Расправив Крылья

      Тем утром Серёжа всерьёз думал о том, чтобы уткнуться лицом в подушку и умереть, лишь бы не испытывать те ощущения, что его окутывали с ног до головы. Во рту будто кто-то умер, тело было ватным и никак не хотело двигаться, живот скручивало от того, что он не получал еды уже долгое время. Разумовский измученно мычал, не понимая где он и кто.       Программист махнул рукой в сторону, пытаясь найти опору и подняться, чтобы всё-таки не умереть такой глупой смертью. В первый раз пальцы ничего не смогли нащупать и просто рассекли воздух. Во второй рука всё же ударилась о край дивана и случайно столкнула пустую бутылку. Посудина со звоном рухнула на пол, а затем на некоторое время раздался мерный звук, пока бутылка катилась по полу. От громкого шума Серёжа поморщился и свернулся в позу эмбриона, наконец совладав с собственным телом. В ушах болезненно звенело, но благодаря этому Разумовский проснулся намного быстрее.       Немного мутным взглядом он осмотрел свой офис и снова измученно застонал. Вокруг был полный бардак: пара пустых черно-золотых бутылок лежали на полу, бокал для шампанского был чист и отставлен на самый край столика при диване, на котором и лежал Сергей, несколько смятых обёрток из-под еды на вынос шуршали под его телом, падая на пол. Свет был выключен, но мужчина всё равно щурился, ведь солнце светило прямо на него из огромных окон.       С силой потерев глаза и лицо, Разумовский встал и на ватных ногах поплёлся в сторону автоматов в стене. В мёртвой тишине мужчина слышал лишь размеренный стук в своей голове, шлёпание его голых ног по полу и тихое гудение работающих автоматов. Затем в офисе раздался негромкий писк и грохот упавшей пластиковой бутылки. Серёжа снова поморщился и после стал жадно пить воду, чуть не захлебнувшись в процессе.       «Что со мной вчера было?» — Думал про себя он в тот момент, когда делал перерыв между глотками. — «Почему я так разошёлся…»       А затем он вспомнил. Прошлым вечером он, обиженный на Птицу, демонстративно заказал бутылку шампанского и стал его пить в одиночестве. По началу, это было смешно, ведь ворон активно возмущался такому обращению с их общим телом. Сущность мельтешил перед глазами, пытаясь вывести Сергея из себя, но тот и бровью не повел. Вскоре Птице наскучили эти танцы с бубном, поэтому он вернулся в голову и уснул, зарекаясь на том, что не будет забирать боль следующим утром. Разумовский в ответ только фыркал.       Чуть позже, ему и самому надоело это дело, ведь у него было не настолько паршивое настроение, чтобы напиваться в тишине. Поэтому, чтобы разбавить скуку, программист стал листать каналы на телевизоре. Как назло, в это время суток не шло ничего интересного: только старые боевики или повторение новостей. В очередной раз нажав на пульт, Серёжа оказался на канале, где показывали какую-то мелодраму про полицейских. Разумовский сразу же выключил телевизор и откинул пульт в сторону.       Мысли непроизвольно вернулись к тому, кто и так почти не вылезал из головы. Образ Игоря тут же возник перед глазами, и Серёжа захотел биться головой о стену, ведь совершенно не хотел вновь о нём думать. Он и так находился перед сложным выбором из-за раскрытия своей тайны, поэтому не хотел мучить себя ещё больше.       «Не думай, не думай об этом.» — Призывал себя Серёжа, выпивая шампанское прямо из горла бутылки. — «Почему я вообще так из-за этого страдаю? У каждого есть скелеты в шкафу, не обязательно показывать их каждому встречному.»       Но Гром не был просто встречным, и Сережа это понимал. Он знал, что желает стать с ним не просто приятелями или друзьями. Он хотел быть ближе, больше не быть одиноким.       Разумовский начал прокручивать в голове воспоминания последних дней, чтобы хоть немного поднять себе настроение и понадеяться на хорошее будущее. Он лежал на диване в обнимку с бутылкой, редко допивая остатки шампанского. Программист чуть улыбался, вспоминая как вертелся Птица вокруг Игоря, щебеча про свидания.       «Почему он так выражается? Шутка, конечно, смешная, но странно, что он так часто это повторяет…» — Сергей расстроенно посмотрел на опустевшую бутылку и поднялся с дивана, чтобы отнести её в мусорку, но остановился на полпути. — «Погодите, а ведь серьёзно, что с Птицей? Тот, кто обычно плюётся при виде любого проявления романтики, вдруг начал над этим активно потешаться. Да и ещё сегодняшняя предъява про то, что я украл его прогулку…»       Сергей опустился обратно на диван, поставив бутылку на пол. Он пару мгновений проверял, действительно ли ворон в этот момент спит, и уже после начал развивать свою мысль, ставя, на всякий случай, ментальную стену между их сознаниями.       «Только не говорите, что он серьёзно…» — Разумовский потёр лоб, склонившись над полом и уперевшись локтями в колени. — «Нет, Игорь, конечно, прекрасный человек, но… Мы же знакомы пару дней. Любовь с первого взгляда? У этого? Этого?»       Миллиардер так удивлялся не потому что Птица дух или что-то другое сверхъестественное, а потому, что он постоянно говорил, что никому нельзя верить. Что люди приносят одно зло, они все предадут и так далее. Ворон даже на Олега долгое время злобно каркал, но Серёжа смог отстоять единственного друга и сохранить отношения. Но это был первый и последний раз, когда Птица уступил. В остальных случаях, когда люди пытались сблизиться с Разумовским ещё во времена института, дух изворачиваться, но отваживал Серёжу от общения. А после того, как он стал известным, так вообще отгородил от всего мира.       Поэтому, слишком резкие изменения в поведении Птицы удивили Разумовского. Даже не просто удивили, а отправили в подобие шока. Ведь ворон всегда для него был образцом стабильности и непоколебимости принципов, а тут такое…       «А если он и вправду в Игоря влюбился, то мне что делать?!» — Внутренне паниковал Сергей. — «У нас же одно тело на двоих, он как себе это представляет?!»       Программист никогда не отделял от себя Птицу. Пусть он и имел другое мышление, характер и вкусы, но с ним он был одним целым. Поэтому Сергей вполне нормально относился к тому, что ворон иногда контролирует тело, ведь понимал, что тому тоже хочется побыть живым. Но вот такое разделение жизни будет странным и пугающим.       Серёжа невольно начал представлять будущую жизнь с отношениями Птицы и Игоря. Это были смутные картинки, ведь он не мог вообразить как ворон должен себя вести. Поэтому перед глазами были образы как из фильмов. Обычные прогулки, разговоры и многое другое. Это выглядело странно, но больше Сергея удручало то, что он тогда останется в стороне. Его выдвинут на задворки сознания, чтобы не мешал, ведь жизнь двух влюблённых не заканчивается свиданиями. Это целая жизнь, если, конечно, ничего не произойдёт. И в этой жизни третьему не было места.       От горечи встал ком в горле. Серёжа его кое-как сглотнул и решил, что повод напиться всё же появился. Он через телефон заказал ещё пару бутылок того же шампанского, а затем откинулся спиной на диван, уставившись в потолок пустыми глазами.       «Может, я тоже хочу отношений…» — Подумал Разумовский, положил на лицо руку. — «Ага, с кем? Птица на всех каркает и никого не принимает. С Игорем? Тогда он меня точно съест и не подавится.»       Программист усмехнулся, а затем невольно представил, как он мог бы быть рядом с Игорем вместо Птицы, и понял, что он-то на самом деле не против. Не отношений с Громом, а с мужчиной в целом. Ведь, Серёжа никогда не интересовался… Этим направлением. Да вообще в целом не искал романтических отношений, просто никогда не задумывался. Не только из-за Птицы, но и по своему желанию.       В тот момент раздумий Марго оповестила, что прибыл курьер. Сергей молча встал с дивана, встретил доставщика, который странно на него поглядывал, а когда рыжий вновь остался один, то опустился на пол прямо у двери и открыл вторую бутылку шампанского.       — Марго. — Позвал помощницу Разумовский. — Напиши запрос: Как понять, что я гей.       На следующее утро, вспоминая прошедший вечер, Сергей хотел провалиться под землю. Он краснел от смущения, потирая горящие щёки, и задавая себе вопрос, почему он такой придурок.       — Доброе утро, Сергей. Вам нужна помощь? — Раздался голос Марго с потолка.       — Можешь показать мои запросы этой ночью?       — Конечно, Сергей.       На большом экране появилось изображение истории браузера, и от её вида Разумовский закрыл лицо руками и пару раз ударился головой о стенку позади себя. Помимо нескольких сайтов со странными ответами на его вопрос, была пара видео с иностранных сайтов на английском про парад и пропаганду, дальше были ссылки на обсуждения с людьми и психологами, ну а между всеми где-то затесалось порно.       — Марго, сотри всё к чертям.       — Будет сделано. Вам нужно что-то ещё?       — Да, закажи что-нибудь от похмелья, мне ещё работать сегодня надо. — Серёжа глубоко выдохнул, пытаясь успокоиться, и начал вставать с пола.       — Сергей, в аптечке уже есть таблетки от похмелья. Вы сами их давно заказали.       — О, потрясающе… — Разумовский с улыбкой подошёл к ящику, где хранились все лекарства, и стал шарить в поисках таблеток. К его счастью, пачка быстро нашлась. Мысленно поблагодарив Птицу, которому хватило дальновидности и заботы, чтобы держать под рукой антипохмел, программист выпил несколько таблеток разом и принялся готовиться к рабочему дню.

