Мелкая с гитарой

{✰✰✰} Комната, выделенная Чарли – первым мужем Рене и родным отцом Изабеллы, действительно выглядела весьма скромно, представляя собой маленький уголок, который когда-то служил хранилищем для отошедшего на второй план хлама, покрытого слоем пыли. Эта обстановка, пропитанная пылью времени, навевала на Скарлетт не самые приятные мысли и лишь усиливала ощущение изоляции. Чарли, стараясь хоть как-то создать уют и комфорт для гостьи, старательно убрал старые вещи, а Изабелла с подругой Элис, с любовью обставили и украсили этот уголок, наполнив его светом. Яркие занавески,обрамляющие окна, казались почти вызывающими на фоне серых пейзажей снаружи, а цветы, аккуратно расставленные на подоконнике, придавали комнате ощущение жизни. Но даже этот трепетный уют, созданный с такой заботой и вниманием, не смог затушить тот огонь неприязни и глубокую обиду, что выжигали душу Скарлетт изнутри. В её глазах этот городок оставался символом скуки и разочарования, местом, в котором она чувствовала себя изолированной от всего, что было ей дорого. Закончив с расческой, которая нетерпеливо скользила по её густым, воронье-чёрным волосам с ядовито-зелеными прядями, Скарлетт распахнула шкаф, и волнение охватило её, как бы она ни старалась скрыть его. Глаза пробежались по лежавшим в беспорядке ярким вещам, которые, казалось, совершенно не подходили к атмосфере, царившей в этом городке. Внутри неё боролись противоречивые чувства – желание нарядиться, чтобы произвести хорошее впечатление, и желание послать всё к чертям. Тем не менее, мысли о предстоящем визите к Калленам не оставляли ей выбора. Изабелла и Элис, полные энтузиазма, ещё вчера, когда они ехали под звёздным небом, говорили о том, как семье Калленов не терпится познакомиться с младшей сестрой избранницы одного из членов их семьи, и волнение, смешанное с тревогой, заполнило её душу, создавая вихрь эмоций, который она не могла игнорировать. Элис должна была приехать уже через несколько минут,Скарлетт всё ещё стояла, парализованная внутренним конфликтом. Злость, острая и жгучая, как раскалённый уголь, непрестанно прожигала её изнутри, смешиваясь с горькой, пронзительной обидой, которая, как невидимые щупальца, душила её, лишая воздуха. Она хотела просто рухнуть, утонуть в этом болевом океане, дать волю своим чувствам, но мысль о необходимости соответствовать ожиданиям окружающих – действовали, как жесткий отрезвитель. Сделав глубокий вдох, она ощутила, как воздух, словно острые иглы, пробирается через её сжатое горло, а потом медленно, с мучительной борьбой, выдохнула – жалкая попытка приручить свои бушующие эмоции. Сжимая кулаки, она старалась подавить свои чувства, хотя бы на какое-то время. В попытке отвлечься от навязчивых мыслей и внутренней борьбы, Скарлетт потянулась к одежде, которая привлекла её взгляд, и её пальцы коснулись мягкой ткани футболки. Она была чёрной, с принтом черепа, окружённого языками пламени и двухголовой змеёй, обвивающая его, и это вызывало у неё удивление. Откуда эта футболка взялась? Скарлетт не могла припомнить, когда она появилась в её гардеробе, ведь подобное чёрное одеяние с необычным стилем не совсем соответствовало её привычному гардеробу. Возможно, это была футболка одного из её друзей – из Финикса или, может быть, из Джексонвилла. К собственному удивления, она поняла, что одна часть одежды, которую она взяла с собой, оказалась не её – это были вещи, оставленные подругами, друзьями и даже парнем. Тем не менее, эта футболка внезапно показалась ей более чем уместной: её тёмный оттенок как будто гармонировали с мрачной атмосферой Форкса, в отличие от ярких, пёстрых нарядов, которые теперь вызывали лишь лёгкое раздражение. Скарлетт продолжала колебаться перед