Моя умница

Розэ Чонгук мягко сжал мой подбородок своими тёплыми пальцами, приподнимая мое лицо и медленно наклоняясь к губам, но, поняв, куда его снова клонит, я упёрлась руками ему в плечи и замотала головой, со смехом уворачиваясь от его наглых губешек, настойчиво пытающихся меня заткнуть, чтоб не мешала их обладателю претворять в жизнь его эротические сны со мной в главной роли, и пропищала: --- Э... Нет ,нет, нет! Мы все ещё должны об этом поговорить! Я тебе ещё не всё рассказала! Чонгук глухо зарычал, стискивая меня в своих медвежьих объятия и подминая под себя, тем самым выражая свое крайне негативное отношение к подобному предложению, но когда я протестующе пискнула, снова треснув его в грудь, всё-таки сдался и с тихим смехом уткнулся мне в шею, игриво прикусывая и жарко выдыхая в нее, одним только этим заставив меня резко ослабнуть и покорно обмякнуть в его крепком захвате: --- Ну что за упрямая девчонка мне досталась! Ты меня точно когда-нибудь с ума сведешь... --- Ничем не могу помочь, любимый. Как ты там говорил? Видели глаза, что покупали? Так что теперь не жалуйся, понял? --- дерзко заявила ему я, хоть и знала, что самым откровенным образом нарываюсь на неприятности. Очень большие, кхм... (не) приятности. Ох и доиграешься ты, глупая Бэмбиай... Он же сейчас точно тебя заткнет... и в этот раз вовсе не губами... Но, похоже, эта наша шуточная борьба моего грозного тигра лишь развеселила, и его грудь под моими пальцами снова заходила ходуном от приглушённого смеха, когда он как-то подозрительно быстро сменил гнев на милость и шумно выдохнул мне в шею, ласково проворковав: --- Глупышка Бэмбиай... Я даже не думал жаловаться на это... На самом деле, я хотел пожаловаться, что мне тебя слишком мало... а ты ещё и сопротивляешься, как дикая кошка, не позволяя мне тебя целовать... почему, малыш? Что-то не так? На самом деле, я сама хотела его практически постоянно и при одном взгляде на него у меня в голове начинала твориться такая откровенная порнография, что мне иногда становилось стыдно за собственные грязные мысли, но мне слишком сильно нравилась наша вечная игра в кошки---мышки и потому я хитро улыбнулась, прижимая руки к его груди, и, невинно хлопая ресничками, взглянула на него глазами маленького потерявшегося оленёнка, дразняще шепнув: --- Но ты же сам хотел, чтобы я рассказала тебе свой сон. И желательно... Во всех деталях... разве нет? Но Чонгук играл в эти игры намного дольше меня и потому, без труда раскусив мою тактику и стратегию, лишь повел бровью, наклоняясь ближе, и мягко сжал мой подбородок, выдохнув в самые губы: --- На самом деле... Я был бы вовсе не против, если бы ты мне его показала... во всех деталях... Но я тут же сбила весь этот сексаПЫЛЬНЫЙ настрой, снова засмеявшись и пытаясь в очередной раз спихнуть эту нагломордую тушку с себя. --- Да ну тебя! Слезь с меня, пошляк! --- все ещё смеясь, потребовала я, безуспешно пытаясь из-под него выползти, раз уж мы были в слишком разных весовых категориях и скинуть его наглейшество с себя мне так и не удалось. Но Чонгук слезать с меня не собирался, более того, с поразительной лёгкостью ловил каждый раз, когда в выползании из-под него у меня намечался хоть какой-то прогресс, и тут же возвращал назад, заставляя шумно выдыхать и пытаться снова, не прекращая смеяться. Разумеется, я выдохлась спустя всего пару минут, а этот проходимец выглядел совершенно спокойным и невозмутимым, словно вообще не прилагал никаких усилий для того, чтоб пресечь все мои попытки удрать от него, и лишь снисходительно взирал на меня с лёгкой насмешливой ухмылочкой. --- Я устала, --- со вздохом пожаловалась ему я, сдувая челку с глаз и ловя отблеск очередной лукавой улыбки. --- Знаю, детка, --- раздалось возмутительно