Реальность, где мы… возможны?

— Что, ёкнуло? — саркастично протянул Сайно с ехидным прищуром, моментально позабыв о том, что его еда остывает, стоило им устроится за столом. Вот же злопамятный шакал. Аль-Хатам выразительно посмотрел в ответ, но промолчал.  Он оценивал прозорливость напарника достаточно высоко, чтобы не распыляться. Тот с самого зарождения идеи переезда поглядывал подозрительно, прямо с того дня, когда Сайно подготовил презентацию на 50 слайдов «почему сделать Кавеха соседом - хорошая идея», а хозяин квартиры дал согласие едва титульник прогрузился, без каких-либо пояснений к своей внезапной лояльности.  — Прими мои искренние издевательства. — Сайно протянул руку через стол для пожатия, но попав под второй осуждающий взгляд, убрал, проведя пятернёй по волосам. — Знаешь, когда мы только познакомились, я думал что твой способ флирта - буллинг. Оказалось, это касается только дружбы. — продолжал напарник невозмутимо. — Даже предположить не мог, что внутри этой бесчувственной оболочки живёт романтик… уровня восьмиклассника. — Ты слишком разговорчивый сегодня. — констатировал Аль-Хайтам, не прерывая своей трапезы. Перерыв не резиновый, чтобы тратить его на праздные разговоры. — Тигнари игнорирует тебя, чтобы на нервяке не покусать за неудачные шутки? Изголодался по общению? — предположил, и судя по небрежному цоку в ответ - попал в точку.  — Даже не спросишь, почему я заговорил об этом? — Как всегда бесится, если сценарию в его голове не следуют.  — Полагаю, это связанно с тем, что я нашел вас с Кавехом в похмелье по возвращении?  Интересно было, но Сайно и сам расскажет. В прошлое воскресенье утром, когда он вернулся домой и нашел два страдающих тела, внятных объяснений никто не предоставил. Пусть теперь помучается между желанием высказаться и вывести на реакцию.  — Да, и я возмущен. — не смутился Сайно. — Кофе прямо в комнату, серьезно? Ты ни разу ко мне даже поболтать не заходил. А когда я болел, просто кидался лекарствами с порога.  — Держал дистанцию, кто-то из нас должен был быть в рабочем состоянии. — хмыкнул Аль-Хайтам на наигранные возмущения.  — Когда мы с Нари переезжали, весь мозг ложкой выел за использование рабочей машины для грузоперевозок, а за Кавехом сам за руль сел? — с презрительным прищуром продолжал на что-то давить Сайно. Может, на совесть? Кто знает. Пусть попытается с кем-то более стыдливым.  — Ваша новая квартира слишком близко к части. Кто-нибудь мог увидеть разгрузку и доложить.  — Допустим. — закатил глаза Сайно. — Но ты не можешь отрицать свое особое отношение, когда запомнил все его предпочтения, но пол года стабильно забывал про мою аллергию на лактозу. Посмотрите на него, выкинул свой последний козырь и радуется.  — Я и не отрицал ничего. Ещё претензии?  — Куча. — уверил напарник,— Но я не за этим поднял тему. Базовая вежливость и забота к предмету воздыхания - это хорошо, однако вы так никуда не сдвинетесь. — с видом умудренного вещал парень. — будь более напористым. — Он что-то тебе сказал?  — Ничего из того, что и так не очевидно людям с глазами.  — Тогда напомню, что это не твоё шакалье дело. — осадил Аль-Хайтам. — Ешь быстрее, если опять опоздаем на планёрку, по голове не погладят.  В общем, напарник не то чтобы не прав. Аль-Хайтам чувствовал взгляды Кавеха, видел, как тот реагирует на случайные - и не очень - прикосновения. Он ещё с первыми подозрениями, как любой уважающий себя человек, загуглил признаки симпатии, чтобы проверить свои предположения.  Кавех проявлял 7 из 10.  Но быть напористым звучит как уверенный такой прыжок на старые грабли. Может, он и правда не знал, как надо, но точно видел как не стоит. Спешка и упрямство разрушила всё, что было там, и до сих пор, закрывая глаза, он наблюдал со скрежетом в зубах, как они топчутся на осколках, стараясь собрать из них хоть что-нибудь путное.   Аль-Хайтам перечитал массу научной литературы по осознанным снам и механике работы подсознания, но ни разу не смог повлиять на происходящее.  