В объятиях свободы

      Наруто не выходил из комнаты уже давно. От одних и тех же задач у него взрывалась голова. «Выучить формулы» — говорили они. А вот нахрена учить, если он совершенно не знает, как и зачем эти формулы на деле применять — они не говорили.       Рука была вся перепачкана чернилами, кажется, даже нервно дрожала. Да и сам он был готов нервно дрожать. И лучше бы просто дрожать…       Он судорожно перелистал страницы в конец учебника, где лежала закладка. Пробежался замыленным взглядом по расплывающимся цифрам…       — Сука, — вырвалось пылко, так что на тетрадный лист полетели капли слюны. — Сука, сука!       Ответ не сошелся. Из глаз брызнули слёзы. Наруто стукнул кулаками по столу, бессильно опустился на него головой, сотрясаясь в рвущихся истеричных рыданиях. Столько времени и усилий — напрасно! Но почти сразу громко вздохнул, выпрямился, стирая с щёк влагу. Всё его существо хотело биться в истерике. Но он понимал: это не выход.       — Да и иди ты в жопу, срань, — парнишка откинул от себя измучившую его тетрадку. — У Саске спишу…       Успокоив себя этим, он взял телефон. Увидел на заставке куст, который почти расцвел — на девяносто пять процентов. Точно, он же ставил приложение для концентрации, хоть так заставляя себя не отвлекаться… Поэтому, чтобы преждевременно потревоженный куст не завял, Наруто решил оставить телефон в покое до окончания таймера.       Поднялся со стула, склонился в один бок, потом в другой, чувствуя, как неприятно затекло всё тело. И, шмыгнув, вышел в коридор. Добрался до кухни. Глянул на отца, который сидел на диване, перед телевизором, но при этом торчал в телефоне, как обычно.       — Ты не спишь? — удивился Минато, не поднимая головы.       — Нет, блин. Я еще домашку не закончил, — Наруто закрыл холодильник, потом открыл снова, поняв, что так и рассмотрел его содержимое. Обнаружил там наполовину выпитую бутылку колы. Хоть какая-то радость осталась…       — Поздно ты. Не затягивал бы с этим делом, — монотонно отозвался отец, заставив парнишку нервно хмыкнуть.       — Ну да. Я с вечера, блин, сижу с ней. Пожить-то тоже хочется успеть.       — А ты разве не живешь?       — О, да, живу. Капец как классно живу.       Не желая продолжать этот содержательный диалог, злясь только сильнее, Наруто удалился в свою комнату. Пил слегка выдохшуюся колу, дожидаясь последних процентов. И, получив ачивку вместе со своим зацветшим кустом, всё-таки написал Саске.       Переписывал решение убогой задачи, которое прислал друг, а потом допоздна залипал в телефоне.       Не мог уснуть. Хотел спать, безумно. Но не мог уговорить себя закрыть глаза. Это означало завершить день. Это означало проснуться снова. И собираться в школу. Пахать, пахать, пахать и нервничать, а потом снова сидеть за уроками, молясь на слишком медленно приближающиеся выходные…              Конечно же, к доске вызвали именно его. Именно с задачей такого же непонятного типа…       Это мерзкое ощущение преследовало его весь оставшийся день. Горькое, нервно-натянутое осознание своей беспомощности. И своей тупости.       Когда стоишь перед всем классом. Переглядываешься с ними… с друзьями, которые глядят сочувственно, которые даже пытаются что-то подсказать, активно артикулируя, прописывая в воздухе неведомые символы… и с умниками, на лицах которых читаются пренебрежительные насмешки…       А ты стоишь. Сгораешь. Пишешь на доске какой-то бред. И выслушиваешь ругань старой училки. Нравоучительная, несомненно полезная ругань… о том, что они со своими интернетами уже головой разучились думать… о будущем совсем не беспокоятся, лишь бы только бездельничать.       Почему-то оно никак не отпускало. Прокручивалось в голове снова и снова. Так много чего можно было сказать. Можно было ответить. Наверно. В другой реальности, «крутой», где у действий нет последствий. Где можно послать училку на хрен под всеобщий восторженный гул.       Нет, вместо этого ему предстоит решать дополнительные задания, чтобы исправить оценку. А еще надо каким-то раком подготовиться к контрольной… переписывать которую потом совсем не хочется.       Не хочется. Ничего не хочется. Хочется выть.              Он немного рассказал о произошедшем маме, когда она пришла с работы. Немного, потому что знал, что негодование насчет претензий учителей Кушина разделить с ним может. Но вот если начать углубляться в суть проблемы… Нет, себе дороже. Достаточно было послушать, как мама возмущалась, что эта старая кляча математичка совсем оборзела уже, и лучше бы сама научилась интернетами пользоваться, чем детей задирать.       Наруто слушал маму с улыбкой, поддакивая. Но, сколько воздух ни сотрясай, дела от этого никуда не денутся.       Поэтому он снова сидел над тетрадью. Смотрел на кривые цифры, подперев голову рукой. Смотрел ровно, моргал. Смотрел, как на стол рядом с тетрадью капают слёзы. Тихо, в неровном ритме. Новая слеза повисла на ресницах. Тоже полетела вниз, когда он моргнул.       Не получается. Нихрена не получается…       Приоткрытая дверь открылась шире. Наруто спешно отвернул голову, попытался незаметно протереть глаза и щеки. И посмотрел на заглянувшего в комнату отца.       — Ты всё учишься? — однако Минато не переступал порог.       — Ага, — парнишка кивнул, снова повернувшись к тетради.       — У тебя всё в порядке?       — Да, нормально.       — Точно?       Нервы натянулись, и Наруто с силой стиснул в пальцах ручку. Но нельзя было показывать нервозность. Иначе точно не получится убедить его в том, что «всё нормально». А, чтобы убедить, нужно и вести себя соответствующе.       — Точно. Я скоро закончу.       — Ну, ладно. А то я спать собираюсь.       — Давай.       