Сбылась мечта идиота

Звезды не могут загореться, пока

их не коснётся тьма © Ками

6 мая, 19:04, окраины страны Дождя.

      Хидан и Какузу двигались по лесу. Атмосфера между ними была до жути напряженной. Хидан шагал взвинченный, теребя в руках кулон, который служил ему рацией для связи с Ками. Он уже несколько раз пытался связаться, но в ответ — лишь глухая тишина. Жестокая, оглушающая тишина, которая сводила его с ума. Хидан не мог поверить, что их больше нет. Не мог и не хотел. Так как вместе с ними сгинул и его стопроцентный шанс на спасение. Лидер, конечно, обещал предупредить, но чуяла его душа пиздобольство.       «Чёрт подери… — прошипел Хидан, сжимая кулон в кулаке. — Ну давай же, отзовись! Ты же обещала, Ками! Акане, блять! Ты-то хоть ответь нахуй!»       Кулон блестел под солнечными лучами, будто насмехаясь над ним. Гнев нарастал внутри, поднимаясь по позвоночнику, затапливая разум. Хидан резко развернулся к Какузу, который шёл позади, сохраняя привычное молчание.       — Это твоя вина! — рявкнул Хидан, ткнув пальцем в грудь напарнику. — Ты проебался, усек? Это ты их упустил, блять.       Какузу медленно повернул голову, но ничего не сказал.       — Ты должен был за ними следить! Ты не должен был их отпускать нахрен! Ты знал, что они попиздуют в убежище! Блять, да ты сам отвлёкся на этих ёбаных АНБУ! А теперь их, нахуй, нет! — Хидан шагнул ближе, глаза горели бешенством. — Если бы ты держал их под контролем, ничего бы этого не случилось! Ты их просто проебал!       — Ты тоже, — ответил Какузу, но Хидан пропустил это мимо ушей.       Хоть Какузу оставался верен себе и сохранял невозмутимость, но боль от внезапной потери сжимала холодной хваткой его пять сердец. Он не мог позволить себе выдать ни единой эмоции, но правда была такова: Ками и Акане напомнили ему о тех, кого он уже давно потерял. Приёмных дочерей, которых Какузу когда-то любил. Теперь и этих девочек больше нет. Ещё одна потеря. Ещё одна боль, которую он никогда никому не покажет.       — Ты меня слышишь, ёбаный старик?! — Хидан схватил его за плечо, дернул. — Я сказал, это твоя в…       Какузу развернулся так резко, что Хидан замолк на полуслове. Голос его был холодным, словно сталь:       — Ты думаешь, тебе одному тяжело?       Хидан замер, глядя в эти угрюмые, бездонные глаза. Он вдруг осознал, что в них нет привычного раздражения или злости. Там была пустота. И что-то ещё… что-то, что заставило его замолчать.       Какузу задержал взгляд на несколько секунд, затем отвернулся и двинулся дальше. Хидан последовал за ним не сразу. Он стоял, вцепившись в кулон, сжав зубы так, что заболела челюсть.       — Чёрт тебя дери, Какузу… — пробормотал Хидан себе под нос и, не сказав больше ни слова, поспешил догнать напарника.       Он шагал молча, сжимая кулон в кулаке, пока его ноги автоматически несли его вперёд, следуя за Какузу. Лес вокруг них жил своей жизнью — где-то в гуще листвы щебетали птицы, перекликаясь друг с другом, с ветвей срывались тонкие солнечные лучи, рассыпаясь золотистыми бликами на земле. Влажный воздух страны Дождя был пропитан запахом сырой земли и древесной коры. Где-то в стороне послышался всплеск — видимо, ручей пробирался сквозь заросли, скрытый густыми кустами. Всё это создавало почти умиротворяющий фон, но в голове Хидана шумело словно ураган.       Он знал, что должен заткнуться. Но губы словно жили отдельной жизнью.       — Ты так сказал, будто бы тебе не похуй, — пробормотал Хидан, прищурившись.       Какузу не отреагировал, шагал вперёд тем же ровным шагом, будто вообще не услышал.       — Да ладно тебе, я же знаю, что тебе похуй. Тебе всегда похуй. Да хоть весь этот ёбаный мир сгорит к хуям, ты просто вздохнёшь и скажешь: «Опять придётся искать новую работу». Вот честно, иногда мне кажется, что ты даже не человек. Ты что, из камня, блять, сделан? — Хидан покачал головой, ухмыляясь, но в этой ухмылке было больше злости, чем веселья. — Я вот думаю… Ты вообще своё ебло видел? Его можно на флаг похуистов ставить. Нет, серьёзно, если бы где-то существовала религия, посвящённая похуизму, твоё лицо было бы на всех их знамёнах. Вот такая, ебать, икона. «Верь в похуй, сын мой, ибо Какузу не подаст тебе эмоций». Да тебе вообще хоть раз в жизни было не похуй? Когда-нибудь? Или ты уже родился с этой своей мордой? Тебя бабка в пелёнку закутала, а ты такой: «Да нахуй это всё, налоги платить всё равно придётся».       Он усмехнулся, покачав головой, но в груди было тесно.       — Блять, иногда я думаю, что, если бы тебя пронзили к хуям десятью мечами сразу, ты бы просто посмотрел вниз и сказал: «Интересное чувство».       Какузу вдруг остановился.       Резко, как будто перед ним возникла невидимая преграда.       Хидан, не ожидая этого, чуть не врезался в напарника, но успел затормозить.       Какузу медленно повернулся, и его тёмные глаза вспыхнули раздражением, которое на мгновение сделало его живым.       — Разве мне может быть похуй, когда ты меня так сильно бесишь, ублюдок? — процедил он.       Хидан моргнул, потом широко ухмыльнулся.       — Ну вот! — он театрально развёл руками. — А я думал, ты вообще уже не реагируешь.       Какузу вздохнул и снова двинулся вперёд, но Хидан чувствовал — внутри него что-то колыхнулось. Пусть на миг, но оно было.       И, чёрт подери, от этого становилось чуть легче.

7 мая, 2:49, корабль Барталамео.

