
Пэйринг и персонажи
Метки
Романтика
Нецензурная лексика
Счастливый финал
Неторопливое повествование
Отклонения от канона
Согласование с каноном
Громкий секс
ООС
Курение
Второстепенные оригинальные персонажи
Насилие
Смерть второстепенных персонажей
Упоминания алкоголя
Жестокость
Кинки / Фетиши
ОЖП
Нежный секс
Защищенный секс
Беременность
Упоминания смертей
Характерная для канона жестокость
Авторская пунктуация
Ответвление от канона
Описание
Мори Огай — лидер портовой мафии, человек с железной выдержкой и каменным сердцем, мастер интриг и стратегий, мужчина, которому нравятся маленькие девочки. Вот, что можно сказать об этом человеке. Или, вернее то, что он захотел вам показать.
На самом деле он примерный семьянин, строгий отец, любящий муж, который не раз доказывал что является поддержкой и опорой. Тот, кто сделает все ради тех, кому доверил своё сердце и душу.
Примечания
Люблю я Мори Огая, как персонажа. Вот что вы мне сделаете.
В работе я хотела показать, что то поведение которое мы видим в аниме и манге всего лишь маска. И на самом деле он другой.
К написанию работают подтолкнуло то, что на просторах интернета я наткнулась на запись о звонке Огая неизвестному номеру со словами: «Зачем мне все эти малолетки, когда у меня есть ты».
Предположительно это было адресовано его жене.
Планирую написать полномасштабную историю любви, которая прошла сквозь года. В ней были множество преград, ям и недосказанностей, но они смогли их преодолеть.
За основу своего персонажа я взяла Мисудзу Канэко. У поэтессы ужасная судьба, поэтому дадим ей второй шанс в другом времени, другой семье и других обстоятельствах.
Это моя первая задумка, которую я решила довести до ума и выложить.
Если будут какие-то замечания в стилистике, оформление или повествование, прошу напишите. Это важно для меня.
Мой тгк: https://t.me/kadizusha
Часть 21
27 октября 2024, 10:53
На рассвете утреннее солнце приветливо разворачивается и вежливо раскланивается во все стороны. Первые лучи, словно непослушные дети, убежавшие от беспокойной матери, уже вовсю обстреливают верхушки небоскрёбов, настойчиво пробиваясь к домам пониже, к деревьям и, наконец, к самой земле.
Окна домов, отдавая дань уважения спящим хозяевам, безмолвно здороваются друг с другом отражённым солнечным светом. Обе телевышки прячут электрический наряд и надевают строгий металлический костюм.
Лучи со всего размаха атакуют заспанную гладь Токийского залива. Опухшие от сна волны, извиваясь в приятной неге, подставляют бока масляному свету, который, вонзаясь по самые глубины, оставляет за собой вязкий изумрудный след.
Небо, глотая облака, превращается в эфирно-синее. Куда-то пропал ветер, и даже вороны не нарушают своим карканьем этой идиллии. Столицу Японии на мгновенье окутала благодать и тишина.
С последней секундой той самой минуты просыпаешься и ты. Размашисто потягиваясь, прищуриваешься солнцу и, смакуя, медленно втягиваешь носом утреннюю прохладу. Тебе хочется оповестить всех о своём пробуждении и прокричать во всё горло, но ты вспоминаешь, что главная добродетель — это тишина.
Вчера ночью, когда они закончили, Мори поднял полуспящую девушку и отнёс в ванну. Включив воду и оставив её там, он сменил постельное бельё, а старое забросил в стирку. Выкинул использованный презерватив в мусорку, сложил раскиданную одежду на стул. После залез к Канэко и помыл ей голову и тело. Она что-то тихо шутила, он смеялся, шутил в ответ. Они долго целовались, а после горячая вода разморила Мисудзу и она уснула у него на груди. Огай вытащил её, вытер, завернул в одеяло, лёг рядом, обхватил своё счастье и заснул.
— Доброе утро, — прошептал Огай потягиваясь.
Справа от него кто-то зашевелился. Канэко что-то промычала во сне и прижалась к нему. Её шоколадные волосы рассыпались по подушке. Они спутались, и впервые за долгое время почувствовали свободу, вчера их никто не заплёл в тугую косу.
— Спи, ещё рано, — парень поцеловал её в макушку и нехотя поднялся с кровати.
Подцепив со стула шорты, он тихо вышел из комнаты. Квартира встретила его тишиной и прохладой. Из забытого открытого окна дул прохладный летний ветер, занося с собой запах моря и почек.
Поставив чайник разогреваться, Мори направился в ванную. Из зеркала на него смотрел двадцатилетний парень с сияющими глазами, готовый обнять весь мир. На его голове было гнездо из черных волос.