Хорошо быть взрослым. Наверняка трудности свои есть, ведь те же взрослые, родственники, постоянно говорят о том, как хотят обратно в школу…       Но они явно забывают, что чувствовали во время учебы. А, может, их в юности так сильно не мучали? В любом случае, сейчас они хотя бы знают, что делают и зачем. Управляют своей жизнью. Они — ведущие, а не ведомые. Их не заставляют заниматься непонятной херней. Они работают, зарабатывают деньги, тратят деньги, живут…       Живут. А он жить не может.              Наконец, он дождался пятницы. Мозг сдавливало настолько сильно, что первые пару часов он просто сидел и листал ленту в Кейкбуке. Давно пообедал, просто бесцельно втыкал в телефон. Знал, что сам же будет на себя из-за этого злиться. Но не мог заставить себя шелохнуться.       Потом всё же смог пересесть за компьютер. И играл до самого вечера. Пока не услышал стук, заметив движение краем глаза. Тогда снял наушники и повернулся на зашедшего к нему Минато.       — Ты онлайн? — отец кивнул на компьютер. — Или на паузе?       — В «Фоллауте». Ну, на паузе, короче.       — Хорошо. Я пройтись хотел, там погода приятная, — сообщил Минато, и Наруто кивнул.       — Ладно.       — Пойдем, вместе походим?       Это уже заставило напрячься. Никуда выходить парнишка не хотел. Тем более, бродить с отцом, по непонятным для него причинам. Но как отказать? Может ли он найти хоть какой-то убедительный аргумент?       — Да это… я как-то… ну…       — Да давай, подышать воздухом надо. И так сидишь весь день в духоте.       — Я только сел, блин.       — На полчаса прервешься, хуже никому не будет. Давай, не ленись, Наруто.       Дверь закрылась, и парнишка гневно сжал кулаки. Так хотелось врезать в монитор. Но монитор не виноват. Да и разбивать комп, единственную отдушину, совершенно хреновая идея. Но… как же он ненавидел весь мир, который никак не мог оставить его в покое.              Он вышел в коридор, одевшись. Отец уже тоже надевал обувь.       — Ты куртку накинь только.       — Знаю.       — Хорошо.       Наруто напялил кроссовки, набросил куртку поверх толстовки с капюшоном. И обреченно последовал за Минато на выход.       В лифте, от нечего делать, смотрел на приклеенные к доске объявлений листовки: рекламы косметических услуг, пиццерий, курсов иностранных языков для детей… Даже детей вечно мучают. «Обучение с двух лет». Вот так. Только родился — а пробный бесплатный период уже кончился. И нужно отрабатывать, вкалывать, языки учить…       Вышли на улицу, темную, но непривычно людную. Народ шел с работы. Кто-то — домой, кто-то — тусить в кафе, или еще где, с друзьями встречаться.       Наруто похлопал по карману, успокоился, почувствовав твердость телефона. Не забыл.       Они свернули на широкую пешеходную дорожку между домами, где были одни кафешки да парикмахерские. Там выгуливали собак: мелкие собачонки трусили рядом с хозяевами без поводков, гонялись друг за другом по траве. Чуть дальше, на огороженной и хорошо освещенной современной площадке, возились дети.       Им Наруто завидовал. И детям, и собакам. Таким беззаботным, не придавленным тяжелым грузом ответственности… если, конечно, их не водили на иностранные языки с двух лет.       — Что с тобой происходит? — спросил папа.       — Ничего, — обсуждать что-либо парнишка не был намерен. Попытался перевести тему на что угодно, лишь бы подальше от себя. — Еще один маникюрный салон открывают… Мало их, что ли? Они не боятся конкуренции?       — Наверно, считают, что уж их-то заведение будет особенным, со своей мулькой, какой нет у других.       — Так ведь все думают. Все хотят быть уникальными.       — Да, но не у всех получается.       Наруто вздохнул, посмотрел на пушистую собачку, которая неслась за мячом, смешно перебирая лапами.       — Ты стал закрытым. Нервным, — заговорил Минато. — На спорт перестал ходить, не гуляешь толком. Вы с Саске еще общаетесь?       — Общаемся.       — По телефону?       — Ну, в основном. В школе и так видимся каждый день.       — Раньше же ходили куда-то, воздухом дышали. А теперь…       — А теперь мы продолжаем дышать воздухом в помещении, — эта типично «родительская» фраза раздражала Наруто.       — Я про другое. Вы хотя бы могли развеяться. Мозгу нужно периодически менять локации, чтобы отдыхать. И телу нужно движение. Ты же… ты просто сохнешь, понимаешь? В тебе жизни не остается. Настолько школа выматывает?       — Нормально, — буркнул Наруто максимально сухо, пытаясь сдерживать закипающие эмоции так же, как и голос… Но глаза против воли защипали.       Они дошли до конца улицы, вышли на набережную реки. Мимо пробежали двое спортсменов, у которых вечером каким-то чудом оставались силы на пробежки.       — Что «нормально»? — голос отца зазвучал строго, и парнишка поежился. Всунул руки поглубже в карманы, посмотрел на темную воду, в которой отражался свет от домов на другом берегу. Заморгал, а в горле уже становилось неприятно сыро от просящихся рыданий.       — Всё нормально! — повторил он, но голос мерзко дрогнул, и Наруто закусил губу до боли, пытаясь себя отрезвить, отвлечь на физический дискомфорт…       А Минато притормозил, свернул к ограде набережной, встал, облокотился на перила. Это было еще хуже. Хуже всего. Стоять на месте. Потому что стоять можно было до бесконечности. Нельзя было устать, нельзя было уйти слишком далеко от дома… но можно было замерзнуть. План бегства понемногу назревал…       — Ты правда думаешь, что никто, кроме тебя, не проходит через такое? — спокойно и тихо заговорил Минато. Наруто рвано вздохнул, всё же тоже встал рядом, посмотрел на воду, на ее успокаивающее движение в свете фонарей. — М? Я понять тебя не смогу, по-твоему?..       — Я не знаю, — пробормотал парнишка, сжал какой-то оставленный фантик в кармане, перебирая его в пальцах. — У тебя своих проблем хватает, серьезных проблем. А у меня это так… мелочи.       — Такие «мелочи», из-за которых ты выглядишь нездорово? Для тебя это не мелочи.       — Да нет. Мелочи, — на глаза навернулись слёзы, заволокли обзор. Это и было одной из причин, почему ему так не хотелось развивать ненавистную тему. — Все же в школе учатся. Всем тяжело…       — А мне плевать на «всех». Ты — не «все», — Минато смотрел на него серьезно и недовольно. — Понимаешь? Мне плевать, что там у других, — он кивнул куда-то в реку. — Мне важно знать, почему мой сын от меня закрылся.       — Да я не от тебя… А смысл мне… А что, мне надо постоянно рядом с вами с мамой сидеть? — он запинался, нервозно сжал губы, стёр потекшую по щеке слезу. — Своя жизнь у всех, у вас…       — И ты — часть нашей жизни! Ты чего? — в его глазах читалось отчаянное удивление. — Будто мы тебе чужие люди? Наруто?.. Мне не нравится, что с тобой происходит.       — Ну да, да… «Не нравится», — теперь в нём пробудилась дремавшая злоба, которая нашла выход наружу — по тропе чувств, проложенной слезами. Даже в голос влилась сила. — Тебе постоянно всё «не нравится».       — В смысле?       — Как я учился тебе не нравилось. Как я думал тебе не нравилось. Да всё тебе во мне не нравилось! Одни претензии и претензии… — он умолк, громко втягивая воздух, дрожа, закрыл рот рукой, потому что дальше из него вместо слов стали вырываться рыдания.       — Наруто, ты что? — ошарашенный Минато попытался приобнять сына одной рукой, но парнишка выкрутился, отстранился, спешно вытирая слёзы.       — Я домой пойду, мне холодно, — голова закружилась от наглой решимости.       — Подожди. Пожалуйста.       Просьба прозвучала мягко. Настолько, что Наруто в изумлении обернулся.       Отец всматривался в него, тоже заложив руки в карманы.       — Почему ты запоминаешь только претензии? — спросил мужчина.       — Потому что мне от них было больно, — отрезал Наруто. — Это же очевидно, блин…       — А то, что я горжусь тобой, ты разве не знаешь? Не слышишь, что я хвалю тебя, что я про тебя рассказываю? Почему ты так обо мне думаешь?       — Значит, самое важное и отложилось, — парнишка видел, что на лицо Минато опускается тень огорчения. Тяжелой вдумчивости. Это даже пугало: таким отец бывал из-за проблем на работе.       — Я просто хотел тебя направить. Чтобы ты не разгильдяйничал, чтоб взялся за ум… Чтоб тебя не выгнали из школы. Мы… должны бережнее относиться к нашему положению, понимаешь? Или что, нам надо было бы тебя через полгорода возить, в школу для дурачков?.. Ну, в более простую…       — Может, мне и нужна была «более простая школа». Но вам же легче было меня впихивать в рамки сложной, а не смотреть, что мне подходит, — слёзы высыхали, но в носу еще было мокро. Эту тему ему хотелось поднять очень давно. Хотелось и не хотелось одновременно. Но он предпочитал задвигать ее максимально глубоко в своей душе. И не подходить к ней близко, чтоб не дать ей вырваться и превратиться в скандал.       — Ты умный парень, способный парень. Я просил тебя не лениться. Чтобы учителя не жаловались на тебя, на твое поведение. Да даже если бы ты учился в обычной школе — это неважно. Я хотел, чтобы ты… не проявлял эту дурость на уроках. Чтобы ты собрался и старался, а не обезьянничал, ну… — Минато улыбнулся, и Наруто тоже невольно хмыкнул от забавного слова. — И я очень рад, что ты услышал меня и взялся за ум.       — Видимо, все родаки такие… — пробормотал парнишка, шмыгая.       — Какие?..       — Да вот такие. Уму-разуму только учат. «Учись, учись, чтобы потом работать, как мы»… У Саске оно так же всё. Мы говорили…       Однако теперь его сердце снова болезненно кольнуло.       — Пойдем-ка, — Минато вдруг зашагал, приобнял сына за плечо на ходу, и они пошли в обратную сторону. — Я видел в пекарне сплюснутые круассаны, представляешь? Думал, на них кто-то сел, а это мода сейчас такая, оказывается.       — Я тоже видел, — вяло усмехнулся Наруто. — Да, это хайпово, типа…       — Пробовал?       — Нет.       — Давай купим?       — Ну… — парнишка пожал плечами и вздохнул: опять его пытаются подкупить вкусняшками. И опять это срабатывает…       — У вас с Саске точно всё нормально?       — Да точно, — выдохнул он, по привычке. Смотрел под ноги, слушая, как трутся друг об друга их куртки. — Он с девушкой начал встречаться летом.       — А-а… — отозвался Минато с таким пониманием, будто ему стали ясны все тайны мироздания. Хотя, может быть, так и было. — И теперь проводит всё время с ней?       — Ну, большую часть. Не, я, типа, понимаю. Да и она красотка, ну… Просто…       — Тебе одиноко без него, — констатировал мужчина. Потрепал его по плечу, потом убрал руку.       — Ну… блин, есть такое. Мы раньше с ним болтали, обо всём. А теперь… он часто занят.       — И некому пожаловаться на родаков, которые заставляют учиться и критикуют, — вздохнул Минато, так просто, как мог бы сказать такой же подросток. Наруто глянул на него с сомнением, и отец мягко улыбнулся. — Все мы когда-то были детьми. И молодыми людьми тоже, вы-то уже не дети… Говорю же: я понимаю тебя. Когда у лучшего друга появляется новый центр мира… Чувствуешь себя одиноко. И проблемы воспринимаются еще страшнее.       — Есть такое, — признался парнишка. Опустил напряженные плечи. — Я просто еще… загнался чего-то так сильно.       — По поводу?       — Да по поводу всего. По учебе… Вы всё говорили мне, что надо учиться. Вот я и учусь. И, блин, толку-то… Нихрена не понимаю, если честно. Вот просто… ноль, — он поднял снова намокающие глаза к небу, к темным облакам, надеясь, что их осушит ветер.       — По какому предмету?       — По математике. Вообще трындец. Я не ленюсь, я слушаю на уроках, но всё равно… Не идет. Не могу. И Саске вроде пытался объяснить, и Шикамару… Шикамару вообще говорит, что я туповат. Ну, шутит так, может. Но, типа… я и прошлых тем не понял, получается, с предыдущих классов.       — Значит, есть пробелы?       — Ну, да… Да, да, блин, я обезьянничал вместо того, чтобы учиться! Да, я что-то там прослушал! И, да, теперь я нихрена не понимаю! Вот поэтому я и не хотел говорить… — щеки обдало холодом. — Я не хотел тебя расстраивать… разочаровывать. И ты же говорил мне всё… И вот в итоге прав оказался. А сын у тебя тупой, и справиться со своими обязанностями не может. А ты-то справляешься, ты начальник отдела, у тебя там куча всего!.. А я… не могу со сраной математикой разобраться…       — Сын, — строго обратился к нему Минато, взял за локоть, заставив остановиться. Смотрел он так же строго и серьезно. — Никогда нас не сравнивай. И не сравнивай себя с кем-то другим. Ты — это ты. Слышишь? А то потом опять будешь говорить, что я тебе только претензии предъявляю. А я тебе об этом всегда говорил, только ты не слышал меня, почему-то. А запоминал только то, что я ругал тебя. Но тут и мой косяк, наверно…       Он снова пошел, и Наруто затрусил рядом, затихший и пораженный.       — Когда ты родился… мы вообще не знали, что с тобой делать. Лежишь, верещишь. Я думал, Кушина знает, мол, у них это как-то заложено, она же тебя вынашивала. Но и она была без понятия. Может, живот у тебя болит, может, голова, может, кушать хочешь, или спать… Ничего не понятно. Вот как-то так и пытались разобраться с тобой, советы слушали, родителей, врачей, друзей… Понимаешь? Да, быть родителем — это быть взрослым. Но иногда ты и сам не понимаешь, как правильно поступить. Особенно… как поступить так, чтобы твоему ребенку стало лучше. Мы ведь не чувствуем вас изнутри. Хотя хотелось бы, знаешь. Суметь заглянуть в голову, в душу… Просто чтоб знать, как помочь. И… видимо, что-то у меня не получилось, раз сейчас ты чувствуешь себя так плохо.       Парнишка пожал плечами, хотя глубоко внутри хотел бы яростно закивать, поддакивая… просто потому что в последние месяцы ему было слишком тяжело. И тяжело было выносить это одному. Саске старался как мог, конечно, но было и так понятно, на что направлены его основные силы. Поэтому порой друг даже слушал его будто вполуха. Он свое общение получал с избытком…       — Значит, с математикой беда?       — Ага, та еще… Мне уже просто нервов не хватает. Не знаю, как буду экзамен летом сдавать. А еще и другие уроки. А столько с одними этими задачами сижу… Не могу больше. Сил просто нет. И бесит всё… и надоело. В отпуск хочу. Уехать куда-нибудь… навсегда.       — Ну, нет, навсегда уж не уезжай. Нам без тебя грустно будет, — Минато посмеивался. — А в выходные можно съездить куда-нибудь, загород…       — Ага, «воздухом подышать»… А можно я просто в компе хоть день посижу, и чтоб меня никто не трогал?       Теперь уже папа вздохнул. Помолчал.       — Да можно. И, знаешь… Спасибо, что рассказал. Я не знал, что с тобой. Видел, что что-то происходит, но не понимал, что именно. А это я же и сам передавил, значит. Чтоб ты понимал, ты не обязан быть отличником. Я этого от тебя не прошу и не требую. Просто, ну… не пинай, как у вас говорится.       Такому обороту Наруто посмеялся.       — Да я стараюсь…       — Я знаю. Вижу. Только не играй в молчанку больше, ладно?       — Я просто не хотел тебя грузить. Ну… и разочаровать боялся. Что твоих ожиданий не оправдываю. И ты занят всё время. Ну, и мне как-то казалось, что если я начну про свою математику ныть, то на фоне всего того, что у тебя там происходит, ты посчитаешь это ерундой…       — Ну, уже понял, что зря так думал?       — Да понял, ты же сказал.       — Зайдем тогда за круассанами?       — А давай.       Ходить с папой в пекарню было непривычно: обычно Наруто заглядывал туда или один, или с друзьями. А с родителями они вместе выбирались из дома не особо часто…       Но странные сплюснутые круассаны с малиной действительно до сих пор оставались в наличии, и они взяли несколько штук с собой, чтобы дома попить чай вместе с мамой.              Прогулка и разговор принесли Наруто облегчение, какого он не ожидал. Даже за компьютер сначала не хотелось садиться. Он, воодушевленный, немного прибрал в комнате, разобрал рюкзак, привел в порядок форму, закинул грязные вещи стираться. Потом недолгий запал всё же иссяк, и парнишка вернулся к игре.       На следующий день, в субботу, родители поехали по магазинам, и Наруто радовался долгожданному покою и одиночеству. Успел и поиграть, и подрочить на порнушку, и поиграть снова — выполнил весь план удачного выходного.       И в целом чувствовал себя отдохнувшим, когда сородичи вернулись, ближе к вечеру.              Он вышел на кухню. Глянул на Минато, который сидел на диване.       — Мама там покупки разбирает, потом будет хвастаться, — сообщил мужчина и похлопал возле себя. — Как ты, кайфовал тут один?       — Ой да, в комп повтыкал, как и хотел, — Наруто приземлился рядом и привалился к боку отца, когда тот обнял его.       — Ну и правильно, разгрузку себе надо давать, раз уж тебе именно от этого становится легче. Мы, кстати, с мамой подумали… Может, репетитора тебе нанять по математике? Раз уж такие сложности у тебя имеются.       — Ой, не знаю. Как-то стремно… Да и я ведь слишком взрослый для этого, нет?       — Ну, почему? Репетитор в любом возрасте может понадобиться. Скажем, что нам для семнадцатилетнего мальчика препод нужен, чтоб уже откликались те, кто в этом проблем не видит.       — Ну… может, — это немного тревожило Наруто, но папа погладил его по плечу, подбадривая. — Только уточни, что мальчик тугодумный и много обезьянничает, чтоб не ждали от меня ничего сверхъестественного.       — Уточню обязательно. Да ты не переживай, подберем хорошего, терпеливого. И тебе сразу легче задышится, не будешь так нервничать.       Идейно парнишка был с ним согласен. Дышать легче хотелось.       — Вот, смотрите! — Кушина вышла к ним в блестящем темно-синем платье, которое в сочетании с ее красно-рыжими волосами смотрелось интересно. — Я же говорила, что с этими туфлями будет как раз!       — Действительно, красавица ты моя, — нежно улыбнулся ей Минато, и Наруто поддакнул:       — Ага-ага, ты красотка, мам!       И она, сделав круг, как модель, довольная ушла переодеваться.       — А тебе-то что-то купили, пап? — спросил Наруто.       — Носки, — со смешком отозвался мужчина.       Потом мама продемонстрировала еще несколько купленных нарядов, а после, уже в домашнем халате, пришла к ним, приземлилась по другую сторону от Минато, щелкая каналы телевизора.       Наруто так и сидел, прислонив голову к плечу папы. Его удивлял комфорт этого положения. После вчерашнего разговора по душам он перестал ощущать возникшую между ними стену молчания, поэтому теперь находиться рядом было спокойно.       Кажется, родители всё же на его стороне. А не на той, поганой, где школа, нервные училки, токсичные одноклассники и прочие трудности. Ощущение напоминало ему что-то из детства. Когда рядом с мамой и папой ощущался комфорт и покой. Когда они казались крепостью, закрывающей его от всех горестей этого мира. Когда и никаких лишних мыслей не было. Не было размышлений, осознания того, что и родители порой поступают с ним неправильно, несправедливо…       Но этим вечером общество родни его не напрягало и не раздражало. Особенно после целого дня умиротворенной изоляции. Наоборот, теперь ему было приятно посидеть возле них. Посмотреть телек, попить чай, поболтать. И не испытывать прежнего напряжения — хотя бы по поводу недомолвок с отцом.       Он думал об этом, когда ложился спать. И думал про будущего репетитора с легким волнением. А перед глазами мелькали дома из «Фоллаута», которые он пытался построить, проводя связь снабжения между поселениями…              Воскресным утром предстояло делать уроки. Это пугало предчувствием новой волны погружения в сложный и неприятный процесс. После завтрака Наруто сразу уселся за стол, чтобы не оттягивать неизбежное. Сделал всё, а математику оставил напоследок.       И, вглядываясь в условия задачи, снова начал чувствовать, как его пробивает нервная дрожь. Но он поднял голову, глянул на дверь. Если он позволяет себе реветь как ребенок… почему бы не воспользоваться и другими привилегиями «ребенка», менее разрушительными, более созидательными?       Поэтому он с учебником вышел на кухню.       — Кто шарит в математике?..       — Не я! — тут же выпалила Кушина и засмеялась, отмахиваясь печенюшкой, которую ела с кофе.       — Ну… — Минато же, сидящий на любимом диване, отложил телефон. — Давай посмотрим. Опять она тебя мучает, да?       — Да жестко, вообще, — парнишка подошел, протянул папе учебник, тыкнул пальцем в задачку. — Вот эта срань.       — Хм… Действительно, похоже на срань. А в учебнике не написано, как такое решать?       — Написано. Но я не понимаю.       — Не то чтобы я понимаю… Принеси какой-нибудь листик черновой, попробуем разобраться.       Наруто принес. А потом сидел рядом с Минато, прислонившись к его плечу. Смотрел на текст задачки, который папа несколько раз подряд вдумчиво прочитал, пытаясь вникнуть. Внутри уже не болело: он понял, что давно мог попросить помощи… но был убежден думал, что его проблему не воспримут всерьез, или же снова обвинят в «невнимательности»…       Минато и сам хмурился, рассуждал под нос. И между делом вдруг запустил пальцы в волосы склонившегося к нему сына, задумчиво поглаживая… Отвыкшее от ласки тело на пару секунд парализовало, пробив холодком. И Наруто даже невольно прикрыл глаза, неожиданно для самого себя замлев.       Правда, потом пришлось отодвинуться, смотреть, как мужчина накидывает что-то на бумаге. Но на душе было удивительно легко. Даже приятно. Просто от того, что кто-то снял с него эту тяжелую ношу. Оказывается, он так давно не просил помощи…       — В общем, как-то так. Насчет схемы решения я не уверен, вас, наверно, по-другому учат, но суть ты уловил?       — Примерно, — кивнул Наруто, забирая исписанный листок. — Спасибо. Что, может, не нужен мне репетитор? Ты мне будешь всё объяснять?       — Не-не-не! — запротестовал папа под общий смех. — Чтобы мы с тобой вдвоем ходили как дерганные невротики? Подожди, дай я этот ужас сфоткаю, потенциальным репетиторам сразу отправлю, как найду кандидатов…              Когда с делами было покончено, они втроем вышли прогуляться. Прошли по набережной, оттуда — до парка. Март еще был холодным и серым, снег, правда, уже весь растаял, но погода больше походила на затянувшейся ноябрь. Но Наруто чувствовал, будто бы очень давно не был на улице. Не гулял вот так — свободно. В декабре он совсем себя замучил попытками вытянуть полугодовые оценки на приличные, весь январь пытался вернуться в реальность после каникул, а февраль просто превратился в замкнутый круг…       Теперь же он мог выдохнуть. Его проблема скоро решится… И, по крайней мере, он в ней больше не один.       Они гуляли, смотрели на нескольких уток в пруду, которые уже зачем-то вернулись. Наруто часто думал о том, что тоже хотел бы стать перелетной птицей… и просто свалить куда-нибудь, где тепло и, самое главное, нет школы.              Вечером он вышел из комнаты, дернул дверь ванной, но там было занято. Проходя на кухню по коридору, он притормозил у открытой двери родительской спальни, заглянул. Горел приглушенный свет прикроватной лампы.       — Пришла, малышка?.. — сидевший на кровати Минато обернулся, но нежная улыбка сразу ушла с его лица, сменилась неловкостью. — А, это ты? Думал, мама…       — Да я понял. Она еще моется.       Папа понимающе кивнул. Пару секунд помолчали. Наруто уже собирался уйти, когда мужчина спросил:       — Тебе стало получше? Мне так показалось.       — Ага, — парнишка привалился к дверному косяку. — Спасибо. Ну… что понял меня. И не наехал. И помог, как бы…       — Ну, конечно. Ты бы и раньше сказал — сразу придумали бы что-нибудь.       — Угу…       Но Наруто обернулся на подошедшую маму в халате.       — Ты всё, спать? — она потрепала его по волосам и чмокнула в щеку.       — Да, тоже пойду, — устало улыбнулся он, пропуская ее в комнату.       — Не засиживайся только в телефоне, вставать рано!       — Помню, как про такое забыть… Спокойной ночи.       