Ikigai

      – Мда-а, не круто, – с сомнением протянул Сатору, наблюдая за изменениями в показателях мигающих приборов так, словно бы понимал в этом чуть больше, чем абсолютное ничерта, – может всё же стоило рассказать малышке Касу-тян?       Он повернулся к хмуро застывшей возле него Утахиме, но та лишь покачала головой, задумчиво рассматривая замершую на больничной койке фигуру. Картина была не из приятных, однако она, как единственная из присутствующих, кто знал истинный облик Мехамару до его стычки с проклятием особого уровня, понимала, что сейчас шаман выглядел даже почти здоровым. Почти. Если не считать того что он уже довольно долго находился на грани смерти.       – А если этот козёл не выкарабкается, то что? Заставишь её пережить это дерьмо второй раз? - мгновенно взвилась отирающаяся возле наставницы Май. Она зло цедила слова сквозь зубы и смотрела на шестиглазого так яростно, будто это именно он, а не находящийся на грани жизни и смерти Кокичи Мута являлся источником её личной ненависти.        – Может и утешать тоже сам будешь? Автограф на открытке поставишь или совместное сел…       – Тц, не груби старшим, – Утахиме бросила на подопечную строгий взгляд и Зенин тут же заткнулась, опустив глаза в пол.       За вольность она, впрочем, не извинилась, но на некоторое время этого должно было хватить. На некоторое и не факт что продолжительное, учитывая происходящее. Происходящее прямо здесь и сейчас, и происходящее там, в мире. Иори довольно часто наблюдала подобную защитную реакцию как среди учеников, так и среди взрослых магов. В особо стрессовых ситуациях люди обычно разделялись на тех, кто закрывался в себе, вроде Касуми Мивы и тех, у кого напрочь срывало тормоза. Май относилась ко вторым.       – Май-тян жестока, – Сатору поднял ладони вверх в примирительном жесте, но судя по лёгкой улыбке и насмешливому, лисьему взгляду, едва ли он действительно испытывал реальную обиду или возмущение от несдержанных слов нижестоящего по рангу мага, – знаешь, ведь иногда отсутствие надежды может быть куда страшнее...       – Ничего вы не знаете...       Тихий хлопок на мгновение прервал мерный писк приборов, оставив Май растерянно взирать на свою наставницу, накрыв рукой правую сторону лица. Пощечина была чисто символическая, безболезненная, но ощутимая. Утахиме крайне редко позволяла себе подобное по отношению к своим ученикам, но сейчас все были на взводе, а возросшая за последнее время агрессия Зенин по отношению вообще ко всему на свете, только накаляла обстановку.       – А ты не провоцируй, – голос Иори был тихим, но взглядом, который она бросила на Сатору, вполне можно было разом выпотрошить целого индюка.       На студентах это работало безотказно. С сильнейшим магом, как подозревала Утахиме, это работало ровно до того момента, пока он сам хотел играть в эту игру.       – Пойдём. Это надолго, а мы здесь не помощники, – не получив мгновенного ответа, наставница покосилась на Зенин, что стояла сейчас слепо глядя в пол перед собой и сцепив пальцы в замок.       Выдохлась. Давно пора.       – Старейшины всё равно потребуют казни…       – Учитель Годжо здесь как раз для того, чтобы этого не произошло. Мута Кокичи будет наказан, разумеется, но сохранит жизнь.       Этот разговор в различных вариациях повторялся сегодня уже не единожды и Иори терпеливо повторила эти слова в очередной раз. Казалось, что Май специально провоцировала эту тему, чтобы просто раз за разом слышать от Утахиме именно такой ответ. Наставница не стала усугублять, говоря о том, что всё не было так однозначно и многое сейчас зависело от того, насколько Старейшины всё ещё были готовы потакать прихотям сильнейшего мага. И насколько тот сам будет готов пойти на их условия, а в том, что эти условия будут, она не сомневалась ни на миг. Впрочем, Сатору Годжо выглядел крайне заинтересованным в мальчишке, вот только Иори пока не понимала почему.       – Если переживёт этот день...       – Да, если переживёт этот день, – Утахиме смерила подопечную уставшим взглядом и снова посмотрела вперёд, где за стеклом, отделяющим их от палаты, Сёко Иэйри отсоединила несколько капельных систем от неподвижного тела её бывшего студента.       Бывшего и нынешнего, если очень повезет.       Целительница щелкнула по кнопке подачи лишней, мешающей ей энергии и впервые за более чем полтора месяца помещение погрузилось в абсолютную тишину.