(⁠ ⁠ꈍ⁠ᴗ⁠ꈍ⁠)

      Игорь, запыхавшись, остановился у входа в башню, чтобы немного перевести дух. Он не знал точно, почему бежал всю дорогу от участка. Он просто не хотел продолжать разговор с Прокопенко, поэтому и свинтил так быстро, как только мог, а дальше он нёсся по улице просто по инерции.       Наконец спокойно вздохнув, Гром стал подниматься в главный офис башни, по дороге кивнув в приветствие охраннику, который выглядел с каждой встречей всё глупее, не понимая смысл постоянного прихода полицейского в башню. Майору даже стало жаль его.       — Добрый вечер, Игорь. — Из лифта, в который вошёл Гром, послышался мягкий голос Марго. — Вас уже ждут.       — Да, да, знаю. — Удручённо ответил мужчина, нажимая на кнопку нужного этажа. — Как у него настроение?       — На всякий случай, я приготовилась помогать с первой помощью и звонить по номеру «Скорой помощи».       — Многообещающе. — Фыркнул Игорь, чуть поёжившись. О буйном нраве Птицы он только догадывался, но похоже, сегодня придется увидеть всё воочию.       Поднявшись на этаж, в лифт потянулся приятный запах еды. У майора тут же потекли слюни, и голодный желудок заныл. Мужчина постоял пару минут, чтобы успокоить свой организм и не попасть на очередную лекцию про здоровье. Через стеклянную дверь в офис было видно, что Серёжи внутри не было. Поэтому, Игорь, еле как вспомнив правильное направление, двинулся на кухню.       — Игорь, ты уже пришёл. Прости, забыл сказать, что я на кухне. — Серёжа выплыл из-за угла, случайно наткнувшись на Грома. — Как на работе? — Спросил он, ведя к столу, где стояли пакеты с едой. — Нашли что-то новое?       — Нет. — Майор сел на высокий стул и положил голову на руки, пока Разумовский стал разбирать пакеты. — Когда мы заявились в комитет, все ответственные за то здание будто испарились. А полномочий самим порыться в документах у нас нет.       — Оу, наверное, это я их спугнул. — Сергей остановился на полпути и грустно замер с упаковками в руках.       — Нет, всё нормально, такое бывает. Но если всё же так переживаешь, то в плату дашь, наконец, мне еду, иначе к тебе будут вопросы по поводу тела майора на твоей кухне. — Усмехнулся Игорь, поглядывая на прямоугольный свёрток со знакомым запахом.       — Берёте взятки, товарищ майор? — Рассеялся в ответ Серёжа, протягивая Грому шаурму. — Я не знал какую ты ешь, так что взял самую обычную. Надеюсь, не ошибся.       — Не бери в голову, я всеядный.       Мужчина с жадностью принялся уплетать шаурму, невольно пачкаясь. В первый раз, когда капля соуса упала на стол, майор виновато поднял глаза. Но Серёжа не стал сердиться, лишь протянул ему салфетки, и принялся за свою еду. Он достал из пакетов небольшие коробочки из мексиканского ресторана. В одной лежали странные стручки чего-то вместе с перцем и овощами. Гром с любопытством заглянул внутрь, но затем поморщился.       — Что? — Спросил Разумовский, увидев, что Игорь от него отсел подальше.       — Как ты это ешь? Пахнет так, будто кто-то умер и его посыпали ядерными специями.       — Ну, вообще-то, ты угадал. Это чапулинес — жаренные кузнечики с перцем чили. — Легко пожав плечами ответил Сергей, тут же закинув одно насекомое в рот. Игорь смотрел за этим с полезшими на лоб бровями. Если бы он не был так голоден, то потерял бы аппетит.       — Беру свои слова на счёт всеядности назад.       — Да ладно тебе, это на деле даже неплохо. Кузнечики сами не имеют вкуса, тут чувствуется только перец и специи. Попробуй. — Серёжа наколол на вилку одного кузнечики и протянул его к лицу Игоря. Тот отклонился в сторону. — Да попробуй же, это вкусно.       — Нет.       — Ну давай, всего одного. — Разумовский с игривой улыбкой встал со своего места и двинулся к Грому, наблюдая, как тот с испугом шарахается от него.       — Нет, нет и ещё раз нет. — Майор отложил свою шаурму и стал уходить от программиста вокруг стола.       Сергей резко сделал пару больших шагов к нему, оказавшись совсем близко. Игорь успел увернуться, и кузнечик пролетел мимо его рта. Он отскочил в противоположному краю стола, приготовившись убегать дальше. Гром улыбался, ведь его начинала веселить эта игра, только он не был уверен, что в конце ему всё-таки не всунут насекомое в рот.       Миллиардер улыбался ему в ответ, а затем резко вскочил на стол и оттолкнулся одной ногой вперёд. Майор не ожидал такого маневра, поэтому несколько мгновений застыл в шоке. Этого хватило, чтобы Серёжа успел осторожно приземлиться на пол рядом, а затем толкнул Игоря под колено, чтобы тот упал.       