Тени прошлого

Рей с сомнением смотрел на собственные вещи. У него их, по факту, и не было особо. Поэтому он запихнул всю одежду в чемодан и, уменьшив, убрал в карман. Теперь его тумбочка стояла одиноко открытой, а в сундуке остались лежать чистые пергаменты и учебники, брать которые с собой на каникулы он не видел никакого смысла. Смит, если честно, даже не знал, куда он вообще едет и зачем. С Дурслями он уже ментально попрощался, как с местом постоянного проживания, и почти всë прошлое лето провёл в стенах Блэк-мэнора, но сейчас назревала новая война, и он не хотел подвергать их опасности. Попроситься, что ли, к Рону? Звучало уже неприятно, но а что ему ещё делать? Прятаться от директора? Где? Да и ему стоило быть с Дамблдором рядом. В общем, сплошные вопросы. Смит вытащил из кармана бутылку с успокоительным и хлебнул, убирая назад. Потёр фингал под глазом. Драко, вчера забывший принять своё зелье, уж больно разошёлся. Магия настолько сильно мешала всё внутри подростка, что Малфой, ударяя Гарри по лицу, аж искорками вспыхнул. Рей удар оценил, конечно, — сам ставил. Хотя со смехом про себя думал, что Гермиона справилась бы лучше. В комнату заглянул Уизли и, окинув потерянно стоявшего на одном месте Поттера, спросил: -- Ты идешь? Чем раньше выйдем на платформу, тем больше вероятность занять хорошее купе. Смит ещё раз оглядел свой угол и, решив, что ему больше ничего не нужно, направился за Роном. Хогвартс гудел, как улей. Студенты прощались друг с другом, кто-то бегал туда-сюда, что-то забыв, выпускники ловили меланхолию и в последний раз обходили школу. Выйдя на улицу, Рей прищурил глаза — солнце, теперь совсем яркое, освещало молодую травку и сочную зелёную листву. Преподаватели только начинали запрягать фресталов — у них это получалось гораздо хуже, чем у Хагрида. Смит, смотря на это, пожал плечами: -- Пойдём пешком. Пока всех посадят — мы уже там будем. Рон поëжился, недовольно кривясь. Дементоров всё ещё не убрали, но отвели в сторону от пути к перрону. Легче от этого не становилось. Однако, несмотря на явное опасение Уизли, Рей не стал ждать его ответа, направляясь к еле заметной дороге между деревьями. Рон вынужденно нагнал его, запихивая руки в карманы, недовольно хмуря нос. Прошло всего три минуты их пути, когда, словно из воздуха, перед ними возник пугающей наружности мужчина. Хмурый, не улыбчивый, с шрамами на лице. Спросил: -- Куда? Рядом с ним появился другой — всё такой же пугающе некрасивый на внешность, но хотя бы улыбчивый. Смиту показалось, что он его уже видел у Уизли в гостях. -- Куда, куда? Видишь, Ронни с Поттером идут к перрону. Что за вопросы? Нахрен ты вылез? Первый посмотрел ему в глаза и пробасил: -- Альбус сказал всех проверять. Ебу я, нахуя они пешком по лесу идут? Мне сказали сделать — я делаю. Улыбчивый закатил глаза и, приторно улыбнувшись, зачем-то оглядел Поттера с ног до головы. Сделал к ним шаг: -- Гарри, помнишь меня? Мы не так давно виделись. Хочешь, я составлю вам компанию? -- Он подошёл совсем близко и положил руку Поттеру на плечо. И, если честно, для Рея подобный вольный жест был приглашением к драке, будь он в своём прошлом теле. Но при мысли о том, что ему сейчас только четырнадцать, пусть и без нескольких месяцев, становилось как-то не по себе. Смит не стал грубо стряхивать чужое прикосновение — сделал вид, что его ничего не смутило, и ответил: -- Нет, спасибо. Тут недалеко, я не боюсь дементоров. Улыбчивый мужчина посмотрел на него с усилением и погладил по щеке: -- Ты моя прелесть. Ну иди, иди. И Гарри с Роном пошли дальше. Когда злополучный кусок дороги окончательно исчез за их спинами, Уизли очень болезненно