наоборот. Просто… — Арсений снова отвернулся к окну и пробубнил себе под нос, — Мне бы так.       — Слушай, Арс, ты несёшь ответственность за слова? Не пиздеж твой кому угодно, а мне. Слова адресованные конкретно мне, они имеют вес?       — Все слова имеют вес. Особенно те, которые касаются отношений.       — Во-от. «Мастер и Маргариту» читал?       — Допустим. Шаст, прекрати ходить вокруг да около, скажи как есть.       — Тот кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.       С интересом и некоторым непониманием глянув на водителя, напарник продолжил молча слушать, пытаясь понять к чему собеседник ведёт.       — Я хочу, чтобы у нас было всё взаимно. Мы из пиздеца никогда не выберемся, такова уж наша жизнь. Только вот либо мы вместе его переживаем, либо по отдельности. Я уже тебе говорил, что ты для меня значишь, поэтому мы должны вместе решать, что нам теперь делать. Доверие — штука сложная, но возможная, только нужно постараться.       — Иногда я забываю, что тебе двадцать три, — хмыкнул Арсений, а затем серьёзнее добавил, — Я с тобой. Нужно только подумать, что теперь делать с квартирой, с нами, с домом, Есения с Серёжей всё-таки… Ладно, что-нибудь придумаем.       Антон напряжённо молчал, но пару раз кивнул на озвученное, и они продолжили снова ехать в тишине. По улице хаотично бродили люди, фонарный свет отражался в весенних лужах и всё в целом напоминало о новом жизненном этапе. Только вот старый все отпускал с трудом. Гнетущий якорь тянет на дно в прошлое, но здесь главное либо найти человека, который поможет его отпустить, либо набраться смелости и сделать это самостоятельно.       Как только молодые люди приехали домой, то тут же устало разбрелись по своим делам: кто-то в ванную, а кто-то на кухню. Следователь тут же взял с подоконника пачку сигарет и прошёл на балкон, не имея никакого желания курить на кухне. Будущее снова представлялось чем-то опасным, неизвестным и пугающим, но перемены назревали. Они висели, как переспелый фрукт, в ожидании того, что его вот-вот сорвут. В такие моменты Антон думал, что ему повезло с Арсением, которому была свойственна свобода, а значит его и не пугает будущее. Сам парень видел только один вариант — жить вместе. Постепенно он начал продумывать, как воплотить такой план в жизнь и как к этому отнесётся Арсений. С одной стороны, он понимал серьёзность их отношений, что они, вроде как, вышли на другой уровень взаимоотношений, но до этого момента у них как будто не было другого выбора. Их просто поставили перед фактом: «Теперь вы живёте вместе». Сейчас же им сказали, что они могут жить как хотят, их карьерные пути никак не пересекаются, поэтому их особо ничего вместе не держит. Значит, могут, как все нормальные пары на начальном этапе отношений, работать отдельно, жить отдельно, видеться по вечерам после работы или на выходных. Только вот, когда Антон начинал это представлять, ему становилось плохо. В голове было детское и наивное: «А зачем по отдельности, если я не хочу? Кому такое надо?»       — Ша-аст, мы все дела сдали, а ты всё так же стоишь на балконе и драматично куришь, как будто очередную загадку разгадываешь, — послышался по-доброму насмешливый голос за спиной, на что Антон хмыкнул.       — Ну, не как будто, а действительно разгадываю загадку.       — Какую? — вставая рядом и кладя локти на подоконник, спросил непринуждённо парень, смотря вниз.       — Что общего у письменного стола и ворона?       Арсений действительно задумался, вспоминая загадку из «Алисы в Стране Чудес», а Шастун усмехнулся, потушив сигарету о пепельницу.       — Перо?       — Вариант хороший, но я не знаю ответа. Единственное, что я знаю точно это то, что нам вещи надо собирать.       — Чтобы собирать вещи, нужно сначала понять, куда ты с ними поедешь.       — Народная мудрость, — вздохнул следователь, запрокинув голову и рассматривая потолок, — Я со Стасом разговаривал, мне-то точно квартиру выделят, а тебе под вопросом. Нужно с ним обговорить.       — Не переживай, за себя я сам поговорю. Уже знаешь адрес?       Молча помотав головой из стороны в сторону, Шастун шумно выдохнул.       — Бред какой-то. Арс, ты хочешь разъехаться?       — Нет, ты первый про квартиру начал говорить.       — Ну, мало ли там… В общем, я загадку решил, — он повернулся к нему лицом, что скопировал и Арсений, как бы говоря, что весь во внимании, — Давай, как обычные смертные, а не вор и следователь, снимать вдвоём квартиру примерно в этом же районе. Или хочешь, можем в другом, но факт остаётся фактом, чтобы… ну, вместе.       Арсений подпирал голову рукой и еле заметно улыбался, разглядывая некое стеснение парня напротив. Казалось бы, такая бытовая и обычная вещь смогла смутить такого парня, как Антон. Они уже слишком много всего прошли и в расследовании, и в их отношениях: и драки, и ссоры, и недоверие. Всё это осталось позади, но такая мелочь, о которой они не задумывались раньше, выбила Антона из колеи. Парень провёл тому пальцами по лбу, чтобы убрать русую челку и хмыкнул.       — Давай. Только у меня есть условие: чур, ты объявления смотришь. Буду ждать от тебя варианта три. Годится?       — А ты, что будешь делать? — уже привыкнув к тому, что у Арсения всегда все его странные поступки оказываются продуманными шагами наперёд, уточнил Антон.       — Тоже смотреть. Потом так же тебе покажу. У нас есть время до воскресенья, только мне к Есении надо съездить. Оповестить так сказать, что дом в их распоряжении.       — Хорошо. Надолго?       — Не переживай, на ночь там не останусь, — усмехнулся парень, притянув того к себе.       Антон уже должен был бы привыкнуть к любой близости, к любой инициативе со стороны Арсения, должен же как-то спокойнее это воспринимать. «Должен», но каждый раз он попадал в эту ловушку «Пиздец, это реально не сон». Перебирая чёрные волосы на загривке и проведя рукой по скуле, парень, улыбаясь, отстранился.       — Вещи всё-таки собери, — последнее, что сказал Арсений и ушёл с балкона в комнату, прикрыв за собой дверь.       Он сам никогда бы не подумал, что будет способен на такую искренность, на такую открытость чувств и на то, чтобы с кем-то не то, что жить, а не хотеть жить по отдельности. Антон, как будто бы сам того не зная, открывал в нём новые черты личности. Находил то, чего в нём никогда не было. Или ему только казалось, что такого не было. Неизвестно. Известно только то, что чувства были, но не яркие, а какие-то перманентные и тёплые.       Когда Арсений выезжал на дорогу, вспоминая их диалог в машине, его посещали одни и те же мысли, которые он пытался унять в своей голове. Но для авантюры, которую он задумал, ему нужно дождаться двоих человек. К одному из них сейчас Арсений и едет.       Остановившись у дома, где он вырос, жил, влюблялся, разочаровывался, плакал, смеялся, Арсений помедлил и не спешил выходить из машины. Рассматривая фасад здания, он впервые понял, что это больше не его дом. Это здание когда-то очень давно имело для него большое значение, а теперь там и смеются, и плачут, но уже другие.       Дабы себя не добивать, парень вышел из машины и увидел силуэты в окне на кухне. Там Серёжа что-то делал у плиты, иногда смеясь, а Есения сидела за барной стойкой. За тем самым столом, где он как-то зашивал Антона. Улыбнувшись тому, что там уже другая история, он всё-таки решил её чуть-чуть подпортить своим присутствием.       — Если что я не взломщик, не грабитель и даже не вор, — первое, что прикрикнул парень, закрывая за собой входную дверь.       — Постоянно об этом забываю, — крикнула в ответ Есения и направилась быстрым шагом в прихожую.       Как только брат снял куртку и повесил на крючок, она его порывисто обняла, чему он удивился, но обнял в ответ.       — Привет, Арс, — прошептала девушка.       — Привет. Что-то случилось? — тут же забеспокоился парень, немного её отстраняя.       — Нет, всё хорошо, я беременна.       — Что?! — на грани обморочного состояния чуть прикрикнул от удивления Арсений.       — Шучу-шучу, спокойно, — выставив руки в капитулирующем жесте, ехидно усмехнулась девушка, — Где я, а где дети? Забыл, что ли?       Он её толкнул в плечо, проходя на кухню.       — Привет.       — О-о, привет, — Серёжа тут же пожал тому руку и накрыл крышкой что-то шипящее в сковородке, — Скоро ужин будет, ты вовремя. Как дела?       — Ну, нормально, — он сел за стол и чуть нервно усмехнулся, — Я переезжаю.       — Прикол, куда теперь? — непринуждённо спросила девушка, потянувшись за нарезанным огурцом.       — На совсем. Дом ваш. Я за вещами.       Есения не успела положить огурец в рот, как в момент начала немного тускнеть и положила его на стол. Долго всматриваясь в брата и ожидая, что это очередная шутка, как она над ним только что пошутила, Есения всё пыталась увидеть намёки на несерьёзность, но их не было. Арсений лишь пару раз кивнул и стал смотреть в стакан с водой. Он вёл себя так, как обычно ведут себя двадцатилетние люди, которые понимают, что для того, чтобы построить что-то новое, вынужденно нужно разрушить старое. И больно и страшно, но необходимо.       — Скажи, что шутишь.       — Нет. Шаста повысили, он теперь в Следственном комитете будет, меня в другой отдел направили. Из нашей квартиры нас вежливо попросили съехать, а как я жил до… всего этого, я так больше не хочу. Поэтому вот. Тем более, Есения, ты уже взрослая, и даже вон Серёга появился. Смотри, может, и семья появится, и шутки про детей не будут шутками.       — Блять, ты как дед говоришь, — раздражённо пробубнила сестра, — У тебя целый второй этаж, да и гостевая. Зачем?       Парни переглянулись, и Серёжа подумал, что есть такие вещи, которые должны остаться только между братом и сестрой, поэтому тактично ушёл, прикрывшись телефоном. Есения долго рассматривала брата, действительно не понимая причины его поступков. Но единственное, что она заметила, что он как будто бы стал мягче, взрослее, спокойнее, а может просто устал, но перемена в нём какая-то была.       — Ты его любишь? — неожиданно спросил Арсений.       — Не знаю, что это, а раньше времени говорить не хочу. Нужно время. А ты?       — Серёгу? Обожаю, он классный, — хмыкнул парень, на что девушка пихнула его в колено.       — Ты прекрасно понял о ком я. Ты никогда не съезжал так вот, чтобы… с концами.       — Сень, я же не уезжаю в другую страну, не меняю номера, я всё ещё буду приезжать.       — Да, но как к нам дальние родственники какие-то приезжали раз в год, а не как брат.       У Арсения на мгновение сердце защемило, понимая, на сколько далекими они снова могут стать. У них никого не было, они вдвоём были никому не нужны семь лет, никто из них не видел спокойствия рядом с другим человеком, потому что этот человек был чужим. Для них все были чужими, а мир колючим. До определенного момента и у каждого он оказался своим.       — А ты хочешь, чтобы я всегда с тобой был? Жил здесь, мешался вам, вы бы там… в комнате и думали: «А где Арсений? А не палевно ли? А можно ли?» Есения, такое бывает, мы вырастаем и это больно осознавать, но ещё больнее принимать.       — Опять твоя тупая философия.       — Это жизнь, а не философия.       — Ты не ответил на вопрос, не соскакивай с темы.       — Да. И я слишком многое отдал, чтобы это наконец-то понять и очень боюсь теперь всё это потерять. Откатываться назад к тому, как всё было раньше, я не хочу. Хочу по-другому.       На протяжении всего разговора Есения крутила в руках огурец и размышляла. Она отложила его в сторону и встала, подойдя к брату. Впервые сестра его обняла осознанно, как что-то важное и нужное. На что Арсений чуть не расплакался, но вовремя услышал, как та рвано вздыхает.       — Не забывай, пожалуйста, — прошептала девушка.       — У меня никого нет кроме тебя. Да и тебе самой спокойно не живётся, даже если захочу забыть, фиг получится… Ну, Се-ень, ты чего? — она уже довольно слышимо начала плакать и сжимать толстовку того на спине.       Только найдя брата, она думала, что уже его снова теряет. Ей казалось, что в этот момент он её и забудет, он от неё откажется, они больше никогда не встретятся, только разве что будут мелькать где-нибудь среди официальных бумаг, как сухая графа «брат/сестра». Такое уже было у нотариуса, когда оглашали родительское завещание, и она как будто только тогда узнала, что брат вообще-то не номинально существует. Есения боялась того, что тот, кто стал всем, станет снова никем.       — Ладно, всё, чё я, — отстранившись и стараясь натянуть улыбку, шмыгнула носом девушка, — Едь. Звони, пиши. Шасту привет.       — Сень, мы оба знаем, что ты ещё долго будешь привыкать к новой жизни.       — Ничего, не впервой, адаптируюсь. Ты, главное, знаешь, что… реально не проеби его. Он у тебя хороший, хоть и со своими тараканами.       — Знаю. У меня к тебе менее сентиментальный вопрос: ты знаешь, что у нас есть квартира?       — Что? — немного успокоившись, удивилась девушка.       — Далековато отсюда, но есть. Ты спрашивала, где я был три месяца, вот там и был. Бумаги ты никогда не смотрела, а по наследству родители поделили, что квартира моя, дом пополам.       — Ты хочешь туда с ним переехать?       — Я… я пока не знаю, — поворачиваясь снова к столу и беря стакан в руки, неуверенно ответил парень.       — В смысле? Что останавливает?       — Глупо, но… Это же серьёзно. Там не просто квартира, там… там моё детство, фотографии, родители. Слишком важное для меня место.       — А Антон не важный тебе человек?       Очевидность вопроса выбила из колеи тогда, когда ответ на него был в голове всегда, но как будто бы где-то далеко. Такое совмещение казалось очевидным во всех смыслах, но Арсений понял, что боялся впускать его в свою жизнь из-за страха брошенности. «Вот я его подпущу близко, что-то ему доверю, а он уйдёт и не захочет делить со мной ответственность за что-то важное для меня» — крутилось в голове на первых порах, а потом отошло на задний план. Не до самокопаний было с таким ритмом жизни и работы. А тут неочевидное оказывается, всё это время было таким очевидным. Всего лишь одним вопросом Есения смогла убрать все сомнения в его голове и привести к какой-то ясности.       — Ты права, — улыбнулся парень, — Неприятно это признавать, конечно, но ты права.       — Я ничего не сказала, а просто вопрос задала.       — Иногда нужно уметь задать правильный вопрос, чтобы помочь человеку найти ответ, — вставая из-за стола, подытожил Арсений и потрепал её по голове, на что та поморщилась.       — Арс! Просила же.       — Всё-всё… В последний раз, так сказать, — он рассмеялся, пока Есения не пихнула его в бок, о чём чуть позже пожалела, — Так, в бок не толкаться.       — Прости, забыла, что вы все покалеченные.       — А где, кстати, ещё один покалеченный?.. — задумчиво озвучил парень, на что девушка ударила его по плечу.       Как только они поужинали, Арсений поднялся к себе в комнату и стал перебирать вещи, что-то беря с собой, а что-то однозначно выкидывая. Он в этой комнате вырос. «Не верится, что меня как сюда привезли в шесть лет, так я тут и живу… двадцать один год. Господи, я живу в этой комнате уже двадцать один год?!» — подумал парень, сев на диван. Тут у него загорелся экран телефона, который лежал на тумбочке, что говорило об оповещении. Это Антон отправил ему сразу три варианта квартиры, даже двухкомнатной. Арсению было, конечно, чуть-чуть стыдно, но не сильно, что он сделал такую мини-проверку. Если парень действительно хочет сохранить их двоих и не просто балаболит, а отвечает за свои слова поступками, то им точно по пути. Возможно, они поругаются на этой почве, и он его потом не простит вообще за такую маленькую пакость, но Арсению это нужно. Нужно учиться доверять, а для этого люди из его окружения постоянно проходят подобные тесты.       Когда Арсений погрузил вещи в машину, к нему сначала подошёл Серёжа.       — Не пропадай. А то опять под землю провалишься и всё, тебя потом ищи-свищи.       — Да даже если пропаду, главное ты не вздумай пропадать. Тебе нельзя. Кому-кому, Серый, а тебе нельзя пропадать, — меланхолично заключил парень, смотря в сторону, — Я так уже делал с ней, не вздумай ты так поступить. Иначе я тебя лично прибью или отцу твоему всё расскажу.       — Ладно-ладно, — усмехнулся Серёжа, — Отцом угрожать, в своём уме-то?       — Да, ну, мне мамой или папой так поугражать не получится, — хмыкнул Арсений, на что Серёжа снисходительно улыбнулся, замечая, что друг тему с родителями чуть-чуть отпустил.       — Не пропадай.       Следом подошла Есения. Она терпеливо маячила на фоне и ходила туда-сюда, анализируя, что бы такое сказать, но так и не придумала. Арсений просто расставил руки и тепло улыбнулся. Сестра тут же подошла и уткнулась ему головой в грудь, даже не обнимая, а просто цепляясь за куртку, чтобы руки не болтались.       — Если Серёга обижать будет или пропадёт, напиши мне, хорошо? Я его из-под земли достану и знаю, как влиять и на что давить в случае чего.       — Ты прекрасно знаешь, что я так не сделаю.       — Поэтому и говорю, чтобы сделала, — он убрал ей выпавшую прядь за ухо, отчего она отшатнулась.       — Не маленькая, хорош.       — Да-да, взрослая. Только вот ты вышла меня провожать в тапках с лисами. Уверена?       — Взрослость не определяется одеждой, да будет тебе известно.       — Ка-ак скажешь, сестрёнка, как скажешь, — он снова её приобнял и отпустил, — Всё, звони, не теряй. Я где-то буду, пока сам не знаю где.       — Как обычно, — усмехнулась Есения, отталкивая его, — Всё, иди давай. Вещи все проверил? Чтобы не возвращаться.       Арсений её передразнил и сел в машину. Оставалось только поговорить с Антоном, а это делать было немного страшновато. Мысленно он настраивался на лучшее, но готовился к худшему. Учитывая то, что парень отправлял ему варианты квартир и комнат, Арсений сделал вывод, что в этот раз точно не ошибся. Поэтому решил кое-куда заехать.       Паркуясь уже у дома, он ностальгически посмотрел на их шестой этаж. С неба начало что-то капать то ли снег, то ли дождь, поэтому он поморщился и забежал под козырек у подъезда. Неосознанно его отбросило воспоминаниями в день, когда он, испугавшись какой-то серьёзности, выбежал и встретился с девочкой. Именно она тогда всё и повернула с ног на голову. По крайней мере, сам Арсений в этом уверен.       В квартире было тепло, поэтому парень облегчённо выдохнул и принялся отряхивать крутку от влаги. Антон вышел чуть позже, но немного то ли напуганный, то ли нервозный.       — Так, — вздохнул Попов, — У тебя успело что-то случиться?       — Арс, я приму всё, что ты скажешь, но у меня не было выбора.       Арсений немного опасливо прошёл в гостиную, как раз откуда и выбежал парень. Замечая причину такой нервозности, он остановился в дверях. На полу, свернувшись калачиком, лежал маленький мокрый котёнок. Немного с любопытством, а затем и с некоторым осуждением он посмотрел на рядом стоящего.       — Или скажи, что с ним делать, или не смотри на меня так, — хмыкнул Шастун, — Я пошёл в магазин, а там на дороге лежал он. Грязный, замёрзший и пил из только-только растаявшей лужи. На меня ехала машина, а он всё не отходил и не отходил. Короче, я взял его на руки и… вот.       — И притащил домой?       — Да. Нет, а ты бы мимо прошёл?       — Я бы скорее всего просто его не заметил, — задумчиво пробубнил Арсений, — Что думаешь с ним делать?       — Ну, мы всё равно съезжаем, поэтому можем его с собой взять. Только со съёмщиком нужно будет договориться, — немного радостно и возбуждённо начал рассказывать парень, а следом чуть грустнее добавил, — Или пока мы здесь, экстренно обойти всех соседей, обзвонить всех знакомых и отдать. Точно не на улицу. У него вон глаза больные.       — Как ты понял, что у него глаза больные?       — Гной. Сам посмотри.       — Поверю на слово. Давай сначала с квартирой определимся, а потом про кота будем думать… или кошку.       — Кстати, да, я не в курсе, кто это. Там непонятно, — потянув парня за рукав из комнаты, хмыкнул Шастун, — Пойдём в комнату, покажу, что нашёл.       Они зашли в комнату к Антону, где стояли их две кровати, и это уже как бы была их общая комната. Парень тут же посадил на кровать Арсения и всучил ему в руки телефон.       — Вот. Там листай скрины, всего четыре более-менее нормальных квартиры и расположения. Тебе если какая-то понравится — скажи, я расскажу про неё. Что смог — узнал.       Арсений с любопытством смотрел объявления и удивился, насколько тот серьёзно подошёл к вопросу выбора жилья. Местоположения действительно были близко к работе, как к его, так и к месту, где будет работать Антон. Он сильно удивился нынешним ценам на недвижимость, как и на её аренду. «М-да, спасибо маме с папой за квартиру»       — Что скажешь? — немного нервозно спросил следователь.       — Скажу, что тебе нужно присесть, — хмыкнул Арсений, блокируя его телефон и передавая ему.       — Да ладно? Ни один из вариантов?       — Нет, там очень крутые варианты, мне даже один прям понравился, но… Есть м-м кое-что. Нюанс.       — Арс, не тяни кота за яйца, проходили уже. Если в чём-то проблема, так и скажи, — сев в позе лотоса на кровать и подперев голову рукой, Антон был готов к каким-то капризам, — Я, конечно, понимаю, я с цены тоже ахуел, но есть вариант взять служебную и жить по-отдельности. Повторюсь, что я не хочу так, поэтому ищу разные варианты. Конечно, понимаю, что нужно стремиться к лучшему, но если не потянем, или ещё какой-то косяк будет, то я и не против в однушке жить где-нибудь в жопе мира. Просто, чтобы… чтобы быть рядом, получается. Но, если ты не хочешь, то я пойму и приму спокойно. Комфорт и всё такое. Ебать, ты вообще в доме жил.       