      Ками перевернулась набок, поёрзала, пытаясь устроиться поудобнее. Сено кололось, но это было ожидаемо — они не на мягкой перине спали. Ворча себе под нос, она снова перевернулась, надеясь, что это поможет, но ничего не изменилось.       Кололось сильнее.       Слишком сильно.       Щёлкнув пальцами, она активировала Жигу — над ладонью вспыхнул небольшой огонёк, бросая тёплый свет на стены и груду сена, служившую им постелью.       По её руке ползли муравьи.       Ками устало посмотрела на них, молча наблюдая, как они бодро исследуют её запястье. Где-то внутри промелькнула мысль, что это должно вызывать хотя бы раздражение, но сейчас она испытывала только равнодушие.       — Значит, поспать не судьба, — пробормотала Ками, смахивая насекомых и поворачиваясь к Акане.       Но той не было.       Ками подняла голову и окинула взглядом комнату. Снопы сена, деревянные стены, брошенная в углу одежда и развёрнутые свитки, которые они оставили сушиться. Всё как прежде. Только Акане нигде не видно.       Ками устало провела рукой по лицу, окончательно прощаясь с надеждой поспать, и медленно встала. Сено предательски зашуршало под ногами, когда она сбросила с себя одеяло. Муравьи уже не интересовали её — в темноте корабельного трюма и без того хватало сомнительных соседей.       Ками ощупала свиток и, убедившись, что тот высох, распечатала его. Там оказались небрежно брошенные вещи Акане, два плаща Акацки и пара пачек сигарет. Негусто, но уже радовало душу.       Она протянула ладонь вперёд, позволив огоньку от Жиги осветить путь, и направилась к выходу. Деревянные доски под ногами слегка скрипнули, но в остальном всё было тихо — если не считать тихого плеска воды за бортом.       Поднявшись по лестнице, Ками вышла на палубу. В лицо ударил солёный ветер, заставив её на мгновение прикрыть глаза. Внизу, под ногами, корабль мягко раскачивался на волнах, будто дышал в такт морю.       Она перевела взгляд на корму.       Там, держась за поручень, стояла Акане. Её длинные волосы растрепал ветер, а сама она выглядела донельзя несчастной. Даже в темноте было видно, как подруга судорожно вцепилась в деревянные перила, склонившись вперёд.       Ками подошла ближе, лениво закидывая руки за голову.       — И как оно? — спросила она, прислонившись к мачте и наблюдая, как Акане снова содрогается.       — Хуже, чем я думала, — хрипло ответила та, не отрываясь от поручня.       Ками пожала плечами.       — Не знала, что тебя укачивает.       Акане бросила раздражённый взгляд на неё.       — И я не знала! — пробормотала она. — Я думала, что… что всё нормально…       Ками только фыркнула, усаживаясь рядом на ящик.       — Добро пожаловать в морскую жизнь, — с усмешкой произнесла она, достав сигарету из пачки и показав Акане. Та лишь скривилась в ответ. — Надеюсь, ты не собираешься сдохнуть от этого.       — Пока не уверена… — простонала та, снова склоняясь над перилами.       — Слушай, я хочу поговорить. — И, не давая возможности подруге перебить её, Ками продолжила: — Нам нужно вернуться и спасти Акацки, — решительно сказала она, выдыхая дым, когда Акане вновь повернулась к ней лицом.       — Зачем? — на уставшем лице Акане проскользнуло раздражение.       — Чтобы они спасли мир.       — Зачем?       — Ну, чтобы люди выжили.       Акане вскинула бровь, усмехнувшись.       — Какие люди? — она махнула рукой на спящих повсюду моряков. — Вокруг нас — мертвецы. И их смерть — гарантия нашей жизни.       Ками нахмурилась, сцепив пальцы на локте.       — Серьёзно? Ты думаешь, что мы в прошлом, что ли? А даже если и так, тогда наше вмешательство ничего не изменит. Ведь если мы не родимся — да даже если и родимся, — не будет этой истории, и мы сюда бы не попали, и тем самым ничего бы не изменили. Это парадокс. Так что наши действия, если это действительно прошлое, не имеют никакого смысла. А если же нет — тогда если мы не остановим конец света, это будет на нашей совести.       Акане закатила глаза, устало опустившись на ящик рядом.       — Какая ты пиздец умная. Напомню, что твои размышления — это философские вопросы, а не доказанная теория.       — Вот именно: она не доказанная, но это самый логичный исход. И если это не прошлое, а какая-то другая реальность, то этот мир так же погибнет, как и наш. Но мы можем спасти Акацки, рассказать им правду и тем самым спасти этот мир! — Ками блаженно затянулась, ощущая, как её слегка повело. Сутки без сигарет дали о себе знать.       Акане покачала головой, недоверчиво усмехнувшись.       — Я рассказала Пейну и даже показала. — Она устала выдохнула, надеясь, что тошнота прошла окончательно и что это только горечь оттого, как всё обернулось. — И своё мнение он не изменил. С чего ты взяла, что кто-то другой так просто изменит свои жизненные убеждения, с которыми живут далеко не один год и поверят нам? И — о, чудо! — все как один решат — что? Отпустить мертвых джинчурики? Или разобьют статую Гёде? — Ком снова подкатил к горлу. Акане задрала голову, смотря на натянутые паруса над головой. — А стоит ли этот мир того, чтобы спасать его?       Ками встала и пристально посмотрела на неё.       — А ты никогда не задавалась вопросом, зачем мы здесь?       — А может, мы и не здесь? Может, мы в психушке? Ну, или я, или ты — лишь плод воображения? — с иронией бросила Акане, махнув рукой в сторону тёмного горизонта.       Ками выкинула окурок в море, откинулась на перила, опираясь на ладони, и усмехнулась.       — Так если это психушка и всё в твоей голове, то нам тем более нечего терять. Давай просто спасём наших друзей.       Акане поджала губы, глядя вдаль. Ветер снова растрепал её волосы.       — Друзей? Тебе напомнить, что они собирались сделать? Если бы я не уговорила Пейна, мы бы уже были дома.       Ками хмыкнула, задумчиво постукивая пальцами по перилам.       — Ладно, не хочешь спасать всех, давай хотя бы спасём Итачи. Он единственный, кто в одиночку способен остановить Мадару, — шутя, но в тоже время серьёзно, сказала Ками.       Акане резко развернулась к ней, её глаза сузились от злости.       — Да я, блять, готова всех остальных спасти, лишь бы эту скотину больше никогда не видеть! — в сердцах воскликнула она.       Ками замерла, глядя на неё с неподдельным интересом.       — Ого… это очень интересно, и мы поговорим об этом попозже… но, я так понимаю, что мы договорились спасти остальных? Можно без Итачи, я не против, но он бы действительно мог помочь.       — Нет!       — Да почему?! — возмутилась Ками.       Один из спящих пиратов забурчал во сне, и девушки замолчали.       Акане стиснула кулаки, её плечи напряглись, и уже тише она продолжила:       — Мы не знаем, где мы. Мы не знаем, что происходит на самом деле. Мы не знаем, на что влияем. — Она замолчала, набрала воздуха, и, сомневаясь, стоит ли об этом вообще говорить, продолжила: — Мне страшно! Я хочу домой… Это место меня необратимо извратило. И я боюсь, что часть меня навсегда изменилась — и не в лучшую сторону. Поэтому я готова просто плыть по течению и ждать, когда наше время здесь добежит до конца.       — Ясно, — Ками выдохнула, осознав, что разговоры ничего не изменят.       Внезапно сзади раздался ленивый, но насмешливый голос:       — Чего это вам не спится? Хреново, что ли?       Ками и Акане синхронно обернулись. В полумраке ночи на палубе стоял Зоро с лёгкой ухмылкой, скрестил руки на груди и изучал их единственным глазом. В тусклом свете было трудно разглядеть его синюю футболку и тёмные брюки, но его фигура, слегка покачивающаяся от выпитого, отчётливо виднелась. Мечи висели на поясе, а зелёные волосы взметались на ветру.       Акане, и без того раздражённая, метнула на него взгляд, полный злости:       — Это ты виноват!       Зоро приподнял бровь, явно не ожидая такой агрессии. Ками только хмыкнула, наблюдая за нарастающим конфликтом.       — Я? — протянул он, ухмылка стала шире. — И что же я сделал?       — Ты, грёбаный мечник, позвал нас бухать! — огрызнулась Акане, сжимая пальцы в кулак. — А теперь мне хреново!       На палубе послышался тихий смешок, и из тени вышел Трафальгар Ло, освещённый бледным лунным светом. Его белая кепка в черную крапинку отбрасывала тень на лицо, но внимательный, проницательный взгляд всё равно был заметен. Тёмное пальто с рисунком солнца на подоле слегка колыхалось на ветру.       — Да ты просто пить не умеешь, Акане-ё, — с ухмылкой заметил он, качая головой.       — Я не пьяна! — взорвалась Акане, с силой сжимая кулаки. Щёки её пылали, и было сложно сказать, от злости или последствий выпитого. — Меня укачало из-за алкоголя, он даже не успел подействовать! Всё из-за тебя, Зоро!       — Конечно-конечно, — протянул Зоро, закатывая глаза. — Бартоломео тоже, наверное, виноват?       — Не начинай! — рыкнула Акане, но её слова только вызвали новый приступ смеха у Ло.       — Ты бы видела, сколько выпила, — заметил он, насмешливо покачав головой. — Для девушки это вообще немыслимо.       Ками фыркнула, лениво закинув руки за голову.       — Ты не пил, чтобы судить. Да и вы не видели, как мы бухали в Акацки…       — Где? — переспросил Зоро.       — Неважно, — Акане встала и строго глянула на подругу, явно показывая, что не хочет, чтобы она говорила о них.       — Ну конечно, — фыркнула Ками, скрестив руки на груди. — Вы бухаете ещё, что ли? — обратилась Ками уже к ребятам, решив, что раз уж она не спит, можно время провести лучше, чем бессмысленно спорить с Акане.       — Тебе мало, что ли? — Акане закатила глаза, когда её настиг очередной рвотный позыв.       — Ага, — бросила Ками напоследок, удаляясь с ребятами в каюту.       Акане осталась одна на корме. Ночь окутала всё вокруг густым мраком, а ветер колыхал её волосы. Она стояла у перил, глядя на безбрежную темноту. Звёзды мерцали на небе, холодные и далекие, как всегда, напоминая о том, чего у неё больше нет. Она вспомнила, как когда-то сидела с Итачи, глядя на те же звёзды. Он был рядом, они молчали, но это молчание было таким тёплым, таким спокойным… Таким не похожим на всё, что было между ними. Но теперь всё это казалось таким далёким и неуловимым. В груди засвербило от боли, и она сжала зубы, чтобы не выдать, как тяжело.       Акане со стоном оперлась горячим лбом о холодную древесину перила:       — Пошел вон, — сказала она Итачи, стоило ему мелькнуть в её голове.       Ветер усилился, и, казалось, ночь становилась ещё более безжизненной. Словно сама тьма пыталась её поглотить, и в этот момент Акане казалось, что она теряет всё, что было дорого. В голове снова пронеслись воспоминания, но тут внезапно раздался голос:       — На, пожуй жвачку, — сказал какой-то пират, подчинённый Бартоломео, высокий, мускулистый парень с короткими тёмными волосами и суровым взглядом. Он подошёл к ней с широкой улыбкой.       Акане вздрогнула и повернулась, встретив его взгляд. Пират протягивал ей пачку жвачки, с чем-то умиротворённым и одновременно насмешливым в глазах. Её глаза сузились от раздражения. За последние два дня это уже тринадцатое предложение от разных людей, и все они одинаково бессмысленны. Она даже начала сомневаться, что жвачка вообще может что-то исправить.       Она взглянула на мужчину исподлобья, сжимая губы.       — Ты что, издеваешься? — её голос был сдержанным, но в нём звенела нотка усталости. Он просто не знал, что говорит.       Пират, не ожидая такого ответа, несколько секунд стоял в замешательстве, но вскоре сдался и тихо рассмеялся. Его смех не был злобным — скорее, весёлым, как у человека, которому нравится наблюдать за чужими реакциями.       Акане посмотрела на жвачку в его руках, но не взяла её. Вместо этого она просто отвернулась и шагнула к перилам, снова обращая взгляд к ночному морю. Ветер трепал её волосы, но теперь Акане не чувствовала ни страха, ни тревоги — только пустоту.

