Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Наша с Чонгуком история началась совсем не с красивого романтического знакомства, которое так часто описывают в любовных романах... Нет, у нас все с самого начала покатилось по наклонной. И, разумеется, ничем хорошим закончиться тоже не могло, но... Встреча с ним навсегда изменила мою жизнь, а горячий тёмный красавчик на сверкающем чёрном Кавасаки с пирсингом и татуировками стал моей первой любовью и самым большим счастьем...
Сердце океана
29 декабря 2024, 07:37
Та синяя ночь в каюте капитана, в его объятиях стала ещё одним драгоценным воспоминанием об их любви, но покой госпожи не продлился долго.
Как только они с Чонгуком обосновались в его поместье почти в самом центре города, Розэ окончательно забыла о спокойствии.
После тишины и умиротворения Бали, где из шума был только шелест прибоя и пение птиц, это место казалось ей настоящим адом.
Она совершенно не знала, чем себя здесь занять, тем более, что Чонгук категорически запретил ей выходить в город одной без сопровождения слуг и охраны, которой в основном выступал Тэхен и ещё пара человек из команды, и Розэ снова почувствовала себя пленницей, заточенной в золотой клетке.
Но дело было вовсе не в том, что ей так хотелось исследовать город или знакомиться с новыми людьми, вовсе нет...
Самой главной ее печалью стало практически полное отсутствие капитана в этом самом доме, ставшем ее новой тюрьмой, ведь ее домом был сам Чонгук, а без него она везде чувствовала себя чужой, брошенной, никому не нужной.
Он уходил на рассвете и возвращался поздно ночью и на все ее вопросы отвечал лишь, что был занят, но никогда не рассказывал, чем, чтоб, как он говорил, не волновать ее понапрасну, но эта таинственность и неизвестность волновали Розэ намного больше и она буквально сходила с ума от переживаний и тоски.
Единственной ее отдушиной стал Тэхен, который часто бывал у них в доме и всегда следовал за ней как тень, когда Розэ изьявляла желание куда-то выйти, но на все расспросы девушки о том, где пропадает ее капитан, лишь отмалчивался и уверял ее, что он просто очень занят делами, о которых он не в праве рассказывать.
И Розэ приходилось довольствоваться этими отговорками, ведь что ей ещё оставалось? Не могла же она самолично устроить за ним слежку...
Но сердце девушки все равно было не на месте, и она начала подозревать самое худшее - что у Чонгука появилась другая.
Она пыталась душить в себе эти подозрения, убеждала себя, что он по-прежнему любит лишь ее, но погостная тоска, охватывавшая ее каждый раз, как только капитан утром выходил за дверь, не давала ей покоя.
И, разумеется, так не могло продолжаться бесконечно.
За ветром неизменно последовала буря.
***
Шел третий месяц жизни в Порт- Ройале.
Чонгука снова не было дома, и Розэ коротала этот бесконечный одинокий вечер, сидя у старинного зеркала в дорогой оправе и бездумно перебирая подаренные капитаном драгоценности, которые на самом деле с удовольствием променяла бы на прекрасные дикие цветы острова Бали.
В этот вечер на душе у девушки было особенно погано и, глянув на часы, которые показывали почти полночь, она тихонько выругалась себе под нос ( набралась у любимого дурных манер, не иначе) и, не выдержав, смела с трюмо всю эту блестящую мишуру, лишь раздражающую ее, а затем, схватив тяжёлую шкатулку, доверху набитую драгоценностями, швырнула ее в зеркало ровно в тот момент, когда дверь спальни, наконец, приоткрылась и темный мужской силуэт бесшумно проскользнул внутрь, отразившись в пошедшей паутинкой трещин зеркальной поверхности.
--- Милая, ты чего бушуешь? Если тебе так не нравились эти побрякушки, ты могла просто раздать их нищим, я бы купил тебе другие, --- насмешливо протянул Чонгук, привалившись плечом к стене и наблюдая за ней с лукавой улыбкой, и Розэ испуганно обернулась, тут же виновато прикусив губы.