Не то чтобы он воспринимал свои сны серьезно, просто беспомощность бесила.  Много лет он раз за разом видит как делает больно близкому человеку, который важен. Иногда, прогоняя этот застарелый сюжет через голову, с раздражением думал о том, что будь у него такой человек наяву, он бы все сделал как следует.  А потом встретил. Конечно, это просто когнитивное искажение. Скорее всего, Кавех просто наложился на тот образ. Поразительное совпадение было настолько точным, что на одну секунду полицейский серьезно поверил в судьбу.  И всё равно, зная об игре подсознания, захотел Кавеха себе. И с каждой новой встречей только укреплялся в своем желании.  Так уж повелось, что Аль-Хайтам привык получать желаемое, но даже с его эмоциональной недостаточностью — дилетантское название авторства Сайно, естественно — видел разницу между материальными желаниями и человеком.   Оказалось, он понятия не имел, как «следует».  Единственное, был уверен что не хочет снова причинить Кавеху боль.  Теоретически, Сайно бы на его вопрос с удовольствием ответил. И ещё с большим удовольствием долго и ехидно стебал после. Поэтому, вместо сообщения другу, он вбил запрос в поисковик.  Только потом пришла страшная мысль, что из решения пойти искать ответы на форумах напарник тоже вполне способен до конца своих дней сочинять плоские шутки, но дело уже сделано.  Историю поисков Аль-Хайтам, на всякий случай, почистил. Интернет помог не сильно, но «что-то» лучше, чем «ничего».  Парень всегда был прилежен в выполнении четких инструкций, и пункты на каком-то популярном сайте звучали вполне убедительно.   «Будьте искренни и открыты»  Легко. Врал полицейский вообще крайне редко. Возможно, иногда не договаривал, но лишь из лучших побуждений.  «Демонстрируйте симпатию и интерес» И это не сложно. С самого начала их сожительства он постоянно интересовался делами Кавеха. Того до смешного легко вывести на повествование - сиди да слушай. И он слушал, внимательно. Часто спрашивал мнения. Высказывал своё. Иногда перегибал палку, но не мог с собой ничего поделать, тем более, что архитектор не умел долго дуться.  «Делайте уместные комплименты»  Этот пункт вызывал некоторые сложности. Что за размытое понятие «уместности»?  Из-за абстрактности инструкции, получалось не всегда. Кажется, Кавеху нравилось, если Аль-Хайтам хвалил его готовку, но он смертельно - на пару часов - обиделся, когда полицейский сделал комплимент инсталляции в коридоре и получил подушкой с возмущённым «это мусор на вынос!» в придачу.  «Инициируйте ненавязчивые прикосновения»  Это, пожалуй, работало лучше всего. У Кавеха будто перезагрузка системы случалась после каждого соприкосновения. Но всё же, данным методом Аль-Хайтам предпочитал не злоупотреблять, чтобы случайно не переборщить.  Разве не достаточно напористо? Смена выдалась интенсивной, с несколькими вызовами, что случались все чаще с приходом тепла. Домой вышло добраться только под поздний вечер. Ожидая, что сосед уже давно спит, Аль-Хайтам старался не слишком резко щелкать замком.  На удивление, в зале горел свет. Значит, ещё не спит. Полицейский разделся и прошёл внутрь.  Кавех сидел на диване, подтянув колени к груди, спиной к вошедшему, что-то увлеченно штрихуя в скетчбуке. Из наушников доносились ритмичные биты, из-за которых Аль-Хайтаму и удалось войти незамеченным. Отвлекать не слишком хотелось, настолько сосредоточенным казался архитектор.  Собираясь пройти на кухню щелкнуть чайник, полицейский, из праздного интереса, заглянул через плечо рисующему и застыл в удивлении.  На листе явно вырисовывался он сам.  Факт не был чем-то удивительным. У Кавеха есть целая папка - он сам показывал - со скетчами, которые он посвящал своим друзьям. Самого Аль-Хайтама архитектор как-то раз «от скуки» на салфетке набросал, пока вёл переговоры с заказчиком, а потом с милой улыбочкой вручил портрет модели, сбежав куда-то по делам.  А полицейский, не долго думая, аккуратно убрал подарок в одну из книг, что была под рукой. Там и лежит.  