Меня привлекают девочки помладше, — говорит он. Очередная ложь, — думаю я.

С неба маленькими каплями падал дождь. Несмотря на раннее утро, по улицам Токио уже ходили люди. Их белые зонтики то тут, то там мелькали за окнами автомобиля. Хацумодэ — первое посещение храма в Новом году. Традиция заложенная из древности, которую японцы бережно пронесли сквозь века. В салоне было тихо. Ямамото одной рукой вел машину. Мужчина сфокусировался на дороге, изредка бросая быстрые взгляды то на жену, то на дочь, то на Огая. Радио он включать не стал. Казалось, что лишний шум только нарушит атмосферу спокойствия. Мисудзу Аки сидела рядом с мужем. Женщина, укутанная в бежевый плащ, читала какую-то книгу. Она не глядя протянула руку и пошарила в отсеке внизу двери. — Они в бардачке, — негромко сказал мужчина, поворачивая вправо. Аки открыла ящик. Там среди разных бумаг и ещё каких-то вещей лежала пачка мятных леденцов. Женщина достала парочку конфеток и положила их себе в карман. — Мори-кун будешь? — спросила она, повернувшись к парню. — Мне уже не предлагает, — обиженно буркнул себе под нос Ямамото. — Может я тоже хочу. — Ты перед посещением храма такое не ешь. — А вот сегодня может быть хотел. — Я тебя 20 лет знаю, — бросила ему жена, сморщив нос. — Ворчун старый. Так что, Мори-кун, будешь? — Нет спасибо. — помотал головой Огай. Парень сидел на заднем сидении. Одной рукой он придерживал голову своей девушки. Канэко уснула у него на плече практически сразу, как они сели в машину. Только вот её голова спокойно лежать не могла. От каждого поворота она спадала, из-за чего девушка просыпалась. После второго такого пробуждения, Мори поднял руку и нежно придержал её голову. Минут через двадцать машина остановилась на парковке возле небольшого святилища. Белые каменные ворота Тори величественно возвышались над входом на территорию храма. — Нэко, — парень легко толкнул её в плечо. — Мы приехали, просыпайся. На улице было зябко. Слабый утренний ветер нёс по ещё не проснувшемуся небу маленькие листочки. Вдоль дорожек ещё горели фонари. Маленькие серые камушки шуршали под ногами. С крыши святилища скатывались и, добравшись до края, подали на каменный плиты. Было тихо и умиротворённо. Массивные ели возвышались зелёной стеной за храмом. У алтаря Огай бросил монетку в специальный ящик. Она блеснула и исчезала в темноте между створками. Дважды поклонился, хлопнул в ладоши и, сложив руки, приступил к молитве. Он выразил свою благодарность за прошедший год; за то, что встретил Канэко; за то, что устроился на хорошую работу; за то, что удача в этом году ему улыбнулась. Помолился об удаче, здоровье и успехов в этом новом году. Парень мельком бросил взгляд на девушку. Она что-то шептала, закрыв глаза. Её волосы были собраны в высокий хвост, а на щеках проглядывался едва заметный румянец. Возле храма на земле горел костёр. Дерево в нём потрескивало, по округе разносится приятный запах дыма. — Опять вся одежда пропахнет жженым деревом, — сказала Канэко бросив свой старый амулет в огонь. Дальше они омыли руки и личные вещи в горной воде. Часы, резинку для волос, браслет, золотую цепочку, кольца. Пока родители отвернулись, девушка, подхватив в ладошку воду брызнула ей в парня. Затем они купили новые амулеты, взамен старым. Среди всех, Огаю приглянулись два: на успехов у учёбе и работе; и на счастья в жизни и успехов в начинаниях. — Это тебе, — он протянул деревянную коробочку Канэко. — С Новым годом. — Я так люблю тебя, — девушка крепко сжала его в объятиях. — Я тоже, — ответил он. — Я тоже.

