Золотой час двадцатых

Смотрит история в новые дали Раны промыла холодным дождем То, что вчера мы в огне потеряли В пепле ожившем сегодня найдем ДДТ “2020” Сандре, в ее день рождения. 01.05.2023 Это всё было неправильно. Абсолютный бред, написанный безумцем в приступе алкогольного делирия. Не может быть. Н-Е-М-О-Ж-Е-Т-Б-Ы-Т-Ь. Сандра тряхнула копной волос, приводя прическу в еще больший беспорядок. Как будто она не походила на всклокоченную горгону, чьи змеи наэлектризовались от стресса. Дрожащие руки сжимали телефон с новостями. Март в этом году смог побить рекорды своих двух предшественников по марафону выведения человека из душевного равновесия. Почетное золото закрепилось за ним еще на долгие годы вперед. Платина с родиевым напылением, блин. Сандра сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Пиздец. Мы в полном дерьме. Все в полном дерьме. А теперь медленный выдох. Надо дышать. Не хватало только панической атаки перед институтом. Посреди какофонии звуков и страхов в голову Сандре робким мотыльком запорхнула мысль о том, что когда-то они считали позапрошлый год самым ужасным событием. И что если тот год пережили, то и этот должны. Наверное. Однако мотыльку совсем не место посреди реактивных самолетов. И переполненные тревогой домыслы вернулись, словно никуда и не уходили. Два года назад никто не мог представить ничего подобного. Война. В двадцать первом веке. Одним из коварств пандемии была неизвестность: весь мир попросту не знал, как жить дальше. Но в этом скрывалось и спасение – люди объединились против единого зла. Сейчас происходило все с точностью наоборот. Общество стремительно разваливалось на части. Рвались нити жизней, разбивались сети ценностей, обрывались дружеские и любовные узы. Как телефонный разговор на перерезанном кем-то проводе. Сандра старалась не вспоминать что было раньше последнего лета ее детства. Кто же знал, что ее тревожность тогда – сущие пустяки в сравнении с тем, что принесла весна перед третьим десятком? –Что сейчас делать, папа? Едва ли ей лез кусок в горло за завтраком, но урчать животом во время лекций было еще противнее. Муми-папа отвечал односложно, но понятными и очень нужными в данный момент предложениями. –Я иду на работу. Ты – на пары в институте. У Мю сегодня пять уроков, а затем она останется на продленку. Что до нашей Муми-мамы, то у нее задач на день больше, чем у нас всех вместе взятых. –А зачем оно сейчас? Все же похерено. –Неправда. – папа помотал головой, не глядя на Сандру. Его взор был устремлен в окно на прохожего, опаздывающего на свой автобус. – Пока это не так. –Да неужели?! –Сандра! – голос папы, подрагивающий от сосредоточенности, повысился всего лишь на пару нот, но этого хватило. – Иди на пары и концентрируйся на учебе. И пожалуйста, не читай новости. Не во время пар. Он серьезно предлагает мне учиться снимать рентген, пока за окном ЭТО? –Дерьмо… –Сандра?.. –Ладно-ладно, – та надула губы и, нахмурившись, вышла из-за стола. Обернувшись, Сандра увидела усталую, но добрую усмешку у отца. –Не забудь шляпу, Снусмумрик. – произнес он, слегка улыбаясь. –Скорее я начну курить трубку, – тихо проворчала Сандра, но вслух сказала совсем другое, – Тебя тоже это касается, Муми-папа. Не забудь свой черный цилиндр – тебе в нем еще писать мемуары. И в них будет абзац о ненормальной дочери, которая смогла вовремя промолчать. Не в этот раз. *** Что ж, эта весна началась самым отвратительным способом из всех возможных. Три года назад Тоха уронил себе на ногу цветочный горшок в порыве ухаживания за девушкой. И Питер встретил весну в травмпункте. Два года назад он сидел дома, решал пробники по ЕГЭ и бряцал на гитаре, одолженной у старшего брата без его ведома. Признаваться пришлось, когда случайно лопнула третья струна. Год назад он напился вдребезги с друзьями, празднуя выход с дистанционки, и потом мучался ужасным похмельем. Теперь же Питер встречал весну на больничной койке. Совсем не из-за влюбчивого старшего брата, хотя рядом сидел и он. Любовь вообще в последнее время раскрывала себя только с отрицательных сторон. Прошу учесть, это даже не от моей чертовой сезонной аллергии! Кто это должен учесть – похер. Смеяться в данный момент не получалось. Сарказм тоже поутих – на него попросту не хватало сил. Оставалась нервная, вымученная ирония. Какие еще примеры они учили на уроках литературы в школе? Литота? Гипербола? Метонимия? Придурок. Его бабушка лежит в палате интенсивной терапии, а он из себя филолога строит. Не зная, куда пристроиться, Питер открыл новостную ленту. Не самое лучшее его решение, но не смотреть было еще хуже. Наверное. Он не знал и не хотел уже знать. Все спуталось ко всем чертям, смешалось в единообразную клейкую массу, которую местные повара гордо окрестили овсянкой. “В Москве проходят протесты против специальной военной операции. Полиция жестко задерживает протестующих На данный момент задержано 110 человек. ” КАКОГО….