Гром, к его счастью, плюхнулся вполне удачно на зад, поэтому боль отдалась в уже повреждённых после тренировки частях тела. Мужчина тихо зашипел и не успев даже подумать о дальнейшей обороне, был захвачен. Серёжа сел на нём верхом, сжав коленями его туловище и крылья. Одной рукой он надавил на плечо, чтобы майор не поднимался с пола, а второй всё также держал вилку с кузнечиком. Разумовский победно улыбался с азартом в глазах. Игорь смотрел на него и немного удивился, что в голубых зрачках не было ни намёка на золотой цвет. Подобные трюки ожидать стоит от Птицы, а не от него. Похоже, некоторые вещи Сергей всё же перенял от своего учителя.       — Давай пробуй. — Игорь послушно открыл рот и замер, чувствуя на языке острый вкус от чили. Он с обречённым видом принялся гонят насекомое за щекой, ожидая мерзкий вкус. — Жуй-жуй, это вкусно. — Гром выдохнул через нос и всё же стал работать челюстями. Во рту послышался хруст, но больше ничего. Майор ощущал, как тельце насекомого перекатывалось по языку, кузнечик действительно был почти безвкусным. Был только привкус горелого и специй.       — Ладно, не так ужасно. Но… — Игорь приподнялся на локте и закашлялся от остроты, наконец, начавшей раздирать горло. — Горячо.       — Точно, я и забыл что так остро. — Серёжа потянулся рукой вверх к столу и взял бутылку воды, подав её Грому.       Мужчина начал жадно пить, иногда отлипая от горлышка чтобы вдохнуть. Сергей наблюдал за ним тихо смеясь над ситуацией и делая мысленно пометку больше не давать Игорю ничего острого.       — Спасибо. — Майор протянул бутылку обратно, а затем, наконец, обратил внимание на позу, в которой они вдвоём оказались. Разумовский проследил за его взглядом и покраснел, тут же вскакивая на ноги. Гром на это никак не отреагировал, ведь за свою жизнь дрался так много и в таких позах оказывался, что теперь это не удивляет.       «Матерь божья, что я делаю, это же неприлично.» — Думал про себя Серёжа, отвернувшись от Игоря в сторону.       «Блин, шавруха растеклась по столу. Теперь сухая будет.» — Вздохнул Гром глянув на стол, и принялся убирать соус салфетками.       — «Вы что здесь устроили?» — Сонным голосом спросил Птица, уснувший не так уж и давно — после истерики и ухода майора из башни.       — «Да я Игоря еле как уговорил кузнечика съесть…»       — «Ага, пришёл значит. Тогда мой выход.»       — «Птица, давай без истерик.»       — «Не дождешься. Сейчас мой вечер.»       — «Я не доел…»       — «Не волнуйся, я всё съем за нас двоих.»       Разумовский открыл золотые глаза и повернулся к Игорю, который до сих пор пытался оттереть стол. Он стоял спиной к ворону, чем тот и воспользовался. Тихо сущность подкрался сзади и резко схватил Грома за сгиб сложенных крыльев под курткой и футболкой. Майор дернулся и быстро развернулся, чтобы ударить, но вовремя остановился, увидев рыжие волосы.       — Ты чего…       — Игорь. — Серьёзным голосом сказал Птица. Игорь как раз в этот момент заметил сменившийся цвет глаз.       — Птица, ты зачем так пугаешь? — Грому пришлось развернуться к ворону лицом, ведь тот хоть и держал крылья некрепко, но руки не убирал.       — Это весело, когда жертва дрожит от страха.       — Я жертва?       — О да, сегодня ты жертва. Потому что я буду тебя бить, а ты и слова не скажешь.       — Интересная логика…       — Сейчас ещё кузнечиков скормлю.       — Слушаюсь и повинуюсь. — Усмехнулся Игорь, но под строгим взглядом Птицы весь запал пропал. Он потупил взгляд в пол.       — Ты совсем одурел, скажи мне на милость?! — Шипел ворон, дёрнув Грома за щёку, на которой красовался порез. — Мы для кого старались? Лечили тебя, кормили, спать уложили, а ты? Игорь, твою ж птичью мать, у тебя мозги вообще есть?! — Птица озлобленно тянул теперь за обе щеки, заставляя майора жмуриться от боли. — Ты где вообще был?!       — В клубе на тренировке. Всё хорошо, правда, подумаешь пара синяков…       — Гром, ты и так был немного похож на гопника, а теперь вообще будто только из переулка вышел с краденным мобильником. Ты вообще себя видел?! — Сущность наконец отпустил лицо Игоря, и стал жестикулировать, махая руками. — Тебе нельзя сейчас лезть ни в какие драки. Только если тебе кто-то угрожает, но это исключение!       — Я понял, понял. В следующий раз буду осторожнее. — Бросил Гром, потирая больную щёку. Он пожалел о своих словах, когда в него полетела вилка.       — Следующего раза не будет. Я не собираюсь впустую тратить время, залечивая тебя. Ты. Меня. Услышал? — Спросил Птица, подойдя к столешнице и потянувшись рукой за тарелками. Игорь на мгновение испугался и кивнул в ответ. Ворон смягчился в лице и сел за стол.       «Манипулятор хренов. В следующий раз надо будет получше защищать лицо.» — Гром невольно закатил глаза и уже было хотел сесть также за стол, как вдруг раздался звон. Опустив взгляд майор увидел разбитую тарелку.       — У тебя всё буквально на лице написано. — Фыркнул Птица. Игорь поджал губы и сел за стол, принявшись уплетать недоеденную шаурму, пока его снова не отвлекли.       «Сказал бы, что просто волнуешься.» — Подумал он, пусть и не уверенный в том, что слова действительно бы на него подействовали. Но какой-то частью себя он чувствовал вину, что заставил их обоих волноваться за себя.       Вдруг в лоб что-то ударилось. Гром удивлённо похлопал глазами и нахмурился, не понимая что произошло. Затем со стороны раздался смешок. Майор повернулся на звук и увидел, что Птица весело улыбается, держа в руках кузнечика.       — Что, вырываются? — Пошутил Игорь, догадавшись, что именно ему прилетело в лицо. Ворон, ожидавший возмущений или вопросов в свой адрес, удивлённо распахнул глаза, а затем надулся, обиженный, что его пакость не удалась. А ведь он хотел пошутить примерно как Гром.       Майор приподнял бровь, глядя на то, как Птица стал ожесточенно кромсать овощи и насекомых в коробке. Так и не поняв, чем провинилась еда или он, Игорь взял в руку кусочек помидора из остатков шаурмы и запустил его в ворона. Овощ не долетел и приземлился возле коробочек с едой, но Птица всё равно обратил на это внимание. Он наклонился на стуле в сторону, разглядывая «снаряд», а рядом снова хитро улыбнулся. Пока Разумовский лез в коробку за кузнечиком, Игорь быстро спрятался под стол, поэтому насекомое прилетело мимо.       — Так нечестно! — Воскликнул Птица, поняв, что его обхитрили.       — Ничего не знаю. На войне все средства хороши. — Гром прекратился к другой части стола, услышав как отъезжает стул ворона. Он ожидал, что его ноги появятся на полу, но этого не случилось. — Ах ты… — Усмехнулся мужчина, поняв, что сущность забрался на стол.       — Все средства хороши. Ну давай, вылезай.       — Ага, бегу и падаю.       Игорь оглянулся по сторонам. Под столом и вокруг него не было ничего, что могло бы ему помочь в данной ситуации, квартира в башне всё также была пуста. Для отвлекающего маневра ни единой вещи. А затем в голове Грома что-то щелкнуло и он хитро улыбнулся, повторяя за Птицей.       Ворон стоял по середине стола и прислушивался к шорохам внизу. В руке он держал наготове несколько кузнечиков, чтобы их бросить в тот момент, когда из-под стола покажется Игорь. Но вокруг была тишина. Это начинало наскучивать Птице, ведь просто стоять и ждать неинтересно. Первая его мысль была о том, что Гром просто сдался и ждёт, кода он успокоиться. Вторая говорила, что майор сидит в засаде, готовясь что-нибудь кинуть ему в лицо, как только он заглянет под стол. Третьей не было, ведь других вариантов у Игоря не имелось.       Наконец раздалось шуршание одежды. Птица, уже успевший потерять весь азарт, приготовился атаковать, медленно шагая к тому месту, где предположительно вылезет Игорь. Мгновение, а потом и ещё одно. Под краем стола показалась кепка. Ворон тут же бросил в неё одного кузнечика, после чего та упала на пол. Птица недоуменно смотрел на кепку.       В тот момент с другого конца стола послышался громкий стук, грохот и мат. Игорь, держась за голову, выполз из-под стола, шипя проклятья. Ворон обернулся, а затем заржал в голос.       — Иди ты в жопу…       — Только не говори… Что ты… Ой, Игорь… Это было феерично… — Задыхаясь, смеялся Птица, схватившись за живот.       — Принеси лёд…       Ворон всё не останавливаясь смеялся, пока слезал со стола и лез в морозилку за льдом. Гром на него хмуро поглядывал, сидя на полу и растирая место удара.       — Как ты вообще жив до сих пор? С такими навыками тебя бы давно любой алкаш прихлопнул. — Птица присел рядом с ним на корточки и положил на голову пакет льда.       — Я случайно… Шшш… — Майор поморщился, трогая макушку, проверяя на наличие шишки.       — Не трогай, скоро всё пройдёт. — Ворон хлопнул его по руке, чтобы не трогал голову. — Идиот.       — Петух.       — Так, это же не я об стол долбанулся сразу после моей тирады. Ты явно меня слушать не собираешься, да? — Птица оставил лёд на голове мужчины, понадеявшись, что пакет не сползёт, и ткнул пальцем меж сдвинутых бровей. — Давай ложись на диван.       Игорь поднялся с пола, опираясь на руку Разумовского, и направился на диван в кабинете. Голова всё ещё побаливала, а перед глазами немного плыло, но в целом Гром чувствовал себя как обычно. Поэтому такая забота была по его мнению не уместна, но даже приятна. Особенно от Птицы.       