***

Страна Земли, недалеко от границы страны Дождя, 8:24 утра.

      Дорога вела через узкие ущелья, где каменные стены возвышались с обеих сторон. Скалистые горы были покрыты мхом и лишайниками, а тропа, петляющая между ними, едва различалась в тусклом свете. Всё вокруг казалось мрачным и суровым, воздух наполнился запахом влаги и старого камня. Под ногами хрустела твёрдая земля, а механические суставы марионетки Сасори скрипели, сливаясь с глухим эхом ущелья.       Дейдара шёл впереди, закинув руки за голову, но его мысли были далеко. Ветер, еле-еле просачиваясь между камней, не мог развеять напряжённую атмосферу. Сасори следовал за ним, его фигура терялась в тени массивных утёсов.       Они двигались уже сутки, не останавливаясь дольше, чем на пару часов, чтобы перевести дух. Лидер дал чёткие указания: новое убежище должно быть занято как можно быстрее. Но Дейдаре не давала покоя другая мысль. Он долго размышлял, взвешивал слова, а затем, не удержавшись, заговорил:       — Знаете, господин Сасори… — он бросил на спутника быстрый взгляд, — я все думаю… вам вообще не жалко девчонок, а? Их же больше нет, они погибли от рук Лидера. Ты же сам учил Ками, ага, четыре месяца, передал ей свои знания. Да не просто знания, а свои техники, своё мастерство… Разве это не повод грустить? Вы же, наверное, к ней привыкли.       Сасори молчал. Его тело было спрятано в марионетке Хируко, так что Дейдара знал, что не сможет увидеть никаких эмоции на его лице. Да даже если бы Сасори и не был в марионетке, все равно его лицо практически всегда неизменно. Песок под ногами хрустел при каждом шаге. Дейдара скривился и, словно рассерженный ребёнок, кинул вперёд камешек.       — Чёрт, ну хоть что-то скажите! — взорвался он, взмахнув руками. — Вы же не просто так выбрали её ученицей, ага! Вы видели в ней что-то, иначе не стали бы тратить на неё своё время! Мне это просто в голову не укладывается… ладно, мне пофиг, но вам…       Сасори выдержал ещё несколько мгновений молчания, словно размышляя над словами Дейдары. А затем заговорил, ровным, почти ленивым голосом:       — Мне жаль.       Дейдара тут же вскинулся, глаза его вспыхнули торжеством:       — Правда?! Ха, я так и знал, ага! Значит, вы всё-таки не бесчувственный кусок дерева, каким казались! Знал же, что в вас что-то человеческое осталось…       Но Сасори даже не посмотрел на него. Его губы едва заметно изогнулись в усмешке:       — Мне жаль, что Лидер избавился от их тел.       Дейдара замер, словно его окатили ледяной водой.       — Что?.. — его голос стал тише, в нём проскользнула нотка недоверия.       — Я действительно вложил слишком много в Ками, чтобы просто лишиться всех её сил. Её тело могло бы сослужить хорошую службу и мне, и организации в целом. Акане, возможно, тоже. Но теперь они пропали.       Дейдара почувствовал, как внутри всё сжалось. Он ожидал чего угодно: признания, раздражения, хотя бы безразличного «таков порядок». Но этот ответ…       Его руки медленно сжались в кулаки, пальцы едва заметно дрожали. Губы сжались в тонкую линию. Он чувствовал, как его злит этот чёртов кукловод — не потому, что тот равнодушен, а потому, что заботится только о своей выгоде. Дейдара бросил короткий взгляд на напарника с мыслью, а не станет ли тот использовать и его тело после смерти?       — Чёрт бы вас побрал, господин Сасори, — пробормотал Дейдара, отворачиваясь и ускоряя шаг.       Он едва успел сделать два шага, как инстинктивно отпрыгнул вбок. Наконечник хвоста Хируко пронзил пространство в том месте, где он стоял всего секунду назад. Звук металла, скрежетнувшего по камню, оставил в воздухе ощущение угрозы.       — Следи за словами, болван, — отрывисто сказал Сасори, его голос был холоден и угрожающе спокоен.       Дейдара, уже находясь на безопасном расстоянии, обернулся с лёгкой усмешкой, будто ничего не произошло. Он с лёгкостью отмахнулся от угроз, словно те были не более чем пустой болтовнёй.       — Да ладно вам, господин Сасори, — сказал он, почти подшучивая. — Вы же не собираетесь каждый раз вытаскивать свой хвост, когда я скажу что-то, что вам не нравится? Честно, я уже боюсь, что вы начнёте угрожать даже своим манекенам, ага.       Дейдара не спешил отступать, но всё же немного дистанцировался, не желая провоцировать кукловода на ещё более агрессивные действия. Его смех не был искренним — скорее, это маска, которая скрывала растущее напряжение. Он чувствовал, что стоит на грани, но не собирался терять лицо.       — Ты не первый и не последний, кто жалеет о сломанных игрушках, Дейдара, — под брюхом марионетки зашуршали мелкие камни. — Не думай, что твое неуважительное поведение сойдет тебе с рук!       Сасори говорил ровным и холодным голосом, его слова не оставляли места для сомнений. Дейдара насторожился, ощущая, как напряжение в воздухе усиливается. Он ослабил свою усмешку и, сделав шаг назад, пытался не выдать мысли.