шкафом, погружаясь в размышления о том, с чем лучше всего сочетать эту футболку. Время неумолимо проходило, но, наконец, её взгляд остановился на узких чёрных джинсах с широким низом, которые прекрасно подчеркивали изгибы её ног. Поверх футболки она выбрала лаконичную чёрную олимпийку, украшенную яркими красными полосками, которую ей подарил парень. Завершающим штрихом стали слегка потертые черно-белые кеды, придававшие луку легкость и непринужденность. В мыслях она прикинула, что к данному образу больше подошли бы грубые берцы – с их помощью акцентировались бы не только её ноги, но и безусловная уверенность. Однако, увы, таких у Скарлетт не оказалось. — Ого, с каких пор ты стала панком? — голос Изабеллы, раздавшийся из-за двери, заставив младшую резко вздрогнуть.Скарлетт резко обернулась, её сердце сделало несколько резких ударов, а по щекам пробежала волна жарa. — А... да так, — неохотно ответила Скарлетт. Она глянула на своё отражение в полноростовом зеркале, которое украшало дверь шкафа, пытаясь разгадать собственные эмоции, смешавшиеся в сложном коктейле. — Просто решила примерить данный стиль... На сегодня.. Изабелла подошла к Скарлетт, её улыбка, тёплая и ободряющая, отразилась в зеркале, но не достигла глаз младшей сестры. Она осторожно положила руки на плечи Скарлетт, мгновенно почувствовав, как та напряглась, словно хрупкая статуэтка, готовящаяся разлететься на кусочки. В зеркале Изабелла увидела, как губы Скарлетт сжались в тонкую, напряженную линию, выдавая глубокое волнение. Вспомнив о чувствительности Скарлетт к прикосновениям, и о том, как вчерашние объятия в аэропорту исчерпали её лимит на тактильный контакт на ближайшее время, Изабелла быстро убрала руки. Воздух между сёстрами сгустился, наполнившись неловкостью. — Тебе действительно идёт, — произнесла Изабелла, голос её звучал немного неуверенно, отражая собственное чувство неловкости. — Особенно с этими зелёными прядями. Они прекрасно подчеркивают цвет твоих глаз. — она сделала небольшую паузу, выбирая слова с особой осторожностью. — Тебе не стоит беспокоиться. Каллены хорошие... Кхм... Люди. И я уверена, ты им понравишься. Саркастический ответ уже застыл на губах Скарлетт, но прежде чем она успела его произнести, резкий, пронзительный гудок машины, донесшийся с улицы, прервал её мысли. Обе сестры инстинктивно повернулись к окну, напряжение в воздухе моментально усилилось. — Вот и Элис приехала, — с явным облегчением прошептала Изабелла. Её взгляд снова вернулся к Скарлетт, в нём читалось не только спокойствие, но и некоторая заботливая опека. — Я, кстати, вчера предупредила папу, что мы поедим к Калленам. Всё будет хорошо. Поехали. — Хватит уже повторять одно и то же, — резко бросила Скарлетт, не скрывая своего раздражения. Быстрым движением, она застегнула молнию олимпийки. Когда рукав коснулся её лица, к ноздрям донесся едва уловимый, но знакомый аромат одеколона её парня. Этот тонкий аромат, словно нежное прикосновение, несколько смягчил её вспыльчивость, заставив невольно приподнять уголки губ в лёгкой улыбке, смягчая внешнее проявление её недовольства. Выходя из дома, Скарлетт бросила едва заметный и уловимый кивок в сторону Чарли, который сидел за кухонным столом, погружённый в свои мысли. Её жест был сдержанным и несколько отстранённым, в отличие от Изабеллы, которая, подойдя к отцу, нежно поцеловала его в лоб, прощаясь с ним тёплым и ласковым жестом. Поспешив за младшей сестрой, Изабелла почти бегом догнала Скарлетт у машины. Они расположились в автомобиле так, как и накануне в аэропорту; Изабелла уютно устроилась на переднем сиденье рядом с Элис, а Скарлетт заняла заднее кресло, прячась в тени своих мыслей. Элис, сияя от радости и восторга, распахнула объятия, сначала