ткнул его в бок локтем: -- Блять, Поттер, я понимаю — в одиннадцать ты был тупой, но пора уже начинать вести себя не как слизь! Шли его нахуй, как увидишь, он же тебя... Парень замолк. Смит, поражённый тем, что Рон его, похоже, защищает, поднял бровь: -- Он — что? Рон сжал зубы, выдыхая воздух: -- Локонса помнишь? Вот он то же, что и этот. Только этот не такой добренький и чай с тобой пить не будет. Гарри поправил: -- И отвечать на письма поклонников. Мы, в основном, именно этим занимались. Уизли закатил глаза. А затем, внезапно, отвесил Поттеру подзатыльник и схватил его за рубашку рукой, разворачивая, смотря в глаза: -- Знаешь что? Харэ придуриваться. Я вижу, что ты понял, про что я. Но это, блять, серьёзно, Поттер. Этот уëбок даже не англичанин, он ебал, какой ты там герой, и на Дамблдора ему до фени, он тут ради резни. И тупых подростков. Так что, если с ним столкнëшся — бей по ебалу. Рей, всё с тем же выражением лёгкого недоумения, смотрел на Рона несколько секунд. А потом усмехнулся. Легонько толкнул его в грудь, заставляя отпустить, и развернулся, продолжая путь: -- Мне, может, нравится быть милым и тупым. Это ты у нас гробишь мозги ради Великой цели. Уизли поднял бровь: -- «Великой цели»? Гарри пожал плечами: -- Притворяться тупым другом избранного — разве не обидно? Рон замер. Поттер прошёл ещё несколько метров, прежде чем развернуться, смотря на застрявшего на месте парня. Они столкнулись взглядами. Уизли стоял хмурый. Сжал кулаки: -- И ты все эти годы... -- Три. -- ...Все эти три года, просто, драккл тебя подери, заставлял меня страдать хернёй, просто потому что!? Рей расслабленно заложил руки за голову и развернулся на пятке: -- Да? Мне-то что на твои увлечения. Я нихрена не делаю, творю дичь, и мне ничего за это не прилетает. Рон нагнал его: -- Ты вообще понимаешь, что для Дамблдора нужно показать свою ценность? Иначе он тебя на мясо пустит? У него были на тебя какие-то планы, но сейчас, судя по всему, всё поменялось. Нахрена ты ему теперь? Поттер фыркнул: -- Ну, я очень послушный в плане выполнения задач. И боевая магия у меня попëрла. Чем не нужность? Уизли поджал губы: -- Ты не доживёшь до сентября. Гарри повернул к нему голову: -- Тебя это сильно волнует? Рон задумался. Они уже увидели платформу, когда парень ответил: -- Думаю, я буду чувствовать себя расстроенным несколько часов. Поттер кивнул: -- Ну и отлично. Прошло около часа, когда остальных детей, наконец-то, привезли к платформе. Все начали усаживаться. Рон с Гарри успели удачно занять купе. К ним тут же присоединились близнецы с радостной Гермионой. Она вздохнула, падая на сиденье: -- Наконец-то домой. Надеюсь, что родители получили моё письмо о том, что мы возвращаемся сегодня. Иначе придётся где-то брать маггловские деньги и вызывать такси. Рей пожал плечами: -- Или найти таксофон. Девочка скривилась: -- Ну, деньги для него всё равно нужны. Смит нахмурился, пытаясь вспомнить размер одной монеты: -- Может, сикль подойдёт? Грейнджер, вдохновлённая его идеей, полезла искать монетку, чтобы на взгляд примерить размеры. Именно в этот момент в купе зашёл мужчина. Лицо его выражало недовольство. Он оглядел всех присутствующих: -- Уизли, Грейнджер и Поттер? Подростки в недоумении кивнули. Маг хлопнул по косяку, кивая головой в сторону выхода: -- На улицу. Вы не едете. Отправляемся в штаб. Рон встал первым: -- Нора? Мужчина кивнул, разворачиваясь. Гермиона в недоумении нахмурилась, чувствуя, как тревога подкатывает к горлу: -- Но я...маггловская, мне нужно... Маг обернулся на неё с таким взглядом, что желание ещё что-то спрашивать отпало. Сказал только: -- На выход. И исчез в коридоре.