***

Корабль Барталамео, 7 мая, 12:18.

      Утро у Ками началось где-то в районе обеда. Ночью, после разговора с Акане, она ещё пару часов бухала в компании пиратов, пока не отрубилась на лавочке. Голова гудела, тело ныло, а во рту ощущалась сухость, будто она жевала песок. Ками приоткрыла глаза, щурясь от яркого солнца, пробивающегося сквозь паруса, и осознала, что в этот раз никто не потрудился утащить её в кровать. Хотя какая кровать? Здесь даже нормальных коек не было. Грубо отёсанные деревянные палубы, которые служили местом для сна, выглядели не особенно уютно.       Ками присела, с трудом разминая затёкшее тело. Вся правая сторона болела от неудобной позы, а спина ныла, будто по ней ночью топтались. Как она вообще умудрилась не свалиться с лавки? Почесав затылок и сладко зевнув, Ками лениво осмотрелась. В углу, склонив головы друг к другу, мирно спали Ло и Зоро. Их дыхание было ровным, а позы расслабленными, словно они давно привыкли спать в таких условиях.       Ками довольно ухмыльнулась, глядя на них.       «Да уж… Спелись мальчики. Или спились? — она хихикнула, мысленно представляя, сколько можно было бы заработать на таком компромате. — Я скучаю по телефону. Такой компромат пропадает…»       Но её размышления были прерваны резким голосом, раздавшимся за спиной:       — Ками.       Звук был громким — слишком громким для её похмельной головы, так что Ками подскочила, а после сдавленно застонала и схватилась за голову.       — Блять… — простонала она, медленно поворачивая голову к Акане, которая смотрела на неё с недовольной усмешкой.       — Тебе плохо? — её голос звучал с оттенком удовлетворения, словно справедливость наконец-то восторжествовала.       — Я ещё не решила, — Ками обречённо села обратно на лавочку, помассировала виски и перевела взгляд на подругу. — А ты как?       — Лучше, — Акане пожала плечами, но выражение лица оставалось хмурым. Она стояла, скрестив руки на груди, и явно что-то обдумывала.       Ками нахмурилась. Да, конечно, она слегка сожалела, что оставила подругу одну, когда той было плохо, но, по её мнению, это всё же было лучшим решением. Оставшись, они бы точно разругались, а так… Ну, по крайней мере, никто не сказал друг другу ничего лишнего.       — Что-то не так? — осторожно поинтересовалась Ками и учуяла запах дыма от подруги.       Акане усмехнулась, но в её голосе прозвучала досада.       — А что так? Нет, я понимаю, ты тут развлекаешься, ты хоть немного, но знаешь, что происходит, а я — нет. Ты, как обычно, сходу сбухалась со всеми, а я чувствую себя не в своей тарелке. Забытой и брошенной. Я никого не знаю, мне некомфортно.       Ками удивлённо приподняла бровь.       — Подожди? Ты хочешь с кем-то познакомиться, я тебя верно поняла? Ты же хотела сойти на ближайшем острове и забыть всё это как страшный сон, не?       — Мы тут уже два дня, естественно, я бы хотела хоть как-то с кем-то контактировать… Неизвестно, сколько нам ещё плавать с ними.       Ками пожала плечами, стряхивая с себя последние остатки сна.       — Слушай, я, конечно, не осуждаю, но, может быть, если ты хотела с кем-то общаться, стоило себя вести немножечко сдержаннее? — она протянула фразу, многозначительно прищурившись. — Не нужно было говорить на любое предложение «отьебись».       — Я не говорила «отьебись»! — возмутилась Акане, скрестив руки на груди ещё плотнее.       — Ты — нет, а вот твоё выражение лица… Да и обвинять других в том, что тебе хреново, тоже так себе идея, — Ками весело хмыкнула, забавляясь от ситуации. — Будь проще, и люди к тебе потянутся.       — Я предпочитаю оставаться собой, — фыркнула Акане, отворачиваясь, но Ками заметила, что её раздражение немного поугасло.       Девушки не заметили, что разговорами разбудили Ло и Зоро.       Зоро был первым, кто подал признаки жизни: он недовольно поморщился, тихо чертыхнулся себе под нос и лениво потянулся, разминая затёкшие мышцы. Вскоре Зоро приоткрыл один глаз, зыркнул на Ками и Акане, а затем устало вздохнул:       — Да что вы постоянно ругаетесь? — его голос был хрипловатым после сна. Он потёр шею, пытаясь расслабить мышцы. Заприметив, что на его плече мирно спит Ло, он дёрнул плечом. Да, они были союзниками, но это уже черезчур.       — Акане не хочет спасать Акацки, — тут же выдала Ками, поднявшись с лавки.       — А она хочет спасать Акацки, — подхватила Акане, сложив руки на груди. — Вот и спорим.       Ло, который до последнего пытался игнорировать шум, недовольно нахмурился, расправил плечи и провёл рукой по лицу, стирая остатки сна.       — Что за «Акацки»? — переспросил он, сощурив глаза.       — Наши друзья, — беззаботно отозвалась Ками, улыбаясь ему.       — Они нам не друзья, — холодно возразила Акане, бросив на неё выразительный взгляд. — Друзья не угрожают, а тем более не пытаются убить. — Она внимательно посмотрела на подругу и вдруг заметила отсутствие знакомого аксессуара. — А где твой кулон? — спросила она, слегка нахмурившись.       Ками моргнула, а затем лихорадочно ощупала шею, где должен был висеть кулон.       — А где мой кулон?! — в её голосе послышалась тревога.       — Какой кулон? — поинтересовался Зоро, всё ещё проснувшийся не окончательно.       — Неважно, — буркнула Акане, а потом резко выдохнула, будто сдерживала раздражение. — Я два дня… два дня пыталась с тобой поговорить!.. Ой, всё…       Развернувшись, она направилась прочь, оставляя Ками хлопать глазами ей вслед.

***

Корабль Барталамео, 7 мая, 12:57.