крепко обняв Изабеллу. Затем, сохраняя такую же теплоту, Элис обернулась к младшей сестре подруги и с радостью поздоровалась с ней. Путь промелькнул в вихре оживлённого разговора Изабеллы и Элис, строивших планы о предстоящем выпускном. Скарлетт, отрешённо глядела в окно, лишь изредка улавливала отдельные слова, не вникая в подробности их разговора. Её взгляд, блуждающий по быстро сменяющимся пейзажам за окном, оставлял в душе всё усиливающееся чувство тревоги – лёгкое, пока ещё неопределённое, но всё же ощутимое, как предчувствие чего-то важного и неизбежного. Спокойствие поездки нарушилось лишь тогда, когда машина начала подъезжать к роскошному коттеджу, скрытому в глубине соснового бора на окраине Форкса. Младшая сестра, невольно затаив дыхание, широко распахнула глаза, поражённая величием и изысканной красотой дома, где жила семья возлюбленного её старшей сестры. Дом оказался намного более впечатляющим, чем она могла себе вообразить. — Вот мы и приехали, — произнесла Элис, останавливая машину и заглушая мотор. Она улыбнулась, глядя через лобовое зеркало на младшую сестру своей подруги. — Не волнуйся, Скарлетт, всё будет хорошо, — уже в который раз произнесла эти слова Изабелла, её голос звучал мягко и ободряюще. Она вышла из машины, осознанно замедлив шаг, чтобы успеть поймать взгляд сестры. Скарлетт, в ответ, лишь закатила глаза, снова выражая своё раздражение, но всё же незамедлительно последовала за ней, хлопнув дверью машины так, что в воздухе повисло легкое ощущение напряжения. С их приближением к коттеджу Калленов, Скарлетт не могла отвести взгляда от неординарного здания, которое словно контрастировало с окружающим его густым лесом. Изначально, зная о богатстве семьи возлюбленного своей старшей сестры, Скарлетт ожидала увидеть громоздкий, не особо интересный особняк, однако открытая архитектура коттеджа, с панорамными окнами, позволяющими почти полностью обозреть внутренние помещения с улицы, создавала ощущение некоей уязвимости. Это нестандартное архитектурное решение, словно призывающее к откровенности, навивало желание рассмотреть детали интерьера ближе, соблазняя любопытство девочки. Переступив порог дома вместе с Изабеллой и Элис, Скарлетт невольно ахнула от восхищения, мгновенно оценив просторную прихожую, которая открывалась перед ними, как настоящий шедевр современного дизайна. Её изысканное оформление, выполненное в светлых тонах с элементами натурального дерева, создавалось для комфортного и уютного пребывания, однако не обходилось без некоторых, на первый взгляд, неуместных деталей, которые только подчеркивали уникальность этого места. В частности, внимание Скарлетт привлекла стильная, элегантная ширма у одного окна, вызывающая легкое недоумение своей неожиданностью в этом пространстве. Девочка замерла, внимательно рассматривая изящные складки ткани и сложную резьбу на раме, в её взгляде переплелись интерес от безусловной красоты ширмы и непонимание её функционального назначения в этом конкретном месте. Элис и Изабелла повели Скарлетт в глубь коттеджа, и вскоре они оказались в просторной гостиной, где собралась вся семья Калленов. Скарлетт, хоть и была не в курсе всех тонкостей их жизни, условно знала о них благодаря многим часам разговоров с Изабеллой по телефону, в которых сестра делилась своими впечатлениями и историями связанными с этой семьей. Младшая пыталась собрать воедино обрывки информации и представить, как выглядят люди, о которых ей так много говорили. В этот момент, стоя на пороге комнаты, Скарлетт ощущала как волнение, так и любопытство, ведь теперь ей предстояло увидеть их вживую и узнать, насколько её представления о них совпадут с реальностью. Её взгляд скользнул по невероятно красивым лицам присутствующих. — Добро пожаловать, Скарлетт, — ласковым, но немного мелодичным голосом произнесла женщина, которая, если сравнивать с остальными, была самой старшей из присутствующих.