довольное в ответ, и до меня, как всегда, с небольшим опозданием дошло, что, видимо, это и была его тактика --- позволить мне вдоволь повозиться под ним, чтоб скорее устать и сдаться его наглым домогательствам. И когда лампочка, наконец, зажглась там, где надо, я сузила глаза, тыкнув его в грудь обвиняющим перстом, и проворчала: --- Какой же ты, оказывается, коварный, Чонгу... Ответом мне была лукавая улыбка и крайне самодовольное: --- И это я тоже знаю, Бэмби. --- Вот же ж... Бессовестный! --- я наградила его укоризненным взглядом и надулась, скрестив руки на груди, уже ожидая очередного самодовольного "я знаю", но вместо этого Чонгук уткнулся мне в шею с тихим смехом и дразняще мурлыкнул на ухо: --- Придумай что-нибудь новое, малышка, --- а затем вдруг резко перевернулся, крепко сжимая мою талию, и я снова оказалась на нем, испуганно пискнув от неожиданности, чем лишь заставила его засмеяться ещё громче. Наконец успокоившись, его пошлейшество закинул руки за голову и, все ещё расслабленно улыбаясь и глядя на меня из-под ресниц, промурлыкал: --- Ладно... Упрямый ты олененок... ну раз не хочешь показывать, тогда хотя бы расскажи, что же такого я делал с тобой, что ты так сладко постанывала сквозь сон и шептала мое имя, хмм? Может... есть что-то, чему мне стоит поучиться у моего прошлого я? Вот же ж! Похотливый дворовой кошак! Вечно у него мысли сворачивают только в одном направлении! Но этот дворовой кошак был настолько обаятельным, когда вот так улыбался, вдобавок сверкая своими милейшими ямочками, что сердиться на него долго было в принципе невозможно, и я тихо засмеялась, качая головой, и упёрлась ладонями в его широкую грудь, сообщив ему: --- Скорей уж, это ему не помешало бы поучиться у тебя, как обращаться с пугливыми девственницами в постели, но... я и без гипноза знаю, что это был не просто сон, Чонгу! Он был... слишком реальным. Ты все время называл меня миледи и умницей и... даже сказал свою любимую фразу про да или да! А ещё ты... --- я сузила глаза, внезапно вспомнив одну очень важную деталь, --- Ты хотел... продать меня на рынке рабов! --- Что?! Чонгук от такого заявления резко сел, выглядя потрясенным буквально до глубины души, и тут же с жаром заверил меня: --- Это точно не мог быть я! Но я смерила его обвиняющим взглядом, припечатав: ---- Ты, ты, бандит! Ты же не думаешь, что я не узнаю тебя в любом виде и времени, правда? И даже с длинными волосами! --- У меня... были длинные волосы?.. -- похоже, эта новость потрясла его ещё больше, чем то, что он собирался меня продать, как рабыню, и от этого открытия его голос окончательно сел, а я, глядя на то, как он лихорадочно пытается подобрать слова, чтоб оправдаться за то, что сделал в прошлом его "злой двойник", снова засмеялась, беспощадно подтвердив: --- Где-то до плеч, --- и не дав ему расслабиться и соскочить с предыдущей щекотливой темы, легонько толкнула его в те самые плечи, снова опрокидывая на спину, и нависла над ним, с коварной ухмылочкой глядя в его растерянные глаза, а затем, осенненная внезапной догадкой, воскликнула, --- Так что... Выходит... не зря мне в этой жизни сразу же захотелось огреть тебя по голове сковородкой, едва увидев! Значит, было за что! А ты ещё прикидывался невинным цветочком и так искренне удивился, с чего это вдруг меня посетило такое желание, ведь "мы даже узнать друг друга не успели"! Я изобразила пальцами кавычки и, сверкая глазами, безапелляционно заявила: --- Но гештальт не обманешь, дорогой! То-то ты мне сразу не понравился! Я всегда знала, что ты был бандитом во всех жизнях! Но Чонгук, похоже, уже немного пришел в себя и, расслабленно закинув руки за голову, выслушал мои, как мне казалось, вполне логические умозаключения с совершенно невозмутимым лицом, лишь