Положительный результат

Стоило нашему оппоненту стушеваться, Форджи тут же вступили в дело: — Ты не слишком много себе позволяешь, Поттер? И, отпустив Рона, они дружно выпустили в меня заклинание. Быстро, слишком быстро. Ничего сделать в ответ я не успевал, так что мысленно возблагодарил Сириуса и пакостный гений некоторых моих предков-артефакторов. И было за что. Уж не знаю, что за пакость Форджи в меня выпустили, подозреваю, что эти талантливые засранцы намного опережали своих сверстников в знании всяких проклятий и сглазов, но те артефакты, которые презентовал мне Сириус, предварительно посоветовавшись с гоблинами и посетив Гринготтс, сработали на все сто. В воздухе передо мной возникла тонкая дрожащая радужная плёнка, заклинания Форджей расползлись по ней, став видимыми и похожими на две отвратного вида кляксы. Эти кляксы срикошетили обратно в Форджей, стали похожими на упругую сине-коричнево-зеленоватую мерзкую слизь. Эта слизь стала растекаться по телам близнецов, покрывая их, словно коконом. Миг — и свободными остались только головы. И на этом слизь не собиралась останавливаться, явно собираясь покрыть близнецов полностью. До парней дошло, что дела плохи, и они завопили: — Ааааа!!! Поттер! Прекрати это! Прекрати! А я что сделаю? Артефакты, принадлежащие семейству Блэк, да ещё и авторства Поттеров просто так не отключишь — чай, не лампочка Ильича. Но ведь эти придурки задохнутся… Что делать-то? Слава Мерлину и Моргане, что на моей стороне играл бывший Тёмный Лорд. Именно он догадался выхватить палочку и выкрикнуть: — Стазис эст! Слизь прекратила своё движение, оставив свободными лица близнецов. — Девочки! — сказал я. — Прошу вас, позовите декана. Немедленно! Я не знаю, как убрать это. Лаванда и Парвати моментально понятливо кивнули и растворились в окружающем пространстве. — Конечно, не знаешь, — согласился Марк. — Это же стихийный выброс. Его последствия вообще очень сложно снять. А иногда приходится ждать, пока они сами пройдут. А ведь могут и не пройти… — А…ва-ва… — вырвалось у одного из пленников собственной глупости. — Мы не хотели… Конечно, не хотели. Сириус меня предупредил, что эти артефакты действуют только при реальной угрозе жизни или опасности неисцелимого увечья. Потому как на уроках мы тоже будем заклинания отрабатывать, и если меня случайно заденет чем-нибудь относительно безобидным не устраивать маленький локальный Апокалипсис (я уже говорил, что у магов свои представления о безобидности и безопасности?). И если артефакты сработали, значит, Форджи явно хотели меня серьёзно покалечить как минимум. Вот зачем? Где логика? В том, что это было поручение Дамблдора, я не верю — слишком уж глупо. Значит, парочка действовала по собственной инициативе. Но опять-таки — зачем? Или это с отчаяния — Избранный не пожелал дружить с семьёй Уизли — так не доставайся же ты никому? Но тогда братцы-акробатцы не просто безбашенные оторвы — они натуральные отморозки и психопаты, если думали, что Дамблдор прикроет их даже от такого. «Но в случае с Фэй Данбар прикрыл же!» — промелькнула в голове мысль. Стоп. Успокойся, Олежа, успокойся. Проблемы будем решать по мере их поступления. А сейчас нужно как-то разрешить эту нелепую ситуацию… Всё это промчалось в голове в мгновение ока. Возможно, моё лицо в этот момент украсила жутковатая улыбочка — бывало со мной такое от нервяка. Все присутствующие, кроме надёжно укутанных слизью близнецов, дружно попятились к стенам, отчего-то приобретя шикарный оттенок снятого молока. А Марк, умница, закрепил успех: — Думаю, теперь никто не будет Избранного доводить до стихийного выброса… Ведь в следующий раз может быть и кое-что похуже… Теперь я понимаю, Гарри, как ты мог Неназываемого прихлопнуть. Стихийным выбросом, к Трелони не ходи. Как здорово, когда Тёмный Лорд на твоей стороне! Народ начал зеленеть, испуганно переглядываться, а затем тот же самый грубиян перепуганным голосом выдал: — Приносим извинения. Простите