--- Чонгук... Ты пришел... --- слетело с них едва слышно, но затем она резко поднялась со стула, став похожей на разгневанную валькирию, и капитан даже на миг застыл, залюбовавшись воинственным блеском сапфировых глаз его златовласой колдуньи, но ее следующие слова заставили его буквально опешить.
- Чонгук... Ты... изменяешь мне? - выпалила Розэ на одном дыхании, словно боялась передумать и так и не задать ему так волнующий ее вопрос.
- Что?! - глаза капитана потрясённо расширились, но спустя всего мгновение он... Начал смеяться.
Его смех был таким громким и искренним, что Розэ даже на миг стало стыдно за предъявленное ему обвинение, но она была решительно настроена выяснить все здесь и сейчас, иначе это бесконечное неведение грозило стать причиной ее сумасшествия.
А Чонгуку, похоже, было просто невероятно весело и, вытерев выступившие в уголках глаз слезы, он снова привалился плечом к стене, с улыбкой качая головой, и поинтересовался:
- Как только такая глупость пришла в твою светлую голову, милая?
Розэ совсем не разделяла его веселья, но, натолкнувшись на ласковый взгляд капитана, словно разом сникла, растеряв весь свой боевой запал, и, обняв себя за плечи, отвела глаза, едва слышно выдохнув:
- Просто... Тебя никогда не бывает дома, а я... Я уже не знаю, что и думать, ведь... Я просто задыхаюсь здесь без тебя...
- Любимая... - услышав это, Чонгук нахмурился, шагнув к ней, но Розэ вскинула голову и уже громче произнесла:
- Зачем мы приплыли сюда, Чонгук? Нам ведь было так хорошо на нашем острове... Тебе наскучила спокойная мирная жизнь? Или это я... надоела тебе? Ты продолжаешь называть меня любимой, но я... Я больше не чувствую твоей любви... и если... Если у тебя действительно никого здесь нет, значит, в этом городе тебя ничего не держит, и я прошу тебя... прошу, давай вернёмся на Бали...
Эти слова словно забрали у нее все силы, и девушка тяжело рухнула на стул перед треснувшим зеркалом, закрыв лицо руками. Ее хрупкие плечи задрожали, и от вида ее - такой разбитой и несчастной, сердце капитана болезненно сжалось.
Он почувствовал себя безумно виноватым, наконец, поняв, как его постоянное отсутствие выглядело в ее глазах, как тяжело она его переживала, и осознал, что надо срочно исправлять ситуацию, пока не стало слишком поздно.
- Розэ, малышка... - Чонгук медленно приблизился к ней и, наклонившись, обнял за плечи и нежно коснулся губами ее виска, глухо выдохнув в него, - Прости меня...
Она молчала, только ее плечи продолжали содрогаться от беззвучного плача, и, не в силах видеть ее такой сломленной и несчастной, капитан буквально рухнул перед ней на колени, лихорадочно целуя тонкие запястья и хрупкие маленькие ладошки, за которыми она пыталась спрятать от него свое безутешное горе, причиной которого он сам же и стал.
- Не плачь, моя девочка, прошу тебя, не плачь... - сбивчиво шептал капитан, прижимая к себе хрупкое тело любимой русалки и путаясь дрожащими пальцами в распущенных золотых волосах. - Я болван, знаю... И понимаю, что своими действиями сам посеял в твоём сердце сомнения и страх, но, клянусь, в моих мыслях и сердце только ты, всегда... И даже когда меня нет рядом, мое сердце всецело принадлежит тебе. Ты... веришь мне, любимая?..
Не имея сил больше что-то выяснять и изводить себя мрачными, причиняющими невыносимую боль подозрениями, Розэ лишь кивнула, наконец немного успокоившись в его руках, и напряжённые плечи капитана расслабились, а сам он наклонился ближе, оставляя лёгкие поцелуи на тыльной стороне хрупких ладошек, и, словно нашкодивший кот, шепнул с виноватой улыбкой:
- Ты... очень сердишься на меня?