Весь этот монолог рядом сидящий его внимательно слушал, пытаясь скрыть улыбку, а потом под конец сдался и совсем растаял. Арсений знал, что так могут любить, но никогда не видел. Чтобы не манипулировали, не требовали, а просто позволяли жить и находиться рядом. У него были ощущения, как будто он всё это время строил отношения по принципу «Да, мы пойдём вместе, и мы оба будем решать куда мы пойдём», и в этом «мы» Арсения терял «Я». Существовала такая коллективная организация, где на индивидуальность каждого участника плевали ради коллективного «мы». Это одна из причин, почему он не особо хотел всегда серьёзных и долгих отношений. Вот в его жизни появился Антон, который любит и своё «Я» отстоять и «Я» Арсения не ущемляет. Просто периодически напоминает, что рядом и хочет быть рядом, но не сливаться в одно целое. Он таких никогда не встречал, да и навряд ли уже встретит.       — Я люблю тебя.       — Я… тебя тоже, но… — Антона это чуть-чуть выбило из колеи, и он не знал, как объяснить такую резкую смену бытовых обсуждений на сентиментальные.       — Нет, я прям серьёзно.       — Арс, я тоже, — усмехнулся парень, толкнув того коленкой, — Именно поэтому я пытаюсь понять, что творится в твоей прекрасной голове.       — Я тебе кое-чего не рассказывал, — Антон напрягся, а Арсений достал из кармана дубликат двух ключей от подъезда и от квартиры, положив на кровать прямо перед ничего непонимающим парнем, — Помнишь, мы зимой как-то пересеклись на площадке у дома Иры? Ты тогда выходил оттуда, а я сидел на воротах. Так вот мы с родителями там жили. До шести лет это был мой район, мой дом. Там были друзья и самые теплые детские воспоминания. Есении там не было. Точнее она была, но очень маленькая, поэтому не помнит эту квартиру. А я очень даже хорошо помню, потому что… Не знаю, потому что мне там хорошо было. Я там жил, когда пропал на три месяца, там прятался от родителей во время подростковых бунтов всяких: значимое место. Я хотел эту квартиру всегда хранить, как музей или как память о чём-то важном, а сам жить в других местах. Сейчас подумал, что ты и есть нечто важное, поэтому впишешься… Если согласишься, конечно.       — То есть у тебя всё это время была однокомнатная квар…       — Двухкомнатная.       — Двухкомнатная квартира… — задумчиво прошептал Антон, смотря в пол, — То есть, когда ты выкобенивался, что не хочешь со мной жить, зная, что я скорее всего тебя могу пристрелить ночью, у тебя всё это время была квартира? И сейчас ты попросил меня поискать, зная тот маленький факт, что у тебя есть квартира.       — Так, ну, во-первых, Стас сам прям переселил меня сюда, если ты забыл, и поставил, чуть ли не главным условием, быть конкретно здесь, а во-вторых, это да, прости, но так было нужно.       — Как? Чтобы я искал, думал, гадал, а ты просто наблюдал?       — Шаст, прости, да, еблан, но согласись, что если бы тебе это было не так нужно, то ты бы и искать ничего не стал.       — Я бы тебе прямо сказал… Пиздец, ты с приветам, конечно, — вздохнул, а затем хмыкнул Шастун, раздумывая над услышанным и гипнотизируя связку ключей.       — Прости, правда, но… доверие — штука сложная и…       — Не сложная. Ты либо доверяешь, либо нет. Всё просто. Это выглядит сейчас так, как будто у тебя всё это время был классный бургер. И мы ели и говно, и всякие фрукты, бывало, ели креветки какие-нибудь, но сейчас, когда настал голод, ты такой «У меня всё это время был бургер».       — Учти, что коллекционный бургер на самый чёрный день, который вообще трогать нельзя.       — Нельзя из-за значимости?       — Да.       — Значимости прошлого, Арс, — мягко произнёс парень.       — Именно поэтому я долго думал жертвовать им ради будущего или нет. И мне пиздец страшно это делать, страшно всё оставлять, страшно пускаться во что-то новое и совсем мне непонятное. Вроде всё такое же, но… другое.       — Самое главное, что ты идёшь. Боишься, трясёшься весь, но всё равно шагаешь.       Как только парень это озвучил, он задумался, а Арсений не знал, чего ждать, и как будет платить за такую авантюру. Антон шумно выдохнул и прикрыл глаза.       — Арс, только из-за того, что я знал во что вписываюсь, только из-за того, что я знаю тебя, я сейчас к этому относительно спокойно отнесусь, но, — он выделил «но» интонацией и внимательно посмотрел тому прямо в глаза, — Если ты такую хуйню ещё раз провернёшь с желанием меня проверить, наши пути разойдутся.       — Справедливо, — как только они вдвоём замолчали, послышался жалобный писк откуда-то из коридора, отчего вдвоем подскочили, смотря под ноги.       Маленький чёрный котёнок со слипшимися глазами, пытался что-то унюхать и при этом громко возмущался мяуканьем. Антон присел на корточки и осторожно взял его на руки.       — Сколько ему вообще? Он у тебя буквально на ладони полностью может улечься.       — Я думаю месяца три-четыре.       — То есть ты планируешь устраиваться на новую работу, ещё не зная своего графика, когда у тебя дома будет это трехмесячное чудо? — хмыкнул Арсений, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.       — У тебя же график не меняется, — многозначительно улыбнулся Антон.       — А-а, то есть ты решил переложить на меня процесс воспитания? — парень сел рядом и принялся с интересом рассматривать котёнка.       — Если не получится с нашим графиком, то найдём ему нормальных хозяев… У тебя в квартире ремонт надо делать?       — Нет, но там точно нужно убраться. У нас есть день.       — Поехали, посмотрим, — игриво толкнув того плечом, предложил Антон.       — С ним? — кивнул Арсений в сторону котёнка.       — Ну, конечно. Куда мы его денем? Хотя есть один вариант, конечно, но не знаю как второй человек к этому отнесётся.       — Какой вариант?       — Есения с её молодым человеком.       Арсений тихо рассмеялся, уткнувшись лбом тому в плечо. Парень звучал даже так, как будто очень давно является частью их странной семьи. Быстро промелькнувшая мысль «Как же я буду за это расплачиваться?» так же исчезла, как и появилась. В который раз Арсению захотелось остановить мгновение, поставить жизнь на паузу, чтобы получить от момента максимум. Такие чувства рядом с Антоном напоминали ему состояние, когда он находил новую любимую песню. Только её и слушаешь каждый день и из раза в раз влюбляешься в один и тот же момент, в одни и те же ноты, как в первый.       — Давай, — прошептал парень, не убирая голову у того с плеча.       — А-арс, ты чего? — слабо усмехнулся Антон, положив котёнка на коленку и запустив одну руку рядом сидящему в волосы, — Всё нормально?       — Мне так нормально никогда ещё не было, поэтому да.       — Ну и хорошо, — прислонившись затылком к стене, полушёпотом озвучил Антон.       Внутри ощущался штиль, а спокойствие настораживало. Парень не мог расслабиться в такой обычной жизни, потому что за год работы с Арсением привык, что их всегда ждёт какая-то трудность за углом. Как будто они идут и только что и ждут какого-то подвоха от судьбы. Но вот проходят первый пролёт — никто не нападает, второй, третий, а они просто идут. Вроде бы уже нужно начать ощущать это, как обычную прогулку, но никто из них не может окончательно расслабиться, потому что оба не привыкли к такому. Не привыкли, что бывает легко и просто.       Антону бы сейчас закурить и расслабиться по максимуму, но тогда он перестанет что-либо вообще чувствовать, а он сейчас хотел ощущать всё на полную мощность. Возможно, расслабленность и сонливость навеял их новый маленький подопечный, но ни о чём думать не хотелось.       — О чём думаешь?       — Впервые ни о чём. А ты?       — Хочу подольше так посидеть.       — Мы никуда не торопимся, вроде, — хмыкнул Арсений, внимательно смотря на профиль рядом сидящего.       — Не торопимся, но у нас в голове уже есть план поехать к Есе, отдать ей кота или кошку, потом поехать к тебе убираться, потом переехать, перевезти вещи, потом пойти на работу и так заново. Слишком много планов, но сейчас я не хочу о них думать. Не хочу усложнять, поэтому давай чуть подольше так посидим и пойдём.       — Давай.       Отвозить котёнка всё-таки не стали, а поехали прямо с ним в квартиру. Как только машина затормозила у знакомого дома, Антон наблюдал за реакцией на происходящее у парня. Для него это действительно какое-то очень значимое место, поэтому каждым своим словом или движением он боялся сделать что-то не так. Смотря в окно, он принялся рассматривать то самое спортивное поле. Улыбаясь тому, что он тогда упал в сугроб и потащил за собой Арсения, он хмыкнул тому факту, что именно тогда понял нечто важное. В тот момент ему неожиданно захотелось проводить с ним больше времени, смотреть, ощущать и в целом быть вместе. Только тогда он немного смущался своих чувств и пытался их как-то убрать, а сейчас маленький росток во всю цветёт. Теперь на улице была не зима, а противная весна. Ветер, слякоть под ногами от таявшего снега, но ветер всё-таки был тёплым, а снег превращался в весенние лужи. Выйдя из машины Антон и вовсе приметил уже зелёную траву, благополучно скрывающуюся всю зиму под сугробами. У него под курткой дремал маленький чёрный комочек, которому Шастун всё никак не мог придумать имя.       — Черныш, — предложил Антон, медленно идя к подъезду рядом с Арсением, который перебирал связку ключей.       — Тупо как-то. Может Бегемот?       — Это слишком заумно.       — Заумно лучше, чем тупо.       — Да, а как ты его будешь звать? «Бегемот-Бегемот-Бегемот, идите отведайте говядины в соусе»?       — Я всё ещё считаю, что ему рано давать кличку, потому что мы даже не знаем, кто это и его какой-то еле видимый характер, — под писк от домофона, рассуждал Попов.       — Ну, и ладно.       Арсений пропустил Антона вперёд и осторожно закрыл дверь. Он в этой квартире не был очень давно, что неприятно кольнуло в сердце. Арсений смутно помнил странные коричневые обои с размытыми пятнами, сомнительный дизайн мебели и огромное количество фотографий на всех поверхностях: будь то маленькая тумбочка у кровати или зеркало в прихожей. Концепция «расставлять фотографии по квартире» была ему не свойственна, поэтому он немного напрягся, когда прошлое, от которого он постоянно так бежал, накрыло его в таком количестве.       Чувствуя на плече что-то тёплое, он пару раз моргнул, возвращаясь в реальность, и положил ключи на тумбочку. Антон поддерживающе сжал его плечо и отошёл чуть подальше, ловя каждую смену эмоций на лице хозяина квартиры.       — Ты как?       — Как будто катком переехало, — неестественно разбито прошептал Арсений, проходя чуть дальше.       Он вытер рукавом слой пыли с фотографии и присмотрелся. На ней были изображены родители и маленький он в зоопарке с пони. Понимая, что Арсений очень давно не видел родителей, уже не помнит черты их лица и частенько скучает, он стал рассматривать эту фотографию, как будто у него её скоро отберут. У мамы были короткие чёрные волосы, а у отца даже не было ещё седины.       Антон терпеливо стоял у входной двери, прислонившись к стенке, и ждал, когда тот хоть что-то скажет.       — Странно всё это, — начал шёпотом Арсений, — Прошло целых семь лет, почти десять, а тот факт, что их нет в живых каждый раз выбивает из привычной жизни.       — Мы с тобой уже это обсуждали, и я тебе больше скажу, — подходя к нему и вставая напротив, начал Шастун, — Ты сам знаешь, как избавиться от этого состояния, и ты даже знаешь, что конкретно тебе нужно сделать.       Арсения, как будто холодной водой облили. Он медленно поставил фотографию на место и посмотрел на рядом стоящего. Антон и правда успел за такой короткий промежуток времени понять, что Арсений за человек такой. Что ему больше всего в нём нравилось так это то, как он использует эту информацию: никогда во зло. У Антона на руках были все карты против него. Арсений буквально за ручку провёл его по музею своих слабостей в ожидании того, что этот посетитель может всё разрушить. Но этот посетить наоборот стал вытирать пыль с экспонатов, ставить их немного под другим углом для красоты, а что-то и вовсе принялся отправлять на реконструкцию.       Сделав маленький шаг в его сторону, Арсений его обнял и прикрыл глаза. Ему это было сейчас необходимо и другой это прекрасно понимал.       — Бесит, что ты прав.       — Мы оба понимаем, что игнорировать слона в комнате бессмысленно, его просто нужно отпустить уже из этой комнаты, — проведя тому рукой по спине, объяснил парень, — Хочешь всё-таки снимем квартиру, если совсем тяжко?       — Нет, ты прав, — чувствуя неприятное щекотание в носу и что он в шаге от того, чтобы совсем расклеиться, он вздохнул и отошёл чуть в сторону, — Надо что-то радикально менять. Только завтра. Сегодня на это времени нет.       Уборка длилась по ощущениям вечность. Арсений уже значительно спокойнее относился к фотографиям, к своим старым игрушкам, к вещам родителей. Он просто всё это показывал Антону и рассказывал историю вещей, про которые хоть что-то знал, что сказать. Методом наблюдения они сделали вывод, что их котёнок — кошка, поэтому тут, больше как в шутку, появилась идея назвать её Сеня. Потом, когда Антон вытаскивал с кухни разбитые по какой-то причине тарелки, кошка пронеслась под ногами, и он прикрикнул «Ну, Се-еня». В этот момент они поняли, что кошка безумная, неугомонная, и ей очень подходит такая кличка. А Арсений ещё и внутренне хихикал, надеясь, что Есения будет не против такого.       Как только они закончили уборку, им нужно было ехать за вещами, чтобы перевести их на новое местожительства. Антон был за рулем, пока другой в полусонном состоянии смотрел в окно. Ему вдруг стало так холодно, так непонятно и странно, он в момент ощутил такую брошенность и вселенское чувство одиночества. Возможно, подсознательно он только сейчас понял, что у него действительно никого нет. Он один. Мир такой большой, непонятный и всеобъемлющий, а он в нём один. На миг перехватило дыхание, и Арсений почувствовал, как режет глаза. Пару раз моргнув, парень взял в руки телефон и ввёл адрес.       — Давай… Давай кое-куда съездим, — неуверенно и немного разбито прошептал Попов.       — На ночь глядя? Это куда ты собрался, — хмыкнул Шастун, но замечая состояние пассажира умолк и посмотрел адрес.       Больше вопросов не возникало, он молча свернул в указанную новигатором сторону. Пришлось притормозить спустя тридцать минут поездки, когда он увидел проселочную дорогу и указатель «Кладбище через двести метров».       Наконец найдя парковочное место, Антон заглушил машину и посмотрел на Арсения. Тот собирался с мыслями и дёрнул ручку на себя, быстро выйдя из машины. Идя по отдаленно знакомой дороге, хотелось остановиться, залезть обратно в машину и уехать. Когда он развернулся, то напоролся на парня.       — Мне лучше здесь остаться или всё-таки с тобой пойти?       — Наверное, подожди здесь. Я сам. Как говорится «я должен сам, без никого», — он слабо улыбнулся, скорее даже для того, чтобы поддержать рядом стоящего.       — Ты только что Смешариков процитировал, или мне показалось?       — Показалось, конечно, — саркастично ответил Арсений и пошёл в сторону слабо освещенной асфальтированной дороги.       Вспоминая рассказы Есении, как та проходила те или иные кусты, деревья, пытаясь сопоставить с реальностью и объединить давние воспоминания, он пытался найти могилу родителей. Всё это привело к тому, что он неожиданно вышел к двум большим камням «Попов Сергей Александрович и Попова Татьяна Владимировна». Он смотрел на могильные камни, ощущая, как будто не то, что сердце остановилось, а вообще весь организм прекратил какие-либо движения. Всё замерло не только внутри, но и как будто бы природа замолчала. Судя по отсутствию пара изо рта, он, видимо, и дышать перестал. У деревьев не было слышно шелеста, никаких шорохов, звуков таяния, птиц или даже ветра. Ничего. Время остановилось. В груди что-то неприятно защемило, а похожее чувство недавней встречи маячило где-то на фоне других чувств. Спустя долгих семь лет, Арсений чем больше стоял здесь, тем быстрее приходило осознание, что родителей действительно нет. Совсем нет. Остались только эти два холодных камня, воткнутые в землю. Всё, что у него есть и всё, что у него было все эти семь лет. Только память о них и эти два камня.       