Prince

      В Андерсвапе начинался новый чудесный день. После перезапуска все вернулось на свои места и, казалось, будто так было всегда.       Блуберри ценил такие дни, но… Теперь он куда лучше понимал брата.       Знать, что те монстры, что болтали и улыбались, проходя мимо его окна, были безжизненной пылью под его ногами.       Знать, насколько хрупок и уязвим их мир. И как легко все потерять.       Как после такого спать спокойно?       Блуберри всегда сочувствовал тем, кого пытался спасти вместе со Звездными Сансами, но ощущать, как смерть идет по твоему собственному, миру было чем-то новым.       Чем-то по-настоящему ужасным.       И он не мог ничего сделать, чтобы помешать этому.       Никто не мог.       Подумать только, если бы не внезапное милосердие Кросса, его брат и все те монстры за окном… Были бы просто пылью. Их бы больше… Не было.       Никто, никто, кроме него и человека не знал, что чудесное спасение не было ни случайностью, ни его заслугой.       Если бы не Кросс… Всё бы было потеряно.       Блуберри повезло, очень повезло.       Ему, но не другим.       Миры по-прежнему терпели нападения со стороны банды Кошмара, монстры лишались домов, теряли своих близких, оставались инвалидами. Найтмер был жесток. Очень жесток. Если бы Блуберри спросили о том, как выглядит зло, он бы первым делом вспомнил именно о Найтмере. Свап не понимал, как вообще можно быть таким жестоким и бесчувственным, как можно наслаждаться чужим несчастьем? Даже Эррор никогда не делал беды других своей целью. Тот верил, что должна существовать лишь одна вселенная, вселенная Оригинала, в то время как всё остальное — и даже он сам — просто досадные ошибки, от которых необходимо избавиться. Он уничтожал миры не чтобы поиздеваться над другими, а потому что искренне верил, что делает правильное дело. Эррор просто запутался, просто ошибся, поверил в навязанную ему идею — и Инк не раз говорил о том, что однажды Эррор сможет одуматься. И Блуберри ему верил. Инк рассказывал о том, что Эррор одинок, что его судьба нелегка и что именно отсутствие тех, кому он мог бы верить, на кого бы мог положиться сделали его таким, каким он был сейчас. И Блуберри рад бы был однажды стать его другом и помочь ему выбраться из той бездны, в которую он сам себя загнал.       Но Найтмер… Как можно сопереживать тому, кто и не скрывает, что просто наслаждается несчастьем других? Для кого чужие страдания — не необходимость ради другой, «высшей» цели, а то, от чего он получает удовольствие, то, ради чего он живёт? Как можно верить в то, что такой как он может стать лучше? Для чего ему становиться лучше? Свап видел его на поле боя. Найтмер был доволен собой, уверен в себе и своих силах, он смотрел на остальных как на мелких жучков, которых он не прочь бы был раздавить. Он не Эррор, который на поле боя выглядел усталым и раздражённым, правда, Блуберри знал это, в основном, со слов Инка, сам он обычно в битвах против Эррора не участвовал, выводя уцелевших жителей вселенных или принимая роль поддержки, спрятавшись за надежным щитом Дрима — слишком уж велика была опасность попасть в сети Эррора и из союзника превратиться в невольного противника для друзей, став марионеткой разрушителя, стоило лишь его нитям добраться до души монстра. Но Эррору бои не нравились. Они были для него вынужденной мерой — по крайней мере, так надеялся Свап — а значит не всё было потеряно.       