Её элегантность и грация завораживали, но в то же время излучали спокойную уверенность, не оставляя сомнений в её авторитете в этом доме. Скарлетт сразу узнала в ней Эсми Каллен – жену Карлайла и, как она понимала, приёмную мать для остальных членов этой необычной семьи. Белоснежная кожа, волнистые карамельно-каштановые волосы, мягко спадающие на плечи, и золотисто-медовые глаза, наполненные теплом и нежностью, создавали вокруг неё ореол спокойствия и доброжелательности. Невозможно было не заметить её поразительную красоту, которая, однако, не была навязчивой или показной, а скорее естественной и чарующей. Всё в ней говорило о внутреннем спокойствии и глубоком чувстве гармонии. — Спасибо за ваше приглашение, госпожа Каллен, — произнесла Скарлетт, едва заметно кивнув в ответ. Её голос прозвучал ровно, без выражения, но в нём чувствовалось едва уловимое напряжение. Она не сразу осознала, как её взгляд, словно притянутый невидимой силой, устремился к членам семьи Калленов. Каждое лицо, каждая деталь их внешности – всё впитывалось в её сознание, словно она стремилась запечатлеть в памяти эти неповторимые черты. Взгляд скользил по лицам, изучая каждую мельчайшую черточку, выявляя скрытые оттенки красоты, которые, казалось, переходили границы реальности. Перед ней представали образы, которые казались слишком совершенными, слишком идеальными для этого мира. — Ох, что ты, зови меня просто Эсми! — сказала женщина с теплой, излучающей доброту улыбкой. Её голос звучал мягко и приветливо, а пространство вокруг неё наполнилось атмосферой непринужденности и радушия. — Ну же, девочки, не стойте у порога. Заходите-заходите. Изабелла и Элис стремительно вошли в просторную гостиную. Элис, с удивительной грацией, направилась к единственному свободному креслу, уютно расположившемуся возле старинного чёрного пианино. Её движения были плавными и изящными, словно каждый шаг был прописан идеальным сценарием. Изабелла, ни на мгновение не задерживаясь, поспешила к своему возлюбленному, Эдварду Каллену.Их объятия, полные глубокой нежности и взаимного притяжения, казались настолько естественными и теплыми, что создавали атмосферу абсолютного покоя и единения.В этой идиллической картине, словно контрастный аккорд,выделялась Скарлетт, застывшая у входа.Её поза выдавала скрытую неловкость, а поджатые губы – неуверенность и легкое чувство отчуждения. Ощущая себя совершенно неуютно, Скарлетт украдкой бросила взгляд на старшую сестру. Изабелла, словно прочитав её мысли, немедленно поймала её взгляд. Едва заметная, но полная теплоты улыбка расцвела на лице Изабеллы, и она поспешила рассеять неловкость Скарлетт лёгким, успокаивающим жестом руки. — Скарлетт, ну не стой ты, иди сюда, я познакомлю тебя со всеми, — мягко, но с неловкостью и одновременно с заметной заботой в голосе, проговорила Изабелла. Скарлетт, по-прежнему чувствуя себя неуютно, а теперь ещё и охваченная чувством безысходности, хмыкнула, не скрывая своего раздражения, и медленно, с некоторой тяжестью в движениях, подошла к сестре, её взгляд выражал смесь недовольства и скрытого волнения. — Эдвард, верно? — произнесла Скарлетт, и в её голосе звучала уверенность, больше напоминающая констатацию факта, чем вопрос, когда она пристально разглядывала лицо избранника своей старшей сестры. — Верно, — подтвердил он, одарив её своей лёгкой улыбкой. На мгновение он задумался, собираясь протянуть руку для рукопожатия, желая установить первый контакт. Но в этот момент, словно что-то почувствовав, он резко замер, и его рука замерла в воздухе, прежде чем он поспешно