В погоне за собственной тенью

      На протяжении всего дня они старались друг с другом особо не взаимодействовать, прекрасно осознавая, что это ужасное действие предстоит им ещë вечером, а терпения может не хватить. Стас вызывал постоянно к себе Арсения и давал практические задания, рекомендации, они согласовали с ним тот факт, что он обязан делать то, что говорит Шастун, как бы ему не хотелось обратного. В свою очередь помощник следователя потребовал уважительного отношения, проявляющегося хотя бы в том, чтобы его пожелания и помощь следствию выслушивались. Когда парень в очередной раз вышел из кабинета, начальник позвонил Антону, чтобы тот не бегал по этажам отделения и сообщил, в который раз, что необходимо работать сообща и получив «Не буду я… Ладно, я услышал, хорошо», успокоился и принялся за свою работу.       У Арсения сложилось впечатление, что Стас вообще никогда не покидает свой кабинет и только там и обитает. Отчасти это было правдой, потому что он выезжал только на совещания и по, ну, очень срочным делам, которые требовали его личного присутствия. Такое было редкостью, поэтому его почти всегда можно было застать именно в кабинете и ему нравилось. Он Антону как-то сказал, когда тот начал жаловаться на то, что устал стоять в пробках до места происшествия: «Я своё отъездил и пробегал, твоя очередь. Письменную спокойную работу за рабочим столом нужно заслужить». Потом у Шастуна, когда тот получил исключительно бумажную работу, в голове что-то перемкнуло и захотелось колесить по всему городу и постоять во всех пробках Москвы. В новой должности он был не так давно, но уже чувствовал некую усталость от еë бремени, но сделал вывод, что это, скорее всего, виноват новый напарник и его влияние. Он, действительно, от него уставал. Но, анализируя сейчас в кабинете полулëжа на диване свои мысли и усталость, Антон пришёл к выводу, что скорее проблема не в самом парне, а в отношении к нему. Было сложно абстрагироваться и подумать о нём с непредвзятой точки зрения, но главное, что он попытался. Арсений казался умным, несколько рассудительным, но такой язвой страшной, которая, не зная по каким мишеням стрелять из болезненных травм, всегда попадала в десятку и могла вывести следователя из душевного равновесия, как нечего делать. Отец парню никогда не рассказывал о деле, которое погубило в нём человека и его карьеру, как он один раз выразился по пьяни, сидя с другом на кухне. У юного Антона это выражение не выходило из головы на протяжении многих лет. Как, работая крутым следователем больше пятнадцати лет, можно всё похоронить из-за одного дела? Антон пытался найти ответ на этот вопрос многие годы и теперь, пребывая почти на должности отца, он всё ещё не понимал, как это возможно. Дело негромкое, его семью никто не убивал, не угрожал, дело закрылось гладко и даже нашли некоторые вещи, которые тот украл за такое количество лет краж под носом у полиции. И всë-таки, что такого произошло семь лет назад за что парням приходится страдать и разгребать за родителями спустя время, никто не знал точно, кроме самого Андрея.       Затем Антону всë-таки пришлось встать с дивана, потому что позвонил Стас, сказав, что жена Мережковского и его сын вернулись домой. Уже собираясь выбежать, он услышал проклятое «И Попова захвати с собой», сбросил вызов и простонал от безысходности своего положения в деревянную входную дверь. Кстати, в этот момент эта самая дверь резко открылась, а Шастун не успел отскочить, что впоследствии привело к тому, что тот получил по лбу.       Арсений опасливо вошёл внутрь, наблюдая за Антоном, который держался за лоб, пытался сдержать смех.       — Прости пожалуйста, а ты что у двери делал? — переложив папку в другую руку, уточнил Попов, закрывая проклятую Антоном около тысячи раз, дверь.       — Тебя блять ждал, думал, когда Попов зайдёт, мне со всей дури по лбу зарядит, — злобно прошипел парень, подходя к шкафу.       — Вот дождался, молодец. Зато красивый теперь будешь. Слышал, синяки мужчину украшают?       — Там шрамы вообще-то.       — Может я тебя синяками решил исправить, а потом шрамами, кто знает? — кидая папку на стол, усмехнулся Арсений.       — До тебя как-то исправлять не нужно было, — доставая аптечку, он прочертыхался вспоминая, что зеркало у них только в туалете.       — Хочешь посмотрю? — безобидно предложил Арсений.       — Ну, уж нет, спасибо, — следователь взял вату, какую-то мазь и проследовал вон из кабинета, не забыв хлопнуть дверью. «Бедный человек, не умеет двери нормально закрывать, поэтому и получает ею по лбу, чему удивляться-то?»       Антон осторожно убрал ладонь ото лба, нахмурился, чувствуя головную боль, и проматерился себе под нос, наблюдая за царапиной от двери, вокруг которой постепенно образовывался синяк с зеленоватым оттенком. В этот момент в дверь постучали, а затем раздался голос Иры: «Я нашла в морозилке замороженную курицу. Поможет». Парень недоверчиво открыл дверь уборной и глянул на девушку, которая стояла и во все глаза рассматривала его с пакетом курицы в руках.       — Спасибо. Откуда успела узнать?       — Да вам в кабинет позвонила. Арс сказал у тебя ранение серьёзное в виде черепно-мозговой травмы. Вот я и подумала, что ушиб какой-то. Можно? — спрашивая разрешения осмотреть незначительную рану, спросила Ира.       Уступив девушке, чтобы та прошла внутрь туалета, Антон закрыл за нею дверь и встал недовольно у раковины, спиной к зеркалу. Девушка усмехнулась и направила его лицо ближе к свету, рассматривая лоб.       — Да-а, сильно, — она потянулась к вате, нанесла на неё заживляющую мазь и осторожно приложила к ранке, от чего парень чуть поморщился, — Терпи. Вот курица, вот так держи.       Она осторожно приложила ледяную курицу к синяку и передала парню в руки. Встретившись с ним взглядом, который внимательно наблюдал за девушкой и её действиями, она чуть напряглась. Только сейчас Ира осознала в какой ситуации находится: со следователем Шастуном в мужском запертом туалете и их разделяет, дай бог, сантиметров десять.       — Чем ты… так? — тихо спросила девушка.       — Попов дверью.       — Ха-ха, в смысле прости, — рассмеялась Ира, уткнувшись тому в плечо и тут же отпрянула, — Просто не удивлюсь, если спустя три месяца кто-то из вас точно кого-то убьёт.       — Вполне возможно. Пока думал его ударить чем-нибудь потяжелее, а там как пойдёт, — усмехнулся Антон, прислонив курицу к ушибу.       — Не надо. Он хороший, — улыбнулась Кузнецова, убрав высокий хвост с плеч назад.       — Понравился значит? — лукаво поинтересовался Антон.       — Тебе не лоб расшибут, а нос откусят за любопытство, — ударив того по носу, возмутилась девушка.       — Если ты, то я согласен.       — Не-е, я пока не так кусаюсь. Вот ключи от кабинета потеряешь или про ночное дежурство забудешь, тогда могу.       Оба неловко засмеялись и принялись друг друга рассматривать. Молодые люди слышали, конечно, о слухах, что витают вокруг них, но слухи на то и слухи, чтобы не быть правдой. Антона девушка почему-то никогда не привлекала в романтическом плане. Максимум для него она коллега, знакомая, да и вне работы они не виделись никогда, а тут вокруг них такое развели, что страшно узнавать о себе такие подробности. У Иры было всë сложнее в голове устроено, потому что она думающая девушка. Намёков, как таковых, на симпатию не было, но люди и коллеги вокруг говорили ей постоянно обратное. Сейчас она скорее занимала такую пассивную позицию наблюдателя и ждала, когда Антон, если та ему действительно нравится, сделает первый шаг. Если бы он предложил ей прямо сейчас встречаться — она бы согласилась, если поцеловал — она бы ответила взаимностью, если бы сказал, что никогда её не сможет полюбить и, тем более, не влюблён — она бы не сильно расстроилась. Так что всё было в неком подвешенном состоянии, но только для неё, у Антона всё было хорошо, не считая упавшего ему на голову Арсения.       — Как ты его назвала кстати? «Арс»?       — Да, — чуть отходя подальше от парня и понимая, что тот снова не собирается делать никакие шаги, ответила девушка.       — Даже сокращение ебанутое. Обычно там «Сеня», «Арсентий» не знаю, — усмехнулся Антон, понимая, что сокращений других не знает, так как имя не очень распространенное в целом.       — Не знаю, мне нравится. Необычно, да и ему подходит. Тебя вот все «Шаст» называют, тоже странно знаешь ли.       — У меня это хотя бы логически объяснено.       — А у него нет?       — Не знаю, всё равно бесит. Нет, он тебе серьёзно понравился? — не унимался Шастун, чуть сморщившись, как будто съел брокколи или нечто горькое.       — Что ж тебя это так не оставляет-то? Ревнуешь? — многозначительно спросила Ира, глянув на парня исподлобья.       — Не, просто интересно, что ты в нём такого заметила, чего я в упор не вижу.       — Весь отдел значит видит, а ты нет.       — Да! Это и удивляет.       В этот момент постучали в дверь и послышался нервный голос Игоря: «Может вы за дверью поговорите? Я же слышу, что вы там и сидите, закрыв дверь!». Антон кивнул девушке и открыл дверь. Парень, наблюдая за такой картиной, чуть смутился, что прервал возможно некую интимную сцену, но видя курицу в руках у Антона нахмурился.       — Вы тут дрались что ли? Или не очень удачно того… этого, — зажестикулировал Джабраилов, смотря то на одного, то на другую, которая уже смущённая выходила из туалета.       — Да, того этого, а ты помешал, — следом за Ирой вышел и Антон, прижимая курицу ко лбу.       Спустя время Антон всë же сообщил адрес напарнику, но в который раз отказался с ним ехать в одной машине, поэтому они снова поехали домой к обезглавленному мужчине, но по отдельности. Арсений пока ехал, слушал от Стаса краткое объяснение кто этот мужчина, пока тот периодически сменял эту информацию гневным «Блять, Шастун должен это рассказывать, а не я». Оказалось, что мужчиной с отрубленной головой был некий Мережковский Матвей Сергеевич, известный хирург, пятьдесят шесть лет. Сидел дома, вроде как, зарабатывал только на консультациях, потому что за жизнь и так накопил целое состояние. Всё объяснение проходило по видеозвонку, поэтому к нему подключился Позов.       — Привет, Дим, — поворачивая налево и следуя за машиной Шастуна, поздоровался Арсений.       — Да, привет. Стас, с тобой уже слышались. Я хотел, так сказать, из первых уст передать информацию. Антоха уже знает, — листая бумаги, начал Дима, у которого на фоне была самая типичная какая-то советская потрёпанная лаборатория.       — Что там?       — У Лавлинского и у Мережковского на руке, точнее на ребре ладони, — он показал в камеру свою руку и провёл рукой по ладони с краю, по ребру ладони, — есть похожая татуировка.       — Дай угадаю, какой-нибудь чёрной розы, — усмехнулся парень, выдавливая педаль газа в пол, потому что они выехали на автомагистраль.       — Хорошее предположение, но нет. Черный квадрат, — он показал в камеру две фотографии рук двух мужчин, где был виден маленький черный квадрат.       — Это… известный вам какой-то культ или тусовка?       — В том-то и дело, что нет, — подключился к разговору Стас, — Искали по одной татуировке, но ничего не нашли. Профессии абсолютно разные: Лавлинский в творчество, этот в медицину. Нигде не пересекались, согласно записям, свидетелям и так далее. У жены еще уточните этот факт, если Шаст забудет.       — Да, вскрытие показало, что один умер от удушения, другой от отрубания головы.       — Тот же способ убийства разный, поэтому в серию пока не получится объединить.       — А при каких обстоятельствах объединяют?       — Три похожих убийства. Как бы это ужасно для тебя не звучало, но если дождемся третьего убийства человека с такой же татуировкой, то это серия и у нас появится серийник, — устало объяснил Стас, потирая лицо и приподнимая фуражку.       — Понял. Тогда сейчас на допрос, потом в клуб и ждать третью жертву?       — Интервал между убийствами около месяца. Так что ждать придется долго. Будем кое-как искать. Мало ли вам падчерица чего интересное расскажет или жена с сыном Мережковского.       — Ладно, понял. Спасибо.       — Это, Арсений, — начал скомкано Позов, — Я вас двоих умоляю — поспокойнее. Сейчас, если это серийный убийца окажется, то точно не до ваших ссор будет всему отделению.       — Постараюсь, — он сбросил вызов и продолжил ехать, ускоряясь и перестраиваясь в другой ряд.       