Быть мной это...

Стала ли я ворчать на маму? Нет, смысла особого нету, её не переспорить. Мою маму Бабайка не переубедил, а вы думаете, что у меня это получится? Это очень наивно было так думать. Но я точно знаю, что он находится где-то тут рядом, поэтому чувствую себя параноиком. Скоро Се Лянь будет шарахаться от Бай Усяня, а Се Цзиньхуа от Хуа Чэна. Параноики! Попробуйте потом кто-нибудь заикнуться, что я на маму не похожа. Плюс ко всему мы, без моего согласия, так что можно даже сказать они, решили переехать в другой город. Не знаю нафига, но раз переезжаем, то значит нужно. Проведя в пути всю ночь, мы добрались до другого места. — Вам нужно как следует набираться сил, оба ужасно похудели, — это были бабушкины слова, когда через неделю после переезда, когда мама с Фэн Синем пришли после подработки домой. Фэн Синь облился холодным потом и сразу вскочил, не успев даже присесть. Он замахал руками и затараторил: — Нет, нет, нет, Ваше Величество, Фэн Синь не осмелится, ни в коем случае! Да, согласна с тобой дядя, мы к этому никогда не привыкнем, нужно отбиваться до последнего. Бабушка же, с самым благожелательным видом произнесла: — Ну что за дитя. Чего тут стесняться? Давай же, садись за стол. Но как Фэн Синь мог отказаться? Он и правда не осмеливался, однако всё же заставил себя сесть, и баба вынесла им результат своих трудов, или по простому, издевательство над продуктами. Мама, тем временем, села на почётное место за столом. Фэн Синь сделал резкий вдох, и рывком снял крышку с котла. Вид содержимого поверг в ужас всех, кто был рядом, включая меня. Казалось, что бабушка уже начинает готовить второй год и должно получаться хоть чуть-чуть лучше, но тут у нас почему-то не прогресс идет, а регресс какой-то. Мама прошептала: — Какая страшная… смерть постигла этого петуха. — Как в общем-то и все продукты в этом доме, — прошептала уже я, на это даже стрёмно смотреть, если быть честным. Фэн Синь, едва шевеля губами, сказал: — Ваше Высочество, вам показалось, никакого петуха там нет. — Что? А что это плавает, похожее на дохлую птицу? — Предположу, что это похлёбка… только консистенции немного своеобразной. — Я откидываться не хочу, тут даже пробовать страшно, в отличии от другой еды. И так перед каждым приёмом пищи молюсь, там меня уже все небожители на Небесах выучили, — сразу возразила я, — Трава на улице будет сытнее. — Доча, — попыталась от чего-то отдернуть меня мама. — Чего? Сама говорила, что нужно правду тебе всегда говорить. Мы ещё долго гадали и спорили, но так и не смогли понять, что же это такое плавает в котле. Бабушка наполнила чашки мамы и мне, Фэн Синь же положил блюдо себе сам, опередив её. Но когда баба вышла, чтобы позвать деда, Я мысленно перекристилась, хоть никто тут Иисуса Христа и не придумали, но не Цзюнь У же молитвы прибавлять? Он мне не нравится. Вдох. Выдох. Всосали это в себя за один глоток, будто у меня там пылесос, а не горло. Слава Наследному Принцу Уюна, что я бессмертное существо. ВНИМАНИЕ!!! Пользователь съел то, что не пригодно для жизни и отправился на тот свет. Перезагрузка! Перезагрузка! Поздравляем пользователя с возвращением в этот мир. Запомните, пока вы нас достаточно не развлечёте можете даже не думать о том, чтобы покинуть этот бренный мир. Включилась. Нет, ну я точно скоро научусь своим желудком гвозди переваривать. Взглянула на взрослых, они кажись выбросили содержимое своих чашек и сделали вид, будто опустошили их за раз, не в силах остановиться после одного глотка. Вот же читеры, а что так можно было? Типа я могу это за раз съесть, а они даже попробовать не могут. Когда бабушка вернулась, они с довольным видом вытирали рты и приговаривали: — Сытно, очень сытно. — Перезагрузка успешно завершена, — сказала я, положив руку на лоб, повезло, что после этого всё усваивается, а не тошнит или вырывает. Кстати, они к такому выражению привыкли, просто думают, что ребенок придумал своё новое слово, которое постоянно говорит после приёма пищи и это значит, что очень вкусно. Но ничего, потом расскажу им значение, когда-нибудь. Потому что перезагрузка это сон, а зарядка это приём пищи. — Вкусно? — кажется бывшая императрица просто издевается над нами. — Вкусно, вкусно! — мама тоже издевается. — А раз вкусно, то съешьте добавки! — радостно произнесла бабушка. Да этой едой демонов можно убивать. — Дочь моя, позволь задать тебе вопрос, только не вини матушку в излишнем любопытстве. — О чём? Прошу, задавайте, — тут только я, видимо, из родственников умею выражаться. А, нет, ещё дядя, но я его, к сожалению, ни разу не видела. Она села рядом и спросила: — А где тот юноша, Му