Не отнимая рук от лица, Розэ издала какой-то сдавленный звук на грани всхлипа и вздоха, но все же едва слышно прошелестела:
- Нет, я... Просто так рада, что ты, наконец... здесь.
--- Так рада, что швырнула в мое отражение тяжеленную шкатулку, едва увидев, а после залилась слезами? И даже смотреть на меня больше не хочешь? --- с дразнящей полуулыбкой протянул капитан, пытаясь свести все к шутке, хотя сердце снова неприятно кольнуло виной, и он тихо шепнул, отводя шелковые волосы с ее лица и невесомо касаясь губами виска, - Ну же, златовласка... Посмотри на меня.
Она замерла, рвано вздохнув, но все же подчинилась, медленно отнимая ладони от лица и встречаясь с ним взглядом. Чонгук нахмурился, увидев мокрые дорожки, прочертившие ее точёные скулы, и невероятно нежно стёр их кончиками пальцев.
- Не плачь больше, любимая, - тихо шепнул он, бережно обнимая ее лицо большими тёплыми ладонями, - У тебя нет для этого причин. Клянусь, я и душой и телом принадлежу лишь тебе.
И, несмотря ни на что, несмотря на всю свою обиду и боль, терзавшие ее душу эти долгие месяцы, она не могла не верить ему.
Розэ сама себя ругала за то, какой слабой становилась рядом с ним, но не могла ничего поделать с той властью, которую он имел над ней, и которую она сама вложила ему в руки вместе со своим сердцем.
И сейчас капитану достаточно было всего лишь заверить ее, что ему, кроме нее, никто не нужен - и она поверила.
Поверила безоговорочно, безо всяких доказательств... Просто потому... Потому что не могла по-другому.
И, поняв, что буря миновала, оставив после себя лишь лёгкую рябь на водной глади, Чонгук легко поднялся на ноги, вновь вставая у Розэ за спиной, и, положив руки на хрупкие плечи, наклонился к ней и хрипло шепнул:
--- Мне безумно жаль, что я стал причиной твоей грусти, милая... но я очень хочу загладить свою вину. И, несмотря на постигшую твои украшения незавидную участь, я все же смею надеяться, что мой сегодняшний подарок придется тебе по душе...
Розэ пробрало сладостной дрожью от его вкрадчиво хриплого бархатного голоса, что словно стал ещё ниже и бархатистее, и она прикрыла глаза, рвано вздохнув, а в следующий момент резко распахнула их, вздрогнув уже от прохлады металла, легшего ей на ключицы.
Вздрогнула и застыла от открывшейся ей картины.
В отражении, испещренном паутинкой мелких трещин, на нее смотрела прекрасная в своей хрупкости златовласая русалка с огромным сапфировым сердцем на тонкой серебряной цепочке, покоящемся на ее груди, точь - в - точь такого же глубокого лазурного цвета, как ее широко распахнутые от удивления глаза.
Мимолётная тревожная мысль о том, что смотреть на себя в треснувшем зеркале --- дурная примета, прошлась неприятным холодком по позвоночнику, но колье было настолько ослепительно, завораживающе прекрасно, что Розэ поспешила отогнать все страхи и суеверия прочь и не смогла сдержать восторженного вздоха, встретившись взглядом с внимательными и такими же зачарованными глазами Чонгука, неотрывно смотрящего на нее.
--- Ты прекрасна, Розэ... --- прохрипел он, наклоняясь, чтоб оставить мягкий поцелуй на ее обнажённом плече.
--- Чонгук... Что это?.. -- не в силах оторвать взгляд от блеска сапфира в отражении, прошептала Розэ пересохшими губами.
Камень словно вобрал в себя свет абсолютно всех свечей, освещавших спальню, и теперь сиял и переливался всеми своими гранями, завораживая игрой драгоценных бликов.