***

- Знаешь, у многих смертельных состояний часто бывает одна общая черта - Какая же? - Перед самым концом у пациента часто наступает улучшение

      – Сегодня ты гораздо активнее, я очень рад, – престарелый мастер меча Хидео Ямаути снизошел до похвалы, сдержанно улыбнулся и, оценивающе глянув на запыхавшуюся Миву, убрал за пояс тренировочный меч.        Выглядела она, пожалуй, и правда не готовой больше продолжать урок.       – Я просто хочу побыстрее вернуться в строй, – вопреки упрямству, девушка всё же позволила себе опуститься на колени и перевести дух.        Тело протестовало против резко возросшей нагрузки, но Мива предпочитала игнорировать дрожь в ледяных пальцах и гудящую мышечную боль. Другую боль, назойливо тянущую под самой диафрагмой, прямо там, где располагалось её магическое ядро, она игнорировала уже куда дольше.       Касуми не забрасывала тренировки полностью, но и заниматься во всю силу не могла. Действовала пусто, на автомате, словно сама являлась не более чем осиротевшей марионеткой, что лишившись кукловода, попросту дожигала свои последние резервы. Затухающий осколок души вперемешку с остатками проклятой энергии — вот кем она была на самом деле. И да, она действительно хотела дожать то немногое, что ещё оставалось и посмотреть, что будет там, за этой чертой. Возможно, она лишится чего-то очень важного, чего-то что делает человека человеком или просто потеряет возможность чувствовать что-либо вообще. Оба этих варианта были для неё вполне приемлемы.       Хотела ли она мести? Формально да, хотела и если бы у неё появился шанс уничтожить погубившее Муту проклятие на этот раз уже своими собственными руками, она не стала бы воротить от этой возможности нос. Высокопарные речи на тему «будь выше этого» и «ненависть порождает только ещё большую ненависть» были хороши лишь для тех, кто никогда по-настоящему никого не терял. Для людей из какого-то другого мира. Для хороших людей. Мива не была уверена, что теперь могла считать себя таковой. Но если говорить начистоту, то она никогда не умела ненавидеть по-настоящему. Изнутри, до кипящего в венах огня и застилающей глаза ярости. Многие бы назвали это прекрасной чертой, но именно она сыграла с Касуми очень злую шутку, ведь если бы она всё же была способна на эту всепоглощающую ненависть, то возможно нашла бы в себе силы двигаться дальше.       Сенсей Ямаути к сожалению не работал с Простой Территорией, но как фехтовальщику ему почти не было равных. Возможно, даже учитель Кусакабе не был в этом настолько хорош. Когда-то Мива тоже хотела достичь таких же высот во владении мечом и даже больше, но... теперь она просто не хотела ничего. Да и могла ли?       Касуми не могла отделаться от мысли, что если бы изначально она занималась ещё усерднее, то Мехамару смог бы ей доверять. Не списал бы тогда со счетов. Возможно, даже раскрыл бы ей свой замысел и она… черт, она всё равно пошла бы за ним, приняла бы как есть, даже если бы пришлось тоже получить клеймо предателя, плевать. Возможно, смогла бы отговорить его от такого риска, убедить действовать осторожнее, возможно даже смогла бы помочь обмануть ублюдка Кэндзяку… Впрочем, какой там. Это Кокичи Мута был гением и непревзойдённым стратегом а она… она была лишь бесполезной Мивой, даже не способной по-настоящему отомстить.       Вероятно, единственное, что она смогла бы наверняка, это просто быть рядом. Но она хотела бы быть рядом.       – Я хотела бы продолжить, если позволите, господин Ямаути, – вежливая улыбка, которую Касуми натянула по привычке вышла больше похожей на кривой оскал.       Ноги на которые она поднялась казались совершенно чужими, а сбитое сердцебиение так и не вернулось в ритм. Мива торопилась, но сама не до конца понимала куда и зачем. Просто чувствовала, что должна куда-то бежать, быть где-то совершенно не здесь. Возможно даже не быть вовсе, плевать. Старый учитель нахмурился, явно не одобряя её не слишком здоровый энтузиазм, но в итоге кивнул и снова обнажил свой меч.       