Меня привлекают девочки помладше, — говорит он. Очередная ложь, — думаю я.

— Слышал последние новости? Говорят Пожиратели начали активничать. Такое устроили на чемпионате. Ой, ты же знаешь. Витька же рассказывал. — Блять, Кента, отвали, — лоцман, Мори Огай, щелкнул пальцами и друг слетел со стола. — Ты мешаешь. Каркарыч опять будет гундеть если я из-за тебя проебу что-то. — Да пошёл он, — шатен трансфигурировал из своей шапки пуфик. — Ты и так делаешь больше всех. — Отстань от него, — дверь в каюту отварлась и внутрь зашёл уставший брюнет. — Видишь человек занят. — Ты сам то как? — Смертельно устал, — Крам плюхнулся другу на колени. — Он меня заебал. Сходи туда, сделай то. Огай, как ты его ещё терпишь? А ничего, что у меня есть, возможно, травма? Его не волнует, что его любимый ученик мог пострадать? — Заткнитесь оба, — зашипел Мори, грызя кончик карандаша. — Мешаете. — Он опять ночью не спал, — прошептал Ито. — Кошмары. — Может снотворное, — пробубнил болгарин. — Лучше сразу авада, — ответил Кента. — Да вы заткнетесь?!

***

Вода на озере пошла рябью. Через мгновение над поверхностью показался шпиль, а после, с шумом взрывающегося водного шарика, из-под воды показался и весь остальной корабль. Он был подобен скелету, будто его подняли со дна моря после кораблекрушения, а иллюминаторы горели призрачным, рассеянным светом и напоминали глаза привидения. На огромных парусах красным цветом был изображен двуглавый орёл, символ школы магии и волшебства — Дурмстранг. На карме возвышались купола, похожие на луковки православного храма. — ‘Ото смори! Дурмстранг прибыл, — пуффендуйка трясла подругу за рукав. — Ты только посмотри какой корабль! — Окада перестань меня дергать, — обреченно вздохнула Канэко. — Я прекрасно вижу. На самом деле сердце девушки яростно билось в груди от переполнявших её противоречивых чувств. С одной стороны, Дурмстранг — единственное место, с где он мог бы быть, а с другой — возможно они нашли её. Нет, не возможно. Они замели все следы. Надо собрать вещи. Уходить будем через лес. А там и до границы с Шотландией не далеко. После надо в Норвегию, а оттуда…. — Эй, ты меня слушаешь? Подруга, расслабься, — Мики обняла её за плечи. — Здесь, в Хогвартсе мы в безопасности. — Ага, — скептически хмыкнула Канэко. — Тысячелетний замок, где постоянно кто-то дохнет, плесень, рядом запретный лес, где кто только не живёт. По канализации ползал огромный смертоносный змей, а на четвертом курсе учится мальчик, которого каждый год пытаются убить. Да. Классно. Мы в полной безопасности! — Но за два года с нами ничего же не случилось. — Просто повезло. — Да ладно тебе, — Окада перевесила ноги через перила, смотря на корабль. — Да хоть ваше поместье взять. Напомни, сколько там было пролито крови и у кого в комнате на потолке следы не оттираются? Сколько замурованных в стенах трупов нашел твой отец при реставрации? Сколько из них было нечеловеческих? Помнится, даже кентавра замуровали. — Зато замок Миранэ откликается на просьбы и принимает кровь. Этот же, — она яростно махнула в сторону главных ворот, чудом не зарядив проходившему мимо грифиндорцу по лицу. — Ленивый, старый и вредный. — Все-все-все. Мы вас услышали. Мисудзу-сан, спокойно. Мы же пуффедуйцы, мы добрые, безобидные и глуповатые, — Мики закрыла рот брюнетки ладонью. — И то, что дома ваш род сравнивают с Они, в Англии знать никому не надо. — Руки убери, — Канэко оттолкнула подругу. — Разъест. — Э? Ты что опять киноварью балуешься? Издеваешься?!