Мыслей в голове было много, но парень слишком неопытный в этом деле, чтобы приходить к каким-то выводам. Ему бы помощь Шастуна разобраться со всей этой информацией, но, во-первых, он ему сам не сказал это, а во-вторых, он и сам может разобраться. Да, дольше по времени, но зато сам.       Они наконец заехали в знакомый коттеджный поселок и медленно проезжали по знакомым улочкам. Антон притормозил и вышел из машину, чему последовал и Арсений. Они вдвоем шли обособленно, как будто бы не знакомы вовсе или работают в разных конторах. Позвонив в пафосный золотой звонок, следователь поправил ворот рубашки и стал ждать, когда ему откроют дверь.       — Добрый день. Следователь по особо важным делам, Шастун Антон Андреевич. Можно задать вам пару вопросов? — увидев перед собой женщину лет сорока, представился Антон.       — Здравствуйте, а сзади вас кто? — насторожилась женщина мельком, глянув на лоб Антона, который украшал синяк с царапиной.       — Мой… напарник. Мы пройдем?       — Проходите.       — Здравствуйте, — кивнул Арсений, на что получил ответный кивок.       — Я вашим коллегам, помнится, по телефону еще все рассказала. Проходите на кухню, — они прошли дальше по коридору и оба сотрудника полиции посмотрели направо, на комнату, где оба видели тело без головы.       Арсения чуть передернуло в этот момент, и он продолжил уже смотреть вперед, а вот Антон анализировал, что изменилось с их крайнего визита в этот дом. Изменилось не многое, но его смущала какая-то нездоровая чистота. Все полы чуть ли не блестят, на полках ни пылинки, все убрано, и это после убийства мужа.       — А вы сами дом убираете или домработница?       — Домработница, спасибо ей огромное. Я ей позвонила, объяснила, что тут лужи крови, труп Матвея увезли, а я ничего не могу сделать. Вот помогла, — со вздохом объяснила женщина, устало садясь на стул с дорогой обшивкой.       Парни садиться не торопились, потому что Арсений наблюдал за напарником, а Шастун осматривал кухню и поглядывал на жену. Сделав вывод, что она похожа на типичную убитую горем вдову, он немного успокоился с желанием найти, что-нибудь «эдакое».       — Когда вы последний раз его видели? — доставая бумаги и пихнув их Арсению в руки, спросил Антон.       — Перед отъездом на Кипр. Мы хотели все втроем ехать: Матюша, я и Саша, но он в последний момент отказался.       — Матвей Сергеевич, вы имеете ввиду?       — Да.       — А он это как-то объяснил?       — Знаете, он сказал странную фразу, — прищурилась женщина, поплотнее укутавшись в теплый бежевый кардиган, и внимательно посмотрела на парней, — «У меня тут должок старому другу». Вот только сейчас вспомнила.       — Как думаете, что это могло значить? — кинув быстрый взгляд на Арсения, который старался записать всё, что только услышит, спросил Шастун.       — Не знаю. У Матюши, знаете, даже друзей-то как таковых не было. Мы жили втроем всегда, какой друг. О своем прошлом он мало со мной разговаривал, но все же.       — Простите, а вы сколько с ним женаты?       — Одиннадцать лет, а до этого были в гражданском браке три. Либо у него был друг какой-то все время, либо до меня. Не знаю, — вздохнула женщина, потирая виски и прикрыв глаза.       — Вы сказали вы с сыном ездили. Он сейчас где?       — У себя в комнате. Как узнал о смерти папы, не выходит оттуда и меня прогоняет. Так что, бесполезно его пытаться вытащить.       Наконец Антон повернулся к лестнице, которая вела на второй этаж и пересекся взглядом с помощником. Тут его током как будто ударило, что он тоже, как тот мальчик, отца потерял. Неизвестно, что страшнее, в двадцать лет его лишиться или в…       — А Саше сколько лет?       — Тринадцать. Саша родился, мы вместе стали жить и вот спустя три года поженились официально.       — И все же с вашего разрешения, как у опекуна спрошу, можно с ним поговорить?       — Бога ради, но не удивляйтесь, если он вам ничего не скажет, — она привстала, держась за стул, чтобы пройти к плите и поставить чайник.       Напарники прошли на второй этаж и уткнулись почти сразу в детскую комнату с голубой дверью и листком А4 на ней с крупной надписью «Не входить!». Антон вздохнул, настраиваясь на диалог с ребенком, который пережил такое, а Арсений просто молча наблюдал, стуча ручкой по корпусу планшета, на котором находился протокол. Наконец следователь постучал в дверь и, не получив ничего в ответ, дернул за ручку. Дверь оказалась заперта.       — Написано же не входить! — крикнул мальчик из комнаты и парни быстро переглянулись с немым вопросом в глазах «И че делать?».       — Привет. Меня Антон зовут, я следователь. Впустишь?       — Вас мама подговорила?       — Нет, государство скорее, — пробубнил Антон, на что Арсений тихо усмехнулся, — Мы расследуем одно дело, и ты можешь помочь полиции. Хочешь поучаствовать в… — дверь неожиданно открылась, и перед ними стоял мальчик, выглядящий сильно младше своего возраста. Шастун под два метра и Арсений всего на семь сантиметров уступающий ему, представлялись пареньку баобабами в полицейской форме. Припухшие красные глаза голубого цвета и темные взлохмаченные волосы, помятая футболка, на которой виднелись следы от ручки, красок, клея и других странных творческих жидкостей, а взгляд полный сначала злобы, а затем и заинтересованности. Антон сел на корточки, чтобы с ним было удобнее говорить с нотками беспокойства и с интонацией как разговаривает обычно с животными, начал:       — Впустишь нас? Это Арсений, меня Антон зовут. Твоего папу…       — Убили, знаю, — шмыгнул носом Саша, но старался не выдавать эмоции, что любое упоминание смерти отца вызывает в нем приступ слез и боли.       — Да и мы расследуем это дело, чтобы найти преступника. Поможешь нам?       — Только маме не говорите, — он деловито пропустил их внутрь, а перед тем как закрыть дверь, как во всех шпионских фильмах посмотрел по сторонам, никто ли их не подслушивает и только потом закрыл дверь в комнату.       — Саш, ты когда приехал с мамой обратно?       — Вчера.       — А папу последний раз, когда видел?       Мальчик нахмурился и серьезно так призадумался.       — Вот когда уезжали, но он нам еще по видеосвязи звонил.       — Когда? — глянув на напарника, чтобы тот записывал, спросил Антон.       — В четверг. Мы просто тогда в аквапарк поехали, я ему нарукавники показывал и говорил, что я не маленький. Он мне тогда разрешил их снять, а мама настояла на своем, — запрыгнув на кровать, объяснил мальчик.       — Они ругались тогда?       — Не знаю, вроде нет. Они редко ругались.       — Ладно, а он тебе ничего странного не говорил, когда вы уезжали или может передал чего?       — Не помню… — задумчиво и пытаясь вспомнить, прошептал паренек, — Сказал только, чтобы я маму берег и все.       — К нему никто не приходил домой, когда мамы там не было, например?       — Нет. Хотя был один мужчина какой-то, но я его не видел. Только голос слышал.       — Когда? — оживился Антон.       — Давно было, но они смеялись, на кухне вроде сидели и он ушел.       — Только голос получается слышал?       — Ага.       — Ну, ладно, — разочарованно вздохнул Антон, опираясь руками на колени в момент, когда Арсений задал свой вопрос.       — Кстати, хотел спросить. Не ты этот цветок рисовал случайно? — Попов протянул в руки ребенку телефон, чтобы тот рассмотрел бумажку, которую тот нашел с места происшествия, на которой была нарисована черная роза.       — Не я. Но…       — Что «но»?       — Вроде я её видел в мусорке или на улице где-то, как раз после прихода того мужчины, — он глянул на двоих парней, которые чуть удивились новой информации.       — Точно?       — Да. Папа мне тогда еще игрушку какую-то совсем детскую передал, а сам ушел с похожей бумажкой.       — Может что-то еще помнишь про этого гостя? — спросил на этот раз Антон.       — Нет. Это всё.       — Ну, тогда спасибо за помощь следствию, Александр, — Шастун пожал ему руку и дал откуда-то припасенную сосательную конфету, чему мальчик обрадовался, но не сильно.       — А вы найдете его?       — Мы… постараемся.       — Просто… мама плачет часто, да и мне как-то сложно.       Антон немного опешил от такой детской искренности, которую не видел в мире взрослых, а вот Арсений видимо наоборот оживился, вспоминая то ли сестру, то ли свой опыт потери родителей, поэтому подошел к Саше ближе и сел на корточки.       — Это временно. Время лечит.       — Мне бабушка так говорит постоянно, и ничего оно не лечит! Что это за высказывание тупое.       — Честно говоря да, туповатое, но доля правды в нем есть все-таки. Тебе правильно отец сказал, что за мамой нужно следить, так еще и видишь вон, бабушка есть еще оказывается. Тебе стольких защищать надо, а ты говоришь, что время не лечит. Само оно может и не лечит, а ты попробуй им сам вылечиться.       — Это как? — искренне поинтересовался ребенок.       — Учись хорошо, слушайся маму с бабушкой, дружи с ребятами, гуляй побольше, но осторожно, с незнакомцами не общайся. Это же тоже время. Так и пройдет немного.       — А у вас тоже кто-то умер, да?       Антон, стоявший все это время сзади и нетерпеливо ожидавший, когда его напарник поработает детским психологом на этом моменте перестал дышать как будто. Слишком уж в лоб такой личный и болезненный вопрос. Не видя эмоций парня со спины, он услышал ободряющее:       — Да, но я же, видишь, не запираюсь в комнате, на двери табличку маме не вешаю, чтобы та не заходила.       — Ну да, — искренне улыбнулся мальчик, и только тогда Арсений встал, распрямил колени на брюках и вышел за дверь, которую прикрыл за ним Антон.       У следователя было желание сказать или спросить что-то важное, потому что какой бы занозой его напарник не был, но человечность надо проявлять к любым людям. Тот положил руки в карманы брюк и принялся спускаться по лестнице как будто ничего и не произошло. Вдвоем они встретились снова на кухне, и когда Антон хотел попрощаться с женщиной уже, то Попов неожиданно подошёл к ней протягивая телефон.       — Взгляните пожалуйста, у вашего мужа на руке была татуировка в виде черного квадрата. Вы знаете что это могло бы значить?       Женщина прищурилась и внимательно всмотрелась в фотографию с татуировкой, но затем равнодушно ответила. А вот Антон совсем забыл об этой татуировке и мысленно ударил себе по лбу за «профессионализм».       — Я спрашивала у него, что это, но он всегда в шутку отвечал, что это квадрат Малевича.       — Уверены, что в шутку?       — Зачем хирургу на руке бить квадрат Малевича? — спросила вдова, как нечто очевидное.       — Это мы и пытаемся узнать, — задумчиво протянул парень, забирая телефон из рук, — Спасибо и примите наши соболезнования.       — Спасибо. Подождите, — окрикнула негромко их вдова, когда парни уже собирались уйти, — У вас такая шишка на лбу, вам может дать приложить что-нибудь?       Арсений на это чуть ли искренне не рассмеялся, поэтому откланялся и ушел первым, а вот Антон неловко помялся, пробубнил что-то вроде «нет-спасибо-не-надо-все-в-порядке-спасибо-большое» и наградил напарника недобрым взглядом.       Попрощавшись, они вышли на улицу и оба остановились на ступеньках, где некогда сидели и ругались, но сейчас было не до этого, так как слишком много информации свалилось на голову, а ее еще мысленно обработать надо.       — Ты всë записал? — уточнил Антон, на что Арсений молча передал ему протокол и пошел к машине.       Аккуратным почерком был записан чуть ли не каждый чих, что женщины, что ее сына, что самого Антона и следователь облегченно выдохнул. Хоть тут не придётся ругаться. По всей видимости, Попов самозабвенно и очень уверенно поехал в отделение, что было правильным, потому что по городу им делать нечего, а Стасу надо доложить, что узнали. На удивление сегодня косячит пока только Шастун, не считая того, что ему в лоб прилетела дверь, но это расследованию никак не мешает. «Расследованию это не мешает, но вот моей жизни очень даже!» — мысленно прикрикнул Шастун, тоже идя к своей машине, чтобы поехать снова в отделение.       Снова кабинет Шеминова, снова доклад о прошедшем, передача протокола и вроде бы всë как обычно, но когда Антон собирался уже выходить из кабинета услышал себе в спину.       — Шаст, не ты же протокол писал, да?       — Попов.       