Быть мной это...

— Се Цзиньхуа, — сказала мама каким-то ну уж очень странным голосом. — Ну что? Он сам ко мне прицепился, а это значит, что сам виноват и что я могу его изводить, — ответила немного возмущенным голосом, указывая на Пустослова. — Издеваешься над Гнилоротым? А может не… Тут её перебил Пустослов: — Кто тут Гнил… Хочу напомнить, что Фансинь я ношу всегда с собой. Поэтому с размаха самой широкой стороной этого меча я припечатала ему по «лбу». Как бы не уверена, что у него он есть, но ударила именно в то место, которое находится у него над глазом. — Взрослых перебивать нельзя, проявляй уважение. Тем более я более безумный человек, чем она и не нужно оскорблять того единственного человека, который может отговорить меня от идеи помыть тебе рот с мыльным корнем. — Ладно, можешь его помыть, — сказала мама. — Сам виноват, — с очень наглой улыбочкой повернулась к нему от Се Лянь и тут же поняла, что его рядом уже нет. — Вопрос, — повернулась обратно к ней. — И вот эту вот фигню называют очень приставучей и изводящей человека, что ему кажется, что легче умереть, чем с такими предсказаниями жить? Он даже когда первое предсказание сказал, что меня всю жизнь будут преследовать несчастья, а я тогда бельё стирала. Просто от неожиданного вопроса свалилась в речки и немножко так придавила какого-то гуля, который почему-то не стал меня убивать, а просто обиделся и уплыл куда-то. Мама пару раз моргнула на это заявление, а затем мне сказала: — Ну несчастье же по сути случилось, от этого люди обычно и пугаются. — Да какое несчастье, он просто подкрадывается тихо. Вот от неожиданности и навернулась. — И какая у тебя была на это всё реакция? — Я молча упала… — стала перечислять я, а мама так выразительно на меня посмотрела, что мне сразу стало понятно, что она поняла, что упала я в эту речку с очень громкими матюками, которые посылали этого Пустослова ещё дальше, чем Цзюнь У двенадцать лет назад. Но я обещала, что больше материться не буду, поэтому тактично проигнорировала её взгляд, продолжив. — На речного гуля, который всё это время незаметно, как ему казалось, следил за тем, как я стираю вещи. Видимо хотел меня сожрать, но после того, как я на него упала. Хотя сказать точнее, я просто заехала ему ногой по глазу и он убежал. — Ты только не говори, что потом ближайшее время ходила вся промокшая по реке и пыталась найти этого самого гуля, чтобы пожалеть его, ведь очень давно хотела его в виде домашнего питомца, — сказала мама ну уж очень странным голосом. — И это не смотря на то, что очень сильно ругалась, что не хочешь видеть никаких демонов и таких сущностей. А что я сделаю, что меня последние пять месяцев тянет на всяких демонов и они ко мне лезут, как мухи на варенье? — Ну ладно, — пожала плечами, сжав губы в трубочку. — Не буду я тебе это говорить. — Цветочек мой, — сказала мама, быстро подойдя ко мне и обняв за голову, прижав к себе. — Что же с тобой то происходит? Ты же буквально недавно всех демонов ненавидела, а теперь вот так? Может проклял кто-то? Или моя неудача тебе передаётся настолько сильно, что… — тут она сглотнула и перевела дыхание. Затем схватила меня за лицо ладонями и стала вглядываться в глаза. — Это может быть всё из-за того, что произошло с тобой в детстве? — А что со мной произошло тогда? — спросила я с улыбкой на лице, кладя свои пальцы на мамино запястье, которое от моих действий резко похолодело и покрылось мурашками. Думаю, это из-за того, что выгляжу довольно безумно сейчас. — У тебя иногда левый глаз отливает красным цветом, когда ты испытываешь довольно сильные эмоции, перекрывая при этом твой золотой цвет, — сказала она серьёзным голосом, глядя мне в глаза. — Что? — прохрипела я, буквально за пару мгновений как-то довольно резво выбравшись из её ладоней и упасть на пару шагов дальше, чем в то мгновение, когда меня мама обнимала. — Какой ещё красный левый глаз? Я сидела на месте, ощущая, как мир вокруг меня начинает вращаться быстрее, чем обычно. Страх и смятение накрыли меня с головой. Я не могла понять, почему левый глаз вдруг начинает светиться эдаким жутким красным цветом, когда я испытываю эмоции. Если честно, я никогда не замечала ничего подобного в себе. Это было… странно. И, в то же время, чертовски пугающе. В моей голове прокручивалась мысль о том, что тот же самый левый глаз, испускающий этот тревожный свет, на самом деле был просто тенью от эмоций. Но как это вообще возможно? Я вспоминала, что у моего отца был красный глаз. Но только правый. Тем более я его видела сама несколько лет назад. А почему у меня вдруг левый? Я быстро отвернулась, чтобы не видеть мамину обеспокоенную физиономию. Если честно, моя голова была полна несостыковок по поводу вот этих слов и демонюк, которые меня последнее время окружают, а я это вообще буквально мимо себя пропускаю, будто это так и надо. Будто мне что-то свыше и одновременно внутри, говорило мне, что так и должно быть. Вспомнила, как когда-то много лет назад я попадала в те ужасные ситуации… Меч, меч… Боль, боль, боль… Страх, боль… Со страхом я сглотнула накопившуюся слюну, бегая глазами по округе, лишь бы не смотреть на меня. Как?.. Как?! Почему?! Тут у меня будто выплыло из памяти уведомление от системы, которое было, когда я только перемещалась в этот мир: После полового созревания сможешь открывать свою демоническую сущность, и тогда ты будешь очень сильно похожа на отца… А потом, по желанию, даже без особых усилий, сможешь становиться демоном, уже с черными волосами и разноцветными глазами, чёрным и красным… Ну там есть свои подводные камни, не обращай сильно внимания… Так, половое созревание у девочек — это период, когда их тело начинает меняться, чтобы они стали способными к деторождению. Обычно это происходит в возрасте примерно от девяти до шестнадцати лет… Мне пятнадцать! Естественно оно у меня должно было начаться, но вопрос: где прыщи? Вместо того, чтобы лицо становилось красным, глаз решил покраснеть? — Пиончик мой, — сказала мама, приблизившись ко мне, аккуратно проведя пальцем по моей скуле, затем пальцами этой же руки стала вытирать мои слёзы, которые начали течь, а я этого даже не заметила. — Прости, что напугала тебя, не переживай, всё будет хорошо… — а второй рукой взяла моё запястье, а затем её лицо очень странно поменялось. — Мама… — сказала я обеспокоенным и нервным голосом, но она ничего на это не сказала. — Мама!