Когда за Мивой зашел Камо, чтобы привести её в общежитие к ужину, девушка уже и правда не могла стоять. Норитоши, помимо вечно пропадающей где-то последние дни Май, был единственным из команды, кто не застал её произошедший неделю назад утренний срыв. Ей до сих пор было безумно стыдно смотреть товарищам в глаза, в особенности всё ещё гостившему у них Инумаки, поэтому девушка старалась вести себя в их присутствии как можно более незаметно. А ещё старалась не пересекаться с ними лишний раз. Так и вышло, что теперь она довольно часто пропускала общие тренировки, стала реже появляться на обедах, но зато почти всё время пропадала здесь.       Момо, конечно, знала где её искать, но конвой по её душу если и отправляла, то только к вечеру. И да, она конечно же знала, кого именно в этой роли посылать было лучше всего. Чёртова Момо была слишком понимающей и Мива злилась, считая, что абсолютно ничем не заслужила к себе такого трепетного отношения. В конце концов все шаманы теряли дорогих им людей, но именно она почему-то не находила в себе сил отпустить и двигаться дальше. Момо говорила, что ей просто нужно больше времени, но Касуми совершенно точно знала, что для того, чтобы отпустить ей не хватит и вечности.       – С вашего разрешения, сенсей, – Камо протянул руку, помогая вымотавшейся сокурснице подняться с татами, несмотря на её вялые протесты и заявления о том, что она может вполне нормально стоять сама.       Учитель только махнул рукой, проворчав под нос что-то подозрительно напоминающее «забирай это чудовище и завтра не приноси» и Мива поджала губы, заглушая внезапный укол всколыхнувшийся в горле обиды. Раньше такое высказывание показалось бы ей даже забавным, но сейчас даже сущие пустяки Касуми принимала слишком близко к сердцу.       Момо говорила, что это был просто затянувшийся стресс.       – Я не бесполезна, – обречённо прошептала девушка, когда они вместе покинули восточный тренировочный комплекс.       Она еле волочила ноги, почти висела у товарища на плече и не могла не думать о том, что от самого этого факта её слова уж тем более не имели под собой никакого веса.       – Абсолютно нет, – Камо тем не менее подтвердил её высказывание без какой-либо видимой фальши, но Мива не поверила ему ни на секунду. Себе она, впрочем, не верила тоже.       Из всех сокурсников именно Норитоши читать было сложнее всего, а при учёте что девушка в целом не слишком хорошо понимала людей, он всегда был для неё закрытой наглухо книгой.       – Издеваешься, – Мива прекрасно осознавала ту пропасть в силе, что лежала между ними несмотря на совсем незначительную разницу в возрасте, но Камо всё равно продолжал казаться ей предельно серьёзным, не сбивался с шага и смотрел вперёд.       – Ничуть.       Девушка совершенно не представляла, что могла бы ответить на подобное и нужно ли было вообще хоть что-то отвечать. Так и не сумев определиться, всю оставшуюся дорогу до общежития Касуми предпочла просто молчать и эта тишина казалась ей особенно неловкой.       – Просто не все просыпаются сразу, – внезапно заявил Ками уже у самого порога и слегка улыбнувшись, приоткрыл дверь в наполненное светом и отзвуками разговоров тепло, – только не стой слишком долго.       –Чт… – Мива растерянно проводила взглядом скрывшегося за дверью шамана, не слишком хорошо понимая, к чему именно относились эти слова.       К тому, что ей, определённо, понадобится время, чтобы собраться с духом и появиться перед друзьями или к тому, что ей не следовало застревать в прошлом, чтобы раскрыть весь свой потенциал? Если второе, то Норитоши, определённо, ждало разочарование. И его и всех остальных, кто ещё хоть как-то в неё верил. Вот только признаться, что она уже и не сможет проснуться, Мива так никому и не решилась.       