Шею покрывали алые пятна. Огай прикоснулся к одному из них и легонько погладил пальцем, при этом он улыбался как дурак и ничего не мог с этим поделать. Царапины на плечах и спине немного чесались, но ему это даже нравилось. Мори признавал, что даже если бы Канэко сломала ему руку, ему бы понравилось и он попросил бы ещё. Мазохист.
Вытащив из стиральной машины, заброшенное туда постельное бельё, он понёс её в маленькую гостиную, совмещённую с кухней, и повесил на верёвку для сушки, подвешенную под потолок.
Пропищал чайник. Из шкафчика над плитой, он достал несколько упаковок чая. Покрутив каждую и прочитав состав, его выбор остановился на зелёных китайских чайных листьях с лемонграссом.
Из чайника повалил тонкий аромат трав, постепенно наполняющий квартиру спокойствием.
До встречи с Мисудзу Мори пил чай очень редко, отдавая своё предпочтение кофе. Он помогал с концентрацией, бодрил. Но Канэко от него становилось плохо, хоть ей и нравился его запах. Она любила чай, не тот в который клали ягоды или фрукты, по мнению девушки такие варианты напитка невозможно было пить. А простой: чёрный, зелёный, травяной. Без лишних добавок, которые перебивали глубокие нотки трав.
По мере того, как девушка становилась неотъемлемой частью жизни парня, чай медленно вытеснял кофе. Конечно, Огай всё ещё покупал его в университете, делал, чтобы не уснуть, но в свободное время, не обременённое чем-либо, заваривал чай.
На сковороде скварчало масло. Взбив в миску два яйца и смешав их с соевым соусом, Мори вылил смесь на сковороду. Сверху он кинул мелко нарезанный зелёный лук.
— Доброе утро, — со спины его обвили две тонкие руки.
— Доброе, — ответил он, не отрываясь от плиты. — Ты чего проснулась? Могла бы ещё минут десять поспать.
— Ты ушёл. А ещё так вкусно пахнет, — девушка поцеловала его голую кожу между лопатками.
— Я чай заварил.
Канэко нехотя разжала объятия и пошла разливать чай по чашкам. Мори, оторвался от завтрака и посмотрел на неё. На секунду он забыл как дышать.
Рядом с ним стояла она, в его футболке, которая съехала с одного плеча, открывая вид на следы их ночи. Вся шея была покрыта алыми пятнами. Было даже несколько фиолетовых. На плечах и ключицах красовались следы от зубов. Опустив взгляд ниже, он увидел несколько засосов на ногах.
— Нравится? — спросила Мисудзу с насмешкой глядя на Огая.
— Да… то есть, как себя чувствуешь?
— Как будто меня вчера сожрал один очень хитрый и голодный хорёк.
— Почему хорёк?
— Такой же маленький и пушистый, но за его милой мордочкой спрятан кровожадный хищник, — улыбнулась она.
— О как, — усмехнулся парень. — Тогда этот хорёк приглашает свою кошку к завтраку. Или мне лучше звать тебя бакэнэко?
— Ах, сравнивает меня с ёкаем, — Канэко театрально закатила глаза. — Ни стыда, ни совести.
***
— Вы потрахались?! — Окада чуть не свалилась со скамейки. Был обеденный перерыв и девушки решили выйти во двор. Солнце припекало. Школьники шумели. Жизнь шла своим ходом. — Не ори ты так, — зашипела на подругу Канэко. — Да, у нас был секс. — Очуметь. И как? Какого оно? Больно было? — Охуенно. Было не то чтобы больно, скорее неприятно, — Мисудзу слегка покраснела вспоминая позапрошлую ночь. — Он был слишком хорош. Представь насколько я была в шоке, когда узнала, что у него это тоже был первый раз. Он сказал, что много читал литературы определённого характера, если ты поняла про что я, — она подмигнула подруге, на что Мики залилась смехом. — У Кенты спрашивал. У него то опыт большой. Ну и составлял ступенчатый план, что за чем. — Да ладно, — у Окады уже чуть ли из глаз не лились слёзы от смеха. — Хотя не удивительно, что он такой. Он же за два года окончил медицинский, два. И не просто там какой-нибудь факультет, а хирургический. — Я кстати нашла этот план, пока искала свои вещи. Вот он, — она достала из сумки свёрнутый в четверо листок бумаги. — Дай посмотреть. — На, — Канэко протянула его подруге. — Только давай ты его дома прочтёшь. Здесь слишком много лишних глаз. — Окей. А твои родители как к этому отнеслись? — Папа опять не дома. Маме я не говорила, но думаю она догадывается. — А засосы он тебе оставил? — Вся шея, ключицы, сиськи, бёдра, даже на стопу умудрился, — Канэко слегка опустила ворот, чёрной тонкой водолазки, защищающей от солнца. У ключиц красовались два больших пятна. — А, ещё и обкусал всю. — Ужас. Прям какое-то животное. — Ну я и говорю, хорёк. Маленький вредный голодный хорь. Мой хорёк.