Достучаться до небес

OST: — Агата Кристи — Опиум для никого (Кос/Лиза настрой)

      В Москве темно. Ночь. Звёзды рассыпаны по бескрайнему небу сверкающим бисером, воздух окутан лёгкой прохладой. Веет теплом.       Весна в девяносто седьмом ранняя, красивая. Из-за неё никому не до сна. Сон забыт, вычеркнут. До утра. До островка спокойствия.       И Холмогоровым сон тоже не грозит.       Космос бережно держит за руку Лизу, не желая расставаться с ней и любуясь её родным милым лицом. Годы шли, убивая сны и мечты юности, но для Коса не существовало другого идеала. Он бы Лизу и ещё раз нашёл и выбрал среди сотни незнакомых лиц, а пока искоса наблюдает за тем, с каким нескрываемым любопытством её разглядывают разношёрстные незнакомки. А наглый пузан в малиновом пиджаке, наблюдающий за происходящим из той же точки, что и дамы, и вовсе бы попытался отбить у Космоса жену. Если бы жить совсем не хотелось.       Но Лиза поглощена тем, что происходит между ней и Космосом. Пускай и неуютно ей быть под пристальным вниманием колких глаз. Спасало только то, что Кос от неё никуда не девался, а друзья находились поблизости. Тесно и душно Лизе в новомодном ресторане, не привыкла она к стихии делового теневого города, но их общая с Космосом жизнь в эту раскаленную субботу должна ослеплять завистников и обнулять собственное сознание. Никаких опасений!       Кос же хочет отпустить прошедшую зиму на все четыре стороны, потонув в вихре удовольствия и вседозволенности. Снять напряжение, унять больные мысли и сбавить ритм скачущего времени. Ничего не кажется ему недостижимым. Любая дверь открывается разом, стоит лишь щёлкнуть пальцами. Космос хочет сыграть по своей партитуре. Он будет диктовать правила игры и сам решать, что с собой делать. Не смейте ему приказывать!       А что же Лиза?       Милая, не бойся. Милая, не отводи алмазных глаз.       Милая, люби…       Чем плоха наука?       Космос знал, что он сволочь первостатейная и добрые люди думают, что жена с ним чахнет, но ткните пальцем на святого в этом городе больших огней? Если только святого чёрта найдете. Не смешите!       Кто-то скажет, что кокс опять воздух Космосу замутил? Да даже если и замутил, то его ничем не взять. У каждого есть недостатки и слабости, но в моменте Кос считает себя идеалом. Лиза не должна смотреть на него волком, гадая, что он захочет сделать после того, как музыка закончится, и она от него отвлечется. Что?       Любить тебя будет муж твой дурной, Лиза, всегда! И что тебе ещё нужно для счастья, кроме дочки, своенравная птица?       Единственная в своём роде…       — Вот и куда ты меня привёз, Холмогоров? — первым делом уточняет Лиза, стоило им оказаться вдвоём посреди небольшого зала, где вполне культурно отмечали выходные хорошо одетые господа и дамы.       — Охмурять тебя, — Коса не особо заботит то, что люди смотрят, как он с медвежьей хваткой сжимает жену в крепких объятиях, наслаждаясь её близостью и запахом лёгких цветочных духов.       — Чудо-юдо, мы сколько лет женаты? — Лиза ни разу не романтична. Будь её воля, она никуда не поехала, а осталась бы дома с Аречкой. Но дети спят, а взрослые гуляют. Праздника захотелось. Жизнь продолжается, а они два месяца ходят мрачными статуями. — Твое охмурение бегает по дому и очень похоже на тебя.       — Вот ты чего загналась, Лизка? — Космос помнит, с какой обидой на этот раз дочка осталась с дедом, но вспомнит Арька родителей в свои молодые годы. — Расслабиться надо, серьёзно. Мы развлекаться тоже должны?       — Развлекаются тут Саня, Софа и ты, — о себе и брате Лиза не могла сказать подобного, — а я эти тусовки не люблю. Платьем черным не вышла. Витя вон… Бар чистит. А я намекала тебе, что теперь его очередь чесаться из-за Софки. Нет, поехали, любимая! Завтра страдать будем?       — Плевать Софа на него хотела, — Космос продолжает вести Лизу в танце, улыбаясь ей и любуясь её сосредоточенным лицом. Красивая у него жена, ничего не скажешь. Но только голову всякой ерундой забивает. — С Санькой дружит, как мстит. А этот её точно не одолеет, ей больше смазливые жуки по душе. Матросит и бросает. Размазывает.       — Господи, Кос! — Лиза хотела бы отчитать мужа, но сил на это не оставалось. — Люди думают, что мы тут лясы о любви точим, а мы опять носы суем не туда. Куда прётся твоя фантазия?       — Я на неё не жалуюсь, но все лучи добра для тебя, женщина, — никого не стесняясь, Космос тянется к Лизе с поцелуем, накрывая её пухлые губы сметающим вихрем, полным огромной нежности, и она не отталкивает его, а с готовностью отвечает, зарываясь длинными пальцами в его темные пряди на затылке. Он победил, но всего лишь на короткие секунды. Пусть так думает. — Успокоилась?       — Наверное, — Лизу держит на месте только то, что её ни на минуту от себя не отпускает Космос, которому спокойнее, если она никуда не убегает. — Генерал, наш жучок нажрался, смотри. Официанту что-то вчехляет.       — Ладно, уговорила, — Холмогоров делает вид, что сдался упорству жены.       — Что так, Космос? — муж вводил Лизу в ступор.       — Ты права, — Кос с удовольствием развел бы руками, но он занят тем, что гладит Лизу по спине. — Брюлик ты мой…       — Я вообще не понимаю, что мы тут делаем, Космос, это не наша вечеринка, — в свои двадцать шесть Лизе казалось, что её ничего не может удивить. Кроме собственной медкарты, где все показатели твердили ей о том, что она здорова. Почти. У Космоса, кстати, та же картина маслом, вопреки всему. — Женщина, у которой спину раз в год срывает от каблуков, и её муж, жрущий «Цитрамон» пачками. Каково?       — Пусть все думают, что мы и дома такие красивые, — Космос видел, какие люди собрались в ресторане за соседними столиками: у кого-то намечался левак от законных жён, потому что ни один нормальный мужик в таком боевом раскрасе свою бабу из дома не выпустит, а кто-то договаривался о важных делах. Знает он эти морды, учёный.       — Кто б тебя дома с дрелью увидел бы, то совсем бы дар речи потерял, — один балл в пользу Лизы. — Есть, чем крыть?       — Ты на кухне с батоном и кефиром тоже охуительное зрелище, — балл Космосу.       — Переиграл? — пусть радуется, пока Лиза не передумала.       — В два счёта же? — и Космос и вправду рад.       — Ох, Холмогоров!..       Если бы все супружеские перебранки заканчивались так полюбовно!       И всё же Лизе тревожно, а Космос только пытается быть беспечным. Когда он в очередной раз тянется к её нежным губам, затягивая в сладкие сети поцелуя, страхи будто бы растворяются, заставляя подчинить сознание нерушимому чувству любви, но…       Легче никому не будет.       Пусть Лиза забывается от щемящих душу чувств, отдаётся моменту и со всем пылом целует Космоса: до боли касаний и нехватки воздуха, до дрожи и слёз, которые она никогда бы и не думала от него скрывать. Её сердце в его руках, а его сердце она отчётливо слышит. Каждый удар.       Он просто не имеет права её предать…

***

      За окном воцарилась ночь. Все чего-то от неё ждут: кто-то с азартом и куражом, кто-то не без беспокойства. А кто-то и вовсе напьётся настолько сильно, что будет ко всему безразличен. Абсолютно.