Станислав Владимирович слабо улыбнулся и сказал, чтобы тот шел. Он себя начинал чувствовать родителем двоих детей, которые никак примириться не могут и каждый шаг на пути к тому, что они хотя бы работают вместе, воспринимался как «Мальчики, я так вами горжусь». Хотя бы потому что ему надоело читать каракули Антона и теперь он впервые за долгое время может не ломать глаза в попытках прочитать текст.       Время незаметно прошло и оба выдвинулись в клуб. Конечно, снова по отдельности. Арсений понял, что близок к клубу по яркому разноцветному свечению и по, вдали звучащей, музыке. У входа толпилась куча людей, которые пытались войти и без очереди, и через очередь, и чуть ли не поверх очереди, поэтому он глубоко выдохнул настраиваясь на некое «приключение».       Припарковавшись рядом с машиной, на которой приехал следователь, он боялся того упустить из виду и всë пропустить. Очевидно, Шастун его нигде ждать не будет, поэтому пришлось поторопиться. Арсений вышел из машины, чуть ли не подбегая к охранникам на фразе «Да, полиция», они все переглянулись, и затем Антон устало дополнил «Этот тоже со мной».       Шастун, кстати говоря, в обычной жизни на следователя совсем не походил и было сложно в целом догадаться кем он работает по внешнему виду. Темно-зеленая толстовка, поверх нее куртка и обычные синие джинсы с кроссовками. Арсения эта иллюзия адекватного человека немного выбивала из рабочего состояния и настроя. Попов вот надел черную футболку и накинул поверх бомбер, потому что знал как в клубах бывает обычно жарко. Видимо Шастун вот не знал. Это ему в плюс, конечно, что видимо он и в клубах никогда не был, но организованность и удобство на операции полностью отсутствуют. В клуб-то они зашли и вполне вписались, но там было жарко, поэтому, как парень и предполагал, следователь там чуть не умер, но вполне мог сойти за живого. Музыки пока не было, потому что все ждали начала программы и, соответственно, диджеев. Они прошли к барной стойке и остановились.       — И что мы будем делать? — спросил Попов, опираясь одной ногой на барный стул.       — Не знаю, что ты будешь делать, а мне с Викой надо поговорить.       — Я понимаю, а что ты хочешь от нее услышать?       — Где она была, что делала в ночь с тридцатого на тридцать первое августа.       — Ты думаешь, это она его убила? — усмехнулся Арсений давая понять, что теория глупая.       — Я должен опросить всех, кто как-либо связан с Лавлинским, а она бегает от полиции. Соответственно, мне кажется это подозрительным. Вообще, нахуй я тебе отвечаю, — собираясь отойти по направлению к знакомому диджею под конец пробубнил Шастун.       — Нет, стой, ты в лоб собрался у нее спрашивать? Вам не кажется, что это немного странно, товарищ следователь? — притормозив его за руку, Арсений, чуть ли не в открытую высмеивал план следователя.       — Выкручусь, — одернув руку и проходя вперед, буркнул Антон.       Он пошел по направлению к знакомому кудрявому диджею, который готовился к выходу и разговаривал с каким-то парнем еще.       — Добрый вечер, следователь по…       — Ооо, здрасьте! — как-то радостно поздоровался Глеб, — Макс, это товарищ из полиции, я тебе говорил, что может придут сегодня на выступление.       — Здравствуйте, — кивнул парень, скептически осматривая следователя с ног до головы.       — А вы, должно быть, второй диджей?       — Временный. Основной сегодня не вышел, он с директором клуба куда-то уехал, так что про Вику ничего не могу вам сказать, не видел ее никогда.       — Директор, кстати, в курсе, что вы тут операцию проводите? — поинтересовался Глеб.       — Да, начальство попросило разрешения у него на проведение, так что всë нормально. Они через сколько будут выступать?       — Ну вот у нас программа начнется через десять минут, — глянув на электронные часы на руке, пояснил Глеб, — А они через минут пятнадцать-тридцать следом появятся. Мы объявим, не переживайте, не упустите.       Спустя некоторое время, пока Арсений стоял у барной стойки и думал, что ему делать кроме того, как напиться, он приметил вдали неожиданную фигуру, которая мирно разговаривала с неким парнем.       На красном диване в вечернем легком, но не длинном платье сидела очень старая знакомая Катя, которую, наверное, следовало называть «бывшая», но язык как-то не поворачивался такое сказать. То ли потому что у них были неполноценные отношения, то ли потому что Арсений не считал, что его свободу кто-то может ограничивать, а значит и никому ничего не был должен. Молодой человек был старше девушки, что проявлялось посредством седины в темных волосах и бороде. Он сидел довольно скованно в приталенном пиджаке и белой футболке, периодически поправляя очки. Удивившись такому выбору партнëра, Арсений всё продолжал их двоих разглядывать и удивляться, а мимолетное: </i>«И вот меня, да непостоянного, нестабильного, но меня, она променяла вот на это?! Боже, Катя, что стало с твоим вкусом на мужчин?»</i> возникло в голове с тенью брезгливого непонимания.       Такой пронизывающий взгляд, как у Арсения сложно было не то, чтобы не заметить, его сложно было не почувствовать, поэтому девушка в очередной приступ смеха инстинктивно посмотрела в сторону барной стойки и немного удивилась. Судя по выражению лица это было приятное удивление, и она подняла бокал с каким-то разноцветным напитком в знак приветствия. Ее спутник в этот момент отвернулся, поэтому не заметил на что, а точнее, на кого отвлекалась девушка. Арсений сделал шуточный жест приветствия, как делал Джек Воробей в фильмах «Пираты Карибского моря», прислонив два пальца к виску и махнув ими, на что девушка умилительно усмехнулась. Когда сопровождающий ее парень что-то произнес, она снова вернулась к диалогу с ним. В этот момент к нему подошел уже его спутник, но по несчастью.       — Выступление начнется через пятнадцать-тридцать минут.       — Ого, ты меня предупредил? С ума сойти, скоро будешь еще и в известность своих планов ставить? — саркастично и наигранно удивлялся Арсений.       — Нет, я прошу никуда не лезть, пока я буду работать. Стас с тобой нянчится, как и со всеми новенькими, подталкивая вас к более опытным следователям, тем самым не задумываясь, что он пиздец как мешает рабочему процессу.       — Открою секрет: я обязан выполнять твои приказы, а не твои прихоти.       — Не мешать мне, в твоем случае, это приказ, — строго произнес Антон, во время всего своего объяснения агрессивно тыкая пальцем по барной стойке, на что Арсений обратил внимание и мысленно усмехнулся.       — А если ты ничего не узнаешь и все напрасно?       — Такого не будет, не переживай. Можешь вообще вон в машине посидеть.       На этот раз диалог закончил сам Арсений, отходя от следователя куда подальше, не забыв закатить глаза от его занудности. Как недавний сотрудник полиции, хоть и под прикрытием тут работающий, он должен желать расследованию всего самого лучшего, любой ценой, но вот именно сейчас, только потому что ответственен за эту операцию Шастун, хотелось чтобы всё накрылось медным тазом. Сильная самоуверенность почти никогда ни к чему хорошему не приводит, это Арсений осознал еще на своей шкуре будучи подростком.       Наконец-таки началось само по себе выступление. Толпа народу прыгала под музыку, то сливаясь в единую человеческую волну, то разъединялась по углам. Там и стояли те, кто успели подъехать на подмогу, в частности, Джабр, для подстраховки, если девушка решит бежать и в машине у черного выхода сидел Макар, от скуки чуть ли не плюя в потолок. Арсений сидел на диване и наблюдал с любопытством за происходящим, а вот по Антону было видно, что тот расценил клуб сугубо, как работу, поэтому у него сохранялось одно выражение лица: что на работе, что в толпе людей. Диджеи плавно завершили свою часть выступления и когда Глеб объявил «А сейчас, дамы и господа, наши почти уже постоянные гости из стрип-клуба «Мармелад». Встречайте!», то на сцене появились полуобнаженные девушки. Какие-то парни засвистели, те, кто пришли с девушками, демонстративно отвернулись от сцены, другие равнодушно похлопали, надеясь просто провести хороший вечер в компании уставшего себя и музыки, а тут какие-то стриптизерши. Арсений же удивлялся пластике танцовщиц и тому, что те иногда вытворяли на пилоне, особенно та самая Виктория. Есть такие люди, на чье выступление смотришь и понимаешь, что в группе они те самые «главные» или просто «зажигалочки». Парень глянул через толпу на следователя, благо он был высокий, его сложно потерять среди большого количества людей, и усмехнулся. Тот походил на собаку, которая ждала команды фас, чтобы подбежать к девушке и невзначай расспросить всё на свете, а особенно, все же парни так знакомятся в клубах, узнать где она была в ночь с тридцатое на тридцать первое августа. В голове Попова это все еще был самый наитупейший план. С другой стороны, вечер обещает быть интересным хотя бы по той причине, что он увидит как тот неловко пытается говорить с особями женского пола и понаблюдает за Катей, а может и заговорит с ней.       Спустя целую вечность, когда девушки уже дышали из последних сил, танцевальный номер закончился и девушки удалились со сцены. Антон морально готовился к тому, чтобы и сильно не надоесть Виктории, и не вызвать подозрений, и проявить себя интересным собеседником. У парня с девушками вообще исторически как-то так сложилось, что всегда было не очень. Подходить и знакомиться для него было чем-то из разряда фантастики и других жанров по типу хоррора, создавать неловкие ситуации, как нечего делать, что обычно и было мотивом познакомиться, но очень часто заканчивалось на этапе: «Я могу это того самого проводить тебя короче до дома, если вдруг бомж выпрыгнет или там, ну, полиция задержит». Обычно девушки улыбались, кивали и старались уйти самостоятельно без его сопровождения. Однажды у него все-таки были долгие отношения в два года, но это уже другая история.       Прошёл ещё час их пребывания в клубе и пока Антон, наконец-то, подошел к Виктории, которая расслаблялась после выступления смыв и всю косметику почти, и в другом платье, и с другой прической, Арсению это надоело, и выпив стакан виски с колой, он решил начать хоть как-то действовать. В его действие входила, пока коммуникация с Катей и он нацелено искал ее. Шастун неловко подошел к столу за которым сидела девушка и негромко покашлял, привлекая ее внимание. Темно-карие усталые глаза устремились на него в заинтересованности и загорелись любопытством, а темные каштановые волосы лились по плечам каскадом.       — У вас занято?       — Нет, но… — девушка осмотрелась и увидел еще десяток пустых кресел, стульев и диванов, —Тут есть свободные места.       — Да-а, я просто хотел сказать, что вы круто танцуете.       — Спасибо, приятно слышать.       — Не против, если я все же к вам подсяду? Антон, — протягивая руку девушке, представился парень.       Она сначала удивилась протянутой для рукопожатия руке, а затем засмеялась его странности и протянула руку в ответ, пожимая ее.       — Виктория. Ну, присаживайтесь, Антон, — она отодвинула коктейль в сторону и принялась рассматривать парня, пока тот чувствовал себя мега неловко, подумав, что если бы она просто сидела с ним в допросной, было бы в разы проще вести диалог.       — Благодарю. Стало быть, вы стриптизерша.       — Не люблю это слово, — нахмурилась девушка, мотая головой в знак отрицания, — Просто танцовщица.       — Стриптизерша тоже не плохо, но как хотите.       — Может на «ты» тогда, раз познакомиться хочешь?       — Хорошо, согласен. Ты… давно тут работаешь?       Девушка придвинула снова к себе коктейль и стала потягивать из трубочки напиток, когда прозвучал этот вопрос. Она удивленно посмотрела на него и сглотнула, а затем рассмеялась.       — Ты прям, как следак какой-то спрашиваешь. Давай не о работе, слышать о ней не хочу. Расскажи о себе. Любимое хобби?       — Э-э, я коллекционирую разноцветные носки.       — Неплохо, какие уже есть?       — С бургерами, с картошкой фри, с авокадо, с лисами, с коалой, с факами, с надписями и недавно появились с утками, — с серьезным лицом перечислял Антон, так как такие носки у него действительно были.       — Восто-орг, — похлопала девушка, улыбаясь, — Сколько тебе кстати?       — Сколько дашь? — прищурился парень, пытаясь вывести больше диалог к ее персоне, а не к личности самого Антона.       — Может и не дам? — скопировав жест с прищуром, сказала Виктора, на что парень улыбнулся, — Думаю лет двадцать?       — Двадцать три, если быть точнее.       — У-у какой большой уже.       — Прекрати издеваться.       — Как скажешь.       