усиленно кусая улыбающиеся губы, но под конец не выдержал и уткнулся лицом в подушку, сотрясаясь от беззвучного смеха, а я оскорбленно фыркнула и потыкала его в плечо, проворчав: --- Да-да, и не смейся мне тут! Все именно так и было! Ужас... и как меня только угораздило выйти за тебя?!. Знала ведь... прекрасно знала, что ты тот ещё мутный тип с темным прошлым, но кто же мог подумать, что оно окажется настолько темным? А ты, оказывается, вообще был преступником, по которому виселица плачет! --- Малышка... --- уже буквально подвывая от хохота, начал этот мутный тип, явно пытаясь сказать хоть что-то в свою защиту, но не преуспел в этом и снова уткнулся в подушку, приглушённо смеясь. Но я вовсе не разделяла его веселья, так как все его возмутительные угрозы мигали у меня в голове красными сигнальными лампочками, требуя сатисфакции, и потому снова ткнула его в грудь, оскорбленно проворчав: ---- И что же тебя так рассмешило, а, бандит? Мне вот было совсем не смешно, знаешь ли! --- Почему это, Бэмби? --- с лукавой улыбкой глядя на меня из-под упавшей ему на глаза непокорной челки, поинтересовался виновник моих надутых губ. Я сердито фыркнула, скрестив руки на груди. --- И ты ещё спрашиваешь?! А как бы ты отреагировал, если б кто-то захотел продать тебя? Ты в этом сне был таким властным и пугающим, что я вообще... боялась тебя до чёртиков! Без конца приказывал и... и угрожал мне! Бессовестный тиран! Но Чонгук совершенно не проникся моим праведным гневом и снова засмеялся, закрывая лицо руками и уже буквально похрюкивая от беззвучного хохота, но когда я снова оскорбленно зафырчала, уже собираясь с него слезть и гордо удалиться... куда-нибудь... тут же перехватил меня за талию, мгновенно пресекая любые попытки к бегству, и одним неуловимым движением вновь поменял нас местами, опрокидывая меня на матрас, чтоб не забывала, кто главный в нашей постели, и, склонившись надо мной, шепнул с мягкой улыбкой: --- Ну все, все... хватит фыркать на меня. Успокойся, маленькая. --- Хватит мне приказывать! --- тут же взвилась я, уже не зная, на кого больше сержусь: на него или на того длинноволосого деспотичного капитана из сна. Но Чонгук покачал головой, прижимая мои руки, которыми я безуспешно пыталась спихнуть его с себя, к кровати, и, наклонившись, легонько поцеловал меня в надутые губы, ласково шепнув: --- Ну что ты, моя хорошая... разве я приказываю? Просто не хочу, чтобы ты так сильно расстраивалась из-за какой-то ерунды... Тшш, любимая... Тише... Успокойся... Обычно, когда вам говорят успокоиться, это вызывает прямо противоположный эффект, но в этот раз его тихое ласковое мурлыкание успокоило меня почти мгновенно, быть может, потому, что он больше не подшучивал надо мной, а действительно был встревожен и, взволнованно вглядываясь в мои глаза, гладил по щекам, пытаясь достучаться и успокоить. Ну вот как... как он это делал? Почему имел надо мной такую власть, что всего одного поцелуя и ласкового взгляда было достаточно, чтоб утихомирить все бури в моей душе? И я снова сдалась без боя, ведь всегда была бессильна перед его нежностью, которая действительно являлась самой великой силой, и с тихим рваным вздохом обняла его, прикрывая глаза и утыкаясь в его теплую шею. Чонгук погладил меня по волосам, крепко прижимая к себе и позволяя надышаться им и окончательно успокоиться, а затем лег рядом и с улыбкой шепнул, поглаживая меня по щеке: --- Успокоилась, моя хорошая? Больше не сердишься? Я снова вздохнула, но лишь покачала головой, признавая, что: --- Разве я могу на тебя долго сердиться? Ты же уболтаешь кого угодно и всегда выйдешь сухим из воды. Бандюган... Он мягко улыбнулся, поцеловав меня в лоб, а затем немного отстранился, поймав мой взгляд в плен своих ласковых темных глаз, и