убрал её в карман своих брюк. — А ты та самая сестра нашей Беллы, которая сменила более пяти школ? Школа Форкса – твоя шестая школа? Или седьмая? — вмешался в разговор один из сводных братьев Эдварда, прищурив свои темные глаза от любопытства. Скарлетт мгновенно обернулась в сторону парня, когда он заговорил. Кем он был, она догадалась почти сразу: перед ней стоял Эммет Каллен – высокий и мускулистый парень с внушительно широкими плечами, словно вышедший из страниц комикса. Его физическая сила была очевидна: он выглядел так, будто мог одним движением руки поднять целую машину, а сравнение с медведем гризли казалось вполне уместным. На его лице светилась уверенная ухмылка, которая добавляла ему шарма и обаяния. Изабелла не раз упоминала его личность, затрагивая его внушительный внешний вид и харизму, благодаря чему Скарлетт не составила труда распознать его среди других членов семьи, ведь Эммет заметно выделялся своими габаритами и мощной мускулатурой, словно воплощение силы и уверенности. — Ну... Не совсем, — немного задумавшись, начала объяснять Скарлетт. — Пять раз меня выгоняли из-за моих, скажем так, не совсем обычных поступков. Три раза мама сама забирала меня из школ, прежде чем меня официально выгоняли, и один раз я перевелась в другую школу просто из-за переезда. Так что, если считать, то школа Форкса – это моя, по счёту, десятая школа. — Интересно, что за эти такие «необычные поступки»? — Эммет, с добродушным хохотом, продолжил разговор, приобняв за талию стоящую рядом блондинку. Его лёгкое прикосновение к ней выглядело естественным и спокойным, подчёркивая теплую атмосферу между ними. Эта блондинка, как уже знала Скарлетт от Изабеллы, была Розали Хейл – вторая приёмная дочь Эсми и Карлайла, а также девушка Эммета. Узнав о необычной, почти запретной связи между сводными братом и сестрой, Скарлетт была поражена: это казалось ей невероятным, фантастическим сюжетом, вырванным из страниц романа. Неужели такое возможно в реальности? Её мысли вихрем закружились, когда она внимательно рассматривала Розали. Девушка, словно почувствовав чужой взгляд, едва заметно наморщила свои идеальные брови. Её золотисто-медовые глаза, сияющие, как драгоценные камни, блеснули недобрым, чуть хмурым светом, отчего Скарлетт почувствовала едва уловимую неприязнь в этом взгляде. Розали, белокожая красавица с безупречными чертами лица и изящной фигурой, была одета с таким безукоризненным вкусом, что её элегантность и уверенность в себе просто поражали. Наряд, словно сошедший со страниц модного журнала, был идеально подобран, подчеркивая её естественное достоинство и создавая завораживающий образ. Он гармонировал с волнистыми золотистыми волосами, струящимися до самой спины, и выглядящими так, будто она только что покинула лучший салон красоты во всей Америке. В каждом элементе её внешности – от идеально подобраного макияжа до изящных украшений – чувствовалась безупречная уверенность в себе и спокойствие, однако за этим маской идеальной красоты Скарлетт уловила скрытое напряжение, некую внутреннюю зажатость. — Эм... расскажу как-нибудь потом, — неуверенно произнесла Скарлетт, снова встретившись взглядом с Эмметом. В его глазах она увидела искренний интерес, который лишь подогревал её желание поделиться историями о своих школьных "проделках". Однако присутствие Карлайла и Эсми, родителей возлюбленного старшей сестры, слегка сдерживало её импульсивность. Она не хотела произвести на них негативное впечатление, поэтому решила отложить рассказ на более подходящий момент. — А вы не голодны? — Эсми, стоя рядом с Карлайлом и нежно сжимая его руку, спросила мягким, заботливым голосом. Её слова были просты, но в них скрывалась такая искренняя забота и теплота, что атмосфера