***

— Встречайте, бравые мужи Дурмстранга и их директор — Игорь Каркаров! Большой зал взорвался криками — Это что Виктор Крам? Смотрите, это же Крам? Крам? Где? Да-да это он! Вон идёт. Какой красивый! — тут же послышалось со всех сторон, стоило им зайти внутрь. — Хммр, — кашлянул в кулак Кента, шедший по правую руку от виновника все этих возгласов. — Огурец не ржи, — шепнул Мори. — Не смущай малыша ещё сильнее. — Придурки, заткнитесь, — сквозь зубы пробормотал Крам. Они уже стояли напротив учеников Хогвартса и слушали речь их директора о предстоящем турнире. — Судя по их охиревшим лицам админстрация школы только сейчас рассказала причину нашего появления. — Ито заткнись, — прошипел Каркаров, продолжая улыбаться. — Все-все, молчу. Мори зевнул, не раскрывая рта. Он устал и хотел просто поужинать и отправиться спать. Как лоцман, парень просчитал весь путь, учитывая все рифы, проливы, водных тварей. В общем весь маршрут был разработан им. Альбус Дамболдор с министром магии что-то говорили. О, уже открыли кубок. Осталось ещё чуть-чуть и можно будет присесть. Скучающим взором он окинул зал. Все как он и представлял: четыре длинных стола каждого факультета, летающие свечи и зачарованный потолок. Нахрена его зачаровали? Дождь же прямо в помещении литься будет. — Смотри как выпендривались англичани. — Ито! Они наверное сядут со Слизерином, а ученики из Шарбатона к Когтеврану, а может и к Пуффендую. Вдруг среди всего этого множества взоров его лиловые глаза столкнулись и карими. По позвоночнику пробежал электрический разряд. — Огай! — смеется маленькая девочка в саду. Огай! — по коридору несется ребёнок в ворохе красных одежд. Огай! — девочка пугает, выскочив из-за угла. Огай! — она ему подмигнула на банкете. Огай! — он наступил ей на ногу. Огай! — она машет ему, стоя под дождём у ворот поместья. Огай! — слышит он сквозь строчки из писем. Огай! — ей выстрелили в лоб. Огай! — верхняя часть тела сползает по разрезу и с хлюпающим звуком падает на пол. Огай! — её голова катится к его ногам, оставляя за собой красный след. Огай! — зеленая вспышка и у его ног лежит её тело. Огай! — по губам стекает струйки крови. Огай! — пустые глаза смотрят в никуда, кожа бледная, к ноге привязана веревка. Глава клана Мисудзу обвиняется в измене. Господин, помолвку надо расторгнуть! Глава клана Мисудзу обвиняется в измене. Господин, помолвку надо расторгнуть! Глава клана Мисудзу обвиняется в измене. Господин, помолвку надо расторгнуть! Сенсей, где Канэко? Я не расторгну помолвку! Леди Мисудзу пропала. Сенсей, где Канэко? Я не расторгну помолвку! Леди Мисудзу пропала. Сенсей, где Канэко? Я не расторгну помолвку! Леди Мисудзу пропала. Мори, не возвращайся в страну. Глава клана Нацумэ подозревается в заговоре. Мори, не возвращайся в страну. Глава клана Нацумэ подозревается в заговоре. Мори, не возвращайся в страну. Глава клана Нацумэ подозревается в заговоре. Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! Огай! — Огай! — парень вздрогнул. — У тебя все нормально? Ты что такой бледный? — А? Что? — Пришел в себя? — Крам обеспокоено заглянул другу в глаза. — Это что щас было? — Где мы? — За столом, — напротив сидел Кента. — Разбор полетов закончился. Нам разрешили сесть. На, — он протянул флягу. — Там успокоительное. У тебя от усталости черти начали вылезать из головы. Успокой их. Ты здесь, все хорошо. — У них посуда из золота! — Крам не скрывая восхищения, вертел в руках золотую тарелку. — Я же говорю, выпендрёжники, — они говорили на румынском, поэтому колкость брошенная Кентой осталась незамеченной для учеников Хогвартса. — А что случилось? Мори только сейчас обратил внимание на белокурого блондина, который сидел рядом с ним. В глазах мальчика горели такие огоньки восхищения. Эх, если бы он знал, что у Мори золотая мантия, а Крам ненавидит темную магию, он бы не смотрел с таким обожанием. — Все хорошо, я просто устал, — ответил Огай на идеальном английском, без акцента. — Вау, — искренне удивился блондин. — Твой английский очень хороший. Мори слегка передернуло. Он был уверен, что мальчишка разговаривал с ним фамильярно. Нет уважения к старшим. — Я Драко Малфой, — протянул он руку. — Мори Огай. — Ого, так ты из Японии. — Малец, так говорить неприлично, — Сказал Кента. — Может он из Китая. — Не морочь ребенку мозги, — Крам запустил виноградиной другу в лоб. — Да, он из Японии. — Отстань, Крам, — отмахнулся Ито. — Драко, ты лучше расскажи об учениках. Есть ли среди учениц свободные красотки? — Тебе лишь бы женского внимания, — закатил глаза Виктор. — В школе все уже знают, что ты за фрукт. Сейчас англичанок клеить будешь? — А почему бы и нет, — Кента отпил немного тыквенного сока. — Ну и дрянь. Как вы это пьёте, — его всего перекосило и парень быстро стал заедать этот отвратительный фокус картошкой. — Только не говорите, что мне весь год придётся пить эту гадость. — Вот вода, запей, — протянул стоках Огай. — А всё-таки, Малфой, расскажи немного об учениках. — Вон так троица, — блондин тыкнул в сторону стола Гриффиндора. — Это великое золотое трио: Гермиона Гренжир, звучка и душнила, Рон Уизли, тупица, ну и великий Гарри Поттер, — слово «великий» он прикипел не хуже змеи. — Да ну, сам Гарри Поттер? — удивился Кента. — Надо будет подойти… — Не лги, — усмехнулся Мори. — Тебе на него насрать. — Я пытаюсь не выделяться! — В магической Азии его вклад в победу над темным волшебником не превозносят так как здесь, — объяснил Огай немного ошалевшему от такого непринебрижения Драко. — Поэтому для нас он не удивительнее первогодки, победившего каппу. — Необычные вы, азиаты. К нам кстати два года назад из Мохотокоро перевелись, — качнув головой непонятно куда, сказал Малфой. — Их одногодки рассказывали, что она ругалась с профессором ЗОТИ из-за того, что и обычным заклинанием можно отбиться. — Кто? — Огай сильнее сжал вилку в руках. Он не мог ошибиться. Уж до боли знакомо звучало эта мысль о самозащите. Это был не плод его фантазии. Он уверен что видел… — Мисудзу Канэко, — он судорожно выдохнул, стоило имени слететь с губ Малфоя. — Вон она. За столом Пуффендуя сидит. Её подруга кстати тоже из Мохотокоро. — Мики Окада, — сказал Кента упавшим голосом, стоило ему разглядеть тех, на кого указал Драко. — Вы их знаете? — Блять. Мужики, мне жопа. — Да не переживай ты так, — Крам похлопал его по руке. — Она тебя просто убьёт. — Да пошёл ты… Он не ошибся. Это она. Она жива.

