Красивый парень 2.0

      Калеб неохотно, но привстал с кровати на локтях. Он протёр глаза, пытаясь понять где находится. И за пару секунд его лицо с сонного, сменилось на испуганное. — Л-лололошка? — хрипло ответил Калеб, смотря прямо в чёрные линзы очков. Будущий инспектор даже не знал, какое выражение лица у его… Друга. Может отвращение, а может взаимная любовь? На второе, он не надеялся. — И… Ты же хочешь поговорить, да?       Рома просто выдохнул, нейтрально. Не было презрения или одобрения. Он сел на кровать и отвел взгляд от Калеба. — Да, Калеб, хоть и не знаю, как начать это. — Ло улыбнулся, но слегка грустно. Можно было подумать за ночь, а после поговорить уже утром… Но Калеб мог сбежать. Ну а прятаться вечно не вариант. — Ло. — Калеб нормально усаживается на кровать, и опускает взгляд на собственные руки, надеясь не видеть глаза Ромы. — Я знаю, что ничего не получится. Да я… Блять, я даже не знал о своих чувствах! — Что? — Лололошка совершенно ни как не мог знать, как работают человеческое чувство, под названием любовь. Любить свою семью — это другое, но полюбить человека… В таком смысле сложно. А особенно услышать, что можно и не догадываться о своих чувствах. — Ло, просто послушай, ладно? — через выдох говорит Калеб. Фильченков не видел своего друга таким… Хотя знакомы они немного. По-идиотски мало они знакомы, чтобы могли делать выводы друг о друге. — Я безупречно понимаю, что мои чувства не взаимны. И я не хочу даже говорить об этом! Просто… — Калеб, а ты вообще уверен в этом? По сообщениям… Я не знаю, может ты мог запутаться в себе? — улыбается Лололошка так, будто бы хочет всё это замять. Сделать вид, будто бы ничего не произошло. — Ну, допустим, перепутал дружеские чувства с- — Запутался я тогда или нет, но сейчас мне стало всё ясно. — говорит твёрдо Калеб. В его голосе даже сомнения не было. Он хватает себя за колени, слабо, чтобы Ло не увидел. — Я люблю тебя. И всё. — Оу… — пяти или десяти секундное молчание. Рома чувствует себя снова тем самым ребёнком, что ничего даже ответить не может на чужие чувства. — Ясно.       Становится тошно от себя. Разбиваешь чужие сердца, говоришь хладнокровное «ясно», но мог бы хотя бы притвориться, что чувства взаимны. Но память не подводит. Девочка приходила за школой, отдавала письмо, кричала смущённо, что влюблена по уши. Первое признание в любви. Растерянность, а после и согласие.       Смешки среди его ровесников, тогда ещё детей малых. А после и крики той самой девочки о том, что Рома бесчувственный идиот и что нельзя говорить, что чувства взаимны, когда это не так. — Ясно значит… Пхах. — горько на душе становится ещё сильнее, от такого простого ответа. Калеб улыбается, да хоть навзрыд, но не плачет. Войд учил с детства, слезы — признак слабого человека. — И больше ничего не скажешь? — Я бы хотел… Но- — Но блять что?! — сорвался Калеб, резкий и громкий крик, что возможно услышали и соседи. Однако стены толстые, не услышат. Он встаёт с кровати, не кидая взгляда на Рому. Возможно текут слезы, но Фильченков не видит. — Просто скажи это. Грёбанный отказ, и мне перестанет быть так хуево. Ло, как бы ты не хотел усидеться на двух стульях разом, наши отношения не восстановить. — Калеб, не будь таким… Категоричным! — также встаёт с кровати Ло, и следует за Калебом, что вышел из комнаты. — Эй, всё можно исправить! — Ого, Ло, считаешь мои чувства ошибкой? — улыбнулся Калеб, горько и совершенно не радостно. — Я не это имел в виду. И ты понимаешь. — сжал кулаки уже сам Рома, это начинает бесить. — Ты мне не нравишься. Совершенно точно не в этом смысле. И дело точно не в том, что ты парень. — А в