нас, мистер Поттер. Бойкот отменяется. Если что — я к вашим услугам. Кормак Маклагген, сэр. О как. Градус уважения растет просто на глазах. — Надеюсь, что ваши слова касаются всего первого курса? — ледяным тоном спросил я. — И больше не будет нападений на девочек? — Конечно-конечно, — выдал ещё один третьекурсник. — И мы не нападали на девочек. Это всё они. И он кивнул в сторону распростёртых на ковре близнецов. — Ну и ссыкло ты, Трауб! — выдавил один из Форджей. — Просто трусливое ссыкло, первачка зассал! Ну да, яйца у этих засранцев всё-таки есть. Жаль, что инстинкт самосохранения куда-то слинял, и, видно, навсегда. Как и способность трезво оценивать свои поступки. Я уже думал, как половчее заткнуть Форджей надолго, когда в гостиную влетела разъярённая Макгонагалл. Узрев дивную мизансцену и с облегчением во взгляде убедившись, что явно пострадавшими выглядят только Форджи, она ледяным тоном поинтересовалась: — Будьте добры, господа гриффиндорцы, введите меня в курс дела. Что. Здесь. Произошло? — Это всё Поттер! — вякнул один из Форджей, и ублюдки, которые только что явно меня боялись, приободрились и затарахтели: — Да, это Поттер! — Это Поттер Форджей заколдовал! — Он всех у себя на курсе заколдовал и нас заколдует! — Он не Избранный! В него Тёмный Лорд вселился! И прочее в том же, крайне жизнерадостном и человеколюбивом духе. Честно говоря, от такой откровенной и глупой лжи потерял дар речи даже языкастый Марк. Но тут пришёл в себя Рон и отчаянно выкрикнул: — Это неправда, декан Макгонагалл! Они все врут! — Все? — выгнула бровь шотландка. — Все! — упрямо набычился Рон. — Всё было не так. Можно я расскажу? — Против семьи идёшь, Ронни-бой… — прошипел кто-то из любящих старших братцев. — Силенцио! — махнула палочкой Макгонагалл и близнецы заткнулись. Остальные однокурснички тоже замолчали. Они видели, что декан в бешенстве, а инстинкт самосохранения, в отличие от близнецов, у них всё-таки отключился не до конца. В наступившей тишине Макгонагалл послала Патронуса мадам Помфри, а потом, когда та явилась и, укоризненно покачав головой, забрала с собой обоих пострадавших, с истинно индейской невозмутимостью произнесла: — Я готова вас выслушать, мистер Уизли. Что здесь произошло? Рон сглотнул, лицо его ещё больше пошло красными пятнами, но он справился с собой и начал: — Мисс Кавендиш оставила меня после урока Каллиграфии. Она показала, как правильно заполнять прописи, и я заполнил одну. И ещё она дала мне с собой… и отпустила. Сказала, что я молодец. — И это, безусловно, так, мистер Уизли, — неожиданно мягко сказала Макгонагалл. — Мисс Кавендиш никого не хвалит зря. — Когда мисс Кавендиш меня отпустила, я пошёл в башню. Я думал, что ребята с нашего курса в гостиной… или в спальнях. Но в гостиной их не было. Я хотел пойти в спальню, но тут ко мне подошли… Фред и Джордж. Они стали меня дразнить… хотели отобрать сумку, а я не отдавал. Они обязательно там что-нибудь порвут или сломают, просто из развлечения. А я не хотел, чтобы они испортили пропись мисс Кавендиш… И тут вернулись ребята. Они не нападали ни на кого. Это Фред и Джордж выпустили в Гарри заклятье, и у него случился этот… стихийный выброс. Очень сильный. Вот с ними такое и стало… Проговорив это быстро-быстро, Рон ещё больше покраснел и сник. Макгонагалл ободряюще улыбнулась: — Вы молодец, мистер Уизли. Не сомневаюсь, что вы сказали правду. Декан снова вызвала Патронуса и отправила его к мадам Помфри с наказом изъять палочки близнецов и ни под каким предлогом не давать их в руки никому, кроме неё. После этого она сказала: — Мистер Поттер, простите, если моё предложение покажется вам оскорбительным, но не могли бы вы показать мне свою палочку? — Конечно, — ответил я и протянул палочку шотландке. Та проверила палочку заклинанием и сказала: — Ничего. Только учебные заклинания. Гарри Поттер никого не проклинал, это на самом деле был стихийный выброс. А вы… — тут она обернулась к оболгавшим меня