***

— Всем обратно на корабль, — распорядился Карка­ров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Огай, ты какой-то слишком бледный? Хорошо поели? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоил­ся он. Крам покачал головой и натянул шубу. Идущий рядом Огай, опасливо покосился на своего директора. — Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разо­хотился другой ученик. — Я предлагаю не тебе, Заборска, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию! — он развернулся и увел учеников к дверям. Ученики Хогвартса мелькали то тут, то там, благоразумно пропуская грозных с виду Дурмстрангцев. — Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на одного из тех, кто пропустил его. И застыл в изумлении — прямо-таки уставшись на парнишку, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством та­ращась на, как оказалось, Гарри Поттера, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшего ря­дом Кенту, на что Ито брезгливо отодвинулся от сокурсника. — Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга. Каркаров побледнел, на искаженном лице проступи­ла ярость, смешанная со страхом. — Ты! — только одно слово сорвалось с его губ. — Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру сделай милость, проходи, не за­держивайся. Ты не даешь пройти. Что правда, то правда: позади Грюма столпилось пол­зала, ожидая, когда пробка в двери рассосется. Ребята за­глядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впере­ди происходит. Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед вол­шебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь. Мори ещё несколько секунд смотрел на уродливого мракоборца. Хмыкнув он поспешил на Крамом. Это не Грозный Глаз Грюм. От этого человека за километр разит грязной черной магией и оборотным зельем, чей запах Огай ни с чем не перепутает.

***

— Вы все обязаны бросить своё имя в кубок, — Каркаров с самого утра стоял над их душой. — Сер, почему именно мы? — Мори с трудом удавалось скрыть раздражение. Он с таким трудом выпросил у местного профессора зельеварения разрешение на пользование кабинетом. А помимо этого ещё и доказал, что это не он ворует ингредиенты из хранилища Снегга. Сколько мороки было. А этот старик ему мешает. Вообще никто из них не хотел бросать свое имя в кубок. Турнир Трёх Волшебников это не по парку прогуляться. В прошлом ученики умерали, поэтому и установили возрастные ограничения. Но всё же. — Либо ты, либо Крам. Вы два достойнейших из моих учеников. — А может кубок выберет меня, — Кента подал другу банку с каким-то порошком, каким, он в душе не ебал. — Не смешите меня, молодой человек. Если это и впрямь откажетесь вы, то я выпью бочку этой тыквенной гадости. — Эх, даже директор в меня не верит, — наиграно расстроился Ито. — Клоун, — Игорь вышел, хлопнув дверью. — А ты, старый зек, — Кента тыкнул средним пальцем в закрытую дверь. — Кто-нибудь объяснит мне, почему ему доверили должность директора?

***

— Ээ, куда? — еда исчезла с золотой посуды. — Я ещё не наелся, — Кента злобно цыкнул. — Тише, мы заключили с Каркарычем сделку, — прошептал Крам. — Если выигрываю я, то жарим шашлыки, если Мори, то нас отпускают на кухню. — О ништяк! — Что они сказали? — поинтересовался Малфой у сидящего рядом с ним Огая. — Этот дебил не наелся, — тихо ответил Мори. — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дам­блдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепитель­но били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы… — Осталась одна секунда, — сказал Драко. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамен­та. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, осве­щенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор гром­ким, отчетливым голосом прочитал: — «Чемпион Дурмстранга — Мори Огай». Стол Слизерина содрогнулся от грохота аплодисментов и востор­женных криков. — Удачи брат — Виктор пожал руку другу. Мори Огай поднялся с места и с гордой аристократичной осанкой, вовремя себя дернув, чтобы не идти как самурай, двинулся к Дамблдору повернул направо и, мино­вав профессорский стол, исчез в соседней комнате. — Браво, Мори! Браво! — перекричал аплодисмен­ты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал. Всё-таки мой лучший ученик! — Мори Огай, — прошептала пуффендуйка. — Надо проверить. Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок вы­стрелил еще одним куском пергамента. —«Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возве­стил Дамблдор. Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей по­ходкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя. — Какая красивая, — шепнула Окада. — Интересно, чем пользуется? Что процентов магловское. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. —«Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори», — Дам­блдор поймал его и прочитал. Взорвал­ся криками стол Пуффендуя. Многие пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, при­ветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Ну хоть где-то выиграл, — подумала Канэко, делая вид что рада за Диггори. — Посмотрим, как ты в следующем году в квиддиче опять у Слизерина соснёшь. Ап­лодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь: — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая уче­ников Шармбтона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защи­щать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад… Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пер­гамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная па­уза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал: — «Гарри Поттер». — Блять, опять началось, — Мисудзу повернулась к подруге. — Я же тебе говорю, его опять попытаются убить, — на японском протараторила она. — Это пиздец, — с сильным акцентом по-русски ответила Мики подруге.

***

Дверь позади них опять отворилась. Вошли профес­сор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, ма­дам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снегг, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов. — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что этот пёти гарсон тоже примет участие. Хах, маленький мальчик, — усмехнулся Мори. — Хотя, она все правильно сказала. — Сер, что приходит? Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со све­чами, обтянутый атласом внушительный бюст заколы­хался. —Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — власт­но промолвила она. —Я тоже хотел бы это знать! — поддержал францу­зов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Два чем­пиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы шко­ла — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — С его губ слетел ехидный смешок. Вот куда он лезит! —Импоссибль. — Мадам Максим опустила огром­ную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флер. — 'Огва’гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп’гаведливо. —Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претен­дентов. Тебе лишь бы показать какой ты крутой. А о жизнях детей ты думаешь? Я рад, что кубок выбрал не Крама. У него плоскостопие, ходить нормально не мог, пока я за него не взялся. А этот… — Мори стоял и смотрел на этот балаган, устроенный взрослыми, которые не видят в Поттере ребёнка. Он для них «мальчик, который выжил». — Идиоты.

***

— Первое задание — драконы, — с порога объявляет Ито. — Кто? — Драконы. — Бля, — Мори падает головой в подушку. — Я знал, что не надо было бросать своё имя в этот горшок. — От куда информация? — Крам собирал, шахматы. Сегодня они уже играть не будут. — Карыч просил передать, — пожал плечами Кента. — Но если что, изобрази удивление, когда официально объявят. — Будешь другим сообщать? — поинтересовался Виктор. — Нет. Это их проблемы. Вить, а ты что убрал то? Давай хоть партию доиграем.