погладил по щеке, шепнув: ---- Ладно, милая, не буду с этим спорить. Но насчёт этого странного сна... возможно... тебе действительно приснилось наше прошлое, ведь подсознание хранит немало тайн и порой выдает такое, о чем мы бы даже никогда не подумали. Но вообще-то... Ты и в этой жизни меня боялась, но, как видишь... совершенно напрасно. --- он подался ко мне, потеревшись носом о мой нос, и с улыбкой шепнул, --- Помнишь, что я говорил тебе? Я ведь совсем ручной, малышка... --- Но ты угрожал мне! --- снова начала жаловаться я, обиженно надувшись, --- Угрожал и пугал, откровенно шантажируя... что продашь или скинешь за борт, если я не буду делать то, что ты хочешь! --- И чего же я от тебя хотел, хмм? Его ленивая полуухмылочка снова подействовала на меня, как спичка на разлитый керосин, и я сузила глаза, тыкнув его в грудь обвиняющим перстом и едва не сломав его об его литые грудные мышцы. --- А сам не догадываешься? --- Признаться честно, Бэмби... Не имею ни малейшего понятия. Все та же лукавая кошацкая ухмылка все ещё маячила у меня перед глазами, как красная тряпка перед быком, и, поняв, что он снова начал играть со мной, дразня и провоцируя на откровенность, я выпалила: --- Ты... ты фактически заставил меня с тобой переспать! По моим скромным ожиданиям, услышав это, Чонгук должен был тут же упасть мне в ноги и начать молить о прощении, но... что-то пошло не так, и этот бандит остался совершенно невпечатленным и лишь хитро усмехнулся, прикусывая свои бесстыжие бархатные губы, невозмутимо поинтересовавшись: ---- И что же тебя так возмутило, детка? Полчаса назад мы занимались тем же самым, и ты... вовсе не была против. ---- Твои бандитские методы меня возмутили, вот что! --- оскорбленно фыркнула я. --- Бандитские методы? --- Чонгук тихо засмеялся, прикрыв глаза ладонью, а затем выгнул бровь, без слов предлагая продолжить. --- Шантаж и угрозы! --- припечатала я, легонько толкая его в грудь и снова забираясь сверху, чтоб хоть так почувствовать превосходство над тем, кто был сильнее меня раз в десять. А наглее в сто! ---- Любимая... --- начал Чонгук, явно намереваясь высказаться в свою защиту, но я не дала ему и слова сказать, закрыв ему рот ладонью, и, наклонившись к его лицу, прошипела, грозно сверкая глазами: ---- Бессовестный, бессовестный, бессовестный пират! Тебе должно быть невероятно стыдно, так и знай! Ну да... Размечталась... Чонгук и стыд? О чем это я вообще?.. Он, судя по всему, был того же мнения, и потому, вместо того, чтоб падать на колени и начинать вымаливать мое прощение прямо сейчас, лишь возмутительно весело хмыкнул, мазнув по моей руке своими бесстыжими губами, и, мягко обхватив запястье, убрал ее от своего лица. Но, видя, что я все ещё на него дуюсь, зарылся рукой в мои волосы, настойчиво притягивая меня ближе, и покаянно шепнул в самые губы, видимо, для усиления эффекта на мою хрупкую психику: ---- Ну хватит дуться, солнышко... Ты же знаешь, что я не мог этого сделать... просто не мог... Разве я когда-нибудь принуждал тебя к близости? Я смерила его скептическим взглядом, тем самым напомнив ему, что он фактически сделал это всего полчаса назад, когда начал меня домогаться в бессознательном состоянии, и, все ещё слишком явственно помня все его угрозы из сна, демонстративно скрестила руки на груди, а Чонгук, прекрасно зная, что обращаться со мной в таком нервном состоянии нужно, как с немного взбесившейся, но обычно ласковой домашней кошкой, и ни в коем случае не гладить против шерсти, лишь закатил глаза с весёлым смешком и тут же сменил тактику, промурлыкав: --- Ну ладно... Может и мог, но мне за это очень --очень стыдно, правда... Ну не смотри на меня таким оскорбленным взглядом... Что мне сделать, чтоб загладить вину за мою прошлую ипостась? Надо