гриффиндорцам и её голос налился ядовитым презрением. — Вы… — продолжила она, — оболгали невиновного. Я не могу больше верить вам. Мне стыдно, что я ваш декан. Мне стыдно перед памятью великого Годрика Гриффиндора, ибо факультет смелых и благородных превратился в факультет лгунов. Видимо, я слишком мало уделяла вам внимания, раз не смогла объяснить настолько простую истину. Надо сказать, что наши оппоненты явно уважали своего декана, потому что с каждым её словом их головы опускались, лица краснели и под конец они стали издавать странные звуки, похожие на сопение. Наконец Маклагген сумел выдавить: — Простите нас, декан Макгонагалл… Мы были неправы. Я… я больше не буду лгать. — И я… — И я… Макгонагалл еле заметно улыбнулась, так что стали заметны морщинки у глаз: — Это хорошо, что вы поняли свою неправоту. Но просить прощения вы должны не у меня. Вы обвинили Гарри Поттера в том, чего он не совершал, и только у одного хватило сил сказать правду. Я горжусь тобой, Рон Уизли. Горжусь, потому что знаю, каково это — идти против тех, кого считаешь близкой роднёй. Всё может быть. В каноне у Макгонагалл отец вроде как пастором был. А протестантские пасторы — это самая зловредная разновидность священников — в те-то времена. Понятное дело, наличие дочери-ведьмы его вряд ли сильно обрадовало, так что декан знает, о чём говорит. Сильная женщина. Уважаю. Что же касается Рона, то он перестал сутулиться и выпрямился. И посмотрел на Макгонагалл, прямо как на ожившего Мерлина. М-да, его, похоже, за всю предыдущую жизнь столько не хвалили, сколько за этот день в Хогвартсе. Нет, выйдет из парня толк, определённо выйдет, главное — от остальной рыжей семейки его подальше держать. Тем временем до наших недавних оппонентов тоже кое-что стало доходить. И да, они передо мной извинились. Я извинения принял, но всё-таки доверять им был не намерен. Как бы то ни было, в разведку с такими лучше не ходить и спиной не поворачиваться. Но худой мир лучше доброй ссоры, и углублять конфликт я был не намерен. Во всяком случае, эти парни нам врагами не были — так, мелкие пакостники. А вот близнецы Уизли — это было серьёзно. И что-то мне подсказывало, что эта лихая парочка способна на всё — выпустить в спину боевое заклятье, опоить зельем, столкнуть с движущейся лестницы. Причём не только меня — любого из первокурсников. Просто потому, что в данный момент это покажется им прикольным. Близнецы — это постоянная опасность. А опасность следует устранять.

***

Я ещё успел доделать несколько заданий, помочь ребятам — в первую очередь Рону, Дин с Симусом реально всё схватывали на лету, пошептаться с Марком, написать письмо Сириусу по поводу защитных артефактов… но тут в спальне появился взволнованный Перси. — Гарри, — окликнул он, — директор Дамблдор вызывает тебя. Там… Там мама… — А я здесь при чём? — удивился я. — Если ты по поводу Фреда и Джорджа — то мы все вопросы выяснили с деканом Макгонагалл. А с миссис Уизли я общаться не собираюсь. Она и так уже меня изрядно напугала. Лицо Перси приобрело тоскливое выражение. Похоже, он тоже с удовольствием свинтил бы от собственной маменьки за тридевять земель, чтобы никогда не общаться, но, увы, такой возможности у него не было. Мне его стало даже жаль — не он же придумал этот вызов к директору. — Хорошо, — вздохнул я. — Но я не пойду никуда без декана Макгонагалл. И мне нужно на отработку к профессору Снейпу к семи часам. Ты ведь понимаешь, что у него я отработку пропустить не могу. — Не волнуйся, — с явным облегчением выдохнул Перси. — Декан уже там. Всё-таки речь идёт об учениках нашего факультета. И обязательно скажи декану о своей отработке — она проследит, чтобы тебя не задерживали надолго. Ну да, а я-то не сообразил. Ладно, одной головной болью меньше. Макгонагалл явно благоволит к Перси и жалеет Рона, но близнецов терпеть не может. Так что она не даст меня в обиду. Но, опять-таки расслабляться не следует… Меня и так не трогали подозрительно долго.