Парнишка дошел до кухни, где уже погасили свет. Попил воды. Посмотрел в темное окно, на подсветку домов напротив.       Но внутри что-то очень горько скрутилось.       «Малышка». А его никогда не называли ласковыми словами. По крайней мере, в таком контексте. В любовном. Да и, наверно, не назовут…              Он вышел на застекленный балкон, прислонился лбом к стеклу. Знал, что там останется след, и мама будет ругаться. Не забыть бы его стереть…       Прикрыл глаза. Горечь сворачивалась в груди еще сильнее, поднималась по горлу, от нее же щипали глаза.       Наверно, в этом и есть его проблема. В излишней привязанности. К тем, кто его понимает… Да и сам он понимал других людей слишком хорошо.       Поэтому с начальной школы знал, что Саске никогда не поймет, что нравится ему. А если и поймет… Нет, наверняка он уже догадался. Но делал вид, что не понимает.       Самый близкий друг. Которому можно было доверить все секреты. И все чувства. Кроме одного, самого главного… Наруто слишком боялся потерять их дружбу. Поэтому никогда не делал первый шаг. Знал, что спровоцирует ответный шаг назад. А этого он не мог допустить.       А теперь у Саске появилась девушка. Сакура, одна из его многочисленных поклонниц… Саске всегда нравился девушкам. И ему всегда нравились девушки. Он пытался обсуждать их с Наруто. И Наруто врал, что тоже что-то в них понимает.       «Мне тут сболтнули, что на тебя запала Хината»       «Какая Хината?..»       «Ну, эта вот, из параллели. С буферами», — и друг показывал объемную грудь. Но Наруто оставалось только пожимать плечами и неоднозначно хмыкать. Что ему предполагалось с этими «буферами» делать — он не имел и понятия.       А теперь у Саске в телефоне был записан номер — «моя девочка». Так по-тупому ванильно, хотя еще пару лет назад друг плевался от подобных сантиментов…       А Наруто так и оставался один. Со своей математикой.       Может, стоило признаться в чувствах? Но какой в этом смысл, если их всё равно никогда не примут?..       Он всхлипнул, опустился в плетеное кресло. Уткнулся лицом в сгиб локтя. Он очень устал. Устал нервничать. Переживать. Из-за всего. Из-за учебы. Из-за близости экзаменов. Из-за своего одиночества. И из-за того, что все его попытки отыскать тепло были обречены разбиться о холод…       Лоб сильно сдавило от нервов. Он знал, что утром это перейдет в головную боль. Да и уснуть он точно не сможет… Слишком нервничал. Слишком… Настолько, что его нервная система за последние полгода словно превратилась в тонкую натянутую струну и грозила лопнуть при малейшем колебании — поэтому на любую мелочь он реагировал слишком болезненно. А, может, не такие уж это и «мелочи», как и сказал папа?       В любом случае, решенный вопрос с математикой вроде бы принес ему облегчение. И решенный вопрос с отцом. С родителями в целом… Теперь они знают о его проблеме, хотя бы. Может, всё не так уж и плохо…              Самый сложный день — понедельник — он умудрился пережить. Просто пережить. Не выспался совершенно, поэтому сил на эмоции попросту не осталось. Да и учителя, по счастью, его не трогали. Он сдал домашку, уже предполагал, что вряд ли получит за нее что-то хорошее… но хотя бы родители этому не удивятся. Папа ведь сказал, что не требует от него экстраординарных результатов… да и знает о его трудностях в целом.       Домой он шел вместе с Саске и Сакурой. На самом деле, с Сакурой они тоже неплохо дружили. Она была… неплохой. Да и то, что они сошлись с Саске, не было неожиданностью. Однажды бы это всё равно случилось, рано или поздно. Невозможно же каждый раз тайно радоваться любовным неудачам друга, надеясь, что он так и не заведет отношения. Это не по-дружески, как минимум.       Может, и чувства у Наруто — не настоящие? Раз настолько эгоистичные. Но он пытался радоваться за Саске. Хоть кто-то счастлив. Хоть кому-то стало легче и приятнее жить эту жизнь…              Математику он оставил на вечер. Решил снова попросить папу о помощи.       Ел на кухне и болтал с мамой, когда Минато вернулся с работы. Потом сидел за столом, подперев голову, слушал беседу родителей. Смотрел, как они воркуют друг с другом… всё еще.       Просто потому, что такими и должны быть отношения. Может, ему заодно и признаться им в своей гомосексуальности? Окончательно добить разочарованием? Не только тупой, не умеющий концентрироваться и вечно нуждающийся в помощи, но еще и гомик… никакого вам продолжения рода, никаких внуков. Еще и клеймо могут на всю семью повесить, если об этом узнают… Не одному же ему всё время страдать? С другой стороны, страдания близких не принесут ему покоя. Да и… страдания эти снова будто на пустом месте. Выход-то есть. Можно зарегистрироваться в приложении для знакомств, найти себе парня, как все делают. Переключиться.       «Отношения — это здорово», — говорил ему Саске. Говорил про поддержку, про близость, про удовольствие и расслабление… Всего-то надо было… с кем-то совпасть. Захотеть кого-то, кто захочет тебя. «Так просто».       Но у Наруто не было сил совпадать даже с самим собой. Кому он нужен? С Саске, вон, уже «совпал»… и ничего хорошего из этого не вышло.       — Ты чего-то опять мрачнее тучи, — наконец, обратил на него внимание Минато. — Снова с твоей любимой проблемы?       Даже тут — их гетеро-шутки. Даже в таком контексте.       — Нет у меня никакой «любимой», — слишком нервно выдохнул парнишка.       — Да ладно, ладно, я же шучу.       — Я понял, мне просто несмешно.       — Серьезный какой. Ну-ну, извини, не испепеляй взглядом, — папа примирительно улыбнулся. — А я тебе репетитора нашел.       — Круто, — выдохнул Наруто, намеренно безэмоционально от волнения.       — Он может уже завтра прийти. Что думаешь?       Его сковало нервное беспокойство, переходящее в напрашивающийся протест.       — А кто он хоть? Дед старый?..       — Нет, он студент. В магистратуре учится, занятиями подрабатывает. Вроде умный парень, мы с ним пообщались.       