же... какой послушный... С чего бы это вдруг?.. Тут явно что-то не чисто... Я несколько секунд смотрела в эти снова обретшие утраченную сто лет назад невинность ласковые глазки, до последнего подозревая, что где-то здесь скрыт подвох, но... Эти глазки были поистине настолько честными, что я как-то непозволительно быстро сдалась, простив ему все мнимые обиды, сунув тыльную сторону ладони ему под нос и потребовав всего лишь: --- Целуй. Чонгук приглушённо рассмеялся, обхватывая мое запястье тёплыми пальцами, и облегчённо выдохнул: --- Господи... и всего-то? А я уже распереживался, что ты сейчас на развод подашь... Но я снова надулась, зыркнув на него исподлобья, опять начиная заводиться, и, выдернув свою конечность у него из-под носа, дерзко заявила: --- Может и подам... бандит! Подумать только... Продать он меня собирался!.. это же просто кошмар!.. Но это уже была та самая опасная черта, заходить за которую не стоило, и я поняла это сразу же, как только эта глупость слетела с моих губ, ведь его глаза сузились и опасно потемнели, и он подался ко мне, хрипло рыкнув: ---- Ану тихо. Иди сюда, бунтарка, --- и властно сгреб меня в охапку, больше не слушая никаких возражений и затыкая таким жарким и жадным поцелуем, что я практически мгновенно ослабла и думать забыла о бунте на корабле... ...Ну вот... И снова пиратская тема... всплыла. А этот дерзкий капитан снова командует... совсем как тот, другой... Вон, приказы раздает налево и направо и требует беспрекословно подчиняться... Бес---пре---дел. Просто. Пиратский. Беспредел. Но все эти мысли очень скоро спаковали чемоданы и ровным строем покинули мою голову, ведь Чонгук не отпускал меня так долго, держа за затылок обеими руками, не позволяя отстраниться и жадно сминая мои податливые и абсолютно покорные его воле губы своими, что мне уже стало не хватать воздуха, и я жалобно пискнула, без слов умоляя его о передышке, и, удовлетворившись тем, что я стала такой послушной и больше не думаю о разводе ( да и вообще... не думаю), он, наконец, сжалился и, оставив последний нежный поцелуй в уголке моих уже немного припухших губ, отпустил, ласково шепнув: --- Ну что, моя маленькая бунтарка? Надеюсь, теперь я прощен? Мне понадобилось несколько секунд, чтоб мой затуманившийся эндорфинами мозг обработал поступивший в него запрос, и, когда сигнал наконец дошел туда, куда надо, я мечтательно улыбнулась, обнимая его за шею, и дразняще шепнула: --- Я все ещё... думаю над этим. Но моему капитану явно пришелся не по душе такой дерзкий и неоднозначный ответ, и его глаза полыхнули опасным темным пламенем, когда он придвинулся ближе, жарко обжигая мои губы дыханием, и с плохо скрытой в бархатном голосе угрозой рыкнул: --- Так мне... снова поцеловать тебя, чтоб помочь быстрее принять решение? Или прибегнуть к ещё более действенным методам укрощения строптивых маленьких кошечек, хмм?.. И снова... отголоски сна всколыхнулись в памяти, застилая мне глаза и смешивая реальности, и мне даже на миг показалось, что в чертах склонившегося надо мной мужа я вижу того, другого Чонгука... Наваждение какое-то. Но любимый снова вернул меня в реальность, нежно погладив по щеке, и, заправив прядь волос мне за ухо, шепнул с мягкой улыбкой, снова превратившись в ласкового домашнего кота: --- Ну правда, прости меня, котеночек... Пусть я все ещё не верю, что мог пойти на такое преступление, но даже от одной мысли об этом мне действительно становится невероятно стыдно... Просто ужасно стыдно... --- Правда? --- я подозрительно прищурилась, не купившись на так внезапно настигшее его раскаяние, ведь хорошо помнила, что он и в этой жизни был точно таким же беспринципным хулиганом, особенно поначалу, когда буквально не давал мне прохода в собственном доме. Но