***

Прошло около трёх недель жизни у Уизли, и, если честно, Рей находил это вполне сносным времяпровождением. Они вставали с утра, ели и шли на тренировку. Что было интересно, так это сам дом — Нора, ранее имевшая около четырёх с половиной этажей, теперь совсем разрослась в высь и вширь. Появились дополнительные комнаты, в которых иногда оставались орденовцы. Гарри было весело. Не весело было несчастной Гермионе. Она так и не смогла увидеть родителей и понятия не имела, когда сможет. Её поселили в комнату с Джинни. Но, в отличие от мальчишек, на тренировки не гнали. Она помогала миссис Уизли по дому, но если в первые несколько дней всё было вполне приемлемо, то вот дальше началось что-то уже совсем странное. Молли учила её всем домашним делам, рассказывала, что и где находится, и очень сильно делала акцент на предпочтениях Рона. Что он любит, что не любит. А потом начала учить быть... женой. И, конечно, Грейнджер всё поняла. Хотела поговорить с Роном, но внезапно осознала, что парень не просто не против происходящего, а очень даже рад. Решила помолчать до поры до времени. Дамблдор появлялся очень часто. Всё сидел в закрытой комнате со своими дружками и что-то обсуждал. Но самое интересное творилось в газетах, систематично доставляемых совами по утрам. Для начала, в первую неделю окончания учёбы, объявили о выборах нового министра. Эта процедура проходила раз в три года, но Фадж, пока что, каждый раз выигрывал. Другие кандидаты выставляли свою программу и лозунги на первых страницах Пророка, позволяя избирателям ознакомиться. Вот тут-то и случилось страшное. В один день, с утра, на первой странице газеты появилась колдография мужчины. «Том Марволо Гонт». И весь магический мир разорвался. Потому что, как бы что там ни говорили все эти четырнадцать лет, а того, кто был Воландемортом, прекрасно знали. Тогда ещё бывший Реддл, на первых порах всё пытался занять место министра легально. Даже состоял в палате Визенгамота и на лицо был очень многим известен. Возможно, только молодые маги понятия не имели, кто он, но те, что постарше, быстро всё разъяснили. Волна пошла с утра, и уже к вечеру всё ожидали реакции министерства. В конце-концов, Гонт был преступником. Пусть и считавшимся погибшим. Рей был далëк от политики в плане правильности действий, но считал, что Фадж поступил совсем глупо. Вместо того, чтобы успокоить нарастающую панику, отклонить кандидатуру и ожидать дальнейший действий Тома, он... Объявил военное положение. И отправил авроров с проверками в дома аристократов в попытке найти Гонта. Это было так... глупо. Потому что в связи с произошедшим в стране началась паника. Аристократы, находившиеся на стороне Тома, очень жëско встретили пришедших к ним авроров. Некоторые авроры попали в Мунго, слухи об этом распространились и... Началась гражданская война. Пусть пока только набирающая обороты, но Смит был уверен — более активные действия от Тома ждать не придётся. Так и случилось. К началу третьей недели все газеты буквально разорвались новостями о побеге половины заключённых из Азкабана. Это было забавно. По мнению Рея, конечно. Он лежал на диване в комнате близнецов и дожёвывал морковку, вчитываясь в строчки свежего выпуска Придиры. Эта газета хоть и не была популярна, но, в отличие от Пророка, обладала гораздо большей достоверностью. Гермиона сидела на коленях, положив руки на подлокотник, тоже читая. Покачала головой, удивлённо и встревоженно: -- Как же так? Азкабан же самая неприступная тюрьма? Да и я думала, что защиту улучшат в связи с... Она обвела рукой пространство, всё ещё боясь называть происходящее вслух. Война пугала. Смит задрал голову вверх, смотря ей в глаза, и пожал плечами: -- Ну, во-первых, министр не всех дементоров вернул, что было очень глупо, потому что если Блэк не попался за весь учебный год, то искать его уже бессмысленно, а во-вторых... -- Он ещё раз пробежался по буквам глазами и покачал головой, -- Не думаю, что о таком бы написали, но, возможно, Хагрид был подставной. Девушка в искреннем недоумении нахмурила брови: -- ...