--- Его называют Сердцем океана. А кто, как не русалка, должна владеть им?.. --- Чонгук наклонился к ней, обдавая горячим дыханием нежную обнаженную шею, и Розэ поймала в отражении его хмельную улыбку и снова поежилась от контраста прохладного ночного ветерка, залетавшего в приоткрытые окна, и его горячих ладоней, нежно прошедшихся по ее обнаженным плечам.
--- Где ты... Его взял?
--- Выиграл в карты. --- небрежно отозвался он, словно это не было чем-то особенным, но Розэ вдруг почувствовала на каком-то подсознательном уровне, что это колье и было тем, что держало их здесь так долго.
И хоть радовало уже то, что дело было вовсе не в предполагаемой сопернице, ее сердце снова сдавило смутной, непонятно откуда взявшейся тревогой.
Но, ощутив перемену в ее настроении, Чонгук не позволил ей даже задуматься, откуда она взялась.
Его горячие губы прижались к ее шее, оставляя на нежной полупрозрачной коже влажный обжигающий след, и вниз по спине устремилась волна хорошо знакомой будоражащей дрожи.
Розэ прикрыла ресницы, улыбнувшись и накрыв его руки, все ещё лежащие на ее плечах, своими, позволяя его губам беспрепятственно исследовать ее беззащитную шею, лаская каждый миллиметр жарким дыханием и топкими поцелуями и чувствуя, как глубоко внутри начинает разгораться настоящий пожар.
--- Так что же? Тебе нравится, златовласка? Смею ли я надеяться на твое прощение? -- прошептал капитан, прихватывая мочку аккуратного ушка губами и слегка оттягивая, отчего с приоткрытых губ Розэ сорвался сладкий стон.
--- Колье... Изумительно, любимый... Думаю... --- она запнулась, ощутив, как его пальцы нежно, но уверенно спускают тонкие бретельки ночной сорочки вниз по ее хрупким плечам, отчего ее дыхание --- и без того неровное после его топких поцелуев, окончательно сбилось, --- Думаю... Ты прощен, и более того, я... Я должна отблагодарить тебя за такой драгоценный подарок...
Розэ распахнула глаза как раз вовремя, чтоб поймать в отражении треснувшего зеркала удовлетворенную улыбку Чонгука, а в следующий момент ее уже легко, как пушинку, подняли на ноги, прижимая к горячему и крепкому мужскому телу, и, натолкнувшись на лихорадочный, обжигающий блеск бездонных антрацитовых озёр напротив, она ухватилась за обнимавшие ее крепкие руки, как за последний якорь, не позволяющий ей окончательно в них утонуть.
Но Розэ уже знала, что это не продлится долго, ведь этот порочный демон --- горячий, как ад в июле, просто не позволит ей остаться на поверхности.
Нет... Нет - нет...
Он околдует ласковым шепотом, одурманит сладкими поцелуями и утянет за собой в самые темные глубины, заменив кислород своими жаркими ненасытными губами.
И, чувствуя, что ноги уже практически превратились в воду от того, каким голодным взглядом он на нее смотрел, Розэ покорно обвила руками его широкие плечи, без боя сдаваясь в самый желанный, самый сладкий плен.
--- Нравится, значит. --- промурлыкал Чонгук, смыкая руки на ее тонкой талии ещё крепче и притягивая к себе так близко, что она ощущала жар его тела даже сквозь одежду. --- Тогда... Хочу увидеть тебя только в нем...
Щеки Розэ вспыхнули маковым цветом от его вкрадчиво бархатного, искушающего полушепота, но внутри все сладко сжалось в предвкушении, не оставляя здравому смыслу ни единого шанса, и, запрокинув голову и глядя на него снизу вверх влюблёнными затуманенными глазами, она обвила руками его крепкую шею и томно промурлыкала, нарочито медленно облизнув приоткрытые губы, прекрасно зная, как сильно это его заводило:
--- Так... Чего же ты ждёшь?