Чонгук серьезно кивнул, хоть и усиленно кусал губы, явно пытаясь спрятать лукавую улыбку в их уголках и снова не заржать, а затем притянул меня к себе, обнимая мое лицо тёплыми ладонями, и хрипло шепнул: --- Разумеется, Бэмби. Даже если я действительно был пиратом, то все равно, это меня нисколько не оправдывает. Разве можно так пугать такую нежную малышку, как ты? Наверное... я в прошлом был просто ужасен, да? И хоть я прекрасно видела, как дрожат его губы в безуспешных попытках скрыть упорно лезущую на них улыбку, а в темных глазах уже вовсю резвятся озорные черти, но, услышав эти покаянные речи и ласковый воркующий тон, тут же смягчилась и погладила его по щеке, шепнув: --- Ну... На самом деле... Ты был не так уж плох... --- Правда? Темная бровь взлетела вверх, так же, как и уголки губ, наконец дождавшиеся, когда можно будет улыбаться в открытую, и я вздохнула, поняв, что этот испорченный до мозга костей бандит всё-таки был неисправим. Но это был мой любимый бандит, и сердиться на него за что бы то ни было я никогда долго не могла и потому мечтательно улыбнулась и, протянув руку, погладила его по щеке, выдохнув: ---- Правда, родной... Ты был просто невероятно красивым... И несмотря на твои бандитские замашки, ты был настоящим аристократом... изысканным и утонченным до кончиков ногтей, с идеальными манерами и обворожительной улыбкой. Ну и... длинными волосами, разумеется. Думаю, тебе определенно стоит сменить прическу. Взглянув на его вытянувшееся лицо, я снова не смогла удержаться от смеха, и добавила, чтоб не зазнался окончательно: --- Но все равно ты был безумно наглым. И откровенно опасным. Он лениво усмехнулся, перехватывая мою руку, постукивающую его по груди, и поднес к губам, хрипло шепнув: --- Вот как? Я засмеялась, легонько отпихивая эту наглую морду от себя, и подтвердила: ---- Угу. Попросту говоря... самым настоящим бандюганом: беспринципным и аморальным до кончиков ногтей. Похоже, эти твои черты будут с тобой во всех жизнях. Но, к счастью, Чонгук в ответ на такую характеристику совсем не обиделся и лишь по--мальчишески дерзко улыбнулся, наклонившись и звонко чмокнув меня в нос, а затем потерся об него своим и, поняв, что буря миновала, и ему снова удалось уболтать меня и перенаправить мои мысли в более мирное русло, лег на спину и с улыбкой шепнул: --- Вот видишь, милая, не такой уж я был и страшный, правда? --- и в ответ на мой насмешливый фырк добавил, --- Но, вижу, что ты явно хочешь ещё что-то мне сказать, поэтому выкладывай, что ещё я натворил в нашем прошлом? Давай уж лучше сразу предъяви мне все претензии, чтоб я потом не ждал, что ты вспомнишь о чем-нибудь эдаком в самый неподходящий момент. Чем я мог так сильно тебя напугать, хмм? Я в ответ смерила его красноречивым взглядом, намекая, что он не понимал очевидных вещей, и проворчала: --- Ну... хотя бы тем, что напал на наш корабль со своими головорезами, на минуточку! А потом... грозился скинуть нас всех за борт и скормить акулам, так как у нас не было денег, чтоб от вас откупиться! А когда я вступилась за этих бедных людей, решил отыграться на мне и сделать... своей рабыней! Услышав мою возмущенную обличающую тираду, Чонгук прикрыл глаза ладонью, тихо засмеявшись, и покачал головой: --- Боже... какой кошмар... Похоже, я поторопился с выводами и правда был беспринципным негодяем. Я вздохнула, укладывая подбородок ему на грудь. ---- Ну... не совсем уж беспринципным... Ты пообещал, что отпустишь всех, если я останусь и добровольно отдамся тебе, но... пользоваться моим безвыходным положением все равно было низко и, к тому же... это был мой первый раз... Его взгляд затуманился, став далёким и задумчивым, и Чонгук протянул руку, нежно погладив меня по щеке. --- Ах вот оно что... Ну тогда