      Через некоторое время Ками принесла завтрак — тарелку с чем-то съедобным, по крайней мере, так она надеялась. Поставив еду перед подругой, Ками уселась напротив и придвинула вторую порцию себе.       — Давай мириться. О чём ты хотела поговорить?       Акане скептически посмотрела на подругу, но всё же взяла палочки.       — Точно не об Акацки. О том, что ты тогда сказала, что нам тут ещё два месяца быть.       Ками спокойно жевала, затем кивнула:       — Ну да.       Акане подавилась и вытаращила глаза.       — В смысле «ну да»? Июнь же шестой месяц.       — Правильно, шестой. А значит, нужно пробыть до конца месяца. Полгода — это шесть месяцев. Январь, февраль…       Акане вдруг резко осеклась, потом застонала и опустила голову на стол.       — Да я поняла… Ааааа…       — Но это не точно, — пожала плечами Ками, небрежно взмахнув рукой, как будто эти полгода или год — не такая уж большая разница. Она откинулась назад, засунув руки в карманы, и снова огляделась по сторонам, почти теряя интерес к разговору. — Не факт, что мы написали полгода, а не год. Если всё же год, то аж в январе вернёмся. Только придётся войну пережить.       Акане мрачно уставилась в тарелку, подперев щёку ладонью. Её пальцы слегка дрожали, будто она пыталась успокоить себя, но взгляд был тяжёлым как камень. В этот момент она не слышала почти ничего — только думала о том, как они оказались в этом болоте.       — Не переживай — переживёшь, — сказала Акане, оторвав взгляд от тарелки и слабо улыбнувшись, как будто ей самой было трудно в это поверить.       Ками прищурилась, наблюдая за подругой. Её брови немного нахмурились, когда она наконец-таки ощутила, что что-то пошло не так. Скрестив руки на груди, Ками тихо, с лёгкой насмешкой произнесла:       — А… — она запнулась, как будто сама себе давала время на размышления. — Аргумент.       Акане улыбнулась, но её улыбка была странной — какой-то сухой, едва заметной. Небрежно потянув руку к чашке с напитком, она качнула головой.       — Да уж, поднасрала ты с этой датой. Нахрена было менять на год?       Ками сразу же заворчала, развязывая спор. Руки она развела в стороны, как будто была готова заявить, что всё не так, как кажется.       — Вообще-то это ты меняла на полгода.       Акане не осталась в долгу. Взгляд её стал колючим, почти отчаянным.             — Ну, потом же ты тоже поменяла ещё раз.       Ками пожала плечами и беззастенчиво произнесла:       — Я поменяла на то, что тебе нужно ДНК для превращения, между прочим!       Акане вздохнула, её плечи слегка опустились; она посмотрела на потолок, как будто искала ответ там. Её голос стал тише, будто с каждой фразой уходила уверенность.       — Ты серьёзно думаешь, что это лучше?       — Без понятия. — Ками пожала плечами. — И вообще, там тебя уже за борт хотят выкинуть, если ты и дальше будешь себя так вести.       Акане хмыкнула, не отвечая, но её взгляд стал подозрительно холодным, как лёд. Несколько секунд она молчала, перебирая мысли. Потом, как будто не выдержав, всё-таки подала голос, хотя ещё не была уверена, что это правильное решение:       — Я так понимаю, что ты будешь стоять и наблюдать за этим?       — Ну, охладиться тебе точно не помешало бы, — Ками улыбнулась с ехидной искоркой в глазах.       Акане фыркнула, сдвинув брови, и на мгновение её лицо затуманилось раздражением. Она надула губы, как будто собираясь высказать всё, что думает, но в итоге сказала не больше чем:       — Не пошла бы ты? — с лёгким, но заметным раздражением.       — Уже ходила. И вернулась. И пожрать принесла. Не вижу благодарности в твоих глазах. — Ками с беззаботной улыбкой весело подмигнула.       Акане устала смотреть на это. Она осуждающе взглянула на подругу, её глаза закатились, и она нехотя протянула:       — Лучше бы от тошноты что-то принесла.       Ками, не обращая внимания на её слова, протянула жвачку с явной решимостью, будто не сомневалась в правильности своих действий.       — На, тебе передали, — усмехнулась Ками, так как её половина команды Барталамео убежала в том, что жвачка это чуть ли не панацея от укачивания.       Акане посмотрела на подругу, потом на жвачку, закатила глаза и с раздражением пробормотала:       — Да бля… Заебали.       Она снова уставилась в свою тарелку, как будто теряя всякую веру в происходящее, но внутри всё кипело, и душу терзала раздражённая пустота.       — Давай тогда уж пойдём познакомимся с остальными нормально, как ты и хотела, пока они опять не нажрались. Когда тебе станет легче, конечно. — Ками улыбнулась, как бы подбадривая Акане.