Неловкий диалог значительно растянулся, когда двоим было уже скучновато разговаривать с другом. Антону так ничего почти и не удалось узнать значимого, потому что они по большей части перебрасывались какими-то приколами. Диалог зашел в тупик, когда девушка не смущаясь обидеть собеседника, во все глаза смотрела за спину парня прямиком на танцпол.       Арсений же найдя Катю, удивился, что она танцует одна где-то в углу клуба, а ее новый знакомый сидит за барной стойкой и иногда бросает на нее взгляды «Сейчас она потанцует и вернется, а то долго уже там стоит». Благодаря толпе Арсению удалось подкрасться к ней незаметно и не сильно ткнуть в бока, отчего девушка на месте чуть не завизжала и не отскочила.       — Попов блять! — ударив его по плечу, она все равно засмеялась от неожиданности.       — И тебе привет, — самодовольно улыбаясь удавшейся шалости, произнёс парень.       — Ты же вроде не любитель по клубам ходить, — вспоминала девушка, продолжая подтанцовывать миксам диджеев.       — А тут вот в голову ударило, представляешь? Думаю: «Блин, как я скучно живу, пойду в клуб». Поделишься мнением на счет своего спутника? — кивнув головой в сторону барной стойки, где парень сидел в телефоне, немного издеваясь предложил Арсений, на что Катя чуть нахмурилась, но улыбнулась.       — Это Дима и он тот самый заказчик, про которого я тебе говорила. Он фотограф для одного журнала и вот так и познакомились.       — Не боится, что такую девушку, как ты могут увести?       — А я не стадо тебе, чтобы меня уводить, — демонстративно отвернулась от него девушка, продолжая танцевать.       — Стадо не стадо, но никому еще капля ревности не мешала, — он ее развернул и положил руку на талию прокрутив один раз вокруг, — Не хочешь потанцевать?       — Как я тебя ненавижу, ты бы знал, — вздохнула Катя и сама потянула ближе к центру, — Не будем же мы танцевать ради ревности к одному человеку, бери масштабнее.

No Lie — Stean Paul, Dua Lipa

      Парень усмехнулся, но это ему и нравилось всегда в Кате — уверенность. И как она могла выбрать вот такого? Как пели классики: «С тобой я не могу и без тебя никак — мой самый лучший друг и самый злейший враг», у них было что-то такое своего рода. Девушка занималась танцами и один раз даже приводила Арсения к своему педагогу, тот посмеялся, сказал, что будет танцевать как чувствует, а не по шаблонам, и больше они не ходили. А чувствовал Арсений, справедливости ради, очень даже неплохо, мог бы даже и хорошо, но в танцах всегда добавлял часть своей «дурашливости» и какое-нибудь танго «на серьёзных щах» с ним невозможно танцевать. В клубе вот самое то, как сейчас. Есть люди, которые танцуют просто друг напротив друга, но как бы порознь, а они составляли гармоничную пару, взявшись за руки чуть ли не как их учил педагог.       — А ты-то тут что делаешь? — в очередной поворот, спросила девушка.       — Работаю.       — Ты охранником в клуб устроился? — засмеялась девушка, за что её довольно резко наклонили вниз, и она чуть крепче сжала плечо парня, за которое держалась.       — Не угадала, охранником скорее твой Дима работает, — поднимая Катю, усмехнулся Арсений.       — Ревнуешь?       — Конечно. Я же обожаю ревновать к твоему будущему из своего прошлого.       — Зато ты в настоящем ничего, — переместив тому руку снова на плечо и проведя ею, сделала комплимент партнёрша.       — Ну, спасибо.       — А ты случаем не с парнем пришел?       — Это с чего такое предположение?       — Да на нас конечно все смотрят, но вон тот особенно, — они повернулись, как бы продолжая просто танцевать и сделав пару шагов, как в вальсе или танго, чтобы парню открылся обзор на столик с Антоном.       — А-а, этот парень. Не дай боже в каком контексте ты подумала, — отворачиваясь, вздохнул Попов, а затем довольно просто добавил, — Это следователь.       — Кто?! — девушка остановилась, но Арсений засмеялся и осторожно приводил девушку в чувство, взяв ее за руки.       — Так-то ты с помощником следователя танцуешь. Только я тебя прошу, не кричи, у него тут что-то вроде операции.       — Что ты задумал, в который раз? — обеспокоенно спросила Катя.       — Шалость. Ты кстати не знаешь случайно, что это за девушка, с которой он болтает?       — Вика, — мельком глянув за плечо партнера, быстро ответила девушка, — Она бывшая моего хореографа. Как-то разговорились, сугубо мое мнение, много понтов, но мало мозгов, — Арсений рассмеялся, уткнувшись ей в плечо на мгновение, понимая, что так или иначе соскучился по ее манере описывать людей, — Она в конце августа с ним рассталась и в клубе торчит день и ночь. Говорят, еще у нее отца убили. Кстати, мистер помощник следователя, это правда?       — Возможно. Ты случайно с тридцатого на тридцать первое тут не была?       — Думаешь, я по датам так помню? Не помнила бы, если бы не вспомнила бронь в отеле на Диму. Так что тридцатого меня тут точно не было. Она слишком тупая, чтобы совершить преступление, если ты об этом.       — Так и запишем в протоколе: «Не виновна в силу тупости».       — Теперь она смотрит, давай поиграем немного с твоими знакомыми, — она как кошка переместилась и встала перед парнем, от чего тот даже немного опешил, но принял правила игры.       Музыка плавно перетекла уже в другую песню, как будто бы подстраивать под ситуацию, в которой они оказались, сменяясь на медленную.       Проблема или преимущество, тут как посмотреть, Кати заключалось в знании дела то ли соблазнения, то ли как сделать так, чтобы парень тебе в ноги сам упал. Арсений на это редко мог повестись, поэтому и привлек девушку, но все же мог. Вот и сейчас она начинала вести себя, как лиса или кошка, во всю применяя свою какую-то магию, не иначе, и шарм очарования, смешанный с энергией из ада. Она начала подпевать песне и повернулась к парню задом, постепенно двигая бедрами, для всех остальных не очень пошло, а всего лишь часть танца, а вот для Арсения что-то из разряда «У меня тут встал не только вопрос».       Походило это больше на бачату, когда танцоры друг с другом почти слипаются, а сам по себе танец напоминает больше акт спаривания. Катя вполне осознанно и игриво терлась о паховую область, от чего парень выдохнул ей в шею.