***

Перси проводил меня до кабинета директора, сам назвал пароль. Разумеется, это было название сладостей. Кофейные ириски. Есть вещи, которые не меняются в каноне, фаноне и во всех мирах. Горгулья послушно отъехала в сторону и мы с Перси стали подниматься по лестнице. А когда оказались возле двери кабинета — стало ясно, что там происходит диспут, плавно переходящий в свару. Разумеется, солировала Молли: — Мои мальчики пострадали по вине этого Поттера! Мои бедные мальчики! Их нужно отправить в Мунго! Пусть Поттер оплатит лечение! — Молли, девочка моя, успокойся. Мы что-нибудь придумаем… Возможно, Поппи сможет снять последствия самостоятельно… — Я требую, чтобы Поттер был наказан! — завизжала Молли. — За что? — ледяным тоном отозвалась Макгонагалл. — За то, что твои сыновья выпустили в него заклинания, которые покалечили бы мальчика, если бы не стихийный выброс? — Это неправда! — Это правда! Я проверила их палочки, когда Поппи убрала эту… субстанцию. И палочку мистера Поттера я проверила тоже. Он вообще не пускал её в ход. Это был стихийный выброс! И в том, что произошло с Фредом и Джорджем, Молли, виноваты только они сами! — Как ты можешь так говорить, Минерва! — взвыла Молли. — Мои мальчики до сих пор не могут двигаться! Им требуется более квалифицированная помощь, чем та, которую может оказать Поппи Помфри! — Без проблем, — ответствовала Макгонагалл. — Забирай своих сыновей в Мунго. Лично я не против. Надеюсь, что целитель Сметвик сможет им помочь, ибо последствия детских стихийных выбросов снимаются очень плохо. И Фреду с Джорджем следовало бы хоть раз в жизни включить голову и вспомнить о том, насколько потенциально сильным магом может быть Гарри Поттер. А заодно и подумать, что нападать на первокурсников и первокурсниц — очень плохое дело. Просто хуже некуда. Ого! Да Макгонагалл просто жжёт напалмом. Похоже, братцы-акробатцы достали её окончательно. — Да ты… Да я! — Девочки мои, не ссорьтесь… Персиваль уже привёл Гарри, — мягким увещевающим голосом произнёс Дамблдор. — Не понимаю, какая в этом нужда! — прошипела Макгонагалл. — У меня, как у декана, нет к студенту Поттеру никаких претензий. — Да он моих сыновей покалечил! — Они сами виноваты! — диспут начал переходить в свару по второму кругу. — Минерва, Молли, успокойтесь! — уже более жёстко произнёс Дамблдор. — Что о нас подумают дети? Обе женщины замолчали, Перси постучал в дверь, и мы вошли в кабинет. — Я привёл мистера Поттера, директор, — вежливо сказал Перси, поздоровавшись. — Хорошо, староста Уизли, вы можете быть свободны, — отпустил Перси Дамблдор. И взоры всех оставшихся в кабинете немедленно обратились на меня. Я вежливо поздоровался и внимательно уставился на директора, всем своим видом изображая вежливый интерес. Декану я перед этим вежливо улыбнулся, а матриарха рыжего семейства демонстративно проигнорировал. Эта явно неадекватная женщина не вызывала у меня никаких тёплых чувств. — Гарри, дорогой, думаю, ты понимаешь, зачем я тебя вызвал… — прожурчал Дамблдор, вновь превращаясь в Доброго Дедушку. — Понятия не имею, директор, сэр, — ответил я. — Насколько мне известно, я хорошо учусь и не нарушаю дисциплину. — Конечно, Гарри, конечно, — согласился Дамблдор. — Но с твоим участием происходит уже второй инцидент, и от этого страдают дети миссис Уизли. — Альбус! — возмутилась Макгонагалл. — Погоди, Минерва. Дай мальчику сказать, — отозвался Дамблдор и голос его снова стал тяжёлым и властным. Настолько властным, что мне захотелось ему поведать обо всех своих прегрешениях, начиная с самого нежного возраста, причём в обеих жизнях. Слава Мерлину и паранойе Сириуса Блэка, мои артефакты отреагировали на голос Дамблдора, как на попытку проникнуть в моё сознание, меня больно кольнуло в мочку левого уха и наваждение тут же развеялось. Е*ать ту Люсю! Я покрылся холодным потом, понимая, что чуть было не спалился. Вот уж не знаю, как бы отреагировала на моё признание в попаданчестве даже доброжелательно настроенная ко мне Макгонагалл. Кто его знает, может попаданцев тут принято приносить в жертву или сжигать на костре на убывающую луну? Сири, собака ты страшная, какой же ты всё-таки молодец! Поэтому