Цин? Почему он перестал приходить? — Ах, я поручила ему кое-какие дела, он отправился в другое место. — А когда он вернётся? — Возможно… ему придётся пробыть там довольно долго… и вернуться он, пока не сможет. А что такое? — Ничего. — Ваше Величество, что с вашими руками? — спросил Фэн Синь у бабушки. На суставах лопнула кожа, кое-где виднелась кровь, ого. Мама сразу вскочила и схватил ладони бабушки. — Что случилось? — Ничего. Просто я постирала кое-какую одежду и одеяла. Но я ведь толком не умею стирать… Вот это у тебя руки совсем не из того места растут. У меня серьезно глаза сейчас чуть не выпали, что сложного в обычной стирке? Как можно было так свои руки искромсать? Даже я тряпки, которые на мне, могу спокойно застирать, без вот такого результата, вот как можно? Ну вот серьезно? — Но почему вы решили, сами взяться за стирку? Вы ведь могли… — ага, Му Цина вспомнили, почему я тут злорадствую, — Оставьте эту затею. Я сама всё постираю. — Не нужно. Лучше занимайся тем, чем должна. Я никогда не стирала и не готовила, мне всё равно больше нечем заниматься целыми днями, самой потрудиться тоже оказалось довольно занимательно. Особенно мне отрадно видеть, с каким аппетитом вы едите мою стряпню. Проснулась ли у меня после этого совесть? Она откинулась у меня, после первого приёма пищи, так что бабушку не жалею сейчас. Я её конечно обожаю, но после пищи хочется послать куда подальше. — Верно. Ещё кое-что. Ты… не могла бы завтра принести какое-нибудь снадобье? — Снадобье? Какое? — не поняла эти намеки мама. — У нас там дед кровью харкает и не хочет тебе это говорить, — быстро ответила я, — Если что, это не я тебе рассказала. — Кровохарканье?! — маму, кажись, не на шутку испугали мои слова, — Почему вы раньше не сказали? — Потише! — пыталась успокоить её баба. Из дальней комнаты раздался разгневанный голос: — Я же просил не болтать лишнего! — Это не я! — крикнула в ответ деду. Лучшая зашита это нападение, прекрасно знаю, что он поставит в первую очередь на меня. И не важно, что это на самом деле сделала я. — Я слышал, что это ты сказала! Я это тихо сказала, если что, тут мама кричала. — Пока не доказано, не ебёт, что сказано! — крикнула ему в ответ. — Что за несносная девчонка?! Вроде бы с Ци Жуном не общалась никогда, но возникает каждый раз такое чувство, будто только с ним и контактировала! Как ты можешь так с императором говорить?! — Не похож на императора! — опять ответила ему, а затем отвернулась от двери и посмотрела на маму, — Вот так всегда, при ругательствах имя Ци Жун мелькает, но никто не говорит, кто это такой. Но опять никто не пояснил, кто это такой. — Но оставаться в таком состоянии — это ведь тоже не выход, дорогой! — крикнула бабушка. Мама пошла в комнату к деду, а увидев его состояние невольно повысила голос: — Что всё это значит?! Государь с мрачным, как туча, лицом прикрикнул: — Ты как со мной разговариваешь? — А потом, с кого я такой тон копирую. Пример сейчас лежит передо мной, — сложила руки на груди. — Лучше чтобы доброе копировала. — Чтобы копировать доброе — это доброе должно показываться. Нас прервала мама: — Сейчас не время заботиться о том, как с тобой разговаривают. Почему ты сразу не рассказал мне о болезни? — Будешь поучать меня, самого государя? Я никогда не нуждался и не буду нуждаться в твоих наставлениях, что должен или не должен говорить! — бляха-муха, гневается. — Ты просто невозможен! Даже в подобном состоянии выпячиваешь свой статус и авторитет? — Пошла прочь! Сейчас же! — Ну вот опять, а сам говоришь с уважение разговаривать, — пробурчала я. — Что мать, что дочь, у обоих никакого уважения к вышестоящим! — крикнул уже на меня, разозлённый. — Бееееееее, — показала ему язык, но меня уже вытащил Фэн Синь из комнаты. — Дочь моя! — сказала бабушка, — Не нужно так с ним. Он твой отец, к тому же болен. Уступи ему. — Он уже не маленький, должен понимать, что себя так вести нельзя, — фыркнула я, — И вообще, почему ведет себя так, будто вокруг него должны все прыгать и исполнять приказы? Уже потерял статус, но до сих пор выпендривается. Взрослый мужик же. Меня учит, а сам ведет себя, как ребенок. Мама, зарывшись лицом в ладони, произнесла, даже меня не отдëргивая: — Матушка! Что же вы не сказали раньше? Может быть, тогда, не дошло бы до кровохарканья! Известно ли вам, как трудно излечить подобную болезнь? — Мы ведь… мы и сами не знали, что это может быть так серьёзно! Блин, что-то тут мне с каждым днём всё страшнее находиться, почему у меня глаза только что открылись, как они могут быть такими не самостоятельными? Как ребёнка не угробили ещё? Аааааааааа, я же просто подохнуть не могу.