Твою мать! Почему именно их встречи должны происходить не как у людей? В первый раз его чуть не сбила ее собака с кличкой русского философа, объявленного сумасшедшим, а теперь ее лицо в новостях и ее грубо задерживают! Питер протянул телефон Тохе, сидящему на соседнем стуле. –Это?... – у того не хватило духу озвучить очевидное. –Да, это она. Это Сандра. – гнев Питера удвоился, и только бабушка могла бы сказать ему, что его эмоциональный интеллект на уровне чайной ложки. Но пока Антонине Петровне было немного не до того. Тоха постукивал пальцами по подоконнику, ненадолго задумавшись. Вдруг он залез рукой в задний карман джинсов, вытащил оттуда ключи от недавно купленной машины и протянул их Питеру. –Забери ее, Пит, – коротко произнес Тоха. – Я сброшу тебе по пути точный ОВД, куда ее везут. –Но ведь это… –Да, ключи от моей Тучки. Поцарапаешь – убью. Докажи, что ты не зря прогуливал вузовскую физру в автошколе в прошлом году. И что права у тебя хоть и со взяткой, но наработанные. –С-спасибо, Тоха, – единственное, на что сейчас хватило Питера. –Сочтемся, – напряженно улыбнулся его старший брат. *** Я сам не свой, мой след потерян, Я с головой в песчинках времени. Да что вы говорите, капитан Очевидность. Сандра фыркнула, поднося микрофон от наушников к губам, чтобы не не посчитали сумасшедшей раньше времени. Жить в учебнике истории уже откровенно надоело. Болотная, Пушкинская, Манежная: сколько еще площадей надо обойти, чтобы зажить спокойной жизнью? Упал на дно, и метроном Считает в тишине. Двенадцать лет прошло с выхода песни, а она все актуальнее. Прямо с Сандры писали. Правда, стоит помнить, что на этот раз ритм отбивает еще кто-то из-под дна… Пока все ждут прихода истины, Святая ложь звучит все искренней Было бы намного проще верить ящику, который решил апгрейднуться в современную плазму. Если бы там не звучали сказки пострашнее своих средневековых аналогов. Не прячет взгляд и травит яд Соблазна душу мне. Может, это все же была плохая идея? Вовремя очнулась, Сандра. Как раз подойдя вплотную к Манежу. Метро совсем рядом – есть возможность уйти, пока не стало слишком поздно. Нет. Она заслужила право высказаться. Я сделал все и все оставил В моей игре почти нет правил, Она уже здесь. Как и сотни других людей. И мой герой не держит строй И лезет на рожон. Сандра закричала запретный лозунг, лишь чудом не надрывая голосовые связки. Она могла бы пойти на уроки вокала, игры на гитаре и использовать раскрыть свой потенциал там, но не в этой жизни. К черту все! Ей нельзя просто промолчать. Нельзя! Голоса публики сотрясали всю площадь, осаждая неприступную крепость. Точно и выверенно начали к ним присоединились все космонавты центрального округа. Я сбыл мечты и откровения В руках судьбы моё спасение Мой главный нерв продет в иглу Предельно обнажен. Боже, как же страшно… Всех ведь не смогут задержать? Их ведь много?.. Блин-блин-блин. Сандра бежала, задыхалась, вырывалась из цепких рук схватившего ее существа с забралом. Если бы это был человек, разве он бы не понял их? Она кричала и почти кусалась, когда ее волокли по весеннему асфальту люди в характерных шлемах. А она в детстве хотела надеть этот большой шлем, носить скафандр и есть всю еду из тюбиков, паря притом в невесомости... Что ж, взрослая жизнь внесла свои коррективы. Хоть бы намекнул кто, с каким дерьмом они столкнутся. Вечная, Призрачная встречная Сможет уберечь меня. Обыденный сюжет всех религий. Там, где Давид побеждает Голиафа? Или любой из тех, что про плохой конец тирана и деспота? В Коране вообще джинны обитают. Только они злые и не исполняют желания. Жаль, ведь Сандра подумала бы даже над принятием ислама ради голубого добряка из лампы, если бы ему было по силам выполнить ее просьбу. И знаете, чтобы она загадала? То, что уже нельзя называть. Предана, Мне и мною предана И сполна изведала Рождение и смерть в каждом мире. Дверь автозака шумно захлопнулась, когда Сандру силой затолкали в и без нее переполненный салон. Сидевшие люди сдержанно, но приветливо кивнули. Как и Сандра, они точно знали, на чьей стороне правда. Чего бы это знание им не стоило. ** Громкая связь с Тохой то и дело норовила прерваться, пока Питер одновременно с ней смотрел на карты, на дорогу и старался притом успеть проехать на светофор. – ОВД “Лефортово”, туда