***

      Пчёла много курил и просаживал печень, Лиза и Космос заново знакомились друг с другом в очередном танце, а Софа с Белым вели долгую и неспешную обстоятельную беседу, жалуясь друг другу на палёный спирт, нелюбовь к самолётам и утраченные иллюзии юности. Софа могла бы постесняться Пчёлу, хоть и на её присутствие он реагировал без особого энтузиазма, но этим вечером она могла отпустить себя, ни о чём не думая: ни о разводе с Ником, ни о том, как дальше проживать свою безумно интересную жизнь. Лизке душу всю вытрясла, поведала о нелегкой судьбе с таким успехом, что девчонка теперь в свободное от время исковое заявление для Софы сочиняет. Шанса расслабиться, почувствовать себя прежней юной отвязной чумой Софе не представлялось. Обламывали.       Голикова слушает речи хмельного Саньки, ни на секунду не задумываясь о том, каким человеком он стал за добрых шесть лет. Что не просто он деньгами и оружием вертит во все стороны, а жизнь перебирает и людей, как яркие бантики. В дела «Бригады» Софа не вдавалась, про любовницу Анюту слушала с нескрываемым осуждением на лице, а вот откровения про Ольгу до жути смешны. Ведь любят мужики своих жён распрекрасных, страдают без них, а измены это так — пустое баловство для укрепления боевого духа. Это глупые бабы не понимают систему приоритетов мужского гения. Плачут ещё из-за этого, мира в доме нет. Дуры.       Стоп!       — А на хрена тебя терпеть, белый человек? — Софа попивает алкогольный коктейль из трубочки, стуча полированными ноготками по полуоткрытой пачке «Самца». Саша её ещё не утомил, но на уши они друг другу присели основательно. — Ради бабла? В гробу бы я его видала. Ради дитя? Тебе сын твой спасибо не скажет за то, что маманя стервью сделалась. А я вижу твою Олю насквозь. Ты её, мудак, довел. Не стыдно?       — Софа, бля! Куда я от неё денусь? Можно ж понять! Кто я ей, не псина же подзаборная? И куда уйдет! Не уходит же… Не дам! — Саша внезапно ударил кулаком по столу, из-за чего посуда слегка зазвенела, а Софа встрепенулась. Не хватало тут ещё осколков. — И чего ты защищаешь всех? Сама, небось, дипломата своего душила, рожей недовольной светила. И понеслась душа в рай. Твоя, мать её, кстати. Чё ты приехала? Тебя смута, что ли, привлекает? Дочура ты горкомовская!       — Надо мне и приехала, Сань, — повторять грустную историю падения Ника Софа не хочет, — а ты изменился, давай признаем. Саш, помнишь каким пацаном я тебя узнала? Вот такой пацан! На пары ходить меня заставлял, а не прохлаждаться с Пчёлкиным. За умного сходил. И теперь чего? Лажа какая-то, если за три года ты тут со всеми чуть не пересрался. Стыдно, Саня, стыдно!       — Тоска гребанная, Софико, знаю, — в чем-то Голикова и права, — поэтому давай выпьем за то, чтобы наши дети по нормальной дорожке пошли. В Англию чопорную поехали учиться и людьми стали!       — Нет, мне английский аристократ в семье нахер не сдался, хватит и муженька, — Софа качает указательным пальцем из стороны в сторону. — Пьем за то, чтобы дети добрее были. Это самое главное!       — Точно, пусть церкви строят и народ не пугают, — изрёк Саша почти как мудрец.       — Так ты это видишь?       — А чё, Соф, неправильно сказал?       — Пей, давай, пей, — чокнувшись с Белым, Софа залпом опустошила рюмку с коньяком и закусила бутербродом с красной рыбой. — Красиво жить не запретишь. Что, Саш, полегчало?       — Завтра всё равно херово будет, — Белов качает головой, но, заметив, что к ним возвращаются Холмогоровы и Пчёлкин, сменил тональность. — Лизка, тащи мужиков своих сюда, спаивать их буду!       — Этих драконов голыми руками не возьмёшь…       — А мы попробуем!       Лиза присаживается рядом с Софой, а затем переводит взгляд на Витю. Ей кажется, или состояние пространной задумчивости не покинуло её брата? Кто подменил Пчёлу?       