***

Корабль Барталамео, 14:08

      Они стояли на палубе. Ками заметила, как Акане медленно вытягивает шею, словно пытаясь что-то разглядеть в бескрайних просторах моря.       Через несколько минут подруги подошли к пиратам. Те сидели на палубе, шумно болтая и иногда закидывая что-то в рот.       — Ребята, давайте познакомимся нормально? — с улыбкой предложила Ками, её голос был немного более спокойным, чем обычно.       Пираты переглянулись и чуть замедлили свои действия, но явно не совсем поняли, о чём идёт речь.       — В смысле? Мы же бухали вместе? — с лёгким недоумением ответил Зоро, накладывая себе побольше еды в тарелку.       Подруги отошли в сторону, не зная, как реагировать, и обменялись взглядами. Акане была явно сбита с толку. Достав пачку сигарет, Ками закурила две сигареты.       — Ничего не поняла. Как они вообще в одну команду собрались с такими приколами? — с лёгким недоумением произнесла Акане, забрав одну из сигарет.       Ками, скрестив руки на груди, рассеянно пожала плечами, словно отвечая на очередной вопрос, который задавала себе уже не раз.       — Выглядит вкусно! — отреагировали Муггивары на принесённую им еду.       — Слушайте все! Можете брать столько вторых порций, сколько захотите! Покажите, что можете съесть столько, сколько про вас говорят! — громко сказал Барталамео, стоя неподалёку от Муггивар и восторженно наблюдая за ними, пока его подчинённые приносили всё новые и новые блюда. Его красный плащ развевался на ветру, оголяя массивную татуировку на груди. Для него это действительно важное событие в жизни, когда для Луффи и его команды это лишь обычное путешествие на корабле.       — Ладно, спасибо! Это правда очень вкусно! — с набитым ртом ответил Луффи.       — Да так… Луффи просто выбирал кого попало в команду, чисто на рандом, если у кого-то были какие-то навыки, какие ему были нужны, — он их звал в команду. — Ками покачала головой, смеясь, как будто это было просто и в то же время совершенно безумно.       Акане нахмурилась, совсем не веря в сказанное. Она по-прежнему пыталась понять, как это вообще возможно.       — И все так просто согласились? — скептически спросила она.       — Муггивары едят приготовленную нами еду, и она им нравится! Я так счастлив, что выжил! — ъором кричали пираты, не сдерживая эмоций. Акане с удивлением посмотрела на пиратов Барто, которые плакали от счастья.       Ками кивнула, а её глаза блеснули, когда она продолжила рассказ:       — Нет. Вообще все были против. Хотя — почти все. Вот Робин, к примеру, — Ками указала пальцем на девушку в лавандовой футболке и розовых шортах, мирно стоящую на палубе. Её темные длинные волосы развевались на ветру, она с улыбкой наблюдала за ребятами из команды. — Сначала она была их врагом, а когда Луффи не дал ей умереть, забралась к ним на корабль и сказала, что теперь будет с ними плавать, так как он её спас и теперь это его проблема.       Акане приподняла бровь, не скрывая удивления.       — Погодь, что?! Он её спас, а она теперь просто так решила присоединиться, хотя он враг? — она рассмеялась, потрясённо покачав головой.       — Да, вообще без вопросов. Вот так вот просто, — Ками ответила с улыбкой, а потом окинула взглядом подругу: — А ещё есть Брук. Тут я его не видела… наверное, он на Санни.       — Санни?       — Корабль Луффи. Так вот, Брук сразу согласился. Но ему терять нечего было. Он просто умер пятьдесят лет назад, плавал на корабле с мёртвой командой, пока его не нашёл Луффи.       Акане моргнула, не сразу осознав, что только что услышала.       — Умер и плавал? — её голос перешёл в шёпот. — Ты серьёзно? — это приводило в шок.       Ками кивнула, как будто это было самое обычное дело.       — Да, он съел дьявольский фрукт бессмертия, поэтому сейчас он ходячий скелет. Умер, но вернулся к жизни.       Акане ахнула, глаза её распахнулись от удивления.       — Ты серьёзно? Ладно, погоди, допустим, скелет реально существует. Значит, Луффи увидел его и позвал в команду? Почему? Зачем? — она почесала затылок, не веря в то, что ей только что рассказали.       — Он решил, что это прикольно, — Ками пожала плечами, как будто всё это было совершенно логично. — А оказалось, что Брук поёт. Кстати, потом он прославился и стал самым популярным певцом. Ну, или одним из самых.       Акане нахмурилась ещё сильнее, не понимая, что происходит в этом мире.       — Логично, конечно… И он даже не спросил у него ничего, когда звал к себе в команду? — с удивлением уточнила она.       — Нет, вообще не спросил. Он даже не спросил у остальных членов команды, хотят ли они с ним плавать. — Ками снова рассеянно пожала плечами. — Вот такой Луффи.       Акане покачала головой, её лицо искажалось от недоумения.       — Пиздец. Они до сих пор друг о друге ничего не знают? — в голосе Акане чувствовалось растерянное недоумение.       — Нет, ну, по чуть-чуть узнают. — Ками немного прикусила губу, словно тоже не совсем уверена в своих словах. — Когда проблемы начинаются, вот тогда и начинают узнавать.       Акане тихо выдохнула, продолжая наблюдать за командой, которая сидела и продолжала свои не слишком осмысленные разговоры. В голове её крутились вопросы, и она не могла понять, как такие люди вообще могут работать вместе, но, видимо, так и есть — это их реальность.       Акане уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, как вдруг небо резко потемнело. Тяжёлые свинцовые тучи нависли над кораблём, превращая солнечный день в сумрачный хаос. Внезапный порыв ледяного ветра взметнул волосы девушек, и, прежде чем они успели осознать происходящее, с небес начали сыпаться градины.       — Не нравятся мне эти облака. Чёрт! Какой большой! — воскликнула Робин, когда огромная глыба льда, размером с машину, упала возле корабля в море.       — Осторожнее! — послышалось из толпы.       Огромные куски льда, сверкающие в тусклом свете словно осколки разбитого зеркала, с глухим стуком падали на палубу. Некоторые из них были размером с кулак, другие — с голову человека. Одна из таких ледяных глыб рухнула прямо на палубу, с громким треском проламывая деревянный настил. Обломки разлетелись в стороны, обнажив тёмные глубины трюма, и корабль опасно закачался на волнах.       — Что? Он пробил дыру в палубе! — завопил один из подчинённых Барталамео.       — Господин Луффи, ребята! — закричал Бартоломео, его голос утонул в грохоте падающего льда. — Все живо внутрь!       — О чем ты? Я помогу тебе, — тут же ответил Луффи.       Ками и Акане даже не стали разбираться, в чём дело, и бросились вниз по лестнице. Они буквально влетели в тёмное помещение, где пахло солью, деревом и чем-то неуловимо металлическим. Грохот сверху казался оглушающим, а корабль содрогался от ударов стихии.       Акане прижалась к стене, пытаясь отдышаться. Она слышала, как сверху пираты переговаривались, пытаясь решить, что делать. Кто-то в панике звонил по телефону, судя по голосу — какой-то молодой пират, кричащий бабушке, прося у неё совета.       — Это вообще нормально? — наконец выдохнула Акане, переводя взгляд на Ками.       Ками опустилась на бочку, смахнув с лица мокрые пряди волос. Её глаза мерцали в полумраке.       — О, нет! Этот корабль потонет! Нами, спаси нас! — кричал Луффи.       — Тут у каждого острова своя погода, так что вполне, — пожала она плечами. — На одном острове может быть зима, а на соседнем — жаркое лето.       Снаружи раздался оглушительный хлопок, как будто что-то большое врезалось в корабль. Сквозь шум бурного моря и свист ледяного дождя прорезался крик Луффи:       — Выбора нет! Я разнесу весь град!       Следом послышался какой-то непостижимый грохот, словно кто-то ломал лёд голыми руками. Акане прижалась к двери, пытаясь хоть что-то разглядеть через щели в досках.       — Да как это вообще возможно? Только что солнце светило, а щас град нас нафиг потопит! — она нервно сглотнула.       — Делайте что-нибудь, идиоты! — на этот раз кричал уже Зоро.       Ками хрипло рассмеялась, прикрывая глаза. Ей казалось, что Акане уже ничто не может удивить, а вышло...       — Ты серьёзно? Нас Джашин через блокнот отправил непонятно куда, дал нам новые тела. Я тебе отвечаю, я уверена, что это тело не моё, — она поморщилась, словно до сих пор пыталась свыкнуться с мыслью. — У нас тут чакра, хвостатые, дьявольские фрукты, чудеса и магия, а ты спрашиваешь о какой-то погоде? Да тут есть небесный остров! На котором живут люди с крыльями!       Ками снова нервно рассмеялась.       — Кстати, — продолжила она, нахмурившись. — Твой доеб по поводу кулона был не аргументирован. У тебя и самой браслета нет, так что никто из нас ни с кем связаться не может!       Акане замерла на мгновение, а потом вздохнула, признавая правоту подруги.       — Чёрт, ты права, — она провела ладонью по волосам, явно озадаченная. — Я пыталась поговорить с Кентом.       — И я, — коротко бросила Ками, её взгляд стал задумчивым.       Внезапно корабль перестал содрогаться. Лёд больше не стучал по палубе, и наступила настороженная тишина. На палубе воцарился странный, почти нереальный покой.       — Жрать хочу! — громогласно раздалось сверху, и голос Луффи эхом разнёсся по кораблю.       Акане нахмурилась, прислушиваясь. Её брови приподнялись от изумления.       — Почему он постоянно жрёт? И не толстеет… — пробормотала она почти шёпотом.       — Кстати, ты все-таки не хочешь мне рассказать об Итачи? — вдруг вспомнила Ками.       — Давай больше никогда не будем говорить об Учиха? — тяжело вздохнула Акане.       — Ну ладно. В другой раз, — пожала плечами Ками, выходя из каюты обратно на палубу.       Тёмное море за пределами корабля вновь казалось безмятежным, но в воздухе всё ещё витало ощущение чего-то необъяснимого, чего-то, что сделало этот мир таким странным и таким притягательным.