гони. – В Лефортово?! Да ты издеваешься. Сейчас самый час пик, а там туннель. – Блять, заткнись и жми на газ уже. Тебе сейчас главное, чтобы в том ОВД план “Крепость” не ввели. –А мне-то чем это грозит? –Сразу видно, что тебя не было на московских протестах в 2018… –Тоха, поностальгируешь на даче, мне давай сейчас по существу. –Короче, помимо адвокатов, передачи тоже пускать не будут. И тогда точно на то, что ее отпустят без протокола, можно не рассчитывать. –Если она не получит это варево из больничного буфета, может, здоровее останется. –Не смей сам сжирать купленное! –А ты мне не указ! –Мне положить трубку? –Тоха, иди нахуй. Ненавижу, когда он прав. –Блин, возможно, ее выпустят только к утру. Я читал, что в прошлые разы дело обстояло именно так. –Тогда советую запастись кофе и припарковаться около Мака. –Это еще зачем? –Еда и бесплатный туалет до полуночи. –А потом? –А дальше сам выкручивайся. Я без понятия, что в том районе есть. –Понял. Я все еще считаю, что это авантюра х… Авантюра. –Пора привыкать к новым реалиям. – Тоха на другом конце телефонного разговора закатил глаза. И как его младший брат вообще сходился с людьми, имея запас доверия, как память у золотой рыбки? –Пиздец. –Полностью солидарен. ** Без пяти четыре. Утренняя прохлада бодрила, пусть и недостаточно для того, чтобы окончательно проснуться. Сандра благодарила себя, что взяла с собой дополнительный аккумулятор и успела написать родителям, иначе бы бессонная ночь была бы обеспечена еще и им. Хотя едва ли он смогли уснуть после подобных новостей, ее совесть бы на этот счет будет чиста. Двери ОВД открылись, и из них медленно посыпались люди с усталым взглядом и протоколом в руках. Сандра вышла, на ходу включая навигатор. Боже, почему нельзя было отвезти ее в ОВД рядом с ее веткой метро? Какое еще метро? До открытия два часа… Отлично, Сандра, неуд. Вдруг из стоящей неподалеку машины вышел знакомый человек, с которым они год лишь обменивались сообщениями по праздникам. Что он тут делает? Сандра нервно мотнула головой и сделала шаг. – Питер? – неуверенно протянула она. – Сандра. – тихо ответил тот, приподняв уголки губ. – Что ты тут делаешь? – Случайно проезжал тут в четыре утра, решил заглянуть на чай, – хмыкнул Питер. – Ч-что?.. – Сандры сейчас не хватало на иронию. – Мы с Тохой увидели тебя в новостях. Ты теперь практически знаменитость. – Боже… – внутри у Сандры похолодело. В попытке согреться она обхватила себя руками за плечи. Заметив это, Питер быстро щелкнул ключами от машины, открывая двери. – Поехали. – коротко произнес он. – Кофе будешь? – Куда поехали? – Домой. *** 7 часов после телефонного разговора с Тохой. Каждые десять минут в течение ночи Питер пробовал дозвониться в отделение, но телефоны ОВД были заняты такими же неравнодушными, а по сообщению от Тохи он узнал, что в несколько отделений, в том числе и сюда, ввели план “Крепость”. Просто блестяще. Зато теперь уставшая и растрепанная Сандра сидела на соседнем сиденье и пила остывший кофе. Первый шок от встречи прошел, уступив место обоюдной вымотанности, накопившиеся дней за десять. Эта ночь внесла самый незначительный вклад в нее. Разговор велся неторопливо, с минутными перерывами через каждые несколько реплик. Это походило на репетицию какой-нибудь пьесы, только на этот раз у актеров не было проработанного сценария. –Оно того стоило? –Да хрен его знает, вот честно. Кто сейчас возьмется говорить о правильном и неправильном? –Спрошу по-другому. Ты как? Ответом стало короткое, как сигнал Морзе, молчание. –Хуево. А ты? –Тоже. Небольшая пауза. Совсем как в нотной тетради. Затем говорящий продолжил. –Бабушка в больнице. Через неделю после того, как все началось, ей стало плохо с сердцем. –Блин. И ты приехал сюда?! И вновь отлаженное до секунды фырканье. –Она и так меня вечно выдворяет из палаты. Так хоть с какими-то хорошими новостями вернусь к ней. –Антонина Петровна крепкая, с ней всё будет хорошо! Она слишком много пережила, чтобы вот так просто сдаться. Кажется, так принято всегда говорить? –И то верно… –А мы? –А мы должны дожить до лета и желательно не свихнуться среди.... Ну ты знаешь. –Многие из них наши близкие. –Знаю. Молчание. Тишина, прерываемая звуком зеленеющих поворотников. Черный фольксваген, который видал и лучшие времена, неторопливо свернул в спальные районы. Мартовская Москва розовела, просыпаясь. Двое потерянных приближались к дому. –Спасибо, Питер. За всё. –Спасибо тебе, Сандра. –Будем на связи? –Ты знаешь, как меня найти. Усталая улыбка и нервная усмешка. Хлопок двери, опустевшее правое переднее сиденье. И светлеющее весеннее небо.