А Пчёлкину в самом деле жаль, что он сразу согласился отметить день рождения Космоса на нейтральной территории. Да ещё в непосредственной близости Софы, которая действовала на нервы тем, что душевно общалась с Санькой, как специально выводя Пчёлу на эмоции, которые они прятал и доставать из волшебной коробочки пока не хотел. Только же общались недавно мирно и как друзья, и вот опять. Глаза по нулям, громче всех голосит и Саньке втирает про то, как неправильно он живёт на свете. А Саня, твою мать, расцвел и развесил уши, захотел банкет на все сто градусов.       В каком сборище оказался Пчёлкин, если можно было разъехаться каждый по квартирам, а не мучить головы бесполезными беседами?       Разговор в пользу бедных!       — Ну что, Софкин, лучше наши русские ветра всяких, блин, датских ветерочков? — спрашивает Космос, прежде чем расмеется от собственной шутки. — И викинги у нас тут свои. А, Пчёлкин? Чем не викинг? С Бирюлёво!       — Харе заливать, Космосила, опять ты всех тут жизни учишь, — Пчёла не собирается обсуждать, какие ветра задувают в Дании, а какие в голове у Софки. — Сам-то, чего, своё к рукам прибрал и на двух стульях сидишь.       — Ну с кого хуя-то это я на двух стульях сижу, Пчёл? — Кос не боится ссоры с Пчёлой, чем бы чреватым она не грозила. — Сказал бы я сейчас, родной, кто обычно этим страдает, а?       — Космос, прекрати сейчас же! — Лиза хочет, чтобы муж и брат немедленно утихомирились, но с этими баранами сладу не было.       — А чё я-то, блять, красивая? — нет, Холмогоров ни в чём не виноват. — Отдыхаю культурно!       — Нюхнуть ты тут под шумок хотел, — Пчёла пошёл с козырей, не желая, чтобы сестра оставалась в неведении. Хотя она муженька насквозь видит. Иначе почему такая хмурая весь вечер? — Но хер бы тебе, Лизка сечёт. Ты ж на измене?       — У нас всё путём, — заявляет расслабленный Космос, зажимая в кармане небольшой футлярчик с белоснежным содержимым, который не удастся использовать по назначению. Пока. Он же просто устал! Почему «нет»? — Ты там сидел у стойки, мозги за палёный конь компасировал пацану… А чья это недоработка, чья? Шмидтова! Ему и предъявляй. Нытье, бесит!       — Я, блин, говорил, Космос, что нехуй ехать сюда, но кто бы меня слушал? — Пчёла знал, что ничем хорошим вылазка в ресторан не закончится.       — Руку дай, — чуйка Лизу не подводит. Невозможно не проявить неудобный характер, и не ударить Космоса по руке, когда он вместо зажатой в кармане левой, протягивает правую, нагло улыбаясь. — Ты идиот, Холмогоров? Я по глазам вижу!       — На хрена тебе разборки, Павлова? — запьяневшего Космоса порядком начало бесить то, что жене неугодны его привычки. Ничем это ей не грозит, он сам с собой совладает, но опять началось в колхозе утро. — Выебываться тут будем при всех?       — Ты охренел? — Лиза больше не хочет оставаться рядом с Космосом и друзьями, но Софа примирительно тянет её за рукав платья, предотвращая побег.       — Всё нормально было до твоих воплей, мать твою, где ты тут зелёных человечков узрела? — до Космоса доходит, что дело пахнет керосином. Лиза не отступит.       — Космонавты, перебью, остыньте, — предчувствуя, что обстановка между супругами накаляется, Саша решил сделать ход конем. Может, он об этом пожалеет, но Софа сегодня ещё не танцевала. — Софка? Не откажешь?       — Белый, я предупредил… — вдруг очнулся Пчёла, посмотрев на друга настороженно. Нет, он не претендует, но по что Софа толком слова доброго ему не скажет, если они все выяснили? — Предупредил, что она переломает… — он подбирал слова, подпитывая их ядом, на который был способен в пьяном бреду. — Ноги переломает, да, Соф? Если руки не туда!       — А не откажу, Саш, — давно Милославская не соглашалась танцевать с довольной миной лица. Ничего одиозного, а Пчёлкина позлить и Нику кармический привет передать никогда не бывает лишним. — Не передеритесь, виновники торжества. Мы скоро!       