Услышав это, Чонгук глухо рыкнул и, наклонившись, впился в манящие, призывно приоткрытые губы Розэ неистовым шквальным поцелуем, и если бы не его руки, стальным обручем сомкнувшиеся на ее талии, она бы не устояла на ногах от такой штормовой пылкости.
Чонгук всегда так на нее действовал...
Лишал рассудка, околдовывал, полностью подчиняя себе и пробуждая к жизни все ее самые темные... самые сладкие... самые порочные желания.
Он был словно ураган и его страсть сметала абсолютно все на своем пути.
Вот и сейчас, плавясь под его горячими ласковыми губами в топких долгих поцелуях, что туманили ей голову все сильнее с каждой минутой, она безропотно позволила ему избавить ее от тонкой шелковой сорочки, что упала к ее ногам белоснежной морской пеной, и Чонгук буквально вжал ее в себя, откровенно наслаждаясь ее покорной податливостью и сладкими неслышными стонами.
Но неслышными им суждено было оставаться совсем недолго.
Поверх морской пены из кружев легли синие волны тяжёлого бархатного плаща, и русалка вновь оказалась в полной власти повелителя океана.
И их ночь только начиналась...
...Долгие поцелуи сменялись жарким хриплым шепотом и тяжёлым сбитым дыханием, руки и губы блуждали по обнаженным, разгоряченным от пылающей внутри страсти телам... и вскоре темную спальню заполнили ещё более откровенные, невыносимо чувственные звуки: хриплые бархатные стоны, рваные вздохи и влюбленный шепот бесконечных признаний.
Чонгук той ночью был ненасытен, словно желал возместить ей все дни его отсутствия разом и без слов убедить ее в своей любви, и Розэ полностью теряла себя в нем, растворялась в долгих лихорадочных поцелуях и жарких ласках, сводящих ее с ума и доводящих до исступления.
Тяжёлые, размашистые толчки, влажные поцелуи, жаркий развязный шепот вперемешку с глухими стонами, мокрые простыни и кружащаяся от экстаза голова... эта ночь была поистине бесконечной... Но рассвет все равно наступил слишком быстро.
***
Розэ боялась, что даже после этой сумасшедше страстной и чувственной ночи ее капитан снова исчезнет с первыми лучами солнца, но Чонгук вовсе не спешил уходить, и, лёжа на его груди, Розэ чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете.
И это счастье заполнило ее всю, до кончиков пальцев, когда он мягко поцеловал ее в растрепанную светлую макушку и ласково шепнул:
--- Это наш последний рассвет здесь...
Розэ приподнялась на локте, удивлённо взглянув на него:
--- Что? Почему?
Чонгук перевел на нее теплый взгляд и, протянув руку, нежно погладил по щеке, с улыбкой шепнув:
--- Потому что мы уплываем этой ночью, любимая. Ты ведь именно этого хотела, правда?
Розэ застыла, не смея поверить в то, что только что услышала, и прошелестела дрожащими губами:
--- Мы... возвращаемся домой?
Чонгук мягко улыбнулся, зная, что она точно не останется равнодушной после таких новостей и просто кивнул, не видя смысла говорить что-то ещё.
И у Розэ тоже не было слов.
--- Чонгук ... --- лазурные глаза его любимой русалки до краев наполнились жемчужными каплями, в свете догорающих свечей засияв ярче, чем сапфир на ее изящной шее, но капитан не позволил им пролиться, запечатывая ее дрожащие губы своими и укрывая в своих жарких объятиях от предрассветной прохлады.
Достаточно слез.
Она и так пролила их слишком много из-за него.
Но он все исправит.
У него будет для этого достаточно времени.
Вся оставшаяся жизнь.
И его любимая русалочка теперь всегда будет улыбаться.
Улыбаться только ему одному...
Но Чонгук никогда ещё так не ошибался, ведь... уплыть они так и не успели.