чем тогда? — Калеб упёрся об стену, он даже в глаза Роме взглянуть не мог. Улыбка пропала с его лица. Было видно, как бедная губа Калеба стала красной из-за укусов. — Это сложно объяснить. Вини только меня. — голова Лололошки трещит по швам. Всё будто повторяется. Бесконечные отказы, в которых один и тот же шаблон: «Ты не виновата/виноват, это моя вина». И ощущение, будто бы это чувство вины скоро исчезнет, но только для других. Вина за эти разбитые сердца лежит на душе. Уже какой год. — Я не презираю тебя, это точно. Но врать я не могу. — Ты уже достаточно соврал. — тихо говорит Калеб, будто бы только себе. Ло не понимающе поднимает взгляд наверх, прямо на Калеба. Ого… А Калеб может плакать. — Твоё имя, внешность и даже мотивы. Зачем тебе помогать Кейт за просто так? Перевёл её сюда, хотя теперь должен платить не малую сумму денег. Скрываешь своё лицо, а имя даже рассказать не можешь. — Я уже говорил. Я помогаю Кейт, взамен на её помощь мне. — сжимает кулак Рома, а также сжимает и челюсть. Как всё сложно. — Люди знают меня, как Лололошка. Да и документы у меня есть. А внешность… Раз уж тебя так интересует, то держи!       Лололошка снимает с себя очки, а шарф бросает куда-то в угол комнаты. Сколько это было раз за сегодня? Дилан, Фран, а теперь и Калеб. — Ну как, доволен? — глаза полные раздражения уставились на Калеба, чье сердце давно ушло куда-то в пятки. Фиолетовый пигмент, который всё время ассоциировался с Войдом и страхом. Или его патчами для глаз. — Я просто не хотел себе проблем. Снова, снова, и ещё раз, блять, снова!!!       Рома подходит слишком близко, хоть и неосознанно, но подходит. Калеб вжался в стену, пытаясь скрыться от взгляда. Остаётся лишь немного места между ними. Рука Фильченкова закрыла проход, и теперь бежать некуда. Совершенно точно. — Отойди. — хриплым, а от того и слишком тихим голосом просит Калеб. Он был и напуган, и смущён. Слишком близко. Можно услышать чужое сбившиеся дыхание, но точно не от смущения, а от раздражения. А фиолетовые глаза, что были идентичны Войду напрягали до дрожжи в коленях. — Я просто устал. — Рома отступает, поняв, что нарушил чужое личное пространство. А Калеб выдыхает, наконец почувствовав в лёгких кислород. Щеки пылали ядрено алым цветом, но были быстро прикрыты собственной рукой, подальше от чужого взгляда. — Прости. Я не хотел… Пугать. — Ло, я не ребёнок, чтобы пугаться. Просто удивился. — выдыхает Калеб. Румянец уходит, а после и сердце восстанавливает свой темп. — Ты красивый. — Да знаю я. Слышу всю свою жизнь. — улыбнулся Рома и пошёл за своими очками с шарфом. — Нарцисс? — не двигаясь с места, но уже довольно весело усмехается Калеб. Но Ло действительно был слишком красивым. Ровные черты лица, идеальная кожа, длинные ресницы да и просто… Прекрасная улыбка. — Да… Поэтому и не могу ответить взаимностью. Люблю только себя. — шутит Рома, что Калеб безупречно понимает. На лице грустная улыбка, как забавно, но и плохо на душе. — Жаль, что не было и малейшего шанса. — Калеб измученно садится на пол, скатываясь по стене вниз. Руки расположились на коленях, чтобы как-то успокоить плачущую душу. — Я уже говорил. Ты хороший человек, Калеб. Добрый, хоть и не показываешь этого. Слишком переживаешь о Кейт. Но это даже не минус в вашей ситуации. Пока что. — Рома поднял очки и надел их вместе с шарфом. — И ты… Заслуживаешь большего. Человека, который искренне тебя любит. Точно не меня. — Ло уходит на кухню. Калеб лишь сидит на полу и разглядывает пылинки. — Я пойду в свою комнату. — говорит на одном дыхании Калеб, и на ватных ногах идёт в комнату, даже не слушая, что сказал Рома. — «Я идиот»