У папы все были «умными парнями»… Наруто дернул плечами.       — Ну, ладно. Пусть приходит. Только сегодня мне всё равно твоя помощь нужна будет.       — Хорошо, я только выдохну немного, ладно? — мужчина кивнул перед собой, подразумевая, что хочет спокойно провести вечер после трудового дня за столом с вкусной едой и любимой женой.       Наруто понимал и не мог его осуждать. Поэтому ушел к себе. Еще раз глянул на математику, но отложил учебник с тетрадкой, чтобы не трепать себе нервы.       В очередной раз его заполняла горечь. Даже сейчас его проблемы спихивают на кого-то другого. На репетитора. Лишь бы не возиться с ним, не тратить на него время…              Дверь приоткрылась. Наруто так и сидел в телефоне — бесцельно тратил время своей жизни на листание ленты в Кейкбуке. Всё равно не мог расслабиться и поиграть нормально в комп, потому что знал, что не закончил с уроками.       — Помощь нужна? — Минато зашел, закрыл дверь.       — Ну… не знаю, — буркнул парнишка, открывая учебник.       — Чего с тобой? М? — мужчина прислонился к его столу. — Дубль два?       — Ты можешь мне не помогать, — сдерживая раздражение, проронил Наруто. — Лучше ведь доверить это профессионалам, да? А я у Саске просто спишу пока… чего тебе на меня отвлекаться.       На его голову опустилась рука, и парнишка зажмурился. Стиснул зубы, из-под век выскользнули слёзы. Движение пальцев в волосах отдалось мурашками по затылку, и он обмер, боясь вздохнуть.       — Наруто, что случилось? Я тебе помогу, что ты?.. И, мы же решили, это вовсе не проблема… М? Ну, чего ты, сыночек?..       Рука снова прошлась по волосам, и Наруто со всхлипом развернулся на стуле. Уткнулся в бок отца лицом, почувствовал, что его обняли за плечи. Пытался не плакать. Пытался успокоиться.       Стало тепло. Но это тепло не предназначалось ему. Оно не было для него. Оно было чьим-то другим. А ему просто удалось притронуться к нему, украдкой. Потому что никому не хотелось обнимать его. Он ни у кого не вызывал такого желания. Такой потребности. А на его собственные потребности всем было плевать…       — Что тебя так мучает? — голос звучал вкрадчиво. И беспокойно. — Расскажешь?       — Может… как-нибудь… — прошептал Наруто. Ощущал одну большую руку на своих плечах. Другую — на голове. Она гладила, перебирала волосы. Но он не мог это принять. Не должен был. Он не заслужил этого. Не заслужил… подачек. Брошенных объедков…       — Как же ты вырос, — вдруг проговорил Минато. Странно, ровно. — Мой взрослый мальчик…       — Мне очень одиноко, — вырвалось само, в шквале рыданий. А папа вдруг склонился к нему, обнял, и Наруто опустился головой на его плечо. Трясло так сильно…       Поэтому он не хотел говорить. Не хотел об этом говорить. Не хотел даже начинать. Не хотел жаловаться. На математику. На Саске. На всё вокруг… Он как-то удерживал эту бурю в себе, у него получалось.       Но… стоило у него спросить, стоило заставить его говорить… заставить копаться у себя в душе… он просто разрушил всё то, что было там кое-как сложено. Весь тот хлам с острыми краями, о которые так легко пораниться, хлам, который раньше был утрамбован в огромную кучу — беспорядочную, но не вредящую ему, просто иногда неприятно давящую изнутри. А теперь… он всё разбросал. И тонул в вырвавшейся нестерпимой боли.       — Может, тебе сходить ко врачу? К психологу, или к психотерапевту?..       У него сорвался болезненный смешок. Снова. Снова его пытаются спихнуть на кого-то другого.       — Если ты не хочешь поговорить с нами… Знаешь, чужим людям иногда проще открыться и рассказать о том, что болит. А доктор сможет и помочь тебе.       — Доктору тоже на меня насрать, какой мне смысл… — прошептал парнишка.       — Почему «тоже»?..       — Да потому… всем насрать. Всем. И доктору нет дела… и мне нет дела…       Минато отодвинулся, но присел на корточки, глядя на него снизу вверх. Серьезно и болезненно.       — Я вижу, что тебе плохо, но не понимаю, как тебе помочь.       — Мне не помочь, — Наруто вытирал лицо рукавом. Голова кружилась всё сильнее, и на последствия уже стало плевать. — Я… не такой.       — Не «какой»?..       Нет, сказать это оказалось намного сложнее. Проговорить запретные слова. Которые могут расколоть весь его мир. Но… он и так чувствовал себя стоящим босиком в груде осколков. Хуже попросту некуда.       — Не… не обычный. Я… другой. Мне другие люди нравятся, — кое-как выдавил из себя он.       — Ты имеешь в виду…       — Ориентацию.       Получилось. И в ушах загудело. И картинка резко почернела. И Минато смотрел на него…       Минато взялся за его руку, всматривался в глаза, внимательно.       — Всё хорошо. Не бойся, — успокоительно, медленно проговорил он. — Спасибо, что сказал. Я никому не скажу, если не хочешь. Наруто…       Такого он не ожидал. Чего угодно. Ругани, удара, оскорблений… Но не такого простого и спокойного ответа. Не в силах осознать себя в своей реальности, Наруто встал с кресла, шатаясь, как во сне. И, когда папа тоже выпрямился, пылко обнял его. Застыдился, потому что никого не обнимал очень давно — вот так открыто и прямо. Но его и без того штормило, будто он вот-вот упадет…       А Минато вдруг развернул кресло, опустился в него и притянул сына к себе на колени. И Наруто сел, не сопротивляясь, потому что не мог стоять — в ногах, как и во всем его существе, больше не было сил.       — И ты столько лет молчал? — папа гладил его по голове.       — Да. Не хотел… говорить…       — Мальчик мой… Это же не имеет значения, Наруто. Нам неважно, какой ты ориентации, какие у тебя оценки…       — Раньше ты говорил другое. Совсем другое. Я поэтому боялся…       — Значит, козлом я был. Был не прав. Или не мог правильно донести до тебя мысль, до конца… Прости меня. Прости. И это, получается… Саске стал встречаться с девушкой… — его тон изменился, пронзенный догадкой.       — Ага.       — Так вот, что тебя так гложет. А тут еще мы, да? Со своими оценками… и твоя математика…       — Ага…       Минато опустил руку на его лицо, притянул к себе, поцеловал в висок. И Наруто зажмурился. Осознавал, что сидит на коленях. И его обнимают. Как давно, как раньше, как маленького…       — Ничего, ничего, — заговорил мужчина, протирая слёзы с его щек. — Всё наладим. С математикой учитель поможет, остальное не так критично, не убивайся из-за уроков так сильно. А с твоими… мальчиками, — он вздохнул, тоже смакуя слова. — Время еще покажет, что всё было не напрасно. Ты встретишь человека, с которым будет хорошо. Только не прячься от нас, ладно? — он взял Наруто за подбородок, повернув к себе. — Или как, маме пока не говорить? Сам потом скажешь? Или не будешь?       — Не знаю… — признался парнишка, отводя взгляд от внимательного лица, которое было к нему так близко. — Вообще пока не знаю. Я кроме тебя никому не говорил. Вообще никому…       Минато крепко прижал его к себе, снова поцеловал в волосы.       — Я люблю тебя, Наруто. Я всегда на твоей стороне. И даже если ругаюсь на тебя… это потому, что я хочу, чтобы ты был счастлив. Наверно, это всё-таки не лучший способ помочь, да?..       — Ну… есть такое, — Наруто вытер глаза, которые неприятно покалывали. Однако задышалось ему полегче.       — Знаю… Знаю. Буду стараться находить другие способы. Сделаем твои задачи, да?       — Сделаем.       — Только подожди, я сейчас…       Наруто встал, дав Минато подняться. Потом сел обратно в кресло, глядя на дверь, которая прикрылась за вышедшим отцом, но не до конца.       Его трясло. Очень сильно. И — тихо. В голове было тихо. Мысли боялись приходить. А руки нездорово похолодели.       Куда пошел папа? Вдруг вызовет санитаров, и его увезут в дурку, лечиться от голубизны?..       Нет. Именно поэтому мысли в голову и не лезли. И не стоит их впускать.       Он признался. По-настоящему. Признался… и оказался принят?..       А Минато вернулся и протянул ему стакан с небольшим количеством воды.       — Валерьянка, — пояснил он, хотя Наруто уже понял это по запаху. — Думаю, лишней не будет. А маме я сказал, что математика вызвала у нас стресс…       — Да уж, правдоподобно, — парнишка выпил, потом отставил стакан. И всё же добавил:       — Спасибо…       — На здоровье.       Он поднялся за математикой. И, чуть стесняясь, кивнул на кресло. Папа, по счастью, без лишних вопросов, сел, и Наруто быстро, чтоб не передумать, залез обратно к нему на колени.       Притих. Знал, что в его возрасте это… глупо. Он много лет не сидел на ручках, с тех пор, как начал стесняться. Но и рыдать тоже глупо, и приходить к родакам за помощью в математике…       Или не глупо? Он почувствовал, как мужчина подтянул его к себе, усаживая глубже, удобнее, а потом приблизился и посмотрел на учебник из-за плеча сына… так что спине стало горячо.       — Ну… Тут всего две задачи, но мне от одного объема условий уже хочется вторую стопку валерьянки бахнуть, — пробормотал Наруто, ощущая стыдливое покалывание на щеках от своего положения. А Минато вздохнул ему в плечо. Обнял его за живот и вдруг выдохнул с теплом:       — Мне тоже бывает страшно, Наруто. Это нормально. Не знать, что делать, бояться неизвестности… Даже в последние дни. Мне было страшно от того, что я не знал, что с тобой происходит. И при этом понимал, что не заслужил твоего доверия. Что-то не так, а я не могу знать, не могу помочь…       Он ткнулся носом в затылок Наруто, вдохнул запах волос, добавил:       — Но только ты себя не вини. Здесь я сам виноват. Прости, мой мальчик. Я бы тоже хотел быть совершенным человеком, который никогда не ошибается…       Наруто, растроганно моргая, обернулся к нему. Встретился с грустными синими глазами, всегда напоминавшими ему его собственные.       — Блин, да я… — говорить было неловко, особенно так — лицом к лицу. Но молчать, зная, что близкому человеку сейчас тяжело, было бы слишком эгоистично. — Я и не мог желать ничего лучшего. Ну… в смысле, я… твоя реакция. Так ведь и должен реагировать самый лучший родитель. Я даже не ожидал… Если когда-то с чем-то ты и косячил, то сейчас точно сделал всё правильно. Ну... я это знаю, чувствую так...       — Хорошо, — Минато тоже казался чуть растерянным от его бурной тирады. Но улыбнулся, притянул сына к себе, снова чмокнул в висок.       И Наруто зажмурился, прижал его ладонь к своей щеке. Чувствуя… покой. Странный, непривычный. И… приятный. От которого веяло неожиданным ощущением свободы. Легкости. Ясности.       Нечаянная мысль проскользнула маленькой, юркой змейкой. Мысль… что ему комфортно находиться в мужских руках.       Значит, его предпочтения как минимум небезосновательны?.. Ему всегда нравились парни визуально, ему нравилось находиться рядом с Саске. Но в такой плотной близости… он попросту еще ни с кем не бывал. Только с родственниками, но при этом не думал об этом в таком контексте. А теперь...       Повернув голову, Наруто прислонился щекой к щеке мужчины. Просто чтоб просмаковать это новое ощущение еще один миг — четче, дав себе его распробовать. Тепло. Так много тепла. Тепло от соприкасающейся кожи, такое мягкое. И тепло объятий. Обволакивающее, плотное... обжигающее.       По рукам и бедрам прокатились тревожные мурашки. И парнишка выпрямился, резко отвернулся. Щеки горели под взглядом Минато.       — Это… так вот, — Наруто деловито указал подбородком на раскрытый учебник, переполняемый неожиданной для себя бодростью. — Вернемся к нашим баранам. Хотя, скорее, баран сейчас тут именно я…       Минато посмеялся, потрепал его по слегка вьющимся волосам.       — Ну, какой же ты баран? Если только ягненок.       — Главное, чтоб не жертвенный… Гм, ну, ладно. А с репетитором мне потом так же заниматься можно будет, м? Сидя на ручках?..       Слушая смех отца, Наруто с улыбкой думал о том, насколько будоражаще-бесстыдной кажется ему эта идея.