***

Коноха, резиденция Хокаге, 7 мая, 19:17.

      Цунаде вызвала Сакуру в свой кабинет. Лицо Пятой Хокаге было мрачным, когда Сакура вошла и тихо прикрыла за собой дверь.       — Сакура, ты хоть понимаешь, что это такое? — Цунаде швырнула на стол небольшой свиток, который сразу привлек внимание девушки. — Как долго ты общаешься с Акацки?       Сакура сжалась, от неожиданного вопроса замирая, но потом набралась смелости:       — С учётом того, что я узнала об этом сейчас, — она показала на свиток, — никак не общаюсь, — голос её дрожал от удивления. — Это что-то важное?       Цунаде, прищурившись, пристально вглядывалась в её лицо, словно пытаясь найти следы вины. Наконец, немного смягчившись, она указала на свиток.       — В свитке яд, — сказала Цунаде, хмурясь. — Нам неизвестно, зачем прислали его тебе, но там подробно описано его воздействие, и компоненты возможного противоядия. А в конце записка: «Пригодится в ближайшем будущем».       Сакура нахмурилась, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Она взяла свиток в руки, осторожно разворачивая его и просматривая вложенные образцы. Раздражение Цунаде теперь было более чем понятно.       — Я клянусь, я не знаю, кто мог это передать, — Сакура с твёрдостью взглянула на неё. — Мои знания и исследования… Я только стремлюсь защитить деревню.       Пятая Хокаге внимательно следила за ней, но вскоре лишь тяжело вздохнула:       — Ладно, верю тебе, Сакура. Но раз уж у тебя это, займись изучением. Я хочу знать, с чем мы имеем дело и почему это нужно именно тебе.       Сакура кивнула, чувствуя облегчение, и поспешила в лабораторию. Она развернула свиток, внимательно изучая состав яда, пробуя разобрать сложные формулы противоядия. Тот был невероятно сложен, требовал редчайших трав и непростых процедур — далеко не каждый мог его приготовить.       Сакура проверила по картотеке, где находятся те или иные ингредиенты, и приготовилась к долгим бессонным ночам.

***

Корабль Барталамео, 8 мая, 4:12 утра

      Ками и Акане проснулись от громких взрывов, сотрясавших корабль. Казалось, что само море содрогается от этой какофонии. Темнота ночи окутывала всё вокруг, но свет от вспышек разрывов на мгновения озарял корабль, раскрывая картины хаоса. Доски трещали, канаты рвались, где-то раздался оглушительный хруст.       Ками резко села, её дыхание сбилось. В голове вспыхнули образы — шум, крики, взрывы, обломки. Она провела ладонью по лицу, пытаясь стряхнуть это странное наваждение.       — Кажется, я словила вьетнамский флешбек… — пробормотала Ками, пытаясь унять дрожь в голосе.       Акане тоже поднялась, сжав в кулак край своей рубахи.       — Я тоже… — её голос звучал глухо, как будто она не до конца вернулась в реальность.       Снаружи всё стихло. Девушки переглянулись и, затаив дыхание, вышли на палубу. Картина перед ними раскинулась сюрреалистичная: вся команда Бартоломео и пираты Муггивары были покрыты странной блестящей субстанцией, напоминающей густой клей. Они не могли пошевелиться, застыв в самых нелепых позах. Кто-то выглядел так, будто пытался достать оружие, кто-то просто кричал.       — Что за черт?.. — прошептала Акане, оглядываясь.       Пираты Бартоломео завопили, когда заметили их.       — Их похитили! Наших капитанов забрали всадники на боевых рыбах! — кто-то выдавил из себя, несмотря на клей, сковывающий лицо.       — Чего? — Акане подавилась воздухом.       Ками нахмурилась. Мачта была наполовину сломана, палуба усеяна осколками от пушечных ядер, внутри которых и был клей. Воздух пропах гарью и солью.       Фрэнки, киборг в два с половиной метра, наполовину состоявший из железа и встроенного оружия, застыл в эпичной позе; он с трудом повернул голову. Его тело тоже покрыто клеем, как и одежда — чёрная футболка с надписью I HT и красные плавки.       — Эй! Девчонки! Освободите меня! Надо чинить корабль, пока он не пошёл ко дну! — его голос звучал приглушённо, но в нём чувствовалась срочность.       Акане взглянула на Ками:       — Как думаешь, чем можно растворить этот клей?       Ками задумалась, затем наклонилась, взяв пальцами немного вещества. Оно липло, но под её теплом чуть растаяло.       — Может, что-то горячее? — предположила она, размазывая каплю между пальцами.       — У нас же есть кухня! — осенило Акане. — Там должны быть масла или кипяток!       Не теряя времени, девушки кинулись внутрь. На камбузе было относительно спокойно, но всё дребезжало от последствий атаки. Ками схватила бутылку с маслом, Акане тем временем нашла чайник и поставила его на плиту.       — Давай сначала попробуем масло, — предложила Ками, возвращаясь на палубу.       Они подошли к Фрэнки и осторожно вылили немного масла на его руку. Спустя несколько секунд клей начал терять липкость, позволяя тому чуть пошевелиться.       — О! Да, детка! Это работает! — обрадовался Фрэнки, высвобождая одну руку и начиная растирать другую.       — Отлично! — Акане зачерпнула горсть масла и бросилась к следующему члену команды.       Они продолжали освобождать пиратов, пока Фрэнки не смог полностью разогнуть конечности. Его массивные металлические пальцы с хрустом сжались в кулаки, прежде чем он резко встряхнул руками, сбрасывая остатки клея. В его глазах вспыхнула решимость. Не теряя ни секунды, он бросился к повреждённой мачте, его босые ноги глухо стучали по палубе. Осматривая разрушения, Фрэнки цокнул языком.       — Чёртов клей… У меня инструменты все залеплены, но я справлюсь! — буркнул он, оглядываясь.       Тем временем Ками и Акане добрались до Ло. Он был всё ещё частично покрыт этим мерзким липким веществом, его чёрное пальто прилипло к телу, а тёмные пряди волос растрепались под кепкой. Но самое тревожное — Ло выглядел сильно ослабленным и держался за плечо, а лицо было искажено от боли.       — Ты ранен? — заметила Ками, присаживаясь рядом.       В свете луны её волосы казались серебристыми, и на секунду Ло прищурился, будто пытаясь сфокусировать взгляд. Он мотнул головой.       — Неважно, — прохрипел Ло, опираясь на стену и тяжело дыша. — Освободите остальных, я подожду.       Однако члены команды уже могли двигаться и заупрямились, настояв, чтобы Ками занялась им немедленно. Ло выругался сквозь зубы, но спорить было бесполезно.       Ками вздохнула, прикоснувшись к его плечу. Её ладони стали приятно тёплыми, и вскоре мягкое зеленоватое свечение окутало его плечо. Ками не видела наружных ран, но с помощью чакры почувствовала растяжение и помогла избавиться от него. Боль ломала его плечо, сжимающая и жгучая, но с каждым касанием Ками она отступала, сменяясь тянущим покалыванием, почти терпимым.       — Неплохо… — пробормотал Ло, лениво наблюдая за процессом.       — Я знаю, — усмехнулась Ками, склонив голову. Лунный свет отразился в её глазах, придавая им таинственный блеск. — Теперь отдыхай, корабль без тебя не развалится.       Трафальгар лишь криво усмехнулся, закрывая глаза. Вдалеке слышался грохот инструментов Фрэнки и приглушённые голоса пиратов, приходящих в себя. Ночь была полна запаха соли, дыма и свежести моря, но главное — они все ещё держались на плаву.       Пираты Барто шумно обсуждали ситуацию, их голоса сливались в гулкую какофонию волнения. Кто-то кричал, что капитанов нужно немедленно спасать, кто-то предлагал направиться вслед за шлюпками похитителей, наверняка здесь рядом должен быть остров, а кто-то просто метался по палубе, повторяя имя Бартоломео, словно заклинание.       Но этот гвалт прервал Зоро, который, стоя в центре палубы, скрестил руки на груди и лениво, но твёрдо заявил:       — Они капитаны. Им не понравится, если мы сразу кинемся их спасать, будто они ни на что не способны.       Его слова, несмотря на спокойный тон, разрезали воздух резче клинка. Пираты Бартоломео замерли, некоторые нахмурились, но никто не решился возразить.       Акане, усмехнувшись, обернулась к Ками и, не упуская возможности поддеть подругу, заметила:       — Вот видишь. Даже они не рвутся спасать своего капитана, а ты мне тут что-то за Акацки говорила.       Зоро, уловивший её слова, перевёл на неё взгляд, сузив глаза.       — Не путай. Мы верим в своего капитана и знаем, что он способен справиться самостоятельно. Но мы всегда поддержим его, если ему будет нужна помощь. — Несмотря на его привычно спокойное выражение лица, в голосе звучала непоколебимая уверенность. — Если он не вернётся до утра, тогда мы отправимся за ним. Но пока у нас есть проблемы поважнее, — он медленно оглядел палубу, посечённую осколками, со следами разрушений от пушечных ядер. Корабль жалобно поскрипывал, словно сам осознавал своё плачевное состояние. — Путешествие без корабля невозможно, так что, Фрэнки, говори, чем тебе помочь.       Фрэнки выпрямился и быстро осмотрел повреждения, хмурясь всё сильнее.       — Спасибо, Зоро. Сделай так, чтобы никто мне не мешал, особенно вот эти, — он мотнул головой в сторону пиратов Бартоломео, которые продолжали нервничать.       Зоро хмыкнул, лениво вытаскивая катану из ножен, и бросил:       — Ясно. Если кто-то подойдёт слишком близко, дам ему по голове.       Ками скептически приподняла бровь.       — Твоя забота просто невероятно… тонкая.       — Зато эффективная, — ухмыльнулся Зоро, покручивая катану в руке.       Тем временем Акане и Ками переглянулись, обдумывая, чем могут помочь. Корабль выглядел изрядно потрёпанным: в палубе зияли трещины и дыры, словно после сильного шторма, обломки дерева и снастей были разбросаны повсюду, а мачта опасно покачивалась, будто собиралась рухнуть в любой момент.       — Фрэнки, что делать? — спросила Уссоп, оглядывая весь этот хаос.       Киборг провёл рукой по подбородку, анализируя ситуацию.       — Мне нужно укрепить каркас, пока он окончательно не разлетелся. А пока я этим занимаюсь, надо зачистить палубу от мусора и проверить снасти. И… кто-нибудь, притащите мне хоть какие-то материалы, иначе я не смогу поставить мачту обратно.       Робин кивнула, оглядываясь.       — Я займусь снастями. Девчонки, может, поищем, что можно использовать для ремонта? — предложила она, Ками и Акане синхронно кивнули.       — Логично. Надеюсь, у них на корабле есть запасы дерева и гвоздей, а не одни только постеры с Луффи, — съязвила Акане.       Пираты Бартоломео дружно ахнули.       — Постеры — это святое!       Ками устало потёрла переносицу, выдохнув.       — Нам бы о корабле беспокоиться, а не о фанатском уголке…       Тем временем Фрэнки уже начал работу, с его стороны слышались звуки инструментов и металлический скрежет. Ками, Акане и остальные разбились на группы, чтобы хоть как-то привести корабль в порядок, пока он не развалился окончательно.