***

      И как же плохо на душе. Сердце будто ломается на мелкие кусочки… На что я надеялся? Было ощущение, будто бы всё станет… Проще? Я хотел услышать лишь положительный ответ. Понимал, что такое не случится, но надеялся.        Падаю на свою кровать. Плюхаюсь как какой-то пласт металла на пол. Громко, тяжело и также безжизненно. Чувствую, как слезы скатываются по щекам на подушку. Уши будто бы заложило после взрыва, а челюсть так сильно сжалась, что наверняка сломает мои зубы. Но уже не важно.       Тихие всхлипы, будто бы и не всхлипы. Хочется реветь как какой-то ребёнок. Стонать от боли, как собака, которую подстрелили из автомата. На крайние меры просто взять нож и перестать чувствовать боль. Но я не идиот. — Блять…       Я не матерился обычно. Обычно я не выхожу из своей… Роли? Роли умного, внимательного, а также собранного ученика, что станет заменой Войду. Ожидания всегда завышенные, а иногда даже слишком, чтобы я выполнил их. Но мат сейчас просто необходим.       Я хочу взять телефон и позвонить, написать, что угодно сказать Кейт, рассказать, что я идиот, которого отвергли так быстро… Так глупо. А главное безумно больно. Я люблю его. Но это лишь на время… Поболит и пройдёт. Точно…

***

— Очередной проëб. — садится за стул Рома, находясь на кухне. Идти в свою комнату не было желания. Может новости посмотреть? — Как там Межди…       Пальцы нажали на включение. Новостные каналы включены, и спустя пару секунд Фильченков усаживается и смотрит в телевизор.

Следующие новости… Президент Интермундоса и президент Арии объявили о начале экспериментом с новым элементом, который может пополнить периодическую таблицу… Это может стать переворотом в индустрии технологий!

— Ого. — незаинтересованно выдохнул Рома. Звучит хорошо, только как бы это не стало ошибкой. — И что за прекрасный учёный взялся за это?