А Найтмер? Он был настоящим чудовищем. Ему нравилось с ними драться, ему нравилось ставить других на колени, повергать в пучину отчаяния — ему всё это нравилось. Ему нравилось быть таким, какой он есть. Быть чудовищем. Но Дрим всё равно верил в него. И Блуберри рад бы был поддержать его, вот только… Сам он поверить не мог. Дрим говорил, что раньше его брат таким не был, что он был добрым и заботливым, но… Найтмер и забота — практически антонимы. Как можно поверить в то, что в этом чудовище действительно было когда-то что-то хорошее? Даже если и было, то это было очень, очень давно. И разве что совсем чуть-чуть. Один взгляд на Найтмера бросал монстров в ужас, всего пара его слов заставила Блу засомневаться в себе и ещё несколько недель не спать спокойно.       Как подобное существо вообще могло быть хорошим?       Дрим… Возможно, несколько преувеличивал. Помнил его лучше, чем тот был на самом деле. Идеализировал тот образ, что был у него в голове — как сам Блу идеализировал Альфис, пока не понял, что даже прославленная воительница может иногда быть эгоистичной и даже жестокой. Тем более, это же Дрим. В конце концов, такова была его природа — видеть только хорошее. Даже в тех, кто этого не заслуживал.       Абсолютно не заслуживал.       И таким как Кросс в его армии точно не место. Как подло было пользоваться его несчастьем для того, чтобы заставить себе служить!       Ах! Если однажды Инк сможет уговорить Кросса отказаться от Найтмера, Блу будет первым, кто протянет ему руку! Точно! Если такое произойдёт, Свап безо всяких сомнений предложит ему свою дружбу! Только бы это однажды случилось…       Ох, а ведь он чуть не рассказал Инку и Дриму о том, что Кросс спас его! Конечно, когда потребуется, Блу поможет доказать, что Кросс вовсе не пропащий скелет, но если сейчас кто узнает, что мечник спас его… У Кросса будут проблемы.       А Блу этого совсем, совсем не хотелось.       Он был благодарен Кроссу. И не только за спасение вселенной. Кросс доказал, что даже «плохой парень» может стать лучше. Пойти против приказа, подвергнуть себя опасности — ради врага, которого он должен был бы презирать и ненавидеть, но… Не презирал и не ненавидел.       Блу видел это по его глазам.       И Блу поклялся себе, что никогда не сдастся.

***

      На следующее поля боя Блу чуть ли не летел.       Очередное нападение пришлось на новую вселенную, названия которой Санс на знал. Она чем-то напоминала ему его родной дом. Ну, тем, что тоже относилась к Свапам, если говорить точнее. Остальное отличалось довольно сильно.       К примеру, в их Сноудине стояло лето!       И там были звёзды!       Довольно милое место, пока на этот мир не напали. Он краем глаза увидел местного Папируса, сражавшегося с Дастом. И у него вместо сигареты был с собой леденец! Жители этой вселенной не заслуживали того, что бы на них так набрасывались!       Блуберри кинул вперёд стену из костей, отрезая Киллера от маленькой зайчихи, на которую он уже успел замахнуться.       — О, смотрите кто припёрся! Хочешь присоединиться к веселью? — с ухмылкой обратился к нему убийца. — Они так кричат… Это бывает забавно, но их реакция… Повторяется. Это скучно. Повеселишь меня чем-нибудь новым, малыш?       Блу нахмурился, но не ответил, приготовив новую порцию костей. Киллер всегда казался ему немного жутким. Кто знает, что у него на уме?       Киллер атаковал, Блу защищался, они менялись, перекидываясь атаками, сталкивались, отпрыгивали друг от друга — Киллер не прочь был кинуть шальную кость куда-то вбок, а Блуберри должен был следить, чтобы от их атак не пострадали местные жители, случайно высунувшиеся из своих временных укрытий.       Плохие парни напали прямо в разгар какого-то шумного гулянья, поэтому народу вокруг было много.       Было, потому что теперь часть из них разносилась пеплом по округе.       Несколько крыш близлежащих зданий горели, монстры кричали, пытались бежать — и даже с вмешательством Звездной команды это безумие не могло прекратиться полностью.       — А ты довольно забавный. Так печёшься обо всех этих неудачниках… Мой брат был таким когда-то. Почему когда-то? Потому что он помер! Что, разве не смешно? Ну и ладно.       Блуберри очередной раз уклонился от посланной в него атаки и отступил. Все, кого он защищал здесь, уже успели спрятаться в убежище, но всё равно оставались в опасности. Стоит увести Киллера поближе к остальным, чтобы он точно не смог навредить никому из мирных жителей.       Киллер продолжал нападать, и, видимо, уже окончательно забыл о своей изначальной цели. Это хорошо. Блу видел, как Инк дрался с Хоррором, и тут преимущество было явно на стороне художника. Хоррор даже не пытался серьёзно нападать, а лишь метался туда-сюда, стараясь не попасть под потоки краски.       Блу отпрыгнул от очередной атаки, а когда он приземлился, под его ботинком что-то хрустнуло. Быстро пригнувшись, чтобы уклонится от очередной заостренной кости, Блуберри посмотрел себе под ноги. Он наступил на припорошенный прахом леденец.       О нет! Даст победил. Но где же он? И что он тогда собирается…       — Инк! Сзади! — прокричал он.       Как раз вовремя. Инк мазнул краской позади себя, и та застыла крепким щитом, который тут же покрылся сетью трещин. Гастер-бластер. От Даста.       — Ох, спасибо, Блу! Ты там как?       — Нормально, — ответил тот, подскакивая ближе. — Пока справляюсь! Многие успели убежать, но потери всё равно есть.       — Увы, Блу. А где Дрим?       Ответ в прямом смысле сбил их с ног, прилетев откуда-то сверху. Дрим выглядел помятым, но не раненым. Он быстро призвал щит и помог им подняться.       — Что ж, кажется, все птички в сборе, — насмешливо протянул Найтмер. — Пора нам отрезать вам крылышки, верно, парни?       Блуберри оглянулся. Они были окружены, но это не должно было стать особой проблемой.       Что-то было не так.       Они вполне успешно отражали нападения — с помощью Дрима и Инка отбиваться было не так трудно. Краска и светлая энергия не давали ни костям, ни ножам попасть в них, зато их собственные атаки заставляли плохишей вспомнить свои навыки уворачивания.       Ну, за исключением Найтмера.       Дрим был слишком занят щитом, и не мог одновременно отстреливаться из лука, а кроме его стрел ничто не могло ему существенно навредить.       Повелитель кошмаров стоял, уверенный в себе, и с презрением и усмешкой смотрел на них.       Так, словно и не сомневался в своей победе.       Словно он… Ждал чего-то.       Но чего?       Увы, ответ вновь пришёл быстро и неприятно.       Инк, собиравшийся вновь взмахнуть кистью, вдруг согнулся пополам и вскрикнул от боли.       Плохие парни не преминули воспользоваться этим и атаковали, словно только и ждали этого момента.       Дрим судорожно расширил щит, чтобы укрыть их всех, но его сил уже не хватало. Пошли трещины, а затем золотые осколки разлетелись во все стороны, медленно превращаясь в золотую пыль, а затем и вовсе исчезая.       Блу еле уклонился от полетевшего в него ножа и отпрыгнул подальше, чтобы уйти с линии огня. Дрим, схватив Инка, сделал то же самое. Он защитил художника, но сам уклониться не успел. Приземлившись на землю, он успел лишь ещё раз оттолкнуть отходящего от боли Инка с линии огня, прежде чем сам оказался откинут в сторону щупальцами Найтмера.       Блуберри увидел, как Найтмер поспешил к раненому Дриму, но броситься за ними не смог. У него всё ещё оставались противники здесь, и пускать их дальше они явно не собирались. Свап кинул взгляд на Инка. Тот медленно поднимался, шипя что-то нецензурное про Эррора и «невовремя».       Они остались вдвоём против Хоррора, Киллера и Даста.       А ещё Блу понял, что именно было не так.       Кросса на поле боя он не видел.