Художник не придавал своим рисункам никакого сакрального смысла, хотя подобное и было в его духе, объяснял лишь: его это просто развлекает и успокаивает, как медитация.  Аль-Хайтам в другой раз бы и внимания не обратил.  Но на рисунке наряд в точности повторял то, как парень выглядел во снах. С этим вычурным ассиметричным воротом, большим наушником и странным кристаллом меж ключиц.  Но… как?  Никто не знал про эти сны, даже Сайно… Тем более Сайно! Аль-Хайтам всегда держал эту странность в себе, не слишком о ней думая, пока не встретил Кавеха той ночью.  Он стоял и пытался осмыслить увиденное, когда Кавех тихо выругался себе под нос и потянулся к кофейному столику за ластиком. Затем наконец заметил периферийным зрением соседа и заорал как резаный, с перепугу падая прямо на пол, попутно швыряя свой — тяжелый, между прочим — скетч прямо в нос. Вообще-то, полицейский гордился своими рефлексами. Однако, кажется, ему стоит пересмотреть данный пункт своей биографии. Пожалуй, сразу, как остановит кровь из носа, и бросит в стирку любимую футболку, с надеждой на спасение. — С..святые грибочки, Аль-Хайтам! — возмутился Кавех, снимая наушники, и возмущенно хмурясь. —Так же нельзя! Я чуть микроинфаркт не поймал! — но весь его запал вмиг был переработан в нешуточное беспокойство, когда до архитектора дошло что он сделал. — О господи, прости пожалуйста! Я рефлекторно!  Кавех подскочил на ноги, подлетая к раненному, стараясь разглядеть за ладонью Аль-Хайтама размер бедствия.  Парень же запрокинул голову, поворачиваясь к кухне, чтобы приложить холод. Нос жгло нещадно. Он уже и забыл, какого было по нему получать.  Кавех угадал намерение и побежал вперед к морозилке, чтобы достать курицу и завернуть её в полотенце, одновременно прося соседа присесть на стул.  — Опасные у тебя рефлексы. — хмыкнул младший, принимая самодельный компресс и тут же морщась. — Хорошо.. что на этот раз не штангенциркуль.  — Не думаю, что скетч засчитают за превышение самообороны… — парировал Кавех, суетясь вокруг. — Стой, нет, не опускай голову. Смотри на меня.  О, проще простого.  Архитектор перехватил курицу, и сам аккуратно приложил, внимательно оценивая ущерб.  — Жить будешь. — вынес вердикт, заметно успокаиваясь, заглядывая прямо в глаза и улыбаясь. — господин офицер, вы же не закроете меня за такую глупость?  — Вам повезло, что я не при исполнении. — в тон отозвался Аль-Хайтам, задней мыслю отмечая, что их диалог немного напоминает те примеры флирта, что он видел. Дальше по сценарию Кавех должен предложить договориться и… — Ммм… может, договоримся?  Показалось? Да нет, слуховыми глюками пока не страдает. Неужели правда… флиртует? — Возможно. — с деланным спокойствием отозвался полицейский, подмечая, насколько они близко сейчас. Их разделяет всего пара десятков сантиметров, которые можно убрать одним движением руки, притянув старшего ближе, и… курица. — Зависит от того, что предложите?  Кавех испускает легкий смешок, от которого внутри все немного перетряхивает.  И как было бы прекрасно, предложи Кавех расплатиться поцелуем. На секунду, старший и правда наклонился ближе, но лишь для того, чтобы обратить внимание соседа на накрытый стол.  — Как насчёт вкуснейшего ужина?  На столе стояло несколько тарелок, еда аккуратно прикрыта пищевой плёнкой, а сверху - яркий стикер, на котором рукой Кавеха ему желали приятного аппетита.  И Аль-Хайтам даже почти не расстроился, потому что действительно был голоден. В обед Сайно испортил весь аппетит.  — Принимается.  Кавех снова засмеялся, и подхватил тарелки, чтобы все разогреть.  Они сели за стол, как только нос больше не угрожал пойти кровью, а бедная футболка была заменена на чистую домашнюю. Кавех явно уже поужинал, но все равно остался составить компанию, развлекая рассказами о прошедшем дне.  Дела у парня наконец шли в гору, и это положительно сказывалось: Кавех стал лучше питаться, мешки под глазами стали значительно меньше, а энергии - больше. Архитектор все ещё — по мнению Аль-Хайтама, который терпеть не мог сверхурочные — страшно перерабатывал, но горбатого могила исправит. По крайней мере, теперь ему за это хорошо платят.  