***

— Диггорри! — все в маленьком дворике тут же обернулись на крики, забыв про назревающую драку. — Почему я узнаю от левых людей, что мне нельзя пользоваться пуффендуйской раздевалкой! Мало тебе меня из команды было выгнать, так теперь я туда даже зайти не могу. — Ну ты же не играешь. — Там хранятся мои личные вещи, — брюнетка, словно фурия пересекла двор и встала перед парнем. — Слыш, сиримэ, не наглей. — Повторяю, — в глазах Седрика заиграли огоньки злобы. — Раздевалка только для команды. — Тогда не трахайся там со своей сучкой. Она же ваш противник, — прошипела Канэко. — Не завидуй. — Кому? Ей? — девушка так и плевалась ядом. — Зачем мне завидовать той, кто даже снитч поймать не может. И тем более из-за кого? Тебя? Поверь, я видела и получше. — Играть надо по правилам. — Покажи где в правилах написано, что бладжером нельзя вырубать игроков? Почему-то когда я выносила слизеринцев, ты не протестовал. Диггорри весь покраснел. Казалось, что ещё чуть-чуть и его голова взорвется. — Что аргументы закончились? — отпустила колкость девушка. — Конечно, как надевать эти тупые значки, так мы первые, а как здраво разобраться в ситуации то нет. Или ты думаешь, раз кубок выбрал тебя, то ты такой крутой. Хочешь спойлер? Нет. — Ещё хоть слово, и я отдам твою метлу Заку, — голос Седрика начал подрагивать. Его всего трясло. — А что не своей сучке то сразу? Ах да, она же брезгует не на новых летать. Злится, что в школе теперь не только она с азиатской внешностью. Ой, я забыла. Она же считает, что японцы не заслуживают право жить, что они истребляли её предков. На момент оккупации они уже были в Англии! Что ж она на французов не бросается, они же тоже по Китаю куролесили. А англичане и то хуже вещи…. — Заткнись. — А ты заткни! — Канэко оскалилась. — Но аккуратно. Не порань руки. А то разъес…. — Мисудзу-сан! — сквозь толпу пробилась Окада. — Успокойся, ты привлекаешь слишком много внимания, — затараторило она на японском. — Да мне насрать на взгляды идиотов! Ключи, мразь, отдай, пожалуйста блять, — Окада слышала, как хрустят пальцы подруги. — Нет не отдам. — Хорошо, — Мисудзу резко развернулась из-за чего коса, словно плеть, прилетела пуффендуйцу по плечу. — Дверь сами чинить будете, — сказав это, девушка развернулась в ушла. — Вот попроси у меня чего-нибудь! — по коридору разносилась её брань на смеси языков. — Окада! Ты идёшь! — Иду! — поспешила опешившая брюнетка. — Да, повезло тебе парень, что мы не дома. От тебя бы только мокрое место осталось.

***

Он стоял перед входом на арену. — Китайский огненный шар, — прошептал он. — Какая ирония. Стоило ему появиться на полигоне, толпа взорвалась криками, что напугало дракониху. Существо взревело и расправило свои красно-желтые крылья. — Аква Эрукто, — из кончика палочки вырвалась мощная струя воды. Она окатила дракона, попадая в пасть и туша зарождающийся там запал огня. Самка немного опешила от мощи влетевшей в неё воды. — Аква Эрукто, — ещё одна струя раз метала камни под лапами ящерицы. — Баубиллиус, — из палочки вырвалась яркая бело-желтая молния. Округу оглушил вопль боли. Огай не метился в дракона. Нет. Его целью была лужа. Вода — хороший проводник электричества. Не спуская глаз с вопящего существа, Мори двумя прыжками оказался около гнезда, схватил золотой яицо и со всех ног бросился к выходу. — Вулнера санентур! — Бросил он исцеляющим заклинанием в дракониху. — Прости, милашка, но мне это нужнее! — и выбежал наружу.

***

— Огай, молодец, — Каркаров похлопал по плечу своего ученика. — Только зачем лечить её надо было? Вопрос Огай проигнорировал. Он уже давно понял, что в Европе по другому относятся к магическим существам. Скрывшись за углом от директора Мори выдохнул. У него получилось слинять от этого старика. — Здравствуй, — раздалось справа. Парень от неожиданности вздрогнул. Он не почувствовал ауры, которая оповещала о приближении учеников Хогвартса. Он повернул голову. С свете осенних лучей стояла девушка, пуффендуйка. Мягкие пушистые волосы были распущены. Они шоколадным водопадом спадали с её плеч. Будучи от природы непослушными, они вились и пушились. Большие чёрные глаза смотрели прямо в душу. — Мы можем поговорить? — А, — запнулся он. — Д-да, конечно. — Тогда пошли. Они спустились к озеру и прошлись вдоль него. Деревья шуршали листвой на ветру. От воды весло прохладой. Пуффендуйка настойчиво уводила его все дальше и дальше от людских глаз. Они вышли на небольшую поляну, по краям которые росли густые кусты. — Красиво здесь, да? — девушка остановилась перед Мори. — Тихо, спокойно. — Что ты хотела? — Я? — она повернулась и в изумлении раскрыла свои чёрные глаза. — Я хотела сказать, — она замялась, нервно теребя свой черно-желный шарф. — Я хотела спросить, — она встала напротив Огая. — В смысле, — кулак прилетел ровно в солнечное сплетение. Парень от неожиданности не успел поставить защиту и согнулся пополам. — Ты блять кто? — голос резко изменился. Мори потянулся за палочкой, но его запястье перехватила тонка рука. Рывок. Резкая боль в локте. И он уже лежит на земле в ворохе листьев. — Дёрнешься, сломаю руку, — над ним возвышалась она, наследница Мисудзу Ямамото, точно такая же как он её и запомнил. Только старше. — Повторяю, кто. ты. блять. такой. — Мори Огай, — кисть словно опалило огнем. — Докажи. — Чего? — удивился Мори. — Ай, ладно-ладно. Всё. Я серьёзен, — он хитро уставился на девушку. — Нууу. Например, во время нашего дебюта, кое-кто забыл снять оружие. И поэтому весь танец мы пытались случайно не напороться на лезвие и случайно не просыпать яд из мешочка на колене. Теперь веришь? А да, в мешочке была смесь из вашей любимой киновари, известняка, коры дуба и свинцовой пыли. Хватка на руке ослабла. — Иди сюда, — он раскрыл руки для объятий. — Я так скучала и волновалась, — Мисудзу упала на него, выбив остатки воздуха. Она зарылась носом в его свитер, который парень успел надеть после испытания. Тело девушки мелко дрожало. — Я тоже. Я тоже, — Мори гладил её по волосам. Боже, как он скучал по этому чувству. — Особенно когда до меня дошли вести о твоём отце. — Нынешний сёгун окончательно спятил, — её голос звучал необычайно тихо. — Он возжелал меня. Разумеется папа отказал ему. Вот его и повязали. Мы с младшей Мики бежали. Хотели остаться в России, но языковой барьер помешал. Хогвартс был самым оптимальным вариантом. — А мне написать? — Мори сильнее прижал её к себе. — Нацумэ-сан разве не писал? — Его тоже арестовали. — Вот ублюдки, — Канэко вновь уткнулась парню в шею.