Чего? Рей почесал нос: -- Я имею в виду, что Абраксас не настоящего Хагрида в тюрьму отправил. Или вместе с Хагридом ещё кого-нибудь пропихнул. Не просто же так он так бдил за тем, чтобы лесника посадили? Я его знаю, ему бы не всралось самостоятельно за этим следить. Нанял бы кого-нибудь, да и дело с концом. Гермиона посмотрела на него возмущённо: -- Ты... с самого начала догадывался? Смит кивнул, закрывая газету. Вздохнул, смотря в потолок: -- Думаю... знаешь, просто так Министерство, конечно, не захватить. Да и людям нужно всё же доказать, что Том — неплохой вариант. Но Фаджа нужно как-то провоцировать на глупые действия. Было бы неплохо... -- Он повернул голову в сторону двери и вздохнул, -- Надо, чтобы директор нам приказал напасть на каких-нибудь мирных жителей в виде пожирателей. Я думаю, он это сделает. Но главное — присутствовать при этом. Грейнджер раскрыла глаза: -- Ты что?! Зачем?! Рей махнул на неë ладонью: -- Ну не кричи. Для того, чтобы у нас были воспоминания в качестве доказательств. Мы сможем любые дела Тома на Дамблдора повесить потом. Гермиона задумалась. Затем чуть грустнее сказала: -- Не думаю, что нам позволят о таком узнать. Смит кивнул: -- Тебе — да. А вот я у него в послушных. Главное — не накосячить. -- Он сел, потягиваясь, и вздохнул, вставая, -- Ладно, пойду поброжу где-нибудь. Лицо у девушки внезапно исказилось тревогой. Она сжала кулаки и отвернулась, бормоча: -- А... ага. Иди. Рей странность заметил. Нахмурился и подошёл к ней, присаживаясь на корточки: -- Герми? Что такое? Грейнджер поджала губы, смущенная. Затем всё же посмотрела на него, и в глазах у неё можно было заметить собирающиеся слезы: -- Мне тут страшно одной оставаться. Только с тобой рядом нормально, и с близнецами. Эти мужчины... Они ходят где хотят, и меня вообще никак не воспринимают. А с Роном ещё хуже. Он на меня так смотрит иногда... -- Она судорожно вздохнула. Прикрыла глаза и открыла их, уже сухие, -- Ладно, я думаю... Просто зря переживаю. Смит, однако, её переживания пустыми не считал. Он задумчиво смотрел на неё несколько секунд. Затем провёл себе по шее рукой, подцепляя внезапно появившуюся цепочку с синим камнем на конце. Снял с себя, протягивая ей: -- Это порт-ключ. В Блэк-мэнор. Но над Норой очень сильное антиаппарационное поле. Ты отсюда не переместишься. Но граница заканчивается у калитки. -- Он взял её ладонь в свою, положил артефакт и закрыл своими руками, сжимая, -- Если Рон или кто-то перейдёт границу — бей. Насмерть. Не бойся. И сразу беги к калитке. На дом используй Эссерио, ты знаешь его. На нас с близнецами плевать. Даже не сомневайся, поняла? В глазах у Гермионы снова начали появляться с трудом успокоенные слезы. Она в отрицании закачала головой: -- Я ничего не смогу им сделать, я... -- Нет. -- Голос Рея звучал уверенно, -- Ты достаточно сильная, чтобы убить как минимум одного из них. Ты даже достаточно сильная, чтобы ранить Дамблдора, но не стоит проверять. Грейнджер горько усмехнулась. Она знала эту игру Смита — верь в себя, и, может быть, всё получится. Но она сильно сомневалась, что сможет хоть кому-то навредить. Рей просто пытался её обнадёжить. Смит нахмурился, смотря на чужое неверие, но ничего больше говорить не стал. Выпрямился, подходя к двери: -- Пойдём со мной, прогуляешься.

***

В общем зале был организован небольшой праздник в честь освобождённых из Азкабана товарищей. Они все были достаточно тощими, поэтому один из целителей попросил, чтобы их не кормили тяжёлой пищей, поэтому для освобождённых был накрыт отдельный стол. Том смотрел на Лейнстреджей, на Беллатрису, на Руквуда и Долохова и думал, что когда станет Министром, в первую очередь улучшит содержание в тюрьме. На сердце было спокойно, несмотря на предстоящие проблемы. Он был рад, что смог вернуть всех, кого не видел уже больше десяти лет. Антонин подошёл к нему, сидящему в кресле, когда все разбрелись по залу, разговаривая, рассказывая бывшим заключённым о том, что они пропустили. -- Я рад снова служить тебе. Гонт перевёл на него усталый взгляд и улыбнулся, качая головой: -- Не надо так жестоко. Я вернул себе разум, так что... всё так же, как было до смерти Рея. Долохов от имени вздрогнул. Том в последний год перед своей кратковременной смертью совсем рассудок потерял, и за любое упоминание своего мужа мог применить круциатус. Но сейчас сам говорил про него спокойно и ничего в его лице не изменилось. Антонин почувствовал, как с него падает гора. Он был... Он шёл за Томом ещё с молодости. Они познакомились, когда Реддл работал наëмником и много путешествовал. Начали общаться, и когда Том начал свой план по захвату власти в Англии — с радостью присоединился. Но после смерти Смита Том, которого он знал, исчез. От него осталось что-то