Во сне Аль-Хатам не оставлял попыток поменять неправильные установки старшего, чем сильно навредил их отношениям. Одна из главных его непростительных ошибок.  Кстати о снах.  — Перед тем как врезать своим скетчем, ты рисовал в нём меня? — вдруг спросил Аль-Хайтам, после того как Кавех встал налить ему чая, и спросил, какую парень хочет подставку: с лягушкой-гадалкой, или с воробушком-социофобушком? — Можно взглянуть?  Удивительно, но Кавех немного растерялся, хотя обычно с радостью показывал свои работы. Тем не менее, отозвался согласием, положил воробушка-социофобушка на стол, а лягушку-гадалку - обратно в стопку из пробковых подстаканников, и принёс рисунок.  Ошибки быть не могло. Рисунок был очень точным, хоть и не законченным.  — Недурно. — похвалил Аль-Хайтам, не забывая поставить галочку к «уместным комплиментам». — очень… оригинальный костюм. Решил примерить на меня какого-то персонажа? — невинно поинтересовался он, поднимая взгляд на Кавеха.  — А, не совсем. — нарочисто небрежно отмахнулся архитектор. — Знаешь, просто пришло в голову. — и тоже смотрит, внимательно так, будто ищет что-то в глазах напротив.  Может, узнавания?  Ждёт чего-то вроде «Ты хотел сказать, приснилось?»  Нет. Звучит слишком безумно, чтобы быть правдой, поэтому Аль-Хайтам не говорит ничего из того, что вертится на языке.  Вместо этого он отдает скетч обратно хозяину, и уходит спать, ссылаясь на усталость, советуя последовать его примеру.  Как ни странно, Кавех тут же соглашается, желая напоследок сладких снов.  ***  Кавех не вернулся домой. Ни вчера, ни сегодня. И Аль-Хайтам справедливо решил, что сосед снова дуется и принципиально не возвращается, просаживая, как раньше, все свои сбережения в таверне.  На что дуется? Тут секретарь предпочитал не гадать, он узнает сразу же, как только найдет. Архитектор был щедр на обвинения, когда задет. Сценарий редко менялся. Однако, после обхода всех злачных мест в Сумеру, сосед найден не был. И у случайно встреченных знакомых узнать ничего не вышло.  От этого… неспокойно. Старший выучен настолько хорошо, что каждая его реакция, каждый поступок легко считывался.  Аль-Хайтам терпеть не мог неведение. Всегда плохой знак. Кавех же… такой доверчивый. Просто удивительно, как его признанная гениальность могла сочетаться с этой детской непосредственностью. Вдруг его ограбили похитители сокровищ? Обсчитали на базаре и продали в рабство пустынникам? Или он опять полез в болото и наткнулся на тигра?  Знаем, плавали. Только секретарь сорвался с места, чтобы отправиться на поиски, как на пороге столкнулся со своим потеряшкой. Жив, цел, только выглядел несколько поникшим.  — А… ты уже дома. — проговорил Кавех, кивая и проходя мимо.  И… всё? Аль-Хайтам слегка нахмурился. Его не было дома двое суток, и обычно разговорчивый сосед, вместо того, чтобы хоть как-то объясниться, просто констатирует присутствие второго и уходит? Это было так непривычно, что секретарь обернулся и поймал парня за предплечье, получая в ответ сонную озадаченность.  — В чём дело?  — Тебя не было две ночи. — он не обвинял, озвучивал факты. — Обычно ты предупреждаешь.  — А, — взгляд архитектора слегка потускнел. — Ну, знаешь, когда ты не пришёл в Пардис Дхяй, хотя обещал помочь мне с Падисарой, я прождал целый день. Вечером начался ливень, и я не смог сразу вернуться.  Точно. Договоренность действительно была. Но совет очень не вовремя потребовал его личного присутствия.  — Я отправил человека передать, что не смогу.  — А да, сообщение дошло. К вечеру. Но знаешь, я уже тогда и сам догадался. Не впервой. — хмыкнул Кавех, падая на кушетку. — Но в итоге все равно хорошо провёл время! Повстречал Эмилию. Она тоже приехала за падисарой, аж из Фонтейна. Ты знал, что этот цветок используют ещё и для парфюмерии? — всплеснул он руками. — Эмилия очень умная девушка, ей наверняка были бы рады в нашей академии. — Кавех сделал паузу, о чем-то размышляя. — Она так много говорила о том, как важно пробовать новые сочетания в ароматах, если хочешь найти свой, самый уникальный. И красочно описывала архитектурное разнообразие… Пригласила меня посетить Фонтейн. Я думаю, что приму приглашение.  — Обыкновенная вежливость. — выдал Аль-Хайтам раньше, чем обдумал, что редкость.  Потому что ему не нравился этот диалог.  Их прогулки были значимыми для Кавеха. Он постоянно звал Аль-Хайтама куда-нибудь с собой, будь то необходимость пополнить запасы материалов или выкупить мешок кофейных зёрен в базарный день.  Обычно Кавех фонтанирует эмоциями, а после обид выдает что-нибудь вроде «в следующий раз не отвертишься».  Но в этот раз не возмущался, не винил Аль-Хайтама в отсутствии уважения к старшим. Даже не смотрел в его сторону.  — Если и так, там… мама. Я бы мог навестить её, посмотреть новые места, и не стеснять тебя пару месяцев. Я в последнее время неплохо скопил. Вдруг мне там так понравится, что и вовсе перееду. Разве не здорово? — Ты не стесняешь.  Кавех не ответил. Не верил. А Аль-Хайтам не понял, от чего вдруг так заходится сердце.  — Я устал. — в итоге сказал архитектор, подимаясь и уходя в свою комнату.  А секретарь вдруг понимает, что Кавех имеет в виду совсем не данный момент.  Он устал. Вообще.  ***  Кавех сидел хмурый, и Аль-Хайтам не мог отделаться от мысли, что причина дрянного настроения этим светлым весенним утром выходного дня у них одна на двоих. — Какие планы на сегодня? — поинтересовался Аль-Хайтам, выдёргивая соседа из задумчивости.  — Хотел.. посетить выставку моего друга. Сегодня последний день, было бы обидно не взглянуть, пригласительный пропадёт.  — Могу подвести. — предложил Аль-Хайтам, вызывая у соседа улыбку.  — Не стоит, хочу прогуляться. Но спасибо. — затем немного задумался, и вдруг предложил. — Не хочешь со мной? В приглашении предусмотрен +1.  Аль-Хайтам вскинул голову, смотря прямо на Кавеха. Тот смотрел в ответ слегка щурясь.  Здесь тоже будешь динамить меня с прогулками? — приписывал воспалённый мозг невозможное значение.  И захотелось доказать, что нет. Даже если только собственной шизе. — С радостью.  Кавех слегка удивился, видимо, не ожидая положительного ответа, но тут же улыбнулся и заверил, что Аль-Хайтаму обязательно понравится.  Аль-Хайтаму… понравилось. Но дело было вовсе не в выставке. Кавех болтал без умолку всю дорогу, рассказывая про своего друга, концепцию выставки и сложности со съемом павильона, переодически прерываясь на восхищение погодой и ворчание, что полицейскому следует одеваться теплее, несмотря на солнышко.  На самой выставке они забавно спорили, расходясь в толковании экспонатов, и архитектор гневно строчил смс хозяину выставки, чтобы тот подтверждал или опровергал его доводы. Обойдя все залы, парни направились в кафе неподалёку, чтобы перекусить.  — Ну что, пойдем? — уже встал Аль-Хайтам, когда архитектор вернулся из туалета.  — Конечно, только надо… эй, ты что, уже оплатил счёт?  — Да. Не переживай об этом. Ты сводил меня на выставку, это плата. — тут же вывернул Аль-Хайтам, зная, что финансы были у Кавеха чувствительной темой. Но, находясь в прекрасном расположении духа, архитектор только засмеялся.  — Как мило с твоей стороны, учитывая что пригласительный мне достался задарма. — поиграл бровями парень, спиной направляясь к выходу, — Знаешь, мы как будто на свидани— и, ожидаемо, чуть не спотыкаясь на пороге. Но с косяком обняться не дал предусмотрительный Аль-Хайтам.  — … теперь уж точно. — хмыкнул Аль-Хайтам, и Кавех покраснел до кончиков ушей, впрочем, не теряя улыбки.  За порогом обнаружился дождь, и Кавех заметно расстроился.  — Вот же капризная… — пробубнил он себе под нос, и над головой вдруг раскрылся зонтик. Кавех обернулся, с восхищением глядя на Аль-Хайтама, как будто тот не прогноз погоды предусмотрительно чекнул, а страну спас.  Решив, что всё равно ничего не потеряет, Аль-Хайтам говорит:  — Здесь я не дам тебе промокнуть.  И видит, как расширяются от удивления и радости глаза напротив.