***

— Где его Они носят? — Кента уже был готов биться головой об стену. Его друг пропал после испытания и никто не видел куда? Дверь в каюты приоткрылась и внутрь зашёл Огай, озираясь в коридор. — Ты где был? — вставил с кровати Ито. — По каким кустам тебя Они носили. — Там не было кустов, — из-под мантии Огая вынырнула шатенка. — А? — Давно не виделись господин Ито, — Канэко миролюбиво улыбнулась. — Как же Окада обрадуется, когда узнает, что это реально ты. — Э? — на этот раз вопрос был адресован Мори. — Я нашёл её. — Я вообще ничего не понимаю, — подал голос ошарашенный Крам. — Добрый вечер, — девушка присела в поклоне. — Позвольте представиться, Мисудзу Канэко, дочь даймё Севера. Хотя, уже скорее бывшего. — Нет, — отозвался Мори, выкладывая из воздушного карманы золотое яицо. — Мисудзу-сана ни титула, ни должности не лишили. Север взбунтовался. — Слава Аматэрасу, — выдохнула девушка. — Ты не правильно представилась. — В смысле? — Ито, Крам, позвольте ещё раз представить вам, Мисудзу Канэко, дочь даймё севера, а также мою первую и единственную невесту, — он чмокнул её в висок. — А разве не разорвали? — Канэко в удивлении вылупилась на Мори. — Как ты думаешь, из-за чего наставника обвинили. — Нет. Не может быть, — она прижала руку ко рту. — Поверь.

***

— Это что щас был? — Виктор разжал уши, но в голове до сих пор стояли эти душераздирающие крики. — Русалки, — ответила ему девушка. — Ты поняла что они сказали? — тут же подсел к ней Кента. — Нет. Вы слишком быстро закрыли, — Канэко жестом попросила бумагу и карандаш. — Я могу перевести, но придётся слушать этот скрипучий язык, плюс с шотландским акцентом, бррр. А можете пойти и сами послушать под водой. — Ты мне так на ванну намекаешь? — Расплылся в улыбке Мори. — Я бы не отказался. — Ты что! Я бы сказала прямо, если бы от тебя несло, — хихикнула она, прекрасно понимаю про какую ванну спросил Огай. — А вообще послушать можно под водой, да. — Сколько ты языков знаешь? — искренне удивился Виктор. — Помимо базы еще паять, как минимум. — База это японский, английский, традиционный китайский, и латынь, — пояснил Мори. — Мы, как аристократы должны их знать. — Да, — кивнула Мисудзу, — А помимо них, я знаю язык Они, Китцунэ, русалок, Писю и змей. — Ты змееуст? — округлил глаза болгарин. — Нет, — мечтательно вздохнула шатенка, — Но в Мохотокоро передавал Сива-сама, наг. Вот он и научил меня азам.

***

— Госпожа Мисудзу, — он склонился перед. — Согласитесь ли вы пойти со мной на Святочный был? — Я принимаю ваше приглашение, миги-сёгун, — Канэко присела в поклоне перед Огаем. — Такое дежавю. — Я старался.