Ворон спокойно довел майора до дивана и уложил, присев рядом с его головой и поправив пакет со льдом. При этом он невольно вспоминал, как раньше иногда заботился о больном Серёже, когда тот был ребёнком. Долгие годы воспитатели в детском доме никак не заботились о детях, поэтому слабый здоровьем Разумовский часто был на грани смерти. Птица тогда тратил много сил, чтобы взаимодействовать с реальным миром. Он носил таблетки из медицинского кабинета и другие лекарства. Это были тяжелые дни как для Сергея, так и для ворона. Вскоре, это стало не так опасно, ведь появился Олег и новая добрая воспитательница.       — Так, давай-ка ты лучше разденься. Твоя куртка, конечно, потрясающая, но все же не стоит дома ходить в уличном. — Сказал Птица, решив переключиться на другую тему.       — Да Боже, серьезно? — Немного раздражённым голосом спросил Игорь, всё же снимая куртку. Он уже привык к таким претензиям, ведь тётя Лена приучала его к этому всю его жизнь. Но Гром до сих пор этого до конца это не понимал и раздражался.       — Что в этом такого? Не спишь же ты в этом в кровати?       — Сплю.       — Мне иногда кажется, что ты бомж. Вечно голодный, битый, шатаешься непонятно где и ходишь в одном и том же. — Усмехнулся Птица, кинув куртку на край дивана, чтобы не мешалась.       — Я люблю эту куртку. Она отцовская. — Майор от приступа боли поморщился и потер переносицу.       Тем временем ворон поджал губы, аккуратно свернул куртку и положил на диван. Тема родителей была довольно острой и у Серёжи, и у него. Вполне логично, ведь первый сирота, и у ворона Всеотец давно покинул этот мир. Птица бы вслух не признал, но он тоже тоскует по родителю.       — Как он умер? — Стараясь состроить безэмоциональный голос спросил он, отвернувшись в сторону.       Игорь какое-то время молчал, про себя решая, рассказывать или нет. Ему до сих пор было больно вспоминать тот роковой день, но ему в тот же момент хотел с кем-то поделиться этой болью. Не с кем-то из четы Прокопенко, ведь у них своя боль. Не менее значимая, просто другая. Они не могут понять, как страдает ребёнок, лишившийся семьи. И, как бы грубо не звучало, Серёжа и Птица его бы поняли как никто.       — Это распространённая история в те годы. Он погиб при исполнении.       — Тоже полицейский? Это у вас семейное?       — На самом деле, в детстве я ненавидел папину работу. Он всегда пропадал где-то в городе, рискуя собой.       Игорь снова замолчал. Он еле как выдавливал слова, перебарывая ком в горле. Птица спокойно слушал его и не подгонял, мирно ожидая, когда мужчина сам наберётся смелости. Конечно, мысленно без саркастичного упрёка «сам же сейчас такой же», он не обошёлся, но вслух не сказал. Ворон лежал, оперевшись на локоть и водил второй рукой по плечу Грома, к которому прижимался.       — Мне жаль. Не могу представить какого это было, узнать о его смерти. — Всё-таки сказал он, когда молчание затянулось. Слова банальны, но ворон не знал, что ещё ему сказать. Он не мог вспомнить как он себя чувствовал в момент смерти Отца Ворона, ведь это было слишком много веков назад, и все воспоминания затуманились.       — Я не… — Игорь замялся. — Я был там с ним.       — В смысле? — Птица приподнялся поближе к лицу Грома, заглядывая ему в глаза.       — Отец расследовал загадочное дело, и по случайности я тогда помогал одному журналисту с тем же самым. Папа выследил преступников сам с дядей Федей, а я с журналистом и моим другом. Мы должны были просто достать фотографии, но я увидел там отца… — Майор глубоко вдохнул, закрыв лицо руками. — В общем, я всё видел.       Птица не мог ничего сказать. Просто не было у него нужных слов. Он даже в этот момент пожалел, что выгнал Серёжу глубоко в сознание, ведь тот всегда мог подобрать слова. Он был сострадающим и мог просто посочувствовать от всего сердца. Ворон так не мог. Головой он понимал, что ситуация печальная, но не мог ощутить на себе это горе и грусть. Из-за чего и не мог понять и утешить. Поэтому Птица мог лишь лечь рядом и гладить Грома по груди, пытаясь успокоить, слушая прерывистое сердцебиение. Сущность сокрушался над тем, что вообще затронул эту тему, но какой-то частью себя был удовлетворен, что Игорь ему открылся.       — Можешь что-нибудь рассказать? Например, о том Отце Вороне, которого ты часто упоминаешь. Я так ведь и не узнал ни о тебе, ни кто мы вообще такие. — Гром отнял руки от лица, а затем снял с головы лёд. Ворон не увидел, чтобы он проронил хоть слезинку, но был уверен, что майор к этому близок.       — Точно, я ведь и забыл, что ты необразованный воронёнок. — Птица чуть улыбнувшись, потрепал майора по голове, прощупывая макушку на появление шишки. — У нас был наш отец — Бог, в образе огромного ворона с ало-черными глазами. Его взмах крыла вызывал вихри ветра и сносил деревья с корнем, при полете землю застилала тьма, а от его крика всё живое могло оглохнуть или умереть.       — Может он не Бог, а демон?       — Молчи уж. — Птица, недовольный тем, что его перебили, ткнул Игоря пальцем в плечо. — Он был сильнейшим существом на многие тысячи верст вокруг. Много лет мы жили в своем лесу на высоком и толстом дереве, уходящим за облака. Никто из моих братьев и сестёр не знал ни забот, ни проблем. Мы охотились, играли, спали и мечтали вместе. А когда подрастали, то вместе с Отцом спускались к людям. Они нам казались смешными существами. Такие слабые, трусливые. Они тряслись только от одного нашего вида. — Ворон с воодушевлённой улыбкой смотрел в потолок, перед глазами представляя былые счастливые времена. Игорь слушал его внимательно и не перебивал, хотя очень хотел. Его немного смущало то, что Птица так счастлив от страданий людей.       — Но это длилось недолго. Чем чаще мы спускались к людям, тем быстрее они к нам привыкали. Они больше нас не боялись так сильно, даже стали общаться и давать нам имена. Ведьмы и шаманы прозвали нашего Отца Кутхом. По началу, все в гнезде были недовольны такой дерзости, но потом просто привыкли. После обретения имени, об Отце узнало много народов и они стали ему поклоняться как своему властелину. Я бы назвал те века хорошими, если бы они не привели к концу нашей стаи. — Птица с каждым словом становился всё мрачнее и всё чаще сжимал кулаки. — Кутх исправно исполнял пожелания своих людей за подношения, и с каждым желанием он менялся. Это не было так заметно, поэтому, когда Отец окончательно сошел с ума, было уже поздно. Он стал жестоким, не как хищник, а как человек. Однажды, ему помолился один князь, который проигрывал войну. Отец ответил на зов, вселился в его тело и уничтожил всех его врагов. Но затем он попал в ловушку. Шаманы и ведьмы решили, что Кутх стал опасен для мира людей, поэтому и убили его, пока он был в теле князя. А затем они принялись за нас… Они не могли нас убить, ведь мы находились в своих телах, но это не помешало им победить. Наш лес был сожжён магией ведьм, дерево, где мы жили, расколото пополам молнией шаманов, а тела моих братьев и сестёр также сгинули в той земле. Из-за этого мы стали «духами». Просто призраками того, кем мы когда-то были. — Птица вытянул перед собой руки, будто видел в них что-то новое и чужое. Но он ещё не забыл как выглядели его крылья. Самые настоящие птичьи, а не то подобие за спиной. — С тех пор наши души долгое время плутали на мёртвой земле, пока кто-то из старших не принес одно из упавших перьев. А затем мы нашли еще одно и ещё, пока не собрали все, что не успели раствориться в земле. Никто из воронят не знал, что делать, пока одно из перьев случайно не упало на человека. Тогда, тот «счастливчик» получил часть силы Кутха. Это был для нас такой ужас, что какой-то случайный проходимец заимел магию Бога. Мы всей стаей за ним следили всю его жизнь. Его дети родились нормальными, но один из сыновей, родившийся на самом закате жизни «счастливчика», перенял его перо себе. А вместе с этим у него первого появились крылья. Тогда-то мы и решили давать перья нашего отца людям, чтобы сохранить крупицы его силы в мире, ведь мы сами не можем ими пользоваться. И стали следить за обладателями перьев.       — Надо же… Частичка Бога… — Игорь ошарашено скосил глаза вниз на свой торс, а затем поднял футболку, освобождая свои крылья из захвата одежды. Гром не мог поверить, что они как-то относятся к высшим силам, ведь выглядели как обычные крылья птицы. — Подожди, каждый ворон должен следить за каждым обладателем пера, а если «счастливчиков» будет больше, чем вас? Может, поэтому у меня нет своего духа?       — Нет, мы всё рассчитали. Перья мы давали постепенно и всегда оставляли на запас. Люди в те века жили не так долго, чтобы мы не успевали сменяться. Так что, это просто невозможно.       — И как давно ты видел своих братьев и сестёр?       — Я… Я не помню. — Птица потупил взгляд и перевернулся на другой бок.       — В каком смысле? — Игорь сел на диване и положил руку на плечо ворона, пытаясь развернуть его к себе. — Это было много веков назад?       — Нет, просто… Неужели ты думаешь, что я просто так выгляжу как близнец Серёжи и вообще имею получеловеческое тело? — Птица с грустной ухмылкой оглянулся на Грома. По его лицу было понятно, что он и не задумывался над этим. Ворон закатил глаза. — Чтобы быть всегда рядом с «избранными» мы стали связывать наши души вместе. Ведь мало ли, что может случиться. По началу, мы делали это осознанно, но затем это стало происходить само собой. Перо передается и притягивает к себе ворона. Никакой связи между этим не было, поэтому… Мы стали друг друга терять. Я уже не помню, когда это началось. С каждым… «Подселением» память начала ослабевать. Я просто стал забывать кем я был и с кем в «прошлой жизни». Поэтому я и не имею имени. Какой смысл, если я опять всё забуду после смерти Серёжи?       — Да уж, это… Хреново. — Игорь утешающе погладил ворона по плечу. — И никак не исправить? Ты пытался отвязать душу?       — Понятия не имею, как это делать… Уже не помню, как старшие братья справились… — Раздраженный голосом пробурчал Птица, возмущённый своей плохой памятью и тем, что все его прошлые попытки разобраться не приносили плоды. Ворон развернулся лицом к Грому и зарылся пальцами в белые перья.       — Тогда, что случилось с моим вороном? Он же не мог просто исчезнуть, да? — Майор покосился на сущность, чуть дернувшись от щекотки, но крылья не убрал.       — Нет, что-то явно случилось… — Птица чуть заскрипел зубами, невольно представляя, что же могло произойти с его братом или сестрой, и что он сделает с теми, кто в этом виноват.       — Птица. — Сдавленно прошипел Игорь, замерев как статуя. — Крылья. Опусти мои крылья.       — Чёрт, прости. — Ворон тут же изменился в лице и отнял руки от перьев. Из-за нахлынувших эмоций он не заметил, как пальцами крепко сжал крылья. Птица знал, как это может быть больно, поэтому утешающе, стал приглаживать перья.       — Кстати, я вспомнил, как ты при нашей первой встрече говорил про мои крылья… Что я типа один такой. Почему?       — Потому что все обладатели перьев Кутха имели чёрные крылья. Все. Без исключения. — Птица осторожно взял в руки ближайшее к себе крыло Игоря и раскрыл его в полную длину. — Про подобного тебе ходили только легенды. Отец был полностью чёрный, как и все мы, но ходили слухи, что есть у него одно белое перо на груди. Кто-то говорил, что это особая часть его силы, другие, что это его душа. Старшие вороны смеялись, что Всеотец начал седеть. В общем, никто не знал правду. Даже когда мы собирали по миру его перья, никто не находил белое. Наверное, его подобрали люди или шаманы с тела Кутха, когда он погиб.       — Может, тогда поэтому ворона ко мне и не «притянуло»? Вы просто к нему никого не привязывали.       — Ну, вороны были и с теми перьями, которые мы оставляли на всякий случай. По идее, белое ничем не должно отличаться от остальных, но… Всё может быть. — Грустно выдохнул Птица, уткнувшись лицом в крыло. Игорь хотел погладить его по голове, но ворон тут же нахмурился и отодвинулся.       — Акция: «Прилив нежности», закончена.       — То есть тебе можно меня трогать, а мне тебя нет?       — Да, нельзя.       — Так нечестно.       — Если хочешь с кем-то по обниматься, то жди когда проснется Серёжа. Я на такое не подпишусь.       — Но ты же недавно…       — Всё, это лимит. — Птица сложил руки на груди и снова отвернулся.       «Только-только показал немного слабости и тут же закрылся, мол, на самом деле это ерунда, не надо меня утешать.» — Гром про себя закатил глаза. — «Да я сам почти такой же, что уж говорить.»       Игорь пару мгновений смотрел на ворона, а затем усмехнулся уголком губ. Птица этого не видел, поэтому и не почувствовал подвоха. Тем временем Гром быстро рукой залез под футболку Разумовского и пощекотал место, где соединяется крыло со спиной. Там кожа была нежная, так что Птица тут же подскочил на месте и стал извиваться как змея, пытаясь не смеяться. Чтобы он не смог убежать, майор захватил его второй рукой, повернув лицом к себе и прижав ладонь к спине.       — Нет, нет, стой, хватит! — Срываясь на смех, просил Птица, пытаясь отпихнуть от себя Игоря.       — А что, я же не обнимаю тебя. Никаких нежностей. — Улыбался Гром, глядя на то, как чертыхается ворон в его руках.       — Ах ты скотина… Так тоже нельзя!       — Первое слово дороже второго.       — Ну Игорь! Я сейчас… Мне уже плохо.       — Хорошо, хорошо.       Гром перестал щекотать спину Птице, заметив, что тот начал краснеть от смеха. Но, чтобы ворон уж совсем не расслаблялся, он качнулся вперёд на лег на него сверху. Сущность издал непонятный звук и недовольно посмотрел на ухмыляющегося майора, который устроился на его груди как кот.       — Зараза. — Фыркнул Птица.       — Кто бы говорил. — Игорь повторил его жест и демонстративно приложился щекой возле ключиц. Разумовский чуть дёрнулся и коснулся губами его макушки. Гром пару раз моргнул, ощутив на больном месте тычок от острого носа, и повернулся к ворону обратно. — Ты меня клюнул?       — Да… — Усмехнулся Птица, чуть краснея. — Полежи ещё немного, чудовище. Довел ты меня.       Ворон рукой дотянулся до подушки и подложил её себе под голову, затем закрыв глаза. Игорь не стал перелезать с Птицы на диван чисто ему на зло. Он какое-то время смотрел на пустые стены офиса, слушая под ухом чужое сердцебиение, пока глаза сами собой не закрылись, и Гром не провалился в сон.