Парень шумно выдохнул и посмотрел вверх. Там появились звезды. Одиночество сменилось тем, что ему сейчас могут помочь те самые холодные космические тела, красоту которых он не понимал. Звёзды выступали свидетельницами разрушения его уютного мирка, который он сам себе создал. Есения в этом плане была умнее и в разы сильнее. «Господи… Поэтому я ей был нужен, поэтому она всё пыталась от меня добиться внимания, поэтому не понимала почему она так много всего чувствует, а я ничего», — подумал Арсений, не замечая, как что-то ненавязчиво щекотало щёку.       Он провёл рукой, думая, что это что-то вроде дождя на него капнуло, или первые насекомые оживились, но нет. Еле горящий фонарь помог понять, что на большом пальце у него слеза. Его собственная, осознанная, не от кошмаров, не какая-то метафоричная, а ему просто психологически плохо и больно от осознания. Ему понадобилось пройти такой долгий путь не только до кладбища, а до принятия, что в итог и финал этого пути не верилось. Ему всегда казалось, что на кладбище он наоборот почувствует облегчение, сможет отпустить, и это обязательно произойдёт, но позже. Пока в груди только боль и сожаление. Несмотря на такое состояние, парень усмехнулся.       Еще долго так простояв, Арсений решил сесть на лавочку и принялся рассматривать памятники. Спустя время еле слышно всё же заговорил:       — Здравствуй, пап, привет, мам, — неуверенно прозвучало со стороны Арсения.       Прислушавшись, он понял, что ему никто не ответит, а на кладбище, среди могильных плит, он и вовсе один. Несмотря на это, парень продолжил, — Есения тут у вас хорошо убирается. Ограду вон покрасила летом. А я… Я только сейчас смог прийти. Дела всё были.       Многое хотелось сказать, но сил на то, чтобы озвучить не было.       Антон начал уже переживать, когда того не было уже более часа. Договорившись внутренне с собой, что, если тот не появится спустя два часа, то он пойдёт его искать, следователь прислонился к машине. Сидеть в ней не хотелось, потому что он и сам переживал, как такая «встреча» пройдёт. Зная Арсения, могло произойти всё, что угодно. Как хорошее, так и плохое.       Боковым зрением он зацепился за чёрный силуэт и выпрямился. Арсений шёл так, как будто это его убили, а не его родителей семь лет назад. С убранными руками в куртку, он к нему подошёл и встал напротив. Боясь сделать что-то не так, когда тот безумно уязвим, Антон просто смотрел, ожидая хоть какой-нибудь реакции.       Спустя примерно две-три минуты молчания, следователь не выдержал:       — Как… как прошло?       Арсений всё так же молчал и поднял взгляд на парня. Замечая то, как он волнуется, у парня дрогнули краешки губ в еле заметной улыбке. «Переживает», — единственное, что подумал про себя Арсений. Молча подойдя к Антону, он просто ударился лбом тому в плечо и выдохнул.       — Надо было с тобой идти, — прошептал парень, еле ощутимо приобнимая.       — Пиздец, — единственное, что озвучил Арсений и больше ничего не говорил потом ещё долгое время.       Так они простояли достаточно долго, пока парень окончательно не успокоился. Тяжесть состояния ощущалась тем, что Арсений сел на заднее сиденье, а потом и вовсе лёг. Антон не спешил заводить машину, поэтому просто ждал, когда тот скажет хоть что-нибудь.       — Алло? — раздался женский голос в салоне машины.       — Привет, Сень.       — Виделись вроде… У тебя всё нормально? А то голос убитый, а не как будто начинаешь новую счастливую жизнь.       — Оказалось для этого нужно отпустить старую.       — Арс, твои метафоры не понимаю. Что-то серьёзное?       — Прости меня, пожалуйста, — еле слышно озвучил Арсений, смотря в серый потолок машины, — Меня не было рядом, когда это было нужно.       — Ты напился, что ли?       — Нет. До меня это дошло трезвым. Справедливости ради, я бы сейчас напился… Простишь?       — Арсений, я тебя давно простила и не злюсь. Что случилось?       — Вот и хорошо. Мне важно это было услышать. Не переживай, всё хорошо, правда. Извини, что напугал. Доброй ночи.       Не дождавшись, что ответит сестра, он сбросил вызов. Спустя минуту, у Антона послышалась вибрация. Есения Что у Арсения случилось?

Вы

Арс был на кладбище у родителей. Сейчас отходит. Не звони, завтра лучше.

Есения Хорошо, спасибо       — Дай угадаю, Есения написала, — хмыкнул Арсений.       — Ты ей ничего внятного не объясняешь, а я твой переводчик на человеческий, — поворачиваясь к нему лицом, объяснил с улыбкой Антон, — Ты как?       — Я хочу в Макдональдс.       — М-м, давай круглосуточный ближайший посмотрим.       Антон действительно стал смотреть по картам, где находится ближайший Макдональдс. Арсений рассматривал его в зеркало заднего вида и думал: «За что ты мне такой достался?» Нахлынувшее большое одиночество, отошло на задний фон таким тёплым маленьким незначительным жестом — просто быть рядом. Иногда этого уже достаточно, чтобы полюбить человека. Так же мало нужно для того, чтобы его разлюбить. Но об этом думать совсем не хотелось.