понятно, что тебя так возмутило... ты права, малышка... и имеешь полное право злиться... на прошлого меня. Я улыбнулась, накрывая его руку своей, и дразняще шепнула: --- Хорошо, что и ты наконец научился признавать свои ошибки. Лучше поздно чем никогда, правда, Чонгу? Он на это лишь закатил глаза, весело хмыкнув, а затем прижался своим лбом к моему, легонько боднув, как нахальный кошак, и, пряча лукавую ухмылочку в уголках своих дерзких губ, на полном серьёзе заявил мне: --- Признаю, тот патлатый капитан действительно был не прав, ибо принуждать девушку к сексу --- это последнее дело, но, если тебе станет легче, то в этой жизни ты отплатила мне той же монетой, ведь... свой первый раз ты с меня фактически стребовала шантажом и угрозами. От услышанного у меня аж глаза на лоб полезли, едва не скрывшись в волосах, и я оскорбленно зафырчала, снова начиная заводиться и поражаясь, как можно было так "изящно" перевести стрелки на меня, и стукнула его по руке, припечатав: --- Это другое! Но эта наглая кошара лишь хрипло засмеялась, откидываясь на спину и с наслаждением вытягиваясь во весь свой почти двухметровый рост, отчего я едва не навернулась с его крепких бедер, а затем бросила на меня лукавый смеющийся взгляд из-под длиннющих пушистых ресниц и томно мурлыкнула: --- Да неужели? --- А разве нет? Нашел с чем сравнивать! Я возмущенно фыркнула, на этот раз стукнув его в плечо и вложив в это все кипящее внутри негодование, но снова вызвала только очередную волну теплого смеха, и Чонгук лишь беззаботно пожал плечами, с дерзкой улыбкой заявив мне: --- Но итог ведь один и тот же. Мы оба получили желаемое, Бэмби. И... у меня снова закончились аргументы. И осталось лишь то же, что и всегда, когда у меня в споре с этим флибустьером заканчивались аргументы. --- Ты... Ты просто бессовестный, знаешь? --- припечатала я уже, наверное, в стотысячный раз, но мои губы уже дрожали от тех усилий, которые я прикладывала для того, чтобы скрыть упорно лезущую на них улыбку. И Чонгук, разумеется, тоже это прекрасно видел и потому не преминул подразнить меня, довольно усмехнувшись и шепнув: --- Знаю, малыш... я стараюсь. И раз уж я в прошлом был пиратом, то мне сам бог велел быть таким. Но ты ведь... все равно меня любишь... правда? И на этом любой наш спор заканчивался, так как, услышав его тихий и немного неуверенный голос, я тут же смягчилась, поняв, что окончательно проиграла эту извечную битву, и нежно поцеловала любимого в губы, шепнув: --- Конечно люблю, дурашка. Никогда в этом не сомневайся... --- Не буду, детка... --- услышав именно то, что хотел, Чонгук довольно муркнул и потерся носом о мой нос, заключая в теплую ловушку своих объятий, и тихо выдохнул, глядя мне в самую душу своими пронзительными колдовскими глазами, --- И я ненавижу говорить "я тебя тоже", и потому всегда первым признаюсь в любви, но... раз уж в этот раз ты меня опередила, то... Я тебя тоже люблю. Безумно. Ты навсегда моя, олененок. И я всегда буду рядом... Во всех жизнях и временах, слышишь? Мне показалось, что даже само время словно застыло, вслушиваясь в его тихие слова, что звучали, как... клятва, и меня пробрало взволнованной дрожью до самых костей, ведь я уже тогда знала, что ...