в комнате мгновенно стала более расслабленной и приветливой. — А... пока, вроде нет, — Изабелла поспешно ответила, быстро глянув на Скарлетт. Понимая немой вопрос в взгляде старшей сестры, младшая почти незаметно покачала головой, подтверждая, что и она не чувствует голод. — Ну хорошо... Тогда, думаю, будет лучше, если мы с Карлайлом оставим вас одних, — ласково произнесла Эсми, её глаза светились нежностью и пониманием. В её взгляде читалась забота о каждом из присутствующих, и Скарлетт почувствовала, что, несмотря на сложившиеся обстоятельства, она принята и желанна в этом доме. — Хорошо провести время! — добавил Карлайл, его голос звучал мягко и ободряюще. Он, словно человек воплощающий спокойствие и уверенность, одарил присутствующих искренней улыбкой, излучавшей неподдельную доброту. С лёгкостью и грацией, свойственной ему, он последовал за Эсми, исчезая за дверью. Как только старшие скрылись за поворотом, в гостиной повисла лёгкая, почти незаметная, напряженность. — Ну так? Теперь расскажешь, что такого ты вытворяла, что тебя столько раз выгоняли из школ? — наконец разорвал гнетущую тишину Эдвард, обернувшись к самой младшей из присутствующих. Он стоял, прижимая к себе Изабеллу за талию, и его ироничный тон словно оживил атмосферу, которая казалась слишком напряженной, словно в воздухе повисла невидимая паутина ожидания. — А? — вырвалось у Скарлетт, которая за это короткое время совершенно неосознанно потерялась в своих раздумьях о завораживающей красоте Калленов. Она слегка растерялась, глуповато уставившись на Эдварда, как будто он произнёс что-то совершенно неожиданное, выбив её из задумчивого состояния. — Ты ведь не хотела рассказывать из-за присутствия наших родителей, но теперь, когда они ушли, можешь смело делиться своими приключениями, — продолжал он с искренним интересом, словно напоминая ей о ранее высказанных опасениях. В его голосе звучала легкая настойчивость, но она не казалась давящей, а скорее это был как дружеский призыв. Скарлетт слегка нахмурилась, и в её душе разгорелась напряжённая битва между искренним желанием поделиться своей историей и неясной тревогой, которая не желала покидать её. Эдвард говорил правду: её нежелание рассказывать до этого момента действительно было связано с присутствием старших, но от этой его правоты в глубине её души возникло странное чувство неопределённости, словно невидимая тень, окутывающая её мысли и чувства. Она не озвучивала эту причину вслух, но, возможно, что-то отразилось на её лице – легкая дрожь губ или мимолетный взгляд, полон сомнений, который выдал её внутренние переживания с головой. А Эдвард, возможно, обладая проницательностью, мог уловить эти тонкие изменения в её выражении, и именно это помогло ему догадаться. — Ха... Да, верно, — кивнула Скарлетт, отмахиваясь от странных предположений, и уселась на просторный диван, на котором сидел лишь один из членов семьи Калленов. Диван был обит мягкой тканью светлого оттенка, что придавало ему особую элегантность и уют. Парня, сидящего рядом, Скарлетт узнала благодаря тем же рассказам старшей сестры о семействе Калленов. Это был Джаспер Хейл – третий приёмный сын Карлайла и Эсми, и он сразу привлёк её внимание своей внушительной фигурой. Высокий и статный, даже в сидячем положении он излучал уверенность и силу, словно был воплощением благородства. Его светлые волосы, аккуратно уложенные и доходившие до середины шеи, имели медово-блондинистый оттенок, который придавал ему особую привлекательность и изысканность. Интересно, что это был его натуральный цвет, и в этом была своя прелесть. Однако в тот момент, когда Скарлетт с любопытством изучала каждую деталь его внешности, её взгляд неожиданно столкнулся с его золотистыми глазами, которые были чуть темнее, чем у остальных членов семьи. — ...