Около года назад…

— Ага. Так значит Вы действительно думаете, что возобновить проект хорошая идея? — обладатель надменного голоса был раздражён. И безусловно очень сильно. — Кхм, мистер Арнир, послушайте меня внимательно. Первичная материя слишком непредсказуемый материал! — Вот именно. Я думаю возобновить проект. Данная… ПМ сильно поможет в исследованиях страны, и всей Лиги в целом. — Арнир спокойно улыбается, не обращая внимания на слегка паникующий голос другого. — Но я безусловно надеюсь, что у тебя получится сделать её безопасной. Даю год. А после посмотрим окончательное решение. — Мистер Арнир! Вы знаете, что за этот грёбанный год, я могу сделать что-то намного лучше, чем эта первичная материя от какой-то Райи! У неё даже лицензию отобрали, на кой черт вы-! — Джон. — твёрдый, даже жестокий голос, какой был несвойственный для самого доброго правителя страны. — Не надо хныкать. Делай, что велят, а иначе и тебя лишим лицензии. — Да Вы… — в горле был огромный ком, не позволяющий дышать или слова сказать. Кулаки сжимаются до красных отметин. — Хорошо. Сделаю, что смогу.       И Джон выходит. Подавленный и без эмоций. Выходит из злосчастного кабинета Арнира. На что эти надежды? На что эта грёбанная жизнь, а? Пока он мучается, пытается выбраться из отвратительной жизни, другой человек наверняка отдыхает, даже пальцем не двинув.       Великий Джон Дейви Харрис, ребёнок, что родился у алгоколиков и живя с сестрой смог попасть в лучший университет в мире. Закончил его на отлично, и став учёным совершал открытия. А теперь? Пара лет прошло, и его отправили на заведомо провальное дело.       Этому чёрту в ангельском одеянии и Джон имеет в виду Арнира, доверять — плохое дело. Высокомерный урод, что даже понять смысл работы ПМ не хочет! Ну не может быть нестабильная энергия быть безопасной в эксплуатации!       Но Джон выдыхает. Бесшумно, но со злостью. За что ему эта жизнь? Вышел из ада, где единственным лучиком солнца была сестра Саша, которая погасла так быстро… А потом вновь канул в пропасть. — О, дядя Джон? — как неудачно встретил одну из девочек Арнира Харрис. — Ну как, папа наверняка был плохим сегодня, да? — Хм? Почему так думаешь, Терра? — заинтересовано поднимает бровь Джон. Эти девки бесили, но иногда. В частности из-за того, что родились с бриллиантовой ложкой во рту, но сами по себе, что Ала, что Терра были умными. — По секрету… Мама с папой разводятся. — говорит девочка тихо, чтобы никто не услышал. И удивлению Джона не было предела. Как это? Хороший семьянин, да разводится? — Терра, ты о чем говоришь? Это же… Почему ты рассказала мне? — Ну, Вы, дядя Джон, какой-то подавленный. Да и вроде папа говорит, что доверяет Вам. — доверяет? Что за белиберда. Дал заведомо провальный проект по ПМ, и наверняка, когда Джон скажет, что нет иного выбора, кроме как закрывать проект, его выгонят. — Так что расскажу по секрету! — Ладно… Я послушаю. — Мама с папой заключили брак по расчёту. — Джон усмехнулся про себя. В какое мы это время, чтобы браки по расчёту делать? — И сейчас папа сказал, что влюбился в кого-то. На том и разошлись. Но папа так часто жалуется на количество ненужных бумажек. Вот и стресс всегда. — Мистер Арнир в кого-то влюблён? Честно, я не думал, что этот-… Кхм. Терра, а что с твоей матерью? — У неё давно кто-то есть. — Терра улыбнулась. — Папа знает, и не мешает. Всё равно любви то у них нет. — Хм… А твоя «любящая» мама дорожит тобой? — Джон уже был счастлив, что решил послушать Терру и её секретики. Так много всего он узнал о добрейшем правителе Арнире… — Да! Мама с папой хоть и не любят друг друга, но нас с Алой безумно любят! Но дядя Джон, я это только по секрету. — всё это время она улыбалась. Радостно и так спокойно. Но на следующее предложение она стала почти равнодушной. — Но если кто-то узнает. Дядя Джон. Вся вина будет лежать на Вас. — «Мелкая дъяволица.» — бьёт себя по голове, но только в мыслях Джон. — Хорошо… Терра. Ты больше никому не рассказывала? — Не знаю. Но дядя Джон, хорошо следите за стенами! — она улыбнулась и развернулась. — Ведь у них есть уши! — и убежала в направлении своей комнаты. — Ну а вы следите за ними внимательно! — «Да уж… Дети цветы жизни, но только на моей могиле.»

Не так давно…

— Приятель… — смотрит на досье учёного Междумирец. Можно сказать, что мужчина не верит своим глазам. — Такое ощущение, будто бы ты дал мне фото моего сына. — Ты о чем? — подходя ближе, но уже с кружкой кофе для себя и друга спросил Арнир. — Ну и насколько Джон похож на Рому? — Внешний вид… Думаю около процентов 80-90. А возможно полная копия. — усмехнулся Междумирец и взял телефон. Спустя пару секунд он показывает другу фото своего сына на данный момент. — Ты возможно и не помнишь, как выглядит Рома, но вот. — Секунду… — Арнир посмотрел на фото, а после на досье в руках Междумирца. — Святые угодия… — он берёт и телефон, и досье из рук мужчины и снова вглядывается. — Как говорится… На каждого человека приходится около семи его двойников? — улыбается Междумирец. — Я бы познакомился с этим… Джоном Дейви Харрисом.