Она чувствовала это отчётливо, хоть и не могла найти причин. Действительно объективных причин изменения в её проклятой энергии, помимо плачевного душевного состояния и ощущения постоянно жрущей её тоски. Девушка не была уверена в том, что это могло быть хоть как-то связано между собой. С одной стороны источником проклятой энергии являлись негативные эмоции шамана, с другой же – отнюдь не любые и для каждого они вполне могли быть немного свои. Возможно, ей всё же стоило поговорить об этом с госпожой Сёко. Возможно, даже сделать это как можно быстрее, учитывая как стремительно усугублялись симптомы, но...       Выдохнув, девушка взялась за дверную ручку и, собравшись с духом, всё же тихо провернула её, входя в дом.       – Как тренировка? – с порога поинтересовалась Момо, стоило только Касуми миновать прихожую и осторожно заглянуть в наполненную светом кухню.       Слишком уж уютную на контрасте серой погодой Января.       Народу было не сильно много. К этому времени многие уже разбрелись по дому кто куда — вернулись в свои комнаты или тихо переговаривались между собой за столом или расположившись на диванах, расставленных по периметру помещения. Из гостиной, отделённой от кухни полупрозрачной живой стеной, слышался шум работающего телевизора. За обеденным столом сейчас оставались только Момо, зашедший чуть раньше Камо, Инумаки и пара девушек с третьего курса, Такано и Ямада, которых Касуми знала по именам, но никогда не поддерживала с ними близкого общения.       – Всё хорошо, – девушка в ответ постаралась изобразить улыбку, хотя не могла при этом отделаться от мысли, что всё же стоило попытаться проскочить мимо незамеченной и сразу подняться наверх. Впрочем, с тем же успехом она могла бы ещё раз попытаться победить Кэндзяку, только уже без меча.        – Учитель Ямаути доволен мной.       – Значит, снова скоро будешь с нами?       – Да, всё так, – щеки Мивы начали немного неметь, при том, что она даже не старалась улыбаться слишком широко. Так, всего лишь слегка приподнимала уголки губ на манер Норитоши, просто чтобы не привлекать к себе внимание слишком унылым лицом.       – Я рада.       К концу ужина разговор за столом плавно перетёк в обсуждение последнего задания, в котором Касуми не принимала участия и она решила воспользоваться этим, чтобы наконец сделать то, на что не могла решиться уже целую неделю к ряду.       – Слушай, – Мива осторожно заняла место рядом с Инумаки, заранее убедившись, что в их сторону никто не смотрел, – я хотела извиниться перед тобой за тот случай… ну, ты помнишь, когда я… в общем, я не хотела говорить ничего подобного       – Лосось… – парень не выглядел сердитым, однако она не понаслышке знала, как легко на самом деле можно водить окружающих за нос.       – Я знаю, это меня не оправдывает, но я действительно была не в себе и… – девушка сцепила руки в замок и опустив глаза, начала частить речь, как часто делала, когда нервничала и не была уверена в себе, – в общем, прости. Я ляпнула не подумав и мне очень жаль...       Она бы наверняка продолжила тараторить извинения и дальше, но Тоге прервал её коснувшись рукава формы и указал на свой мобильный телефон. Печатал он довольно быстро, что было не удивительно в его случае, но Мива все равно успела испытать нетерпение, пока ждала.       «Если я прикажу тебе умереть, то скорее всего лишусь голоса навсегда, либо умру сам, что вероятнее. Слишком сильное слово для контроля человека» – Инумаки повернул к девушке дисплей своего телефона, чтобы та могла беспрепятственно всё прочитать.       – Прости… это было очень эгоистично с моей стороны, – новая волна стыда накрыла её с головой и Мива снова впилась взглядом в свои колени.       «Вовсе нет. Просто не бери в голову, я не в обиде»       – Спасибо…, – прочитав сообщение, Касуми постаралась снова улыбнуться, так как её натянутая кое-как маска, во время этого разговора успела полностью слететь с лица, – скажи, а зачем вы здесь? Нет, не в том смысле, что мы не рады вас видеть, мы рады, очень, просто… кажется, ты ещё не до конца восстановился. Прости, если лезу не в своё дело...       «Я всё ещё под присмотром госпожи Сёко. К тому же она не хочет, чтобы Токийское подразделение впустую слило результат её трудов. Я, в общем-то, не хочу этого тоже»       Мива хотела уже было уточнить, что именно он имеет ввиду, но Инумаки начал снова набирать текст       «Я не хочу, чтобы меня списали со счетов как Тодо, но и вернуться к работе прямо сейчас не в состоянии. У Старейшин было другое мнение на этот счет. Сёко-сама предпочитает не рисковать, к тому же она работает над каким-то новым методом обратной техники, а я, как ты можешь заметить, сейчас отличный подопытный кролик х)»       – Хочешь сказать, что Старейш… – Касуми не договорила, наткнувшись на предупреждающий взгляд шамана.        Он почти незаметно помотал головой из стороны в сторону, и Мива поджала губы, чувствуя как в её груди снова шевелится чувство обидны и попранной справедливости.       – Тогда я рада, что вы здесь, – ответила девушка и в кое-то веки её слова были не пустым проявлением вежливости, а чистой правдой.       Она никогда не могла похвастаться той острой проницательностью коей владела их наставница Утахиме, но и дурой вовсе не была. Мива никогда не питала иллюзий в отношении круга Старейшин — те решения, что они принимали сейчас явно указывали на то, что их больше интересовало удержание текущих позиций во власти, а не благополучие подконтрольных им магов и простых людей, которых те были призваны защищать. А раньше… раньше, кажется, было ничуть не лучше.       Касуми внезапно притянула к себе дисплей телефона не успевшего ничего возразить Тогэ и начала торопливо наклацивать текст       «Они ничего не сделали для Мехамару. Не верю, что не могли. Просто не стали»       Слёзы сами собой резко подступили к глазам и Мива, торопливо вернув телефон Инумаки, вышла из-за стола, чтобы заварить себе ещё кофе. Любые действия, движения производимые с какой-либо целью помогали ей взять себя в руки в такие моменты, главное было просто не останавливаться, не думать и продолжать дышать.       Хлопнувшая сильнее обычного входная дверь могла свидетельствовать о возвращении Зенин и действительно, она уже очень скоро прошествовала на кухню, минуя, впрочем, обеденный стол. Мива не могла не заметить брошенный в её сторону странный, нечитаемый взгляд, но предпочла сделать вид, что слишком увлечена наблюдением за работой кофемашины.       – Я не голодна, – Май остановила встречный вопрос Момо, хотя та даже не успела открыть рот, устало рухнула на стоящий у стены диван, но всё же сжалилась, закатила глаза и пояснила, – перекусила по дороге.       Зенин последнее время была злее обычного, хотя и в лучшие времена её было трудно назвать мягким и отзывчивым человеком. Не задирала она лишь членов своей постоянной команды и третьекурсницы из другой группы как-то незаметно растворились из комнаты, стоило ей только обозначить своё присутствие.       – У меня что-то на лице? – развернувшись, Касуми чуть не разлила кофе, снова натолкнувшись на взгляд со стороны Май.       Тот самый странный взгляд.       Смутная тревога колючим узлом свернулась в её груди, заставляя мысли хаотично метаться с одной теории на другую. Её хотят навсегда отстранить от дел? О состоянии её проклятой энергии каким-то образом стало известно? Учитель Ямаути что-то заметил?…       – Наставница вернулась из города, но к утру снова должна будет отбыть. Ты ещё сможешь застать её на месте, если хочешь поговорить на тему твоего возвращения.       Мива не сразу выпала из дурных мыслей и смысл сказанной Зенин фразы дошел до неё с некоторым запозданием. Этим она заслужила ещё один её взгляд, на этот раз вполне очевидно оценивающий, с привкусом сомнения и настороженности.       – Если конечно, ты уверена что готова...       – Да! Спасибо! Я схожу прямо сейчас! – она дёрнулась было к выходу, но вспомнив, что всё ещё держала в руках нетронутую чашку, вернулась, чтобы поставить её на стол, – ещё раз спасибо! Я готова, правда.       Не то чтобы за эту неделю Мива научилась хорошо врать, но как оказалось, даже этой примитивной имитации было вполне достаточно.