***

В холле яблоку было негде упасть. Многие все еще искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. — ‘Ото, — Окада прошептала подруге. — Смотри, какая красивая. Она указала на Флёр Делакур. Она шла в сопровож­дении Роджера Дэвиса, капитана команды когтевранцев. На ней была мантия из серебристо-серого атласа. Ткань переливалась перламутром в свете свечей. — Как-то простенько они все одеты, — нервно сказала подруге Канэко. — Нет, безусловно красиво, но простенько. — А мы хотели не выделяться. Когда стало известно про Святочный бал, японки поняли, что он разумеется будет отличатся от реальных приёмов. Поэтому и платья подобрали по проще. Но смотря на всех, поняли, что все равно прогадали. Хорошо хоть Окада отговорила подругу от Кимоно, Канэко предлагала. — Ладно, я пойду, — Мисудзу подобрала полы юбки. — Он сказал, что встретимся на улице. А вы? — Пусть Ито меня ищет, — подленько улыбнулась Мики. — Ты не исправима. С неба падали снежинки, в свете замка они переливались словно маленькие бриллианты. Мори, отошёл от группы Дурмстрангцев, стоило ему уловить немного её ауры. Оглядевшись, он замер. Она стояла среди розовых кустов на которых расцвели алые цветы. Её чёрное платье в пол мерцало словно звёздное небо. Шёлк подчёркивал её фигуру, расширяясь в буку у колен. А кроваво-алый фатин на рукавах и подоле, подчеркивал аристократичную бледность её кожи. Этот цвет, Мори ни с чем его не перепутает. Этот цвет красного вина — символ власти севера, символ клана Мисудзу. Во всей стране только людям с этой фамилией позволялось его носить. Каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, украшенный цветами китайской розы. — Ты прекрасна, — поцеловал он её руку в красной шёлковой перчатке, — Я и представить не мог, что ты будешь выглядеть так. Как бы мне хотелось показать тебя высшему свету Нари. — Огай, мальчик мой, ты где? — крикнул Каркаров. — Пора идти. — Пошли, — Мисузду еле сдерживала смех. — Да. Пошли. Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шел Мори в красном костюме с меховой накидкой на плече. Он вёл под руку свою спутницу. Девушка словно плыла по воздуху. Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела оставшимся встать друг за другом парами и сле­довать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и про­фессор МакГонагалл повела их к большому круглому сто­лу в дальнем конце, за которым сидели судьи. Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанно­го звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плю­ща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики. Огай уверенно повёл её вперед. Для них это был не первое мероприятие, а ученики школ не были высшим обществом Японии со всеми сплетнями, интригами, и подводными камнями. Они прошли к отвеченным им местам за столами. Мори подвёл свою спутницу к стулу, отодвинул его, и только когда убедился, что она удобно устроилась придвинул её в столу. — Вот за это я и люблю европейские столы, — улыбаясь на японском сказала Канэко. — Ты прям, как собачка. — Я волк, — тем же тоном ответил ей Мори. Девушка тихо рассмеялась. — Как думаешь, с мясу вино можно заказать? Мори что-то долго высматривал в меню, а после перед ним появилось два бокала красного. — Можно, — улыбнулся он. — Хочешь я Каркарыча заставлю нервничать? — Кого? — Нашего директора. — А как? — У Кенты были проблемы с произношением, — улыбнулся парень, вспоминая разъяренного Каркарова. — Ладно. Я же знаю тебя. Что ты задумал? — У нас тоже есть дворец, — специально громко начал Огай, — Не та­кой болшой и комфортабелный, как ваш, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но тер­ритория наша болше и красивей, правда, зимой день со­всем короткий, а ночь длинная, мало времени любовать­ся. Зато летом мы долго летаем над озерам и горами… — Эй, Мори, — рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, — Смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твоя очаровательная собеседни­ца не нашла к нам дорогу. Дамблдор улыбнулся, и в глазах у него запрыгали ис­корки смеха. — У тебя, Игорь, все тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей. — Мы все, Дамблдор, печемся о своих владениях. — Каркаров оскалил желтые зубы. — И ревностно оберега­ем вверенные нам очаги знаний. Мы по праву гордимся, что никто, кроме нас, не знает все их секреты, и мы бдительно храним их. Разве не так? — А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все сек­реты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнако­мой комнате с превосходной коллекцией ночных горш­ков. Позже я вернулся получше осмотреть ее, а комнат­ка-то исчезла. Я, конечно, все равно ее отыщу. Возмож­но, она доступна только в полшестого утра, а может, ког­да месяц в фазе одна четверть или когда слишком пол­ный мочевой пузырь. — Наш немного странный, — на родном прошептала Канэко. — Я заметил. Кто обсуждает туалет за столом? После трапезы на сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У них были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочи­то порваны и потерты. — Какой кошмар, — нервно прошептала Канэко. — Разрешите пригласить вас на танец, — Мори элегантно протянул руку в белой перчатке. Стоило заиграть вальсу, как Огай прижал её к своей груди. Он вёл спокойно и уверенно. Каждый из них знал как и что делать. Каждое движение было отшлифовано годами. Каждый шаг, смены позы, мимика, — все было знакомо. Справа кое-как перебирал ногами Поттер, его тащила партнёрша. Седрик и Чжоу Чанг о чем-то болтали походу танца. — Я хотел бы оттанцевать восьмой вариант, — шепнул Мори на поддержке, когда поднял девушку, словно она ничего не весила. Музыка набирала обороты, и убедившись, что путь чист, Огай отпустил её. В переливе звуков Канэко понесло вперёд. С каждым шагом её повороты все замедлялись, а руки опускались, словно лепестки раскрывающегося цветка. Пара мгновений и Мори подхватывает и уносит дальше в танец, под нарастающий темп. Все взгляды устремлены на них. Все затихло. Их дует рассекает воздух, стольно катана. Он крутит её, поднимает и продолжает вести дальше и дальше. Наконец музыка стихает и танец заканчивается. Он в последний раз повернул её и отпустил ладонь. Три шага от него и реверанс. Чёрные глаза смотрят на него. Они блестят от счастья. Он знает, что она любит танцевать.

***

— Ты на что намекаешь? — Понятно на что. Он ведь учится в школе Каркарова, да? Знает, с кем ты дружишь… Ему нужен Гарри, нужно кое-что о нем выведать, даже, может, навести порчу. Гермиона взглянула на Рона так, как будто он дал ей пощечину. — Он меня о Гарри вообще не спрашивал, ни одного раза, — сказала Гермиона дрожащим голосом. И Рон тут же повел атаку с другой стороны. —Тогда, значит, ему просто нужна твоя помощь. Он один ни за что не проникнет в тайну яйца. Представляю, как вы уютно сидите рядышком в библиотеке… — Я никогда не стану ему помогать! — сверкнула гла­зами Гермиона. — Слышишь? Никогда! Как ты смеешь такое говорить! Я хочу, чтобы победил Гарри. И он это зна­ет, правда, Гарри? — По тебе не скажешь, — продолжал наскакивать Рон. — Для чего устроили этот Турнир? Чтобы волшебни­ки из разных стран подружились — Вот ты где, — к троице подошла девушка в чёрном платье. — Пошли, Крам тебя ищет, — она мягко улыбнулась. — Зачем вы с ними вообще обобщаетесь, — Рон все никак не мог остановиться. — Они же из Дурмстранга, они же тёмные маги. — Тёмные? — девушка удивилась. — Ха, абсурд. — Ты вообще кто? — Мисудзу Канэко, шестой курс, Пуффендуй, — настроение резко изменилось. — Грейнджер идёшь? — А? Да. — Ты очень удивишься, когда узнаешь Виктора получше. Он немного не тот за кого себя выдает, — Канэко улыбнулась. — А ты от куда знаешь? — Секрет фирмы.