Forever (Remix) — SebaLazi

      — А парень твой?.. Что подумает?       — А мы и не встречаемся, чтобы ему было о чем-то думать, — чуть отклоняя голову назад, и почти столкнувшись носами, объяснила девушка.       — Ох, Екатерина, скольких ты с ума еще сведешь, — прошептал ей парень на ухо.       — Пока только одного, — наконец, она прекратила так открыто флиртовать и развернулась к нему лицом, — В полицию вон подался.       — Не без этого. Извини, а мне возбуждение стаканом теперь прикрывать? — в шуточно-предъявительном тоне, спросил Арсений, отходя от этой сцены и танца в целом.       — Думаю тебе есть кому помочь с этим, но ты можешь и сам, — ставя руки на бока, усмехнулась девушка.       — А ты можешь помочь? — приближаясь к девушке томно предложил Попов, но Катя развернула его от себя за плечи по направлению к столику, где сидела заинтересованная Вика и шокированный Антон.       — Иди вон лучше следопытом работай.       В момент, когда Арсений повернулся, она уже подошла к ничего непонимающему, но внимательно наблюдающему своему спутнику, который то ли не понимал, что произошло, то ли хотел от Кати что-то потребовать, но не мог в силу ее статуса «подруги просто, чтобы в клуб сходить». Чуть взгрустнув, Арсений хотел было присоединиться третьим к столику, но вспомнил приказ Шастуна, да и хотелось посмотреть, как у него ничего не получится, поэтому он отошел в сторону от танцпола.       У Антона действительно складывалось всë не очень, поэтому в какой-то очередной тупик в диалоге он сдался, пожелал хорошего вечера и пошел к Игорю, рядом с которым в этот момент как раз и стоял Арсений.       — Как успехи? — поинтересовался Джабраилов под смешки Арсения.       — Никак, план Б, вызовем ее на официальный допрос и всë. Стас блять этот, всë через жо…       — А это у тебя, видимо, по привычке из личной жизни всë через жопу, если ты не можешь узнать у девушки нужную тебе информацию, — сострил Арсений, на что в этот раз уже Игорь усмехнулся, пряча эмоции за спиной Попова.       — Иди на хуй.       — Ну вот пожалуйста, что и требовалось дока… — Арсений не успел договорить, потому что следователь дернул того за воротник бомбера и сильно толкнул в стену, от чего Игорь напрягся, готовый в любую минуту их разнимать, Стас предупредил и о таком исходе событий.       — Ты блять кто? Помощник следователя или клоун по вызову вместе со стриптизершами? А что, среди них знакомые имеются, а, Попов? Я просто видел, вон как ты с одной из таких, видимо, всячески любишь развлекаться.       Никогда не мешая соперникам договорить, Арсений всегда терпеливо их выслушивает, как какую-то пафосную речь злодея и только потом дает уже сдачи. В данном случае он ударил того в бок и пока парень был несколько дезориентирован, выкрутил ему руку прислонив уже его лицом к стене.       — Еще бы у этого ебучего следователя мозги были, чтобы планы работали, и он не был капризным ребенком, которому дали в полицейского поиграть, — злобно и на протяжении всей фразы, иногда ударяя того не сильно об стену, чтобы тот не вырывался, выдавил из себя Арсений.       Затем мелькнула словно вспышка воспоминание, как он ему же руку вывернул приложив к столу у его отца в кабинете. Не желая повторяться и раскапывать прошлое, он в некотором смятении ослабил хватку, позволяя ему выпрямиться. Как только тому удалось это сделать, Арсений сделал шаг назад, а Антона наоборот хотел уже ударить, но тут вмешался Игорь, придерживая его за плечи.       — Та-ак, Шаст, спокойно, он…       — Какой же ты ублюдок.       — Каким бы я не был, но твой говноплан все равно не сработал, — убирая руки в карманы, ответил в разы спокойнее, чем был его напарник, Попов.       — Пусти! — прикрикнул, но не сильно, парень на Игоря и тот, контролируя, чтобы они друг друга не поубивали, отпустил, — Иди блять, гений, стратег хуев, сам попробуй.       — Да ну? А как же твое «мой приказ, всем слушаться», — по-детски перековеркал того Арсений.       — В пизду, — он одернул руку коллеги и хотел уйти, когда Арсений вслед с улыбкой крикнул.       — Антон Андреич, это значит можно?       Затем Игорь устало посмотрел на одного, затем на уходящего другого, и протер глаза, обречённо вздохнув.       — Арс, ну ты-то вот зачем его провоцируешь?       — Чтобы в отделении работали психологически здоровые люди, а не вот это, — указав рукой в сторону уходящего, объяснил Попов, распрямляя бомбер, футболку и направляясь к столу Вики.