Привет? — произнесла Скарлетт, чувствуя, как неловкость сжимает её горло. Она не могла придумать ничего более оригинального, и в этот момент ей показалось, что это простое приветствие звучит совершено глупо и неуместно. — Здравствуй, — ответил Джаспер, его голос был спокойным и уравновешенным, словно он не испытывал никакого напряжения. Он кивнул ей, и в его взгляде читалось что-то большее – интерес, который заставлял её сердце биться быстрее. Скарлетт продолжала смотреть на Джаспера, пытаясь уловить его настроение, но вокруг них царила тишина, которая становилась всё более ощутимой. Тем временем остальные члены семьи Калленов обменивались многозначительными взглядами, которые только усиливали напряжение в комнате. Изабелла приподняла бровь, пытаясь скрыть улыбку, и её глаза блестели от веселья, а Эммет же, не сдержавшись, вдруг залился громким хохотом, разрывая тишину, как будто это было заранее спланировано. Его смех, искренний и заразительный, вызвал удивление у всех присутствующих, и они обернулись к нему с недоумением, словно пытаясь понять, что именно так развеселило его. Эммет продолжал смеяться, и даже Джаспер, который обычно сохранял спокойствие, не смог удержаться от лёгкой улыбки, а такие как Элис и Эдвард тоже издали смешок, который, казалось, помогал снять напряжение и сделать атмосферу более дружелюбной и расслабленной. Скарлетт почувствовала, как её собственное волнение начинает утихать, словно кто-то тихонько развязывал узел внутри неё, и, невольно улыбнувшись, она поддалась общему настроению. — Ну рассказывай уже, из-за чего тебя выгоняли из стольких школ? Ты-ж прям заинтриговала! — Элис, немного посмеявшись и дождавшись, пока Эммет успокоится после приступа весёлого хохота, с живым интересом повернулась к Скарлетт. Её взгляд выражал неподдельное любопытство, заставляя Скарлетт улыбнуться в ответ. — Ну... — Скарлетт расплылась в широкой, самодовольной улыбке, её глаза блестели озорством.— В принципе, много чего было... всего и не расскажешь. Началось постепенно: мелкие стычки, недопонимания, конфликты... Но в последней школе, где я продержалась всего пару месяцев, случился один особенно запоминающийся случай. В общем, я... разбила гитару об голову сына директора! Произнесённые с невинной улыбкой слова Скарлетт, словно описывающие самое обыденное событие, на мгновение погрузили гостиную в тишину, подчёркивая необычность и неожиданность сказанного. Однако это мгновение было почти сразу прервано громким, заразительным хохотом Эммета, изгибавшегося от смеха и не в силах сдержать свою весёлую реакцию на неожиданное признание девочки. — Ты что?! — воскликнула Изабелла, вырвавшись из немого удивления. Её голос прозвучал резче, чем она планировала, выражая смесь шока и недоумения. А смех Эммета, казалось, стал ещё громче, подчёркивая необычность и забавность истории Скарлетт, которая, судя по всему, готовила ещё множество таких же удивительных рассказов. — Упс... мама тебе не рассказывала? — Скарлетт, чуть сбавив тон своей самоуверенности, проговорила с легкой неловкостью, издав тихий смешок. Её улыбка теперь была менее самоуверенной, а взгляд чуть прищурился, словно она ожидала реакции Изабеллы. — Нет!... — Изабелла, по-прежнему находясь в состоянии легкого шока, ответила мгновенно, её голос выражал смесь удивления и недоверчивости. Смех Эммета, наконец, утих, и он с весёлым интересом наблюдал за двумя сёстрами, ожидая продолжения их разговора и раскрытия всех подробностей истории Скарлетт. — Так, погоди отчитывать меня, сначала выслушай, в чём дело! — она поспешила перебить Изабеллу, и её голос звучал уверенно, но с некоторой долей напряжения. Изабелла замялась, словно взвешивая