***

— Окада! — Мори выцепил её из толпы. — Ты не видела Канэко? — Я как раз хотела спросить это у вас, — она незаметно ему поклонилась. — Я её с вечера не видела. — Блять, — выругался он. — Сердце ноет. Посередине озера возвышались три платформы, где разместились студенты. На самой нижней платформе стояли участники турнира. Каркаров, после того как узнал о сути второго этапа, все пытался уговорить Огая на неполное превращение в акулы. Но студент наотрез отказался. Сначала он хотел использовать пузырь воздуха, но потом Мисудзу отдала ему жабросли из своих запасов. — Ну, что ж, наши участники готовы ко второму ис­пытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два-три! Водоросли на вкус оказались не такими уж и плохими, чем-то отдаленно напоминали только что выловленную ламинарию смешанную с куриным желтком. Мори оглянулся. Флёр и Диггорри уже скрылись под водой, а Поттеру было явно плохо, что странно, ведь, как понял Огай, мальчик тоже съел жабросли. Хмыкнув, Дурмстранец прыгнул в воду. Она в озере была ледяная и резала ноги, как будто это была не вода, а огонь. Огай не двигался, он чувствовал, как медленно идёт ко дну, а шея горела. Он схватился ладонями за шею и почувствовал под ушами широкие щели, которые открывались и закрыва­лись, словно хватали воздух. Справа болтыхался Гарри Поттер. Они что даже не рассказали ему как работают жабросли? Хотя, это не его дело. Мори знал дно озера. Ещё когда путь до Хогвартся только составлялся, он перерыл все карты, чтобы их корабль не наткнулся на что-либо. А накануне, он пролетел я над кромкой воды, посылая вниз свою энергию. Так что дно парень знал, поэтому сразу направился в сторону города русалок. Когда он преодолел лес ламинарий, перед его взглядом открылся подводный город. Русалки заинтересовано на него смотрели. Страшные они всё-таки. Он поплыл скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплы­вали новые русалки и тритоны, с любопытством разгля­дывали гостя, указывали друг другу на перепонки на ру­ках и ногах и на жабры Мори и перешептывались. Огай завернул за угол, и его глазам предстало удивительное зрелище. На обрамленной несколькими домами площади со­бралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привя­заны четыре человека. По спине прошелся электрический разряд. Её волосы разметались вокруг головы. Они двигались вместе с потоками воды. Кода была бледная, даже скорее серая. Из её рта тянулась тоненькая струйка пузырьков. Огай! — пустые глаза смотрят в никуда, кожа бледная, к ноге привязана веревка. Всплыл в голове образ из кошмара. Мори чувствовал, как начинает вскипать. Они посмели прикоснуться в его невесте. Они посмели навредить леди Мисудзу. Они… они. Он рванул к ней. В руке сверкнул танто. Водоросли, державшие её ногу, разрезаны. Мори нежно подхватил девушку и прижал к себе. Пульс есть. Живая. Не теряя не минуты он рванул в поверхности. Вынырнув он минуя волны потащил девушку в причалу. Воздух жег лёгкие, действие жаброслей ещё не прошёл. Стоило только выйти, как к ним подлетела женщина с полотенцами. Огай сразу же укутал её в два. Дышать было сложно. Голова кружилась. Руки дрожали. — Держи, — к ним подлетела Окада. — Она сказала с собой взять если она забудет. В пузырьке было противоядие. Откупорив, он тут же выпил содержимое. Пара мгновений, острая боль в шее, и он уже дышит нормально. — Почему она не просыпается? — потряс Мисудзу Огай, видя как другая жертва пришла в себя, стоило её вытащить на поверхность. — Усыпить эту юную особу было крайне сложно, — присел рядом с парнем профессор Снегг. — Вот, — он влил ей в рот прозрачную жидкость. Серость спала, а дыхание успокоилось. — Нэко, убери нож от моего живота, — прошептал Огай, девушке, что уже притворялась спящей. — Всё закончилось. Мне самому сложно не пере убивать их здесь всех.

***

— Мне не нравится этот лабиринт, — Канэко поймала его перед последним заданием. — Не иди туда, прошу. — Грюм использует на тебе империо, — тихо сказала подошедшая вместе с Кентой Окада. — Я видела видение. — Но не пойти я не могу. — Давай я тебя вырублю и всё. — Нет, — Огай обнял её. — Я пойду. Обещаю буду осторожным.