Космос покрутил пальцем у виска, намекая Пчёле, что ход не провален — он профукан. Белый и Софа забавляются, завтра они обо всем забудут, а Пчёлкин хотел показать, что он выше сопливых обид, но что-то пошло не по плану. Ему ничего не оставалось, как потопить гордость в шотландском скотче, потому что от Софки, с которой он может запросто быть рядом, другого ожидал. А она всем мужикам мстить решила. Внезапно.       Женщины — народ непредсказуемый. Красивый и влиятельный, но совершенно без тормозов, если им что-то взбрело в светлые головы. Чему удивляться?       — Без драки не выйдет!       Лиза, воспользовавшись рассеянностью мужа, прытко протягивается через стол и, нырнув рукой ему в карман, достаёт злосчастный футляр, рассыпав по столу ненавистные кристаллы.       Ревнивая жена? Дура подозрительная? Без разницы!       И к чему ревнует? К коксу?       А потому что другого врага не было. И этот враг делал Коса врагом себе. Наглухо.       — Чё творишь, Павлова? — Космос опешил.       — На, подавись! — презрительно бросает Лиза: её не волновал гнев мужа и его беспокойные синие зрачки.       Она не знает, когда Космос хотел принять дозу. Ей непонятно, за каким чертом ему необходимо сжечь себя дотла и зачем он крушит то, во что она так и не успела поверить? Завтра Косу снова станет плохо. Завтра он, изнывая от морока в висках и ломоты в теле, попросит быть с ним рядом и что-нибудь придумать от его одурманенного состояния. Космос будет ненавидеть себя, будет посыпать голову пеплом и огрызаться на весь мир, но в эту беспокойную апрельскую ночь Лиза мчит от него дальше.       Потому что задыхается. На сегодня сил нет. Кончились.       — Надеюсь, что Саша проводит Софу до дома, это недалеко, — краем глаза Лиза замечает, что Софа и Саша резвятся, заразительно смеясь и бодро отплясывая под «Зимнюю вишню», а Пчёлкина это ужасно бесит. К тому же эта песня ему никогда не нравилась. — Сами добирайтесь на попутках. Братья хреновы!       Миг — и Лиза быстрыми шагами направляется к выходу, не оглядываясь назад и не замечая, что кому-то в этом модном ресторане может быть хорошо.       В который раз она упала? Окоченела? Проиграла бой?       Космос вообще понимает, что западня неминуема, если он продолжит традицию бессмертных заходов двухгодичной давности?       Лиза готова была бы забиться в истеричных рыданиях, проклинать белый свет за то, что судьба над ней так злобно поиздевалась, но сил на горе больше не было. Борьба тоже могла подождать, пока Лиза возьмет себя в руки, а Космос…       Мог валить к дьяволу!       Жаль, что всегда возвращался. Гад.       — Чё с тобой происходит, ты объясни? — Кос нагоняет жену у машины. — На меня смотри! Лиза!..       — Пиздец, Холмогоров! — тихий голос Лизы всё же снова обращается в крик. — Снюхайся ты нахуй! Трахай всех баб без разбора, на тебя в этом кабаке любая шмара повеситься готова, а я в твои игры заебалась играть. Ты меня услышал?       — Значит, пошёл я? — Космос не намерен отпускать Лизу одну в московскую ночь и обманчивую дорогу, но он орал настолько громко, что его могли услышать и в подземке. — Что за блядство ты мне приписываешь? Чистый я! Не снесёт!       — Самому оправдываться не опротивело? — оправдываться Холмогоров терпеть не мог, но этой ночью не замечал, как рушил свою же систему.       — А тебе не надоело меня в утиль списывать?       — Что ещё остаётся? Ты всё закапываешь!       — Давай дома об этом поговорим…       У Космоса действительно больше нет сил, чтобы спорить с женой. Всё летит в тартарары.       У Лизы тоже полный упадок. Хаос. Она закрыла лицо руками, пытаясь не посыпаться прямо у колес авто. Ей ещё домой ехать, чтобы решать, что дальше ей делать. Как быть?       — Твою мать, что вы творите, Холмогоровы? — резкий женский голос окрестил округу чуть ли не плача. — На меня посмотрели!       Софа появляется на улице запыхавшейся и красной. Что с ней могло случиться? Или не с ней?       Вашу мать, Пчёла и Санёк!       — Софа, я отвезу тебя домой, — немного сменив тон, Лиза указывает подруге на машину. — Ничего не говори, поехали.       — Какой нахер «домой», Лизка? — в темноте лунного света зеленые глаза Софы больше налились изумрудами. — Пчёла и Белый в драку встряли, я одна их не вытащу!       — Что за ебятник они устроили? — Космос взревел пуще прежнего, но объяснения Софы его заботили мало.       — Влипли! — мрачно заключила Лиза, переводя мрачные глаза от мужа к подруге и обратно. — Что за ад за один вечер? Софа, скройся в тачке!       Лиза скоропалительно ищет сигареты: они неизменно хранились в бардачке её красной ласточки. Она с ума сойдёт, если не закурит. Башня поплывёт. Или крыша улетит. Но закурить надолго не получается. Табачный дым становится не спасением и лекарством, а ядом: Лиза судорожно закашлялась, и Софе пришлось отнять у неё сигарету. Брось, мать, отраву!       — Обе в машине сидите, не отсвечивайте, — строго наказал Космос, приняв строгий и свирепый вид, и, похлопав себя по карманам, ушёл обратно в заведение.       Он уверен, что дамам не придётся долго ждать. В первый раз, что ли? А скандал с Лизой Холмогоровым откладывает в долгий ящик, потому что эта ночь уже завела их в тупик. Добро пожаловать, давно не виделись!       Дал Бог Арьке родителей.       — Ужас… — едва слышно произносит Софа, сто раз проклиная врождённую ненависть к серым будням. Чем они ей не угодили, бедные?       — Саша и Витя или они двое против той компании из трёх амбалов?       — Витя-то чего? — Софа неожиданно вступилась за Пчёлкина. — Сплюнь!       — Какая собака на районе могла не знать Сашу Белого? — это Лизу очень удивляет.       — Один дурак меня после танца с Сашкой перехватить хотел, а Пчёлкин узрел и сразу махаться полез, ему приглашений не надо, — радоваться ли этому? Или вспомнить, что Софа даже Ника по-человечески оставить не может?       — Сашка зацепился следом? — ничего нового. Совсем.       — Следом, — давно Софа не становилась причиной конфликта, — а я за вами побежала.       — Вспомнили, блин, юность…       Помнится Елизавете, что девять лет назад они с Софой тоже решили сходить на танцы в модный клуб «Орфей». Если бы не Космос, Пума и Пчёла, то вечеринка могла иметь привод в милицию. За драку. Или что похуже?       Повздорили будущие жёны приличные с Ленкой Елисеевой и её мимолётным ухажёром, не к ночи упомянутым. И где они теперь? О мёртвых либо хорошо, либо никак, но манекенщица Ленка год как лежит под могильной плитой — постаралась шальная пуля, заказанная против её маститого ухажёра, а карманный Макар сгинул ещё в восемьдесят девятом. Не ужился в движении Мухи. Не повезло.       Былью поросло то время, но временами до сих пор тенью над головами летаем.       Юность. Время, когда можно всё исправить. Чего-то и вовсе не допустить. Не замарать рук.       Хоть Лиза ни о чём не жалеет.       Ни о чём…       Космос приведет Сашу и Пчёлу к машине потрёпанными, но почти невредимыми. Всем троим понравилась недолгая баталия с мелкими сошками, перепутавшими крутые берега.       Эмоциональная встряска. Особый сорт кайфа, адреналин. Они такой жизнью живут, заряжаются ею и рубят с плеча. У хулиганов всё по высшему разряду. Порядок.       Лишь Лиза ни на кого из троицы смотреть не хочет, а когда дружки детства дружно умещаются на заднем кресле, то, не мешкая, она заводит мотор и трогается по направлению к дому Софы, чтобы сдать её под белые рученьки Константину Евгеньевичу. Он не спит и дочку ждёт. Внука караулит.       До дверей старой квартиры на Патриарших Софку провожают Саша и Витя. Она практически отошла от потрясения, а два своих в доску кавалера только смешат. На том и прощаются. До места ночлега мужчины решают дойти пешком — недалеко у Пчёлкина улей, а Саше не улыбалось ехать после насыщенной программы за город. Надо остыть.       Вот и всё.       Космос и Лиза остаются вдвоём.       И нечего сказать?..