я сделал самое непонимающее выражение лица и удивлённо спросил: — А вы что имеете в виду, директор? Какой второй инцидент? Если вы насчёт того, что близнецы Уизли сначала издевались над собственным младшим братом, а когда мы с Марком Роджерсом спросили в чём дело, то напали уже на нас? Простите, но я ничего не делал. Я ещё не умею ничего толком. К тому же я даже палочку вытащить не успел. Как я мог им навредить? Да, это моя магия защитила меня от тяжёлых последствий их нападения — моя магия просто вернула им то, что они посылали в меня. Но я ничего такого осознанно не делал. Не было бы этого нападения — с ними всё было бы в порядке. Кстати, у Фреда и Джорджа какой-то нездоровый интерес к первокурсникам. Утром они пытались проклясть девочек с нашего курса, хорошо, что за них заступились старшие студентки. Это так принято в Хогвартсе — издеваться над первокурсниками, а потом их же ещё и в чём-то обвинять? Простите, не знал. Теперь буду в курсе. — Гарри, о чём ты говоришь? — натурально удивился Дамблдор. — Тебя никто ни в чём не обвиняет. Но ты ведь не станешь отрицать, что стал, хоть и косвенной, но причиной, тяжёлого состояния, в котором находятся близнецы Уизли… — Допустим, сэр, — согласился я. — И что? — Ты ведь мог бы помочь семье Уизли оплатить услуги целителя Сметвика — боюсь, что больше никто не сможет им помочь… Я знаю, Гарри, ты добрый мальчик… А вот тентаклей вам под мантию, директор! Мы халявщиков ещё на подлёте отсекаем! Возможно, и следовало бы пожертвовать близнюкам на лечение сотню-другую, чтобы директор убедился, что Избранный ещё не окончательно потерян для дела Света, но я не мог… просто не мог отдать деньги, заработанные поколениями предков-Поттеров этой неадекватной семейке. — А если бы я сейчас находился в таком состоянии после заклятий близнецов — вы требовали бы с миссис Уизли деньги на оплату целителя? — наивно спросил я. — Гарри, Уизли — очень небогатая семья, — наставительно начал Дамблдор. — А тебе осталось достаточно средств, чтобы оплатить любое лечение. — Понятно, — кивнул я. — Фред и Джордж могли меня покалечить, и им бы ничего за это не было. Они бы даже штрафа не заплатили ни кната. — Отработки… — произнёс Дамблдор. — Им были бы обязательно назначены отработки в виде наказания. — Вы шутите, сэр? — удивлённо спросил я. — Чистить кубки в Зале Наград или драить котлы у профессора Снейпа за то, что они чуть не отправили на тот свет живого человека? Вы считаете это адекватным наказанием? — Гарри, мальчики просто большие шутники. Они немного заигрались, — тем же тоном произнёс Дамблдор, но на меня это уже точно не действовало и не подействует никогда. — Да, сэр, — согласился я. — Поэтому я желаю им скорейшего выздоровления, а их семье — всех благ. Но источником этих благ быть не собираюсь. — В самом деле, Альбус! — не выдержала Макгонагалл. — Сколько можно? Гарри — сирота, и его наследство нужно будет ему самому, чтобы устроиться в жизни. И я совершенно ответственно заявляю, что он не виновен в происшествии с близнецами Уизли, как не был виновен в происшествии с Роном Уизли. Давайте отпустим мальчика, кажется, профессор Снейп назначил ему отработку. — Да, сэр, — подтвердил я, мысленно возблагодарив Макгонагалл. А я и забыл сказать про отработку, но она откуда-то знала о ней. — Я могу идти? Профессор Снейп не любит опозданий. — Хорошо, Гарри, ступай, — небрежным жестом отпустил меня Дамблдор. — Но помни, наш разговор ещё не закончен. Я наскоро распрощался со всеми и покинул кабинет директора с нескрываемым облегчением. И ещё — я был несказанно удивлён молчанием Молли. С чего она вдруг была столь тактичной — мне было совершенно неведомо. Разве что кто-то из оставшейся двоицы — Дамблдор или Макгонагалл — наложил на неё Силенцио. Во всяком случае, мне следовало бежать со всех ног в подземелья, чтобы успеть к Северусу, и я побежал. Правда на полдороге ко мне сунулся Мистер Лапка, и я остановился. Книззла в эти дни я в спальне не видел, хотя корм в блюдечке, которое регулярно наполняли домовики, исчезал столь же регулярно. Я подхватил Мистера Лапку на руки, он потёрся об мою щёку и замурчал. И я уловил: «Хозяин… Хозяин… я такое узнал…»