все так и будет... ведь мой нахальный брюнет всегда получал то, что хотел. И всегда сдерживал свои обещания. И я, в общем --то, не имела ничего против, но все равно решила немного разбавить неожиданную торжественность и даже некую потусторонность этого момента и, помотав головой, чтоб стряхнуть это наваждение, упрямо заявила ему: --- Я тебя больше. Темная бровь вызывающе выгнулась вместе с вкрадчиво хриплым: --- Хочешь поспорить? --- В этом ты меня не переспоришь, даже не надейся! --- со смехом заявила ему я, но Чонгук, похоже, и не собирался этого делать и лишь обнял меня крепче, притягивая к себе за затылок, и мягко коснулся моих губ своими, шепнув в них: --- Это единственное, о чем я и не хотел бы спорить с тобой, малыш. Но, похоже, есть ещё кое-что, что никогда не изменится... --- улыбнулся он и добавил, --- ... ты во всех жизнях будешь меня воспитывать. Я шумно вздохнула и виновато прикусила губы. --- Прости... меня снова занесло, да? Чонгук тихо рассмеялся и покачал головой, мягко целуя меня в лоб: ---- Не волнуйся, детка... как бы сильно ты не ворчала и не фыркала на меня, это никогда не изменит моих чувств к тебе... и я во всех жизнях буду тебя любить... моя... бесценная жемчужина... ...Бесценная жемчужина... Меня аж током прошибло от его тихих вкрадчивых слов, ведь то же самое он говорил мне... во сне... в той, другой жизни... Мои глаза потрясенно расширились, и, заметив это, Чонгук нахмурился, обнимая мое лицо тёплыми ладонями, и взволнованно шепнул, придвигаясь ближе ко мне: --- Что такое, Бэмби? --- Твой корабль! --- Мой... корабль?.. --- хмурая морщинка между его выразительными бровями стала четче, но я не стала заострять на этом внимание и воскликнула, хватая его за руки и сжимая широкие запястья, сама не понимая, почему мне было жизненно важно сообщить ему о том, что: ---- Он назывался "Черная жемчужина"! Мои глаза наверняка горели лихорадочным возбужденным блеском, видимым даже из космоса, и Чонгуку, похоже, стало уже не до шуток, когда он тихо выдохнул: ---- Да ладно... Какое-то время мы смотрели друг на друга: он -- со смесью тревоги и недоверия, а я --- отчаянно желая убедить его в том, что я не сошла с ума и все это не было всего лишь ничего не значащим бредом, и спустя несколько бесконечно долгих минут Чонгук всё-таки сдался первым, со вздохом притягивая меня к себе, и, поцеловав меня в лоб, мягко шепнул: --- Вижу, нам действительно нужно к гипнотерапевту. Я вздохнула. --- Хорошо, что не к психотерапевту... Чонгук уткнулся мне в шею с тихим смешком, погладив меня по спине, и успокаивающе проворковал: ---- Поверь, малышка, туда нам ещё рано. --- Очень на это надеюсь... Я снова вздохнула, пытаясь наконец перестать думать об этом непонятном и так сильно растревожившем меня сне, и Чонгук, безошибочно чувствуя, что меня снова нужно спасать от самой себя, тут же решил благородно прийти на помощь своей даме в беде. Его горячие ладони легли мне на бедра, мягко сжимая и настойчиво придвигая меня ближе к нему, и он хрипло шепнул мне в губы, прежде чем накрыть их своими и больше не позволяя думать ни о чем и ни о ком, кроме него: --- Не волнуйся об этом больше, любимая... обещаю, мы непременно выясним, что это был за сон, но сейчас... Я сам устрою тебе сеанс терапии... --- голос моего тигра превратился в хриплое томное мурлыкание и он с силой сжал мои бедра, буквально вжимая меня в свое горячее обнаженное тело, и я едва слышно шепнула внезапно пересохшими губами, зачарованно глядя в темные колдовские омуты любимых ласковых глаз и утопая в них без единой надежды на спасение: --- Какой... терапии, Чонгу? Темная бровь изогнулась так многозначительно, что я знала ответ ещё до того, как он сорвался с его грешных бархатных губ: --- Секс--- терапии, малышка... И я очень надеюсь... что после нее ты забудешь обо всех моих прошлых я, которые чем-то тебя обидели... иди ко мне, сладкая... я сделаю так, чтобы ты больше не думала ни о ком, кроме меня. Не хочу делить тебя ни с кем, любимая... В твоем сердце и мыслях... всегда должен быть только я... И разве могло быть по-другому, когда он так настойчиво заполнял их все собой?..заполнял...всю меня... собой?.. <i>А мое сердце... и так всегда принадлежало только ему одному... моему любимому беспринципному пирату, укравшему его давным давно...