страшное. Однако Долохов, несмотря ни на что, был готов продолжать свою... службу. Потому что он был человеком слова и, однажды поклявшись поддерживать, был готов довести это до конца. Даже если концом будет собственная смерть. Внезапно Гонт как-то очень грустно улыбнулся, спросил: -- Как думаешь, что можно подарить чокнутой женщине, очень похожей на Рея по характеру? Какой-нибудь артефакт? Взять с собой на рейд? Я в растерянности. Антонин аж воздухом поперхнулся. Какой ещё... женщине? Том, видимо, по его лицу всё прочитал и усмехнулся, откидываясь в кресле: -- Я встретил одну. Недавно. На самом деле, больше полугода назад. Она пристает ко мне, а я даже не знаю её имени, -- Он задумчиво прищурил глаз, -- ...Знаю только, как она выглядит без одежды. Но это был случайный порыв, я искал магические татуировки. Больше я её не видел с того момента, но думаю, если встречу... Он замолчал. Долохов тоже молчал, совершенно ошеломлённый. Он знал Гонта уже очень много лет, но с самого первого их знакомства на устах у Тома было только одно имя — Рей. Он по Смиту с ума сходил с самого детства, судя по рассказам. Антонин был на их свадьбе и видел совершенно окрылённого Реддла, взгляд которого был наполнен самой искренней любовью. И когда он смотрел на Смита, взгляд этот не менялся годами. Он потух в день смерти Рея. Как и всё в Томе. А сейчас Долохов смотрел на него и, драккл подери, видел зачатки этого-самого-взгляда в мечтательно отведённых глазах. Безумие. Чистое безумие. Гонт тяжело вздохнул и прикрыл лицо руками: -- Он меня не простит. Внезапно откуда-то сбоку на Тома почти на полной скорости залетел Абраксас. Он обнял друга за шею и, почти плача, прошептал: -- Он простит тебя. Поймёт, будет только счастлив, что ты живёшь. Гонт, придавленный немаленьким, тяжёлым мужским телом, развёл руки в стороны, пытаясь хоть как-то удержать баланс кресла, опасно накренившегося назад. Антонин придержал его рукой под благодарный взгляд Тома. Гонт обнял Малфоя, похлопывая его по спине, и скривился, отворачиваясь голову: -- Аби, от тебя несёт как от ликеро-водочного завода, ты сколько выпил? -- У меня праздник! Том покачал головой: -- Какой пример ты показываешь сыну и внуку? Малфой фыркнул ему в шею: -- Мой сын полностью занят своей женой, а внук страдает по пропавшей девушке. А я просто старый человек, имею право веселиться. Гонт с горем пополам встал и скинул Абраксаса на кресло. Вздохнул, скрещивая руки: -- Что за пропавшая девушка? Малфой пожал плечами: -- Грейнджер. Магглорожденная, ты знаешь. Дамблдор её и Поттера снял с Хогвартс-экспресса и забрал в неведомые дали. Драко переживает. Долохов нахмурился: -- Поттер с магглорожденной? Она нравится... его внуку? Дамблдор...? Том кивнул на его недоумевающий взгляд: -- Тебе нужно идти сплетни слушать, а не со мной стоять. Драко, его внук, -- Он кивнул в сторону развалившегося в кресле Малфоя, -- Ещё с первого курса влюбился в магглорожденную девочку, которую Дамблдор приручал под себя. Поттер, этот тот самый, которого я пытался убить, и один из детей Уизли — они втроём компашка деток Альбуса. А Драко всё продолжает по девушке с ума сходить. Абраксас подал голос: -- Кстати, ты, если тут рыжего парнишку увидишь — на него не кидайся. Это бывший Перси Уизли, ныне Перси Флинт. Не выдержал семейной любви и ушёл под крылышко к Маркусу. Но он нормальный парень, мы проверяли. Антонин, помнивший Маркуса ещё совсем крохотным комочком, устало прикрыл глаза. Он до сих не мог поверить, что прошло столько времени. Самым первым его потрясением за четырнадцать лет в Азкабане стало то, что Сириус, будь он неладен, Блэк, оказывается, уже очень и очень давно из Азкабана съебался. И все эти годы они пытались общаться с каким-то подставным, безмозглым, потерянным человеком. Беллатриса в первые года, когда Сириус перестал отвечать, очень волновалась. Блэка обычно было не заткнуть. А потом он внезапно замолчал и больше ни слова не сказал. Лейнстредж плакала. Она думала, что какой-то из дементоров всё же выпил его душу. А здесь оказалось, что паршивец всех обдурил. Женщина обещалась его найти и отвесить очень сильных и болезненных пиздюлей. Нарцисса загадочно на неё смотрела, и Долохов понял, что его местонахождение не было большим секретом. Но пока что это было неважно. Им всем в любом случае нужно было отлежаться недельки две. А потом можно было начинать. И ему было всё равно, кто встанет на пути. ㅤ