свои аргументы и решая, стоит ли продолжать спор. Нежное прикосновение Эдварда, к её руке, стало молчаливым призывом к спокойствию и терпению. Они обменялись коротким, но очень выразительным взглядом, в котором Скарлетт увидела не только поддержку, но и некоторую скрытую интригу. Изабелла, видимо, решила выслушать объяснение сестры, и её лицо смягчилось, хотя едва заметное недовольство ещё продолжало таиться в её взгляде. Легкий кивок головы дал Скарлетт понять, что она может начинать свой рассказ, и Изабелла будет слушать внимательно, без прерываний и предвзятости, хотя и с определённой долей скрытого скептицизма. — Так вот, — начала Скарлетт, мысленно благодаря Эдварда за то, что он помог успокоить Изабеллу. — Грегори Уинстон, сынишка директора, – ещё та заноза в заднице. Он прекрасно понимал, что его положение дает ему неоспоримое преимущество над остальными учениками, и пользовался этим без всяких колебаний. В тот последний день, когда всё и произошло, этот сукин сын ударил по заднику одну девочку, Шерил, с которой я успела подружится. Мы сидели во дворе школы, я на скамейке, а Шерил только подошла ко мне, как этот тип тут как тут! Ну а я что? Я не раздумывая ни секунды, схватила свою гитару и ударила его по голове... Два раза. А когда он согнулся, обхватив голову руками, я, не сдержавшись, ещё и пнула его в живот, чтобы уж наверняка. — Скарлетт, я, конечно, всё понимаю... — после недолгого молчания, с явным сомнением начала Изабелла. Она замялась на мгновение, подбирая нужные слова, и после продолжила;— Но, честно говоря, мне кажется, достаточно было и того, что ты несколько раз ударила его по голове. Ты так не думаешь? — Не, ну, если бы он сразу упал на землю после этого, я бы остановилась! Честное слово! Я что, виновата в том, что он до последнего на ногах старался стоять? — Скарлетт ответила с лёгким смехом, а её изумрудные глаза игриво блеснули. — Я так то придерживалась правила «лежащих не бить!» Если бы он упал, я бы остановилась, — добавила она, расплывшись в самодовольной и насмехающейся ухмылке. — Но, как оказалось, в отличие от меня, Шерил придерживалась правила «лежащих не бьют, а добивают», и несколько раз пнула его, когда он уже лежал на земле. Вот так вот и находят новых подруг! От последней фразы младшей, Элис хихикнула, в то время как Эммет уже смеялся ещё после слов о том, какие правила подруга мелкой соблюдает. Остальные члены семьи Каллен, включая Изабеллу, отреагировали на историю Скарлетт с лёгкой улыбкой, хотя в их глазах читались размышления,возможно,и собственные варианты развития событий. Даже Розали, которая с появлением двух сестёр демонстрировала явное недовольство, чуть расслабилась, задумавшись. Возможно, она в каком-то плане даже прониклась рассказом, мысленно проигрывая схожие ситуации и осознавая, что,вероятно, поступила бы так же, как и Скарлетт, но, скорее всего, с гораздо большей жестокостью. Благодаря тому, как эмоционально и с живым интересом рассказывала Скарлетт, в гостиной ощутимо поменялся настрой. Ранее царившая здесь напряжённая атмосфера, возможно, обусловленная присутствием Розали и общей нервозностью, связанной с слишком разными отношениями членов семьи Калленов к сёстрам Свон-Хиггинботэм, начала постепенно разряжаться. Искренность и, местами, даже лёгкое самодовольство Скарлетт привлекли внимание всех, заставив их забыть о прежней напряженности. Взгляды, устремлённые на Скарлетт, изменились: в них читалось не только понимание, но и искреннее уважение к её поступку, ведь она рискнула выступить в защиту своей подруги, и в этом проявилась настоящая смелость, хоть и смешанное с безумием. Гостиная, наполненная живыми эмоциями, стала местом, где каждый чувствовал себя свободнее и раскрепощеннее.