***

Штаб Корня, 8 мая. Утро.

      Сыростью пахло здесь даже посреди знойного лета; а влажной весной, как сейчас, и подавно. Корням нужна сырость и мрак, чтобы надёжно удерживать ствол дерева и пышную крону Конохи. Так что скрытые уровни на местной ГЭС стали штабом для организаций Данзо — Корня. А Сарутоби, ведомый чувством долга перед ним, закрывал глаза на методы работы Корня.       Ведь ой как многим не понравилось то, что Второй Хокаге назначил Хирузена своим преемником. И только поддержка со стороны Данзо и его влияние на нескольких ключевых фигур в деревне в те времена помогли Хирузену удержать пост. Данзо тогда ещё был молод и идеалистичен, а это синоним глупости. Но Хирузен запомнил поступок Данзо и решил в должниках не оставаться, полностью развязав руки Данзо. Пусть желанная должность и ускользала от него трижды, но каждый раз он удовлетворял свои амбиции откупными. Да и пост Хокаге также был в его планах — осталось лишь дождаться удобного момента и самому взять желаемое.       Несколько шаринганов на правой руке задёргались, причиняя боль нервам. Данзо пришлось приложить пальцы к бинтам, снимая напряжение.       — … номер 15, 27 и 4 успешно прошли испытания. Советую убрать 27, так как из-за полученной травмы он больше не сможет быть шиноби необходимого уровня. А номера 15 и 4… — Хиното — тоже одна из его откупных — докладывала сухо и быстро, мямлей он не терпел.       — Что известно о свитках? — Данзо перебил женщину и тяжело посмотрел на неё.       Хиното, не поднимаясь с колена, расстегнула серый плащ и достала два свитка. Торуне отделился от тени стены, забрал свитки у женщины и учтиво протянул их всё так же поглаживающему шаринганы начальнику.       Данзо взял первый свиток. На бело-серой бумаге — переписанный текст оригинального свитка, а ниже — опись самого свитка, на котором было сообщение и выводы работающей по нему шифровальной группы. Второй свиток аналогичен первому.       — Неджи Хьюга прибыл на неизвестном призывном животном, предположительно гиене, и имел при себе два сообщения. Первое сообщение было записано на запечатывающем еду свитке. В самом свитке — колба с некой субстанцией. В сообщении говорилось, что «это» вскоре понадобится и «это» необходимо передать Сакуре. В тот же вечер была вызвана ученица Хокаге Сакура Харуно, сразу же после разговора она приступила к некой работе в лаборатории больницы. Второй свиток «Кодзики», сообщение было написано на обратной стороне свитка. В нём говорится, что Акацки похищают джинчурики, забирают хвостатых зверей и убивают носителей. Сообщение просят разослать по всем деревням и особенно в Суну, так как однохвостый — следующая цель.       В свитках, доставленных Хиното, говорилось то же. Серые лучи солнца пробивались с трудом сквозь люки в высоких потолках. Данзо поднял голову, будто греясь в слабом свете весеннего солнца. Но на самом деле он принюхивался, пытаясь уловить суть грядущих событий.       — Что с мальчишкой Хьюга? — спросил Данзо.       — После госпиталя его доставили сюда. Сейчас он под наблюдением. К вечеру им займётся Фуу, — ответил Торуне.       «Скоро, — подумал Данзо, чуя в воздухе то ли сырость, то ли тяжесть пролитой крови. — Скоро будет удобный момент».       Пост Хокаге давно уже не был так близко к нему, как сейчас.