***

Как только прозвучал сигнал старта, он кинулся в глубь зарослей. — Протего тоталум, — он окружил себя защитным барьером. — Протего хоррибилис, — укрепил щит от чёрной магии. — Пососи, а не империо. Он блуждал среди кустов около получаса. Пару раз ему попадались твари, которых он просто поднимал в воздух и выкидывал куда подальше. Вдруг заросли расступились и он вышел на поляну, по середине которой стоял кубок. — Блять, — рассмеялся он. — Серьёзно? Портал. Сбоку послышались шаги. По проходу бежали Диггорри и Поттер. — Нет! — крикнул Огай. — Не трогай кубок! Это портал! Видя, что его не слышат, он прыгнул и сбил одного из них с ног. — Не рыпайся, — пригрозил Мори. — Сверну шею. Не трогай ку… Хлопок. Второго участника перенесло. — А, — взвыл Огай. — Не трогай эту гадость. Это портал с чёрной магией. Считай мы проиграли. Давай, — он обернулся и посмотрел на охриневшего студента. — Диггорри верно? Ему кивнули. — Пошли отсюда. Для нас турнир закончился. Пуффендуец отряхнул свою форму и уже хотел повернуться, как ему в нос прилетел кулак. От неожиданности Седрик потерял равновесие и свалился на землю. — Как выберемся, просишь прощение у Мисудзу Канэко. Понял? — За что? — второй удар пришелся в живот выбив весь воздух. Мори пинком отправил Диггори на другую сторону полянки. — Аларте Аксендаре, — тело Седрика подбросило вверх на три метра и шмякнулось обратно на землю. — Я не услышал ответа. — Иммобулюс! — Протего, — заклинание отразилось и отрекашетило в одну из живых стен. — Я жду ответа, — лиловые глаза не предвещали ничего хорошего. Казалось, что они принадлежали не человеку, а демону. Он поднял палочку и выпустил в воздух сноп красных огоньков. — Ты выбыл из игры Диггори, — из кончиков вылетела ещё одна. — Я тоже. Нам теперь ничего не помешает. Я выбью из твоей головы всю ту дурь, которую твой поганый рот говорил леди Мисудзу. Моей невесте. — Конфундус! — Седрик прокричал, пытаясь встать с земли. Огай бессловесно отразил его, даже не моргнув. — Обезъяз, — язык противника прилип к небу. Взмах палочкой и Диггори уже весит в воздухе. — У вас очень богатая библиотека. Очень много интересных заклинаний, — мурчал Огай словно кот. — Знаешь, а палочку я пожалуй у тебя заберу, — он выхватил её своими холодными пальцами. — Ну, что же мне с тобой сделать. Убить нельзя. Видимо покалечить тоже. В остановишься быстро. О точно. — Яф фоглафен, — промямлил висящий в воздухе парень. — Я сё поняф, ифвинюфь. — Извинишься, извинишься. Я проконтролирую, но, — Мори кровожадно усмехнулся. — Вомитере Виридис, Брахиам Эмендо. Все, дружище, ближайшая неделя превратится в ад, — парень победно улыбнулся. Как же он доволен собой. Вызвать постоянную тошноту и удалить все кости у её обидчика. Вот это он понимает трофей за победу.

***

На трибунах играла музыка, все общались, кто-то кричал. Вдруг живая изгородь лабиринта взорвалась. Ошметки от деревьев разлетелись в разные стороны. Сквозь пыль в дыре показались две фигуры, одна из которых тащила за собой другую. Диггори выглядел ужасно. Весь в пыли и грязи, поцарапанный, похожий на желе. Он просто мешком свисал с плеча дурмстранговица. Мори выглядел не лучше. Залитый кровью лоб. Отчетливый синят в виде кисти на шее, царапины на щеках. Его трясло. Он словно не видел куда шёл. Взгляд аметистовых глаз был пустым. В гробовой тишине он доковылял до центра полянки перед трибунами. Свалил с себя свою ношу. Седрик при падении что-то недовольно промычал. Огай какое-то время стоял неподвижно, а после свалился на землю, цепляясь руками за голову. Крик, который он издал больше походил на рёв раненого животного. Он уперся руками в траву и тяжело дышал. Когда люди отмерли и потихоньку начали к ним приближаться, парень вскочил и бросился на Грюма. — Убийца! — в воздухе сверкнуло лезвие катаны. — Ты хотел набить его моими руками! — Аластор начал кидать в него заклинания. Другие профессора поспешили к ним, ещё не до конца понимая, что происходит. — Портал! Это был портал! Куда он ведет! Ты хотел взял меня под империо! Хотел уби… Он свалился на землю и обмяк. В шее торчал дротик с красным пером на конце. — Это снотворное, — подбежала к нему Канэко. Она держала в руках бамбуковую трубку. — Директор, простите, он бы все тут перерезал.

***

— Не хочу чтобы ты уезжал, — она уткнулась ему в плечо. — Не хочу тут оставаться. — Я вернусь за тобой, — Мори поцеловал Канэко в нос. — Таики Бансей — Большие вещи требуют времени. — Я прям слышу Нацумэ-сана, — хихикнула Мисудзу. — Легкой дороги, миги-сеюёгун. Прости за дротик, — он поцеловала его в щёку. — Спасибо за Диггори. Твоя актерская игра, как всегда на высоте.

***

Пол года спустя

В Хогвартсе все предвкушали новогодние праздники. То тут, то там бегали первогодки и шумно веселились. — ‘Ото, ты скоро? — Окада стояла в дверях и ждала подругу. — Пора на обед. — Иду. Девушки шли по коридору замка, за окнами падал пушистый снег, а в воздухе витал запах елей и обеда. Дойдя до большого зала, они заметили, что все что-то обсуждают. — Гермиона, — Канэко выцепила девушку из толпы, — Что происходит? — Там прибыла делегация, — ответила она. — Говорят с Востока. Дамблдор пошёл узнавать. — Госпожа Мисудзу! Мики-чан! — она оглянулась на окрик. — Хасэгава? — Окада не поверила своим глазам. — ‘Сима! — они бросились к подруге. — Ты откуда здесь? Разумеется они были в центре внимания. Все смотрели на них. Но девушкам была как-то не до этого. — Вы же слышали? — спросила Нао, оторвавшись от них. — Тирана свергли. — Что?! — Да, — ответила она чуть ли не плача. — Императору принес присягу новый сёгун. И, — она мягко улыбнулась. — Он пришёл за своей невестой. Мир остановился на мгновение. А через секунду она уже бежала на улицу. Снег хрустел под ногами, попадал в ботинки. Ветер растрепал волосы. На площади перед входом стояли воины в знакомых, до боли родных доспехах. Увидев её они склонились в поклоне. Дамблдор оглянулся, и она увидела его. В чёрном доспехе, с неизменными мечами. Тот год воссоединения, после долгих двух лет неизвестности, был как глоток воздуха. А за эти пол года, она смогла разобраться в сети и понять, что она его действительно любит, а не просто уважает из-за того, что они вскоре станут супругами. — Сёгун, — она поклонилась ему. — Я же обещал, что вернусь, — он улыбнулся. — Пора вернуться домой, леди Мори. Моя госпожа.