***

В баре горел приглушённый свет. По телевизору в углу транслировали футбол. Из радио лился джаз. Посетителей было немного. Парочка мужчин в возрасте сидели за столиком у окна и играли в Го. Бармен стоял за стойкой и протирал бокал, насвистывая что-то себе под нос. Колокольчик над дверью зазвенел, оповещая о новом посетителе. В дверях стоял мужчина лет сорока. В руках он держал кожаный портфель. Его коричневые волосы, собранные в небольшой хвост сзади в свете ламп отливали рыжим. Взгляд жёлтых глаз пробежался по бару и остановился на парне за стойкой. — Мне очень горячий саке на дубовых досках. — сказал он с явным раздражением, подходя к бармену. — Когда? — Ровно в 19.00, — бежевый плащ сложили и повесили на руку. — Прошу, — парень открыл дверь за стойку, а после оглянувшись открыл дверцу шкафчика. За ней оказалась лестница ведущая наверх. — Вас ожидают. В конце лестницы оказалась комната. Несколько столов, диваны обитые чёрной кожей. Несколько окон ведущих на задний двор здания. Помещение делилось на две части. Северная сторона была выложена татами. Там, за столом сидел мужчина. Его чёрные волосы были мелко пострижены под машинку. На руке, которая держала палочки, выступили вены. Под белой рубашкой при каждом движении ходили мышцы. — Что встал, как не родной? — повернулся он на вошедшего. Его карие глаза смотрели словно в душу. — Проходи, удон остынет. Да ладно тебе, не дуйся. — Я тебе щас врежу, — буркнул шатен, бросая плащ на диван. — Вырвал меня первого из дома, за неделю до этого заставил собирать информацию, не свойственную для тебя. Каору, ты не ахуел случайно. — Всё киса, хватит шипеть, — Каору протянул пакет. — Тут и твой подарок и компенсация морального ущерба. А, и да, тут можешь ко мне нормально обращаться. Бар мой. — Коньяк, саке…и…. это что? — Кошачья мята. Шутника смерили убийственным взглядом. — Ещё раз так пошутишь, нассу в цветы Аки. — А потом она тебя, выкинет за шкирку, — посмеялся мужчина. — Ладно, я не за этим тебя позвал. Информацию принёс, Нацумэ? — Конечно принес, — вздохнул Сосэки. — Только понять не могу, зачем тебе этот парнишка. Чем насолил? Порядочный, в группировках не состоит, с нами не связан. Среди рангов одаренных стоит в С. — Он с моей пташкой встречается. — Ты же вроде обещал не лезть в личную жизнь дочери, — Нацумэ отпил бульон из миски. — Я бы и не вмешался, — Мисудзу хлопнул себя по лицу. — Если бы мои ребята этой осенью не избавились от его отца. Не просто избавились, а так, что парень точно знает кто, как, за что и когда убил его папашу. — И ты боишься что… — Да, я боюсь, что он через неё пытается добраться до меня, — закончил за товарища Ямамото. — Я то ладно. Но если из-за этого он воспользуется и сделает больно Канэко. — Мда, — почесал нос Нацумэ, — Теперь я понял. Но по тем данным, что я получил за столь короткое время, вроде не должен. Ты даже не представляешь, как сложно искать информацию самому, так ещё и то, что тебе надо, так ещё и про гражданского. Ты ведь легально попросил. — Надо без лишних глаз. — Да понял я, — вздохнул Сосэки. — Вот твоя информация, — он протянул небольшую бумажную папку. — Благодарю. Заказывай что хочешь, за счет заведения. Какое-то время слышно было только шуршание бумаги. — Хах, в борделе Цимина родился. — Ну, так мать проституткой же была, —отозвался Нацумэ. — Кстати, она также и эспером была. Способность — «Свет в ночи» полностью бесполезна. Появлялись жуки и всё. — Тут написано, светлячки. — Ну жуки же, — мужчина отправил половинку яица себе в рот. — Она кстати от сифилиса коньки отбросила. — Только не говори, что он тоже… — Парень чист. Проверил его мед. карту. Врожденных заболеваний нет, передавшихся от родителей тоже. ЗППП нет. В этом плане за нашу малютку можешь не переживать, — Сосэки отпил заказанное им пиво. — А я то думал, зачем тебе информация про ЗППП. Вот чем она поможет в устранении. А тут вот какое дело. — Учится на хирурга… Чтслится в рядах хирургах… Золотые руки…— прочитал Мисудзу. — Хах, «золотые руки». Одаренный… Уже знаю. — О, вот что ещё, — кот оторвался от удона. — Я это писать не стал. Думал, что тебе это не надо будет. Но если речь идёт об отношениях твоей дочери и Огая, то у них достаточно хорошая совместимость. — Чего? — Ну, — протянул Нацумэ. — Канэко же у тебя овен, а он водолей. По гороскопу у них все прекрасно. — Опять ты с этой чушью. — Это не чушь, — фыркнул он. — Вообще-то… Дальнейший монолог товарища Ямамото не слушал. Шатен очень любил тему звезд и судьбы. Любая их нема не обходилась без вставок про эту, как думал Мисудзу, брехню. Вот не верил он в это и всё. — Понятно, — мужчина захлопнул досье. — Вроде мстить не должен, за такого то отца, но всё же. Вдруг. — Не вдруг, — возразил Нацумэ. — Он с твоей пташкой познакомился ещё прошлой зимой. Да и не похож он на того, кто хочет ей воспользоваться. — Ты его видел? — В октябре случайно пересекся с ними. Я тогда ещё удивился, что ты не сказал, что малышка нашла себе парня. Он смотрел на неё такими глазами… — Какими? — Твоими — Не понял? — Такими, какими ты смотришь на Аки. Такими, каким смотрел на неё лет 15 назад, когда мы только познакомились. Такими, что готов положить к её ногам весь мир. Не влюбленными, а любящими глазами. Ты ещё такими на новую партию дробовиков рядишься, — Сосэки оперся руками на стол и сложил на них голову. — И теперь такими же глазами один парень смотрит на твою дочь. Дай ему шанс. Убрать можно в любой момент. — Такой момент испортил. — Я тебе с профессиональной точки зрения говорю, — хитро улыбнулся кот.